Текст книги "Злая судьба"

Сержант был ветераном обеих войн – гражданской и Великой Восточной. Он все понял как нельзя лучше.

– Я лично прослежу за этим, сэр.

– Кто после вас заступает в караул?

– Сержант Ромин, сэр.

– Это парень, кажется, из Марена Димура?

– Так точно, сэр.

– Превосходно. Продолжайте нести службу.

Лиакопулос вернулся к себе. Его мучили сомнения.

Допустим, король погиб, думал он. В этом случае мои обязанности совершенно ясны. По меньшей мере юридически. Я должен как можно быстрее информировать Форгреберг, чтобы облегчить передачу власти. Но как быть с моральными обязательствами? В соответствии с недавно принятым законом власть перейдет к людям, противящимся всему тому, к чему стремились не только Рагнарсон и Фиана, но и старый король Криф.

Где его место в этом политическом уравнении? Если Рагнарсон погиб, а вместе с ним погибли Гжердрам и барон Хардл, то это означает, что во главе армии Кавелина оказался он – генерал Лиакопулос. Он и Креденс Абака. А армия, хотя и ослабленная поражением, все еще способна сажать на трон нужных ей королей.

Нет, такую ответственность он на себя взваливать не станет. Он пришел в Кавелин для того, чтобы заплатить Рагнарсону долг, а вовсе не для того, чтобы жонглировать там короной.

– Молю вас, боги Небес и Подземного мира! Если это сообщение – правда, сделайте так, чтобы оно оказалось ложью. Снимите это бремя с моей души.

Ингер не могла отвести взгляда от трупа. Тело королевы покрылось холодным потом, и ее начала бить дрожь. Фрейлины подвели Ингер к креслу подальше от окна.

– На его месте должна была находиться я, – просипела она едва слышно. – Если бы Карл в этот момент не подошел к окну, стрела попала бы в меня.

Хунсикер с белым как мел лицом, обходя стороной окно, приблизился к королеве.

– Миледи, тот человек, который выпустил эту стрелу, был дьявольски хорошим лучником. Он стрелял с башни Фианы.

– Мне совершенно безразлично, откуда прилетела эта стрела, Хунсикер, и мне плевать на то, умелый ли это лучник или просто удачливый. Меня волнует лишь то, что мой человек умер, так же как и то, что на его месте могла быть я, не вмешайся в этот момент судьба. – Ингер попыталась взять себя в руки. Когда дрожь прекратилась, она снова заговорила: – С меня хватит. Они победили. Пошли кого-нибудь за Требилкоком.

– Но, миледи…

– Никаких дискуссий. Никакой затяжки времени. Пусть Карл будет последней жертвой, которую я принесла на алтарь честолюбия моего кузена. Я желаю, чтобы Требилкок появился здесь уже через час, и я не приму от тебя никаких объяснений, если ты вдруг заявишь, что не смог его найти.

* * *

– Она сдалась, – сказал Майкл Пратаксису. – Ударилась в панику. И как раз вовремя, надо сказать. Гейлз возвращается. Сейчас он уже в Дамхорсте – а с ним еще четыре сотни итаскийцев.

– И по-прежнему никаких известий от Хааса?

– Ни единого слова. Я очень за него боюсь. Но для того, чтобы узнать то, что мы хотели, он нам не нужен. Гейлза в его путешествии в Кавелин сопровождает сам герцог Грейфеллз.

– Грейфеллз? Из того самого клана Грейфеллз? Старинный враг короля?

– Человек, возможно, и другой, но в том, что он придерживается все тех же взглядов, сомнения быть не может.

– Следовательно, она действовала не самостоятельно?

– Я уже давно сомневаюсь в ее независимости. Но на самом деле если дать ей свободу рук, то ее вполне удовлетворило бы провозглашение Фулька кронпринцем.

– А не размягчило ли, случаем, твое сердце то коротенькое свидание тет-а-тет, которое у тебя с ней недавно состоялось?

– Увы, нет, как бы я этого ни желал, – фыркнул Майкл. – Но знаю я ее теперь чуть лучше. Она не такая злодейка, какой мы ее себе представляли.

– Назови мне человека, который полностью соответствует расхожим представлением о нем. Мы все имеем свойство видеть предметы только в черно-белом цвете. Такой подход облегчает нашу совесть. Ты сможешь ее отправить так, чтобы об этом не узнал Гейлз?

– Этой ночью я переведу ее в поместье старого Далтина, а затем маршрут проляжет через Анстокин и Волстокин. Нам следует предупредить обе страны об этом транзите. Государственный визит домой для встречи с родственниками и все такое…

– Прекрасно. Я проинформирую послов, а ты извлеки ее из замка. Ты представить себе не можешь, с каким нетерпением я жду возвращения короля!

– Тебе надо рассчитывать на то, что он вернется по меньшей мере через три недели. А может быть, и того позже. Это зависит от того, сколько времени он еще намерен валять там дурака.

– Три недели… Месяц… А мы сможем продержаться столько времени?

– Креденс ко всему готов. Если кто-то попытается что-то начать, он этому безумцу тут же свернет шею. И все об этом знают. Чам утверждает, что Совет молчит, как дохлая рыба. Как только мы заставим Ингер подписать отказ от всех прав, проблема будет решена.

– Вот и займись этим!

– Что за тон, Дерел? Ведь мы же в одной лодке.

– Нервы, Майкл. Переутомление и нервы.

– Увидимся. Я дам тебе обо всем знать, как только смогу.

Ингер встретила Требилкока в дверях.

– Насколько я понял, вы наконец приняли решение, – сказал он.

– Да. Идет сбор вещей. На сей раз вам удалось меня убедить.

– Но каким образом? Еще вчера вы делали все, чтобы протянуть время.

– Стрела, Майкл. Стрела. И не пытайся издеваться надо мной. Здесь, в Форгреберге, ничего не происходит без твоего одобрения. Тебе все известно.

– Ах, Ингер, если бы вы знали… Впрочем, вам это прекрасно известно. Здесь, в столице, происходит до дьявола такого, о чем я не имею ни малейшего представления. Вы, кажется, упомянули о какой-то стреле?

– Иди за мной. Посмотришь и можешь продолжать врать.

Она провела его в другую комнату. На полу лежал труп. Майкл склонился над мертвецом.

– Карл, – сказал он, – каким образом…

– Через окно. Стрела предназначалась мне. Карл не вовремя сделал шаг вперед.

Майкл подошел к окну и посмотрел в сторону башни Фианы. Он знал, что стрела никому не предназначалась.

– Я ничего об этом не знаю, Ингер. Но могу сказать одно: человек, убивший Карла, – чертовски хороший лучник.

– Это мне уже сказал Хунсикер, – прошипела Ингер. – Но подобная меткость меня в восторг не приводит. Я беспокоюсь за свою жизнь и за жизни моих людей. Я привела их сюда вовсе не для того, чтобы их убивали.

– Я найду виновного, и он будет болтаться на виселице. Можете быть уверены.

– А что, если за этим стоит Абака? – неуверенно спросила она. – Ты всегда твердишь о том, насколько он для меня опасен.

– Тайное убийство – вовсе не в его духе. Если бы он действительно желал вашей смерти, то объявил бы военное положение (повод для этого он нашел бы), ворвался бы силой во дворец и повесил бы вас прежде, чем кто-то успел его остановить. Именно с этой идеей он и носится все последнее время. Теперь вы понимаете, почему я хочу, чтобы вы как можно быстрее уехали из страны. Нет, я не думаю, что эта стрела выпущена по приказу Креденса.

– В таком случае в смерти Карла виновата эта сучка Кристен, – сказала вконец запутавшаяся Ингер. – Она ненавидит меня из-за Фулька.

– Возможно. Кто бы это ни сделал, вам надо как можно скорее уезжать из Форгреберга. Как только стемнеет, я отвезу вас в заброшенное поместье к северу от города. Мои люди разместятся рядом с вашими покоями, чтобы все думали, будто вы все еще здесь. Как только все приготовления будут закончены, я отправлю вас северным маршрутом через Анстокин и Волстокин.

– Но почему северным?

– Потому что те, которые хотят вас убить, не предполагают, что вы двинетесь на север. Креденс не ждет этого. Я все время пытаюсь убедить вас в том, что не желаю вам зла. Не вынуждайте меня выражать свои чувства к вам еще более откровенно. Подобное не приличествует верному слуге вашего супруга.

Ингред была в полном замешательстве. Бросив на Майкла растерянный взгляд, она опустилась в кресло.

– Когда?

– Как только наступит ночь, – ответил Майкл, глядя в окно. – Скажем, через два часа. Вас это устроит?

– Но не привлекут ли общего внимания сопровождающие меня люди?

– Несомненно, привлекли бы, если бы все они отправились вместе с вами. Но этого не будет. Отберите четверых. Самое большее пятерых. Все другие останутся здесь, чтобы помочь нам ввести в заблуждение окружающих.

– А ты не хочешь вытащить меня в укромное место для того, чтобы…

– Не говорите глупостей. Если бы я хотел вас уничтожить, то мог бы сделать это прямо здесь. Креденс был бы счастлив оказать мне помощь.

– Но тогда зачем оставлять в замке моих людей?

– Предосторожность. А если уж быть совсем откровенным, то в качестве заложников. Вы очень много значите для меня, леди, но не больше, чем мой долг перед Кавелином.

– Долг? Перед Кавелином? – с недовольным видом переспросила Ингер. – Ты не представляешь, насколько противно мне слышать эти слова.

– Король верит в свое дело, – пожимая плечами, ответил Майкл, – и мой долг поддерживать его до тех пор, пока он не сменит курс или не уступит трон. В таком случае я подам в отставку.

– Но насколько мне известно, ты далеко не во всем с ним согласен.

Майкл посмотрел через окно на кроваво-красный закат, помолчал немного и ответил:

– Да. Я не всегда с ним соглашаюсь. Но политику определяет он. Мы же – все остальные – лишь проводим ее в жизнь.

– Политику определяет Пратаксис. Он пребывает в мечтаниях, которые порождают у Браги его безумные идеи.

– И так бывает. Изредка.

Ты, Майкл, шагаешь по лезвию бритвы, сказал себе Требилкок, и тебе надо быть очень, очень осторожным.

Дал Хаас постучал в дверь дома в Седлмейре. Ответа не последовало. Он забарабанил громче. Наконец дверь отворилась, и Хаас скользнул в дом.

– Видимо, это то самое место, – сказал сержант – командир отделения, преследовавшего Дала. Подозвав к себе своих людей, сержант распорядился: – Вы трое отправляйтесь к задней стороне дома и проверьте, нет ли там запасного выхода. Если черный ход обнаружится, то пусть двое останутся его охранять, а третий возвращается ко мне, чтобы доложить обстановку. – Он внимательно посмотрел на дом.

– Неужели мы и в самом деле должны убить всех? – спросил один из солдат.

– Таков приказ герцога.

– Но там же дети. Сержант, я никогда не убивал детишек.

– Не думай об этом. Просто делай свое дело, – резко и зло бросил сержант. Ему этот приказ тоже не нравился. Но приказ есть приказ.

Вернулся один из трех солдат и доложил:

– Там сзади есть дверь.

– Двое смогут прикрыть выход?

– Без проблем.

– Хорошо, парни. Время. Только помните – ни один человек не должен остаться в живых. Ни один. В противном случае герцог может нас всех укоротить на голову. Вперед.

Но один человек все же остался в живых. Дал Хаас сумел проложить себе путь мечом через заднюю дверь, оставив двух солдат герцога валяться с выпущенными кишками. От своих преследователей он сумел скрыться лишь на темных узких улочках города.

Генерал Лиакопулос и его четыре спутника – все в наряде охотников – сумели, не привлекая внимания, въехать в Форгреберг. Генерал быстро прошел в свое жилье, переоделся в мундир и направил во все стороны посыльных.

Первым на его призыв явился серый от усталости Пратаксис.

– Как вы здесь оказались? – спросил он.

– Подождите. Вы все узнаете, как только придут остальные. Я послал за Требилкоком и Абакой.

Через пару минут появился Креденс Абака, а следом за ним – Майкл.

– Садитесь, – сказал Лиакопулос. – Чтобы принять решение, мне нужен ваш совет.

– Что происходит? – спросил, садясь, Пратаксис. Он снова был заряжен нервной энергией.

Абака остался стоять. Майкл внешне не проявил никаких эмоций.

– Король мертв, – сказал Лиакопулос. – Тихо! – гаркнул он, когда на него посыпался град вопросов. – Было сражение. Король попал в окружение. Только пятой части наших людей удалось спастись, да и то, видимо, только потому, что они бежали, вместо того чтобы напасть на противника с тыла. Подробности мне не известны. Мы во всем разберемся и в случае необходимости применим меры дисциплинарного воздействия. Пока же мало что известно. Ясно лишь то, что большая часть армии погибла, включая короля, Гжердрама и барона Хардла. Сведения об этом начали просачиваться несколько дней тому назад. Я выжидал, чтобы убедиться в том, что это не массовая истерия. Я приказал коменданту Майсака удерживать у себя всех беглецов и одновременно запретил передавать в Форгреберг любые сообщения, чтобы весть о поражении не распространялась дальше. Как только я убедился, что все сообщенное беглецами – истина, я помчался сюда, чтобы посоветоваться с вами.

– Прикончим ее, пока о смерти короля никто не знает! – прорычал Абака.

– И Фулька ты тоже намерен прикончить? – не без яда поинтересовался Майкл.

– Само собой, – ответил Креденс.

– Лично я младенцев не убиваю.

– Не беспокойся, я сам это сделаю.

– Нет, Креденс, этого ты не сделаешь, – вмешался Лиакопулос. – Таким образом Корону не защищают. Это даже не будет обыкновенным детоубийством. Это будет убийством монарха. Фульк стал королем в тот момент, когда умер Рагнарсон.

– Весьма веский юридический довод, – сказал потрясенный известием Пратаксис. – А то, что ты предлагаешь, Креденс, именуется государственной изменой. И кроме того, нам еще…

– Теперь вы понимаете, в сколь затруднительном положении я оказался, – продолжил Лиакопулос. – Передо мной – дилемма: или нарушить закон, или позволить новым хозяевам законно разрушить все то, что мы столько лет создавали и лелеяли.

– Всего два покойника, – презрительно фыркнул Абака, – и никакой тебе дилеммы.

– Но если мы сами будем действовать вопреки требованиям закона, то вправе ли мы будем требовать от других его соблюдения? – спросил Пратаксис.

– Я уже приводил себе все эти аргументы, – снова вмешался Лиакопулос. – Ситуация не предполагает разумного решения. Хотя для себя я решил, что стану делать. Вы же решайте для себя, прислушавшись к тому, что нашептывает ваша совесть.

– И что же вы намерены сделать, сэр? – насмешливо поинтересовался Абака.

– Я здесь только потому, что Гильдия в долгу перед Рагнарсоном. Нет Рагнарсона – нет и долга. Я возвращаюсь в Высокий Крэг. Если вы трое согласитесь выполнять закон, то я останусь еще на некоторое время, дабы обеспечить упорядоченный переход власти. Если же вы решите бунтовать, то я уезжаю немедленно. Я не смогу присоединиться к вам, но и не стану воевать с вами.

Пратаксис и Абака кивнули. Отъезд генерала означал, что единственным командующим армией будет полковник Абака.

– Сноха короля ближе к нам, чем Ингер, – сказал Абака. – Не сможет ли она стать регентшей при юном короле Браги?

– Король предпочитал видеть в качестве регента в первую очередь Мундуиллера. Вторым в его списке шел Гжердрам и третьим барон Хардл.

– Значит, Мундуиллера? – произнес Абака. – С ним бы я смог ужиться.

– Мы можем говорить до скончания веков, но разговорами делу не помочь, – вмешался Лиакопулос. – Необходимо действовать. Комендант Майсака не может удерживать беглецов до бесконечности. Кроме того, нет сомнения в том, что некоторые из тех, кто пережил битву, проберутся в Кавелин охотничьими тропами, минуя Майсак.

– Как только об этом станет известно, Кристен и дети окажутся в опасности, – заметил Пратаксис. – Что ты на это скажешь, Майкл?

– Я уже отправил их из страны. Вместе с деньгами.

Абака и Лиакопулос бросили на шефа шпионов вопросительный взгляд. Однако ни Пратаксис, ни Требилкок ничего объяснять не стали.

– А что ты намерен предпринять, Майкл? – спросил Абака.

– Я стою перед выбором, как и все мы. Возможно, я последую примеру генерала.

– Я, видимо, тоже, – бросил Пратаксис.

– Вам троим есть куда податься, – сказал Абака. – Мне же бежать некуда. Здесь моя родина, – продолжил он, поднимаясь. – Что же, пусть будет, что будет. Если большинство против меня, то я сдаюсь, – закончил он и направился к двери.

– До того как известие о смерти короля станет всеобщим достоянием, нам необходимо увидеться с королевой, – сказал Лиакопулос. – Надо подготовить ее к удару, который ей предстоит испытать.

– Я отвезу вас к ней, генерал, – ответил Майкл. – Встречаемся здесь через час. До этого мне надо успеть кое-что сделать. Дерел, ты доставишь туда Абаку и Чама.

Задержавшийся в дверях Креденс спросил:

– Почему бы тебе просто не сказать нам, где она. Мы в силах добраться туда самостоятельно. Там мы могли бы и встретиться.

– Думаю, что ты не прав, – ответил Майкл. – Чем меньше людей знает о ее местонахождении, тем безопаснее.

– Что же, тебе виднее, – сказал Абака, одарил Требилкока долгим тяжелым взглядом и вышел из комнаты.

– От него следует ждать неприятностей, – заметил Пратаксис.

– Наверное, – согласился Майкл. – Генерал, найдите меня через час.

– Требилкок, это было прекрасное время, – сказал генерал, протягивая Майклу руку. – Нам все-таки удалось здесь кое-что сделать. Жаль только, что он так нелепо умер. Благодарю вас за все, Майкл. И вас, Дерел, тоже.

– Почему он так поступил? – пробормотал Пратаксис, пожимаю руку генерала. – Для нападения не было никаких причин, поддающихся разумному объяснению.

– Он страдает теми же неврозами, что и его вечные враги тервола. Остается надеяться, что он погиб не зря и что тервола наконец утешатся.

– Да, нам сейчас не хватает лишь вторжения Шинсана, – буркнул Майкл. – Ну хорошо, встретимся позже.

– А я, пожалуй, пойду поищу Мундуиллера, – сказал Пратаксис и вышел вслед за Майклом.

Лиакопулос снова погрузился в кресло, закрыл глаза и попытался представить, чем мог стать Кавелин, если бы король не пустился в эту безумную авантюру. Эти размышления привели генерала к тому, что из его глаз покатились слезы.

Глава 25
1016 год от основания империи Ильказара

В глубине забытого богами горного хребта, известного под названием Зубы Дракона, Непанта и Вартлоккур молча следили за развитием событий в Форгреберге. Они видели, как первые слабые ростки мятежа пышно расцветали, обильно удобренные слухами о том, что Ингер и Фульк погибли от рук клевретов короля. Непанта и Вартлоккур не могли не заметить, что Абака для подавления волнений отдает слишком жестокие приказы. Видели они и то, как солдаты из племени Марена Димура начли разбегаться из казарм по своим лесным деревням.

Вартлоккур повернулся спиной к зеркалу и произнес придушенным голосом:

– Ты была права. Я же ошибался и вел себя как последний дурак.

– И что же ты намерен предпринять?

– Сейчас? Сейчас я ничего не могу сделать. Слишком поздно. Пусть события развиваются своим чередом.

– Но пострадает множество людей.

– Знаю. К сожалению, в подобных случаях этого нельзя избежать. Любое вмешательство с моей стороны только ухудшит ситуацию. Их национальный дух вступил в период очищения. Через это проходит любая нация. Для отдельных личностей процесс этот ужасен, но народ в целом выходит из нее единым и закаленным.

– Избавь меня от своих разглагольствований.

– Хорошо. Но пойми – я полностью признаю свою вину. И сейчас, увы, слишком поздно предпринимать какие-либо положительные действия.

– Что же… Раз ты это утверждаешь…

По иссушенной щеке чародея прокатилась единственная слезинка. Не терзай мою душу, женщина, подумал он. Я и сам настолько себя истерзал, что мне не хочется жить.

Мгла так давно не высыпалась и так устала, что в глазах ее все начало двоиться.

– Слушаю вас, лорд Ссу-ма.

– Я хотел бы доложить вам о том, что происходит в Кавелине, принцесса. Если вас это интересует.

– Конечно, интересует. Выкладывайте.

– Я знаю, что времени у вас нет, и буду краток. Режим, существовавший там до недавнего времени, обречен на гибель. Сторонники Рагнарсона почти не имеют поддержки. Складывается впечатление, что в Кавелине начинается гражданская война.

– Итак, благородный эксперимент умирает. И умирает он не геройской, а унизительной смертью. Над его телом дерутся упыри и шакалы. Какой печальный конец.

– Весьма печальный, принцесса. Вы разрешите мне вернуться к моим обязанностям?

– Возвращайтесь, лорд Ссу-ма. И благодарю вас за то, что вы столь блестяще выполнили все мои приказания.

Ших-кай ничего не ответил, а Мгла вернулась к проблемам, связанным с Матаянгой, совершенно выбросив Кавелин из головы.

Пройдет очень много времени, прежде чем Империя Ужаса снова обратит свой взор на запад.

Требилкок и Лиакопулос свернули на дорогу, ведущую к поместью Далтин. Майкл взглядом искал признаки, указывающие на присутствие в этих местах королевы. Никаких признаков не оказалось, что очень порадовало Майкла.

– Только богам известно, насколько мне все это не по душе, – сказал он. – Но вариант, связанный с идеями Креденса, – гораздо хуже.

– Я от борьбы устраняюсь.

– Ей повезло, что она не вырвала у нас власть силой, а получила ее, как говорят юристы, ввиду отсутствия истца.

– Верно. Но не исключено, что именно из-за нее король пошел на столь непродуманные действия.

– Теперь его мотивы представляют для нас лишь теоретический интерес.

– А вы уверены, что она здесь? Место выглядит совершенно нежилым.

– Должна быть, – ответил Майкл и дал шпоры лошади. В его голову пришла страшная мысль.

– В чем дело?

– А вдруг Креденс что-то пронюхал? Он куда-то направил своих Марена Димура, как только расстался с нами. – Ему и Лиакопулосу пришлось немного задержаться в замке, чтобы ознакомиться с донесениями об отдельных вспышках мятежей. – Однако в любом случае Дерел уже должен быть здесь. Хотя я не очень представляю, как Дерел и Чам смогут остановить Креденса, если тот не пожелает вести себя пристойно.

Майкл рассчитывал прибыть сюда первым, но на него навалилось столько дел, что он совершенно забыл об Абаке. Осадив скакуна рядом с домом, Майкл соскочил с седла и бегом бросился к дверям.

Оказалось, что волновался он напрасно. На пороге его встретила Ингер:

– Почему ты здесь? Я ждала тебя лишь завтра.

– Разве Дерел вам не сказал?

– Дерел? Я его не видела.

– Он должен был встретить нас здесь, – сказал Майкл, многозначительно взглянув на Лиакопулоса. – Мы опоздали. В городе начались мятежи. Ваши друзья кричат, что мы вас убили.

– Я ознакомилась с документами и могу их подписать. С какой стати ты притащил с собой генерала? Я думала, что он сейчас в Баксендале проводит маневры.

– Он там был, но вернулся. А документы пусть вас не волнуют. Дерел, будь ты проклят! Куда ты задевался?

– Что случилось?

– Как вы себя здесь чувствуете?

– Как может себя чувствовать человек, оказавшийся на руинах своего дома. Мне хочется как можно скорее убраться из Кавелина, который не принес мне ничего, кроме страданий. Как глупо было с моей стороны домогаться трона для Фулька.

– Приступайте, Майкл, – сказал Лиакопулос. – Аннулируйте документы.

– Что происходит? – спросила Ингер у Требилкока. Глаза ее сузились, лицо напряглось. – Почему вы здесь? Почему сюда должен был явиться Дерел? Неужели для того, чтобы у мятежников появилось основание обвинить вас в моей смерти?

– Ничего подобного, – рассмеялся Майкл. – Мы хотели собраться здесь для большой дружеской беседы. Вы. Я. Генерал. Дерел. Мундуиллер. Абака. Однако я начинаю сомневаться в том, что последние трое явятся. Не исключено, что волнения в городе усилились. Как вы полагаете, генерал?

– Возможно, там стало кое-что известно, – пожал плечами Лиакопулос. – Вы знаете, к чему это может привести.

– Майкл, – вмешалась Ингер, – не могли бы вы оба перестать изъясняться загадками?

Требилкок вопросительно посмотрел на Лиакопулоса, и тот в ответ утвердительно кивнул:

– Хорошо. Слушайте всю правду. Король умер, и королем стал Фульк.

– Что? Как? Вы в этом уверены? – восклицала внезапно побледневшая Ингер, заламывая руки.

– Он пытался неожиданно ударить по армии лорда Хсунга. В то время, когда мы потеряли с ним связь, лорд Хсунг был убит, а его вторжение в Хаммад-аль-Накир остановлено. Когда Браги подступил к Тройесу, его там уже ждали легионы. Лишь немногим удалось спастись. Об этом нам сообщил сегодня генерал.

– Пойдемте куда-нибудь, где я могла бы присесть, – сказала Ингер и повела их в дом. По пути она непрерывно бормотала: – Он умер? Неужели Браги умер? Не могу в это поверить…

– Это так, ваше величество, – сказал Лиакопулос. – Произошло кровавое побоище, и он погиб одним из последних.

– Избавьте меня от ужасных подробностей, – произнесла Ингер едва слышно. – Неужели он погиб? Не могу поверить. Как это могло случиться? Ведь ему всегда так везло… Я даже не верила в то, что он двинулся через проход Савернейк. Думала, что он тайно ждет в Майсаке момента, когда владетели начнут делать глупости, чтобы сразу вернуться и в назидание другим вздернуть некоторых Нордменов на виселицу. – Ингер вдруг резко повернулась лицом к Майклу и спросила: – А может быть, это всего лишь одна из твоих хитроумных комбинаций?

– Нет, Ингер. На сей раз никаких комбинаций. Мы обсуждали эту проблему сегодня во второй половине дня. Спор получился горячим, но мы группой пришли к единому решению и явились сообщить о нем вам. Ваш сын – король. Вы – регентша. Сейчас мы хотим доставить вас в Форгреберг и передать в ваши руки бразды правления, прежде чем весть о смерти Браги достигнет Кавелина. Если этого срочно не сделать, то внутренние противоречия начнут разрывать королевство на части.

– Нет, он не умер. Я в это не верю. Это какой-то очередной трюк. – Она обвела взглядом собеседников и продолжила: – О… Я вижу, что сами вы в это верите. Но это же невозможно?! И вообще, я не понимаю, почему вы решили поставить меня в известность. Вы же, наконец, смогли избавиться от меня.

– Это случилось тогда, когда вы интриговали против Короны, – сказал Майкл. – Теперь же вы, Ингер, и ваш сын стали этой Короной. Суть дела в том, что мы решили следовать закону. Когда мы избавлялись от вас, закон был на нашей стороне. Теперь же он защищает вас. Мы с вами во многом не согласны, но мы стоим на страже Короны. Поэтому мы и явились сюда, чтобы доставить вас в столицу.

– Майкл, на меня обрушилось сразу так много, что я не могу всего усвоить, – откинувшись на спинку кресла, сказала Ингер. – По отношению к вам у меня не осталось ничего, кроме горечи. И вот вдруг вы все перешли на мою сторону.

– Весьма условно. В силу обстоятельств, если можно так выразиться, – сказал генерал Лиакопулос. – Поскольку Гжердрам и барон Хардл погибли вместе с королем, я оказался во главе армии, а Чам Мундуиллер стал главным представителем интересов Короны в Совете. Моя совесть позволит мне оставаться на этом посту лишь до тех пор, пока вы не соблаговолите подыскать замену. Но поскольку сейчас я занимаю этот пост, я обязан поддерживать в стране порядок. Как только появится замена, я удалюсь в Высокий Крэг.

– Неужели? – недоверчиво вскинув брови, спросила Ингер.

– Именно так, – ответил за генерала Майкл. – Дерел намерен вернуться в Ребсамен. С Чамом я пока на эту тему не говорил, но полагаю, что он будет вести отчаянные арьергардные бои до тех пор, пока вы окончательно не разделаетесь с Советом. Абака своими планами не делился, но он скорее всего вернется в свое племя. Он уже отдал приказ солдатам из Марена Димура разойтись по домам.

– Этот ваш Абака – жаба. От него одни неприятности. Он меня просто ненавидит.

– Но согласитесь, Ингер, вы не делали никаких попыток завоевать его любовь.

Королева одарила Майкла суровым взглядом, но тот не отвел глаза.

– А как ты, Майкл? – спросила она. – Что ты собираешься делать?

– Скорее всего последую примеру генерала. Помогу сохранить порядок, до тех пор пока не завершится передача власти, а затем уеду. Я не хочу быть свидетелем тому, что ваши люди сотворят с Кавелином. Кроме того, история вашего семейства всем хорошо известна. Скорее всего я обращусь к торговым делам. К тому, что мне предназначалось после окончания университета.

– Неужели ты действительно считаешь, что все те, кто выступает на моей стороне, не более чем грабители?

– Я не вижу никаких свидетельств обратному, Ингер. Могу припомнить лишь горстку Нордменов, которых хоть немного волновала судьба королевства, или других людей. Все остальные заботились лишь о себе. А ваш кузен, думаю, поведет себя здесь как атаман шайки разбойников. Когда от королевства останутся лишь обломки, он отдаст горный проход Савернейк Империи Ужаса в обмен на титул вице-короля Запада или чего-то в этом роде. А вас и Фулька ждет довольно скорый конец.

– Боюсь, что тебе не хватает широты взглядов. Однако не будем вести спор о политике.

– Не будем. Сейчас для нас самое главное доставить вас в замок до того, как люди узнают, что случилось с королем. Если мы не успеем, то все силы ада вырвутся на свободу. Еще одной гражданской войны Кавелин не переживет. Слишком много волков ждут подходящего момента, чтобы сожрать его.

– Ты прав. Совершенно прав, – сказала Ингер, глядя куда-то вдаль. – Майкл, сейчас, когда на меня свалилась власть, я ее совсем не хочу.

– Для вас это будет трудное время. Не менее трудное, чем раньше для Браги.

– Он не уставал повторять, что не жаждет власти.

– Так оно и было.

– Ваше величество, – сказал Лиакопулос, – когда мечты становятся явью, они иногда превращаются в кошмары.

– Кошмары или нет, но отныне королевство находится в ваших руках, – заметил Майкл.

– Я не хочу взваливать на себя такую ответственность.

– В таком случае зачем вы плели заговоры, вели двойную игру и имели дело с такими чудовищными отродьями, как лорд Хсунг и Магден Норат? – поинтересовался Майкл.

– В то время мне все представлялось в ином свете. Не знаю, поймете ли вы меня, но я все делала ради Фулька. Сама я вовсе не хотела чем-то управлять. – Немного помолчав, она продолжила: – Я хочу вам что-то сказать и надеюсь, что вы мне поверите. Несмотря на все то, что происходило между нами, я его любила. Любила очень сильно. Может случиться так, что когда исчезнет охватившее меня душевное оцепенение, я просто развалюсь на части. Прошу вас, не оставляйте меня. Побудьте рядом со мной подольше.

– Я останусь рядом с вами так долго, как вы того пожелаете. Думаю, что генерал поступит так же. Вы можете рассчитывать и на Дерела. Я знаю, что мы вам не очень нравимся, но мы поможем, поскольку…

– Знаю, знаю. Ради Кавелина. – Ингер поднялась с кресла и стала расхаживать по комнате. – Этот проклятый, крошечный как прыщ Кавелин. Он и меня поймал. Не до конца, правда. Но я чувствую, что его судьба меня заботит. Ненавижу это королевство, но в то же время тревожусь за него.

Майкл удивленно вскинул брови, а Лиакопулос сказал:

– Похоже, что мы имеем дело с весьма заразной болезнью.

В комнату скользнул один из немногих прибывших с Ингер в поместье итаскийцев. Он был одет как фермер-арендатор.

– Миледи, у дверей находится какой-то человек. Он разыскивает капитана Требилкока. Это солдат Дворцовой гвардии.

– В чем дело, Майкл?