Текст книги "Злая судьба"

– Не знаю. Попробую выяснить, что ему надо.

Он вышел через заднюю дверь и обошел вокруг дома, а все остальные прошли через дом к разбитым окнам фасада, чтобы посмотреть, что происходит.

Солдат, из числа наиболее доверенных – тех, кто тайком вывозил Ингер из замка, не заметил появления начальства. Майкл подошел к нему поближе и спросил:

– В чем дело, Марк?

Солдат от неожиданности едва не подпрыгнул.

– Простите, сэр, я не слышал вашего приближения.

– У тебя кошмарный вид. Что случилось?

– Мятежи… сэр. Полковник Абака объявил, что король убит при наступлении на Тройес. Все люди, похоже, сошли с ума.

– Будь он проклят! Гореть ему в аду! Проклятие и на мою голову! Я должен был это предвидеть. Насколько все скверно?

– Просто ужасно, сэр. Часть города в огне. Повсеместно идут грабежи. Вессоны и Нордмены убивают друг друга, а когда объединяются, то начинают истреблять Силуро. Все считают, что королева тоже мертва. Владетели захватили здание Совета. Они пытались ворваться во дворец, но мы первое нападение отбили. Как обстоят дела сейчас, я не знаю.

– Пратаксис. Мундуиллер. Как они? Не пытались навести порядок?

– Они умерли, сэр. По крайней мере когда я уезжал, Мундуиллер был мертв. На них напали из-за угла на улице. Нам удалось принести Пратаксиса во дворец, но доктор Вачел говорит, что он долго не протянет.

– А чью сторону принял гарнизон регулярной армии?

– Полковник Абака, объявив о гибели короля, приказал всем вернуться в казармы.

– Выводите королеву, генерал! – крикнул в окно Майкл. – Поторопимся в город и попробуем что-нибудь предпринять.

– Боюсь, что мы опоздали.

– Не исключено.

Из дома вышла Ингер. Она держалась величественно, как подобает королеве.

– Ваше величество, – с легкой улыбкой приветствовал ее Майкл.

– Ты ко мне так никогда не обращался, – удивленно взглянув на него, заметила Ингер.

– Вы этого, по моему мнению, никогда не заслуживали. Теперь же, я полагаю, вы для подобного обращения вполне созрели. Позвольте мне помочь вам подняться в седло.

– Еще кое-что, сэр, – сказал Марк. – Письмо. Мне его передал Пратаксис. Сказал, что оно предназначено только для вас.

Майкл взял из рук солдата послание, поднес поближе к глазам и прочитал, с трудом разбирая написанное.

– Надеюсь, Ингер, что теперь вы будете вполне удовлетворены, – сказал он, закончив чтение.

– В чем дело, Майкл?

– Это письмо от моего агента в Седлмейре. Я отправил туда Кристен перед финальной игрой в «Захват». Короче говоря, итаскийцы напали на дом и убили всех его обитателей.

– Что? – не веря своим ушам, спросила потрясенная Ингер. – Как они смели? Я никогда ничего подобного не разрешала… Кроме того, все мои люди находятся при мне.

– Ваши люди – да, – сказал Майкл и отвернулся. Он изо всех сил старался подавить захлестнувшую его ярость. – Но не люди вашего кузена. Я, по вполне очевидным причинам, не счел нужным сообщить вам, что Гейлз вернулся. Вместе с вашим кузеном-герцогом.

Ингер молчала. Лишь после того, как все оказались в седлах, она сказала:

– Да, это совершенно в духе Дейна. Будь он проклят. Грязный… Поверь мне, Майкл, я ни сном ни духом не хотела ничего подобного.

– Возможно, не хотели. Но это именно то, что вы всегда можете ожидать от своего кузена.

– Настанет час, когда ему придется отчитаться за все. А теперь в путь.

* * *

Герцог и его воины ужинали в лагере, разбитом во владениях одного из своих союзников Нордменов в тридцати милях от столицы. Представители владетелей собрались в расположенном поблизости замке. Там должен был состояться военный совет.

– Ты выглядишь печальным, Гейлз, – сказал герцог. – Сэр Мортин говорит, что ты пребываешь в грусти с тех пор, когда молодой Хаас выследил тебя по пути домой.

– Что вы хотите этим сказать, ваша светлость?

– Я не хочу, чтобы мои лучшие люди грустили. Чем я могу тебе помочь?

Вернись домой, подумал Гейлз, и оставь Кавелин в покое. Вслух же он произнес:

– Мне не требуется помощь, милорд. Думаю, что на меня просто действует погода. Все образуется само собой.

– Тебе не нравится то, что мы делаем, не так ли? – с ухмылкой спросил герцог.

– Очень не нравится, милорд. Но я солдат. И я не вправе одобрять или не одобрять приказы.

Герцог дружелюбно кивнул полковнику. Разведчики только что вернулись из Седлмейра, и Грейфеллз пребывал в прекрасном расположении духа. У щенка Ингер не осталось конкурентов в борьбе за трон. Ингер станет править страной как бы от имени младенца, но подлинным кукловодом будет он, герцог.

– Мортин, сегодня вечером во время совета постарайся определить тех, от кого нам следует избавиться в первую очередь.

Мортин открыл рот, чтобы ответить, но ничего не произнес. Он молча, с отвисшей челюстью смотрел округлившимися глазами через плечо герцога. Гейлз уставился в ту же сторону, и Грейфеллз обернулся.

– Норат! Какого дьявола ты здесь оказался?!

В полосу света вступил человек огромного роста. Позади его стояли два высоченных телохранителя с холодными как ледышки глазами.

– Одни наш общий друг попросил меня заскочить к тебе, – ответил Норат писклявым, совершенно не вяжущимся с его видом, голосом. Гейлз нервно заерзал на своем месте.

– Мне не нравится, что он начинает командовать, – сказал герцог.

– Он не командует, но в то же время не смотрит на союз как на нечто такое, что выгодно только тебе. У него особый интерес к этой стране, и он попросил меня предупредить, что не позволит тебе поступить с Кавелином так, как ваша семейка поступала с другими странами.

Сэр Мортин поднялся и схватил меч. Один из телохранителей Нората небрежным ударом выбил оружие из его руки. Герцог, с покрасневшим от ярости лицом, прошипел:

– Полегче. Ведь мы же все-таки друзья.

– Нет, Дейн, – ответил Норат. – Мы не друзья. Мы всего лишь союзники. Сегодня состоится военный совет, и я хочу на нем присутствовать, но только как член твоей делегации. Не говори никому, кто я на самом деле.

– Как скажешь. Но почему ты здесь? Разве ты не связан обязательствами с Хаммад-аль-Накиром?

– В этих краях, Дейн, для меня открывается гораздо больше возможностей, – ответил Норат, усаживаясь у костра. Один из телохранителей снял с вертела самый аппетитный кусок мяса и протянул его колдуну.

Герцог молча дымился от злости, и в голове его вызревали планы ужасной мести. Он никому не позволит унижать себя.

Гейлз со стороны смотрел на эту схватку, в тысячный раз задавая вопрос своей совести. Может ли он служить человеку, который имеет дело с Магденом Норатом? Да, он в долгу перед этим человеком, но в то же время у него есть и более высокие моральные обязательства. И если честно, то он в долгу перед Ингер, а вовсе не перед всем герцогским семейством.

Вскоре после появления Нората прибыл курьер и сообщил, что командир гарнизона Форгреберга объявил о смерти короля и что в городе властвует хаос.

– Вот и хорошо, – заявил герцог. – Мы восстановим порядок, и нас объявят спасителями государства.

– Кроме того, ходят упорные слухи о том, что подручные Рагнарсона убили королеву и ее сына. Люди считают, что власть унаследовать некому.

– Я унаследую.

– По закону, глупец, по закону, – фыркнул Норат.

Гейлз рассмеялся в душе. Если Ингер мертва, то весь замысел герцога превратился в тлен. Столько лет коту под хвост! Впрочем, все справедливо – этот тип вполне заслуживает такого конца. Впрочем, его веселье быстро иссякло: смерть Ингер была слишком дорогой ценой за унижение Дейна.

Генерал Лиакопулос провел небольшой отряд прямо к казармам личной гвардии короля, расположенных к западу от Форгреберга. Генерал обнаружил, что гвардейцы полностью деморализованы, а их командиры пребывают в состоянии растерянности.

– Воины! – выкрикнул Лиакопулос. – Вы слышали, что король погиб. Вы слышали, что королева убита. Так вот, последнее сообщение насквозь лживо! Салют ее величеству королеве!

Ингер выступила вперед, а генерал приказал факельщикам поднять факелы повыше, чтобы все могли увидеть ее лицо.

– На востоке произошло большое сражение, в котором участвовал наш король. Мы потерпели поражение. Поражение очень серьезное. Но у нас пока нет прямых доказательств смерти короля. Слухи о его смерти и об убийстве королевы распускают люди, которым нужен хаос, которым выгодно общее замешательство и отчаяние. Это всего лишь еще одно проявление того, что каждый день происходит в Форгреберге. Не принимайте слухи серьезно и не сидите сложа руки, как приговоренные к смерти преступники. Мы – солдаты, и наш долг поддерживать порядок. Воины! Настало время вернуться к нашим обязанностям!

Он поговорил еще немного, пытаясь поднять боевой дух гвардейцев. При этом он не считал грехом немного приврать. Закончив речь, генерал вернул солдат под командование офицеров, которые немедленно стали готовить свои подразделения для выступления в город.

– Майор, – сказал Лиакопулос, обращаясь к командиру гвардейцев, – мне кажется, что ваше войско несколько ослаблено. Я имею в виду его численность.

– Дезертирство, сэр. Мы недосчитываемся почти семидесяти человек. Бежали в основном разведчики из числа Марена Димура, а также офицеры и сержанты с аристократическим прошлым. Вессоны остались все как один.

– Они всегда были нашей опорой. Ну хорошо. Мы разделим силы на два отряда. Один отряд будет сопровождать королеву во дворец. Второй отправится со мной в казармы. Поднимем Форгребергский пехотный полк и начнем зачистку улиц.

Майор выглянул окно. На нижней кромке облаков плясали оранжевые отсветы.

– Боюсь, генерал, что для рабочей силы, которой мы располагаем, объем работы может оказаться слишком большим.

– В любом случае стоит попытаться, майор. Это наша работа. Только не делитесь своими сомнениями с вашими людьми.

– Ни в коем случае, сэр. Теперь прошу меня извинить, генерал. И вас, ваше величество…

– Минуточку, – в первый раз открыл рот Майкл. – Где полковник Абака?

– Я ничего не слышал о нем с того момента, когда он приказал нам вернуться в казармы.

– Понимаю. Благодарю вас.

Въезжая в город через распахнутые и никем не охраняемые западные ворота, Майкл сказал, обращаясь к Ингер:

– Этот Креденс, будь он проклят, делал все сознательно. Он не хотел, чтобы вам что-то досталось. Жаль. Полковник Абака был хорошем человеком.

– Я от него ничего хорошего не видела.

– Дело в том, что вы видели в нем не человека, а дикаря из племени Марена Димура. Вплоть до сего дня он был прекрасным солдатом. Но только ради Браги.

Ингер ничего не ответила.

– Браги служил тем цементом, который скреплял все части здания, – задумчиво продолжал Майкл. – Даже владетели уважали его. Заменить его будет очень трудно.

– Только не пытайся что-то навязывать мне, Майкл.

В голове колонны послышались крики. Отряд всадников окружил грабителей. Преступникам связали руки, накинули петли на шеи и заставили шагать рядом с отрядом. Число пленников постоянно возрастало, хотя Майкл настоял на том, чтобы отряд передвигался по наиболее спокойной части города.

– Им надо рубить головы на месте преступления, – сказала Ингер.

– Одной из причин наших неприятностей является та жестокость, к которой прибегал Креденс, – возразил Майкл. – Беспощадность иногда бывает необходима – но только не в тех случаях, когда вам предстоит утихомирить разбушевавшийся океан. Если мы сейчас кого-нибудь казним, то получим еще несколько разъяренных людей. Большую толпу запугать невозможно. Она будет возрастать тем быстрее, чем больше голов вы станете рубить. В том случае, когда вам приходится иметь дело с ограниченными, хорошо спланированными мятежами – наподобие тех, которые случились недавно, – жестокость может принести определенную пользу.

Майкл посмотрел на королеву и убедился, что та его не слушает. С момента отъезда из поместья Ингер все больше и больше погружалась в себя. Она начинала понимать, какой тяжкий груз лег на ее плечи.

У дворцовых ворот бушевала толпа. Агитаторы из числа Нордменов подстрекали людей к штурму. Дворцовая охрана, проявляя замечательную выдержку, не стала разгонять мятежников стрелами из луков и арбалетов.

Гвардейцы начали рассыпаться для атаки.

– Постойте! – вдруг выпалила Ингер. – Дайте мне попытаться!

– Но, ваше величество…

– Эти люди верят, что я мертва. Увидев меня, они могут успокоиться.

– Я был прав, – удовлетворенно кивая, сказал Майкл. – У вас появляется отвага, когда в ней возникает необходимость. Пусть попробует, майор. Фиана поступала так очень часто, и народ ее за это просто обожал. – В этот момент он почувствовал прохладное прикосновение к своей щеке. Майкл поднял руку. Брызги. Озаренные пламенем пожаров облака опустились ниже. Похоже, что начинается дождь.

– Лучшего подарка для нас трудно придумать, – произнес он вслух.

Ингер взглянул на него как-то очень странно и сказала:

– Я смертельно боюсь, Майкл. В отличие от тебя я способна испытывать ужас.

Майкл, подождав, когда на его поднятую ладонь упадет еще несколько капель, ответил:

– Это называется мужеством, ваше величество. Мужеством, которое заставляет вас идти вперед и делать, что необходимо, несмотря на тот страх, который вы испытываете… Кажется, начинается холодной ветер. Это просто прекрасно.

– Твои слова толкают меня на подвиг, – слабо улыбнулась Ингер. – Итак, долг превыше всего.

– Я пойду с вами. Майор, вы не могли бы выделить полдюжины людей, чтобы они держались поближе к нам?

– Могу, сэр, – ответил офицер и принялся вызывать солдат по именам.

Ингер двинулась вперед. Майкл пришпорил свою лошадь. Шестеро гвардейцев последовали за ними.

Света факелов в руках мятежников и огней на стене замка вполне хватило, чтобы некоторые горожане смогли опознать Ингер. Весть о появлении королевы быстро распространялась, и часть мятежников, несколько поостыв, стала искать ее взглядом. Подстрекатели умолкли и скрылись в тени. Люди расступались, давая Ингер возможность свободно проехать. Некоторые при ее приближении даже опускались на одно колено и склоняли головы. А кому-то на стене хватило сообразительности протрубить в горн, что усилило впечатление от появления королевы.

Как только ворота распахнулись и из них выступили два десятка солдат Дворцовой гвардии, толпа начала быстро рассеиваться. Народ стал разбегаться еще быстрее, когда Майкл извлек из кармана листок бумаги и сделал вид, что записывает имена.

– Известие о вашем появлении распространится очень быстро, и мятеж пойдет на убыль. А если разразится сильная гроза, то наши дела пойдут еще лучше. Спасаясь от дождя, все разбегутся по домам.

Отдаленный удар грома как бы подтвердил справедливость этих слов.

– Надеюсь на это, Майкл. По пути сюда я видела столько, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Если вы хотите быть королевой, то вам придется привыкать к таким зрелищам. Здесь подобные события происходят довольно часто, и я никогда не мог понять – почему. Создается впечатление, что у Форгреберга имеется какая-то болезненная склонность к самоочищению.

К Майклу на полном скаку подлетел гвардеец и, осадив коня, выпалил:

– Капитан Требилкок, вас немедленно желает видеть доктор Вачел.

– В связи с Пратаксисом?

– Так точно, сэр.

– Как он там?

– Пока дышит, сэр. Но это, пожалуй, и все.

– Я сейчас там буду. Майор, вы знаете, что надо делать. Ингер, не хотите ли вы взять все руководство на себя?

– Как Фульк, Майкл? Я за него очень волнуюсь. Ведь малыш остался под присмотром всего двух женщин.

– Выше величество, вы можете повелеть кому-то из ваших подданных доставить вам сына, – с мягкой улыбкой произнес Майкл. – А теперь прошу вас меня извинить.

– Ну конечно… – ответила Ингер и, соскочив с седла, направилась к большой королевской приемной. Женщина была воплощением царственного величия. Майкл услышал, как королева раздает приказы находящимся рядом с ней гвардейцам.

– Она справится, – пробормотал Требилкок. – Клянусь богами, справится. Теперь мы можем кое-что предпринять и в отношении ее кузена… – Он вошел в замок и торопливо зашагал по бесконечным коридорам в царство доктора Вачела.

Когда он вошел, Пратаксис находился в сознании. На губах старого ученого светилась едва заметная улыбка.

– Однако ты изрядно задержался, – прошептал Дерел. – Как она там?

– Прекрасно. Учится быть королевой. Нам удалось поднять армию. Да и дождь, судя по всему, поможет. – Майкл в безмолвном вопросе посмотрел на Вачела. Доктор в ответ лишь покачал головой.

– Я отправляюсь в свое последнее путешествие, Майкл, – еле слышно сказал Пратаксис. – Вот уж не думал, когда ехал в Кавелин, что все так получится. У кого есть нужда покушаться на жизнь ученого червя из Ребсамена? – Дерел даже попытался хихикнуть, однако вместо смешка в его горле раздалось бульканье. – Оставайся с ней, Майкл. Служи ей поводырем. Ведь твоя организация – практически теневой кабинет. Используй свои ресурсы в полной мере. Ради Кавелина.

– Не возлагай на меня такую ответственность, Дерел, – со вздохом произнес Майкл.

– Неужели все твои труды пропадут втуне? Неужели ты потратил эти годы лишь для того, чтобы все бросить в самый ответственный час? Ты можешь сделать ветры перемен не такими свирепыми и способен привнести немного света в надвигающуюся тьму. Не уезжай. Но будь крайне осторожен. Рядом с ней окажутся ужасные люди.

– Хорошо. Хорошо, пусть будет по-твоему, – сказал Майкл, вовсе не собираясь оставаться в Кавелине. Он просто произносил те слова, которые хотел от него услышать умирающий. Но даже и в этот момент, где-то в потаенных глубинах его мозга, копошилась мысль, что их старые мечты все еще могут стать явью.

– Спасибо, Майкл. Теперь я знаю, что умру не напрасно.

– Умрешь? Кто здесь говорит о смерти? Через несколько дней ты будешь здоровее, чем раньше.

– Не глупи, Майкл. Да я бы давно уже умер, если бы не был исполнен решимости повидаться с тобой перед смертью.

Да, это так, подумал Майкл. Он видел, как с каждым произнесенным словом Дерел теряет последние силы. Долго ему не продержаться.

– Майкл, сделай для меня еще кое-что.

– Говори.

– В моем жилье… В большом кедровом сундуке, рядом с кроватью… Там все мои заметки и рукописи. И рисунки. Те, что я сделал вместе с Вартлоккуром… Они дороже золота, Майкл. Отправь их в Ребсамен, – умоляюще произнес Пратаксис – плоды многолетних трудов были для Дерела дороже жизни.

Разве мог Майкл ему отказать?

– Сделаю, – сказал он, не сомневаясь, что выполнит это обещание. – Сундук отправится в путь еще до рассвета.

– Спасибо, Майкл. Ты очень хороший друг. А теперь, доктор, я могу и умереть.

– Пусть это произойдет без свидетелей, – сказал Вачел, указывая на дверь.

Майкл кивнул и направился к дверям.

Однако Пратаксис расстался с жизнью раньше, чем Майкл успел выйти.

– Боги, спасите короля, – едва слышно прошептал Дерел запекшимися губами, и его не стало.

Майкл долго бродил в одиночестве. Пратаксис был здесь его последним другом. Теперь он остался один во враждебной стране, в окружении все возрастающего числа ненавидевших его людей. Ему долго не прожить, если он останется здесь и вступит с ними в открытую борьбу.

Майкл не боялся. Страх смерти был ему неведом. Но он оставался в одиночестве, а одиночество было тем врагом, с которым он не знал как справиться.

В конце концов он отправился в жилище Пратаксиса, чтобы подготовить к отправке манускрипты покойного друга.

Там и нашел его посыльный от королевы. Была уже глубокая ночь, молнии разрывали небо, а по улицам катились потоки дождевой воды.

– Королева желает видеть вас в палате для аудиенций, капитан. Ее величество приказала сообщить, что там состоится совещание, посвященное разработке планов на будущее.

Майкл поднялся с койки Дерела. Несмотря на те огромные богатства, которые проходили через его руки, Пратаксис вел спартанский образ жизни.

– Передай ее величеству, что я скоро буду у нее.

Глава 26
1016 год от основания империи Ильказара

Браги пришел в себя как-то сразу, словно его выкинули через внезапно распахнувшуюся дверь. Еще мгновение тому назад он был без сознания – и вдруг проснулся, как от толчка. Оглядевшись вокруг себя, он обнаружил, что находится в большой, прекрасно меблированной комнате. За окнами стоял ясный день, а воздух в помещении был теплым и влажным. Браги попытался подняться, но мышцы отказывались ему служить. Почувствовав острую боль в груди, он снова откинулся на спину.

В тот же миг в комнату вошел какой-то человек. На нем была форма унтер-офицера со знаками различия одного из легионов Западной армии Шинсана. Унтер взглянул на Браги и вышел, не сказав ни слова.

Итак, я – пленник, подумал Рагнарсон. Видимо, для меня уготовано нечто специальное.

Скорее всего меня станут мучить. Долго и изобретательно. Мгла все время твердила ему о том, что тервола не прощают своих поражений.

В его памяти стали возникать подробности битвы. Он снова ощутил запах пота и страха. К нему вернулись мысли о Кавелине, о том, какая тяжкая судьба теперь ожидает королевство. Его раздирало чувство безысходного стыда. Он должен был это предвидеть. Но вместо того, чтобы хорошенько подумать, он снова сделал рискованную ставку, понадеявшись на свое легендарное везение. Однако на сей раз удача от него отвернулась. И заслуженно. Только дураки уповают на везение, а умные люди лишь пользуются случаем, когда судьба поворачивается к ним лицом, но не строят на этом свои планы.

Интересно, где я, спрашивал он себя. Для Шинсана здесь слишком жарко.

Открылась дверь. Первым в помещение вошел уже знакомый ему унтер-офицер, а следом за ним – два тервола без масок. Один из них – невысокий и широкоплечий – имел знаки различия командующего армией. Браги удивился, поскольку лорд Хсунг, как и большинство тервола, был высоким и стройным человеком.

Более рослый тервола приподнял одеяло, прикрывающее обнаженное тело Рагнарсона, и ткнул пальцем в левый бок пленника. Браги зашипел, скривившись от боли.

– Все еще болит?

– Немного.

– Так и должно быть. У вас сломано шесть ребер и пробито легкое. Не считая множества порезов, царапин, ушибов и, естественно, сотрясения мозга. Одним словом, вы являли собой серьезный вызов моему искусству. Он может говорить, лорд Ссу-ма. Пригласите меня, когда он утомится. Я дам ему снотворное. Ему еще надо побыть в постели, а он представляется мне типом, который тут же вылезет из нее, если мы ему это позволим.

Невысокий тервола кивнул, знаком руки позволил своему спутнику удалиться и присел на стоящий рядом с кроватью Браги круглый табурет.

– Некоторое время нам казалось, что мы вас все-таки потеряем, – сказал он.

Рагнарсону показалось, что он уже где-то слышал этот голос.

– Ах да. Позвольте представиться. Лорд Ссу-ма Ших-кай. Мы встречались в Лиаонтунге в тот день, когда покончили с Избавителем.

– Теперь я вспомнил. Но вы тогда не говорили на…

– Я очень способен к языкам. Переводчики иногда утомляют.

– Совершенно верно.

– У вас, видимо, масса вопросов. В первую очередь вас должно интересовать, где вы находитесь. Отвечаю. Вы в Аргоне, куда я перевел штаб Западной армии. Мы беспокоим армию Матаянги с флангов. Что еще?

– Но почему?

– Простите, я вас не понял.

– Почему я здесь? Почему все еще жив? Ведь в ваших списках я уже много лет стою под первым номером на уничтожение как самый ненавистный враг.

– Может быть, в чьих-то списках ваше имя и значится, но в моем его нет. А здесь вы потому, что спасли мне жизнь. Жизнь за жизнь, как говорится. Таким образом, вы отныне – гость Империи. С одобрения принцессы, естественно.

Рагнарсон предпринял попытку принять сидячее положение, но снова не смог этого сделать. Ших-кай не только помог ему сесть, но и подложил подушки под спину.

– Так лучше? – спросил он.

– Значительно лучше. Но что произошло? Я был уверен, что прижал Хсунга к стене. Он вел себя как последний осел. Я прикарманил бы Тройес, прежде чем он успел бы что-либо сообразить.

– Так вы действительно ничего не знали? То же самое говорили и пленные, но мы им не поверили. Лорд Хсунг был смещен с весьма печальными для него последствиями, если можно так выразиться. Меня назначили на его место, видимо, уже после того, как вы потеряли связь с Майсаком. Я остановил наступление на Хаммад-аль-Накир, как мне приказала принцесса, а ваше передвижение на севере не прошло мимо моего внимания. Я соорудил ловушку, в которую едва сам не угодил. Я не принимал участия в войнах на западе и поэтому не смог правильно оценить значение вашей конницы. Если бы сражение началось немного раньше, мы вполне могли поменяться ролями. Более того, если бы ваша последняя кавалерийская атака не кончилась столь печально, ситуация могла бы резко поменяться.

– Они бежали. Я это смутно помню. Самые лучшие бойцы, которые у меня когда-либо имелись. Ударились в панику в тот момент, когда требовалась железная дисциплина.

– Все могло обернуться по-другому, если бы их командир не погиб в самом начале атаки.

– Гжердрам? Да, теперь я припоминаю, что кто-то сказал мне, что он погиб. Возможно, вы и правы. Останься он живым, он повел бы их на ваш штаб… Впрочем, какое это теперь имеет значение? Все кончено. Я проиграл. Кавелин проиграл. Я вел себя как последний дурак и своими руками передал врагам все, что они желали получить.

– Мы все иногда ошибаемся.

– Если ошибаюсь я, то ошибаюсь капитально. Но одно я не могу понять. Я не понимаю, почему вы не использовали Силу. Вы нас окружили, деваться нам было некуда. Вам надо было использовать всего парочку заклинаний из вашего арсенала… Мы ничего не смогли бы сделать. Вы же вместо этого гнали вперед пехоту, которую мы едва не истребили полностью. И это в то время, когда в Империи на счету каждый солдат. Матаянга…

– Да, это, вне сомнения, должно было вас удивить. – Ших-кай поднялся с табурета и принялся мерить шагами комнату. – Я не прибегал к помощи Силы потому, что получил запрет. Принцессе было велено Силу в сражении не использовать.

– Но кто может приказывать принцессе?

– Приказа как такового не было. Скорее, мы можем назвать это советом. Ваш чародей посоветовал ей не прибегать к помощи силы.

– Вартлоккур?

– Да. Он обещал не вмешиваться, если мы не станем использовать Силу. Я не понял это тогда и не стану притворяться, что понимаю сегодня. Он был рядом с вами по меньшей мере десять лет. Почему он вдруг вас бросил?

– Личный конфликт, как мне кажется. Но до конца я и сам не все понимаю. Так или иначе, но я – здесь. Пленник. И видимо, пожизненно. Не так ли?

Ших-кай утвердительно кивнул и сказал:

– Ваш плен не станет обременительным. К вам никто не будет относиться, как к военному трофею или чему-то иному в этом роде. Вы будете жить в комфорте. Вам просто не позволено будет вернуться домой.

– А если я дам вам слово? – спросил Браги. Он вспомнил о Ширили и погрузился в меланхолию. Неужели им теперь никогда не суждено встретятся? Печально.

– Боюсь, что это невозможно, – улыбнулся Ших-кай. – Совет тервола давным-давно вынес определение, что вы являетесь самым опасным врагом Империи. После встречи с вашим войском, которое, находясь в невыгодном положении, сумело обескровить мои легионы, я склонен согласиться с решением Совета. Я был обязан вам жизнью. Не требуйте у меня большего.

Рагнарсон ответил ему улыбкой. Казалось, что они хорошо понимают друг друга.

– Я думал о женщине. Мне очень ее не хватает.

– Она стала королевой и на удивление успешно наводит в стране порядок.

Браги гнал от себя все мысли о Кавелине и поэтому позволил себе лишь одно замечание:

– Я говорю не об Ингер. Наши с ней пути разошлись еще до того, как я двинулся на восток. Я думал о… об одной знакомой девушке. Именно ее мне очень не хватает. Между нами возникли какие-то особенные отношения.

Ших-кай снова заходил по комнате.

– Возможно, мне что-нибудь удастся для вас сделать, – произнес он после более чем минутного молчания. – Обсудим эту проблему позже. После того, как я все хорошенько обдумаю. Пока отдыхайте. Вам надо как следует поправиться, а на это уйдет немало времени, – закончил Ших-кай и осторожно извлек подушки из-за спины Рагнарсона.

Когда Ших-кай повернулся, чтобы уйти, Браги сказал:

– Лорд Ссу-ма, а вы ведь в большом порядке.

Ших-кай вопросительно вскинул брови.

– Я просто хочу сказать, что мне крайне приятно встретить среди тервола порядочного человека.

– Благодарю вас, – с улыбкой произнес Ших-кай. – Хотя не думаю, что мои коллеги встретили бы ваши слова с восторгом.

– Боюсь, вы правы.

Пребывание в доме Сама Чордина оказалось для Ширили невыносимо тягостным. Она вся изнервничалась, беспокоясь о короле и одновременно отбиваясь от домогательств толстяка.

– Крис, – как-то утром сказала она, – если мы здесь еще хоть немного задержимся, я сойду с ума.

– Зачем нам здесь оставаться? Мы можем вернуться домой.

– Домой? Но это же невозможно.

– Не так давно я говорила с Аралом. Ингер все еще считает, что мы все умерли. Об этом Аралу сказал какой-то Марена Димура. Креденс хочет, чтобы мы вернулись и доказали, что вполне живы. Это даст ему возможность собрать под свои знамена больше людей.

– Ты хочешь сказать, что Креденс намерен объявить претендентом маленького Браги?

– Да.

– Но он вполне мог сделать это, пока мы находимся здесь. Дети слишком малы для того, чтобы жить в лесах наподобие Марена Димура. А по-иному нам в Кавелине не выжить. Я могла бы пойти на это, если бы в этом был хоть какой-то смысл… – Она разрыдалась, не закончив фразы.

– Что с тобой?

– Крис, я не могу без него. Мы так мало времени провели вместе, но у меня такое состояние, что у меня вырвали сердце. Не могу поверить, что его больше нет.

Кристен привлекла к себе подругу и прошептала:

– Знаю. Знаю. Мне это тоже кажется невероятным. Но, видимо, нам придется с этим смириться.

– А я смиряться не желаю. Я хочу получить то, что мне получить уже никогда не удастся. А политику ненавижу!

– Успокойся. – Раздался громкий стук в дверь, и Кристен спросила: – Кто там?

– Слагбейт, госпожа. У меня для вас письмо от капитана Требилкока.

Ширили вытерла слезы, и обе женщины подошли к двери. Слаг передал Кристен пакет и, заметив покрасневшие глаза Ширили, спросил:

– Что-то не так? Может быть, я смогу вам помочь?

– Скажи Чордину, чтобы он оставил Ширили в покое, – выпалила Кристен.

– Неужели он опять к ней приставал? Я перешибу ему ноги!

– Нет-нет. Просто скажи ему, чтобы он отвалил от нее. Ноги перешибать не надо. Он нам еще нужен.

– Я с ним потолкую, – ответил Слагбейт и отошел с мрачным видом.

Кристен вскрыла пакет. Письмо Майкла оказалось длинным, путаным и местами противоречивым. Временами оно походило на дневниковое описание текущих событий. Майкл делился своими сомнениями и страхами. Писал он и том, какие сражения ему приходится выдерживать со своей совестью. Послание, видимо, в какой-то степени заменяло Требилкоку его утренние беседы с Аралом Дантисом во время конных прогулок.