Текст книги "Фактор внешности"

Взглянув в бинокль, я убедился, что не ошибся. Зули сидела в шезлонге в темных очках абсолютно голая.

Зазвонил телефон. Я подумал, что это Роттвейлер с ее новыми распоряжениями. Оказалось – Казанова.

– Алло, Чарли! Это Данте. Не хочешь нас навестить? Мы тут наслаждаемся превосходным обедом.

– Я уже обедал. Боюсь переедать.

– Жаль, – вздохнул он с притворным сожалением, таким выразительным, на какое способны только итальянцы. – Мы приятно проводим время, но Зули по тебе скучает.

– Правда? А мне показалось, я не слишком удовлетворяю ее, – съехидничал я напоследок, – и не так энергичен, как ей хотелось бы.

Он рассмеялся так громко, что я отстранил трубку подальше от уха.

– Чарли, ты такой смешной! Послушай, я был бы рад, если бы ты пришел сегодня вечером. У нас будет большая вечеринка.

Честно говоря, я понадеялся, что смогу убедить Роттвейлер в том, что именно из соображений тактики и безопасности требовалось посетить вечеринку на яхте Казановы. Кроме того, я был сильно уязвлен поступком Зули и намеревался отомстить ей, зная, что на вечеринке будет полно девушек.

– Я не против.

– Ну, вот и прекрасно.

ВЫСОКО НАД УРОВНЕМ МОРЯ родился и вырос в штате, лишенном морских гаваней, и поэтому мечта когда-нибудь обзавестись яхтой была для меня неким недосягаемым идеалом. Еще в колледже я всячески стремился приобщиться к какому-нибудь яхт-клубу, но встречал недоумение приятелей, которые предпочитали скопить на новый «фольксваген», а не тешить себя бессмысленными фантазиями и не выбрасывать деньги на ветер.

Впрочем, среди моих друзей были и те, кому удалось разбогатеть. Неплохие парни, но автогонки предпочитали морским упражнениям. Они любили погонять на «порше», стремились обставить дом техникой покруче и подороже, а по возможности обзавестись собственной волейбольной площадкой.

В отличие от них гости Казановы не только располагали огромными суммами денег, но были весьма изобретательны по части трат и разного рода причуд, связанных с получением удовольствий и демонстрацией своей состоятельности.

Ротти отнеслась к моим планам благосклонно.

– Надеешься хорошо отдохнуть?

– Надеюсь.

– Это Зули тебя туда тащит?

– Возможно. Но здесь пока тихо, она будет на вечеринке.

– Хорошо, – согласилась Мисс. – Будь там и присмотри за моими девочками. Киттен и Кара тоже туда собрались. Смотри, чтобы ничего не стряслось.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещал я ей.

– А Юшку ты видел? – спохватилась Ротти. – Помни: ей вредно курить!

– Нет, ее не видел.

– Чарли… – она чуть понизила голос, словно собираясь сообщить мне что-то сверхсекретное, – тебе же нечего надеть. Поезжай в «Гермес» и купи все, что надо. Я не хочу, чтобы ты явился туда в майке и в своих ужасных ботинках. Это будет скандал. Выбери все самое дорогое. Не стесняйся.

– Спасибо.

– И вот еще что… – теперь она говорила почти шепотом, – если в «Гермесе» ничего не подберешь, поезжай в «Лакост». Только ничего розового и красного. Прошу тебя! Это не твои цвета. – Она вздохнула и повесила трубку.

На радостях я готов был выполнить любые ее распоряжения по поводу одежды и, тут же сев за руль, покатил по горной дороге вниз к порту Густавия, где находились магазины драгоценностей и прочих шмоток дьюти фри. У входа в бутик я столкнулся с Альберто Маккарти.

Альберто принадлежал к тому типу художников, которые никогда не появлялись в школе искусств, да и вообще нигде не учились своему ремеслу, – он был модельным художником. Модельные художники представляли собой небольшой круг творческой элиты, которая создавала свои произведения, будь то вещи или картины, исключительно для моделей. Альберто – красавец. У него красно-коричневого цвета кожа, синие глаза, напоминающие дали Карибского моря, и длинные вьющиеся волосы.

Он неплохо устроился в жизни, продавая свои картины девушкам, и благодаря своей популярности никогда не испытывал недостатка в заказах. Многие из моделей были не прочь завести с ним роман, но даже тут его расходы окупались сполна. У Альберто всегда имелся кокаин благодаря приятелям-наркодилерам, и он всегда был готов обеспечить отравой нуждающихся. Альберто курил марихуану и мотивировал свое пристрастие религиозной приверженностью. Он не пил и не ел свинину и с удовольствием сообщал об этом всем, с кем знакомился. Но с мусульманами не общался, скорее всего, потому, что не хотел, чтобы пострадал его бизнес, – многие покупательницы могли от него отвернуться. Он вел ночной образ жизни и, разумеется, не мог пропустить вечеринку у Казановы, так что я застал его в окружении толпы девиц.

– Чарли! – Он заключил меня в объятия и принялся смаковать воздушные поцелуи, не касаясь губами моих щек. – Вижу, ты не пропускаешь ни одной вечеринки. Так вот слушай, сегодня у Данте первоклассная тусовка. Ты непременно должен пойти туда, там будут все! Киттен и Кара приедут, и Зули тоже.

– Да, знаю, я здесь как раз с Зули.

Альберто удивленно уставился на меня:

– Я виделся с ней после обеда, но она мне ничего не сказала.

– Мы немного поссорились, – пояснил я.

– Ну да, понимаю, она любит поскандалить, – заметил Альберто с кривой усмешкой. – Где вы остановились?

Я объяснил, что мы не виделись с Зули почти весь день.

– Полагаю, она все-таки одумается и вернется, – добавил я, наконец.

– Не знаю, – задумчиво отозвался Альберто, – я встретил ее во время шопинга, она была не одна, а с Киттен.

Альберто обещал заехать за мной около девяти вечера. Он еще раз автоматически стиснул меня в объятиях, и мы расстались, после чего я направился прямиком в магазин, придав себе вид развязного повесы из модной тусовки. Выбрал небесно-голубую рубашку на молнии, белые брюки, из которых при желании можно было сделать капри, и самого огромного размера сандалии. Все это стоило дороже, чем машина, на которой я последнее время ездил.

Я успел выпить несколько бокалов вина, прежде чем появился Альберто, и чуть не прослезился от счастья, что не надо садиться за руль. Наш джип был страшно неудобен для меня в плане вождения в полусогнутом состоянии, да еще и в нетрезвом виде, поэтому я то и дело думал про себя: «Как хорошо, что Альберто не пьет!»

Но вместо спиртного он, разумеется, принял дозу кокаина, что, впрочем, не мешало ему нормально вести джип по горной дороге.

– Я думал, у тебя сегодня свидание, – заметил я невзначай.

– Чарли, я не хожу на свидания. Я только занимаюсь любовью. Эти девицы… им не нужно, чтобы за ними ухаживали. Им нужно только развеяться, забыться… Они привыкли, что их все время обсуждают, поэтому им плевать на то, что про них скажут после очередного приключения. Если едут отдыхать, то лишь для того, чтобы потрахаться с кем-нибудь без проблем. Это все, чего они хотят. Если красотки достаточно умны, то не нуждаются даже в том, чтобы завести бойфренда. Но если ты с ними спишь, твой рейтинг поднимается неимоверно, поэтому я не трачу время на свидания, а сразу перехожу к делу.

Альберто вставил новый диск Майкла Джексона в магнитолу и начал раскачиваться в такт танцевальному ритму, чем вызвал у меня смех.

– Ты не любишь поп-короля?

– Нет, почему же, он крут… – возразил я. – Можно тебя кое о чем спросить, пока мы не приехали?

– С тобой все в порядке? Ты что-то как в воду опущенный.

У Альберто были странные дефекты произношения, но я точно знал, что английский – его родной язык.

– Я хочу спросить про Юшку. Она что, спуталась с Данте?

Альберто рассмеялся:

– Эх, запомни: тот, кто связался с Данте, с ним навсегда и останется, усвоил?

Это я усвоил еще давно.

– Она будет на яхте?

– Увидим. – Он снова засмеялся и включил музыку погромче.

За обедом на яхте Казановы прислуживала «команда его корабля», все парни которой выглядели не хуже моделей – в изысканной униформе и бескозырках с лентами, спадающими на спину. Почему-то у меня они вызывали только одну матросскую ассоциацию – с романом Жане «Керелль». Толпа моделей развлекалась на пристани в обществе Джонни Амальфи и Кена Блума, танцуя и рассказывая анекдоты. Все они знали Альберто, и он представил меня им как «своего занимающегося живописью друга Чарли». Мы все перешли по трапу на катер, и мотор заработал, но его шум заглушали женские крики и смех. Мы медленно уходили от берега в мягком сиянии лунного света.

– Ничего кораблик, да? – спросил Альберто, когда мы приблизились к яхте.

«Инферно» казалась противоестественно огромной при ближайшем рассмотрении.

– Это не кораблик, – поправил я, – это лайнер.

Это действительно был лайнер. Казанова приобрел яхту у морской лиги и заплатил миллионы долларов за реставрацию и переоборудование.

Как только мы ступили на палубу, Казанова вышел к нам с приветствиями. Он обнял Альберто, и они расцеловались в стиле хип-хоп, пародирующем привычные воздушные поцелуи супермоделей. Я слегка пожал руку Казанове, но он ответил тем, что сжал мою кисть очень крепко.

– Я рад, рад, что ты здесь, Чарли. Ты же любимец наших девушек.

Казанова был одет в белые брюки и белоснежный жакет. На шее у него, как всегда, красовалась золотая цепь с крестом и золотым якорем, на котором было выгравировано «Инферно».

– Где Зули? – спросил я.

– У нее сеанс массажа. Она, Кара и Киттен отдыхают в джакузи.

– В джакузи! – воскликнул Альберто. – Недурно!

– Разрешите провести экскурсию?

Властелин мира моды почти по-детски гордился «Инферно».

Он дотошно и подробно рассказывал нам все, что можно рассказать о его сокровище. Откровенно говоря, он немного переборщил и перегрузил нас деталями, вплоть до радаров и системы кондиционирования, которые не представляли для нас никакого интереса.

– Думаю, мы в понимании Данте единственные белые люди на этом корабле, – заметил Альберто, пока Казанова искал ключи от винной камеры хранения.

Это наблюдение было вполне в духе философии Альберто, с некоторым снобизмом творческой личности относящегося ко многим представителям фэшн-индустрии.

– Здесь много народу, но он выбрал нас двоих, чтобы приблизить к себе. Обрати внимание. И если ты пробудешь тут до конца, то станешь к нему еще ближе.

Гости Казановы, прибывшие гораздо раньше нас, начали потихоньку выходить из своих кают. Среди них были кинознаменитость в компании с подружкой из числа отставных моделей второго ранга, нью-йоркский миллиардер с моделью, чьи фото печатались исключительно во второсортных полужелтых журнальчиках, известный баскетболист с подружкой, которая привела с собой еще и свою любовницу.

Миллиардер обнялся с Казановой и Альберто и после подал мне руку. И опять меня отрекомендовали как художника. В новом знакомом привлекала и даже очаровывала его прическа, стоившая, видимо, немалых часов усилий несчастному изобретательному парикмахеру.

– Этот парень на самом деле миллиардер? – шепотом поинтересовался я у Альберто, когда мы отошли подальше.

– Да, любезный! Но у него нет особой страсти к деньгам. Ибо при том, что он и так имеет, уже не остается неудовлетворенных желаний.

Мы вошли в салон и тут же наткнулись там на Оу-Джи Мака, прославленного рэпера и владельца ресторанов, одетого в сияющий белизной костюм, увлеченного игрой в бильярд со своим телохранителем, также с ног до головы облаченным во все белое.

Казанова был вне себя от волнения, объясняя, что на яхтах очень сложно установить бильярд, но некоторые столы, снабженные специальными фиксаторами и системой стабилизирования, для этого годятся. Альберто слушал с интересом. Он хорошо разбирался в бильярде и сам был неплохим игроком. Но меня больше впечатлил Оу-Джи Мак – как он изгибался, чтобы ударить по шару, его сногсшибательный костюм и побрякушки, в которых он выглядел так, точно собирался выйти на сцену или сняться в клипе. Вся эта мишура и блеск усиливались подсвеченным зеркальным потолком каюты и черной бархатной отделкой стен. В салоне находилось еще несколько дам, лениво потягивающих шампанское из бокалов и увешанных драгоценностями, слепящими глаза всякому, кто осмеливался на них посмотреть.

Всякий раз, когда рэперу удавалось забить шар, они восклицали: «Bay! Давай, Оу-Джи!» – выполняя функцию добровольной группы поддержки. Блеск светильников от «Ролекс» и «Мурано» придавал этой сцене нечто ирреально-фантасмагорическое.

Казанова любезничал с дамами, Альберто подбадривал Оу-Джи Мака, пока тот не обыграл первого телохранителя, собравшись тут же начать игру со вторым. Но перед тем как приступить к очередной партии, они обменялись ритуальным приветствием с Альберто.

– Как жизнь, сукин сын?

Альберто ответил что-то в том же духе и добавил еще нечто обо мне, как я полагаю, потому что рэпер тут же повернулся и сказал:

– Здорово, Чарли, рад познакомиться. Наслышан о тебе от Данте.

– И я о тебе наслышан, – ответил я с улыбкой.

– Мы с братишками забиваем в корзину по вечерам в среду, а потом веселимся до утра. Мои ребята это любят. Тебе обязательно надо сыграть с нами, я видел, как ты гоняешь, – просто класс, ниггер! – Он подмигнул и разразился довольным хохотом.

– О, я немного заржавел, давненько не брал мяч в руки.

– Ты и ржавый лучше многих моих парней, не сомневайся, – заверил меня Оу-Джи.

– Ну, не знаю…

– Ты слишком супер, чтобы играть с белыми. Не могу поверить, что ты еще не в большой команде, сукин сын!

– Я собирался перейти в сборную, но как раз в это время подвернулась новая работа, а у меня болело колено. Но если я потренируюсь летом, то приду в форму.

– Забито! – Он по-приятельски стукнул меня по плечу и вышел, но я в тот миг почувствовал себя прошедшим настоящую инициацию. После такого знакомства можно не бояться, что на меня будут смотреть косо на вечеринке.

Казанова провел нас в каюту-столовую, отделанную и обставленную в стиле диско семидесятых не хуже, чем четырехзвездочные рестораны, и соседствующую с небольшим тренажерным залом.

– Чарли, ты ведь художник. Я хочу, чтобы ты глянул на Легера в моей каюте. Мне важно твое мнение как эксперта, не переплатил ли я за него.

Он дернул дверь, но та оказалась заперта. Тогда он достал ключи и, открыв каюту, включил свет. Раздался истошный вопль, в котором различались два женских голоса. По цвету кожи я догадался, что, скорее всего под покрывалом спрятались Кара и Аня.

– Убирайтесь! – выпалила Кара.

Да, голос, безусловно, принадлежал ей. Данте и Альберто обменялись непонимающими взглядами.

– Эй, это моя комната! – начал Данте. – Чем вы тут занимаетесь?

– Я бы спросил чем они тут занимаются друг с другом, – ехидно добавил Альберто.

Кара швырнула в него подушкой.

– Заткнись, Альберто! – воскликнула Аня.

Кара к ней тут же присоединилась:

– Девушки заняли наши комнаты, поэтому мы пришли сюда. Мы устали от жары, массаж и сауна тоже надоели.

Получалось правдоподобно. Кара слишком правильная и нормальная в сексуальном отношении, чтобы спрятаться в каюте Данте по каким-то иным причинам, чем те, о которых она сообщила.

– Ты ревнуешь, Альберто? – спросила Аня.

– А ты имеешь привычку отдыхать голой?

Кара снова вмешалась, поскольку она была в бикини, а вот Аня нет.

– Убирайтесь отсюда! Если хочешь, чтобы мы пошли на твою идиотскую вечеринку, дай нам одеться.

– Идиотскую? – уточнил Казанова не без обиды. – О'кей, о'кей! Можете пользоваться моей комнатой сколько угодно. Тут в кровати поместятся пятеро, а мне случалось спать и с пятерыми.

– Данте, пожалуйста, не зли нас!

Он захлопнул дверь, и мы, смеясь, вышли в коридор.

– О! Кара и Аня! Это интересно, а? – бросил Альберто.

Данте прищелкнул пальцами.

– Как думаешь, не могут они быть подружками? – Голос Альберто задрожал от волнения.

Я задумался над его словами, но такое предположение казалось мне слишком смелым. Аня была известна своими романтическими отношениями с другими девушками-моделями, но Кара… Я никогда бы не поверил в это. Она была настоящей американкой по духу, любящей красивых мужчин, но, с другой стороны, почему все отношения с мужчинами у Кары заканчивались разрывом, какими бы привлекательными и успешными ни были ее избранники, и никогда не приводили ни к чему серьезному – к свадьбе, например?

Мы так и не смогли прийти к вразумительному выводу на эту тему по пути на палубу.

– Так что ты думаешь о Легере[24]24
  Ферианд Легер (1881–1955) – французский художник. На заре своей карьеры являлся одним из мэтров кубизма.


[Закрыть]? – вспомнил Альберто.

– Увы, я его не успел разглядеть.

– Давайте-ка заглянем в ванную, может, там тоже оргия, – предложил Данте.

Мы спустились по другой лестнице и остановились у двери в ванную, увидев Киттен, обмотанную полотенцем, с лицом, измазанным зеленоватой густой маской. На пакетике, который она держала в руке, было написано, что продукт содержит только натуральные компоненты, восстанавливающие свежесть кожи. И в то же мгновение в дверях появилась Зули – голая и тоже с маской на лице. Обе девушки вскрикнули от неожиданности при нашем появлении.

– Хочешь помазаться, Чарли? – предложила Киттен.

– Попробуй, может, это поможет тебе расслабиться, – насмешливо добавила Зули.

– Между прочим, вечеринка уже идет вовсю, – сообщил Казанова.

– Отлично, я почти готова, – ответила Киттен.

– Я тоже, – отозвался Альберто, – готов начать есть, голоден как собака.

К тому времени, когда мы вернулись на палубу, вечеринка действительно была в разгаре. Все, кого называют элитой модельного мира, собрались там, сияя над ночным морем подобно умопомрачительному миражу. Мне сразу бросились в глаза наиболее знаменитые персоны из приглашенных – Марк Якобе, Мюррей Мартини, Калвин Клайн и его жена, Донателла Версаче, Мишель Коре. Присутствовали здесь и молодые звезды, такие как Дэвитт Синдж-Хоу, и престарелые ветераны вроде Барта Мастерсона, не считая дюжины моделей и молодчиков, ухлестывающих за ними.

Я прошел к стойке бара, сидя за которой Барт Мастерсон потягивал диетическую колу.

– Милое сборище, правда? – сказал я фотографу, который выглядел как преуспевающий банкир, наряженный в матросский костюм с синими полосками.

– Ужасное, – ответил он, – посмотрите на этих уродов.

Возможно, я был слишком измучен, но видел только легкомысленных, порхающих по жизни созданий в прозрачных тряпках. Вино было неплохим, еда отменной, что нехарактерно для многих вечеринок такого сорта. Сначала я подумал, что Барт в дурном расположении духа и, видимо, склонен поворчать. Вдруг у него не лучшее время, какие-то неприятности…

Народ танцевал, некоторые стареющие господа даже не стеснялись выкаблучивать свинг, предаваясь ностальгии по молодости. Я ошибся – Барт пребывал в хорошем настроении. Он просто по своей привычке никогда не отзывался хорошо о происходящем.

Кара танцевала с каким-то парнем, облаченным в костюм для занятий карате. Зули танцевала с Киттен, а бойфренд Киттен снимал их на камеру. Зули, казалось, совершенно позабыла о моем существовании, однако, завидев меня в толпе, помахала мне рукой, приглашая присоединиться к ним на танцплощадке.

Но как раз в это время я ощутил знакомую вибрацию в кармане моих штанов – телефонный звонок Роттвейлер. Чтобы поговорить с ней, мне пришлось удалиться в туалет, отделанный мрамором и золотом, подальше от шума и музыки.

– Все в порядке?

– О да, – подтвердил я, немного волнуясь, – спасибо за одежду, я выгляжу круто… настоящий гость…

Но мои благодарности ее не интересовали.

– Наши девочки там?

– Да, они тут, Кара, и Киттен, и Зули… и еще некоторые… Киттен танцует с Роном Перлмаиом. Довольно забавно у них получается!

– А как Юшка?

– Я ее не видел.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.

Мне не понравился ее голос, когда она произнесла последнюю фразу, но я все-таки согласился:

– О'кей.

– Думаю, ты знаешь, кто влез в нашу бухгалтерию. Это настоящее несчастье.

– Кто?

– Ты знаешь кто! – крикнула она. – Ты знаешь!

– Как он мог сделать это? – спросил я, чувствуя, что выпитое спиртное постепенно начинает оказывать на меня неприятное воздействие.

– Какая разница как? Если все равно произошла утечка! – возразила Ротти.

Может, слово «утечка» – преувеличение, но я точно знал: нынешний наш разговор вполне мог подслушать посторонний, и меня удивляло, что она решила обсуждать такой важный вопрос в столь неподходящее время.

– Я хочу, чтобы ты сделал следующее… найди его ноутбук…

– Почему вы полагаете, что он у него один здесь?

– Не смеши меня. Делай, что говорю. Скопируй его данные и его ссылки.

– Это незаконно, – возразил я.

– Незаконно лазить в наши файлы. Мне нужны доказательства.

– Меня же могут посадить за это! – возмущенно напомнил я ей.

– На островах не сажают, там даже тюрьмы нет, – упрямо давила она, – так что можешь не бояться.

Не знаю, что случилось со мной. Стал ли я жертвой странного колдовства со стороны Ротти и Зули, или я был загипнотизирован, или слова Мисс о том, что на островах нет тюрьмы, так убедили меня в собственной безнаказанности, что я автоматически счел возможным решиться на эту авантюру? Мне вдруг нестерпимо захотелось отлить, но я понимал, что это всего лишь нервная реакция на слишком щекотливую ситуацию, в которую я попал против своей воли…

– Он может меня пристрелить, – пытался я переубедить Ротти, чувствуя, как ни странно, что не могу мочиться.

– Это невозможно, – отрезала она.

– А если он запирает дверь в свою каюту? – Наконец-то я испытал облегчение, слушая, как журчит струя, льющаяся в унитаз.

– У тебя хватит мозгов решить эту проблему. Не выводи меня из себя. Чарли, я рассчитываю на тебя, я что, в тебе ошиблась?

– Хорошо, если смогу попасть туда, постараюсь все сделать, – согласился я, наконец, и она тут же повесила трубку.

Я сунул телефон в карман и продолжил наслаждаться процессом избавления от слишком долго копившейся в моем организме жидкости.