Текст книги "Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки"

Магическая цепочка судьбы

Наверное, это стрёмно – писать книгу про себя. Даже когда читаешь автобиографии людей, по-настоящему сделавших что-то для музыки (Майлза Дэвиса, например), порой так и подмывает иногда сказать: «Ты чё, чувак, это серьёзно? Пар-то выпусти, сдуйся немножко!».

Но как бы то ни было, а сочинено мною уже немало, и бросать это «волнительное дело» я уже никак не собираюсь. И душевно надеюсь на то, что кто-то из вас, «читателей моих и почитателей» хоть ухмыльнется, листая мои «старпёрские» россказни, а может даже и прослезится разок-другой над трогательными самокопаниями лузера-автора.

Я всё ещё пытаюсь проследить цепочку хулиганки-судьбы – как же это я оказался в этой затейливой ситуации, когда мальчик-отличник, закончивший Универ и начинавший «карьеру» в монструозном Сбербанке, превратился в музыканта-неудачника, поэта-маргинала и попросту пьяницу, который шестой год, будучи взрослым, тогда ещё семейным мужиком, обретается в грязной общаге.

Если залезть совсем уж сакрально далеко, то началось всё с того тощего пацана, брошенного законно занятыми собой моими красавчиками-родителями. Я был классически «сдан» на руки милым моим бабушке и дедушке. Замечательная моя бабуля открыла мне настоящую народную «от печали до радости» истину простой, но великой жизни, а вот суровый дед приучил к патологическому чтению всего и вся – книг, журналов, газет и даже объявлений на столбах. Это и было хорошим пинком к вселенскому поглощению информации, коим страдаю я безмерно до сих пор.

Одиночество и изоляция – вот, что осталось в трепетной памяти от этих совсем юных лет. Никто из вечно сопливых и орущих непонятно зачем детей не желал общаться со мной! Я был принципиально не интересен им своей серьёзностью и страстью к пространным сказочным беседам. А мне, напротив, так хотелось дружить… Хоть с кем-то… Даже с этими, оголтелыми чадами улиц предместий тусклого, как лампа на этаже, города Горького.

С тоской припоминаю, как кому-то из детишек зажиточные предки торжественно подогнали в подарок сияющий спицами велик с оглушительным звонком. Звонок трещал довольно противно и совсем непохоже на хрестоматийный перелив в песне группы «Queen» «Bicycle Race». Все детки нашей мрачной улицы были намного старше меня, трёхлетнего доходяги и, путаясь под ногами, я, мелкий, пытался пробиться к сверкающему чуду, явленному нашему нищему двору. Было решено кататься до упаду, соблюдая строгую, справедливую возрастную очерёдность: сначала «старшаки», потом вся остальная «шушера». Когда же я робко заявил о своих наивных правах, отказано мне было с саркастическим смехом. Обиженный и потерянный, я попросил было о вовсе унизительной забаве – ну хоть бы дохлою ручонкой немного покрутить педали, но и на эту малость было жестокое детское «нет».

Я был оскорблен настолько в этот чёрный для меня день, что решил больше никогда не проявлять интереса ни словом, ни деянием к этим бессердечным отрокам. С этого тяжкого момента я замкнулся на несколько лет настолько, что кроме любимых детских книжек и старой, затасканной игрушки «Буратино» меня не интересовали более никто и ничто. Уже тогда, выходит, я был «одинокий изгой и непонятый плебеями поэт»!

Детсадовские, а тем паче, школьные годы заставили меня формально разговаривать с себе подобными, но только лишь настоящая дружба с замечательным Миркой Ливеном вывела меня из омута ребёнка-аутиста. Новые книги и необычная музыка – всё это жило в его волшебном доме, и судьба снова упрямо подталкивала меня к странной своей цели.

Как говорится, «дальше-больше» – тучи романов от «Мастера и Маргариты» до «Улисса» и мириады альбомов от «Abbey Road» до «London Calling» продолжали наполнять магией детское сердце. И вот он, приятный сюрприз для меня самого: зачем-то и непонятно откуда появились первые косолапые стишата и кривобокие мелодии!

Чуть ранее я уже «заложил» моего папочку вам, моим славным читателям, на предмет неосторожного подтаскивания «всего это джаза», так что процесс, казавшийся случайно необязательным, стал фатально неизбежным.

Только очень прошу вас, любезные вы мои друзья, не подумайте напрасно, что всё это – досужие жалобы на предков, окружающую среду и перст судьбы, ни в коем разе! Я всем очень доволен, и я всё получил по заслугам…

И всегда буду благодарно помнить о тех, кто «забил» на свои волшебные стихи, картины и гитарные соло, ради моей непутёвой и невыполнимой затеи – стать «идолом рокенрола». Конечно же, Ражева – поэт и художник Божьей Милостью, гораздо талантливее, чем я… Я при всех обещаю, что издам её книгу необыкновенных, явно лучше моих, стихотворений, и вы поймете, что я не просто хвалебно пою дифирамбы.

Пропуская мелочи развития творческого упрямства, скажу лишь одно: никогда я не думал и уж точно не гадал, что это несерьёзное дело рождения песенок станет для меня главным в игрушечной жизни. Ну вот просто не могу я не творить их, моих шальных частушек, хоть сдавайте в дурку! И никакие взрослые работы, позорные карьеры, убогие морали и подлые людские сплетни с пересудами не смогли вытравить из меня этот пустячный, но такой бескомпромиссный для меня дар.

Думаю, первым прямым толчком к переезду «в столицу рок-музыки Москву» было неосторожное заявление Лёшки Баскакова, нашего тогдашнего директора, благодетеля и отличного певца по поводу, мол, «сейчас надо писать, как «Звери», про то, как «выпускные закончатся минетом», тогда точняк хиты пойдут!». Этот вульгарный и навязчивый шлягер от «Мумий Тролля» для гопников давно выводил меня из равновесия, когда я вынужденно корчился от него в муках по душным маршруткам. Потому-то и не было предела оскорблению «святых чувств поэта», и я, оскалив по-волчьи клыки, за три минуты в праведном гневе сочинил наш будущий боевик «Не сдамся», злорадно думая при этом: «Ну сейчас я вам покажу «Зверей» с «выпускными» и «минетом», и вы, б…я, поймете щас, что такое реальный «рокенрол»!».

Ну а дальше всё было ещё проще – единоличный отказ Михаила Козырева крутить песенку по «великому» «Нашему радио» (несмотря на единогласный восторженный прием её всеми ди-джеями и редакторами) не смог тиранически сломить нашу железную волю. И вскорости, наверное, в утешение, мы получили аж два «настоящих взрослых» контракта – от Леонида Бурлакова «из самого себя» и Олега Нестерова из «Снегирей».

Если эти легендарные имена ничего не значат для вас, то и нет смысла пускаться в пошлые разъяснения, а если да… Это было, словно нерукотворное чудо, никто уже и не верил в такое киношное предложение, что давно казалось просто смешной подростковой фантазией мальчишки-музыканта.

Такой она и оказалась в реальности – ничего у нас с Леонидом не вышло. Думаю, ежели бы выбрали «Снегири» – толку вышло бы едва ли больше, щеглы ещё тогда мы были для серьёзной жестокой игру по-взрослому.

Возвращаться домой было страшно, обидно и горько. «Поспивавшись» вволю долгий отчаянный годок, в «магнитную» Москву нас вытащил неутомимый да «движуху» лихой басист из Омска Лёшка Котречко – и снова финт упрямой судьбы! Не сидеть на жопе, бродяги, и хватит бухать!

Вот она, магическая цепочка – побежали события, поскакали, родимые… В Москве певец-романтик Олег Чубыкин знакомит меня на очередном, поднадоевшем уже всем «Максидроме» с писателем и журналистом Сеней Мариенгофом, поклонником нашего странного коллектива с пламенных Бурлаковских времен, а он лихо сватает меня в магазинчик «Репаблика» на холопские подработки. Вот так банально и были накоплены рубли-копеечки для недорогой, но «эпохальной» записи.

Там же, в «гламурной магазке», я счастливо встречаю шального хиппана и «старпёра навырост» глазастого Валюшку Артемьева, он тут же перенаправляет наши алко-опусы гению-программисту Лёнчику Журавлёву, который и представляет нас капризной публике сайта «Рок-герой», где нас провозглашают этого сайта спасителями!

Что дальше? А сейчас ведь раскручу точную цепь всех кренделей судьбы, как говорится, «по главным вехам с веселым смехом!».

Далее мы планомерно попадаем в лапы занятного персонажа Серёги, неформального лидера энтузиастов этого самого «Рок-героя», вот он-то и приводит нас на славный лейбл «WWW Records» под крыло заслуженного и почти народного продюсера Максима Швачко.

Здесь и начинается нежная дружба с дорогой нашей Юленькой Старцевой, что засунула нас, переростков на легендарный «Эммаус», и супераранжировщиком ди-джеем Ва́лером или Валерием Царьковым «для немногих своих». С ним-то, бывшим суровым бойцом Московского Динамо и его соратником, блистательным звукачом Гошей Боголюбским мы и сварганили этот наш долгожданный «С кем угодно».

Вся эта конкретная «нудо́та» весьма и весьма скучновата, о, как же я понимаю вашу законную зевоту, но я так давно хотел проследить, хотя бы схематично и поверхностно, что и как мистически двигало нами, никчёмными пылинками даже для гостеприимной Москвы.

Ведь надо же было мне со своим «свежеудуманным» твистом «Москва-Динамо» попасть в накаченные пауэрлифтингом руки Ва́лера, который пол-Москвы вырежет за родимое московское Динамо. Таких, кстати, странных и оригинальных людей на планете немного. Этот брутального вида чернобровый красавец-витязь закончил аж две консерватории, а одну из них, на минуточку, в Париже! Обладатель абсолютного слуха и разрядов по борьбе и «рукопашке», великолепный пианист, кларнетист, успешный кинокомпозитор и человечище взрывного, просто опасного темперамента, «влёгкую» и между делом аранжировщик Наташи Королевой и адепт древней религии Русичей – думаю, вы уже представляете, что за гремучая смесь течёт в этих могучих жилах.

Верите вы, иль не верите, но когда-то мы были «придворной» группой мажорской лавки «Репаблики», и для небольшой прослойки этого шумного поколения мы, надеюсь, останемся «командой молодости нашей», и это чрезвычайно лестно.

И надо же такому случиться, что на одно из лучших выступлений «Алкоголя» милейший чувак и «репабликанец» Витюнька Титов притащил свою младшую сестрёнку – очаровательную Лидочку, что и стало ещё одной мистической вехой в истории «группы-невидимки». Влюбилась она в «алкоголиков» сразу и навсегда. Все песни она знала наизусть, всех, даже экс-артистов банды знала по имени-отчеству и до седьмого колена. Неудивительно, что крепкой библейской рукой она «разрулила» издание нашего альбома-первенца и стала бессменным директором группы и «олимпийским мишкой» «Алкоголя» на концертах.

Неожиданное знакомство в той же «Репаблике» с первоклассным барабанщиком Стасом Цалером, которого так хотел пристроить в «бурлаковские былинные» времена в «алкогольный» коллектив Женя Звидённый – легендарный «Сдвиг», басила из «Троллей», тоже факт без сомнения необъяснимый и таинственный. Бог мой, а ведь когда-то знаменитый «Сдвиг» начинал писать с нами наш дебютник, неужели и это было…

А если добавить, что в группе появился на время Олежка Алексеев, которого пытался заманить в «Алкоголь» сам «прозорливый» Леонид Бурлаков, вызывает нервный холодок по спине! Ну посудите сами, все, кто по нашим старинным звёздным намёткам должны были выстрелить в «супергруппе «Алкоголь», оказались в ней через несколько лет одновременно и совершенно случайным образом!!! Мистика? Судьба? Конечно же, и то и другое!

Мало? Пожалуйста, ещё! Потеряв очередную работку и вволю набегавшись по московской жаре «юношей-курьером», я получил от того же Стаса Цалера знаковую наколочку поработать его напарником в магазине редкого винила «Campo Centrale». Долго же я кокетливо отказывался и пугался трудиться рядом с красавцем-Кремлём, но мой будущий босс настолько настойчиво рекрутировал меня на сию благородную службу, что я просто почувствовал всей кожей – нужно идти!

И тут же мой новый корефан из соседнего, этажом выше, «Ди-джей Трейда», милейший, замечательный Андрюха за «большим стаканом» невероятным образом знакомит меня с покровителем знаменитого «Круиза»… А мы получаем почти на шару рекламу нашего дебютника «С кем угодно» в шикарном, безумно любимом мной журнале «Classic Rock», да ещё на целый год!

Далее, внимание! На горизонте появляется живописный и импозантный чел Женя Гришин в седой стильной хипповской бороде, в серьгах, кольцах и в невероятных историях, которые я просто обязан буду потом поведать широким массам читателей. Он недолго пробыл на нашем виниловом поприще, хотя это специалист по «пластмассе», возможно, самый серьёзный в столице! Но за это короткое время Женя (для своих уважительно «Батлер») умудрился переправить наш горячий альбом в журнал «Ровесник», где и служил журналистом.

И вот мы уже мило беседуем с корреспондентом Ильёй (честно привожу таинственный псевдоним: Владимир Никитин), и снова в точку! Его суровое сердце уже давно не трогала никакая совдеповская музыка, а наш лукавый альбомчик бальзамом лёг на его уставшую душу, и он воскликнул: «А что! Отлично! Я пишу, моя команда!».

И интервью со мной появляется незамедлительно в издании, которое я трясущимися руками выуживал из почтового ящика, перечитывая подростком стократно и запоминая «Рок-энциклопедию Ровесника» дословно, как священник Библию.

Что, думали уж всё? Как бы не так, мои торопыги! Буквально через пару недель в мою виниловую лавку, словно притянутый неким древним зовом Шамбалы подгребает сам мифический Владимир Импалер – главный редактор «мегамеломанского» журнала «In Rock». Я категорически презентую наш свежеиспечённый альбомчик и ему – и вот он уж на «горячей» рецензии у душевнейшего Мити Кошелева. И снова тёплые слова в мной обожаемом журнале, тем более приятные, что, как говорится, «из уст» искушённого музыковеда, радио-ведущего и музыканта!

А совсем, «считай, что пару дней назад», дорогой дружище Валер небрежно рекомендует мою стародавнюю «Над Москвою»… В кино!!! И вот я немедленно уж в мелодраматическом сериале «Московские тайны» второго сезона «теле-блокбастера»!!!!

Как назвать это? Я не знаю… Я просто пытался отследить цепочку судьбы…

Украсим грустные жизни друг друга!

Я не раз уж благодарил этих прекрасных людей, которых мне так милостиво прислали, чтобы я не пропал совсем, не сиганул в отчаянии из окошка из-за того, что главное в жизни так долго и мучительно недостижимо. А сотни лет в моей судьбе нет одного – жить тяжёлым благородным музыкантским трудом, жарить по три концерта в день в поту и исступлении и что-то зарабатывать для своей семьи. Это много? Я прошу этого долгие, исчезающие годы, но пока…

Снова эти унизительные подработки за грошовые гроши, опять глумливые вопросы: «Как концерты? Сколько за выступление поднимаете? Когда уже на «Нашествие» возьмут?».

На «Нашествие»… Да пошло оно, это ваше «Нашествие»! Для меня давно уже просто оскорбление выступить в этом балагане, где только гранды – любимые мной артисты, а почти вся молодёжная шелупонь – отвратительная шайка выскочек и крикунов, не имеющих настоящего таланта. И мы, «гордые алкоголики» среди них? Спасибо и до свидания!

Но есть у них другой «великий дар» на все времена – «ты их в дверь – они в окно»… Помню, как с восторгом и взахлёб от восхищения щебетала некая околомузыкальная мадам про одну «звёздочку», мать её, (называть, уж так и быть, не стану): «Ты представляешь, он, чтобы получить контракт, три месяца просидел в коридоре лейбла! Со всеми знакомился, доказывал свой талант, убеждал! И вот результат – всё, он в обойме «Нашествия», по «Нашему» крутят, какой он, всё-таки, молодец!». Не-ет, ребята, я таким «молодцом» не стану, век проживу в безвестности, а сберегу свой маленький талант и по копейкам не растеряюсь!

Ну да и хватит патетики! Хорош сотрясать воздух, грозный Игорян, начинал-то ты совсем не про то! Про славных людей, что направили, помогли и накормили! Однако, что это я всё об убогой прагматике, аж неловко – накормили… В жизни встречаются такие необыкновенные люди, что их самих нужно накормить, пожалеть и успокоить. Такие светлые, странные, созданные, чтобы украсить наш грубый мир…

Вот, например, Кирюшка Триханкин! Снова, уж извиняйте, придется вспомнить пресловутую «Репаблику», такое уж было центровое место! Он был там единственным экспонатом, кто старше меня, а я ведь для всех шустрых салажат считался, ну просто «Деда Игорян». Кирюха всенепременно щеголял в стильных наколках, вызывающей меньшевистской бородке и самых модных молодёжных феньках и прикидах! Вот так-то, учись, молодняк! За его боксёрскими плечами было всё, что только возможно – духовная семинария, служба в монастыре на Афоне, хождение по морям-океанам матросиком, растаманское прошлое и вообще «чёрте-чего»! Музычка – самый по последнему писку IDM, всякий там трансовый Spongle, ну и, конечно, прочие расширяющие сознание штучки. Гедонистический девиз Кирюшки был всегда один: «Надо попробовать, а лучше смешать, может, въ…бёт?!».

Когда-то вместо модной неразберихи на голове он нашивал надоевшие всем и уже давно не модные «дреды».

Кстати, поражаюсь недалёким молокососам, как они всё ещё носятся до сих пор с этими непромытыми буклями? Это же так давно не стильно, и равносильно разве провинциальным «нефорам» с жидкой косой, тёртой «косухой» и пошлыми «казаками».

Но когда-то, согласен, в этом был некий ямайский вызов, и в те времена, конечно, Кирюшка был одним из первых с «дредлоками». Вот в таком, напрашивающимся на общение облике, он и зашёл покушать в одну задрипанную кафешку. А в ней уже давненько заседала группа нетрезвых товарищей, криками, гоготом и перегаром идеально иллюстрирующая термин «быдланьё». Завидев в изумлении сие яркое чудо природы, один из «братанов», покачиваясь, приподнялся и спросил, кстати, без малейшего стёба или издёвки: «Эй, ты чё – негр?». Вот он, яркий пример раздвоения несложного сознания при встрече с необъяснимым.

Разбирая в очередной раз свои дикие записки (всё же, какой-никакой, да писатель), я обнаружил в разделе «Кирюшка Триханкин» две загадочные записи «балерун» и «2-я Чеченская», и в замешательстве не смог вспомнить ничего по этой таинственной теме. Поскольку человек я противоестественно любопытный, неутомимый ваш Игорян тут же начеркал Кирюхе весточку с просьбой напомнить подробности этих, по-видимому, примечательных событий.

На следующий же день я «почти моментально» получил на руки такую вот историю с пылу и прочего жару (почти цитирую, ибо рассказ хорош сам по себе в авторской своеобычной манере): «Ну, короче, шли мы как-то с одним чуваком к метро Новокузнецкая, а денег у нас не было, ну вот не было напрочь! Но мы были такие бухие, а чувак, наоборот – преподаватель танцев балетных. Он весь такой изящный и даже манерный, лет около пятидесяти, скорей всего, педик даже. Ну я в метро прилип к кому-то и незаметно проскользнул без «проходки», а он, ну мой кореш-плясун, был моментом спален мужиком, к которому «прилипал». Вот! А спаливший оказался ветераном Чечни… Ну он, конечно, давай грузить, что, мол, он не для того воевал на второй Чеченской, что бы за ним бесплатно ездить!!! Короче, и смех, Игоряныч, и грех! А спустя несколько лет балеруна моего убили – забили насмерть… Надеюсь не за такое же…». Вот такая «тру стори»… Действительно уж, и смех и грех…

А вот ещё его же штучка: раз захотел я узнать у Кирюшки, мол, чего это ты до сих пор прибираешься в магазине, будто знатный ботаник, давно уж домой пора, трудоголик что ли? А в ответ же услышал незабываемое: «Не, ты чё, я трудофобик!». С тех пор это примечательное «трудофобик» так и прижилось навеки в моём небедном на дурищу арсенале.

Ну-у, если уж пошел базар про столкновение «экстравагантно прикинутых» и простых, «нормальных пацанов», доложу-ка я баечку про Максика Тарасова, тогдашнего нашего басиста!

В свои стародавние времена он тоже нашивал стрижечку в стиле «будьте-нате!» – чисто выбритый черепок, за исключением высоченного ирокеза, что крепился кремами, мазями, пастой «Гои», бальзамом «Звёздочка» и просто пивом. В этом знатном обличии на родных разбитых «Жигулях», в гордом, необдуманном одиночестве кромешной ночью ехал он по пригородам Москвы. И захотелось ему, сердешному, прикупить сигареток, ну и почему бы их не прикупить-то ночью в каком-то захолустном посёлочке, в одиноко светящемся в пустоте ларьке?

Два здоровенных и ОЧЕНЬ простых облома сидели рядом за пластмассовым столиком за фуршетом из пива, водки и ароматных котлет с макаронами. Увидев этого «папуаса» было мгновенно забыто про всё царское угощение, бычьи шеи синхронно вывернулись, отслеживая маленького храбреца.

На обратном пути следования, уже с вожделенными папиросками, довольный Максик был остановлен мягким вопросом: «Э-э, ты откуда ваще такой?». «Ну из Москвы я, сигарет хотел тут купить!». Ребятки с усиливающимся любопытством интервьюировали дальше: «И ты тут один едешь?». Ответ Максика был простодушен и даже наивен: «Ага, один… Ну счастливо, поехал я!». Парни были на последней стадии изумления от такой наивности: «То есть ты вот хочешь сказать, что ты вот ТАКОЙ сейчас вот просто так, возьмёшь и уедешь?».

До Максика наконец-то начало понемногу доходить, что благородная храбрость и ощущение свободы имеет свои пределы: «Ну-у… А чего надо-то?». «Сто рублей!» – довольно добродушно, но твёрдо затребовали аборигены. Максик мудро вынул «сотняжку» и счастливо полетел прочь, поскорее от опасной ночной стоянки. А нормальные пацаны, наверное, долго ещё поражённо обсуждали невиданный доселе случай в их деревне.

Нет, без сомнения, славные, милые люди созданы, чтобы украсить грустные жизни друг друга, и я это вам не раз ещё докажу!