Текст книги "Неприрожденные убийцы"

II. Коричневая книга

Глава первая: Волки Севера

1.

 
Как-то я с утра в баре пиво пил
И пару диких обезьян после отлупил.
Губы оторвал на ластик для младшего брата
И пошел тяжелым шагом белого солдата.
 

Все началось с того, что лидер группы «Коловрат» Денис Герасимов вышел на сцену, накинул на плечо ремешок гитары, взял первый аккорд – и зал встал на уши… как обычно, встал на уши.

Концерт проводился прямо в день рождения Гитлера, 20 апреля 2003 года. Отметиться в клубе должен был весь цвет петербургской скин-тусовки. Герасимов легонечко трогал струны гитары, но для парней, набившихся в зал, эти звуки были слаще военного марша… значимее труб Армагеддона… ничего лучше этих звуков и не было.

Помещение клуба было тесным, очень небольшим. Под концерт арендовали заведение, которое парни называли «Осиновый кол», а как этот сарай назывался на самом деле, никто уже и не помнил. Принадлежало помещение съехавшему 60-летнему типу, который все (даже финансовые) документы подписывал «И. О. Царя». Дед и сам приперся на концерт. Даже принарядился по этому поводу: надел белогвардейскую гимнастерку и нацепил на нее купленную где-то Звезду Героя России. Судя по тому, как дед притоптывал ногой, музыка ему нравилась.

 
А в метро зверей полно
С хвостами и рогами,
Ну, я не удержался
И пошел по ним ногами.
Нельзя, говорю, ходить по городу
С рогами и копытами! —
Ведь должен же хоть кто-нибудь
Бороться с паразитами!
 

Живые выступления были сильной стороной «Коловрата». Заводилась публика так, что каждое выступление заканчивалось большой дракой. Или погромом рынка. Или (если рынка не попадалось) просто каким-нибудь погромом. Ну или в крайнем случае тем, что кому-нибудь в бок втыкали нож.

За группой по городам ездили наиболее преданные фанаты. Этот выездной отряд сами фанаты называли «Коловрат-Crew». В 2000-м лидера отряда Игоря Тополина убили в массовой драке. Еще до этого с крыши скинули гитариста группы. А басиста зарезали ножом. В «Коловрат» пришел новый басист, по кличке «Химик» – кто-то зарезал и его. Еще один член группы сел в тюрьму… а потом за решеткой оказался и сам лидер группы Денис Герасимов. Я же говорю: выступать вживую «Коловрат» любили и знали в этом толк.

2.

Вернее, не так.

Все началось не с самого концерта, а с того, что за два месяца до приезда «Коловрата» в Петербург при городском Управлении по борьбе с организованной преступностью (УБОП) был создан 18-й отдел, ориентированный на борьбу с экстремизмом.

Кадры туда подбирались с бору по сосенке. Но штат отдела все-таки укомплектовали.

Рассказывает оперативник 18-го («экстремистского») отдела УБОП:

– До 18-го отдела лично я работал в уголовном розыске метро. Каждое направление там было закреплено за определенным человеком. Кто-то занимался грабежами, кто-то – карманниками. Мне досталась работа с молодежью.

Чтобы приступить к нормальной работе, мне была необходима информационная база. Я стал ездить по местам тусовок. Кого-то фотографировал, комуто катал пальцы. На самом деле возле станций метро тогда тусовались только две группы молодежи: либо токсикоманы, либо бритоголовые парни в подкатанных джинсах.

Честно скажу, сперва о скинхедах я почти ничего не знал. Поэтому какое-то время мне пришлось ездить по отделениям милиции и расспрашивать: нет ли у них задержанных бритоголовых? В Выборгском районе опер сказал, что недавно возле станции метро «Лесная» избили иностранца – проломили голову. Были и задержанные, но по какой-то причине их всех отпустили. Правда, данные их сохранились, и он может мне их отдать.

Этот список и стал основой моей будущей информационной базы. Людей из списка я стал по одному дергать. Кто-то отмалчивался, но кое-кого удалось и разговорить. Ребята рассказали, что на данный момент в городе есть несколько организованных скинхедовских бригад. Самая большая – Blood & Honour («Кровь и честь»), а кроме того есть «Шульц-88», «Солнцеворот», Green Bombers и еще парочка.

Я пытался составить хотя бы общее впечатление о том, что вообще происходит у скинов. Выйти на какие-нибудь конкретные имена. Я спрашивал:

– Что ты знаешь об этих «Шульц-88»?

– Да ничего не знаю!

– Кто там главный?

– Главный там Дима «Шульц».

– Хорошо. А как у него фамилия?

– Вы думаете, он мне паспорт показывал?

– Еще кого-нибудь оттуда знаешь? Кто еще туда входит?

Мне назывались имена и клички, которые ничего не давали. Как искать Васю по кличке «Лысый» в пятимиллионном городе? Зацепиться было не за что – кроме, пожалуй, одной мелочи. Среди Петь, Коль и Саш мне назвали парня по имени Ян. Согласись, не очень распространенное имя, да? Кроме того, о Яне мне сообщали, что живет он где-то за городом. Это было уже кое-что.

3.

А если уж быть совсем точным, то началось-то все с того, что оперативники 18-го отдела появились на концерте группы «Коловрат».

 
По городу ходил-бродил,
Вокруг косой махал.
И всякую заразу
Под корень вырубал.
Полдня трудился на износ
На Лобном, у Кремля,
Пусть хоть чуток свободней
Вздохнет моя земля!
 

Герасимов только-только разошелся… публика в зале только допила первую кружку пива и стала тянуться за второй… настроение только-только стало по-настоящему праздничным – как его тут же испортили. В зале зажгли свет, выходы перекрыли, вырубили группе электричество и в мегафон стали орать, что концерт окончен.

Сами парни из «Коловрата» к такому привыкли давно. Их группа существует уже десять лет. И за это время они смогли дать от силы тридцать концертов. Причем те, что удавалось доиграть хотя бы до седьмой песни, можно пересчитать по пальцам. Потом в зал обязательно ворвутся оперативники… вернее, сперва СОБР, а потом оперативники… а иногда за оперативниками еще и телевизионщики, которые, потея от собственного бесстрашия, станут называть его публику «фашиствующими молодчиками»… эх, да что говорить? Денис Герасимов снял гитару с плеча и прислонил ее к комбику. Все равно поделать тут ничего нельзя.

В Питере хоть менты вежливые. В Москве прессуют жестко. Мордой в пол, подошву на затылок и рыпнешься – пиздец тебе. А здесь хоть и лупили, но все-таки не в полную силу и даже иногда называли на «вы». Все-таки прикольный город, этот Петербург.

Рассказывает оперативник 18-го («экстремистского») отдела УБОП:

– Всех задержанных увезли в пикет, переписали данные. И я смотрю, среди задержанных есть парень по имени Ян. Спрашиваю у сержанта: который тут Ян? Он кивает: вон тот. Одет парень был ни фига не как скинхед: рюкзачок, кроссовки, куртка какая-то…

Смотрю документы: зовут Ян, живет в Ново-Девяткино.

– Ты скинхед?

– Нет. Не скинхед.

– Ну, раз не скинхед, то иди пока домой. Попозже встретимся…

Я стал пробивать его по нашим базам. Административные взыскания за мелкое хулиганство. Больше ничего. Впрочем, других зацепок у меня все равно не было. Я пригласил его на беседу.

– Видишь? Это материалы по твоему старому хулиганству. А еще мне известно, что именно ты расколол голову иностранцу возле станции метро «Лесная». Все это очень плохо. Тебя, Ян, ждет тюрьма. Можно, впрочем, до тюрьмы и не доводить. Расскажи, что еще вы натворили, и расстанемся по-хорошему. А нет – я отдаю твои материалы в местный отдел милиции, и они тебя закрывают.

Ян подумал-подумал – и рассказал. Да, он входит в «Шульц-88». Да, у них есть такие-то и такие-то лидеры. Главного у них зовут Дима «Шульц».

– Иногда он строит всю бригаду, ходит вдоль шеренги и орет: «Кто ваш фюрер?!» А мы должны в ответ орать: «Шульц! Шульц!»

– Но фамилии ты не знаешь?

– Нет.

– Что еще ты знаешь о Диме «Шульце»?

Еще Ян знал, что этот Дима изготавливает и распространяет журнал «Made in S-Petersburg». Кроме того, у него есть свой магазин где-то на Литейном. А главное: каждую неделю его бригада выходит на улицы и мочит черных.

– Каждую неделю?

– Каждую.

– Что-то больно часто.

– Я вам говорю: каждую неделю!

– Где били?

– Да везде! Где встретим черного или китайца, там и прыгнем.

– А хоть какую-нибудь дату помнишь? Или конкретное место?

Мне нужно было хоть как-то связать его показания со сводками. И парень вспомнил-таки:

– 7 ноября 2001 года в перегоне между станциями метро «Черная речка» и «Петроградская» мы избили двух негров.

Это было уже кое-что. С материалами я пошел к руководству: есть информация об избиении негров. Хотя по сводкам вроде бы ничего похожего не проходит. Начальство доложило выше, а там схватились за голову: как это не проходит?! Охренели?! Избиты двое граждан Танзании! Бумага пришла аж из посольства в Москве! Вот уже месяц, как все раком стоят! Быстро материалы на стол!

То, что Ян раскололся, было конечно подарком. Там у следствия не было никаких зацепок – и вдруг человек дает полный расклад! Я спрашивал:

– Кто именно бил?

Ян четко отвечал:

– Леша «СВР».

– Фамилию знаешь?

– Нет.

– Что такое «СВР»? Это что-то значит?

– «Сделано в России». У Леши вот здесь на голове нататуированы эти буквы.

– Адрес этого Леши знаешь?

– Знаю место работы. Он работает охранником в магазине «Здоровый малыш».

Дальше было дело техники. Лешу «СВР» мы взяли прямо с работы. Что особенно радовало лично меня, так это то, что при обыске у Леши была изъята записная книжка. Очень забавная: сперва там шли списки скинхедов с кличками, а в конце, под заголовком «общечеловеки», были телефоны просто знакомых. В этой книжечке на букву «Ш» значился телефон и самого Димы «Шульца». Ну не подарок ли? Книжку мы отксерокопировали, телефоны все пробили. Моя база данных после этого увеличилась сразу в несколько раз.

4.

 
Пейте пиво «Коловрат» —
Будете здоровые.
Вот такие вот герои
Мы —
Бритоголовые!
 

Рассказывает сотрудник одного из антиэкстремистских подразделений, просивший не называть его фамилии:

– Основных подозреваемых было двое: сам «СВР» и парень по кличке «Кислый». Дело передали следователю, и у следователя оно почти сразу развалилось.

Сперва примчался отец Кислого. Раньше он и сам работал в органах и знал, с какого конца ко всему этому подойти. Короче, сына ему удалось вытащить. После этого и все остальные пошли в отказ. Арестован никто так и не был – ребята ходили под подпиской. И, разумеется, выйдя от нас, первым делом они наехали на Яна: с какой это стати ты всех нас посдавал?

Не знаю уж, как там они разговаривали, но сразу после этого Ян начал брать всю вину на себя одного. Мол, что делали остальные, не видел, а сам – да, бил.

В принципе в суд можно было идти и с этим. Но когда Яну начали предъявлять обвинение, адвокат ему сказал:

– Что ты, сына, паришься? Свидетелей нет. Расклад на тебя никто не давал. Зачем ты сам себя сажаешь? Скажи, что менты тебя пытали и заставили себя оговорить.

Он так и сделал. Дело повисло глухарем. Несмотря даже на то что через год я нашел свидетеля, который смог опознать одного из нападавших.

Глядя мне в глаза, все эти парни только ухмылялись. Первый блин оказался комом. Тогда казалось, что они победили. Но, как показало время, история только-только начиналась. Это был не окончательный финиш, а промежуточный.

Глава вторая: Возвращение воспоминаний

1.

До перестройки официальных фашистов в Советском Союзе, разумеется, не было. Хотя имелись фашисты неофициальные. Время от времени они пробуждались к активности и принимались клеить листовки, декорированные свастикой, и перепечатывать на машинке «Майн кампф». Иногда дело заканчивалось тюрьмой или психушкой. Иногда – не заканчивалось. Через много лет член одной из ультраправых организаций вспоминал, как отправился с лидером своей ячейки выпить коньячку в московское кафе «Алиса»: – Он напился и ударился в воспоминания. Он рассказывал мне, что двадцать лет назад КГБ завело на него дело, но следователь сказал, что если он согласится на сотрудничество, дело закроют. Наш лидер сотрудничать согласился. После этого он стал кагебешным рекетиром. По наводке руководства он собирал дань с цеховиков из азиатских республик. Мне он рассказывал, что мочить черных ему нравилось…

К середине 1970-х в стране возникает множество подпольных тусовок православных фундаменталистов, кружков почитателей монархии и замаскированных под фольклорные ансамбли общин неоязычников. «Диссиденты справа» отрицали как безбожный большевизм, так и бездуховный Запад. В начале 1980-х некоторые из них пробуют перейти к прямому действию. В Москве группа монархистов выходит ночью на Красную площадь и зачитывает текст церковной анафемы перед мавзолеем Ленина. В Ленинграде молодежные неофашистские группы разрабатывают планы захвата Эрмитажа и шантажа руководства страны уничтожением самого большого музея планеты.

Одной из наиболее радикальных групп был ВАСАМФ (Всеобщий антисионистский и антимасонский фронт). Во главе Фронта стоял востоковед Валерий Емельянов, специалист по литературе Мадагаскара. В 1979 году в Париже и Дамаске он публикует несколько книг, в которых доказывает, что Иисус Христос был масоном, а креститель Руси князь Владимир родился от еврейки и был внуком раввина. Американский советолог Уолтер Лакёр утверждал, что группа Емельянова могла получать финансовую помощь из-за рубежа. Например, от Ясира Арафата.

В 1980-м Емельянов по невыясненной причине убивает свою жену Тамару. Он топором расчленяет труп и просит приятеля помочь сжечь мешок с останками. Приятель оказался осведомителем КГБ, и Емельянова арестовывают. На суде он утверждает, что Тамару убили сионисты, которые хотели таким образом ему отомстить. Мать убитой на весь зал кричала:

– Почему они убили ее, а не тебя?!

Прокурор просил для Емельянова высшей меры, но суд определил поместить его в психиатрическую лечебницу. Задержался там он не надолго. Сегодня Емельянов возглавляет сплоченную группу единомышленников и выпускает газету «Русская правда». Следователи утверждают, что именно к этой группе вели некоторые нити убийства отца Александра Меня в 1990-м.

В 1982–83 годах ультраправые подверглись последним государственным репрессиям. Ну, а с началом перестройки по всему СССР из подполья начали выходить антисемитские-антикоммунистическиеантизападные группы патриотов.

Самой известной из них стал Национально-патриотический фронт «Память».

2.

На самом деле «Память» – это не единая организация, а несколько мало связанных между собой групп. В конце 1970-х такие патриотические кружки безвозмездно восстанавливают заброшенные церкви и празднуют дни Куликовской и Бородинской битв. На собраниях, за стаканчиком чаю, активисты вполголоса обсуждают статьи Владимира Даля о евреях, которые на Пасху пьют кровь христианских младенцев.

Иногда кружки числятся как филиалы музеев. Иногда маскируются под «Общества любителей книги». Название «Память» появилось в 1983-м. Так назывался исторический роман скучного писателя Чивилихина, в котором рассказывалось о доисторическом прошлом славян, которые, как известно, являются прямыми потомками первых арийских племен. В 1984-м в патриотическое движение приходит Дмитрий Васильев. Для «Памяти» этот момент стал переломным.

Предыдущая карьера Васильева развивалась зигзагообразно. 39 лет, вдовец. После армии работал рекламным фотографом во «Внешторге». Потом снялся в фильме «Лев Толстой», где сыграл роль Петра Столыпина. Потом играл во МХАТе, но не сошелся характерами с режиссером Олегом Ефремовым.

В начале 1980-х Васильев получает должность секретаря у модного художника Ильи Глазунова. Здесь он тоже не прижился. Уходя, он обвинил Глазунова, что большинство картин тот украл у него, Васильева.

Один из публицистов того времени вспоминал:

– Каждый жест Васильева был направлен на скандал. На официальную конференцию он мог прийти в парике, с накладной бородой и заявить, что его жизни постоянно угрожают гангстеры-сионисты. Когда его спрашивали о родителях, отвечал, что раскрывать происхождение пока рано: «Мать берегла меня не для того, чтобы я погиб».

Ритуал собраний «Памяти» он разработал детально. Собрания открывались звоном церковных колоколов и пением патриотических маршей. На экран проецировались слайды с видами русского Севера и Сибири. Все это готовило зрителей к появлению на сцене Васильева.

Он возникал неожиданно и мог говорить без перерыва больше трех часов. Оратором он был выдающимся: «Если прослушать любую рок-пластинку от конца к началу на скорости 14 оборотов в минуту, то можно услышать заклятье Сатаны на английском языке… Если посмотреть любую газету на просвет, то видно, что редактора-сионисты размещают заголовки так, чтобы они составляли шестиконечную звезду… В высших партшколах обязательно изучают Талмуд…» Слушатели замирали с открытыми ртами…

Выступления Васильева записывались на магнитофон и методом самиздата распространялись по стране. Одно время этот бизнес был весьма доходным. Там, куда доходили кассеты, тут же возникали региональные ячейки «Памяти». Под Ярославлем «Память» даже открыла ферму, доход от которой, по утверждению владельцев, составлял $50–100 тысяч в год.

Эти деньги идут на финансирование собственной радиостанции «Отечество, Память и мы». Васильев первым из радикалов понимает, что даже скромное проникновение в сферу электронных СМИ принесет больше пользы, чем самый громадный тираж печатных изданий.

В 1987-м «Память» впервые выводит своих сторонников на улицы Москвы. Вид затянутых в черное, обутых в высокие хромовые сапоги и с портупеями через грудь бойцов Фронта поверг жителей СССР в шок. КГБ выносит Васильеву предупреждение. Однако своего «памятники» добиваются. Эта демонстрация стала первой в Советском Союзе, которая не была разогнана милицией. Делегацию Фронта принимает Первый секретарь МГК КПСС Борис Ельцин.

3.

Вскоре, на I съезде, который проходил в Донском монастыре, «Память» официально заявляет себя политической организацией. Несколько офицеров Фронта баллотируются на Первый Съезд народных депутатов. Правда, внятно изложить свою программу никто из них был не в состоянии. В ультралевом движении того времени уживались активисты комсомола, «зеленые» экстремисты, поклонники Че Гевары, батьки Махно, Егора Летова и клея «Момент». У ультраправых дело обстояло точно так же.

Кто-то из членов «Памяти» предлагает остановиться на «Православии-Самодержавии-Народности». Кому-то нравится Сталин, кому-то Саддам Хусейн. Один из вариантов партийного устава «Памяти», как оказалось, был дословно списан с программы гитлеровской НСДАП.

Какое-то время лидеры ультраправых пытались сплотиться вокруг легендарных фигур прошлого. Например, им очень нравилась история казачества.

В СССР казаки были такой же полузапрещенной национальностью, как чеченцы или крымские татары. Ношение казачьей формы было разрешено лишь членам фольклорных ансамблей. Тем неожиданнее был массовый митинг 1990 года в Ростове-на-Дону, который закончился резолюцией о проведении Круга Войска Донского (съезда донского казачества).

На состоявшемся съезде донские казаки избрали себе лидера. Им стал полковник милиции Михаил Михайлович Шолохов, сын автора «Тихого Дона». Вообще-то по происхождению писатель Шолохов не имел к казакам никакого отношения, но это никого и не смутило. Во главе более мелких казачьих структур встают бывший преподаватель научного коммунизма, функционер Моссовета, юрист и несколько председателей колхозов.

Очень скоро лидеры начинают между собой ссориться. Круг 1991 года принимает решение о создании казачьих банка и биржи. В том же году некоторые атаманы погибают от пуль снайперов. Милиция склоняется к версии, что причина – коммерческая деятельность убитых.

Дело осложнялось тем, что к казакам причисляли себя члены военно-исторических клубов и всякого рода толкиенисты в белогвардейской форме. В год 80-летия Октябрьской революции, во время ноябрьских демонстраций в Москве, власти разрабатывали маршрут движения колонн таким образом, чтобы радикальные коммунисты нигде не пересеклись с колонной, в которой шли сторонники Белого дела. Среди них имелись «корниловцы», «деникинцы», «колчаковцы», «каппелевцы»… Первые лица Москвы не хотели брать на себя ответственности за то, что могло произойти, если бы красные встретились с белыми, скажем, на Манежной площади.

Серьезной политической силой белогвардейцы так и не стали. Следующей идеей, вокруг которой лидеры ультраправых пытаются сплотить массы, была идея монархии.

Император Николай II с семьей был расстрелян в 1918 году в Екатеринбурге. Дом, в котором это произошло, в 1980-х был срыт бульдозерами по личному указанию секретаря Свердловского горкома КПСС Бориса Ельцина. Также были расстреляны брат императора Михаил и его дядя Павел. Основных претендентов на престол после этого осталось трое: двоюродный дядя Николая II и два кузена покойного императора. В 1924 году один из кузенов, великий князь Кирилл Владимирович, издал манифест, в котором провозгласил себя государем Всея Руси.

Мать Кирилла Владимировича была неправославной датчанкой. Сам самодержец отбил жену (лютеранку, не владеющую русским) у собственного шурина. Жизнь он так и провел, играя в гольф и катаясь на дорогущих спортивных автомобилях. Тем не менее, в начале 1990-х в России появляются сторонники возрождения монархии. В качестве прецедента они указывали на Испанию, где после десятилетий диктатуры на престол сел король Хуан-Карлос.

Александр Брумель, брат легендарного рекордсмена мира по прыжкам в высоту, на полном серьезе заявил, что лишь возрождение самодержавия спасет Россию. Его тут же поддержали несколько писателей, кинорежиссеров и телекомментаторов. В мае 1991 года в Москве прошла целая Монархическая конференция. Целью собравшихся было подготовить Земский Собор, на котором монархия будет восстановлена.

На тот момент в России действовало что-то около семидесяти групп монархистов. Группы носили громкие имена: Всероссийская партия Монархического центра, Православно-Монархическая партия, Братство во имя Царя-Мученика Николая II… Однако редко число их членов превышало двадцать человек.

По стране начинает гастролировать не менее дюжины Божьим промыслом спасшихся цесаревичей Алексеев. Еще около сотни энтузиастов объявляют себя потомками императора Николая от адюльтеров. Один из них, бывший военный Виталий Пантелеев-Романов-Ксешинский, баллотируется от монархистов в мэры Тюмени.

Единого и всенародного движения не складывается. Еженедельник «КомерсантЪ» писал:

Пышный придворный церемониал и обращения типа «Ваше Высокоблагородие» хороши в исторических фильмах. За почти столетие жизни без царя жители России привыкли видеть в монархии лишь забавную экзотику, и после знакомства с зарубежными Романовыми это впечатление лишь усилилось. С акцентом разговаривающие по-русски граждане США и Франции мало напоминали людей, способных кардинально улучшить политическую ситуацию в России…

4.

В 1992 году Дмитрий Васильев еще стоит на трибуне Съезда патриотических организаций рядом с вице-президентом России генералом Руцким. Его появление еще вызывает такой ажиотаж, что охранявшим Съезд казакам приходится пустить в ход нагайки. Однако после распада СССР эра «Памяти» клонилась к закату. В региональные отделения Фронта приходит слишком много новых людей. В результате очень скоро Васильев утрачивает контроль над собственной организацией.

Балашиховское отделение «Памяти» обособляется и берет себе наименование «Черная сотня». Возглавляет его Александр Штильмарк. Папа черносотенца был известным писателем: именно он написал бестселлер «Наследник из Калькутты». Мама происходила из боярского рода Савеловых, давшего России патриарха Иоакима. А вот сам Александр Робертович славу предков не преумножил. Три года спустя в рядах его организации осталось лишь двадцать пять человек.

Так же быстро редеют ряды и у других раскольников. Члены одной из «Памятей» в начале 1990-х постригаются в буддийские монахи. Лидер другой, художник Игорь Сычев, обращается за финансовой поддержкой не к кому-нибудь, а к руководству московской еврейской общины. Узнав об этом, Васильев заявляет, что Сычев не просто еврей, а прямой потомок Льва Троцкого.

Единственной «Памятью», заявившей о себе достаточно громко, стала группа Смирнова-Осташвили. Сам лидер работал заводским бригадиром. В свою команду он подбирал крепких парней – молодых рабочих, вчерашних дембелей, бывших спортсменов. Активисты проводят несколько шумных акций. Осташвили призывает народ к еврейским погромам. В своих прокламациях он требует от властей перекрыть каналы эмиграции в Израиль:

– Евреи не должны уйти от возмездия! Те, кто желает выехать из СССР, должны за каждого эмигранта выплатить в бюджет по 100 000 рублей!

18 января 1990 года Осташвили гулял неподалеку от Дома литератора. Замерзнув, он заглянул внутрь и попал на заседание демократического литературного кружка «Апрель». На столах голодный рабочий обнаружил «груды деликатесов, которые невозможно достать в стране, живущей по карточкам». Не выразить негодования Осташвили не мог…

Литераторы описывали происходившее иначе. Они утверждали, что «группа из 30–40 боевиков ворвалась в зал, избила собравшихся, разбила очки и нос одному из писателей и пыталась положить присутствующих лицом в пол».

Уходя, боевики обещали, что скоро вернутся и поговорят иначе. Демократическая пресса устроила скандал. Представитель КГБ генерал Карабанов заявил, что оснований для возбуждения уголовного дела нет. Тем не менее под давлением интеллигенции следствие все же началось.

Чем дальше, тем серьезнее для подсудимого оборачивалось дело. Осташвили попытался бежать. Уезжая из столицы, он зашел в парикмахерскую подстричься, был опознан и арестован. Приговор суда гласил: два года общего режима.

Осташвили заявил, что Советский Союз является оккупированной территорией, а коли так, то и признавать решение суда он отказывается. На зоне он обещал развернуть такую пропаганду, что уже через полгода она превратится в очаг сопротивления правящему режиму. Свое обещание он не сдержал. Спустя полгода его нашли в бараке, повесившимся на скрученном в жгут полотенце.

Один из членов группы Осташвили писал:

– Задумайтесь – случайно ли то, что патриот, угодивший за решетку по обвинению в нападении на группу «Апрель», вдруг решил повеситься именно в апреле? И почему на теле нашего товарища обнаружены следы бесчисленных избиений? Я уверен: расследование этого преступления, начатое властями, не даст никаких результатов…