Текст книги "Лечение сердечных ран. Как стать психологом самому себе"

Глава 13. Словом можно убить, словом можно спасти…

 
Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести,
Словом можно продать, и предать, и купить,
Слово можно в разящий свинец перелить.
 

Вадим Шефнер

Я продолжаю учиться психологии, овладеваю профессией тренера. Когда я узнала об очередном новогоднем тренинге, тут же купила билеты в Екатеринбург. Снова будет «Королевский двор»! Мне так хочется сравнить себя нынешнюю с прежней, какой я была год назад. Снова ощутить накал страстей и вихри дворцовых интриг! Мы едем с Аленушкой. Она тоже захотела участвовать.

Второй для меня «Королевский двор» дал возможность почувствовать кайф от процесса! Когда перестаешь судорожно гадать, кем же тебя поставят в конце каждой игры («народом» или «мальчиком для битья»?), начинаешь проживать каждый момент в полной мере. Видеть нюансы и полутона, подмечать взгляды, интонации, мимику, вмешиваться в ход игры и пытаться вносить туда свою роль – да, это увлекательно! И что интересно (и закономерно) – группа уже не дает тебе роль безликого «народа». Тренинг дает возможность учиться говорить спокойно о своих эмоциях и чувствах – о-о-о, их так много, они противоречивы! Я увидела, чего мне пока не хватает – системности мышления, чтобы видеть всю ситуацию, а не зацикливаться на деталях. Этот «Королевский двор» стал моим триумфом – с первого дня началось мое восхождение от «министра» к «фаворитке короля».

– Фавориткой стала! Ты что, в любовницах ходишь? – буравя меня пронизывающим взглядом, спросила Кира, наш тренер на этой игре. – У меня к тебе разговор серьезный насчет дочери.

– Хорошо, спасибо!

Я очарована Кирой, ее уверенностью и точностью суждений (или безапелляционностью и самолюбованием? – тихонько говорит мне внутренний голос). Мне самой так не хватает этих качеств, что я не прислушиваюсь к шепоту интуиции. Кира – успешная бизнесвумен, имеет свой торговый центр в Ташкенте и виллу в Испании. Востребованный психолог, ведущая авторских программ. Я любуюсь ее ухоженным лицом, уверенными жестами. Вот только мне показалось, или во взгляде у нее мелькает что-то хищное?

Второй день игры принес мне мантию «королевы» – это ведь второе лицо в государстве! Я ликую, я полна веселого азарта, полна решимости побороться за корону! Соперники сильны и уверены в себе. Но тем интереснее. Я уже не боюсь, а борюсь.

Аленушка в другой команде, и ей приходится трудно. Играть наравне со взрослыми непривычно. Она в основном отмалчивается. Боится проявить себя. Итог первого дня – заслуженная роль «мальчика для битья».

– Почему так? – дочь чуть не плачет. – И в школе так, и здесь повторяется?

– А я в тебя верю. Забудь, что вокруг взрослые дядьки и тетки, с должностями или без. Для тебя они сейчас просто партнеры по игре. И у тебя есть преимущество!

– Какое же? – Алена с любопытством смотрит на меня.

– Ты моложе. Еще не забыла, как играть. В твоих играх ведь все происходит, как ты придумала, даже невозможное? Потому что там все можно! – Дочь кивает задумчиво.

– Здесь тоже все можно. Пробуй!

Новый день приносил дочери разные роли – то «палача», то «шута». Не стало только ненавистного «мальчика для битья» или безликого «народа». А в последнем раунде ей выпало стать предводителем команды «слепых» и вести ее по лабиринту. Аленушкина команда справилась первой. Дочку избрали «министром обороны»! Надо было видеть гамму чувств на ее лице: гордость преодоления, радость победы и веру в себя.

Игра продолжается, накал страстей растет. Задания требуют от участников креативности, быстроты принятия решений, проявления лидерских качеств. Здесь пригождается и мой поэтический талант, и Аленушкина игра на гитаре. Мы пересекаем на «лодках» «бушующие проливы», штурмуем «пещеры» и создаем фантастические аппараты. Аленушка заканчивает эту игру в роли министра обороны, а я… А я все же стала королем! Правда, всего на два раунда, потом меня сместил соперник. Но ведь стала! Почти реально ощутила тяжесть короны на голове и полноту королевской власти. Я чувствую, как становлюсь лидером – человеком, способным вести за собой.

Разговор с Кирой сбрасывает меня с пьедестала.

– Ты что это так раздухарилась? Королем стала?

Я киваю гордо.

– А как это на дочери твоей отразится, ты подумала?

– Я не очень понимаю, что отразится?

– Ты подавляешь ребенка своими победами! Своим авторитетом! Красотой!

– Мне казалось, все это должно ее воодушевить, – недоуменно говорю я.

– Казалось! Посмотри на себя – твои короткие юбочки не дают ей почувствовать себя девушкой! Твои победы заставляют ее ощущать себя ничтожеством!

Кира читает мне небольшую лекцию о Фрейде, сублимации, подавлении… Она очень убедительна. Я чувствую, как радость сегодняшнего дня тает мартовской льдинкой.

– Но как же я должна вести себя с дочерью? – наконец выдавливаю я.

– Ты должна строить свое поведение обдуманно, – изрекает Кира.

– Мне казалось, что я должна быть естественной, и дочь будет вести себя так же. Быть уверенной – и моя уверенность передастся ей. Быть счастливой, и показать это ей своим примером! Детям же не нужно говорить, им нужно показать! Я была убеждена в этом…

– Ты не должна показывать, что ты круче ее! Что ты еще красива! Креативна! – Кира чуть поморщилась. Она, кажется, находит удовольствие в моей растерянности. – Одевайся соответственно возрасту, тебе ведь где-то тридцать семь?

– Сорок четыре, – поправляю машинально.

– Уже сорок четыре! Короткие юбки, каблуки, макияж – убрать! – командует Кира. – Поменьше вылезай со своими стихами, шутками. Сиди мышкой. Дай инициативу дочери. И дома то же самое. У тебя есть постоянный мужчина?

– Нет пока, – буркаю растерянно.

– Вот и не заводи никого. Дочь еще не оправилась от развода, а ты ей чужого мужика еще подсунешь? Она тогда вообще всех мужчин возненавидит, никому верить не будет. Если уж сильно нужно, то можешь позволить себе секс на стороне, по-тихому, чтобы она не знала, уяснила?

Я молча киваю. Чувствую себя обескураженной, нет, раздавленной. Меня не пугает стоимость консультаций Киры. Но не могу понять – что не так? Во мне борются любовь к дочери и стремление быть собой. Чувство вины – а куда же без него? – раздувается, как капюшон королевской кобры. Выслушав еще ряд наставлений по поводу общения с дочерью и необходимости длительной совместной работы по «Скайпу», уныло бреду в свою комнату.

Там меня встречает веселая, раскрасневшаяся Аленушка. Она принимается оживленно щебетать, вспоминая события сегодняшнего дня. Я отвечаю вяло и односложно.

– Мам, ты чего такая поникшая? – наконец замечает дочь. – Ты же «король» сегодня! Вот бы и мне короноваться! Я бы такие порядки завела в своем королевстве…

Она начинает рассуждать по поводу государственного устройства во вверенном ей воображаемом царстве. Я пытаюсь подыгрывать ей, как велела Кира, и постепенно начинаю даже шутить. Но смутная тревога остается…

– А о чем вы так долго говорили с коршуном? – неожиданный вопрос дочери выводит меня из раздумий.

– С кем?

– Да с Кирой. Ты не замечала, что в профиль она похожа на коршуна? Так и сверлит своими глазками, а улыбается, будто волчица скалится?

– О, да ты не скупишься на эпитеты! – пытаюсь отшутиться я. – Кира – профессионал, очень грамотный психолог.

– Может быть, – парирует Аленушка, – но она как будто ненастоящая. Снаружи такая вся классная, позитивная, а внутри – хищница.

Итогом Кириных наставлений стало мое затворничество. Рождественский «Королевский бал» прошел без меня. Не стала общаться и флиртовать с приглянувшимся мне инженером из Миасса, пятью годами моложе. Мне ведь сорок четыре уже! Пришлось сослаться на простуду. Настроение подавленное, правда, меня немного утешило, что дочь была на седьмом небе. На этом балу она впервые танцевала с парнем, предварительно проинструктированным Кирой.

Вернувшись домой, целый месяц я добросовестно следовала инструкциям Киры, которые она щедро раздавала во время своих онлайн-консультаций. Я поменяла гардероб, перестала принимать мужские ухаживания.

– Какие видишь изменения в дочери? – первый вопрос Киры на каждой консультации.

– Мне кажется, она прямо расцвела после той игры. А сейчас снова становится все более мрачной и замкнутой. Не хочет больше играть на гитаре. Про мое новое платье сказала, что я в нем как бабка.

– Это хорошо, что как бабка, – оживилась Кира. – А замкнутость – это временный откат. Надо потерпеть немного!

Я терплю еще месяц и, наконец, решаюсь поделиться своими тревогами с Анной Петровной. К концу моего рассказа ноздри ее трепещут от гнева.

– Какая умница! – неожиданно восклицает моя Мудрая Черепаха.

– Вы о ком?

– О дочке твоей проницательной! Как она сразу раскусила хищную волчицу, охочую до твоих денег! А ты до сих пор ничего не поняла?

– Но… Она же психолог с огромным стажем. Кандидат наук. Она была так убедительна! Постойте, это все было разыграно лишь для того, чтобы деньги тянуть из меня? – Мое сознание не может еще осмыслить чудовищность ситуации. – Но ведь это же наши судьбы! Разве можно играть ими, словно мячиками от пинг-понга?

– Психолог, как и врач, может исцелить словом, а может и убить. – Голос Анны Петровны мягок. – Ты встаешь на трудный путь, помни об этом.

Я потрясена. Мне нужно побыть одной – вернее, с моим дневником.

На следующий день звоню Анне Петровне:

– Я до сих пор не могу понять, чем она очаровала меня. Как цыганка – ослепила, заболтала. А я повелась как маленькая! И не хотела с вами это обсуждать. Как-то было… стыдно!

– Стыдно чего? Что ты, наконец, становишься собой?

– Да, пожалуй, – согласилась я. – Но если использовать технику «переформатирования», то Кира по-своему помогла мне.

– И как же? – по голосу я слышу, что Анна Петровна улыбается.

– Я поняла, как важно слушать себя. Доверять себе. Ведь я же ощущала смутную тревогу, видела какие-то подозрительные мелкие детали. Но не захотела это все обдумать. Не пустила в сознание. Могла бы поплатиться и гораздо серьезней.

– Итак, каблуки и мини-юбки реабилитированы? – смеется Анна Петровна.

– Долой теткинские скучные фасоны! Даешь зеленые линзы, как у стрекозы!

Словно из душного подземелья на свет вышла! Возобновила занятия танцами. Английский учим вместе с дочерью. Смотрим фильмы, которые Аленушка переводит лучше меня, слушаем песни известных групп.

– Мама, тебе так хорошо в этих джинсах узких, – восклицает дочка в магазине, и продавщицы удивленно оборачиваются. Я польщена – видимо, меня приняли за старшую сестру.

– А давай и ты померяй! – говорю Аленке.

Покупаем обе пары.

– Нельзя поверить в невозможное!

– Просто у тебя мало опыта, – заметила Королева. – В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака!

Льюис Кэрролл. Алиса в стране чудес

И вот сбылась моя давняя мечта: 14 декабря 2014 года состоялось событие года – Михаил Ефимович Литвак, психолог, психотерапевт с мировым именем, автор 30 книг общим тиражом более 5 миллионов экземпляров, провел свой семинар в Сургуте! Это волнующее событие стало возможным благодаря огромной работе, проделанной нашей командой. Спасибо активным и вдумчивым участникам семинара, ведь, как сказал М. Е. Литвак: «Вы – элита нашего общества»!

На нынешнем тренинге откровениями были: «Душа – это мышление… Заботьтесь о своей душе, а остальное приложится» и «Никогда не обвиняйте себя – Бог создал вас хорошо… Обвиняя себя, вы обвиняете Бога…». И отсюда же исходит идея постоянного роста и развития, красной нитью проходящая через весь семинар… Она перекликается с другим определением счастья, данным американским психотерапевтом А. Лоуэном: «Счастье есть осознание личностного роста».

Каждый из участников услышал на тренинге Михаила Ефимовича что-то свое, важное, животрепещущее. Михаил Ефимович не давал конкретных рецептов, например, как заработать на бирже или где познакомиться для создания семьи. Он призывал изменить отношение к себе и миру. Понять, что каждый из нас источник своих несчастий и достижений тоже.

Рассказывая на тренинге Литваку о своих больших и маленьких победах, вспоминая этот год, я поняла, что он был практически самым насыщенным и плотным в моей жизни!

Каждое из событий вызывало радость, удовлетворение и восторг! Жизнь началась заново, окрасилась яркими красками, стала интересной и насыщенной! Я не зря живу на этой планете. Были сделаны и ошибки за это время, но они не вызывают горечи, стыда и досады, потому что это были МОИ решения и МОИ промахи. Я считала нужным так поступить и делала это. Я перестала советоваться – с целью получить одобрение и снять ответственность. Но стала ориентироваться на помощь профессионала в конкретной области. Я знаю, чего хочу и как этого добиться!

Для меня это была значимая веха. Огромная честь и ответственность. Тренинг мог не состояться без достаточного количества людей. Все-таки Литвак стоит дорого. Но мы сделали это! На тренинге более 30 участников, наш интенсивный марафон продолжается два дня. Во время обеда с Михаилом Ефимовичем я поделилась своей сокровенной мечтой – написать книгу. Литвак ответил: все хорошо, но прежде ты должна добиться успеха. И увидев в моих глазах вопрос, пояснил: настоящего успеха. И вот теперь историю моего настоящего успеха я описываю в этой книге. Спасибо, Михаил Ефимович!

Выводы

1. Словом можно исцелить, а можно и убить.

2. Ищите «своего» специалиста – будь то врач, психолог или парикмахер.

3. Еще раз вспомните, как важно слушать себя. Доверять себе.

4. Невозможное станет возможным, если верить в себя и терпеливо работать.

Упражнения

Доверяйте своей интуиции. Наше подсознание гораздо быстрее обрабатывает информацию, чем сознание, в подсознании есть ответы на все наши вопросы. Прислушайтесь к своим ощущениям. Они могут подсказать что-то на телесном уровне. Тревога проявит себя ознобом, дискомфортом в животе, «под ложечкой», «мурашками», стеснением в груди. Радостное предчувствие – в виде «гусиной кожи», легкого головокружения, звенящей легкости в теле. Интуицию можно и нужно развивать. Вот несколько несложных упражнений:

1. «Угадайка».

Играйте в «Угадайку» при каждой возможности. Услышали телефонный звонок – сначала подумайте, кто это может быть, а потом уже смотрите на экран. Решив приготовить новое блюдо, сначала попробуйте угадать наименования необходимых продуктов и последовательность приготовления, а уже потом сравнивайте ваши результаты с рецептом. В общем, принцип вы поняли, да?

2. Дневник.

♦ Записывайте в дневнике все моменты проявления интуиции. Например, принимая какое-то решение, напишите, что вам подсказывал внутренний голос. Впоследствии вы сможете проверить, был он прав или нет, а также прислушались вы к нему или нет. Фиксируйте, какие появлялись ощущения в теле.

♦ Взаимодействуйте с собой. Спрашивайте себя об отношении к кому или чему-либо и отвечайте себе на вопросы.

♦ При разговоре с кем-либо настройтесь на ощущения собеседника, постарайтесь понять, что он чувствует.

3. Контакт с правым полушарием.

Нас с детства учат развивать логическое мышление, и мы стараемся прислушиваться к голосу разума. За работу интуиции, связь с различными эмоциями, переживаниями и предчувствиями отвечает правое полушарие мозга, а за работу логики – левое. В теле контакт с полушариями фиксируется в руках: левая рука контактирует с правым полушарием, правая рука – с левым. Чтобы развить интуицию, нужно тренироваться, совершая привычные действия левой рукой. Самый простой пример – научиться есть или чистить зубы левой рукой, в идеале – писать или рисовать. Так мы улучшим контакт с правым полушарием мозга и одновременно будем развивать интуицию.

4. «Диалог с подсознанием».

Подсознание никогда не отдыхает, а то, что происходит на подсознательном уровне, обязательно проявляется и в сознании. Многие успешные люди включают подсознание в работу во время сна.

Попробуем направить подсознание на поиск решения вопроса, который вас волнует. За 10 минут до сна составьте список вопросов, которые вас интересуют. Сформулируйте каждый вопрос как можно точнее. Пока вы будете спать, подсознание начнет свою работу.

Американский шахматист и мастер тайцзицюань Джош Вайцкин в первые 15 минут после пробуждения медитирует и записывает свои мысли в дневник. А в основном люди сразу после пробуждения хватаются за смартфоны. И зря! Префронтальная кора мозга наиболее активна и способна к творческим решениям сразу после сна. Ваше подсознание работало во время сна, создавая контекстные и временные связи, а творчество рождается из нестандартных решений и связей. Эта практика перекликается с «Утренними страницами» Джулии Кэмерон, но требует меньше времени.

Итак, в первые 10 минут после пробуждения записывайте свои мысли насчет решения волнующей вас проблемы, обозначенной вечером. Когда вы достаточно потренируетесь, можно будет практиковать «сброс идей», то есть записывать все, что приходит в голову.

Вы – творец своей жизни. Эта простая практика поможет вам понять, чего вы хотите добиться и как это сделать.

Глава 14. Я – начальник, я – дурак!

Здоровое сердце не ощущается, хороший начальник не заметен.

М. Е. Литвак

– Как дежурство? – спрашиваю утром у Антонины.

– Да никак, – хмуро отвечает Тоня. – Всю ночь эти больные ехали и ехали. Поспать час всего и удалось. А я такая злая была, с Толиком поругалась. Никого не положила!

Толик – это очередной кавалер Тони.

– А сколько было обращений? – уточняю я.

– Двенадцать.

– И что, никто из них не нуждался в госпитализации?

– Да почему не нуждался, говорю тебе, я злая была! Все они меня бесили!

Она убегает на планерку, а я смотрю ей вслед, оторопев. За все годы работы и сотни бессонных ночей мне ни разу не приходила мысль отказать в госпитализации пациенту потому, что я злая! А что, так можно было?! Действительно, так проще. И документов писать меньше. Но нет, нельзя! Ведь мой отказ может для кого-то стать приговором…

НА ПРИЕМЕ У ВРАЧА

 
Типичный мой прием. И что же здесь творится?
Вот требует больной, пинком открывши дверь:
«Всю жизнь я пил, курил, – нет, не хочу лечиться —
Хочу немедленно здоровым быть теперь!
 
 
Ну не смешите – соблюдать диету!
Еще чего – чтоб я бросал курить!
Да не нужна кардиограмма эта!
Хочу прокапаться и вас быстрей забыть!
 
 
И что за чушь – сотрудничать с врачами,
Названия лекарств запоминать!
Такую ерунду зубрите сами,
На то вы и учились, вашу мать!»
 

Таких пациентов 80 процентов. Еще и укажут, что и кому ты обязан!

Нет врачей, которым больные ни разу не напомнили о клятве Гиппократа. Мне напоминали раз сто. И после очередного упрека я решила выяснить, что же Гиппократ на самом деле завещал. Канонический текст бессмертной клятвы датируется V в. до н. э.

КЛЯТВА ГИППОКРАТА

«Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому.

Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всякого намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами.

Что бы при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому».

И что же получается? Гиппократ пишет об отношениях врача с учителями, коллегами и пациентами. В самом начале говорит об уважении, помощи и «корпоративном обучении». Причем для докторов и их учеников, а не для всех подряд. Широкое распространение медицинских знаний явно не приветствуется. Профессия врача – это бизнес, и секреты врачебного искусства трепетно оберегаются. Видимо, и в Древней Греции существовала конкуренция. Лечебному процессу уделено немного внимания в тексте, но о соблюдении врачебной тайны упоминается. Приоритеты древнегреческих медиков прозрачны. Согласно клятве Гиппократа, действия врача начинаются со слов «В какой бы дом я ни вошел…» Значит, после его добровольного решения помочь пациенту. В тексте клятвы нет ни слова о том, что врач «должен» приходить на помощь в тот же миг и что он «обязан» всем и каждому. Но люди почему-то твердо уверены, что давший пресловутую клятву врач обязан всего себя отдавать спасению человеческих жизней. Причем круглосуточно, до конца своих дней и безвозмездно. Такое искаженное толкование клятвы Гиппократа бытует в нашем обществе уже много лет.

На практике я убедилась давно: стоит заикнуться в компании или в купе поезда о своей профессии, тут же возникают желающие получить бесплатную консультацию. Расскажут обо всех своих болячках и потребуют рекомендаций. Бонусом упрекнут, что «все врачи взяточники и жулики». Но почему никто не просит сапожника немедленно и бесплатно починить туфлю?

 
– Дали клятву Гиппократа! – гневный возглас
                                                           раздается,
Я отвечу вам, ребята, как великий Гиппократ:
– То бишь так, как доктор лечит, так ему
                                                        и воздается —
Если ты хороший доктор, значит, должен
                                                      быть богат!
 

«Если ты хороший доктор, значит, должен быть здоров!» Эта мысль ослепляет яркой вспышкой, и я даже спотыкаюсь на бегу. Да, напряженная работа и постоянные стрессы дают о себе знать. Постоянные боли в позвоночнике, снижение функции щитовидной железы, анемия… Проблемы нарастают, как снежный ком, и кучка принимаемых мной ежедневно таблеток становится все больше.

Все плотнее подступают симптомы эмоционального выгорания. Не чувствую радости от того, что лечу людей, порой спасаю их. Все чаще посещают мысли о бессмысленности моей работы. Ее очень много. Эмоциональной отдачи – ноль. Я чувствую, что выросла из этой работы и хочу чего-то нового. Чего-то большего…

В начале весны вдруг неожиданно меня вызывает к себе главный врач. Иду с некоторым опасением: в чем я еще провинилась? Но я получаю предложение стать заведующей! Это как гром среди ясного неба. Нынешняя заведующая уходит на повышение. Я не стремилась к этой должности: с одной стороны, внешний престиж, но с другой – будет меньше лечебной работы, больше бюрократической.

Но ведь повышение – это развитие.

Если предложили – не отказывайся, второй раз могут и не предложить.

М. Е. Литвак

И я пролепетала: «Согласна. Постараюсь оправдать ваше доверие». В общем, вид имела «лихой и придурковатый».

Делюсь своими сомнениями с Анной Петровной. Она бесстрастна.

– Существует ряд профессий, где ты можешь стать первым и без повышения в должности.

– Какие же?

– Например, портной, парикмахер, врач – им не нужны регалии. Клиенты и пациенты за ними гоняются, их передают из рук в руки. Просто стань лучшей в своей профессии.

– Это понятно. Но все же я выхожу из зоны комфорта, проявляю агрессию в хорошем смысле слова. Я соглашаюсь.

Анна Петровна отвечает:

– Помни, что бы ты ни выбрала, твое решение самое правильное. Я тебя поддерживаю.

Слышу, как моя внутренняя черепашка любви к себе недовольно заворочалась, заворчала что-то себе под нос. «Молчи, мы справимся» – буркнула я на нее…

Если ты в уме подчиненный, путь начальника для тебя будет стремный.

Норам Айшек Тернов

Итак, теперь я первое лицо в своем отделении. Привыкаю к новому состоянию, прислушиваюсь к нему. С удивлением отмечаю, что радости и счастья не прибавилось. Скорей наоборот – усилилась тревожность.

Будет трудно, это я сразу понимала. Но не была готова к тому, что настолько. Ведь я работаю в этой больнице много лет, все знаю. Просто пересела в другое кресло. Оказалось, психологически я еще не готова к руководящей работе, несмотря на всю мою теоретическую подготовку. Ну не чувствую я себя начальником! И транслирую это подсознательно окружающему миру. И вот сотрудники не слушаются меня, а начальство гнобит.

Я не разбираюсь в экономических и юридических вопросах. Мой кабинет завален горой бумаг, требующих проверки, ответа, отчета. В довершение ко всему, на работу приняли двух молодых врачей, «мне в помощь». Уж лучше бы их не принимали! Они ничего не знают и, что ужаснее, не хотят знать. Отказываются от ночных дежурств, воюют по поводу зарплаты. Мне приходится смотреть в оба, чтобы они кого-нибудь не угробили в прямом смысле этого слова.

Кажется, все просто сговорились против меня! В отделении уже три недели находится сложный пациент, и постепенно состояние его ухудшается. Что только мы ни обследовали, каких только специалистов ни вызывали! На вчерашнем консилиуме решено провести МРТ. Томограф находится в другой больнице. Сегодня утром я потратила битый час, убеждая коллег выделить место на МРТ как можно быстрее, и договорилась на шесть вечера. Согласовала машину, оформила необходимые направления и обоснования. И что же вы думаете? Безголовые медсестры и санитарки, пришедшие в ночную смену, погрузили в машину и отвезли на исследование не того пациента!

– Ну как такое могло случиться? – от потрясения я даже не могу найти на них крепких слов.

– А я спросила его: Иванов? А он промычал что-то, ну я подумала, что это он и есть, – не моргнув глазом, бойко рапортует молоденькая медсестра.

Назавтра новое ЧП: пациент, лежавший под капельницей, уснул и, повернувшись на бок, случайно выдернул иглу из вены. Конечно, медсестра виновата, что проворонила. Страшного ничего не произошло, но пришедшие его навестить родственники застали жуткую картину: папа лежит весь в крови! Жена хлопнулась в обморок, с дочкой истерика. Решили, что он умер. Естественно, последовала жалоба, хоть я и улаживала ситуацию как могла.

– Что я не так делаю? Ведь у нас никогда не было столько происшествий кряду. Как будто злой рок! Я никудышная заведующая, бездарный врач. И ничего у меня не получится, – рыдаю при встрече с Анной Петровной.

А сегодня я опозорилась как никогда! Санитарка вышла на смену пьяной. Она споткнулась и растянулась на полу прямо в отделении, разлив ведро с водой. Больные начали удивленно шушукаться в коридоре. Медсестры пытались затолкать ее с глаз долой, в сестринскую, но санитарка проявила резвость и даже агрессию. Девчонки прибежали за помощью ко мне.

Увещевания, просьбы пойти домой поспать, уговоры и даже угрозы были напрасны. Хулиганка таращилась на меня рыбьими глазами, ухмылялась и хихикала. Периодически сыпала забористыми словечками и норовила выскочить в коридор, а мы с девчонками пытались ее удержать. Я чувствовала себя совершенно беспомощной.

Вдруг дверь в сестринскую распахнулась, и от зычного гласа мы аж подпрыгнули:

– Клавдия, что за дела?

На пороге стояла главная медсестра – дама внушительной комплекции. Младший и средний персонал трепетал перед ней. Санитарка моментально сникла, протрезвела даже и, пробормотав: «Я пошла работать», – попыталась прошмыгнуть мимо мощной фигуры. Куда там!

– Стоять. Чтобы через две минуты тебя здесь не было. Завтра придешь трезвая и напишешь заявление на отгул, понятно? Или уволить сейчас?

– По-па-па-ня-т-т-т-но, – проблеяла дебоширка и исчезла в конце коридора.

Моя спасительница улыбнулась и участливо произнесла:

– Ничего, Инна Викторовна, научитесь!

Я благодарю ее и чувствую, как краска заливает уши. Оказалось, одна из медсестер догадалась вызвать подмогу. Без сил падаю в кресло. Впереди обычный рабочий день…

Однако через полгода зубрежка приказов, изучение повадок начальства и работа с молодняком начинают давать свои плоды. Я уже могу отчитать нерадивую медсестру, сделать замечание санитарке. Научилась мастерски гасить скандалы с родственниками пациентов, строчить разнообразные, никому не нужные отчеты. Приноровилась в общении с начальством иметь «вид лихой и придурковатый». Даже выдерживаю прессинг на планерках, когда коллеги устраивают «спихотерапию», то есть пытаются спихнуть тебе в отделение тяжелого или непрофильного больного. Тут нужно особое мастерство, чтобы «отгавкаться»… Только вот разбираться с пациентами у меня теперь все меньше времени.

За пять минут до планерки ко мне бочком подходит молодой врач со звучным именем Элеонора. Что это с ней? Обычно она шествует по отделению с видом богини. Назначения делает, тоже, видимо, обратив свой взор в небо. Поэтому я строго-настрого запретила ей писать листы назначений без моего контроля.

– Инна Викторовна, тут ночью больная П. поступила, 58 лет, – она старается не смотреть мне в глаза. – С гипертоническим кризом. В три ночи я ее приняла, назначила лечение. Все по стандарту! А в семь двадцать она умерла… Вот история болезни, подпишите.

У меня похолодели руки, неприятно засосало под ложечкой.

– Отчего она умерла? Каков посмертный диагноз?

С удивлением слышу непривычный металл в своем голосе.

Элеонора мнется, начинает листать историю, показывает анализы.

– С какими симптомами поступила пациентка?

– Одышка, кашель. Высокое давление. Она не тяжелая была. И я не знаю… почему вдруг…

– Где ее рентген? Дай мне ЭКГ! – пытаясь разобраться в ситуации, торопливо просматриваю анализы, снимки, кардиограммы. – Тут похоже на тромбоэмболию легочной артерии! Реаниматологом осмотрена? КТ легких делали?

Я бросаю короткие, отрывистые фразы, воссоздаю картину произошедшего. Чувствую, как закипает ярость. Клиника типичная. Да, задним умом всегда легче сообразить. Но ведь доктор могла вызвать на помощь реаниматолога, старшего терапевта. Мне позвонить могла, в конце концов! Не знаешь сама, спроси у товарищей.

– Не-е-ет, – блеет Элеонора.

Куда подевался ее обычный гонор! Руки дрожат, по лицу пятна.