Текст книги "Гендерная терапия"

● Усиливающий стиль выражается в переживании тревоги при шевелении, эти ощущения расцениваются как признак недовольства ребенка, боязни и т.п. Положительное состояние ребенка отмечается редко и почти не интерпретируется.

● Осуждающий стиль проявляется в том, что мать часто воспринимает ощущения как мешающие, испытывает неудобство, если ребенок сильно шевелится в присутствии других людей. Она не может четко определить, какое ее поведение служит причиной хорошего или плохого настроения ребенка.

● Игнорирующий стиль выражается в описании шевелений как физиологических ощущений, не связанных с образом ребенка. Женщина не может описать динамику или характер шевелений, не представляет себе движений ребенка.

● Адекватный стиль характеризуется четкой интерпретацией характера движений ребенка. Женщина хорошо представляет себе, как двигается и что чувствует ребенок, соотносит его шевеления как с внешними событиями, так и с субъективным состоянием ребенка. При обращении к нему интонирует свою речь адекватно представляемым состояниям ребенка. Интерпретация шевелений ребенка в основном положительная, отрицательной она бывает только в связи с конкретными причинами (Филиппова, 2002).

Четвертый период приходится на седьмой и восьмой месяцы беременности. Третий триместр беременности считается достаточно сложным, в том числе и в плане восприятия беременности. В этот период у женщин ограничена физическая активность, несколько ухудшается самочувствие, легко возникает усталость. Одновременно с этим несколько повышается тревожность по поводу послеродового периода, страх родов. Такое состояние воспринимается по-разному, одни женщины стараются его использовать, чтобы «набраться сил» перед родами и последующим уходом за ребенком, другие переживают его как неприятный период и остро реагируют на неудобства, связанные с увеличением живота. Практически во всех случаях к концу этого периода возникает чувство, которое можно выразить словами «скорей бы уж все закончилось», но одни его интерпретируют как нетерпение увидеть ребенка, а другие – как избавление от неудобств беременности.

Образ ребенка в этот период становится более конкретным, женщины достаточно легко представляют себе его внешний вид, особенности поведения, свои действия с ним. В связи с этим повышается активность, связанная с подготовкой к родам и послеродовому периоду, большинство женщин стремятся повысить свою материнскую компетентность. Общее повышение беспокойства реализуется в деятельности, связанной с подготовкой к рождению ребенка, такая деятельность способствует проработке образа ребенка и представлений о своих материнских функциях.

В последнем триместре беременности практически для всех женщин характерно повышение внешней активности, как бы стремление привести в порядок свои дела и окружение. В.И. Брутман (1996) называет это время «периодом обустройства гнезда». Как правило это активная подготовка к рождению ребенка, приготовление вещей, выбор родильного дома и т.д. Другим вариантом является повышение активности, направленной на не связанные с ребенком дела. Чаще всего это стремление закончить учебу, сдать экзамены, защитить диплом, а также произвести ремонт, купить дачу и т.п. Нередко это интерпретируется как необходимое для будущего ребенка, хотя обычно такой объективной необходимости нет.

Одним из проявлений такой смещенной активности на последних месяцах может считаться поведение женщин, отказывающихся от ребенка при игнорирующем стиле восприятия беременности. Тогда для рождения ребенка может не делаться практически ничего. Обычно отсутствие или уменьшение интересов, связанных с ребенком, сочетается с другими признаками сниженной ценности материнства и ребенка для данной женщины. Изменение направленности активности беременной в «период обустройства гнезда» отражает динамику, происходящую в содержании ее восприятия беременности.

Таким образом, этот период отражает сложную динамику эмоционального состояния во время беременности, когда вся психика будущей матери подготавливается к выполнению ее функции после родов.

Пятый период – предродовой – очень важен с физиологической точки зрения. Тут происходит полная подготовка организма к родам, идет накопление энергетического запаса для родов и послеродового периода. В сфере поведения и эмоций тут наблюдается снижение активности, общее расслабление, некоторое эмоциональное «отупение». В этот период у женщин обычно снижается страх перед родами, они наиболее адекватно, по сравнению с другими периодами, оценивают свои возможности и представляют ребенка и свои действия с ним (Скобло, Дубовик, 1992; Брутман и др., 1997).

Но при неблагоприятной динамике тут, напротив, возрастает тревожность, обостряются физиологические нарушения, женщина практически перестает ориентироваться в своих ощущениях, нередко их игнорирует. При игнорирующем стиле у женщин может не наблюдаться снижения активности и эмоциональности, что иногда приводит к преждевременным родам (Ворошнина, 1998).

Если же говорить о беременности в целом, можно выделить шесть стилей переживания беременности (Филиппова, 2002):

1. Адекватный. Для него характерны: идентификация беременности без сильных и длительных отрицательных эмоций; выраженные соматические ощущения от состояния беременности. В первом триместре возможно общее снижение настроения без депрессивных эпизодов, появление раздражительности, во втором триместре – благополучное эмоциональное состояние, в третьем триместре – повышение тревожности и ее снижение к последним неделям. Активность в третьем триместре ориентирована на подготовку к послеродовому периоду. Первое шевеление ребенка ощущается в 16—20 недель, сопровождается положительными эмоциями; последующие шевеления четко отделены от других ощущений, не сопровождаются отрицательными соматическими и эмоциональными переживаниями.

2. Тревожный. Идентификация беременности тревожная, со страхом, беспокойством, которые периодически возобновляются. Соматический компонент сильно выражен по типу болезненного состояния. Эмоциональное состояние в первый триместр повышенно тревожное или депрессивное, во втором триместре не наблюдается стабилизации, повторяются депрессивные или тревожные эпизоды, в третьем триместре эти проявления усиливаются. Активность в третьем триместре связана со страхами за исход беременности, родов, послеродовой период. Первое шевеление ощущается рано, сопровождается длительными сомнениями или, напротив, четкими воспоминаниями о дате, часе, условиях, переживается с тревогой, испугом, возможны болезненные ощущения. Дальнейшие шевеления часто связаны с тревогой за себя и здоровье ребенка. Характерен поиск нужной информации, патронажа. Характер шевеления интерпретируется с точки зрения возможных нарушений в развитии ребенка.

3. Эйфорический. Все характеристики носят неадекватную эйфорическую окраску, отмечается некритическое отношение к возможным проблемам беременности и материнства, нет дифференцированного отношения к характеру шевеления ребенка. Обычно к концу беременности появляются осложнения. Проективные методы показывают ожидание неблагополучия в послеродовом периоде.

4. Игнорирующий. Идентификация беременности слишком поздняя, сопровождается чувством досады или неприятного удивления. Соматический компонент либо не выражен совсем, либо состояние даже лучше, чем до беременности. Динамики эмоционального состояния по триместрам либо не наблюдается, либо отмечается повышение активности и общего эмоционального тонуса. Первое шевеление отмечается очень поздно; последующие шевеления носят характер физиологических переживаний, доставляют физическое неудобство. Активность в третьем триместре повышается и направлена на интересы, не связанные с ребенком.

5. Амбивалентный. Общая симптоматика сходна с тревожным типом, особенностью этого стиля являются резко противоположные по физическим и эмоциональным параметрам переживания шевеления, характерно возникновение болевых ощущений. Интерпретация отрицательных эмоций преимущественно отражает страх за ребенка или исход беременности, родов. Характерны ссылки на внешние обстоятельства, мешающие благополучному восприятию беременности.

6. Отвергающий. Идентификация беременности сопровождается резкими отрицательными эмоциями; вся симптоматика резко выражена и негативно окрашена – физически и эмоционально. Беременность переживается как кара, помеха и т. п. Шевеление окрашено неприятными физиологическими ощущениями, сопровождается неудобством, брезгливостью. К концу беременности возможен всплеск депрессивных или аффективных состояний.

Каждый конкретный случай беременности неповторим, он лишь отчасти приближается к описанным. Стили восприятия беременности обычно соотносятся с ценностью ребенка для матери. При адекватном восприятии беременности ребенок обладает ценностью, при тревожном или амбивалентном восприятии ценность ребенка повышена или понижена. При игнорирующем или отвергающем стиле – ценность ребенка низкая, при эйфорическом она обычно неадекватна и заменена другими ценностями.

Кроме приведенной выше типологии стилей восприятия беременности И.А. Аршавский, опираясь на учение А.А. Ухтомского о доминанте, предложил понятие «гестационной доминанты» (от лат. gestatio — беременность, dominans – господствующий). Оно наиболее удачно отражает особенности протекания физиологических и нервно-психических процессов в организме беременной женщины (Аршавский, 1967). Гестационная доминанта обеспечивает направленность всех реакций организма на создание оптимальных условий для развития эмбриона, а затем плода. Это происходит путем формирования, под влиянием факторов внешней и внутренней среды, стойкого очага возбуждения в центральной нервной системе, обладающего повышенной чувствительностью к раздражителям, имеющим отношение к беременности и способным оказывать тормозящее влияние на другие нервные центры.

Различают физиологический и психологический компоненты гестационной доминанты, которые, соответственно, определяются биологическими или психическими изменениями, происходящими в организме женщины, направленными на вынашивание, рождение и выхаживание ребенка. Психологический компонент гестационной доминанты (ПКГД) вызывает особый интерес перинатальных психологов и психотерапевтов. Он представляет собой совокупность механизмов психической саморегуляции, включающихся у женщины при возникновении беременности, направленных на сохранение гестации и создание условий для развития ребенка, формирующих отношение женщины к беременности, ее поведенческие стереотипы (Добряков, 2002).

В результате изучения анамнестических сведений, клинико-психологических наблюдений за беременными женщинами и бесед с ними было выделено пять типов ПКГД: оптимальный, гипогестогнозический, эйфорический, тревожный и депрессивный (Добряков, 1996).

Оптимальный тип ПКГД отмечается у женщин, ответственно, но без излишней тревоги относящихся к своей беременности. В этих случаях, как правило, супружеские отношения зрелые и гармоничные, беременность желанна для обоих супругов. Женщина, удостоверившись в наступлении беременности, продолжает вести активный образ жизни, но своевременно встает на учет в женскую консультацию, выполняет рекомендации врачей, следит за своим здоровьем, с удовольствием и успешно занимается на курсах дородовой подготовки. Оптимальный тип способствует формированию гармонического семейного воспитания ребенка.

Гипогестогнозический тип ПКГД (от греч. hypo – приставка, означающая слабую выраженность; лат. gestatio — беременность; греч. gnosis – знание) нередко встречается у женщин, не закончивших учебу, увлеченных работой. Среди них встречаются как юные студентки, так и женщины, которым скоро исполнится или уже исполнилось 30 лет. Первые не желают брать академический отпуск, продолжают сдавать экзамены, посещать дискотеки, заниматься спортом, ходить в походы. Беременность у них часто незапланированна и застает их врасплох. Женщины второй подгруппы, как правило, уже имеют профессию, увлечены работой, нередко занимают руководящие посты. Они планируют беременность, так как справедливо опасаются, что с возрастом повышается риск возникновения осложнений. С другой стороны, эти женщины не склонны менять жизненный стереотип, у них «не хватает времени» встать на учет в женскую консультацию, посещать врачей, выполнять их назначения.

Женщины с гипогестогнозическим типом ПКГД нередко скептически относятся к курсам дородовой подготовки, пренебрегают занятиями. После родов у них часто отмечается гипогалактия. Уход за детьми, как правило, передоверяется другим лицам (бабушкам, няням), так как сами матери «очень заняты». Нередко этот тип ПКГД также встречается у многодетных матерей. Чаще всего ему сопутствуют такие типы семейного воспитания, как гипопротекция, эмоциональное отвержение, неразвитость родительских чувств.

Эйфорический тип ПКГД (от греч. еи – хорошо; phero – переносить) отмечается у женщин с истерическими чертами личности, а также у длительно лечившихся от бесплодия. Нередко беременность у них становится средством манипуляции для изменения отношений с мужем, достижения меркантильных целей. При этом декларируется чрезмерная любовь к будущему ребенку, возникающие недомогания и трудности преувеличиваются. Женщины претенциозны, требуют от окружающих повышенного внимания, выполнения любых прихотей. Они посещают врачей и курсы дородовой подготовки, но прислушиваются далеко не ко всем советам и выполняют не все рекомендации или делают это формально. Эйфорическому типу ПКГД соответствует гиперпротекция, нередко конфликт между супругами захватывает сферу воспитания.

Тревожный тип ПКГД характеризуется высоким уровнем тревоги, что влияет на соматическое состояние. Тревога может быть вполне оправданной и понятной (наличие острых или хронических заболеваний, дисгармоничные отношения в семье, неудовлетворительные материально-бытовые условия и т. п.). В некоторых случаях беременная женщина либо переоценивает имеющиеся проблемы, либо не может объяснить, с чем связана тревога, которую она постоянно испытывает. Нередко тревога сопровождается ипохондрией. Повышенную тревожность нетрудно выявить как врачу женской консультации, так и ведущим курсы дородовой подготовки, однако беременные женщины с этим типом ПКГД далеко не всегда получают адекватную помощь. К сожалению, именно неправильные действия медицинских работников довольно часто способствуют повышению тревоги у женщин. В этих случаях повышенный уровень тревожности у беременной женщины должен расцениваться как ятрогенный (от греч. iatros — врач; genes – порождающий), то есть он связан с неправильным оказанием медицинской помощи. Большинство беременных женщин с этим типом ПКГД нуждаются в помощи психотерапевта. Став матерями, они отличаются повышенной моральной ответственностью, не уверены в своей способности воспитывать ребенка. Воспитание чаще всего носит характер доминирующей гиперпротекции. Нередко конфликт между супругами захватывает сферу воспитания, что порождает противоречивый тип воспитания.

Для депрессивного типа ПКГД прежде всего характерен резко сниженный фон настроения. Женщина, мечтавшая о ребенке, может утверждать, что теперь его не хочет, не верит в свою способность выносить и родить здоровое дитя, боится умереть в родах. Часто у нее возникают мысли о собственном уродстве, то есть дисморфоманические идеи (от греч. dys – приставка, означающая расстройство; morphe — форма; mania — одержимость). Женщины считают, что беременность их «изуродовала», боятся, что их покинет муж, часто плачут. В некоторых семьях подобное поведение будущей матери может действительно ухудшить ее отношения с родственниками, которые объясняют все капризом и не понимают, что женщина нездорова. Это еще больше усугубляет ее состояние. В тяжелых случаях появляются сверхценные, а иногда и бредовые ипохондрические идеи, идеи самоуничижения, суицидальные тенденции. Гинекологу, акушеру, психологу, всем, кто общается с беременной, очень важно своевременно выявить подобную симптоматику и направить женщину на консультацию к психотерапевту или психиатру, который сможет определить невротический или психотический характер депрессии и провести соответствующий курс лечения. К сожалению, депрессивный тип ПКГД, как и тревожный, нередко формируется у беременной женщины на фоне неадекватных высказываний и поступков медицинского персонала, то есть является ятрогенией. Отклонения в сфере семейного воспитания при этом типе ПКГД аналогичны тем, что наблюдаются при тревожном типе, но выражены ярче. Встречаются также эмоциональное отвержение, жестокое обращение. При этом мать испытывает чувство вины, усугубляющей ее состояние.

Тип ПКГД отражает, прежде всего, личностные изменения и реакции женщины и проявляется во взаимоотношениях. О типе психологического компонента гестационной доминанты можно судить, основываясь на результатах исследования значимых отношений беременной. Именно это и позволяет оценить тест отношений беременной ТОБ(б) (см. Приложение в конце данной главы).

Выделяют также различные варианты отношения женщин к родам.

Оптимальным вариантом является такая установка: «Роды – трудная творческая работа». В этом случае женщина настроена на трудную, продолжительную работу, готова терпеть боль, осознает свою активность в этом процессе. Она трудится ради результата – рождения ребенка. Это адекватное отношение к родовой деятельности.

Другие варианты отношения к родам сочетаются с отклоняющимися типами переживания беременности. При эйфорическом настрое это «незаслуженное наказание», при тревожном – «кара за грехи», при амбивалентном – «роды как искупление вины», при игнорирующем – «рядовое, малозначимое событие».

Послеродовой период – это время высокого риска возникновения психических расстройств, одним из которых является постнатальная (послеродовая) депрессия . У женщин в послеродовой период повышается вероятность появления депрессии, поскольку происходят личностные и жизненные изменения (Mark, Williams, 1992). Дж. Боулби выдвинул предположение о том, что депрессивные матери «присутствуют наполовину»: физически присутствуют, но эмоционально отсутствуют. С тех пор было проведено множество исследований этой темы (Крюкова и др., 2005).

В группу риска по возникновению послеродовой депрессии относят:

1) женщин, у которых в семье встречалась психопатология;

2) женщин, переживающих по поводу рождения ребенка с физическим или психическим дефектом;

3) женщин, у которых начало материнства связано с негативными эмоциями и трудностями;

4) женщины, которые не получали социальной поддержки.

Изучение концепции «материнствования» (mothering ), а именно реального материнского поведения и реакций матери на события после родов, позволило выделить две группы матерей – «помогающих» и «регулирующих».

В первую группу вошли женщины, ориентированные на естественные роды и отводящие ребенку центральное место в жизни. Ко второй относят женщин, не желающих оставлять работу, карьеру, у которых появление ребенка обусловлено социальными нормативными представлениями о семейной жизни.

Женщины обеих групп одинаково подвержены послеродовой депрессии. У «помогающих» матерей депрессия возникает из-за невозможности адекватно осуществлять материнские функции либо находиться рядом с ребенком (например, в случае ранней госпитализации новорожденного). «Регулирующие» матери склонны к депрессии, поскольку не могут объединить карьеру и заботу о ребенке, а также ощущают потерю независимости.

Зарубежные исследователи отмечают, что неблагоприятное действие перинатальной депрессии не проходит с рождением ребенка и затрагивает не только самочувствие матери, но отражается и на здоровье ребенка (Meredith, Noller, 2003). Следует добавить, что депрессивное состояние матери, по сравнению с другими состояниями, особенно неблагоприятно для психического развития ребенка, в частности оно влияет на чувство базисного доверия, внутренние защитные механизмы, развитие речи.

Выделяют следующие постнатальные депрессивные состояния (Gilbert, 1992): 1) материнская меланхолия; 2) послеродовая депрессия; 3) послеродовой психоз.

Около 50—60% женщин страдают от меланхолии, для которой характерна склонность к слезам без причины, неспособность к контакту, утомляемость, нарушения сна, низкий аппетит. Пик негативного состояния приходится на пятый день после родов (Verny, Rtlly, 1981). Большинство из перечисленных проявлений требуют доброго отношения, поддержки, понимания, а не психиатрического вмешательства.

Что касается депрессии, то исследования Пиита (Piit, 1968) показали, что 10—15% родильниц страдают от серьезных депрессивных расстройств, которые он назвал «атипичной депрессией». Ее симптомы включают: различные тревоги, слезливость, замешательство, раздражительность, утомляемость, бессонницу, чувство вины, страх причинить вред себе или ребенку. Некоторые женщины замечают изменения своего характера, например, что они стали злыми и раздражительными в семье, что также усугубляет депрессию и снижает самооценку.

Кроме того, тут наблюдается: усталость, повышенная чувствительность, тревога, страх, отчаяние, чувство беспомощности или безнадежности, чрезмерной зависимости, неадекватности, чувство «изменения» («Я не такая, какой была раньше»), ощущение, что «жизнь никогда не будет такой же», недостаток энергии, потеря интереса к сексуальной активности, а также беспричинные страхи за свое здоровье, жизнь и безопасность ребенка. Депрессия может продолжаться от месяца до нескольких лет. Обычно начало депрессии связано с родами, но также может проявиться через некоторое время после рождения ребенка (Chalmers, 1993).

Расстройство проявляется часто после того, как женщину выписывают из роддома, но может наступить как раньше, так и месяц спустя. Многие исследования подтверждают, что послеродовая депрессия имеет длительное продолжение, может протекать месяцы или даже годы (O’Hara, Zekoski, 1988).

Послеродовой психоз встречается гораздо реже, у 1—2 женщин на 1000, и в большинстве случаев связан с эмоциональными нарушениями или заболеваниями (Platz, Kendell, 1988). Уныние, появившееся после родов, может стать причиной психоза. Эту форму также называют родовой горячкой. Обычно симптомы психоза появляются неожиданно во время родов или сразу же после них. Также это может случиться во время беременности или через некоторое время после рождения ребенка. Часто появляются галлюцинации, странности поведения. Женщина в таком состоянии не способна заботиться о ребенке; она нуждается в госпитализации, медицинской и психологической помощи.

К перечисленным формам постнатальной депрессии Б. Чалмерс добавляет еще одну, которую она называет «материнская депрессия». Исследовательница считает, что факторы, связанные с приобретением материнского статуса, материнских качества влияют на развитие материнской депрессии сильнее, чем физиологические аспекты беременности и родов. Продолжительность депрессии (от нескольких недель до нескольких месяцев после родов) также подтверждает, что роды сами по себе не являются фактором первостепенного значения (Chalmers, 1993).

Различные авторы выделяют несколько групп возможных причин постнатальной депрессии: физиологические и гормональные; психологические или личностные; социальные. Следует заметить, что, как правило, причины постнатальной депресии носят комплексный характер. Интенсивность и сочетание перечисленных причин могут влиять на возникновение и продолжительность постнатальной депрессии. Некоторые исследователи также связывают возникновение постнатальной депрессии с особенностями личности и полагают, что существуют группы женщин, которые особенно предрасположены к возникновению депрессии в послеродовой период.

Девиантное материнство. Последние несколько десятилетий проблемы родительской жестокости и пренебрежения нуждами ребенка стали предметом научного исследования различных специалистов во всем мире (Finkelhor, Browne, 1984; Kadushin, Martin, 1981; Kempe, Kempe, 1978; Miller, 1988; Peterson, Brown, 1994).

Объектом исследований в нашей стране в последние годы стал один из вариантов родительской жестокости – отказ матери от ребенка, или, как его называют, «скрытый инфантицид» (Bonnet, 1992). Данное социальное явление в нашей стране имеет тенденцию к постоянному росту (Брутман, Ениколопов, 1994а, б).

Исследования, направленные на выяснение причин, лежащих в основе такого материнского поведения, указывают на полиморфизм предрасполагающих факторов (Брутман и др., 1993; Брутман, Ениколопов, 1994а, б; Брутман, 1997; Филиппова, 1995; Ainsworth, Bowlby, 1991; Montagner, 1988). Одним из важных, но малоизученных аспектов проблемы является открытый еще в начале XX века феномен искаженного восприятия матерью нежеланного ребенка. Аналогичный феномен наблюдается у женщин с послеродовой депрессией (Мухамедрахимов, 1994; Саватье, 1982; Lebovici, 1988). Лебовиси (Lebovici, 1988) предположил, что эти изменения связаны с эмоциональным состоянием женщины, амбивалентно переживающей резкое расхождение между реальным и «идеальным» ребенком, о котором мать мечтает во время беременности. При этом она может воспринимать ребенка как существо, обманувшее ее надежды, источник принуждения и страдания. Жадаш (Саватье, 1982) считает, что к таким искажениям особенно предрасположены одинокие матери с повышенной тревожностью, потребностью в благодарности, с неосознанным чувством вины. Они легко проецируют на новорожденного «дурную часть самих себя» или образ исчезнувшего родителя (ребенок воплощает в себе зло, которое они испытали, все, в чем они себе отказывают, он воспринимается как симптом поражения в личной жизни). С точки зрения Саватье (Саватье, 1982), материнская амбивалентность естественна. Однако у невротических личностей это может привести как к отвержению ребенка, так и к сверхкомпенсации в виде стремления к «безупречному материнству», пронизанному тревогой.

Как показывают исследования, у женщин, отвергающих своих детей, искажения в восприятии младенца прослеживаются уже во время вынашивания нежеланной беременности. Отмечено, что у таких беременных искажения восприятия захватывают даже область телесной чувствительности. Это приводит в том числе к таким феноменам, как гипоэстезия и гиперэстезия шевеления плода (Брутман, 1997; Bonnet, 1992).

Очевидно, что эти психологические свойства обусловлены не только личностными особенностями. Имеет значение также семейная история и семейная ситуация в детстве женщины.

Кроме того, в последнее время все актуальнее становится проблема ранней подростковой беременности. Данные немногочисленных исследований свидетельствуют об искаженном формировании материнской сферы и соответствующей мотивации и инфантильном отношении к беременности девушек-подростков, ожидающих ребенка.

В целом выделяют следующие характеристики женщин с нарушенной готовностью к материнству:

1. Эмоциональная и психологическая незрелость, низкая толерантность к стрессам, несдержанность аффектов.

2. Неготовность к браку в силу эмоциональной неустойчивости, эгоцентризма, стремления к независимости.

3. Сосредоточенность на своих проблемах, переживание чувства несправедливости и недостатка любви.

4. Неразрешенность детских и пубертатных конфликтов.

5. Неполная собственная семья, нередко отсутствует муж, часто женщину воспитывал отчим.

6. В ее семейной истории, включая поколение бабушки, встречается отказ от ребенка, разводы и физическое насилие.

7. Эмоциональная зависимость от матери, несмотря на то что отношения с ней могут быть негативными.

8. Мать воспринимается женщиной как агрессивная, директивная и холодная; она либо не знает о беременности дочери, либо возражает против нее.

9. Ребенок для нее – источник психологических проблем, страха и тревоги. Он кажется недоступным для контакта, чем-то незначительным и далеким от нее самой.

Результаты клинических наблюдений показали, что причина девиантного материнства коренится в драме взаимоотношений женщины с ее собственной матерью, которой также свойственно девиантное поведение (Брутман и др., 2000а). По данным анализа семейных историй женщин, отказывающихся от новорожденных, следует, что девиантная мать с детства чувствовала отвержение своей матери. Такая материнская депривация сделала невозможным идентификацию с матерью как на уровне психологического пола, так и на уровне формирования материнской роли. Ведущая потребность женщины с девиантным материнским поведением – получить любовь и признание своей родной матери. Такая потребность приводит к эмоциональной зависимости от матери и во многом блокирует личностный рост женщины, не позволяя ей самой в будущем стать матерью. Для формирования нормального материнского поведения необходима идентификация с матерью и затем, на основе этой идентификации, – эмоциональная сепарация.

Психология отцовства. В связи со значительными изменениями в системе гендерных ролей за последние 50 лет более социальная, чем материнская, отцовская роль претерпевает серьезные изменения. Появление новых форм активности отцов, по мнению Ш. Барта, свидетельствует о формировании новой гендерной системы, о переоценке или уточнении отцовских функций, о дальнейшей дифференциации гендерных ролей в обществе. В Европе и США эта проблема уже разрабатывается, исследования тут охватывают широкий спектр как теоретических, так и прикладных проблем, однако единой точки зрения на данный феномен не существует. Отцовство исследуется как социальная роль, статус, в рамках изучения представлений и стереотипов, в рамках гендерной психологии, в рамках психологии личности, как фактор, влияющий на изменения личности, личностных характеристик, много исследований проводится в рамках детской психологии, изучается влияние отца на развитие личности ребенка (Canfield, 1994; Demographic trends in fathering; Gerhard, 1999).

Феномен отцовства тесно связан с такими понятиями, как эмоциональная, мотивационная и ценностно-смысловая сферы, самооценка, самосознание, Я-концепция, удовлетворенность жизнью и стиль жизни, а также социальная роль отца, которая зависит от общественной системы, социальной, экономической и политической сфер, статуса мужчины в социуме, социальных стереотипов, предписывающих определенные требования этой роли, в том числе и гендерных стереотипов. Таким образом, отцовство можно определить как интегральную совокупность социальных и индивидуальных характеристик личности, включающую в себя все уровни жизнедеятельности, где одной из важнейших особенностей является комплексность, а также социальная детерминированность. Исследования Э. Фтенакиса (Gerhard, 1999) подтверждают, что существуют очевидные генетически запрограммированные предпосылки отцовства, однако биология не объясняет всю специфику родительского поведения, его мотивации и институциализацию у человека. Одной из важнейших характеристик отцовства является его социальная детерминированность: социум не только предъявляет определенные требования к возрастному, экономическому, профессиональному социальному статусу отца, но и регламентирует поведение человека, обладающего определенным статусом, через систему социальных ролей, среди которых роль отца регламентирована сравнительно мало и нелишена противоречий.