Текст книги "Алиенист"

– Похоже, мы можем, наконец, передохнуть, – произнес я, вставая в проходе. – Я только посмотрю, что впереди и…

Слова застряли у меня в горле, когда я повернул голову к задней двери вагона. У площадки словно бы из ниоткуда возникли две крупные фигуры; хотя внимание их было отвлечено – они спорили о чем-то со станционным смотрителем, – я без труда узнал тех громил, что гнались за нами с Сарой от квартиры Санторелли.

– В чем дело, Мур? – спросил Крайцлер, внимательно меня разглядывая. – Что случилось?

Прекрасно понимая, что в нынешнем состоянии от Ласло вряд ли будет толк в потасовке, я попытался улыбнуться и помотал головой.

– Да нет, ничего, – быстро сказал я, – ровным счетом ничего. Не стоит так нервничать, Ласло.

Нас отвлек шум, с которым пожилая мадам и ее прислуга грузились в передние двери вагона. Хотя в желудке у меня внезапно заворочался страх, голова моя работала надежно.

– Сейчас вернусь, – сказал я Ласло и отправился навстречу экстравагантной парочке. – Прошу прощения, – начал я, одарив леди самой галантной из своих улыбок, – но не мог бы я помочь вам устроиться, мадам?

– Разумеется, – ответила она тоном, выдававшим застарелую привычку к подобным знакам внимания со стороны окружающих. – Эта дрянная сиделка – от нее никакого проку.

– О, уверяю вас, – ответил я, разглядывая трость в ее руке: прекрасный тяжелый набалдашник из серебра, отлитый в виде лебедя. Я взял даму под руку и провел ее к сиденью. – Даже для самой способной сиделки, – продолжал я, дивясь немаленькому весу и неуклюжести моей спутницы, – есть предел возможностей. – В ответ та наградила меня робкой улыбкой, а я, воспользовавшись моментом, протянул руку к трости. – Если вы позволите мне, мадам, подержать это, думаю, мы сможем… вот так, прошу вас… – Сиденье жалобно взвизгнуло под монументальными формами пассажирки.

– О! – произнесла дама. – О да, так гораздо лучше. Благодарю вас, сэр. Вы истинный джентльмен.

– Всегда рад помочь. – Я еще раз улыбнулся ей и устремился назад. Когда я миновал Крайцлера, он в недоумении вытаращился на меня:

– Мур, какого…

Я знаком призвал его к молчанию и направился к задней площадке, старательно отворачивая лицо, чтобы меня не смогли опознать снаружи. Громилы по-прежнему спорили на перроне со станционным смотрителем; суть разговора я не уловил, зато уловил кое-что другое – у одного бандита в руках был ружейный чехол.

– Стало быть, этот у нас будет первым, – пробормотал я, но предпринимать ничего не стал, пока поезд не тронулся с места.

Когда этот момент настал, бандиты снаружи выкрикнули смотрителю какие-то последние – и довольно грубые – оскорбления; еще миг – они повернутся и окажутся внутри. Я сделал глубокий вдох и быстро, но тихо отворил дверь.

Нет, недаром я провел столько времени, наблюдая за тяготами и триумфами «Гигантов» – нью-йоркской бейсбольной команды, – а днем в Сентрал-парке и сам умудрился отработать великолепный замах: его я сейчас и повторил. Удар тяжелой трости пришелся тому громиле, что держал чехол, по черепу и шее. Громила заорал и даже не успел поднести руку к нанесенному увечью, когда я толкнул его рукой между лопаток и перевалил через ограждение площадки. Хотя поезд еще не набрать скорость, этому головорезу уже не удастся подняться сюда; но мне еще оставалось разделаться со вторым, который немедленно ринулся ко мне с воплем:

– Какого черта?

Подозревая, что он перво-наперво инстинктивно потянется к моему горлу я, чуть присев, пырнул его серебряным лебедем в промежность. На секунду мужчина согнулся пополам, а когда снова выпрямился, в глазах его читалось скорее бешенство, чем боль. Он выкинул вперед кулак, вскользь прошедший по моей голове, когда я отшатнулся к ограждению и практически навис над рельсами. Бросив вниз единственный головокружительный взгляд, я понял, что поезд уже набрал приличную скорость. Неуклюже даже для своих габаритов громила покачнулся, когда удар его не попал в цель, и пока он пытался восстановить равновесие, я судорожно двинул ему лебедем по щеке, но хорошенько замахнуться не удалось, и бандит вновь бросился на меня. Я перехватил трость двумя руками, но, предугадав мое движение, противник прикрыл голову гигантскими ручищами. После чего нехорошо ухмыльнулся и сделал шаг.

– Ну ты и дерьмец! – прохрипел он и вдруг рванулся ко мне.

Мне оставалось одно: направив трость ему прямо в горло, я резко вогнал ее прямо в адамово яблоко; человек, моментально парализованный, лишь сдавленно вскрикнул. Я быстро выпустил трость из рук, схватился за козырек крыши вагона, подтянулся и двинул громилу обеими ногами в грудь. От удара он перевалился за ограждение прямо на железнодорожную насыпь у рельсов.

Опустившись, я присел на корточки и несколько раз поглубже вздохнул; а подняв голову, увидел, что на площадку вышел Крайцлер.

– Мур! – воскликнул он, склоняясь надо мной. – С вами все хорошо? – Я кивнул, по-прежнему тяжело дыша, а Ласло посмотрел в сторону убегавшей вдаль станции. – Впрочем, вы в любом случае должны чувствовать себя куда лучше этой парочки. Можете идти? Нам лучше бы проследовать в вагон – у вашей дамы началась истерика. Она убеждена, что вы украли у нее трость, и грозится вызвать полицию, когда мы достигнем следующей станции.

Мой пульс наконец угомонился, я оправил одежду, поднял с пола трость и двинулся в вагон. Покачиваясь, я дошел по проходу до сиденья матроны.

– Прошу вас, мадам, – сердечно, хоть и несколько одышливо сказал я. Дама отпрянула в страхе. – Я просто хотел получше рассмотреть ее при дневном свете.

Та молча приняла у меня из рук трость, но стоило мне отойти, за спиной раздался визгливый вопль:

– Нет! Уберите это! На ней же кровь!

С тяжелым вздохом я рухнул на сиденье; Крайцлер протянул мне свою флягу.

– Надеюсь, это были не те люди, которым вы должны вернуть карточный долг? – произнес он.

Я мотнул головой и сделал глубокий глоток.

– Нет, – прохрипел я. – Ребята Коннора. А больше о них я вам сообщить ничего не могу.

– Как думаете, они вправду хотели нас убить? – поинтересовался Ласло. – Или же просто напугать?

Я пожал плечами:

– Кто знает? Откровенно говоря, сейчас это меня интересует меньше всего. А кроме того, мы беседовали о довольно важном деле, пока они нам не помешали…

Вскоре появился кондуктор, и мы приобрели два билета до Нью-Йорка, после чего я принялся выспрашивать Крайцлера обо всех подробностях его отношений с Мэри Палмер. Не то чтобы я не верил ему – зная Мэри, сложно было не поверить в эту историю; просто рассказ этот, с одной стороны, действовал на меня успокоительно, а с другой – так свежо и трогательно обезоруживал самого Крайцлера. Все опасности, пережитые нами за сегодняшний день, да и все это жуткое расследование меркли перед сбивчивым повествованием о личных планах Ласло на будущее. Для него подобные откровения были достаточно непривычным и многотрудным делом; но никогда еще я не видел своего друга настолько похожим на обычного человека.

И никогда больше я его таким не увижу.

Глава 36

Наш поезд – к тому же еще и местного сообщения – полз так медленно, что когда мы вывалились из него на вокзале Гранд-Сентрал, первые намеки на зарю уже успели осветить восточный небосклон. Решив, что долгий процесс толкования данных, полученных от Адама Дьюри, может подождать до полудня, мы с Крайцлером взяли по экипажу и разъехались по домам – спать. Когда я добрался до Вашингтон-сквер, в бабушкином доме стояла тишина, так что я уже было понадеялся, что окажусь в собственной постели до начала утренней суеты. И мне это почти что удалось, но когда я уже благополучно прокрался по лестнице, не издав ни звука, проскользнул в спальню и начал раздеваться, в дверь робко постучали. Я не успел ничего ответить – в комнату всунулась голова Гарриет.

– О, мистер Джон, сэр, – взволнованно заговорила она. – Хвала небесам. – С этими словами она полностью зашла в комнату, кутаясь в халат. – Мисс Говард, сэр, – она звонила вам весь вечер – как, впрочем, и всю ночь.

– Сара? – переспросил я; меня встревожило выражение обычно безмятежного лица верной служанки. – Где она?

– У доктора Крайцлера – она сказала, что вы отыщете ее там. Дело в том, что… в общем, я не знаю, сэр, она ничего толком не объяснила, но, судя по ее голосу, произошло нечто ужасное.

Я лихорадочно сунул ноги в туфли.

– У Крайцлера? – отрывисто бросил я, чувствуя, как сердце снова начинает биться в ребра. – Какого дьявола она там делает?

– Как я уже сказала, сэр, – ответила Гарриет, энергично заламывая руки, – она мне не сообщила. Но молю вас, поспешите, она звонила больше дюжины раз!

Пулей я выскочил на улицу. Зная, что поймать в такой час кэб возможно только на Шестой авеню, я припустил на запад самой быстрой походкой, на какую только был способен. Остановился я, лишь когда запрыгнул в экипаж, стоявший под путями ветки Эл. Сообщил извозчику адрес Крайцлера и добавил, что это срочное дело; тот сразу же пустил в ход свой кнут. Пока мы неслись по городу, я пребывал в некой панической хмари, устало и безуспешно пытаясь сделать какой-либо вывод из слов Гарриет; но тут на мое лицо упали брызги, я высунул голову в окно и посмотрел на небо: над городом нависли тяжелые тучи, не позволяя пробиться лучам утреннего солнца и омывая улицы потоками дождя.

Извозчик мне попался толковый, так что уже очень скоро я оказался на тротуаре перед домом Крайцлера. На радостях я одарил возницу столь внушительной суммой, что он почел за лучшее не терять столь щедрого клиента и, принимая во внимание ранний час, дождаться моего возвращения, будучи уверенным, что мне вскорости понадобится ехать куда-нибудь еще. Сторожкой рысью я кинулся к двери. Мне открыла Сара. Живая и здоровая, за что я был так благодарен небесам, что немедленно заключил ее в объятия.

– Слава богу, – выдохнул я. – Гарриет мне такого наговорила, что я чуть было не подумал…

Тут я увидел за ее спиной чужую фигуру, так что инстинктивно прянул назад. У человека были седые волосы, безукоризненный сюртук, в одной руке он держал кожаный саквояж.

– Это доктор Осборн, Джон, – тихо представила его Сара. – Коллега доктора Крайцлера. Он живет неподалеку.

– Как поживаете, сэр? – обратился ко мне седовласый и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мисс Говард, надеюсь, я все ясно вам изложил: мальчика не следует беспокоить и уж тем более – куда-то перевозить. Следующие сутки будут критическими.

Сара устало кивнула:

– Да, доктор. И благодарю за вашу заботу. Если бы вас здесь не оказалось…

– Очень жаль, что больше ничем помочь вам не могу, – так же тихо ответил ей Осборн. С этими словами он надел цилиндр, кивнул мне на прощание и вышел из дома. Сара втащила меня внутрь.

– Что здесь, черт возьми, произошло? – спросил я, поднимаясь вслед за ней по лестнице. – Где Крайцлер? И что это за история с мальчиком? Стиви? Его ранили?

– Ш-ш-ш, Джон, – тихо, однако настойчиво ответила Сара. – Сейчас в доме шуметь нельзя. – Ступив на площадку, она двинулась к гостиной. – Доктора Крайцлера нет.

– Нет? – глупо повторил я. – Как это – нет?

Войдя в темную гостиную, Сара направилась было к торшеру, но, махнув рукой, передумала его включать. Она устало опустилась на софу и потянулась к сигаретной коробке на столике.

– Садись, Джон, – произнесла она.

Что-то было в ее словах – покорность ли, горе или гнев, – но я повиновался беспрекословно. Зажег ей спичку, она прикурила.

– Доктор Крайцлер в морге, – выдохнула она вместе с клубом дыма.

У меня перехватило в горле.

– В морге? Сара, да что же стряслось, наконец? Стиви в порядке?

Она кивнула.

– Будет. Он наверху вместе с Сайрусом. Так что нам теперь придется заботиться уже о двух проломленных головах.

– Проломленных? – опять повторил я как попугай. – Какого?.. – И тут желудок мне скрутило тошнотворным спазмом: я оглядел гостиную и вестибюль перед ней. – Секундочку, Сара. А что ты тут делаешь? Почему ты открываешь дверь? Где Мэри?

Сара промолчала – только медленно потерла глаза и выпустила еще одно облако дыма. Когда она снова заговорила, я поразился, насколько тускло звучал ее голос.

– Здесь был Коннор. В субботу ночью, с двумя своими громилами. – При этих словах мне скрутило уже все нутро. – Похоже, они потеряли вас с Крайцлером и получили приличный нагоняй от своих покровителей – судя по тому, как себя вели. – Медленно поднявшись, Сара подошла к окну и приоткрыла его. – Они вломились в дом и заперли Мэри на кухне. Сайрус был в постели, оставался только Стиви. Они спросили, где вы с доктором Крайцдером, но… ты же знаешь Стиви. Можешь представить, что он им ответил.

Я кивнул и пробормотал:

– «Снимайте штаны и бегайте».

– Именно, – ответила Сара. – В общем, с него они и начали. Кроме пробитого черепа, у него сломано несколько ребер, а лицо стало кровавым месивом. Но главное – голова… В общем, он будет жить, но пока еще не понятно, в каком из миров. Ясно станет только завтра. Сайрус пытался подняться и прийти на помощь, но дополз до лестницы наверху, а там потерял сознание и опять ударился головой.

Боясь спрашивать, я все же прошептал:

– А… Мэри?

Сара отрешенно всплеснула руками.

– Она, должно быть, слышала крики Стиви. По крайней мере, я с трудом представляю, что еще могло заставить ее отреагировать так… опрометчиво. Она схватила нож и как-то выбралась из кухни. Не знаю, что она собиралась сделать, но… В общем, нож оказался у Коннора в боку. А Мэри – внизу лестничного пролета. Ее шея…

У Сары дрогнул голос, и я таким же дрожащим шепотом закончил за нее:

– Сломана. Она мертва?

Сара кивнула, закашлялась и продолжила:

– Стиви добрался до телефона и позвонил доктору Осборну. Потом появилась я – как только вернулась из Нью-Полса… в общем, к тому времени обо всех уже позаботились. Стиви, насколько я смогла его понять, считает, что все вышло случайно. Коннор не собирался убивать ее. Но когда Мэри ударила его ножом, он развернулся и…

На несколько долгих секунд гостиная померкла перед моими глазами, подернулась каким-то серым туманом. Следом блеклое пространство заполнил один проклятый звук, уже знакомый мне по Вильямсбургскому мосту, как в ту ночь, когда убили Джорджио Санторелли, – оглушительный грохот моей собственной крови в ушах. Голова у меня затряслась, а когда я поднес руку, чтобы удержать ее, обнаружил, что щека повлажнела. Воспоминания, свойственные вестям о такой трагедии, – быстрые, бессвязные, иногда глупые – вспыхнули чередой в моем мозгу, и когда я услышал собственный голос, то даже не понял, откуда он исходит:

– Невозможно, – говорил я. – Этого не может быть. Чтобы так совпасть… Бессмысленно. Сара, Ласло мне только что говорил…

– Да, – отозвалась она, – мне он тоже рассказал.

Я поднялся, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги, и, пошатываясь, тоже приблизился к окну. Темные тучи в рассветном небе по-прежнему не давали заре овладеть городом.

– Вот твари, – прошептал я. – Вот ведь сукины… Коннора взяли?

Сара щелчком отправила окурок в приоткрытое окно и покачала головой.

– Сейчас им занимается Теодор – он взял в помощь нескольких детективов и они прочесывают все больницы и места, где тот обычно бывает. Хотя, мне кажется, вряд ли они его найдут. Как вас в Бостоне смогли обнаружить люди Коннора, пока тоже не вполне ясно. Вероятнее всего, навели справки в вокзальных кассах. – Не отрывая взгляда от окна, Сара коснулась моего плеча. – Знаешь, – еле слышно пробормотала она, – с самого первого раза, едва я появилась в этом доме, Мэри боялась, что действительно может случиться такое, что заберет его у нее. Я как могла пыталась объяснить ей, что этим чем-то никогда не стану я. Но страх ее так и не покинул. – Сара повернулась и пошла через гостиную к дивану. – Возможно, она была умнее всех нас.

Я поднес руку ко лбу и выдохнул:

– Невозможно… – хотя где-то в глубине души знал, что так вполне могло случиться, если учесть, с чем вообще мы имеем дело. Пора приспосабливаться к реальности этого кошмара. – Крайцлер… – вымолвил я, стараясь придать голосу хоть какую-то силу. – Крайцлер в морге?

– Да, – ответила Сара, доставая новую сигарету. – Я не смогла рассказать ему, что произошло… Это сделал доктор Осборн. Он сказал, что ему не привыкать.

Мои челюсти непроизвольно сжалась, перемалывая вновь всколыхнувшееся раскаянье. Я сжал кулаки и двинулся к лестнице.

– Мне надо туда поехать.

Сара поймала мою руку:

– Джон. Будь осторожен.

– Конечно, – судорожно кивнул я.

– Нет, ты не понял. По-настоящему осторожен. С ним. Если я права, на него все это подействует гораздо ужаснее, чем можно ожидать. Позволь ему выплеснуть свое горе.

Я попробовал улыбнуться и сжал ее руку своей. После чего развернулся, сбежал по лестнице вниз и, распахнув дверь, выскочил на улицу.

Мой извозчик все еще дожидался у обочины, так что, завидев меня, сразу вскочил на козлы. Я сказал, чтобы он правил в Беллвью – и побыстрее, так что экипаж сразу взял бодрый темп. Дождь набирал силу, его несло теплым, но порывистым западным ветром, и пока мы тряслись по Первой авеню, я стянул с головы кепи, чтобы прикрыть лицо от капель, летевших с крыши кэба. Не помню, чтобы за все время этой поездки мне в голову приходили какие-то мысли; скорее перед глазами проносились образы Мэри Палмер, тихой красивой девушки с замечательными голубыми глазами, которая за каких-то несколько часов из горничной превратилась в будущую жену моего дорогого друга, а следом – в ничто. Произошедшее с ней было столь нелепо, что не стоило и пытаться извлечь из этого какой-то смысл; я просто сидел, а образы летели перед моим мысленным взором.

Подъехав к моргу, я сразу отыскал Ласло: он стоял у большой железной двери, через которую мы входили осматривать тело юного Эрнста Ломанна. Ласло стоял, прислонившись боком к стене, его глаза – пусты, черны и безжизненны, словно зияющие дыры, оставленные убийцей на месте глаз своих жертв. Из сточного желоба на крыше прямо на него лился поток воды, и я попытался оттянуть его куда посуше, но тело его было жестко и неподатливо.

– Ласло, – тихо сказал я. – Пойдемте. Залезайте в кэб.

Я еще несколько раз дернул его за рукав, но тщетно. Потом он заговорил механически и хрипло:

– Я не оставлю ее.

Я кивнул:

– Хорошо. Тогда хотя бы встаньте в дверях, вы весь промокли.

Зашевелились только его глаза – скользнули вниз, на одежду; затем он кивнул и шатко тронулся за мной под укрытие крошечного козырька над входом. Мы простояли там некоторое время, а потом Ласло заговорил – так же безжизненно:

– Вы знали… мой отец…

Я взглянул на него, и сердце мое сжалось от того, какая мука была на его лице. Немного помедлив, я кивнул:

– Да, Ласло. Я знал его.

Он неуклюже дернул головой.

– Нет. Я не об этом. Вы знаете, что́ отец повторял мне, когда я был… маленьким?

– Нет. Что же?

– Что… – начал он таким шершавым голосом, что каждое слово, казалось, доставляет ему физическую боль. Но слова эти сыпались чаще. – Что я знаю не так много, как думаю. Что я думаю, что знаю, как людям надо себя вести, что считаю себя лучше его. Но однажды… сказал он, однажды – я пойму, что это не так. И до тех пор буду просто самозванцем…

И снова я не знал, как сказать Ласло, что я прекрасно понимаю его – особенно после того открытия Сары. Поэтому я просто положил руку ему на здоровое плечо, а он рассеянно принялся разглаживать складки на сюртуке.

– Я совершил… некоторые приготовления, – с трудом произнес он. – Скоро прибудет человек из похоронного бюро. После этого мне надо вернуться домой. Стиви и Сайрус…

– Сара за ними присматривает.

Голос его вдруг окреп, и в нем послышалась даже какая-то злость:

– Я обязан их оберегать, Джон! – Он потряс перед собой кулаком. – Это мой долг. Я привел этих людей в свой дом. Я отвечал за их безопасность. А теперь взгляните на них – только взгляните! Двое полумертвы, а одна… она… – Он втянул воздух и посмотрел на дверь, словно сквозь железо видел ржавый стол, на котором теперь лежала девушка, значившая для него надежду на новую жизнь.

Сжав его плечо крепче, я начал:

– Теодор ищет…

– Меня больше не интересует, чем занимается уполномоченный и его полиция, – резко перебил меня Крайцлер. – Равно как и то, что вообще там происходит. – Он умолк, поморщившись от боли, снял мою руку со своего плеча и отвернулся. – Все кончено, Джон. Это кошмарное, кровавое дело… это расследование. Закончено. Все.

На какое-то время я просто лишился дара речи. Нет, он говорил вполне серьезно.

– Крайцлер, – в итоге выдавил я. – Дайте себе пару дней отдыха, и потом…

– Что – потом? – парировал он. – Потом убьют еще одного из вас?

– Вы не можете отвечать за…

– Только не рассказывайте мне, за что я могу или не могу отвечать, хорошо?! – заорал он. – Кто, если не я? Это все мое собственное тщеславие – Комсток был прав! Я впал в слепую ярость, стараясь подтвердить свою драгоценную точку зрения, забыв об опасности, которую это может навлечь. А чего они все хотели? Комсток? Коннор? Бёрнс? Те двое в поезде? Они хотели остановить меня. Я же при этом полагал, что моя работа превыше всего – я думал, что знаю, как лучше! Все это время мы охотились за убийцей, Джон, но главная опасность не он – а я! – Стиснув зубы, он вдруг зашипел: – И с меня довольно – я уже насмотрелся. Если опасность – я, то я исчезну. И пускай он убивает дальше кого хочет и сколько хочет. Если им нужно именно это. В конце концов, он – часть их порядка, их бесценного общественного устройства, без таких тварей у них не будет козлов отпущения, и некем будет извинять их собственную жалкую жестокость! Кто я такой, чтобы вмешиваться?..

– Крайцлер, – тревожно сказал я, ибо теперь не оставалось сомнений: он говорил все это всерьез. – Прислушайтесь к себе, вы же идете вопреки всему, что…

– Нет! – воскликнул он. – Я иду на поводу! Я вернусь в свой Институт, в свой вымерший дом и просто забуду об этом деле. Поставлю на ноги Стиви и Сайруса и больше никогда не подведу своих друзей под удар ради своих тщеславных замыслов. А это их кровавое общество, которое они сами себе построили, может смело катиться туда, куда они же его и подтолкнули, – к чертям!

Я отступил на пару шагов, отчасти понимая, что с ним сейчас спорить бесполезно. Но его слова кольнули меня очень больно.

– Ну раз так – хорошо. Если вы предпочитаете жалеть себя…

Как ответный аргумент, он замахнулся на меня левой, но безбожно промазал.

– Да будьте вы прокляты, Мур! – вырвалось у него сквозь краткие быстрые вдохи. – И вы, и они все тоже! – Он схватился рукой за створку железной двери и распахнул ее, после чего несколько секунд стоял, усмиряя дыхание. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел в сумрачный жалкий вестибюль морга. – И будь проклят я сам, – заключил он тихо. Грудь его наконец перестала вздыматься. – Я подожду внутри. И буду признателен, если вы сейчас уйдете. Сегодня я распоряжусь, чтобы мои вещи перевезли из № 808. Я… Простите меня, Джон.

Он скрылся во тьме вестибюля, и дверь лязгнула у него за спиной. Какое-то время я простоял под дождем, пока намокшая одежда не стала липнуть к телу. Я оглядел площадь, бесчувственные кирпичные коробки зданий, поднял голову к небесам. Западный ветер все крепчал – теперь он нагнал целую стаю туч. Поддавшись необъяснимому порыву, я быстро нагнулся, вырвал из-под ног кусок дерна и швырнул его в черную дверь.

– Да будьте вы все прокляты! – крикнул я, воздев к небу испачканный кулак, но облегчения это не принесло никакого. Я позволил руке упасть, стер с лица дождевую влагу и, пошатываясь, вернулся к кэбу.