Текст книги "Советник"

Глава 17

Миха

– Дерьмо, – Миара не отказала себе в удовольствии пнуть лежащего наемника. Раздетый догола, со стянутыми за спиной руками, он только и смог, что грозно выпучить глаза.

Или не грозно?

Миха понял, что еще не настолько разбирается в чужих гримасах.

Рот наемника заткнули кожаным кляпом, а потому высказать собственное отношение к происходящему, он не мог.

– Это не мой, – Тень, что устроился у двери, подпирая стену, качнул головой. – Из пришлых.

Рядом с наемником, тихо и спокойно, лежал труп. Его тоже раздели, но вряд ли из опасений, что мертвец припрячет что-то опасное или ценное.

Пятна.

Теперь и Миха видел их.

– Боги, – баронесса, которая стояла, опираясь на руку Арвиса, прижала к глазам платок. – Надо… надо молиться. И…

Где-то там, далеко, заревели трубы.

Вздохнул Винченцо, что занял кресло. И выглядел маг, к слову, весьма себе бодрым. За левым плечом его, буравя пленника взглядом, возвышался Джер.

Ица забралась на подоконник.

Еще пара наемников остались по ту сторону двери.

– Не поможет, – Миара обошла лежащего кругом и опять пнула. – Что за привычка тащить в дом всякую заразу, а?

Тот замычал и попытался перекатиться на живот, но был остановлен длинной палкой, которую Миара уперла в грудь.

К слову, выглядел наемник довольно паршиво. Все тело его, и впалую грудь, и живот, напротив, выпуклый, вздувшийся будто, покрывали пятна. Одни совсем крохотные, другие побольше, третьи сливались друг с другом в единые красные вспухшие бляшки.

Бляшки проваливались.

И образовывали дыры, из которых сочился гной.

Миха как-то спокойно отметил, что ковер теперь точно выбросить придется. Ковра было жаль. Наемника – не очень. Миара права, нечего всякую тут…

– Надо осмотреть всех, – Миара сделала очередной круг. – Я… дам амулеты. Сделаю. Те, у кого будут признаки болезни…

Она слегка задумалась.

– Нужно помещение, отдельное от прочих. Чтобы в стороне стояло, но вода должна быть рядом. И в целом…

– Проще будет сразу, – осторожно заметил Арвис, коснувшись рукой шеи.

– Нет, – Миара покачала головой. – Начнется бунт. Если он принес заразу, то все только начинается. В первую волну вы выявите пару дюжин, но и среди них будут дети. Дети всегда есть. А у детей родители. Или родичи. И у остальных тоже. Надо дать надежду.

– А она есть?

– Надежда есть всегда, – Миара пожала плечами. – Но люди должны видеть, что о близких заботятся. Тогда каждый будет знать, что если заболеет, то позаботятся и о нем. А вот охрану на воротах усилить надо. Найдутся те, кто захочет сбежать.

Взгляд её остановился на Тени.

– Лагерь…

– В замок теперь они не пойдут, – ответил Тень. – Те, которые не мои. Там еще изрядно люду. И да, скрыться попытаются.

– Сигнал услышали, – произнесла Миара задумчиво.

Ну да, сложно было не услышать.

– И что? – Джер задал вопрос, который весьма интересовал Миху.

– То, – Миара устала наворачивать круги и замерла. – Что красная чума – зараза известная. И люди её боятся. А потому сами перекроют дороги. И всякого, кто пойдет от замка, издали положат.

– А… – Миха хотел было сказать, что самым разумным как раз было бы убраться из замка. И подальше. Пересидеть эпидемию где-нибудь на болотах, причем, чем дальше, тем более спокойным местом эти самые болота представлялись.

Миара с сожалением вздохнула.

– Не выйдет. Теперь точно. Ты не чувствуешь?

– Чего?

Миха прислушался. Да, что-то было не так, но что именно? И главное ощущение такое, на грани восприятия. Поневоле начинаешь думать, что примерещилось.

– Не важно, – заговорила Миара. – Мы можем ошибаться, что… слишком рано для купола. А вот красная чума – это один из немногих… вариантов, когда баронства и Совет едины в своем мнении. Реши мы утаить, нас просто-напросто уничтожили бы. В назидание. И не факт, что не уничтожат. Вот этот поганец появился неслучайно, – она снова пнула лежащего. – Его кто-то отправил сюда… Заира?

Она резко наклонилась, и тонкие пальчики сомкнулись на горле.

Пленник попытался захрипеть, но кляп ему поставили надежный, ему только и оставалось, что вяло подергиваться.

– Если ты его задушишь, мы ничего не узнаем, – заметил Винченцо.

– А думаешь, нам надо еще что-то узнавать?

– Сколько болезнь… спит. До проявления, – Миха понял, что вопрос про «инкубационный период» вряд ли поймут. – От заражения до первых признаков.

– Пять-семь дней, – пальцы разжались. – От пяти до семи… известны случаи, когда она проявляла себя и через две недели после контакта с больным. Но это скорее исключение.

Пленник что-то попытался сказать.

– Алеф был еще жив. И ему не было смысла травить замок. Как и его женам, – пальцы сцепились в замок. И хрустнули. – В пыточную его.

– Занята, – решил напомнить Миха. – Да и таскать его не стоит. Нечего распространять заразу. И вообще… их бы отсюда убрать.

Он указал на мальчишку.

И сразу надо было. Что-то он стал туго соображать.

Джер явно не был согласен с постановкой вопроса.

– Я его трогал! – сказал он.

– Руки помоешь, – Миха подошел к подопечному. – С мылом. Два раза. И сам тоже. И всем надо сказать… замок разделить на части. Чтобы те, кто на одном, на другой не совались. Всем мыть руки. И маски сделать надо. Из ткани. Несколько слоев.

Проклятье.

Изоляция. Гигиена. Что еще?

А если…

Антибиотики? На коленке? Ладно, есть магия, что плюс… вариантов немного. Если только местные боги не помогут, но они, как Миха успел убедиться, держались в стороне.

– Там… – он обвел взглядом собравшихся. – Где я жил, многие болезни лечились лекарствами. Особыми. Эти болезни вызывались крошечными существами. А лекарства их убивали.

– И из чего их делали?

– Из плесени.

– И как? Помогало?

– Не всегда, – вынужден был признать Миха. – Зависит от того, что вызывает болезнь.

В конце концов, эта зараза может быть вирусной этиологии, а следовательно, антибиотики ей, что мертвому припарки. Но, если вообще ничего не делать, то… странно, конечно. Уровень медицины с одной стороны такой, что позволяет живое менять или вовсе собрать из отдельных частей целый организм, и Миха тому доказательством, а с другой об антибиотиках они не слышали.

Или слышали, но называют иначе?

Что-то же они должны были использовать, чтобы сепсис не начался во время гребаных экспериментов. Даже не из человеколюбия, которым тут и не пахнет, сугубо практически, во избежание глупой потери особо ценного материала.

– Брысь отсюда, – сказала Миара, взмахнув рукой. – И вообще, если строишь из себя барона, то и займись тем, что барону положено.

– Чем же? – Джер опять вспыхнул.

– Порядок наведи, а то… знаю я… как только эпидемия, чернь сразу к воротам ломится. Сбегать. Или пить начинают. Да, распорядись, чтобы погреба заперли. Хуже напуганной черни только напуганная и пьяная чернь.

– Я понял.

– И стражу усилить надо. И руки! – крикнула Миара вдогонку. – Руки помыть не забудь. С мылом!

– А теперь давайте серьезно, – сказал Миха, склоняясь над пленником. Красных пятен, кажется, стало больше. Или нет? Точно больше. Вон, по шее поползли, выше. И на щеке прорезалась парочка. На груди же открывались язвы.

И запах.

Такой вот мерзковатый запах болезни, заставивший Дикаря заворочаться. Инстинкты требовали убраться подальше от заразного, и Миха послушно отступил.

На два шага.

– А до того не серьезно было? – Миара упала в кресло, до того занятое Джером.

– Твой брат… он мог?

– Нет, – после пары секунд раздумья ответила Миара. – Определенно. И не потому, что это запрещено. На запреты, как выяснилось, Алеф плевать хотел. И не один он. Но красная чума… она… как бы это выразиться. Он любил все контролировать. А эпидемию красной чумы контролировать сложно. Да и внимание она привлечет. Если бы решил что-то запустить, пустил бы обычную чуму. Или там холеру.

– А она внимания не привлечет? – уточнил Миха.

– Нет. Чума частенько случается то тут, то там. Но обычно как-то люди сами с ней справляются.

– А тут?

– А тут… – она вздохнула и снизошла до объяснений. – Есть три болезни, по которым Баронства и Совет магов достигли соглашения, что, если где-то оная болезнь выявлена и подтверждена, то земли сии объявляются зараженными. Дороги, ведущие к ним, должны быть перекрыты. И не только прямые, но и тропы.

Это хорошо и правильно.

В глобальном смысле. А вот в частном как-то неуютно.

– Ни торговли, ни войны, – тихо добавил Арвис. – Так у нас говорят.

– Это да… от обычной чумы спасают амулеты. Есть и зелья. Не у всех, конечно, но не сказать, чтобы редкость… красная чума некогда выкосила Ландгерод. Это город на юге. Большой город. Был, – Винченцо говорил очень тихо, и потому прочие замолчали. – Впервые её привезли берберы. Откуда-то издалека.

– Огненные острова, – Миара поглядела на брата с печалью. – Это были огненные острова. Полторы сотни лет тому. Три корабля под рукой Саххарема-Красной бороды. Богатая добыча. Кости огромных зверей. Земляные камни. Желчь и перья железных птиц… и люди. У них всегда получалось брать крепких рабов. А что пара заболела по дороге, так то случается.

– Говорят, там была девушка, которую берберы решили не продавать. Пользовались по пути. Она была не слишком красива, да и вряд ли невинна. Обычно они берегут товар, но если так… и эта девушка их прокляла.

– На самом деле очередная легенда. В документах только и значится, что болезнь рабов. Их поставили отдельно от прочих, хотя еще не было закона об изоляции. Болезнь не казалась серьезной, так, сыпь. И рабы, наверное, были ценны, если их просто не добили, а взялись лечить.

– Не вылечили?

– Через пару дней сыпь заметили на других. Потом… все стало хуже. Много хуже. Красная чума была подобна пожару. И если бы в тот год мешеки пошли войной, они бы без труда захватили и город, и всех, кто остался там. Башни… когда стало понятно, что обычные зелья бессильны, рабов стали забивать. Всех. Только болезнь выбралась за пределы рынка. Болеть начали и мастеровые, и… прочие. Просто люди. Случалось, что и маги, но маги как раз переносили её легко. По сравнению с прочими. Магия меняет тело, потому мы не восприимчивы к той же обыкновенной чуме или другим болезням. А вот красная… если верить архивам, в тот год на улицы вышли големы. И маги. Все, кто мог… даже дети. И… людей обыкновенных в нем не осталось.

Куда подевались, лучше не спрашивать.

– Тогда многие заговорили о наказании богов, о… том, что маги стали слишком самоуверенны, – продолжил Винченцо. – И ввели пару десятков запретов с ограничениями. Не все касались магии, но… на самом деле многие моменты в рукописях словно бы обходятся. И до конца не понятно, как город уцелел. Возможно, от страха. И почему болезнь не пошла дальше, хотя, когда стало ясно, что началась эпидемия, но еще не было понятно, сколь опасна она, многие поспешили покинуть город. В теории они должны были разнести болезнь по всему континенту, но этого не произошло.

Действительно странно.

Как минимум.

– Второй случай произошел с баронством Ландгерод. Самое южное. Большое. Богатое.

– Было? – уточнил Миха.

– Именно, что было. Они варили соль, ею и торговали. Однажды у берегов появился корабль, весьма потрепанный, но все же на плаву. И люди решили, что он пострадал в бурю, но когда поднялись на борт, обнаружили мертвецов. Их выкинули в море, а корабль привели к берегу. Через три дня началась эпидемия. Еще неделя понадобилась, чтобы барон осознал, насколько все серьезно. И отправил за магами. Когда же целители прибыли… в общем, там от города оставалось едва ли четверть.

– И что они сделали?

– Обратились к Совету. Ну а там…

– Сожгли, – спокойно сказал Арвис. – Ландгерод сожгли. Маги подняли огненную стену, и та прошла от края до края.

Радикально. И как-то совсем не вдохновляет.

– То есть, – Миха почувствовал, как по спине поползла струйка пота. – Нам стоит ждать…

– Красная чума случалась и позже. И в последний раз захватила земли баронства Ушшай, а то стоит на севере. И Северяне всегда-то отличались скверным нравом. Когда появились маги, барон заявил, что не позволит жечь подданных. Велел поставить на дорогах патрули и никого не выпускать. И не впускать. А если маги сунуться, то… он из тех, у кого еще остались реликвии. И да, это было лет тридцать тому, кажется? – Миара сморщила носик, вспоминая. – Около того? Наставник рассказывал… он отправился туда. К деревеньке на границе. И протоколы вел. Было интересно.

Кому как.

У Тени дернулась щека. И как-то он словно бы в стену вжался. Что-то знает? Про чуму?

– И как баронство?

– Чума забрала тысячи жизней, но кого-то оставила. Наставник еще кровь их взял. Все надеялся лекарство сделать.

– И как?

– Никак, – она слегка пожала плечами. – Лекарство – это долго, а у главного целителя рода есть иные, куда более важные, дела. Да и не было в этой крови ничего такого… кажется.

– Кажется?

– Тогда мне это представлялось очередным упражнением на сообразительность, – огрызнулась магичка. – Сам подумай… она ведь редко приключается. Раз в пятьдесят лет. Ну и… и у меня тоже хватало других дел!

– Хорошо, – Миха поглядел на баронессу, которая разглядывала свои руки. Бледные ладони, длинные пальцы и россыпь пятен. – Итак, с самого начала если. Допустим, твой больной братец… другой братец был не настолько больным, чтобы выпустить такую заразу в люди. Соглашусь, выгоды ему не было никакой. Он ведь рассчитывал просто прибрать замок. Ну и девочку. Кстати, как мешеки к этой чуме?

– Откуда ж мне знать, – огрызнулась Миара. – Я ни с чумой, ни с мешеками раньше дела не имела.

– И твой брат тоже. Стало быть, он не рискнул бы. Вдруг бы девочка заразилась первой. И возникает вопрос. Кто?

– А еще – как, – Винченцо дотянулся до кубка и поморщился. Рука его дрожала и пальцы то и дело соскальзывали с чеканного металла. – Красная чума – это… это не просто болезнь, которую можно упрятать. Ты говорил про маленьких существ. Да, они нам известны, как и способы борьбы с ними. Иначе ты сам не был бы жив.

– Правда, при чем тут плесень…

– Потом разберешься, – перебил он Миару. – Но красная чума имеет другую природу. Её ведь пытались выделить. Извлечь болезнетворную компоненту. Не получилось. Она… не такая, как другое. И вопросов действительно много вызывает.

– Есть мнение, что это не столько болезнь, сколько проклятье, – Миара встала, чтобы наполнить кубок водой и подвинуть к брату. – И признаться, аргументы весомые. Во-первых, ни разу эпидемия не выплеснулась за черту в сотню миль.

Она загнула пальчик.

– Она начиналась в одном месте и там оставалась, пусть даже люди разбегались, кто куда. Да, в последний раз тропы перекрыли, но лишь известные. А в горах хватает обходных путей. Но ни одного случая за пределами баронства. Ни одного! Как и в городах, близких к Ландгероду. Во-вторых, действительно в большинстве случаев удается выделить болезнетворную компоненту. Но не с чумой.

Второй палец.

– В-третьих, почти все целительские зелья оказываются бесполезны. Точнее они словно перестают действовать, тогда как обыкновенные, не усиленные магией, отвары, работают. Хотя и могут мало. В-четвертых, маги еще менее восприимчивы к проклятьям общего вида, чем к болезням. А затрагивала чума лишь тех, в ком силы немного.

– То есть проклятье?

– Нет, – Миара разогнула пальцы и уставилась на руку. – Проклятья… понимаешь, даже те, которые не направленные, они как бы действуют сразу и на всех, до кого дотянутся. Но сила их воздействия ограничена. И к тому же проклятья не передаются от человека человеку. А чума именно что передавалась. Будь это проклятье, имелся бы выраженный центр его, начало. И чем дальше от центра, тем оно проявлялось бы слабее. Да и… думаешь, в городе магов нет защиты от проклятий? Да любая мало-мальски приличная башня пронизана чарами. Но люди все равно заболевали.

– То есть, мы имеем дело с непонятной хренью, которой все боятся настолько, что вполне могут нас сжечь? А еще эта хрень появилась тут не случайно, и стало быть, кто-то с нею разобрался, если рискнул сделать нам такой вот подарочек…

Миха взглянул на пленного по-новому.

И не только он.

Если кто-то разобрался, как донести чуму до нужного места, то, возможно, он знает и как остановить её?

– Вряд ли толку будет много. Обычный исполнитель, – пальчики Миары хрустнули. – Но спросить надо бы… надо хорошо спросить. Пока он говорить способен.

Глава 18

Миха

Если клиента нельзя доставить в пыточную, то пыточную вполне можно доставить к клиенту. На дом, так сказать.

Арвис эту мысль и озвучил.

Заодно уж предложил проводить госпожу баронессу в её покои, ибо не дело это, даме благородной, при допросах присутствовать.

Баронесса препровождаться отказалась наотрез.

– Я хочу знать, кто меня убил, – сказала она, опускаясь в кресло. – Кому мы помешали настолько, что…

Она сглотнула и посмотрела на бледные руки свои.

Потом подняла взгляд на Миару.

– Гонец пришел сразу после… после того, как вы вернулись. В тот же день. Этот вот… юноша. Тогда он казался совсем молоденьким.

Пленник замычал.

– Ему уже больно, – Миара сползла с кресла и устроилась на полу. Юбки её задрались, и стали видны бледные тонкие ноги с синюшными венами. – А знаешь, что будет дальше?

Говорила она мягко, нежно даже.

– В письме было сказано, что эта победа ничего не меняет. Что… или я помогаю, или умираю. Я и мой сын. Сама бы я… я уже должна была быть мертва. Но Джеррайя…

– Пятна – это локальные кровоизлияния. Первые появляются на животе, затем на груди. На руках вот или шее, там много мелких сосудов, хотя на голове их тоже много, но лицо она затрагивает в последнюю очередь. Главное, что такие же кровоизлияния и внутри происходят, – Миара ткнула пальцем в грудь.

– Он… он сделал так, что мне стало больно. Безумно больно.

Пленник замычал и попытался перекатиться на спину.

– Ничего. Ему тоже больно. Пролитая кровь не распадется, а начинает гнить. Тело. Изнутри. Заживо. И главное, что постепенно. Что интересно, мой наставник говорил, что люди этого не ощущают. Боли. Или слабости. Жара опять же нет. Только пятнышки эти. А потом в один момент ткани начинают отмирать. И быстро. Там. Внутри. Слышишь? Твое сердце стучит так, с перебоями. Страшно? Не бойся, сердечную сумку и сосуды она тоже не любит. Обычно до них дело доходит в самую последнюю очередь.

– И я поверила… поверила, что и Джера тоже… я не хотела. От меня нужно было только… только… – она сжала голову руками. – Не могу!

– Клятва, да?

– Да!

– Правильно. Кто ж такие вещи и без клятвы делает. Но сейчас он нам все сам расскажет. Где там твой любовник?

– Он мне не… – попыталась возмутиться баронесса и слегка покраснела.

– Зря, – Миара потянулась, не спуская с лежащего на полу человека взгляда.

– Он женат!

– Когда и кому это мешало.

– Это… это вообще не твое дело!

– Не мое, – согласилась магичка. – Но ведь надо же беседу поддержать. Меня учили, что поддерживать беседу – это проявлять к собеседнику уважение. И еще вежливость.

– Не надо, – баронесса коснулась пятен. – Я умру?

– Скорее всего. И ты, и многие другие… твой сын? Не уверена. У него есть дар, но спящий, а данных немного. Будет возможность проверить на практике.

– Ты так спокойно об этом говоришь!

– А как мне говорить? Или хочешь, чтобы я истерику устроила? – Миара ковырнула таки язву ногтем, а потом поднесла его к носу, вдохнув аромат. – Кому от этого будет хорошо. И да… ты тоже будешь спокойна. Для своих людей. Когда те, кто стоят при власти, проявляют спокойствие, остальные думают, что не все так страшно. Так что постарайся держать себя в руках.

– Пока не умру?

Миара вытерла руку о юбки.

– Странно… обычный сепсис, вроде того, который… – она осеклась на полуслове и задумалась. – Нет… там и близко симптомов не было. Но здесь…

Она ткнула пальцем в раскрытую язву, подхватив каплю гноя.

Миха отвернулся. Биологи, конечно, люди небрезгливые, но, похоже, до медиков им далеко. Баронесса вон тоже глаза прикрыла.

Руками.

– Нет, здесь нет чего-то… иного. Возбудителя. Они по-разному ощущаются. Обычный чумной, он такими пятнышками… особенно в шейных узлах их много. Собирается. Кишечные хвори – в кишечнике. Сепсис вот пленкой на ране… или ранах, – Миара рассуждала неспешно, явно наслаждаясь представлением.

Все-таки с головой у нее неладно, но… пускай.

Больную голову Миха готов был простить.

– Наставник тоже говорил, что нет источника, а это странно… очень странно.

Скрипнула дверь, пропуская Арвиса, а с ним и палача, вслед за которым двое рабов внесли сундук. Сундук поставили у стены, а вот стол пришлось освободить.

– Камин бы разжечь, – робко заметил палач, поглядывая на пленника. Без страха. А ведь слух должен был пойти. Слухи вообще такая штука, которая идет легко.

Да и клиент не выглядит здоровым. Мягко говоря.

А он без страха.

– Не стоит, – Миара вынырнула из раздумий. – Он и так заговорит. Правда?

– Может, – предложил Миха, – кляп ему вытащить? Тогда шансов заговорить у него будет больше.

Кляп Миара вытаскивала сама.

– Я… я помочь хотел! – взвыл человек.

– Имя? – вопрос Миара подкрепила тычком куда-то под ребра, отчего человек дернулся и уставился на нее с ужасом.

– Лот… Лотторн, госпожа.

– Из чьих будешь?

– Десяток Джарена, его еще Беспалым кличут.

– Никогда не слышала.

– Мелкая шайка, – Тень нарушил молчание. – В Городе подвизаются обычно.

– Как сюда попал?

– Джарен… Джарен сказал, что… ищут людей. Верное дело. Всего-то надо присоединиться к одному… он недавно в наемниках, но заказ урвал хороший. Мага сопроводить. Вот. Но набирает всех, кто ему покажется. А Джарен, он крепкий мужик. И оружия имеет.

– Это про того, которого ты убрал? – Миара повернулась к Тени, и тот кивнул. – Ясно. Продолжай. Что вы должны были сделать?

– Приглядывать. За магом. Куда идет. Что делает. Писать. Джарен отправлял. Такие от штуки, – пленный заерзал, явно желая показать, какие именно штуки, но без рук это было сложновато.

– Вестники?

– Д-да, госпожа.

– Еще что?

– Не знаю! Я мало знаю… Джарен, он золотишка дал. Всему десятку. А сказал, что теперь мы будем… первыми, если выгорит.

– Это вряд ли, – Тень произнес в сторону и очень тихо, но слух у Дикаря был отменным.

– Надо было смотреть. Слушать. Я… я в шатре подвизался. Мажьем. У него прислуги мало, а прочие боялись. Вот я и… правда, без толку. Он чего-то с бумагами все, а с какими – не понять. Трогать я побоялся.

– И правильно. Тронул бы и не дожил бы до нашей встречи. Кого бы я теперь допрашивала?

– Может, того? – предложил палач, указав на инструмент. – Подогреть, чтоб того, говорил легше?

– А он и так говорить будет, правда?

Лотторн поспешно закивал.

– Стало быть, приглядывал. А потом чего?

– Потом… потом вы появилися… и маг помер.

– Да, незадача.

– Вот. Джарен отписался. А потом ходил такой от, смурной. Задуменный. Письмецо мне сунул, чтоб, значит, я туточки отнес. Этого ж идиёта, который за магом был, Тень еще… того…

– И этого, – отозвалась Миара.

– Вот. Многие-то домой пошли, а Беспалый сказал, что неможно. Что надо дельце сделать, и уж тогда-то заживем. Письмецо отнесть ей от.

Он кивнул на бледную баронессу.

– И еще такую штучку дал, вроде косточки птичьей, только с одной стороны поплавленную, а с другой – грязную как бы. И если она начнет упрямится, то сломать. Или если не начнет, все одно сломать.

– И ты?

– Сломал. А она завопила так. Думал, честно, что уже все. Помру. Набежит кто и конец. А она ничего, очуняла. И того, этого… ну, стало быть, сказала, что сделает. А потом в палец иголкой тыц и на бумаженцию. Та и пыхнула, чтобы в пепел.

– Я говорила, что с магами связываться опасно? – поинтересовалась Миара. – Если нет, то говорю. Вы вот добровольно принесли клятву. Не понятно кому, и не понятно, в каких условиях она может сработать.

– Я… не причиню вреда близким.

– Ой, я вас умоляю! – Миара фыркнула и ненадолго отвлеклась от пленника. – Тут надо разобраться, кто близкий, кто не очень, и что такое вред. Не лезьте в дела, в которых ничего не понимаете!

Это она уже рявкнула и так, что Винченцо подпрыгнул.

– Дальше?

– Дальше… надо было мальчишку вывести. Тишком. Его и эту, малую, которая невеста. И с рожей смуглой.

– Это у тебя рожа. У девушек – лицо. Личико. Ясно?

Кивок и ужас в глазах.

– Подай, будь добр, вот тот… да, третий слева.

Палач с поклоном протянул узкое лезвие на деревянной ручке.

– Да не елозь ты, гнойник очень уж крупный. Плохо… обычно на третьей стадии несколько дней проходит, прежде чем такие появляются. Следом – агония, если записям верить.

Гнойник указанный Миха и не увидел бы, если бы Миара в него не тыкнула. На сей раз отвернуться он не успел, только и смог, что слюну сглотнуть, пытаясь сдержать рвотные позывы.

– И воды пусть принесут. Он нам еще нужен.

– Я… я больше ничего не знаю!

– Как ты их собирался вывести?

– Сказать, что укрою… вне замка. Если поверят.

– А если нет?

– Там… штука одна. В одежде. Сжать надо, а этот…

– Штука, стало быть. Зачем за ножи схватился? Вин, ты глянешь? Хотя нет, я сама.

Одежда пленного лежала горкой грязного тряпья, из которого Миара вытащила бледный камушек на нитке.

– Надо же… это ведь зов Лауры, – Миара тронула камушек, и тот закрутился, рассыпая бледные искорки. Хотя… не такие и бледные, если присмотреться.

Совсем даже не бледные.

Наоборот, яркие, что смотреть больно. И Миха опять позорно прикрыл глаза.

– А если добавить каплю силы, то при активации он очарует и зачарует, – Миара кинула камушек брату, и тот поймал. – Все-таки ты безнадежен.

Это она сказала пленнику.

– Тебе доверили весьма редкий артефакт. Всего-то надо было, что дождаться, когда мальчишка один останется. Активировать. И вывести. Он бы пошел следом. И он, и эта маленькая стерва. А вместо этого ты приперся в комнату к магу и за ножи.

– Так… сказали, что маг помирает.

– Ну да, а ты взял и поверил.

– Не все наемники, госпожа, способны думать, – заметил Тень.

– И не только наемники, – Миара вздохнула. – Нам повезло… очень. Ты спешил, так?

Сип.

И губы синеют.

– Э нет, – Миара хлопнула лежащего по груди. – Как же вы меня утомили своим постоянным умиранием! Не сметь!

Как-то вот сразу синева сошла.

– С-спешил… п-приказ… с-срочно идти. Вывести… и я не дурак, я… запустил. Сказали, что ему видеть камушек не обязательно. Вошел. В кармане. Сжал. Как велено. Сказали, послушают. Они… они…

– Не послушали?

– Д-да… никак… я приказал, а они… он… штука эта. Амулет сломался.

Миха поглядел на мага и тот покачал головой. Стало быть, работает чудо-подвеска.

Пленник еще дышал, но у губ снова стала собираться синева. На руках вздулись сосуды, и Михе показалось, что еще немного и кожа прорвется. А может, и вправду прорвется?

– Дальше, – потребовала Миара. – Куда ты их должен был вывести?

– К… к воротам. Там… там Беспалый там… обещался… пропустят… денег… столько, что внукам хватить. Жить будем… будем жить… дом поставлю.

Губы вдруг растянулись в улыбке, а взгляд застыл, вперившись куда-то в угол.

– Дом… большой. Дом. Цветы. Заживу… – его голос сорвался на бормотание, а из уголка рта поползла бурая ниточка то ли крови, то ли гноя. Пленник сглотнул и нервно дернул головой.

– Все, – Миара поднялась и вытерла руки о платье.

– Может, госпожа, – палач явно был разочарован. И человека можно понять. Сорвали с места, притащили, а выяснилось, что сам по себе он не больно-то и нужен. – Того… я?

– Бесполезно, – она покачала головой. – Мозг поражен.

Завоняло.

И под телом начала расплываться желтоватая лужица дерьма.

Твою ж…

– Что странно. Очень и очень странно.

– Чем?

– Слишком быстро, – она разглядывала человека, у которого начали дергаться плечи, то левое, то правая. Вот шею свело, и голова склонилась к плечу, само тело изогнулась, а лицо исказила гримаса. – Обычно они умирают куда дольше.

Пленника вырвало.

И баронесса поднялась. Она была бледна и, кажется, в обморок не падала исключительно силой воли.

– Не вздумай травиться, – сказала Миара, не соизволив обернуться. – Это всегда успеешь.

Баронесса сглотнула.

– Что… мне делать?

– Понятия не имею, – Миара не спускала взгляда с тела, по которому прошла волна судорог. – Эту комнату я оставлю за собой. Надо будет его вскрыть. И инструмент не убирайте. Беспалого найти.

– Скорее всего ушел.

– Плохо.

Это прозвучало довольно-таки равнодушно.

– А вот его люди могут что-то да знать. Если живы.

– Вот и погляди, живы ли они. И надолго ли… да, заодно за остальными, – она вздохнула. – Все-таки умер. И да… отправьте сюда кого-нибудь прибраться. Стол тоже нужно будет освободить. Еще понадобится посуда…