Текст книги "На грани потопа"

Монтень скептически покачал головой.

– На подводных лодках? Возможно, конечно, но верится с трудом.

– Субмарины необходимой вместимости и грузоподъемности существуют, – возразил Ганн, – поэтому мы не имеем права отбрасывать и такой вариант.

– Простите за грубость, коммандер, да только у самого Сатаны нет ни единого шанса добраться отсюда до верховий Атчафалайи на подлодке! – раздраженно буркнул генерал. – От здешних блуждающих мелей, изгибов и ложных проток на глазах седеют и сходят с ума бывалые лоцманы. И это на поверхности, при свете дня! Готов поставить будущую пенсию против пластинки жвачки, что не родился еще подводник, способный провести свою субмарину против течения вверх по Атчафалайе хотя бы до ближайшего крупного населенного пункта.

– А вы не допускаете, генерал, что инженеры Шэня могли проложить под прикрытием строительных работ на поверхности вполне доступный и проходимый для субмарины подводный канал или даже целую сеть каналов?

Монтень отрицательно покачал головой.

– Не могу представить, как подобный объем работ мог ускользнуть от внимания целой армии инспекторов Корпуса, наблюдавших за строительством Сангари с момента закладки и вплоть до его завершения. Они изучили каждый квадратный дюйм портовых сооружений и скрупулезно проверили все чертежи. Нанятые Шэнем подрядчики проявляли исключительную любезность и оказывали им всемерное содействие. Любое критическое замечание воспринималось строителями как глас Божий, а требование заменить или переделать что-либо незамедлительно исполнялось. Я сам неоднократно посещал Сангари и вот что вам скажу: если Шэнь все же умудрился обмануть моих парней, которых я считаю лучшими специалистами во всей Америке от Аляски до Флориды, и прорыть подводный туннель у них под носом, я первым подам за него свой голос, вздумай он выставить свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов!

– Не желаете чашку чаю со льдом, сэр? – предложил Руди, доставая из холодильника запотевший стеклянный кувшин.

– Я бы предпочел стаканчик бурбона, – отказался генерал. – У вас там, случайно, бутылочки не завалялось?

Ганн ухмыльнулся.

– Вообще-то наш шеф, адмирал Сэндекер, ввел категорический запрет на употребление спиртного на всех судах НУМА, но в честь прибытия столь высокого гостя, полагаю, можно слегка отступить от правил. Виски «Джек Дэниеле» с черной этикеткой вас устроит?

Монтень сразу оживился, глазки его заблестели.

– Вы воистину святой человек, коммандер! – с чувством воскликнул он, потирая ладони в предвкушении скорой выпивки. – Вы утешаете страждущих и утоляете жаждущих!

Ганн извлек заветную бутылочку, пронесенную на борт контрабандой, и щедрой рукой плеснул густую, маслянистую жидкость в подставленный высокий бокал.

– Льда подбросить? – осведомился он, наливая себе охлажденный чай; Руди отдавал предпочтение этому напитку перед всеми остальными, будучи абсолютно равнодушен к спиртному.

– Никогда! – энергично замотал головой генерал. Он поднял бокал, откровенно любуясь игрой света в темном янтаре его содержимого, с удовольствием вдохнул неповторимый аромат, сделал небольшой глоток и блаженно зажмурился, как налакавшийся валерьянки кот. – На совещании в Вашингтоне меня проинформировали, что вы готовитесь провести подводное обследование акватории порта, – сообщил он после паузы. – Готов оказать любое необходимое содействие.

– Мы собираемся сначала направить туда «Бентос три» – автономное подводное исследовательское судно, – пояснил Ганн. – Это автоматическая субмарина с дистанционным управлением, снабженная видеокамерой для подводных съемок. Запуск на рассвете. Если она обнаружит что-нибудь подозрительное, пошлем аквалангистов.

– Вода мутная, слишком много ила, – заметил Монтень, снова поднося к губам бокал. – Боюсь, вы мало что сумеете разглядеть.

– Камера цифровая, высокого разрешения, – возразил Руди. – В пределах двадцати футов дает отличные результаты даже в условиях повышенной заиленности. Меня больше заботит, как бы не нарваться на подводный патруль боевых пловцов из числа охранников Шэня.

– Если меры безопасности по охране подводных подступов к Сангари столь же строги, как на поверхности, можете выбросить эту угрозу из головы, коммандер, – рассмеялся генерал. – Здесь секьюрити так мало, что их практически не замечаешь. Да и что им тут стеречь, если администрация порта ничего не скрывает? Единственная преграда – десяти футовый забор из проволочной сетки, через который без труда перелезет даже ребенок. Ворота постоянно открыты, поста на них не держат. На вертолетную площадку спокойно может сесть любой желающий. Сюда свободно заходят различные местные суда, в том числе рыболовецкие сейнеры и траулеры. Служащие всех принимают без расспросов и из кожи вон лезут, чтобы угодить клиентам. Экскурсии тоже случаются – так охрана и туристов не прогоняет.

– Настораживает меня почему-то такая открытость, – покачал головой Руди.

– Да, с образом Шэня как-то не вяжется, – согласно кивнул Монтень.

– По закону, – продолжал Ганн, – на территории порта должны находиться офисы таможенной и иммиграционной служб.

– Есть и такие, – усмехнулся генерал, – только я не завидую тем парням, которые в них сидят. Удивляюсь, как они там до сих пор от скуки не передохли.

– Проклятье! – снова сорвался Руди. – Хоть бы одну маленькую зацепочку раскопать, хоть за кончик ниточки ухватиться. Я душу дьяволу готов заложить, что Шэнь построил Сангари с преступными намерениями!

– Будь я на его месте, – заметил Монтень, – ни за что не стал бы придерживаться столь вызывающего архитектурного стиля. Все эти дурацкие золоченые пирамиды мозолят глаза, как реклама казино в Лас-Вегасе.

– Да, пожалуй, – согласился Ганн. – А больше вам ничего не кажется странным или не совсем соответствующим предполагаемому назначению порта?

Генерал надолго задумался, а потом вдруг просиял:

– Вспомнил, коммандер! Есть тут одна деталь, которая в свое время вызвала изрядное недоумение у моих инспекторов.

– Какая деталь? – сразу навострил уши Руди.

– Вы не гидростроитель, поэтому не обратили внимания, хотя любой эксперт сразу ее заметит, – снисходительно улыбнулся Монтень. – Дело в том, что все причальные сооружения Сангари возвышаются над водой футов на тридцать выше общепринятых стандартов. Как правило, трап с палубы большого судна или корабля опускают на пирс. Здесь же все наоборот: трап приходится опускать с пирса на палубу.

– Возможно, такая особенность всего лишь служит страховкой против гигантских приливных волн типа цунами или катастрофических паводков, случающихся раз в столетие?

– Само собой, – кивнул генерал, – но в данном случае они явно переусердствовали. Подъем воды до такого уровня во время разливов Миссисипи действительно был зафиксирован несколько раз за последние двести пятьдесят лет, но Атчафалайя не Миссисипи, на ней никогда ничего подобного не случалось.

– Шэнь Цинь не из тех, кто доверяется стихиям, – заметил Ганн.

– Но и денег на ветер, насколько мне известно, выкидывать понапрасну не будет, – парировал Монтень. – Хотя факты, следует признать, говорят об обратном. Посмотрите туда, – махнул он рукой в сторону Сангари. – Два судна на весь порт, рассчитанный на прием сотни! Разве уважающий себя предприниматель станет вести дела подобным образом?

– Не станет, – уныло согласился Руди.

Генерал допил виски, смачно крякнул и поднялся на ноги.

– Мне пора возвращаться, коммандер. Скоро совсем стемнеет. Думаю, дотянуть до Морган-Сити мы еще успеем, а с утречка пораньше отправимся в Новый Орлеан.

– Большое спасибо за консультацию, сэр, – сказал Ганн, тепло пожимая протянутую на прощанье руку. – Счастливого пути. Заглядывайте как-нибудь еще, буду рад снова видеть вас на борту.

– Ловлю на слове, – рассмеялся Монтень. – Никогда не забываю, где можно пропустить на дармовщинку стаканчик-другой отличного виски, так что можете не сомневаться, мы еще не раз с вами встретимся. Желаю удачи в расследовании. Если потребуется помощь Инженерного корпуса, звоните прямо мне на мобильный. Так быстрее и проще.

– Еще раз спасибо, сэр, обязательно позвоню.

«Джордж Б. Ларсон» с вернувшимся на борт генералом давно растаял в сгущающихся сумерках, а Руди Ганн по-прежнему стоял у стола, уставившись на голографическое изображение Сангари с таким сосредоточенным вниманием, словно надеялся отыскать где-нибудь в глубине картинки ответы на не дающие ему покоя вопросы.

* * *

– Если тебя беспокоит слишком докучливое внимание со стороны службы безопасности порта, мы можем перебраться ближе к середине, – предложил Фрэнк Стюарт, капитан «Голотурии». – Постройки и земля под ними могут принадлежать Шэню, но речной фарватер от побережья до Морган-Сити по морским законам свободен для прохождения и стоянки любых гражданских судов.

Стюарт был моряком старой закваски и до сих пор предпочитал замерять высоту солнца над горизонтом с помощью секстанта, а широту и долготу определять по таблицам, хотя мог спокойно узнавать местонахождение своего судна с точностью до нескольких ярдов, нажав пару клавиш на компьютере, связанном с системой геофизического позиционирования. Высокий, подтянутый, с глубоко посаженными васильковыми глазами и коротко подстриженной седеющей шевелюрой, он всю жизнь посвятил морю и на старости лет так и остался холостяком.

Руди Ганн стоял рядом со шкипером, с интересом разглядывая сквозь иллюминаторы рулевой рубки кажущийся вымершим Сангари.

– Не говори глупостей, старина, – рассмеялся он, похлопав Стюарта по плечу. – Если мы бросим якорь посреди реки, то привлечем к себе еще больше внимания, чем бородавка, внезапно появившаяся на носу кинозвезды в момент церемонии вручения «Оскара». Генерал Монтень рассказывал, что местные служащие дружелюбны и с готовностью принимают гостей. Так что не стоит нам ломиться в открытую дверь. Мы поступим как вполне добропорядочные граждане: свяжемся с администрацией, уведомим, что у нас забарахлил движок, и попросим выделить на пару деньков свободное местечко в доке для мелкого ремонта. По-моему, идеальное прикрытие, как ты считаешь?

Капитан молча кивнул и, не теряя времени, позвонил диспетчеру порта по своему мобильному, давно вытеснившему прежние средства связи, куда более громоздкие и менее удобные для пользователя.

– Исследовательское судно НУМА «Голотурия» вызывает Сангари, – сухо произнес он в трубку. – Капитан Фрэнк Стюарт на связи. Нуждаемся в текущем ремонте. Неполадки с рулевым управлением. Найдется у вас место в доке?

Диспетчер, представившийся как мистер Генри Пэнь, отнесся к нежданным клиентам с чисто восточной любезностью и откровенно поведал, что свободных мест у них больше, чем мух в открытой банке с вареньем.

– Я сейчас отправлю лоцмана, капитан, – пообещал он, – который отведет вас в семнадцатый док. Если нужны механики, только скажите – пришлем хоть целую бригаду.

– Спасибо за предложение, мистер Пэнь, – поблагодарил Стюарт, – но мы постараемся обойтись своими силами.

– А вы вообще чем занимаетесь, парни? Каких-нибудь редких рыбок ловите? – полюбопытствовал диспетчер, похоже отчаянно соскучившийся по живому человеческому общению.

– Нет, изучаем течения Мексиканского залива, – ответил шкипер. – Вчера наткнулись на банку, не отмеченную в лоции, и повредили рулевое перо. Оно действует, но временами заклинивает.

– Надеюсь, вы быстро исправите поломку, капитан. Но если что-то понадобится или возникнут проблемы, сразу звоните мне. Буду счастлив оказать любую помощь.

– Непременно. Еще раз спасибо, мистер Пэнь. Жду лоцмана. Конец связи.

– Генерал оказался прав, – с облегчением выдохнул Руди. – С безопасностью у них полный ажур!

* * *

После короткого ночного ливня палуба «Голотурии» влажно поблескивала в лучах восходящего солнца. Капитан Стюарт отрядил пару матросов в подвешенную за кормой люльку, приказав им делать вид, будто они возятся с поврежденным рулем. Впрочем, всем на борту, включая самого шкипера, принятые меры предосторожности очень скоро начали казаться совершенно ненужными и лишней тратой времени. Причалы, доки и башенные краны выглядели атрибутами давно забытой за ненадобностью театральной декорации, не оживляемой даже присутствием статистов. Оба китайских транспорта, замеченные Руди Ганном накануне, еще ночью снялись с якоря и покинули порт. После их ухода весь Сангари остался в безраздельном распоряжении «Голотурии» и ее экипажа.

Внутри центральной секции исследовательского судна размешалось не совсем обычное сооружение, прозванное некоторыми остряками «приемной Нептуна». Официально же оно называлось шлюзовой камерой открытого типа. «Приемная» представляла собой прямоугольный колодец размером три на восемь ярдов, герметично закрывающийся сверху и снизу раздвижными створками наподобие лифтовых. По сигналу с пульта управления створки раздвигались, и с нижнего конца колодца, совмещенного с днищем, начинала подниматься забортная вода. Когда давление водяного столба уравнивалось с давлением воздуха в верхней части камеры, подъем прекращался. В результате прямо в трюме возникал небольшой бассейн, посредством которого даже при сильном волнении можно было беспрепятственно выпустить в море аквалангистов, водолазов или мини-подлодку.

Убаюканная кладбищенской тишиной и безлюдностью Сангари, команда плотно позавтракала, после чего все свободные от вахты члены экипажа собрались в шлюзовой камере и столпились вокруг бассейна, чтобы присутствовать при спуске «Бентоса», уже зависшего на тросах в нескольких футах от поверхности воды. Это автономное устройство намного превосходило размерами уже знакомого читателю подводного робота, сыгравший решающую роль в событиях на озере Орион, однако почти не отличалось от него внешне. Развивающий под водой скорость до пяти узлов «Бентос» был оснащен цифровой видеокамерой с оптикой высокого разрешения, работающей как в обычном, так и инфракрасном режиме. В числе прочих приборов следует также отметить цифровую фотокамеру и точнейший эхалот, автоматически предотвращающий столкновение с грунтом и другими объектами и позволяющий выявлять даже самые мелкие трещины в прибрежных скалах или, скажем, размер отверстий в решетке, запирающей подводный туннель. Аквалангист в гидрокостюме, натянутом исключительно для защиты от медуз, лениво плескался в бассейне в ожидании начала операции.

Фрэнк Стюарт заглянул из шлюзовой в операторскую, где сидел за пультом Руди Ганн, перед которым светились два экрана: компьютерного монитора и обзорный – напрямую соединенный с видеокамерой «Бентоса».

– Мы готовы, Руди, – сообщил шкипер.

– Приступайте! – махнул рукой начальник экспедиции.

Натянутые тросы ослабли и провисли, когда сигарообразное тело мини-субмарины погрузилось в мутную речную воду. Нырнувший следом аквалангист разъединил захваты, уцепился за торчащую из стенки колодца металлическую скобу и быстро вскарабкался наверх. Стюарт вернулся в операторскую и сел рядом с Ганном в соседнее кресло. На экране пока ничего интересного не происходило: «Бентос» не успел еще выйти из шлюза, его оптика фиксировала только стальные стенки колодца.

– Тебе не кажется, что все это здорово смахивает на Шекспира?

– "Много шума из ничего", – кивнул Руди. – Согласен, старина, но приказ о подводной разведке в акватории Сангари поступил из Белого дома. Сам понимаешь, адмирал не мог отказаться.

– Неужели там сидят идиоты, всерьез предполагающие, что Шэнь задумал выгружать живых людей со своих транспортов через подводный туннель?

– Дураков на свете много, – рассмеялся Ганн. – Должно быть, какой-то шишке в администрации эта идея показалась привлекательной. Потому мы здесь и торчим.

– Кофе будешь? – спросил Стюарт, вызывая камбуз по интеркому.

– Не откажусь.

Помощник кока принес поднос с двумя кофейными чашками и полным кофейником. Прошло три часа. Кофейник давно опустел, по застывшей на дне чашек гуще ползали мухи, все любопытствующие разбрелись по своим делам, а Ганн и Стюарт продолжали топтаться на месте. Фигурально выражаясь, разумеется, потому что «Бентос» послушно сновал по акватории от причала к причалу, исправно передавая на монитор полученное изображение. Картинка, к сожалению, оставалась неизменной: частокол стальных свай, глубоко вбитых в илистое дно и служащих, в свою очередь, опорами для железобетонных платформ пирсов и доков. И ни малейшего намека на туннель или хотя бы отверстие, достаточно широкое, чтобы сквозь него мог протиснуться человек. Ближе к полудню Ганн оторвался от экрана и повернулся к напарнику.

– Полдела сделано. Западную сторону мы обследовали полностью. – Руди снял очки и принялся с ожесточением тереть тыльной стороной ладони покрасневшие, слезящиеся глаза. – Никогда не думал, что пялиться несколько часов подряд на металлический забор так утомительно, – пожаловался он.

– Ты ничего не заметил? – на всякий случай уточнил педантичный шкипер.

– Даже крысиной норки! – с чувством ответил Ганн.

– Я тоже. Есть предложение: давай перекусим, пару часиков отдохнем, потом перегоним «Бентос» через реку к восточной стенке и пройдемся вдоль нее. Если повезет, к ужину как раз закончим.

– Нет, расслабляться не будем, старина, – решительно отказался Руди. – Начнем прямо сейчас. Будет спокойнее на душе, если к вечеру мы уже уберемся отсюда.

– Съешь хотя бы сэндвич, – посоветовал Стюарт. – Ты ужасно выглядишь.

– Ничего, потерплю. Поехали.

Он набрал на клавиатуре пульта команду, заставившую мини-субмарину изменить направление и взять курс на противоположный берег, после чего откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Через десять минут «Бентос» подал сигнал, что цель достигнута. Ганн вновь развернул аппарат под прямым углом, и поиск возобновился. Еще десять минут спустя зазвонил его мобильный телефон.

– Возьми трубку, Фрэнк, – бросил он капитану.

Стюарт взял телефон и поднес к уху.

– Это Дирк Питт, – сообщил он, протягивая трубку Ганну.

– Питт?! – удивился тот, хватая мобильник. – Дирк, это ты, бродяга?

– Привет, Руди, – раздался знакомый голос. – Я звоню из самолета. Если не ошибаюсь, сейчас он как раз пролетает над Невадой.

– Как ваши успехи с «Юнайтед Стейтс»?

– Один наш новый знакомый пытался меня утешить, что отсутствие результата – тоже результат, – проворчал Питт. – Я ему не поверил, но разубеждать не стал. Больных и раненых врачи огорчать не рекомендуют. Во избежание.

– Вы что, опять в переделку попали, хулиганы?! – встревожился Ганн. – Вы целы?

– Да так, потрепало маленько, – признался Питт. – Но это все ерунда, царапины. Плохо, что мы ничего не нашли. На днище и бортах лайнера нет ни люков, ни следов недавних сварочных работ. Только сплошной слой краски. А у вас как дела?

– Если в ближайшие четыре часа ничего не откопаем, придется утешаться тем же, что посоветовал твой знакомый.

– Кто у тебя под водой? Я их знаю?

– Никого. Мы отправили «Бентос».

– Тогда следи за ним в оба. У Шэня в подводной охране служат такие ушлые ребятишки, что из-под носа кита уведут, а ты и не заметишь.

Ганн помедлил с ответом, не совсем понимая, что имеет в виду Дирк, и уже открыл рот, собираясь уточнить, но в этот момент Питт заговорил снова:

– Извини, Руди, тут нас пилоты на ланч пригласили, так что я побежал. Звякну тебе еще раз из Вашингтона. Ал передает привет тебе и Фрэнку. Пока.

– Как там Дирк с Алом? – осведомился Стюарт, когда Ганн положил на стол умолкшую трубку. – Золотые парни! Лет пять с ними не виделся. Тогда они, помнится, разыскивали затонувший где-то в районе Тьерра-дель-Фуэго круизный лайнер «Леди Фламборо».

– Привет тебе передают, старина, – улыбнулся Ганн и добавил: – Знаешь, Дирк мне сейчас сказал одну вещь, только я никак не соображу, шутка это или предупреждение.

– Предупреждение? – встрепенулся шкипер. – А что именно он сказал?

– Что в службе безопасности Шэня есть подразделение подводной охраны и что они могут попытаться украсть наш «Бентос», – нехотя повторил Руди слова друга, чувствуя себя при этом полным идиотом.

– Подводные охранники? – саркастически хмыкнул Стюарт. – Хотел бы я на них взглянуть!

Ганн не ответил. Глаза его внезапно расширились, и он вскочил на ноги, возбужденно тыча пальцем в экран.

– Боже! Смотри! Смотри!

Капитан бросил взгляд на монитор и окаменел.

Чье-то лицо, частично закрытое маской, заполнило почти весь экран. В следующее мгновение аквалангист сорвал маску, открыв взорам пораженных наблюдателей издевательски ухмыляющуюся физиономию типичного азиата, и помахал рукой перед камерой. Затем изображение пропало, и по экрану пошли сплошные серые полосы. Ганн лихорадочно забегал пальцами по клавиатуре, раз за разом подавая «Бентосу» команду на срочное возвращение, но так и не дождался подтверждающего сигнала.

Автономное подводное исследовательское судно, обошедшееся американским налогоплательщикам в полтора миллиона долларов, сгинуло без следа.