Текст книги "На грани потопа"

– Статистика утверждает, – заметил Питт, – что на дне Великих озер насчитывается свыше пятидесяти пяти тысяч останков кораблекрушений, причем именно Мичиган является бесспорным лидером, погубив больше судов и матросских душ, чем все остальные озера, вместе взятые.

– И волны здесь поганые и жутко коварные, – добавил Гэллахер. – Они достигают тридцати футов в высоту, движутся гораздо быстрее океанских и налетают не с какой-то одной стороны, а сразу со всех одновременно. Я повидал муссоны в Индийском, тайфуны в Тихом и ураганы в Атлантике, но ни разу не сталкивался ни с чем страшнее и опаснее зимней бури на Великих озерах. Как раз такая и разыгралась в ту ночь, когда затонула «Принцесса».

– На озере и маневрировать в шторм гораздо сложнее, – заметил Питт.

– Точно. В море можно лечь в дрейф и отдаться на волю ветра и волн, пока стихия не уляжется, а здесь такой номер не проходит. – Ударившись в воспоминания, ирландец окончательно разговорился и поведал терпеливо внимающему слушателю о событиях более чем полувековой давности в таких мельчайших подробностях, что тот только диву давался, как они могли сохраниться в памяти рассказчика. – Я ведь человек верующий и не мог отказать генералу в помощи, – признался ветеран, повествуя о заключительной стадии эпопеи. – Даже одолжил ему свой бушлат, хотя меня так и подмывало выбросить этого жирного паразита за борт. Да только впрок он ему все одно не пошел – ночь кое-как промаялся, а к утру совсем окоченел и скопытился. Когда нас прибило к берегу, я вынес Катеньку на руках, а плот с мертвяком столкнул обратно в воду. Его подхватило течением и унесло. Так и не знаю до сих пор, что с ним сталось. А мы укрылись в пустой хижине на опушке леса, развели огонь, нашли какие-то консервы, макароны, рис... Так вот и выжили.

– Но вы все еще не сказали, сэр, в каком из озер произошла трагедия? – напомнил Питт. – И не дали ответа на вопрос, известны ли вам хотя бы приблизительные координаты места кораблекрушения?

Гэллахер загадочно ухмыльнулся, грузно поднялся на ноги, подошел к краю мостков и театральным жестом указал на восток.

– Вон там и погибла «Принцесса Ван Ду», – произнес он рокочущим басом.

Питт сначала решил, что старый моряк имеет в виду одно из трех расположенных восточнее озер Гурон, Эри и Онтарио, но уже в следующее мгновение до него дошло.

– Вы хотите сказать, что она затонула прямо здесь, в озере Мичиган?! – воскликнул он дрожащим от волнения голосом.

– О чем я и толкую, – невозмутимо подтвердил ирландец. – Отсюда до того места миль двадцать пять, только надо взять чуток южнее.

Питт не верил своим ушам. Всего двадцать пять миль до «Принцессы» и бесценных сокровищ в ее трюмах! Это было такое невероятное везение, что голова шла кругом.

– Наверное, вас с Катей вынесло на берег где-то поблизости? – предположил он.

– Не просто поблизости, – широко осклабился Гэллахер, – а прямо здесь, где я сейчас стою! Мы много лет пытались купить этот участок – из чисто сентиментальных побуждений, но прежние хозяева упорно отказывались продать. Только после их смерти нам удалось уговорить наследников расстаться с ним. Пришлось снести оказавшуюся спасительной для Кати старую летнюю хижину – она вконец обветшала, – а на ее месте построить дом, в котором мы и обосновались. Мы ведь как рассуждали: раз уж небо даровало нам в молодости спасение и второй шанс, будет справедливо и подобающе провести остаток дней там, где мы, можно сказать, родились заново.

– А вам никогда не приходило в голову, сэр, самому попытать счастья и заняться подъемом груза «Принцессы Ван Ду»? – не удержался Питт от вопроса, со вчерашнего дня не дававшего ему покоя. – В конце концов, вы единственный человек на свете, знающий точные координаты ее крушения. Ваша жена не в счет – не думаю, что она разбирается в навигации и морском деле хотя бы в той степени, чтобы отличить гюйс от галса.

– Это вы верно подметили, мистер Питт, – рассмеялся старик. – Катенька обожает свои фарфоровые безделушки, может часами рассуждать о поэзии, философии, часто поминает каких-то русских гениев прошлого века, о которых я и не слыхивал – она ведь сама русская, из эмигрантов, – но в технике и мореплавании ни бум-бум, хотя всю жизнь прожила с моряком. А вам я вот что отвечу. Конечно, приходило. Я далеко не моралист, грехов на моей совести накопилось порядочно, случалось и убивать в свое время, когда выхода другого не было, да и разбогатеть хотелось, как любому нормальному человеку. А тут такой шанс: протяни руку – и ты миллионер.

– Скорее, миллиардер! – поправил Питт.

– Какая разница? – пожал плечами ирландец. – Коммунисты до сих пор правят Китаем. Они сразу потребовали бы вернуть им все ценности, мне же, в лучшем случае, пришлось бы довольствоваться гвоздями от ящиков, в которые они были упакованы.

– Но вы имели право оформить на себя заявку о находке, – возразил Питт, – и получить отступные с тех же китайцев. Даже ничтожный процент от стоимости груза сделал бы вас очень богатым человеком.

– Мы с Катей и об этом думали, – кивнул Гэллахер. – Но на поживу такого рода всегда слетаются стаи стервятников со всех сторон, так что китайцы, скорее всего, оказались бы даже не первыми в очереди. Стоит поднять со дна хоть одну антикварную вещицу, как к ней тут же потянутся загребущие лапы налоговиков и прочих бюрократов всех уровней, от городского до федерального. Мне пришлось бы отстаивать свои права в судах и проводить там больше времени, чем на работах по подъему сокровищ. А ненасытные адвокаты вытягивали бы из меня больше денег, чем удалось заработать.

– Возможно, вы правы, сэр, – не мог не признать Питт горькой справедливости слов ветерана.

– Да не «возможно», а прав на все сто! – презрительно фыркнул ирландец. – В молодости я сам грешил охотой за подводными кладами и пришел к неутешительному выводу, что это не окупается. Никогда. Как сделаешь перспективную находку, сразу приходится отбиваться не только от правительственных чиновников, но и от шакалов всякого рода, которые так и норовят добраться до трюма первыми и увести добычу прямо из-под носа. Порой и до перестрелок доходило, да вам, наверное, и самому немало таких случаев известно. Короче говоря, мистер Питт, понял я, что главное мое богатство, которого у меня не отнять ни пиратам, ни бюрократам, – это Катенька и дети. А что до «Принцессы», пускай себе лежит, где лежала. Рано или поздно найдутся порядочные люди, которые поднимут груз и обратят его на общее благо. А мне чужого не надо. Да и потом вы же сами сказали, что там национальное достояние, принадлежащее великому народу. И кто я такой, чтобы распоряжаться им по своему усмотрению? Я запретил себе думать и даже вспоминать о тех сокровищах и, как видите, не прогадал. Мы с Катей счастливы, у нас дружная семья, уже есть внуки, а там, глядишь, дождемся и правнуков... Нет, мистер Питт, я уверен, что поступил правильно!

– Немногие на вашем месте рассуждали бы подобным образом, сэр, – заметил Питт, с уважением глядя на состарившегося моряка, неожиданно проявившего столько здравого смысла и житейской логики ради сохранения семьи и душевного спокойствия и устоявшего перед почти непреодолимым соблазном в одночасье сделаться богачом.

– Доживешь до моих лет, сынок, – усмехнулся ирландец, – тогда и поймешь, что в жизни есть масса вещей, куда более важных, чем собственные океанские яхты и персональные «боинги».

– Знаете, мистер Гэллахер, – искренне признался Питт, – сегодня вы преподали мне весьма поучительный урок. А еще хочу сказать, что я вам по-хорошему завидую и полностью разделяю ваши взгляды.

* * *

В дом они вернулись вдвоем. Йен остался на кухне чистить рыбу, а Катя настояла, чтобы Дирк и Джулия дождались обеда. Она и переночевать предлагала, но Питт с сожалением отклонил приглашение хозяйки. Он хотел до темноты порыскать по Манитовоку, чтобы подобрать подходящее место для размещения штаб-квартиры экспедиции, которой предстояло разыскать «Принцессу Ван Ду» и заняться подъемом со дна озера содержимого ее трюмов. Да и с адмиралом не мешало бы связаться и порадовать старика хорошими новостями. За обедом Джулия и миссис Гэллахер оживленно щебетали на мандарине о чем-то своем, женском, а мужчины попивали домашний яблочный сидр и травили друг другу всякие морские байки.

– Что вы можете сказать о капитане Ханте? – поинтересовался Питт, когда трапеза уже подходила к концу.

– Моряк божьей милостью! – стукнул кулаком по столу слегка захмелевший ирландец. – Таких шкиперов больше нет. Он ведь и сейчас там, за штурвалом, – кивнул он в сторону озера. – Пошел на дно вместе со своим судном, хотя мог спастись. Я его звал, стучал в иллюминатор, но он даже головы не повернул. Говорят, в холодной пресной воде предметы сохраняются лучше, чем в соленой?

– Совершенно верно, – подтвердил Питт. – Не так давно со дна озера Мичиган подняли автомобиль, более семидесяти лет простоявший на палубе затонувшего парома. Можете мне не верить, но кожа на сиденьях даже не потрескалась, в баке плескался бензин, шины оказались надутыми, а движок – без пятнышка ржавчины. Когда машину подсушили и сменили аккумулятор, она завелась с полуоборота и своим ходом доехала до Детройта, где ее поместили в музей автомобильной славы.

– Значит, груз «Принцессы» тоже не должен сильно пострадать?

– Во всяком случае, бронзовые скульптуры и фарфор.

– Да-а, неплохо было бы глянуть хоть одним глазком на все эти сокровища, разбросанные по дну озера, – мечтательно вздохнул Гэллахер. – Только стар я уже, чтоб самому под воду нырять. Да и не вынесу я такого зрелища. Как вспомню мою «Принцессу», пополам разломившуюся, аж сердце кровью обливается!

– Уж лучше так, чем быть разрезанной на металл в Сингапуре, – попытался утешить расчувствовавшегося собеседника Питт. – Она боролась до конца и погибла достойно.

– Это правда, – согласился ирландец. – Служила старушка честно и безотказно, и не ее вина, что так получилось.

50

После обеда Питт и Джулия тепло распрощались с хозяевами и вернулись в Манитовок, где зарегистрировались в мотеле, взяв один номер на двоих. Пока Джулия распаковывала вещи, Питт позвонил Сэндекеру и подробно рассказал боссу о результатах встречи с четой Гэллахеров.

– Ты хочешь сказать, – не смог скрыть изумления адмирал, – что «Принцесса Ван Ду» полсотни лет проторчала буквально у него под носом, а старый ирландский пройдоха никому и словечком не обмолвился?!

– Мы недооценили эту парочку, сэр. Они не такие, как все. Они не одержимы, как Шэнь, неодолимой жаждой стяжательства. Им не нужны роскошные дворцы и двухсотфутовые яхты. Они любят жизнь, любят друг друга, любят своих детей и внуков, и этого им достаточно, чтобы оставаться счастливыми, довольствуясь скромным достатком. Понимаете, сэр, они сумели сохранить в себе главный стержень – ту незримую основу, что делает человека человеком. В наши дни это большая редкость, и тем приятнее мне было познакомиться с такими цельными и принципиальными людьми. Они ведь и мне открылись только потому, что поняли и поверили. Старики полвека ждали, когда объявится тот, кто обратит их тайну на общее благо. И за это их не осуждать, а благодарить надо!

– Я лично позабочусь и прослежу, чтобы Гэллахеры получили причитающуюся за находку премию, – заверил Сэндекер.

– Вполне с вами согласен, сэр, они заслужили вознаграждение, только очень сомневаюсь, что они его примут. Как я уже говорил, не те люди.

– Невероятно! – пробормотал адмирал. – Знаешь, сынок, эти твои Гэллахеры, пожалуй, вернули мне давно утраченную веру в человечество. Я обязательно должен их увидеть!

– Думаю, у вас будет возможность свести с ними знакомство, – усмехнулся Питт. – До их лесного домика всего десять миль от нашей будущей базы. Я тут присмотрел один пустующий склад, где можно будет с комфортом развернуть снаряжение и разместиться самим. Теперь дело за вами. Необходимо срочно прислать сюда поисково-спасательное судно. Без него мы как без рук.

– Плохо же ты думаешь о начальстве! – хмыкнул Сэндекер. – Пока ты там лясы точил и сидр попивал, я обо всем позаботился. Руди Ганн уже договорился об аренде оборудованной для подводного поиска посудины под названием «Ныряльщик». Сейчас этот корабль стоит на приколе в Макино-Сити, но команда предупреждена, и судно готово отправиться в путь по первому сигналу. Через сутки оно придет в Манитовок, и можете приступать. Только очень тебя прошу ни в коем случае не афишировать цель экспедиции, да и вообще постарайся привлекать поменьше внимания. Стоит кому-нибудь пронюхать о сокровищах, от репортеров и конкурентов отбоя не будет. В тот же день об этом станет известно Шэню, и вся операция пойдет насмарку.

– С подводными кладами всегда одна и та же история, – уныло согласился Питт. – Любители легкой наживы слетаются на малейший слушок, как мухи на патоку. Но я что-нибудь придумаю, босс. У вас все?

– Нет, я приготовил тебе еще один сюрприз, сынок, – сообщил адмирал. – Думаю, «Ныряльщику» потребуется на разведку дня три-четыре, а к тому времени в озеро Мичиган прибудет из Мэйна краса и гордость НУМА «Ретривер». Я приказал снять его с текущего проекта и направить в твое распоряжение.

– Огромное спасибо, сэр! – обрадовался Питт. – Действительно королевский подарок. Не знаю другого судна, столь идеально приспособленного для глубоководных работ в полном объеме. С помощью «Ретривера» мы сможем минимум вдвое сократить сроки подъема на поверхность груза «Принцессы».

– Ищи ее, Дирк, ищи и найди! – с нажимом произнес Сэндекер. – Я очень на тебя надеюсь, сынок.

– Постойте, сэр, как же так? – спохватился Питт. – Вы ведь только сейчас узнали от меня об итоге встречи с Гэллахерами, а «Ретривер», оказывается, уже в пути?

– У адмиралов тоже иногда случаются проблески интуиции, – ехидно хохотнул Сэндекер. – Не ты один такой умный!

– Да-а-а, – восхищенно протянул Питт. – Вам палец в рот не клади, это уж точно!

– По плечо1 оттяпаю и не поморщусь! – ухмыльнулся адмирал. – Ну, пока, сынок, удачи тебе. Держи меня в курсе. Найдешь «Принцессу», звякни – может, я и сам загляну на денек, тряхну стариной и вспомню молодость.

* * *

Остаток дня Питт в сопровождении Джулии слонялся по городу, беседуя с местными ныряльщиками, а вечером, вернувшись в гостиницу, до полуночи просидел над лоциями и картами озерного дна в приблизительно очерченном Гэллахером квадрате. А утром, едва рассвело, они отправились в порт, чтобы встретить «Ныряльщик» и познакомиться с его экипажем.

Поисковое судно оказалось совсем маленьким и внешне походило на обыкновенный прогулочный катер, что вполне устраивало Питта, не забывшего вчерашний наказ шефа не привлекать внимания. Двадцатипятифутовый «Ныряльщик» с тесным кубриком на четыре койки в два яруса приводился в движение подвесным мотором «Ямаха» мощностью в двести пятьдесят лошадиных сил, и на этом, собственно, все сходство заканчивалось. Оборудование и электронная начинка, скрытые в недрах стандартного фибергласового корпуса, могли вызвать завистливое слюноотделение у капитана самого престижного пассажирского лайнера. Дифференциальная глобальная система позиционирования, совмещенная с компьютером последнего поколения и морским магнитометром «Джиометрикс-866», позволяла ему в любое время дня и ночи определять свои координаты с точностью до нескольких ярдов. А новейшему трехмерному гидролокатору предстояло сыграть решающую роль в предстоящих изысканиях – принимаемый им акустический сигнал преображался на экране монитора в трехмерное изображение. Для непосредственного изучения обследуемого подводного объекта в распоряжении экипажа имелась также полуавтономная – управляемая посредством подводного кабеля – мини-субмарина «Бентос-2», оснащенная цифровыми видео– и фотокамерами. Модель слегка устаревшая, но надежная и простая в обращении.

Команда «Ныряльщика» состояла из двух человек: Ральфа Уилбенкса, жизнерадостного здоровяка с выразительными темно-карими глазами и щеточкой колючих усов, недавно справившего сорокалетие, и его постоянного напарника Уэса Холла, общительного симпатичного парня лет тридцати, как две капли воды похожего на Мела Гибсона. Обменявшись приветствиями с новыми членами экипажа, Уилбенкс и Холл проводили их в кубрик и предложили располагаться на свободных койках. Холл при этом галантно уступил даме нижнее место, быстренько перекинув свои шмотки на пустующую верхнюю полку над ложем партнера.

– Признаться, мы вас так рано не ожидали, – заметил Уилбенкс, когда все четверо снова вышли на палубу.

– Ранней пташке – жирный червяк, – отшутился Питт. – Как дошли из Макино-Сити?

– Как по маслу, – флегматично ответил Холл. – Ни ветерка, ни волны.

В речи обоих ощущался легкий южный акцент. Питт сразу проникся симпатией к этой паре, с первого взгляда определив в них настоящих профессионалов, влюбленных в свою работу. Им же явно приглянулась Джулия, уверенно спрыгнувшая с пирса на нос катера с ловкостью и грацией молодой рыси. Одобрительно кивнув при виде ее экипировки, состоящей из голубеньких джинсов в обтяжку, толстого свитера, непромокаемой нейлоновой ветровки и бейсболки с длинным козырьком, Ральф, на правах старшего, обратился к Питту:

– Посудина у нас надежная, но с удобствами туговато – даже гальюна нет. Надеюсь, леди не страдает морской болезнью? – осведомился он, понизив голос, но девушка все равно услышала и весело отозвалась:

– Можете не волноваться, мистер Уилбенкс, у меня железный желудок и прекрасный вестибулярный аппарат!

Питт окинул взглядом открывающиеся прямо из гавани безграничные водные просторы и повернулся к шкиперу:

– Слабый береговой бриз, волна фут-два, не больше, облачность – десять процентов. По-моему, условия близки к идеальным. Думаю, можно отваливать.

Холл, повинуясь кивку напарника, перебрался на причал и начал распутывать швартов, обвязанный вокруг чугунного кнехта. Неожиданно он выпрямился и приложил ладонь козырьком к глазам, всматриваясь в коренастую фигуру мужчины у ворот, одной рукой сжимающего пару костылей, а другой энергично машущего экипажу катера.

– Он что, тоже с вами? – удивленно спросил Уэс, обернувшись к Питту и Джулии.

Джордино тем временем успел доковылять до «Ныряльщика». Левую ногу итальянца от колена до паха облегала гипсовая повязка, но передвигался он довольно резво, управляясь с костылями с небрежной уверенностью профессионального инвалида. Одарив Холла и Уилбенкса своей неотразимой улыбкой, он укоризненно посмотрел на Питта и Джулию и возмущенно заявил:

– Чума, чума на оба ваших дома, погрязшие в пороке нечестивцы! Хотели скрытно, под покровом ночи, от верного соратника слинять? Оставили несчастного томиться под бдительным присмотром коновалов, чтоб славою с увечным не делиться? Да только просчитались, ренегаты! Сбежал я от сиделок и уколов и к подвигам по-прежнему готов.

– Долго сочинял? – насмешливо прищурился Питт, на самом деле от души радуясь, что они снова вместе.

– Ей-богу, вот прямо сейчас муза нашептала! – не моргнув глазом, поклялся Джордино. – Занимаюсь тут, понимаешь, черт знает чем, а во мне, может, второй Шекспир погибает!

Ральф и Уэс, перемигнувшись, подхватили калеку вместе с костылями, перенесли на борт и водрузили на надувной резиновый матрас. Джулия тут же захлопотала, устраивая его поудобней, и даже угостила стаканчиком горячего кофе из прихваченного в дорогу термоса.

– Как же ты все-таки ухитрился сбежать из госпиталя, Ал? – с любопытством спросила она, когда рядом никого не было.

– Для этого мне пришлось сделать предложение руки и сердца сестре-хозяйке, страшной как смертный грех, – таинственным шепотом поведал ей на ухо итальянец. – Она вывезла меня в тележке для белья, завалив сверху грязными простынями. Но охранник на выходе заподозрил неладное, и тогда она стукнула его по голове кислородным баллоном, а потом...

– Ты лжец и обманщик! – рассмеялась девушка. – Такой же, как Дирк. За что я вас обоих и люблю.

– Приятно слышать, – расплылся в довольной улыбке Джордино. – Только я вовсе не обманщик, а фантазер. Ну не мог же я тебе сказать, что просто вызвал такси и поехал в аэропорт, правда? Это же так скучно!

– Может, не стоило тебе так рано отказываться от больничного режима?

– Стоило! – убежденно ответил итальянец. – Ненавижу больницы. Слишком много народу в них умирает.

– Больше никого не ожидается? – на всякий случай осведомился Уилбенкс.

– Все в сборе, отставших нет! – бодро отрапортовал Джордино.

– Ну, тогда поехали, – ухмыльнулся Ральф, включая зажигание.

* * *

Выведя судно из гавани, Уилбенкс дал полный газ. «Ныряльщик» задрал нос и понесся, слегка подпрыгивая на невысокой озерной волне, со скоростью под тридцать миль в час. Джулия и Ал с комфортом расположились на корме, наслаждаясь великолепным весенним утром и любуясь живописной панорамой и кудрявыми барашками на небосводе, игриво скачущими навстречу восходящему солнцу. Питт вручил Ральфу обработанные накануне вечером карту и схему с отмеченным крестиком примерным местонахождением «Принцессы Ван Ду». Чтобы не промахнуться и наверняка накрыть цель, он определил зоной поиска квадрат со стороной в пять миль. Уилбенкс ввел координаты в компьютер и немного скорректировал курс катера. А Холл обложился фотографиями и планами затонувшего судна и не отходил от мониторов.

Прошло совсем немного времени, когда Ральф убавил скорость, поднял голову и во всеуслышание объявил:

– Внимание, леди и джентльмены! Через восемьсот метров входим в зону и начинаем прочесывание. – Он пользовался метрической системой, потому что так были градуированы все приборы на борту.

Питт помог ему спустить за борт на длинных кабелях датчики гидролокатора и магнитометра, затем оба вернулись в кокпит и присоединились к Холлу. На главном мониторе высветилась сетка, разбивающая квадрат поиска на параллельные полосы, каждая из которых по ширине приблизительно соответствовала пределам досягаемости тянущихся за кормой сенсорных устройств. «Ныряльщику» предстояло таким образом, подобно челноку, курсировать по нему взад-вперед до тех пор, пока не обнаружится искомый объект или не будет охвачена вся площадь обследуемой зоны.

– Четыреста метров, – лаконично произнес шкипер.

– У меня такое ощущение, будто я попала в приключенческий роман, – призналась Джулия, пристроившись за спиной любимого и положив руки ему на плечи.

– Очень скоро тебе захочется из него сбежать, – усмехнулся Питт. – Челночное прочесывание – самая тоскливая процедура в процессе подводного поиска. Представь, что ты газонокосилка и подстригаешь газон, которому не видно конца. Так можно мотаться неделями и не найти ничего более интересного, чем старая автомобильная покрышка.

Холл тем временем занялся настройкой гидролокатора. Информация с датчиков поступала на экран цифрового дисплея высокого разрешения, совмещенного с термальным принтером, регистрирующим донный рельеф посредством двухсот пятидесяти шести оттенков серого цвета.

– Триста метров, – продолжал отсчет Уилбенкс.

– Какова ширина полосы? – поинтересовался Питт.

– Поскольку длина объекта составляет порядка пятисот футов, я установил диапазон захвата на уровне трехсот метров, – пояснил Уэс, бросив взгляд на дисплей, уже начавший выдавать картинку. – Дно пока выглядит ровным, без аномалий. Поскольку мы находимся в пресноводной акватории, думаю, никаких проблем с фиксацией такой крупногабаритной цели не возникнет.

– Скорость?

– Озеро спокойное, так что мы вполне можем позволить себе десяток миль в час без ущерба для качества.

– А мне можно посмотреть? – попросила Джулия.

– Прошу вас, леди, – гостеприимным жестом указал на монитор Холл и слегка подвинулся, освобождая для нее место.

Девушка с трудом протиснулась к нему в уголок и с любопытством уставилась на экран дисплея.

– Поразительно! – восторженно воскликнула она, понаблюдав несколько секунд. – Видны даже маленькие ямочки в песке.

– Да, разрешение неплохое, – снисходительно согласился Уэс, – но изображение на экране отличается от реального примерно в той же степени, как третья ксерокопия от оригинала.

Питт и Холл обменялись понимающими усмешками. Будучи профессионалами, оба отлично знали, какой притягательной силой обладает для новичков и дилетантов разворачивающаяся у них перед глазами панорама морского или речного дна. Та же Джулия, если ей позволить, может теперь часами не отрываться от экрана в надежде раньше всех узреть на дисплее останки поглощенной пучиной «Принцессы».

– Начинаем прохождение первой контрольной полосы, – сообщил Уилбенкс.

– Есть захват, – откликнулся Холл.

– Глубина? – бросил Питт.

Ральф покосился на глубиномер справа от штурвала.

– Сто тридцать метров.

Джордино, не хуже других знающий, что такое челночное прочесывание, привольно расположился на своем матрасе, пристроил загипсованную ногу на леерах фальшборта и крикнул с кормы:

– Эй, парни, у меня сиеста! Не забудьте разбудить, когда появятся русалки.

Потянулись томительные часы ожидания. На скорости десять миль в час «Ныряльщик» неторопливо переползал с полосы на полосу, планомерно и неутомимо обрабатывая свой газон. На дисплее магнитометра тянулась ровная линия магнитограммы, изредка прерываемая пиковыми всплесками малой амплитуды, фиксирующими металлические предметы небольших размеров. Монитор гидролокатора тоже выдавал довольно однообразную картину: ровное песчаное дно с незначительными перепадами глубин. Никто, разумеется, не рассчитывал наткнуться в двадцати пяти милях от берега на свалку отходов человеческой жизнедеятельности, однако унылая безликость бесплодной подводной равнины угнетающе действовала на психику и мешала должным образом концентрировать внимание.

– Хуже чем в пустыне Мохаве! – пожаловалась Джулия, протирая кулачком слезящиеся, покрасневшие глаза. – Там хоть кактусы худосочные попадаются, а здесь один только песок, даже рыбок не видно.

– Зато здесь прохладно и полно воды, – ухмыльнулся Холл.

– Девятая контрольная полоса пройдена, заходим на десятую, – бесстрастно объявил Уилбенкс.

Джулия посмотрела на часы.

– Время обеденное, джентльмены, – заметила она, повысив голос – Кто-нибудь желает перекусить, или я одна такая ненормальная?

– Я тоже ненормальный, – первым откликнулся Джордино, моментально вышедший из спячки, как только речь зашла о еде. – Со вчерашнего вечера голодаю, аж все кишки слиплись! Джулия, радость моя, не дай погибнуть израненному герою, злобными происками врагов лишенному необходимых калорий, – взмолился он жалобным голосом.

– Нет, вы только взгляните на этого бессовестного проныру! – восхищенно покрутил головой Питт. – Когда Ал дрыхнет, хоть из пушки пали – все равно не проснется. У него под ухом мотор ревет, до кабины двенадцать футов, но стоило упомянуть о жратве, и он тут как тут. Ставлю десять к одному, сейчас сам заявится.

И точно! Не прошло и пятнадцати секунд, как в проеме открытого люка показалась ухмыляющаяся физиономия итальянца.

– Чем кормят? – осведомился он, азартно принюхиваясь.

Джулия присела на койку, поставила на колени прихваченную с собой корзинку и принялась выкладывать ее содержимое на откидной столик.

– Котлетки свекольные, котлетки морковные, редька тертая под диетическим майонезом, натуральное яблочное пюре без сахара на десерт и холодный чай на травах, – огласила она перечень основных блюд. – Могу также предложить желающим сэндвичи с ломтиками авокадо и вялеными бананами. Что вы на меня так смотрите? – удивилась девушка, обратив внимание на странное выражение лиц окружающих ее мужчин. – Полностью сбалансированное вегетарианское меню. Весьма способствует улучшению пищеварения и перистальтики желудка.

С момента выхода «Ныряльщика» из гавани Манитовока прошло уже около шести часов. Четверо здоровых мужиков, нагулявших волчий аппетит на свежем воздухе, готовы были слопать что угодно, лишь бы это было мясом или хотя бы отдаленно на него походило. Но то, что им предлагали, было в миллион раз хуже, чем вручную стирать обгаженные детские пеленки или чистить выгребную яму. Трое из присутствующих были джентльменами и считали себя таковыми, поэтому вынуждены были воздержаться от критических высказываний в адрес дамы, худо-бедно, но все-таки проявившей о них заботу. Джордино тоже был джентльменом, но таковым себя не считал. Он считал себя плебеем и пролетарием – во всяком случае, на людях, – а потому не постеснялся выдать все, что он думает по поводу травоядной диеты.

– Сэндвичи с ломтиками авокадо и вялеными бананами?! – повторил он с нескрываемым отвращением, – Скорее я прыгну за борт и вплавь доберусь до ближайшего «Макдональдса», чем прикоснусь...

– Крупный пик на дисплее магнитометра! – возбужденно закричал Питт.

Мгновенно забыв о голоде, все бросились по местам.

– Я ничего не вижу, – озабоченно проговорил Холл.

– Сенсоры гидролокатора расположены дальше за кормой, чем датчики магнитометра. Скоро и на вашем экране проявится.

Джулия прилипла к монитору бок о бок с Уэсом, с нетерпением ожидая, когда же появится картинка. Но вот на границе дисплея обозначились сначала размытые, а потом все более четкие и контрастные контуры какого-то массивного объекта, постепенно заполнившего собой весь экран.

– Судно! Это «Принцесса»! – ликующе завопила девушка.

– Судно, да не то, – с сожалением охладил ее пыл Питт. – Присмотрись повнимательней, это всего лишь старый парусник, а вовсе не пароход.

– Смотрите, как хорошо сохранился, – заметил Уилбенкс, бросив взгляд на монитор через плечо напарника. – Бушприт, палубные люки, иллюминаторы – все на месте и в отличном состоянии. Приличная посудина – футов сто пятьдесят.

– Только мачты куда-то подевались, – добавил Холл.

– Вероятно, их снесло тем же штормом, который потопил судно, – предположил Питт.

– Как вы думаете, команда спаслась? – с надеждой в голосе обратилась к ним Джулия.

– Вряд ли, – огорчил девушку Ральф. – Повреждений почти не видно. Думаю, его захлестнуло волной, и оно сразу пошло ко дну.

Возбуждение постепенно улеглось, и процесс поиска вернулся в прежнее русло. Ветер изменил направление с северного на западное, а потом и вовсе утих. Прошедший неподалеку рудовоз поднял небольшую волну, и «Ныряльщик» несколько раз качнуло, но вскоре озеро опять успокоилось. Ровно в четыре часа Уилбенкс обернулся к Питту.

– Часика через два начнет смеркаться, – предупредил он. – Вы босс, вам и решать, но я бы на вашем месте не дожидался темноты. Завтра с утра продолжим – все равно тут работы еще дня на два, не меньше.

Но Питт рассудил иначе.

– Весной бури на озере случаются редко, но чем черт не шутит? Предлагаю, пока погода благоприятствует, поработать до упора. Приборам ночь не помеха, а мы люди привычные, как-нибудь перебьемся.