Текст книги "Дифференциальная психология и психодиагностика. Избранные труды"

Раздел 2 Психофизиологические предпосылки формирования профессионального мастерства в двух типах профессий

Ранее уже отмечалось, что возникновение новых профессий в промышленности – прямое следствие технического прогресса. Научно-техническая революция, связанная с овладением ядерной энергией, освоением космоса, развитием химии, автоматизацией производства и с другими крупнейшими достижениями человечества, также вызвала к жизни ряд новых профессий. Одной из них является профессия оператора – работника, который управляет автоматизированными процессами и контролирует их.

Уровни автоматизации в разных отраслях промышленности далеко не одинаковы. Высокая степень автоматизации, притом имеющей старые и прочные традиции, достигнута в электроэнергетике. Важными условиями, обеспечивающими автоматизацию этой отрасли промышленности, были и есть непрерывность производственного процесса и неизменяемость продукции – электрической энергии.

Поэтому вполне обоснованно обратиться к изучению профессии оператора именно электроэнергетической промышленности. Нельзя, разумеется, утверждать, что результаты изучения оперативных работников электростанций, подстанций и сетей (так называют в энергосистемах работников, выполняющих, по существу, функции операторов) могут быть прямо перенесены на операторов других объектов и предприятий и других отраслей промышленности. Но вряд ли следует преувеличивать значение элементов специфичности. Автоматизация во многом сближает содержание трудовой деятельности операторов разных предприятий, что, конечно, никак не относится к различиям, которые определяются существом технологического процесса.

Понятие профессиональной пригодности охватывает многие стороны человека и его возможностей. Сюда может быть отнесена специальная подготовка и квалификация, состояние здоровья, даже некоторые антропометрические признаки

и, наконец, индивидуальные психофизиологические особенности. В дальнейшем изложении речь будет идти лишь о психофизиологических особенностях человека.

Комплексная механизация, автоматизация и оснащение производства кибернетическими самонастраивающимися системами управления коренным образом изменяют не только условия, но и содержание трудовой деятельности. Ранее мы уже отмечали, что основной результат этих изменений – утрачивается прямое взаимодействие человека с предметом труда.

В неавтоматизированном производстве человек непосредственно наблюдает все фазы технологического процесса, по мере необходимости воздействуя на него. Автоматизация разъединила человека и предмет труда, между ними встали машина и управляющий ею автомат. Весь технологический процесс заранее программируется. Непосредственная связь человека с предметом труда оказывается невозможной и излишней. Информацию о ходе производства человек получает посредством сигналов. Высокий уровень автоматизации вообще устраняет человека из нормально протекающего производственного процесса. В его вмешательстве возникает надобность лишь в чрезвычайных обстоятельствах – при внезапных поломках оборудования и т. п. На производствах менее высокого уровня автоматизации человек выполняет функции канала связи. Таким образом, автоматизация ведет к возникновению нового типа трудовой деятельности.

Одна из особенностей труда в автоматизированном производстве состоит в упрощении сенсомоторной структуры трудового действия. Зачастую оно сводится к тому, чтобы на достаточно интенсивный, то есть не требующий сколько-нибудь тонкой восприимчивости, сигнал ответить самым простым движением, не требующим ни координации, ни ловкости, например нажать пальцем на удобно расположенную кнопку. Упрощению структуры действия сопутствует громадное повышение эффективности. Последствия такого «нажима на кнопку» могут быть сколь угодно большими. На высокоавтоматизированном предприятии, нажимая на кнопки, оператор может обеспечить нормальный ход производства, создающего значительные материальные ценности, а при ошибочных или несвоевременных действиях эти ценности могут погибнуть, может быть поставлена под угрозу и человеческая жизнь.

Задача инженерной психологии состоит в том, чтобы способствовать уменьшению вероятности возникновения ошибочных действий оператора. Рабочее место оператора должно быть организовано так, чтобы были учтены психофизиологические возможности человека. Под этим углом зрения устанавливается сигнализация, оптимальные способы ее кодирования, конструируются органы управления, внедряются рациональные режимы труда.

Организовать рабочее место оператора – это еще не все. На это рабочее место должен быть поставлен человек, который сумеет выполнить свои обязанности при всех состояниях системы «автомат – машина» в нормальных и аварийных условиях.

Исключим из рассмотрения тот случай, когда сроки действенного вмешательства в управление системой, потерпевшей аварию, превосходят человеческие возможности. Допустим, что сроки вмешательства невелики, но укладываются в пределы человеческих возможностей. Каждый ли человек использует наилучшим образом эти предоставленные ему обстоятельствами секунды или минуты? Каждый ли человек обладает индивидуально-психологическими чертами, которые позволят ему сохранить рассудительность и самообладание в этот решающий момент?

Неоднократно ставился вопрос о подборе операторов по их профессиональной пригодности. В частности, пишут:

«Необходимо со всей определенностью заявить, что недостаточность тех или иных некогда применявшихся у нас и все еще популярных за рубежом методик (авторы имеют в виду применение тестов для определения профессиональной пригодности. – К. Г.) не должна являться основанием для пренебрежительного отношения к проблеме профессионального отбора вообще. Особенно же нетерпимо подобное отношение в тех случаях, когда речь идет об операторах в системах управления, работа которых часто связана с большим риском и даже с опасностью для жизни как их самих, так и других людей» (Панов Д. Ю., Ошанин Д. А., 1961, с. 183).

О разработке критериев пригодности операторов говорили и другие авторы (Небылицын В. Д., 1961; Зинченко В. П., Панов Д. Ю., 1959).

На ряде предприятий деятельность оператора состоит в том, что он принимает информацию с одних элементов системы и передает, после переработки, на другие. Так как «всякое устройство, осуществляющее передачу сигналов на расстояние, называется каналом связи» (Полетаев И. А., 1958, с. 84), то и оператор, выполняющий функции передачи информации, может быть назван каналом связи. А следовательно, деятельность оператора, как и любого канала связи, должна оцениваться по его пропускной способности. Эта, на первый взгляд логическая, точка зрения наталкивается на огромные трудности при попытке претворить ее в жизнь. Дело в том, что определить пропускную способность человека чрезвычайно трудно.

Пока что исследователи решают эту задачу не в общем виде, а применительно к каждому конкретному случаю (Ломов Б. Ф., 1956). Как бы ни были велики трудности, стоящие на пути к определению пропускной способности человека, задача представляется вполне правомерной. К ней, однако, нельзя подходить с чисто технических позиций: между машинным каналом связи и человеком существует коренное качественное различие – работа машинного канала связи подчиняется физико-химическим законам, а человека – психофизиологическим. Тот, кто забудет об этом различии, заранее обречет себя на неудачу. Но это не означает, что при анализе деятельности оператора-человека не могут быть использованы понятия, разработанные, например, теорией информации применительно к машинному каналу связи. Нужно помнить лишь, что эти понятия не раскрывают психофизиологических законов человеческой деятельности, а дают ее формальную характеристику. Естественно, возникает мысль, что различия по пропускной способности и должны лечь в основу определения профессиональной пригодности операторов. Однако мысль эта весьма спорная.

Не приходится сомневаться в том, что в каждом конкретном случае можно будет обнаружить различия между людьми по пропускной способности. В определенных экспериментальных условиях эти различия показал, например, О. А. Конопкин (1963). Он нашел, что эти различия обусловлены индивидуальными особенностями основных свойств нервной системы. Нужно ли, однако, признавая различия между людьми по пропускной способности, проектировать такие посты и пульты управления, которые подают столь большое количество информации, что далеко не каждый нормальный человек с нею справится? Видимо, на этот вопрос должен быть дан в общем отрицательный ответ. Возможно, что в некоторых отдельных случаях ни конструктор, ни психолог не найдут способов для оптимизации сигналов, количество информации перейдет за пределы, доступные любому специалисту, подготовленному для того, чтобы выполнять обязанности оператора. С другой стороны, по производственным условиям пульт управления не может иногда обслуживаться более чем одним человеком. При совпадении этих обстоятельств неизбежно придется прибегать к отбору людей, обладающих особенно высокой пропускной способностью. Но при планировании постов управления нужно рассчитывать количество поступающей к оператору информации так, чтобы никакого отбора не требовалось, чтобы каждый получивший специальную подготовку оператор смог бы справиться с переработкой потока сообщений. В этом, собственно, и состоят задачи инженерной психологии, как их определяют исследователи, работающие в этой отрасли психологии. Так, А. Чапанис видит ее задачи в том, чтобы проектировать машины, рабочую среду и трудовые операции в соответствии с возможностями человека (Chapanis А., 1959). Сходную формулировку практических задач, которые решаются на основе инженерно-психологических исследований, дает Б. Ф. Ломов – «согласование характеристик человека и машины, образующих единую систему управления» (Ломов Б. Ф., 1956, с. 11). Поэтому и мысль о том, что в основу определения профессиональной пригодности операторов должны быть положены различия по пропускной способности, в общем должна быть отвергнута. Отбор по пропускной способности может применяться лишь там, где психологи и конструкторы еще не нашли простых и выгодных способов кодирования сигналов, сведения их к минимуму и т. п. и только до тех пор, пока не нашли.

Значит ли это, что сама проблема профессиональной пригодности операторов представляет собой чистую фикцию и между представителями этой профессии не обнаруживается существенных, производственно значимых различий?

Конкретные исследования, показывающие, как происходит автоматизация промышленности, убедительно свидетельствуют о том, что это сложный процесс и, как пишет французский исследователь П. Навиль, существует шкала уровней или степеней интеграции автоматизированного производства (Naville Р., 1961).

В связи с различными уровнями автоматизации выделились два вида операторской деятельности. Первый из них имеет место на предприятиях с относительно более низким, второй – на предприятиях с более высоким уровнем автоматизации. Конечно, относительно более низкий уровень автоматизации должен рано или поздно смениться более высоким. Это зависит, однако, не от доброй воли проектировщиков: не все научные и технические проблемы автоматизации решены, кроме того, большую роль играют экономические показатели. В силу ряда причин относительно более низкий уровень автоматизации в некоторых отраслях народного хозяйства сохранится на долгие годы. Вместе с ним сохранится и первый вид операторской профессии.

На предприятиях с более низким уровнем автоматизации оператор является постоянным каналом связи в системе автоматического управления, необходимым звеном, передающим информацию с одних элементов на другие. Без его участия система не способна действовать.

Таковы, например, функции оператора на автоматических линиях в цехах холодной обработки металла. Оператор по сигналам на световом табло узнает о загрузке линии, о ходе процесса обработки. Он пускает и останавливает линию, нажимая на кнопки пульта управления. Обычно такому оператору придаются дополнительные функции – он является одновременно наладчиком агрегатов автоматической линии, а также отвечает за исправное ее состояние.

Иногда оператор первого вида не только передает информацию, но и сам служит ее источником. Он как бы является источником новых программ, изменяя по своему разумению производственный процесс. Такие обязанности приходится выполнять, например, диспетчеру железнодорожного узла [деятельность этого оператора описана и проанализирована В. Н. Пушкиным, (1959)] и других транспортных предприятий.

В деятельности оператора первого вида можно наметить две крайние точки поступления информации: точку минимума и точку максимума. Первая из них характеризует наиболее спокойные условия работы предприятия, вторая – наиболее напряженные, чаще всего связанные с серьезными неполадками на самом предприятии или на смежных участках. В большинстве случаев предприятие работает на каком-то среднем режиме с колебаниями то в сторону максимума, то в сторону минимума.

Точку максимума называют экстремальной (Небылицын В. Д., 1961) и отмечают, что при приближении к ней деятельность оператора становится особенно трудной, нередко подверженной ошибкам. Однако экстремальной следует называть и точку минимума. Имеются исследования (Пушкин В. Н., 1959), показывающие, что приближение к этой экстремальной точке также понижает обычный уровень бдительности оператора. Можно полагать, что по мере приближения деятельности оператора к экстремальным точкам возрастает вероятность совершения им ошибочных действий или потери бдительности. Оператор пропускает сигналы, несущие большое количество информации, неправильно перерабатывает поступающую к нему информацию, вводит программы, нарушающие нормальный производственный процесс. Для деятельности оператора первого вида оказываются неблагоприятными также резкие «перепады» в количестве поступающей информации (Пушкин В. Н., 1959).

Из этого следует, что не сама по себе пропускная способность имеет значение для профессиональной пригодности оператора, а сохранение необходимой пропускной способности в условиях приближения к точкам экстремума и «перепадов». Сохранение объективно нужной пропускной способности, следовательно, и составляет главнейший признак профессиональной пригодности оператора первого вида.

В. Д. Небылицын выдвинул и уточнил для оценки работы человека-оператора понятие надежности, которую он определяет как способность к сохранению требуемых качеств в условиях возможного усложнения обстановки или, короче, как «сохраняемость» устойчивость оптимальных рабочих параметров индивида (1961, с. 101). В первой, более длинной формулировке не хватает, по-видимому, указаний на необходимость сохранения требуемых качеств и в условиях приближения к точке экстремума-минимума, а также в условиях «перепадов»; вторая, короткая, формулировка может охватить и эти моменты, но, пожалуй, чересчур обща – возможно, что речь должна идти не об обязательном сохранении при всех условиях одних и тех же рабочих параметров, а о чем-то другом – об обеспечении выполнения своих функций при различных условиях, не касаясь того, сохранятся ли при этом постоянные соотношения оптимальных параметров. Во всяком случае положения, выдвинутые В. Д. Небылицыным, могут послужить хорошей базой для всестороннего исследования собственно психофизиологических основ профессиональной пригодности операторов первого вида.

На предприятиях более высокого уровня автоматизации весь производственный процесс осуществляется без участия человека. Мало того, предприятие оснащается устройствами, выполняющими переключения в случае повреждений оборудования или других неисправностей.

Для чего же нужен на таком предприятии человек-оператор?

Прежде всего, следует указать, что аппаратура и оборудование, которыми оснащены современные высокоавтоматизированные предприятия, еще не обладают такой степенью надежности, чтобы они могли постоянно действовать без человеческого контроля. При неблагополучном стечении обстоятельств неисправными могут оказаться не только машины, но и устройства, гарантирующие их отключения при поломках. Установка параллельных переключающих устройств возможна, но она удорожает автоматизацию, снижает ее экономический эффект, поэтому допустима лишь в особых случаях. Таким образом, на предприятии высокой автоматизации может возникнуть ситуация, при которой вмешательство человека станет совершенно необходимым. Но вопрос этот может быть поставлен шире. Возможна ли вообще техника с полным самообслуживанием?

Как бы глубоко и всесторонне ни познал человек – создатель техники – законы природы, все же он неизбежно отразит в своем творчестве тот уровень знаний, который присущ его эпохе. Как бы ни был высок этот уровень, он не охватит всех законов природы во всех их проявлениях. Поэтому неизбежно обнаружится при каких-то случайных обстоятельствах несовершенство созданной человеком технической системы. Такая «непредвиденная ошибка» может рано или поздно поставить систему на грань катастрофы. Спасти ее должен тот, кто обладает неизмеримо большими, по сравнению с машиной, возможностями приобретения новой информации и ее многопрограммного использования – человек. Поскольку машина не является субъектом познания (в философском смысле этого понятия), вмешательство человека в ее работу в редких, пусть даже редчайших, случаях остается необходимым и неизбежным. С другой стороны, чем совершеннее система, тем она эффективнее, следовательно, тем больше возможные потери от всяких неполадок в ее работе, тем важнее бдительный контроль и своевременное вмешательство, предотвращающее катастрофу.

Человек-оператор составляет незаменимый элемент высокоавтоматизированного предприятия. Ясно, что в противоположность тому оператору, который был назван оператором первого вида, этот – назовем его оператором второго вида – не выполняет при нормальном ходе производственного процесса функций канала связи. Своеобразие его обязанностей состоит в том, что пока не возникло особых условий (поломки, аварии), он не должен участвовать в работе системы. Он начинает действовать лишь с того момента, как обнаруживается невозможность самостоятельного выхода системы из обстоятельств, нарушающих ее работу.

Дежурный оперативный персонал энергосистемы: дежурный инженер станции, дежурный щита управления подстанции, начальник смены и другие работники – по характеру выполняемой ими деятельности также должны быть отнесены к числу операторов второго вида.

На предприятиях, где по достигнутому уровню автоматизации работают операторы второго вида, им поручается организационно-техническое и материальное обслуживание производства: обеспечение топливом, сырьем, организация планового ремонта, монтажа и демонтажа оборудования, подготовка к сезонным изменениям погоды, информация о работе предприятия вышестоящих звеньев и осуществление их указаний. Однако все эти функции есть функции обслуживания производства, а не функции самого производства. Так обстоят дела и в энергосистемах. Каждый из перечисленных работников дежурного оперативного персонала имеет целый ряд обязанностей, обеспечивающих нормальный производственный процесс, но в самом процессе – до возникновения аварийной ситуации – не участвует.

В конечном счете и оператор второго вида также может быть уподоблен каналу связи. Однако он вступает в строй лишь в чрезвычайных обстоятельствах, это аварийный канал связи, обладающий к тому же таким преимуществом перед машинным каналом связи, что он не только передает сигналы, но и меняет программы производственных процессов.

Объем и смысловой характер информации, с которыми имеет дело оператор первого вида, более или менее постоянны. Информация может сильно измениться по количеству – в пределах экстремумов, но и при наибольшем ее возрастании оператор примерно представляет себе, с какими именно сигналами ему придется работать. Что же касается оператора второго вида, то ему приходится включаться в работу неисправной системы, и притом по большей части экстренно. Он, естественно, не может знать, с какой информацией по объему и качеству ему придется работать, это обусловливает сама сущность развивающейся аварии. Если для оператора первого вида главная трудность состоит в резких колебаниях количества информации, то для оператора второго вида трудность состоит не в том, что необходимая информация по количеству велика или мала, а во внезапности вставшей перед ним задачи по ее переработке. Эта трудность увеличивается, по крайней мере, за счет двух моментов.

Во-первых, авария – это серьезное техническое происшествие.

Во-вторых, оператор не может не сознавать, что возникновение аварии сразу возлагает на него большую ответственность: неправильные и несвоевременные действия могут повлечь за собой далеко идущие последствия как в работе вверенного ему объекта, так и для его будущего в данной профессии.

Отметим, что действия, которые выполняет оператор в процессе ликвидации возникшей аварии, обычно не представляют чего-либо небывалого, нового для него. Но их последовательность в аварийной ситуации может оказаться необычной. Поэтому действовать в такой ситуации за счет сложившихся автоматизированных навыков невозможно. Действия должны строиться сознательно. Впрочем, вряд ли следует вообще говорить об автоматизированных навыках у оператора второго вида. Автоматизированностъ может иметь место по отношению к отдельным элементам действия, самые же действия, поскольку они выполняются редко и их последовательность вытекает из задачи, не часто повторяющейся, не автоматизируются.

Сказанное позволяет ближе подойти к трудностям, которые испытывают операторы и которые помогут понять, что составляет важный решающий компонент их профессиональной пригодности.

Из сказанного ясно, что трудности эти определяются не количеством информации, а значит, и не связаны с малой пропускной способностью операторов, и не зависят от сложности или необычности выполняемых ими действий. Трудности возникают из-за того, что подлежащая переработке информация появляется экстренно, ее появление нередко производит устрашающее действие, а процесс переработки информации, то есть ликвидация аварии, накладывает на оператора большую ответственность, которую он в большей или меньшей степени сознает.

Если фактор экстренности играет такую большую роль, то, может быть, для предотвращения значительной части этих трудностей нужно постоянно поддерживать у оператора состояние ожидания аварии? Ведь ликвидация аварии и составляет главное назначение этого оператора. Взвесив все условия деятельности оператора, нельзя не прийти к выводу, что такое решение и неверно, и неосуществимо. Возникновение аварии на хорошо организованном предприятии – это редкое и чрезвычайное происшествие. Из опыта энергосистем видно, что имеются предприятия, где годами не происходит аварий. Можно ли заставить работников на таких предприятиях постоянно поддерживать в себе состояние ожидания аварии? Такое состояние бесплодного ожидания будет выматывать силы работников, а вместе с тем оно не сможет продолжаться долго, его неизбежно сменит состояние пассивности или, что еще опаснее, усталости. Постоянное ожидание может принести больше вреда, чем пользы.

Но если оператор не должен «ждать аварии», то он не должен и забывать о том, что она может возникнуть. По-видимому, по особенностям задач, стоящих перед оператором, ему нужно поддерживать в себе не состояние ожидания, а состояние готовности действовать, мобильности, активности. Такое состояние, возможно, не ослабит действия внезапности, но будет способствовать быстрейшему включению в борьбу с аварией.

Каково основное содержание деятельности оператора после того, как авария возникла?

Прежде всего нужно понять, что же произошло, опознать происшествие. После опознания ситуации оператор намечает более или менее завершенный оперативный план по ликвидации обнаруженных нарушений. Хотя последовательность действий по предотвращению или ликвидации аварии указана в инструкциях, оператор действует, сообразуясь с обстановкой в целом.

Уже опознание происшествия требует от оператора собранности, сохранения самообладания. Допустим, что опознание происшествия произведено верно. Обеспечивает ли оно правильную последовательность дальнейших действий? Практика дает много примеров технически необъяснимых ошибок, совершаемых оператором, как будто ясно опознавшим сложившуюся обстановку.

Как опознание, так и принятие оперативного плана нередко осложняется тем, что требуется произвести действия, уточняющие обстановку, как бы разведывательного характера. От исхода проверки зависит окончательное решение. Разведывательные действия – это не что иное, как получение дополнительной информации.

И в подобных случаях совершаются ошибки, которые трудно или невозможно объяснить технической некомпетентностью, которые могут быть поняты лишь как психологические ошибки.

Ряд подобных ошибок имеет общие черты – они отражают какое-то безрассудное стремление действовать в согласии с предположением, не нашедшим подтверждения в информации, добытой разведывательными действиями. Со стороны это выглядит так: оператор принимает решение, путем многократных проб убеждается в его несостоятельности, но продолжает настойчиво его реализовывать. Так, в одной из проводившихся исследовательских противоаварийных тренировок произошел такой случай: оперативный дежурный пришел к заключению, что должен квитировать масляный выключатель. Но этот прибор по характеру происходившей «аварии» совсем не отключался. Однако дежурный несколько раз настойчиво пытался его квитировать.

Специалисты указывают на то, что задачи, которые возникают перед оперативными дежурными при авариях, во многих случаях не отличаются большой сложностью. Иногда даже бывают совсем простыми. Тем не менее наблюдаются случаи грубых, лишенных какого бы то ни было технического смысла, ошибок.