Текст книги "Интеритум. Книга 2. Кукловод"

– Итак, мы сегодня выяснили, что столбы были взорваны Харитой, чтобы выиграть время для ее ухода на другие континенты. И теперь всякие подозрения от принца отпадают? – Торис протянул руку за бутылочкой.

– Да, и я не сомневался в этом. – Аргус передал ему то, что он просил.

– Все знают, что ты все никак не можешь определиться, на чьей ты стороне, и стараешься покрывать и оправдывать как брата, так и сестру. Когда ты отправил к Харите трех своих парламентеров, я понял, что ты все знаешь и хочешь затянуть следствие в надежде, что принц рано или поздно будет оправдан. Но возможно, тебя намеренно вводят в заблуждение, ведя по ложному пути? – Торис лукаво посмотрел на Аргуса.

– Что ты имеешь в виду?

– Никто не знает, встречался до подрыва принц со своей сестрой или нет. Никто не доказал, что это не его инициатива убедить сестру сделать это. Тот, кто это все затеял, понимал, что для переворота необходимо отвлечь внимание императора от дворцовых интриг и полностью переключиться на какое-либо серьезное происшествие, в котором были бы замешаны его дети. Столбы иллюзий – детище императора, и удар был нанесен в самое его сердце. В результате все силы были брошены туда, для поиска врага, а враг оказался рядом.

– Да, Раварт оказался рядом, и это наш с тобой просчет!

– Как ты не можешь понять! Раварт – пешка! У него не было таких возможностей, ему кто-то помогает, и этот кто-то обладает огромной властью. А кто может обладать такой властью, кроме принца?

– Элиот никогда бы не пошел против своего отца. Его похитили!

– Но он всегда мечтал о власти. – Торис вновь сделал глоток. – А похищение ему устроил Раварт.

– Это безумие, он всегда брезгливо относился к Раварту и никогда бы не пошел с ним на сделку! – Аргус в сердцах выхватил из рук «прокурора» бутылку и поставил ее на стол.

– Это было до определенного момента. Но я видел как-то, что Раварт выходил из кабинета принца, так сказать, счастливым, а принц потом на балконе сжигал какое-то письмо. Видимо, у них тогда уже были какие-то отношения.

– Нет никакой связи. Например, Раварт ушел выполнять поручения принца, а он сжигал письмо какой-нибудь своей поклонницы. Благо у него их хоть пруд пруди.

– Ой, да ладно! – засмеялся Торис. – Я и так тебе поблажки делаю, но серьезно?! Его отец – эльф женился на маге – его матери, а после – на ангеле, обычной певице. Он бы принял любой выбор Элиота, даже дикую дриаду из леса, ему незачем было бы прятаться. Зачем принцу в укромном месте сжигать письмо? – Торис подтянул бутылочку ближе к себе и заглянул вовнутрь. Там плескалась какая-то зеленая тягучая жидкость с неприятным для Аргуса запахом. Понимая это, Торис подвинул бутылочку ближе к Аргусу, заставив того поморщиться.

– Отлично, но у тебя нет прямых доказательств причастности принца к перевороту, а все то, что ты сказал, сплошное бла-бла-бла! – Генерал встал, нашел крышку от бутылочки, закрыл ту и убрал в настенный шкаф.

– Но и нет тех сил у Раварта, которые дали бы ему возможность стать на престол! – Торис с тоской смотрел за действиями генерала.

– Послушай! – Генерал всем телом повернулся к Торису, уставившись на него так, как будто его осенила необычная идея. – Ониса убил некий Арес… Я знаю Ониса, убить его не просто. Возможно, этот Арес и есть кукловод? В последнее время его часто видели в свите Раварта.

– О чем ты говоришь? Я пробивал этого Ареса. Это просто бандит с большой дороги. Он прекрасно владеет мечом, но он никто. Раварт его держит рядом с собой для выполнения самых грязных делишек. – В глазах Ториса загорелся огонек охотника. – И кстати… хорошо, что ты вспомнил про Ареса! Ты же знаешь, у меня везде есть свои уши. Так вот, мне донесли, что как раз перед исчезновением принца в магазине посуды в «Перекрестке стадорог» был куплен кофейный сервиз каким-то темным субъектом. По описанию похож на Ареса. А рядом с ним был замечен, знаешь кто? Не догадаешься… принц! Хоть он тщательно скрывался, но его узнали. Так вот… этот сервиз был найден в кабинете принца, после того как Элиот исчез. А теперь скажи, что может быть общего между принцем и грязным приспешником Раварта? – Следователь внимательно смотрел на Аргуса, ожидая ответа, но тот молчал. Тогда Торис продолжил: – Я думаю, что дорогущий сервиз – не взятка, а знак дружбы и сотрудничества. И это еще не самое главное… Весперова тьма гоблинской старухи!!! – Торис в сердцах смачно выругался. – На месте, где исчез принц, были найдены высохшие остатки растений, являющихся результатом мощной вспышки силы зла. А теперь скажи… какое отношение имеет принц к силам зла? И почему он так вовремя затерялся в лабиринтах, прямо перед переворотом? Так что, делай выводы, генерал… делай!

– Его могли подставить! – Аргус пытался найти простой ответ на все сложные вопросы.

– Может быть, может быть… – Торису с трудом удалось подняться с кушетки, и он хромая заходил по комнате. И уже потухшим голосом добавил: – Эта история затянулась, но самое отвратительное то, что все события как-то связаны друг с другом и скрывают большую тайную игру, которую разгадать мне не удается. Ты же сам понимаешь… Того, что Раварт захотел стать императором, еще слишком мало, чтобы он им стал. У него нет поддержки придворных и наместников. В любой момент его признают лжеимператором и оторвут голову. Раварт не дурак и прекрасно все понимает, но все-таки пошел на это. Значит, он все просчитал, его кто-то поддерживает и очень могущественный, а это может быть только принц.

Аргус смотрел перед собой, не отвечая, думая только об одном, последнем обещании, данном императору, которое обязан был выполнить.

Позже к ним зашла Элона и грустно вздохнула, увидев, как один мужчина спит на кушетке, а другой стоит у окна и смотрит куда-то вдаль. Она подошла к нему, встала рядом и положила свою руку на его плечо. В замке, наконец, все успокоились, и наступила тишина.

Глава 11

Послушавшись Аргуса, Изольда пошла в конюшни, где находились и пегасы. Войдя туда, она приветливо улыбнулась трем парам глаз, внимательно смотрящим на нее в свете магических факелов. Пегасов всегда старались оставлять ближе к выходу, подальше от лошадей, из соображения безопасности. Дело в том, что пегасы считали лошадей глупой пародией на себя, с заявкой на лучших друзей человечества. А лошади, зная это, не упускали случая укусить своих надменных сородичей или, хуже того, повредить им крылья, а то и ударить копытом.

Изольда нежно потрепала холку всем трем пегасам, говоря им ласковые слова, не забывая заглянуть в их шоколадно-темные глаза. Отметила Абель, что Адриан тоже здесь и в скором времени посетит ее. Затем обратилась к Страннику:

– Друг мой… Аргус обмолвился, что ты скучаешь о своей первой хозяйке и в то же время не хочешь улететь на свободу. Мы тебя все любим и не хотим, чтобы ты умер от тоски. Скажи, чем мы можем тебе помочь?

Пегас фыркнул и, ткнув мордой в плечо девушки, с философской ноткой отметил:

– Моя душа порвалась бы в клочья, если бы она меня предала. Но я точно знаю, что предательства не было, а были непреодолимые обстоятельства. Она меня помнит и продолжает любить. А помогать мне не надо. У меня появился друг, который меня понимает. Он потерял своего пегаса, а я хозяина. Наши души оказались близки. Зовут его Аргус.

Изольда чмокнула его в нос:

– Я рада за тебя. Велик Фэб, позволяющий объединиться родным душам!

Затем Изольда подошла к Плуто, обняла его за шею и, не говоря ни слова, заплакала. У пегаса от жалости защемило сердце, и он попытался обнять девушку своими крыльями и спрятать ее от невзгод. Он готов был принять ее слезы… слезы усталости от этого безжалостного мира, а заодно уничтожить всех ее врагов. Он страдал вместе с ней, умоляя судьбу дать этой девушке счастья и покой. Но он был всего лишь пегасом и не способен был изменить этот жестокий мир, где любимые плачут. Единственное, что он мог, – это стать благодарным слушателем до самого рассвета. Тяжело, когда ты не можешь помочь своему другу, и душа от этого страдает, но именно в это время приходит осознание того, что необходимо делать. Он освободил Изольду от своих объятий, убирая крылья, и решительным взглядом осмотрел Странника и Абель, заглядывая им в глаза, мысленно произнося:

– Мне пора идти!

– О чем ты? Куда? – послышалось двойное мысленное восклицание.

Абель засуетилась:

– Ты хочешь покинуть Изольду… но ты же только что вновь встретил ее!

– Я почувствовал страдания моей хозяйки. Мир меняется в худшую сторону. Идут войны, и к ним привыкают! Чувство счастья покидает жителей нашей нежной планеты. Я должен научиться быть сильнее, чтобы стать опорой для своей хозяйки в мире страха.

– Что ты задумал? – слышится голос Странника в сознании Плуто.

– Я должен стать сильным. Изольда станет великой, и рядом с ней должны стоять сильные. Кто будет оберегать ее спину? – Плуто поднял морду и стал смотреть на пламя магического факела так, как будто перед ним открылись врата к великим знаниям. – Однажды ей понадобится больше, чем поддержка, и я не хочу видеть, как мой друг страдает, а я не способен буду ему помочь.

Пегасы тоже стали смотреть на пламя, но ничего не видели того, что видел Плуто, и потому не могли согласиться с этим решением, а он закончил свою мысль ответом на вопрос Странника:

– Я отправляюсь в ледяные земли ангелов.

– Что? – нервный голос Абэль разнесся громом в головах. – Зачем? Ты хоть понимаешь, насколько это опасно для тебя? Там снега, ты просто замерзнешь, не говоря уже о том, что тебя снежные ветра собьют с пути, ты попросту можешь обледенеть, упасть и погибнуть.

– Мы рождены здесь, – продолжил ее мысль Странник. – Ладно бы ты отправился в мертвые пустыни. Темная шерсть защищает нас от жары, да и без воды мы можем находиться долго. Страшно… но не так опасно, а в заснеженных горах ты однозначно погибнешь.

Странника перебила Абель, пытаясь убедить своего друга в безрассудстве его желания:

– У ангелов там только ясли, и то только потому, что у их детей очень густой пух, покрывающий тело, и им жарко в низинах. Но даже они, повзрослев, оттуда уходят, хотя их крылья остаются устойчивыми к морозам, в отличие от наших.

Плуто упрямо стукнул копытом о пол:

– Я свободен в своем выборе. Я был напуган безжалостностью мира и спрятался от него в четырех стенах. Но сейчас я почувствовал, что мне дан шанс вдохнуть полной грудью еще раз, и я не смею его потерять.

– Ты хочешь увидеть то, что раньше не видел?

– Не только. – Плуто долго молчал, затем ответил: – Я отправлюсь искать Белого пегаса!

Наступила тишина в телепатическом пространстве. Пегасы окаменели, и только Изольда, в растерянности смотревшая то на одного пегаса, то на другого, продолжала нервно ходить между ними. Она понимала, что между ними идет телепатический разговор, но ее почему-то к нему не подключили.

– Это всего лишь легенда! – наконец послышался голос Абель.

Плуто искоса посмотрел в ее сторону:

– Легенда гласит, что Белый пегас – сильнейший среди животных и живет он практически вечно. У него доброе чистое сердце, и только он может спасти души фиктянов и защитить наш мир от войн.

– Пойми… Его не существует! – вторил ей Странник. – Никто из фиктян его не видел. Мы, пегасы, связаны тонкой нитью магии Фикты, и если бы Белый существовал, то все об этом знали бы. Ты его не найдешь. И еще…Ты сам себе ответил, – Странник чуть толкнул своей мордой в шею Плуто, – если бы он существовал, он бы появился и принес свет и надежду.

– Ему просто никто не сказал, что его здесь ждут, – упорствовал Плуто. – Если легенда существует, значит, доля правды в ней есть.

Плуто грустно посмотрел на друзей и тяжело вздохнул, осознав, что друзья не поддержали его.

Опять тишина, а затем вопрос от Странника:

– Ты уйдешь сейчас?

– Да, сейчас. Никто не решался идти сквозь снега, чтобы встретиться с Белым. Я буду тем, кто принесет ему известия о происходящем в мире.

И опять вопрос:

– Ты даже не попрощаешься с хозяйкой?

– Зачем ей знать о великой миссии пегаса? Пусть все останется тайной.

– Северные земли очень далеко, и не забывай, что тебе придется преодолеть ледяные горы.

– Я готов буду даже их перелететь, если это даст шанс найти Белого.

Пегасы встали головами друг к другу в круг и еще какое-то время о чем-то общались. И только после этого Плуто, наконец, обратился к Изольде:

– Прости меня за то, что я решил покинуть тебя. Моя душа останется с тобой. Но мне надо уйти. Мне пламя факела открыло новый путь. Я первый из пегасов, покидающий своего любимого хозяина! Не держи меня… передо мной открылся путь моей миссии.

Изольда прекрасно знала, что с пегасами лучше не спорить. Они редко принимали сами решения и в основном предпочитали слушаться хозяина, но если такое произошло, то им бесполезно перечить или в чем-то убеждать. Поэтому она только произнесла:

– Плуто! Я не спрашиваю, почему ты решил уйти от меня. Я думаю, что пламя факела открыло тебе то, что не открывалось ни одному из твоего племени, и я преклоняюсь перед твоим решением. Иди и знай – моя душа всегда будет рядом с тобой!

Плуто вышел из конюшни, разбежался, мощно ударил крыльями о воздух и исчез за горизонтом в поисках своей эфемерной мечты.

Точного направления полета Плуто не знал, а руководствовался лишь тем, что гласила легенда. В ней говорилось, что Белый пегас обитает в заснеженных землях, где никогда не бывает лета, а это означает, что лететь надо к высокогорным плато, расположенным практически в центре континента, далеко от морских просторов. Путь предполагался долгим и муторным, но это его не останавливало. Он мало отдыхал, как попало кормился на лугах, встречаемых по пути, и с упорством безумца рвался вперед. Преодолевая свой нелегкий путь, он часто менял направление полета, облетая стороной районы, где шли бои. Страшно было видеть, как погибают фиктяне, реализовывая свои желания доказывать своему соседу, кто сильнее, умнее, смелее, а самое главное, имеет большие права на все и всех. Плуто понимал, что они доказывают друг другу обратное: кто глупее, амбициознее, злее, жаднее и безжалостнее. Но им этого не объяснить, и потому он еще раз удостоверился, что выбрал правильный путь.

Если риска попасть под чью-нибудь горячую руку в зоне боевых действий можно было как-то избежать, то возможность погибнуть по-настоящему стала реальна, когда Плуто пролетал над муссонными лесами. Он не мог просчитать того, что выбранное им время полета совпало с периодом дождей над этими территориями, где обосновались птицеподобные ящеры. У них была небольшая голова с длинной, вытянутой пастью, вооруженной рядами крючковатых острых зубов. По воздуху они перемещались, используя перепончатые крылья, состоящие из кожного покрова золотистого цвета. В основном они были падальщиками, но в период дождей, когда падали было немного, они не гнушались и живой плоти. Ящеры дрались, рычали и пищали, нападали на всех животных, даже на тех, против которых они были бессильны, и, конечно же, не могли не заметить в небе одинокого пегаса.

Большой опасности они не представляли для пегасов, так как были гораздо мельче, но поранить могли, пытаясь откусить часть плоти. Чтобы избавиться от назойливых ящеров, которые пикировали на Плуто, ему пришлось подняться до уровня облаков и в них затеряться. Большая высота полета была недоступна этим тварям, но и он стал задыхаться в разряженных слоях атмосферы. Необходим был отдых, и Плуто в местах с низкой облачностью снижался, пытаясь отыскать место для посадки. Ему необходимо было менять высоту еще и потому, что он находился в зоне полетов крылопланов, а столкновение с этой могучей птицей, мчавшейся с огромной скоростью, не предвещало ничего хорошего.

Наконец начались лесостепи, и появился затерявшийся между лесными колками небольшой городишко, состоящий из нескольких улиц. Плуто уже решил, что переночует здесь. В конце концов, каждый хозяин конюшни считает за честь, если у него остановится пегас. Он пошел на снижение, как вдруг мощный поток воздуха ударил ему в бок, заставив перевернуться. Все, что он успел увидеть, – это огромная тень крылоплана, промелькнувшего рядом с ним и мгновенно исчезнувшего в тучах. Крыло от воздушного удара подвернулось, и Плуто стал падать. Чтобы не разбиться, через боль, он пытался планировать, хотя это слабо удавалось, и, наконец, упал на что-то твердое, потеряв сознание.

Очнувшись, Плуто почувствовал боль во всем теле, видно, посадка оказалась очень жесткой. Открыв глаза, он понял, что лежит в саду рядом с небольшим домом, у которого почему-то крыша полуразрушена. Он дернул мордой, вздохнул, ноздрями раздувая песчаную почву, и попытался встать, но остановился, услышав голос.

– Тише, красавчик, потерпи, тебе пока нельзя шевелиться, ты сильно побился, дай подлечу хоты бы магически.

Пегас перевел взгляд на говорящего и увидел старика, который гладил и осматривал его вывихнутое крыло.

Старик, поняв, что пегас очнулся, спросил:

– Слышишь меня? Как тебя зовут?

– Плуто.

– Ах, какое интересное имя, никогда не слышал. – Старик улыбался. – Что ж ты, Плуто, заплутал здесь… один? Где твои друзья?

– У меня свой путь.

– Как мудро – следовать за своей целью! – Старик посмотрел в глаза пегаса, понимающе улыбнулся, продолжая ощупывать крыло в поисках повреждений.

– А вас как звать? – задал вопрос Плуто, при этом заметив, как морщинки на лице старика удовлетворительно расправились, когда он закончил обследовать крыло.

– Сор меня зовут, крылатый.

– Вы решили мне помочь? – Пегас не знал много людей, но знал, что не все добрые и не все помогают просто так.

– Ты упал в мой сад, зацепив и разрушив крышу, у меня не было иных вариантов, как помочь тебе. – Старик вновь улыбнулся.

Плуто более внимательно посмотрел на крышу и увидел, что порушена не только ее часть, но и задет второй этаж.

– Так это я сделал? Извините меня!

– Не переживай, я не пострадал. А в доме больше никого и нет.

– Нет? – Плуто видел двухэтажный дом и не понимал слов старика. – Вы один?!

– Именно… теперь я один. – Сор поднялся с колен и кряхтя заметил: – Зато у меня есть возможность заняться тобой. Вывих крыла я вправил, но у тебя множество ушибов и рваных ран. Некоторые кости пришлось магически срастить, но ты понимаешь, что это не панацея. У тебя на боку большая площадь содранной кожи и мышц. Мне придется нарастить новую ткань. У тебя проблема с внутренними органами. Все это требует время для твоей реабилитации.

Пегас только махнул головой в знак согласия.

– Ну что ж, если ты решил у меня погостить, – Сор хитро сощурил глаза, – то мне придется построить тебе временное стойло. Я надеюсь, оно тебе понравится.

Пока организм приходил в нормальное состояние после падения, пегас отдыхал, ел и обдумывал свои достижения и ошибки. Первое, что приходило на ум после постигнувшей его неудачи, – это мысль отказаться от своей идеи, признав ее глупость, а самому вернуться в Оазис и забыть о своих приключениях, как о страшном сне. Однако мысли о том, что Изольда никогда бы не сдалась, придавали ему уверенность и надежду, что все еще может получиться. Он всегда помнил, как когда-то говорила Изи: «Ни одно новое дело сразу гладко не идет, и потому важно не останавливаться, а продолжать выполнять задуманное, борясь с преградами, не давая им сломить твою силу воли».

Как-то утром, когда Плуто, проснувшись, почувствовал себя уже вполне здоровым, к нему в стойло вошел Сор и бодрым голосом воскликнул:

– Чего разлегся? Вставай. Пора выходить на прогулки и начинать разминать крылья. Жизнь продолжается!

Выйдя из стойла, Плуто вначале осторожно, а потом все смелее и смелее стал работать крыльями. Затем разогнался и взлетел. Тело было послушным, а полет великолепным. Жизнь продолжалась.

Налетавшись, Плуто опустился в саду и подошел к Сору, который не уходил и любовался полетом пегаса.

Старик потрепал загривок пегаса, почувствовав, как тело того еще бьет мелкая дрожь от нахлынувшего адреналина, и спросил:

– Ну, что? Я так понимаю, со здоровьем у тебя все нормально? А теперь скажи, куда собрался путь держать?

Пегасы не любят сплетничать. Точнее сплетничают еще как, но только между собой. Однако когда с ними разговаривают другие, ответы краткие.

– Зачем говорить. Вы и о себе не говорите, я тоже молчу, – ответил пегас, посматривая на старика. – Вон какой дом, а одинок. Почему?

– Дети были, но давно их нет, уже стал забывать, как они выглядели. – Старик закряхтел и уселся на ступени дома рядом с пегасом. – А жена моя померла недавно.

– Что-то случилось? – Пегас заметил грусть в глазах старика, который на мгновенье замолчал, однако прерывать его не стал.

– Старость. Ничего серьезного. – Мужчина устремил взгляд куда-то вдаль. – Я сам-то здесь недавно уединился. Здесь все напоминает о моей Мегги. Раньше не хотел сюда появляться, считая, что рано еще жить только воспоминаниями. А теперь хочу остаток жизни провести в атмосфере пройденного пути со своей любимой и чтобы похоронили меня рядом с ней.

Пегас стал смотреть в том же направлении, сказав:

– Я отправлялся искать Белого пегаса.

– Вон оно как! – Мужчина явно был удивлен.

– Мне нельзя отдыхать, я должен быть в пути. И так задержался.

– Хоть знаешь, куда тебе лететь?

Пегас отвернул голову в сторону, ему не хотелось показаться глупым.

– Вы знаете эту легенду? – вновь обратился Плуто. Он знал, что сказание о Белом пегасе передается только в их сообществе, но иногда эти знания достигали ушей мифийцев и людей. Много было критики, но никто так и не смог доказать или опровергнуть эту теорию.

– У меня был знакомый ученый… – Сор почесал затылок, поморщил нос, вздохнул и стал вслух размышлять: – Он подружился по молодости с пегасом, тот ему и рассказал… – Старик запнулся, почесал уже переносицу и продолжил: – Этот ученый историей увлекался и раскопками разными. Знаешь, он как раз изучал историю библиотеки… ну той, что находится в Золотом Куполе. И поведал миру, что она связана с теми, кто жил в древних эльфовых лабиринтах. Вроде как бы они были первоисточниками знаний, хранящихся в библиотеке. – Сор, кажется, начал что-то вспоминать из своей молодости: – Он как только узнал о легенде, о которой то ли вычитал, то ли пегас рассказал, не помню, но главное, не говоря никому ни слова, в путь отправился.

– Вам рассказал? – Пегас стал слушать более заинтересованно.

– А я тогда как раз женился… понимаешь, свои дела… семья. Он мне предлагал в экспедицию снарядиться, но я отказался.

– А он?

– Он отравился.

– Он нашел Белого? – У Плуто затрепетали ноздри.

– Наши дороги в жизни с ним разошлись, и мне не известен результат этой экспедиции. Однако, если бы он нашел что-то, я точно бы знал об этом. Так что, по моему мнению, либо экспедиция прошла без каких-либо открытий, – старик посмотрел на пегаса, – либо он нашел то, что нужно скрыть.

– Его надо найти! – Пегас встал перед стариком, решив тут же отправляться искать исследователя.

– Послушай, не торопись. Я же говорю, что шансов практически нет.

– И тем не менее от него можно узнать хоть что-то. Где он?

– Мой старый друг Ироон сейчас, если правильно припоминаю, преподает историю в университете.

– Мы должны найти его!

– Хорошо, хорошо, я ему напишу. – Старик же на воодушевленность пегаса лишь посмеялся.

– Потрясающе! – Плуто ликовал, получив новую надежду. – Он отправит нам ответ.

Старик снова лишь усмехнулся и ответил пегасу:

– А ведь не отправит! Свои исследования, которые не касаются официальной науки, профессор держит в тайне. Так что, сильно обольщаться не стоит.

– И что же мне делать?

Старик с любопытством посмотрел на вновь погрустневшего пегаса. Сора заинтересовала такая смена его настроения от каждой новости. Эти животные были не только умные, но и, как оказалось, сильно подвержены эмоциям, осознавая, понимая и рождая их.

– Не переживай. Знаешь, в деревне мне уже скучно стало, я вместе с тобой отправлюсь. За одним, друга старого повидаю. Без тебя я же больше никогда не решусь на такую затею и не выйду из дому.

– Вы правда это сделаете?

– Ну а что же мне здесь, пропадать? – Мужчина оглядел старый, полуразрушенный дом. – Поедем… – заверил старик. – Только письмом сообщу о нашем прибытии. – И отправился в дом к письменному столу.

Зайдя в кабинет, глубоко сел в старое кресло, вытянул из стопки бумаги один листок, взял в руки карандаш и задумался. Его взгляд блуждал по старому кабинету, останавливаясь на обветшалых вещах, которые до боли были знакомы и которые он не успел, да и не хотел перебирать. После перемещения из Новодэониса, которое, в принципе, произошло совсем недавно, он приготовил себя к бесконечному одиночеству. Но вот у него появился шанс встретиться со старым другом, с кем было о чем поговорить, и этот шанс нельзя упускать. Жизнь так сложилась, что реализация желания, откладываемая в долгий ящик, сама пришла на его порог, а значит, еще рано на покой. Ведь не каждый день на крышу падают пегасы.

Он уже один раз запирался здесь и проводил время в одиночестве, когда единственно близкий ему человек покинул его. Сор спокойно засыпал по ночам, но постоянно просыпался потным от страшных мыслей, что это конец. Только стены и скрипучий пол остались у него, пока он доживал свою жизнь. Странно, но ему не хотелось вновь возвращаться в мир и тем более с кем-то общаться.

Дом, который он когда-то построил в городишке Золотые поля после смерти его детей, так и не смог приютить его больную душу. Ему было тяжело там жить, и, видя это, Мэгги предложила продать дом и переехать в ее фамильный домик деревни Колки. Здесь они и спрятались от городской суеты, здесь Сор ее и похоронил. И осталась у него единственная отдушина – это память прожитых лет, да садик с домом как напоминание о Мэгги, но душа не унималась, приходили кошмары и головные боли. Старость стала тянуться клешнями и медленно ломать его, превращая в немощного и уставшего от жизни старика. Когда он осознал четко, что вот он, конец, красная линия, на которой он стоит, стало страшно, и, бросив все, он уехал в Новодэонис, понимая, что там начинается новая жизнь, и это символично.

Упавший с неба пегас в этот раз не позволил ему долго находиться в одиночестве и дал ему еще один шанс продолжить активную жизнь, отправившись в путь. Он сделает это, а смерть пусть придет тогда, когда ей заблагорассудится, но ждать эту даму он не будет, собирая пыль на теле. Только жизнь, только дорога.

Сор убрал в сторону чистый лист бумаги, подумав: «Что толку в писанине. Сделаю подарок своему старому другу – устрою неожиданный приезд».

– Нам в путь пора! – пыхтел топчущийся от нетерпения пегас, пока Сор собирался в дорогу.

– Потерпи часик, пегас ты мой нервный, – суетился Сор. – Во-первых, давай тебя оседлаем, у Мэгги здесь одно седло завалялось. Во-вторых, у меня еще одно дело есть.

Поселок был небольшим, и потому им на пути, пока они шли пешком по поселковой дороге, встретилось только несколько прохожих, с интересом проводивших взглядом эту своеобразную пару. Сор был нелюдим, и поэтому никто не решился остановить их, чтобы поговорить. Вскоре они вышли за пределы жилой зоны деревушки и углубились в поле. Пока Плуто болел, сезон дождей закончился, но трава продолжала быть зеленой, мягкой, густой и высокой, местами доходя до пояса Сору.

– Вот где прекрасные пастбища! – восхищался Плуто, с удовольствием пробуя по дороге травостой на зуб.

Продираясь через березовую колку, они, наконец, вышли к полю, где росли цветы. Цветы были удивительными, с невысоким, крепким стеблем, на котором красовался большой бутон с пятью золотистыми лепестками. Так как уже была середина дня, бутоны раскрылись, обнажив серебряную сердцевину, подставив свои пестики и тычинки солнцу и опылению.

– Я видел такие, точнее похожие, кажется, – шепнул пегас, – а если вы их собираете, то давайте быстрее собирайте и пойдем.

– Ничего ты не понимаешь, – грустно усмехнулся старик и, нагнувшись, сорвав цветок, похожий на все остальные, но края лепестков обрамлял цвет белый, с голубым оттенком, и лишь изнутри он светился золотом и серебром. Казалось, что этот цветок замерз на холоде и покрылся льдом.

Пегас удивился его красоте:

– Это что? Другая разновидность одних и тех же цветов?

Сор, любуясь цветком, ответил:

– Называются эти цветы «Льдистый золотник», и растет он только в нашем регионе. – Мужчина опустился на колено и сорвал еще один, похожий на тот, что был у него в руках, и продолжил объяснять: – Вообще-то, золотник растет и в других регионах, он не редкость, но вот такая его разновидность, – Сор показал цветы, которые держал у себя в руках, – растет только здесь, и то надо внимательно их искать.

– Так это все-таки отдельный вид? – повторил вопрос Плуто и отметил: – Здесь целое поле золотника, а такие… только под копытами высматривать, да на коленях ползком выискивать.

– Это не отдельный вид, а генетический сбой, но они считаются самыми счастливыми. Существует легенда, что когда-то в этих местах выпал снег и ударили морозы. Все золотники погибли, но некоторые выжили. Они выжили, защитив себя льдистой коркой, став прозрачными, подобно стеклу, и смогли противостоять непогоде. После этих морозов они дали потомство, и вновь зацвели золотники в нашем регионе, но некоторые цветы сохранили память тех выживших, изменив свою окраску, и считается, что они несут счастье. Бывают хорошие дни, бывают неудачи, но важно выстоять и пройти свой путь, как эти цветы. Поэтому их дарят в дорогу, когда человеку предстоит долгий и тяжелый путь. С этими цветами прощаются с любимыми людьми, отправляя их в неизвестный путь смерти, желая им упокоения, – Старик сорвал последний – восьмой. – А теперь можно уходить.

– Восемь? Почему столько?

– Когда любимая меня покинула, я подарил ей на могиле два цветка. Что означало, начало и конец… рождение и смерть. Затем я принес на могилу еще два цветка, которые ознаменовали рождение и смерть наших детей. Затем я принес еще два цветка, что означало необходимость встречи их на долгом пути. А теперь я принес сразу восемь. Цифра восемь состоит из двух символов, содержащих по четыре смысла. Первый символ – это непрекращающийся круг рождения: мужчина, женщина, дети, внуки. И второй символ включает память, любовь, преданность и веру. Восемь означает то, что ты желаешь оставить в вечности знания о себе.

Если бы у пегаса были бы плечи, он бы пожал плечами.

– Интересно! – безразлично отметил Плуто. Важность цифр он, разумеется, не знал и потому сильно не заморачивался.

Со своей стороны, Сор не стал напрягать своего собеседника размышлениями, а просто сказал: