Текст книги "Путешествия к американским берегам"

5 марта. В день пасмурно, 0°, NO крепкий, пурга; ввечеру -2,5°, NO тихий, снег.

Оставались на месте. Жило Хотылькакат расположено на левом берегу Юннака и состоит из трех жилых зимников и кажима, 3 сажен с лишком в квадрате; жителей обоего пола 65 душ, из которых девятнадцать человек взрослых промышленников. Против селения с нагорной стороны находится устье речки Хотыльно, протекающей от запада.

Вот главнейшие сведения, полученные мной относительно переноса к Коцебу-зунду, пролегающего от этого жила, но я обязан пояснить, что здесь помещается только то, что проверено собственным опытом и сходными показаниями туземцев других жил, с которыми впоследствии мы имели многочисленные сношения.

Речкой Хотыльно и падями между невысоких гор четыре или шесть зимних дней хода до перевала, с которого столько же ночлегов до налейгмютского селения Акшадак-кош-кунно[57]57
  От слов акшадак – «тальник», кунно – «жилье, барабора».


[Закрыть], находящегося при речке Коцохотана («Букланда»). Налейгмюты не имеют постоянного пребывания на жиле Акшадак. Приходят же к нему с приморья также в четверо суток. Общие сходки племен бывают в исходе января и февраля. Годом и налейгмюты в небольшом числе посещают жило Хотылькакат. Для них-то выстроен и кажим, потому что инкилики, племени юннакахотана, не имеют обыкновения париться в банях.

Туземцы реки Юннака передают налейгмютам множество соболей и в довольном количестве шкуры росомах, выдр, бобров и лисиц. Взамен получают моржовые и китовые жиры, моржовые ремни и подошвы, узорчатые чукотские парки, табак и в малом количестве и по дорогой цене якутские с медной насечкой копья и другие железные вещи.

6 марта. В весь день +3 °, пасмурно, мокрый снег, SO свежий.

Несмотря на предупредительное обращение жителей, я никакими обещаниями не успел склонить ни одного из них проводить нас до жила Акшадак. Общий отзыв был следующий: «Снега глубоки и рыхлы; настала пора промысла оленей; семьи наши и мы умрем с голоду, если не будем участвовать в охоте. Приходите будущей зимой, и мы все будем вашими проводниками и охранителями. Вас мало, и налейгмюты убьют вас за то, что вы убили у них одного из главных старшин. Они и нас просят выжечь селение ваше в Нулато, но мы отказываемся, потому что вы даете нам бисера, цукли и котлы». И точно, после полудня, невзирая на непогоду, все мужчины отправились в горы, за исключением одного старика, по имени Кицыкака («Сорока»), пользующегося по богатству и многочисленному семейству особенным уважением у соплеменников.

7 марта. Во все сутки +3°, пасмурно, SO тихий.

Трогаться с места в оттепель для обозрения неизвестной страны значило без пользы изнурять себя и собак, а потому и этот день провели на жиле.

Следующие сведения о стране, орошаемой рекой Юннака, могут быть полезны при будущих изысканиях.

Вверх по этой реке, исключая одной небольшой одиночки, находящейся на полдня хода от жила Хотылькакат, на большое расстояние нет жителей, но в верховье реки, состоящей из многих притоков, туземцев довольно. Они также принадлежат к семейству народа ттынаи. Со всем тем от низовых своих соплеменников отличаются наречием и не принимают занятых последними от приморцев разных обыкновений – не употребляют жиров; не имеют шаманов; живут наиболее отдельными семьями в горах, где занимаются промыслом оленей, соболей, росомах и лисиц. Бобров и выдр в стране их не весьма изобильно. Для промена мехов на табак, бисер и железные изделия они каждую весну спускаются с верховья партиями к жилу Хотылькакат и к устью Юннака. Возвращаться некоторые предпочитают, подымаясь вверх по реке Юна[58]58
  Это требует подтверждения. Статься может, что вершины рек Юна и Юннака не в дальнем между собой расстоянии, но в летний наш поход по Юне мне не удалось слышать ничего подобного, мы не встречали также ни одного туземца с верховья Юннака. Впрочем, с вероятностью предполагаем, что нам не удалось дойти до тех туземцев реки Юна, которые могли бы сообщить об этом переносе обстоятельные сведения. Трудное сношение пантомимами и через посредство трех толмачей, часто не разумеющих друг друга, заставляли нас ограничиваться наиболее вопросами о видимых предметах.


[Закрыть]. Река по берегам опушена до самых вершин крупным строевым и поделочным лесом. Старик Кицыкака сказывал нам о севернейшей реке Тутльекахотана или Тыньека-хотана, которой верховые жители имеют непосредственное сношение с налейгмютами. Приморцы южного берега залива Нортона, кажется, называют эту реку Чиливик. Туземцы не имеют еще сноровки действовать нашим шестифунтовым топором, и потому очень редко пользуются крупным лесом с корня. По просьбе старика мы для его летника срубили четыре огромные ели и из пня одной из них обделали столб, на котором вырезан крест, год и число посещения этого места экспедицией.

8 марта. Поутру 0°, маловетрие SW, снег и просияние солнца; ввечеру 3°, тихий W.

Убедясь на опыте, что старый езженый след можно удобно находить по палке, я решился осмотреть без особых проводников часть переносов к Коцебу-зунду, с направлением которого мы достаточно ознакомились и по рассказам, и по чертежам туземцев Хотылькаката. Старик Кицыкака, собравшийся ныне с оставшимися женщинами в горы, обещал указать отделение пути. Пройдя по речке Хотыльно следом туземцев, ушедших за оленями, около полумили к юго-западу и редким еловым лесом около 3¹/₂ мили к западу, мы подошли к двум разделяющимся следам. Первый, свежий, хорошо убитый, вел на запад; второй, занесенный снегом, недостаточно приметный для глаза, лежал через довольно крутой холм к NW 25°. Кицыкака со своим обозом отстал. Мы не ошиблись в выборе должного направления: поднявшись на холм, увидели себя в долине миль пяти ширины, имеющей протяжение к NW 50°. Широкий езженый путь оказывался местами в редком лесе. На открытых полянах мы не сбивались с него, идя по палке. Заломы верхушек небольших деревцев также служили нам руководителями. Милях в 3 от подъема прошли мимо походных шалашей туземцев, какие они обыкновенно городят при ночлегах в непогоду: свежая рубка карбасника, незавянувшая хвоя и обгорелые поленья явно доказывали становья каравана нынешней зимы. Ночлег свой мы расположили в купе крупного елового леса, в миле с лишком за станом туземцев.

9 марта. Поутру -5°; до 10 часов туман; после малооблачно, W тихий; в 2 часа пополудни +2,75°; ввечеру -6°, SW тихий.

По-видимому, незначащее происшествие едва не прекратило действий экспедиции и не лишило меня глаза. При остановках на ночлеги мне не приводилось оставаться праздным: мое дело было разгребать снег, рубить и устилать хвою. Вчера ввечеру, остановясь под ветвистой елью, следовало срубить один сук, который нам мешал. Ударив по дереву топором, чтоб отряхнуть снег, я почувствовал, что засорил глаз. В ночь глаз заплыл опухолью. Делать было нечего, пошли с утра назад, но, пройдя около полутора миль, я совершенно измучился от нестерпимой рези. Если б и возможно было ехать на нарте, то на открытом воздухе это не принесло бы облегчения. Возобновленные операции нянюшкиных вылизываний не помогали. Наконец, тунгусу пришло в голову попробовать достать соринку концом ремня, и опыт увенчался успехом, только осталась небольшая царапинка да один глаз отказался в верности при обсервациях. Отдохнув с час на месте, не захотелось оставить перенос без некоторого утвердительного обозрения. Поворотили обратно и на место ночлега пришли к обеду. Тут под охраной двух человек, оставя три нарты, я с остальными пошел налегке, взяв на два дня провизии. Путь наш шел 3 мили долиной к NW 50°, потом 5 миль речкой Хотыльно, которая на этом расстоянии делает восемь колен между румбами SW, W и NW. Горы, обставляющие долину, не превышают 300 футов, имеют овальный вид и обнаженные от лесов вершины. Пройдя еще одно свежее становье туземцев, мы ночевали в купе строевого елового леса на левом берегу Хотыльно. Природа севера знаменовала приближение весны: Garrulus canadensis сопутствовали нам в крутую зиму; ныне впервые видели Linaria minor и добыли два экземпляра Corythus enucleator²³⁴. На припеках у тальников распустилась верба.

10 марта. Поутру -3°, облачно и просияние солнца, маловетрие SW; ввечеру -7°, NO тихий.

Пройдя узкую долину на расстоянии 5 миль к SW60⁰, мы подошли к небольшому протоку, впадающему в Хотыльно. Долина с этого места изгибается к NW 58° миль на 8; у ручья находится третий стан туземцев. Определив в полдень обсервацией широту места 65°35'46" и убедившись в действительных сношениях туземцев реки Юннака с проживающими по берегам Коцебу-зунда, я решился воротиться, потому что не имел ни времени, ни способов обследовать само прибрежье. В 9 часов вечера, после довольно утомительного перехода, мы соединились с оставшимися на первом нашем стане.

Речка Хотыльно не шире 15 и 20 сажен, по берегам окаймлена тальниками и топольниками, но по долине и у подошв гор довольно елового леса. В речке весной и осенью туземцы ловят достаточно хариусов. Бобровых барабор мы не видали, но следов соболей, лисиц, выдр, росомах – во множестве.

11 марта. Поутру -2°, NO умеренный, пасмурно; ввечеру 0°, SO свежий, снег.

Дорожа утренниками, мы поднялись с 6 часов. От жила Хотылькакат бывшие метели застлали наш след так, что мы вынуждены были идти по палке. Ночевали на одиночке Цогляхтен в единственном небольшом грязном зимнике, за что и положили несколько листов табака и бронзовые сережки.

12 марта. Во весь день +3°, пасмурно, S умеренный, мокрый снег; ввечеру +2, S свежий с порывами, временем снег и дождь.

У нас оставалось всего на 6 дней собачьего корма. Нам также было известно, что на нижних жилах не застанем жителей и не найдем ни одной кости, и потому, невзирая на весьма дурную погоду, следовало поспешать. К счастью, пройдя жило Цонагохляхтен, мы напали на свежий след нарты. Я с проводником прибавил шагу и через час догнал одну женщину. После первого испуга она объявила, что отвезла на пройденную нами одиночку нарту оленины и возвращается в горы. Подарив ей медное колечко и сережки, я предуведомил, что намереваюсь ночевать на жиле Кахляхлякакат. Она поняла и обещала уведомить охотников. Подошли нарты, поспел наш обед, то есть чай. Кружку предложили новой знакомке. Она с удовольствием пила сладкую воду, но не знала, что делать с сухарем; Татлек толковал ей, что это пища касяка, и назвал сухари по-русски. «Сухани, – повторила женщина, – я слыхала об них от мужа и отнесу ему». Я дал еще горсть.

Не желая подыматься с нартами по крутому подъему к жилу Кахляхлякакат, мы расположились в берестяном летнике на островке. Женщина сдержала свое слово: в сумерки мы увидели шесть человек, взапуски обгонявших друг друга. Молодой видный туземец и хороший торговец с нашей артелью в Нулато, как мы узнали по весне, опередив других несколькими десятками сажен, прямо бросился в одну из кормовых барабор, потом в другую, достал всю имевшуюся в них оленину, бегом принес к нам и показывал на пукли, торчавшие у него вместо усов в пройме носового хряща, и на бисер, перевивавший косу нашего проводника. Условия с обеих сторон были заключены прежде, нежели подоспели остальные – это были трое мужчин и две молодые женщины с грудными детьми. Узнав, что у товарища мы купили за дорогой для них товар оленье мясо, они вскоре натащили его до 6 пудов, и мы все откупили, зная, что не найдем изобилия в Нулато. Почти вся ночь прошла в разговорах, и я весьма сожалею, что в первое мое посещение этого жила не застал жителей. Первый пришедший туземец говорил, что он бы пошел со мной. Прочие удивлялись, что мы ходим в таком малолюдстве; рассказывали о коварстве налейгмютов, которые нередко силой отбирают у них промыслы, и подтверждали сказанное нам в Хотылькакате о подущении жителей реки Юннака уничтожить наше нулатовское заселение.

13 марта. Во весь день +3,5°; пасмурно, S крепкий, слякоть; в ночь -25°, SSW свежий, временем проглядывали звезды.

Снега распустились; капель выжила нас из шалаша и принудила перебраться на жило. Такой погодой сопровождалось весеннее равноденствие и новолуние. Туземцы, не желая пропустить благоприятное время для загона оленей, с утра обратились в горы.

14 марта. Поутру 0°; S свежий, облачно, временем просияние солнца; ввечеру пасмурно, -1°, S свежий.

В течение трех последних суток мы перемочили и одежду и груз, и потому для приведения всего в порядок оставались ныне на месте. Стоит ли описывать, как случаются подобные казусы с людьми, у которых покров твердь небесная? Очень просто, дождь или снег вымочат, солнце и ветер обсушат. Нынче проглядывало солнышко.

15 марта. Поутру -0,5°; облачно и просияние солнца, S умеренный; ввечеру+1°, тихо.

Утренник продолжался до 9 часов, потом обогрело и из снега сделало кашу. Трудность хода в такую погоду понимает только бывалый: ему знакома и эта боль ног, и расслабление всего тела, и туман в глазах, и обмороки от изнеможения, и неутолимая ничем жажда, и многое мучительное в свое время, но с отстранением причин легко забываемое. Для ищущего фактов привожу следующий: тяжесть лапок против первоначального их веса, 3¹/₂ фунта, увеличивается вчетверо от непрестанного к ним прилипания мокрого снега.

16 марта. Во весь день +3°, SO свежий с порывами, временно снег, временно просияние солнца; ввечеру +1,5°, снег, SO свежий.

На обратном походе не останавливаются без особых причин. Мы еще были довольно счастливы, что солнце не постоянно палило нас своим губительным для глаз ярким мартовским светом: очки, сделанные из черного волосяного сита, не много помогали. С жила Нокхакат мы расположились выйти через устье Юннака и потому, дойдя по старому пути до разделения протока, свернули к юго-западу и шли около полуторы мили до разветвления его на многие другие.

Проводник запамятовал настоящий путь, и вскоре мы очутились в затоне, или в узком речном заливе. Возвращаться не хотелось, пошли по солнышку через чащу тальникового кустарника и к закату, выбравшись на левый берег Юннака, ночевали.

17 марта. Весь день +3°, S свежий с порывами, пасмурно, временно снег; ввечеру -1°, S умеренный.

Не находя важным кружить по извилистым коленам Юннака, перед соединением ее с Квихпаком, мы взяли румб через лес, прямо к ее устью. Для обеда заходили на жило Уныльгачтхох, на котором не было ни души туземцев. Ночевали на левом берегу Юна против утесов Илькутляля.

На пройденном нами расстоянии до жила Хотылькакат река Юннака протекает по обширной равнине в русле, ширина которого не превышает 100 сажен. Правый берег должно считать нагорным; со всем тем только невысокие утесы облегают его близ жил Нокхакат и Кахляхлякакат. Крупные еловые, березовые и тополевые леса окаймляют реку на всем ее протяжении, уступая тальникам выдавшиеся низменные мысы и косы. Сколько нам удалось заметить, Юннака довольно изобильна белой рыбой, которую в зимнее время туземцы добывают запорами, но для запасов юколы они по большей части вынуждены бывают выезжать на Квихпак. По их словам, быстрота реки является причиной, что в нее мало заходит морской рыбы.

Леса и тундра перекрещены следами различных животных: здесь снег утоптан скачками кроликов, там видны легкие отпечатки поступи соболя и разных пород лисиц, тяжелый шаг росомахи и широкая лента, оставляемая выдрой, приметны в перелесках, окаймляющих озера. Широкие размахи оленя и гоняющихся за ними волков глубокими полосами пролегают по местам открытым. Туземцы предлагали нам до 500 бобров и выдр, которые промышлены ими осенью по протокам и небольшим речкам, имеющим вершины в приморском хребте. Из лисиц мы видели отличные черные сорта. Многие озерки левой стороны реки изобильны выхухолью. Еврашки в достаточном количестве добываются на высоких горах к западу от жила Нокхакат. Торбаганы и нюники, или дикобразы, получаются от верховых племен.

18 марта. Поутру -2°, морок, SSW умеренный; ввечеру -4°, SSW тихий.

Около 3 часов пополудни мы возвратились в Нулато благополучно.

Вот пример робости характера туземцев: нам с проводником вздумалось явиться в одиночку нечаянно. Но так как, подходя с реки, невозможно было того сделать, не будучи примеченным из туземной бараборы, то, обойдя утес Тлякынтыт, мы поднялись на берег в лес. Однако и этот маневр был замечен детьми. Они уведомили матерей. Те, сочтя нас по такому странному поступку за налейгмютов, схватили что попало под руки и бросились под защиту байдарщика. Тот не верил нападению, но для ободрения их вышел на двор и команду свою поставил в ружье. Таким образом, мы нашли все в исправности и были встречены с почетом.

Как нарочно, с приходом нашим в Нулато наступили ясные дни при умеренных морозах. До 25 марта я занимался изготовлением депеш и перепиской журнала для представления в Ново-Архангельск. Мы еще не были уверены во всегдашней готовности туземцев и потому, посылая бумаги в Уналаклик с одним человеком, решились проводить его до Хоголтлинде. Вместе с этим я имел в виду определить астрономически место выхода с приморья и достать от туземцев провизии, в которой общая наша артель начала ощущать недостатки. Это произошло оттого, что весь зимний запас был выведен на транспорт, приходивший из редута с товарами в начале этого месяца и за непогодами проживший несколько лишних дней.

26 марта, при ясной погоде, мы отправились на трех нарточках, при девяти собаках и четырех человеках команды, и на другой день еще довольно рано прибыли на жило Хоголтлинде. Молодежь находилась на оленьем промысле в горах, из которых вытекает речка Хутулькакат, однако ж нам удалось без труда нанять мальчика, сопутствовавшего экспедиции в зимний ее переход из Улукака. Весной продержать на скудном нашем пропитании собак казалось весьма затруднительным, и потому пять из них отправлены с посланным в Уналаклик 28 числа. Того же дня, определя обсервацией место жила в широте 64°19'41", мы обратились в Нулато, в которое и прибыли поутру 30-го. Мое намерение было пробраться к такаяксанцам, но, получа полный груз юколы и кислой рыбы в Хоголтлинде, отложил обозрение местности, занимаемой этим племенем.

К 1 апреля считалось у нас 115 юкол для собак и 70 штук для себя. На свежую рыбу надеяться было нечего. С 18 марта по 17 апреля поймано всего до полсотни сигов. Староста артели с двумя человеками экспедиции пробовал было достать кое-чего от такаяксанцев, но, проездив трое суток, возвратился без успеха.

5 апреля прибыл в комплект команды экспедиции служитель Компании Ф. Дмитриев и с ним пять собак, безрасчетно присланных из Михайловского редута на пропитание в Нулато. Дмитриев в первый свой приход в марте, не застав экспедиции, ходил в редут за солью, в которой артель нуждалась для засолки рыбы летом. Он первый делал этот поход один, без проводника, и тем способствовал нашему желанию выказать воинственному племени улукагмютов, что старание наше сохранить с ними близкие, дружественные сношения вовсе не основаны на том, что мы не можем обойтись без их посредства.

9 апреля возвратился посланный в Уналаклик. Ладить байдару к летнему походу было еще рано, но наступало время заготовлять лес для строений артели и плоскодонной лодки, которую я располагал построить для удобнейшего доставления груза из Михайловского редута. В течение этого месяца срублено 180 деревьев в 3¹/₂ сажени длины; напилено потребное количество тесу для полов, лодок и других мелких поделок; добыты байдарные штевни и прочее. Словом, апрель был приготовительным для работы следующего. Утренники, продолжавшиеся до 27-го числа, скрепляя снег или делая наст, поднимали нас на работы до восхода; зато с 9 часов утра каждый по своей воле проводил остальную часть дня. Многие ходили по лесу с ружьями, но до появления перелетной птицы редко-редко кто возвращался с тетеркой. Куропатки с первой вербой удалялись от берегов в горы.

Никитин и Дмитриев, ездившие для поиска оленей на луговую сторону, к Светлому воскресенью привезли оленя. В другом месте, в другое время что бы, казалось, значил кусок свежего мяса, но для нас это было еще предлогом к благодарению Всевышнего: для меня в особенности и именно потому, что его всемогущему промыслу переменой команды угодно было доставить мне людей опытных и надежных. Не стану объяснять, как затруднительно для начальника сверх обязанностей, на нем лежащих, быть дядькою и провиантским комиссаром таких людей, которые, как креолы, только опытом научаются понимать существительное имя собственность; но приятно сознаться, что труды и сведения людей, поступивших к экспедиции на смену отправившихся из Ново-Архангельска, много способствовали к успешному окончанию возложенного на меня поручения.

От Васильева включительно до нашей экспедиции все отряды голодали, все были принимаемы туземцами более или менее враждебно; все, невзирая на то, что продолжали свои исследования всего сряду по нескольку месяцев, стоили Компании сравнительно дороже того, во что обошлось наше путешествие. Причина ясна: те ходили, содержа себя покупкой провизий от туземцев; мы сами добывали пропитание, отыскивая места, коренным жителям мало известные; те ходили на проход; мы знали, что места, нами осмотренные, не останутся долее в безызвестности, и ласковым и вместе строгим в рассуждении себя обращением с туземцами успели внушить к себе их доверие и уважение, и всем этим обязаны добронравию и самоотвержению команды.

18 апреля показалась на Нулато первая утка из рода крохалей, 20-го прилетел первый гусь и был убит: плохая примета убить гуся – сторожка; не будет в тот год много птицы, да делать было нечего, гусь последовал на двухсуточный паек одному человеку. С 24-го началась повальная стрельба, и все остальные дни этого месяца мы были сыты. Лежа урочные часы дня и ночи в снежных засятках²³⁵, наблюдая ежедневное прибывание птицы и смотря, с какою любовью каждое творение приветствовало весну, как часто приходило мне в голову, что куда бы это была веселая забава, если б на ней не основывалось наше пропитание. Стрелок я порядочный, но сколько раз удавалось пропускать утку или гуся, заглядевшись, как они играют в светлых водах Нулато или после утомительного перелета беспечно покоятся на прибрежье.

В ночь на 1 мая разлившийся Нулато прекратил броды, и с этих пор добыча наша нередко уносилась быстриною. С 5 мая полетели вереницы белых гусей и журавлей, но выступившая из берегов вода затопила притонные места, а птица, подстреленная на лету, большей частью падала на Квихпак, на милю загороженный торосами льда, выносимого из Нулато.

Наконец, 8 мая в 5 часов 20 минут пополудни, при тихом ветре от NO и +8,75° по Реомюру тронулся лед Квихпака. За первым треском на песчаных середках воздвиглись ледяные горы, во вторую минуту все было разрушено; льды опять громоздились и опять уничтожались – смерть величественно была попираема жизнью. На случай затопления берега и строений от напоров льда все промыслы и пожитки наши были вынесены на крышу; байдара артели находилась в готовности принять нас; но лед пошел безостановочно, и к утру вода, возвысившаяся было первым напором льда, начала падать; небесная синь отразилась местами в реке, берега заплавали, природа воскресла.

Двое суток несло густой лед безостановочно. Вечером 14 мая открылось свободное сообщение с противным берегом на туземных берестяных лодочках. Вода, нагоняемая льдами, пала и 17-го начала прибывать постепенно так называемая «коренная»; с ней понесло лес и хлам – богатство жителя приморья.

Вечером 11-го огласили весну лягушки, и с тем вместе лежавшие до того глубокие снега в лесах исчезли как бы волшебством. На прогалинах и солнцепеках показалась зелень 26 апреля; 1 мая мы встречали щами из крапивы; к 7-му вырезались листочки на тальниках; 9-го развернулись почки ольховника; 14-го распустилась береза; с 15-го я начал собирать некоторые растения в цвете[59]59
  Собранный мною травник бывший главным правителем колоний А. К. Этолин принял на себя труд передать директору Ботанического сада в Санкт-Петербурге, г-ну Фишеру.


[Закрыть], насекомых с 18-го, птиц – в свободные минуты, с начала нашего прибытия в Нулато.

Здесь следует небольшое объяснение: зоолог-препаратор г-н Вознесенский независимо от своих трудов на пользу императорской Академии наук, успел во многих из нас вдохнуть страсть к собиранию естественных предметов в стране, до того времени столь мало известной ученому свету. При отправлении экспедиции на север он сообщил мне первые начала оцепирования²³⁶ птиц и снабдил некоторыми необходимыми наставлениями для сбора насекомых и растений. Выполняя, по крайнему моему разумению, все обязанности, принятые мной добровольно по званию начальника, и неся всю тяжесть труда наряду с подчиненными, я не мог уделять времени столько, сколько бы следовало для составления коллекций страны, вполне заслуживающей внимания человека, посвятившего себя естественным наукам. Признаюсь, этому частью способствовало и мое невежество и весьма много недостаток способов для сбережения того, что приобретено. Так, все собранное мной неполно, несовершенно и разве может извиниться только тем, что заманчиво подает надежду к богатой жатве в крае, нами поверхностно осмотренном[60]60
  Предметы зоологии, энтомологии и этнографии представлены в Российскую императорскую Академию наук.


[Закрыть].

27 мая в четвертом часу пополудни при нашедшей от ONO туче с дождем был первый гром. Термометр Реомюра показывал +15,5°.

К 15 мая был отделан киль большой лодки и поставлены штевни, как следующее происшествие заставило совсем прекратить работы и по необходимости обратить к экспедиции человека, приставленного к ее постройке. Птица пролетела; мы принялись за промысел рыбы. Отправя двух человек на противную сторону для постановки сетей в устье реки Сундакакат, староста артели с моим толмачом поехали вечером осматривать поставленные в речке Нулато сети и, по обыкновению, с ружьями. Староста, находясь на корме и приметя утку, взвел курок на второй взвод, но скрасть не мог, и птица улетела; между тем течением повернуло лодочку в сторону; впопыхах, схватясь за весло, он позабыл отвести курок и как-то при приставаньи к сетям за него зацепился завязками бродовых торбасов, ружье выстрелило и раздробило Курочкину большой палец правой руки. Мне предстояло более труда успокоить оробевшего байдарщика, нежели подстреленного. Тунгус поступил в фельдшера, рану обсыпали pulvis stypticus²³⁷, и палец вложили в берестяной лубок; через два месяца остался один шрам; однако в первые дни мы опасались воспаления; трое суток бедный Курочкин не мог спать; со всем тем во вторую ночь, не желая невольным стенанием нарушать покой своих товарищей, больной подметил гулявшего близ берега бобра и успел его убить левой рукой.

С 16 мая начали спускаться к нашей артели с промыслами, и так как это были туземцы реки Юннака, то мы обходились друг с другом, как старые знакомые; только трое из их соплеменников приезжали с Квихпака. Веселое это племя нас развлекало; песни и пляски продолжались всю ночь, а с зарей все спешили в обратный путь, сказывая, что торопятся встретить верховых жителей Юна, приходящих к реке, только чтоб запастись рыбой.

19 мая спущена на воду неводная лодка, вместо гвоздей шитая вересом. За неимением перки для верчения дыр, ухитрились сделать нечто подобное из сломанного бурава. К 26-му окончен невод, и для удовлетворения своего самолюбия должен прибавить, что эта работа произведена собственно мной. По рыболовству я оказался самым сведущим человеком в Нулато; наглядность этого производства приобрел я в службе на рыбном море Хвалынском. По причине высокой коренной воды, не имея возможности приступить к постановке запоров, с 28 мая мы постоянно в 20 тоней доставали от 20 до 30 сигов, то есть в редкую тоню две рыбы. Этого было бы весьма недостаточно для насыщения 12 человек, 10 собак и 5 щенков, но мы расходовали ветчину, сами убили четырех бобров, столько же купили у туземцев и временем приносили когда утку, когда и пару из расположившихся выводить детей на ближайших озерках.

Туземцам на своих легких берестяных лодочках было довольно удобно подыматься вверх по течению среди леса и хлама, но у нас не доставало для того силы, и мы вынуждены были дожидаться исполнения воды; к тому умеренные, но порывистые ветры из северо-восточной четверти, дувшие постоянно первые числа июня, были для нас противны. Заметя, что суточная прибыль воды на 3 июня уменьшилась, мы расположились отправиться в ночь с 4-го на 5-е.

Вместо Курочкина поступил к экспедиции из команды артели уроженец Калифорнии креол Никифор Талижук, знающий приморский язык и весьма способный понимать все туземные наречия. Мы удостоверились опытом, что собственно подарки туземец не считает ни во что; другое дело подарки после расторжек: тут он полагает, что выторговал вещь, которую получает в придачу. Чтоб не испортить будущности торговли заселения нашего в Нулато и самому примениться к ценности пушных промыслов в верховье Квихпака, я решился взять часть товаров собственно для покупки мехов.

Байдара была разбита на шесть весел по-баркасному; мне приходилось сидеть на корме; править веслом на большом течении тяжело, но недаром составилась пословица «Голь на выдумки хитра»: дверные крючья заменили рулевые, сковородные ручки согнулись в петли, и руль был навешен обыкновенный.

Груз состоял следующий: 21 пуд сухарей, то есть на три месяца, считая по пуду в месяц на человека; 1 пуд 30 фунтов сухарей для угощения туземцев и Татлека, взятого в этот поход толмачом; 30 фунтов ветчины; 13¹/₂ фунта чая; по 8 фунтов сахара на человека; 13 фунтов соли; 18 фунтов пороха и патронов; 1 винтовка; 2 дробовика; 2 фузеи; 6 пистолетов; 4 топора; 1 пальма; чемодан с астрономическими инструментами и палатка.

Собственно из товаров было взято: 20 фунтов табака;, 11 фунтов бисера белого, красного и черного; 80 ниток бус стального цвета; 6 пар серег бронзовых; 24 пары серег со стеклянными под эмаль подвесками; 3 пары браслетов медных; 2 пары железных; 4 гамзы якутских; 75 щелкушек²³⁸; 40 колокольчиков; 6 гребней роговых; 4 огнива; 3 небольших зеркала; 4 ножа якутских; 9 ножей чищельных; 8 топориков алеутских; 400 игол; 22 перстня медных; 6 трубок оловянных; 517 штук пуклей; 10 пуговиц дутых; 20 пуговиц форменных морских.

28 мая/9 июня 1843 года хронометр состоял позади среднего времени в Нулато на 1 час 10 минут 09,69 секунд. Суточный его уход был -0,85 секунды[61]61
  Склонение компаса принято в сей поход 31° восточное. Не имея помощника, который верно пеленговал бы солнце во время моих обсерваций высоты, я занимался обоими наблюдениями один, но не представляю окончательных выводов, потому что не уверен в их точности.


[Закрыть].

4 июня. В 10 часов вечера, помолясь Богу, мы простились с нашими нулатовскими сотоварищами. Куда мы пошли, сами не знали, но льстились надеждой, что достигнем хребта, отделяющего британские владения от наших. Я предполагал, что нам привелось разрешить гипотезу сира Мэкензи относительно истинного направления Большой Реки, протекающей к западу от Каменного Пояса. Не сомневаясь, что он точно слыхал о реке Квихпак и никак о Сушитнаке, впадающей в Кенайский залив, я здесь вначале должен признаться, что труды наши касательно этого вопроса пропали почти даром, потому что обзор Квихпака на протяжении 200 миль кверху от Нулато не может быть принят окончательно удовлетворительным.

5 июня. Малооблачно, до 7 часов вечера тихо, потом NNO свежий.

В 3 часа утра, найдя близ одного разлога не потопленную площадку, мы остановились для отдыха, пройдя от Нулато не более 4 миль. Течение вообще сильное, при выдавшихся утесистых мысках рвет, как говорится, с огня; один из таких мысов, на протяжении 50 или 60 сажен, мы огребали ровно 40 минут. Вскоре после остановки подплыли к нам три лодки торговцев с реки Юннака; от них к обеду мы поживились журавлем и еще не отвалили с места, как, сдав свои промысла в Нулато, они соединились с нами.