Текст книги "Путешествия к американским берегам"
Автор книги: Лаврентий Загоскин
Жанр: Книги о Путешествиях, Приключения
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)
Три с половиной недели мы питались одними налимами, по малой величине которых не могли лакомиться лучшим куском этой рыбы, печенью.
Наконец, в исходе декабря погода смягчилась, небо заволокло, пошел снег, и стрелец мой, отправясь 27-го в тундру, возвратился наутро с оленем. Того же числа из Икогмюта привезен пузырь белужьего жира. Праздники проводили сытно, следовательно, весело. Вечер 30 декабря мы провели у туземцев на вечеринке; под Новый год угощали их у себя; охотники до сальных свеч, напрасно пытаясь войти во вкус восковых, решили, что это сало негодно для пищи. В промежутках между различными туземными плясками и русским казачком я потешал публику, зажигая в снегу камфору, давая нюхать мокрый табак, нашатырный спирт и прочее. В заключение, к общему удовольствию и удивлению, выпущено было несколько ракет.
10 января стрелец убил еще трех оленей и в ту же ночь, при внезапном наступлении мороза, едва не погиб на открытой тундре.
16-го воротилась команда экспедиции, 24-го туземцы, рассматривая висевший на воздухе термометр, разбили его и тем лишили меня средств производить термометрические наблюдения. У нас было достаточно свежей провизии, но команда редута начала чувствовать недостатки: ход налимов с начала января прекратился; появления сигов следовало дожидаться полтора месяца; до них мы посылали дважды своего стрельца; в первый раз без успеха, во второй – добыли еще одного оленя. Шкуры были тогда же разобраны туземцами по 2 бобра за каждую. Подговоренный проводник, отвезя свою семью на летники, явился 6 февраля, и 9-го мы изготовили пять нарт к походу на реку Иннока[81]81
В своем месте мы показали, что отдельные части этой реки называются различно двумя разноплеменными народами; в описании похода мы употребляем то, которым называют низовье этой реки проживающие на ней туземцы.
[Закрыть]. Груза на каждой нарте состояло по 5 пудов.
10 февраля. Облачно, временное просияние солнца, временем мелкий снег, тихо.
В 8 часов утра мы оставили редут и по довольно убитому езженому следу еще до заката солнца достигли подъема, от которого пролегает перенос к Иттеге; по пути останавливались для обеда на одиночке Кухлюхтакпак, в которую перебрались три семьи из селения Квыгымпайма. С жителями поменялись обычными подарками. Несмотря на морок, ночевали под открытым небом.
11 февраля. Облачно, N тихий, довольно морозно; в ночь мелкий снег.
В этот день мы прошли по убитой ветром тундре около 15 миль по направлению к NW 8° правого компаса. Перенос пролегает сначала горным потоком Тачаталятна, потом редким чапыжником и небольшими чистыми прогалинами. Мы ночевали на вершине перевала; подъем на него не чувствителен; с него горизонт ограничивается к северу прибрежными горами правого берега Квихпака, находящимися при селении Анилухтакпак; к югу хребтом Кыхтулит, отделяющим бассейн Кускоквима от вод нушагакских. Собственно перевал на расстоянии 2 миль пролегает через узкую долину, заключенную между отрогов купы Ташатулит и невысокой горной цепью правого берега Кускоквима. Стрелец, простудившийся 10-го прошлого месяца, почувствовал ломоту и судороги в левой ноге; я отменил его от нарты и советовал воротиться, однако этот усердный и дельный человек, не желая отстать от экспедиции и надеясь, что, авось, пройдет, отказался от моего предложения.
12 февраля. До полудня морок, потом ясно, тихо. Морок, то есть обманчивый снег, – слово, употребляемое в простонародии, отчетливо выражает называемое им явление: если сквозь морок проглядывает чистая лазурь неба и солнечные лучи по временам прорезывают мглу, окружающую это светило, то снеговые кристаллы падают особенного вида крупными звездочками и вслед за тем небо внезапно очищается, не представляя ни одного облачка. Морок можно назвать зимней росой.
От вершины перевала до перехода через реку Уаллик, при которой мы расположились для ночлега, полагаем около 16 миль. Все это пространство состоит из низкой тундры, усеянной озерами, по берегам которых растут небольшие таловые кустарники; со всем тем страна богата: в одних озерах изобильно водится рыбка имагнат и спутницы ее, выдры и выхухоль; в других бобры строят свои бараборы.
Цепь гор, протягивающаяся к северу от купы Ташатулит до левого берега Иттеге, видна с пути в 25 и 30 милях; отдельные ее группы туземцы называют Чуажутль, Тагасушку и Нантлинде. Уаллик берет свое начало со склонов двух первых хребтов. Проводник наш ттынаец племени юг-ельнут не очень хорошо владеет языком народа канг-юлит, разговорным между нами, и потому часто мы не можем получить от него удовлетворительных ответов, в особенности при переводе названий.
13 февраля. Малооблачно, N умеренный, довольно морозно. Для отдыха собак дневали. По меридиональной высоте солнца определена широта места – 61°56'47".
14 февраля. Облачно, просияние солнца, N тихий. Перейдя Уаллик, мы напали на едва приметный езженый след, которым и шли во весь день по главному направлению к северу. Тундра этих мест довольно лесиста и перерезана небольшими речками, из которых главнейшая Куллик («Штаны») – одна из притоков Уаллика. Пройденное расстояние полагаем в 14 миль.
Перед обедом сбились было со следа, разбрелись его искать. Толмач Курочкин возвратился к нартам с живой лисицей: он нашел ее спящей и ошеломил хворостиной. Проводник говорит, что это «аситук» – худо или худая примета. Мы сняли шкуру; лисица выходная.
15 февраля. До полудня малооблачно, N умеренный; пополудни NO умеренный, облачно, временем морок.
К обеду мы пришли на одиночку одного туземца из селения Анилухтакпак. У проводника от неправильных лапок распухли ноги у щиколоток, и он упросил нас остановиться для отдыха. Одиночка эта называется Каувак и расположена на берегу небольшой речки Наумгык, впадающей в один из протоков Уаллика. Радушный туземец очистил одну сторону своей уютной хижины, и сознаемся, что это был первый по чистоте зимник из всех, в которых нам удавалось останавливаться в течение двух лет, проведенных при обозрении всего края. В этот день пройдено 6 с небольшим миль по главному направлению к NO 15°.
16 февраля. Пасмурно, довольно морозно, мелкий снег, W тихий.
Ласковый туземец, провожая нас по своей усадьбе, указал ближайшее направление к выходу на реку Иттеге, так что мы выгадали целый день. Иттеге на месте выхода до 12 сажен ширины; левый ее берег нагорный, правый – луговой.
Несмотря на то что мы довольно измучились переходом 12 миль по взятому напрямки румбу через леса и довольно крутые холмы, усилившаяся болезнь стрельца заставила нас добраться до селения туземцев. Посадя его на нарту, в 7 часов вечера мы пришли на жило Инсельностленде, или Катыхкатмют, к туземцу, с которым мы познакомились осенью при объявлении главных поминок в Икалигвигмюте. Пройденное нами расстояние по реке считаем по главному направлению к северу 5 миль.
Кантельнук, «Бесчашный» (имя нашего знакомца) – один из важнейших торговцев с редутом Колмакова, в сообщениях с русскими занял некоторые наши обычаи. В чистом обширном его кажиме мы нашли скамейки и стулья, а самого в полном европейском наряде, то есть в рубахе, в нижнем платье и картузе: доказательство, что туземцы в домашнем быту начинают понимать удобство нашей одежды. Мужчины и женщины одарили нас, смотря по своему достатку, различными запасами, а некоторые и пушными промыслами. Вечером все плясали по-квихпакски. В кажиме мы нашли особое украшение – люстру, весьма замысловато сделанную из таловых обручей; в ней горело шесть жирников.
Жило Инсельностленде состоит из двух зимников, в которых проживает 33 души обоего пола.
17 февраля. Облачно; поутру маловетрие NO, пополудни S умеренный.
Кантельнук вызвался сопутствовать нам до крайнего жила по Иттеге, и потому этот день оставались для его сборов; семья его приняла больного на свое попечение.
18 февраля. Облачно, довольно морозно, S умеренный.
С половины восьмого утра мы двинулись в путь и весь день шли без лапок езженым следом туземцев. Главное направление пути к жилу Хуингитетахтен пролегает на NO 18°, по левому берегу Иттеге, местами через некрупный еловый лес, местами через небольшие озерки. Не доходя мили полторы до этого жила, нам попался туземец, ехавший было за кормом на летник; узнав в нас русских, он оставил собак, нарту, жену и бросился опрометью назад, и уже перед своим селением встретил нас вторично, в звании посла и в сопровождении двух стариков, одетых в новые собольи парки. Все они поднесли нам таловые ветви как знак мира. Дав обещание остановиться у них на обратном пути, мы с закатом достигли многолюднейшего в этом крае селения Ильтенлейден или Унагун-чагелюгмют, пройдя в день верных 20 миль. Селение Ильтенлейден состоит из 6 зимников, в которых должно считать более 100 душ обоего пола, но большую часть молодежи мы не захватили: наступила пора соболиного промысла, и они ушли в близлежащие горы.
Старик лет за 70, дядя нашего проводника, принял нарты под свое сохранение, подарил нам двух бобров и 4 огромных осенних налимов; другие принесли в подарок кроликов, куропаток, тетерок, весьма вкусной сиговой юколы, толкуши и прочего.
Приход наш на каждое жило составлял праздник, но в этом приеме и в следующих главное спасибо Кантельнуку: он толковал туземцам, не видавшим русских, как следует принимать гостей, то есть дать нам время убрать нарты, накормить нас, не тревожить просьбами купить то или другое до тех пор, пока мы к тому не расположимся; не подходить к нашим собакам, из которых иные кусались, и прочее. Мы с своей стороны, узнав туземные обычаи, старались, по возможности, им следовать: все, что было нам нужно, требовали, представляя налицо товары для обмена; ложились спать по их обыкновению головой к середине кажима, несмотря на то что в ночное время случалось мужьям шагать через наши головы; не прорубали лед топорами; не имели никаких сношений с женщинами и без приглашения не ходили в зимники. Возвратя за сделанные подарки по соразмерности, мы оставляли для старого и малого табакерку и кисет[82]82
Все туземцы Квихпака и Кускоквима курят табак, смешивая его с тополевой корой или березовым и таловым деревом.
[Закрыть] и таким обращением везде находили помощь при сборах на следующее утро. Туземца подарками вы не удовлетворите: он будет просить все более и более, это естественно; но табакерку табака, предложенную открыто всем в кажиме, они считают как бы общей: и мы во все время наших походов ни разу не заметили, чтоб какой-либо туземец воспользовался табаком более того, сколько ему было потребно на один раз в свое время.
19 февраля. Поутру крепкий мороз, малооблачно, N тихий, с полудня SSO тихий, облачно, мелкий снег, W умеренный.
Человек 20 детей, старух и пришедших в ночь промышленников провожало нас до следующего селения Тлегожитно, отстоящего от Ильтенлейден, напрямки через лес и порядочное озерко, не более как на 31/2 мили. При Тлегожитно впадает в Иттеге проток одного имени с селением, отделившийся от вершины Ццеяка.
По обычаю, туземцы просили нас остановиться ночевать, имея в том и свои выгоды: во-первых, вдоволь наглядеться на голубоглазых, послушать рассказов нашего толмача; во-вторых, попользоваться табаком и другими мелочами.
Мы обменялись подарками и, взяв частного проводника для провода прямым путем к следующему селению, пошли далее. Езженого следа не было. Снег, перемерзнув, рассыпался, как песок. Мне следовало определить астрономически хотя одно место по Иттеге, с которым можно было бы согласовать весь обзор здешнего края. Делать продолжительные наблюдения в селениях было беспокойно от любопытных, поэтому, выбрав место на правом берегу Иттеге, в крупной еловой роще, мы расположили свой стан еще довольно засветло в 4 милях от Тлегожитно.
20 февраля. Пасмурно, до полудня WNW крепкий, довольно морозно; к вечеру выяснело; по просиону определена широта места 62°47'00"; долгота по расстоянию Луны от Альдебарана 159°09'42" западная от Гринвича.
21 февраля. Ясно, морозно, N умеренный.
От определенного нами пункта до жила Хулигичагат, перелесками и частой тундрой, 10 миль по главному направлению к NW 10°. Мы шли то рекой, то по правому ее берегу. В 7 милях не доходя Хулигичагата находится на левом берегу Иттеге небольшое селение Тожгельеде; летники этого селения расположены против одного из устьев протока, выпавшего из Квихпака в Иттеге и называемого туземцами Ццеяка. По пути мы встретили 5 нарт жителей селения Ильтенлейден, возвращавшихся с приморья. Они сказывали нам, что сдали свои пушные промыслы на жиле Кикхтагук за лавтаки и оленьи шкуры; посещали и редут Св. Михаила, но там не могли достать необходимых для них предметов.
Летнее жилище эскимосов на р. Кускоквим
Из книги: Н. W. Elliott. An Arctic province. 1886
Жило Лулигичагат расположено в топольниках, на левом берегу Иттеге и состоит из 5 зимников; жителей обоего пола не свыше 70 душ; со многими из них мы виделись прошлой осенью в селении Важичагат. Две семьи улукагмют, собирающие здесь долги, уведомили нас о благополучном состоянии нашего заселения в Нулато.
Жилом Хулигичагат кончаются заселения ттынайцев племени инкиликов юг-ельнут. Несмотря на то что большая часть жителей только перед нами воротились с приморья, ввечеру сделана была игрушка, на которой они плясали и пели свои народные песни.
22 февраля. Ясно, до полудня N свежий, морозно, после N крепкий.
В полдень, определив широту места селения в 62°54'10" и взяв другого частного проводника, – Кантельнук остался на жиле, – мы отправились вверх по реке, но не прошли более 3 миль, как по свежести ветра вынуждены были укрыться в лесу правого берега; перемерзший, сухой снег так сильно несло низом, что в 5 шагах не видно было человека. В полумиле выше Хулигичагата находится верхнее устье квихпакского протока Ццеяка.
23 февраля. Ясно, до полудня NNO умеренный, довольно морозно, после NNO свежий.
Мы собирались в путь, как подошли к нам двое молодых улукагмют, отправленные на ближайшее селение для сбора пушных промыслов. Мы пошли вместе, но и в этот день невелик был наш переход: всего 8 миль по главному направлению к NW 45°. Иннока протекает большими изгибами по долине, от 7 до 10 миль шириной. Прибрежные горы, окружающие эту долину, тянутся в горизонт невысокой однообразной цепью, поросшей мелким еловым лесом; по долине строевая ель попадается только купами, на небольших бугорках, составляющих как бы островки среди низменной тундры; тальники и ольховник окаймляют берега реки; ширина ее от 100 до 150 сажен; возвышенность берегов до 15 фут; наносов не видно, но, со слов туземцев, это потому, что по берегам всей средней части реки Иннока больших лесов не растет.
24 февраля. Малооблачно, довольно морозно, N крепкий, по горизонту мгла.
Оставались на месте. Туземец, зная, что куда ни придет, везде будет накормлен, не возит с собой много пищи – две-три юколы и только. Если же, как в настоящем случае, бывает застигнут непогодой, то спит без пробуду. Во время наших походов мы делились своими запасами с попутчиками, не различая в пище себя от проводников, и, конечно, поэтому всюду встречали и готовность к услугам, и ласковый прием остальных жителей.
25 февраля. Ясно, N умеренный.
К ночи мы пришли на жило Тталиты, или Тотасхольеден, первое селение племени тлегон-хотана, или инкалихлюатов, то есть дальних инкалитов. Пройденное нами расстояние сегодня считаем в 10 миль по направлению к NO 66°. Жило находится на правом берегу реки и состоит из трех зимников. Нас встретили одни женщины. После восторженной их радости и обмену подарков двое из них ушли в горы правой стороны за мужьями, промышлявшими оленей, предоставя нам полное хозяйство в кажиме. Почти двухчасового труда стоило нам очистить от сора и снега этот караван-сарай. Племя тлегон-хотана, проводя жизнь более кочевую, нежели оседлую, не следует обычаю приморских народов проводить время или париться в кажимах и потому ставят их только для приходящих торговцев. Ввечеру, несмотря на отсутствие мужей, женщины не отказались посетить нас; старух мы поили чаем, других потчевали сахаром и табаком.
26 февраля. Ясно, N тихий. Дневали.
По меридиональной высоте солнца широта места определена в 62°00'33". В сумерках под песнями и в национальном своем наряде возвратились из гор 12 человек мужчин. В 1839 году они оказали большую услугу креолу Колмакову уведомлением его об истреблении нашего заселения в Икогмюте и указанием ближайшего пути для перехода на Кускоквим. Пользы Российско-Американской компании требовали поощрить такое расположение туземцев, и мы, по неимению других вещей, исключая табак, отдали с себя главнейшим старикам последние рубахи[83]83
Нижние оленьи парки, надеваемые обыкновенно шерстью к телу, не дозволяли нам в походах носить белье, и потому по одной рубахе у каждого из нас было только для случаев, когда приходилось ночевать в туземных селениях.
[Закрыть]. Сделав большой переход, все мужчины казались утомленными и потому были отпущены нами без дальнейших расспросов.
27февраля. Ясно, N свежий. Оставались на месте.
Намереваясь осмотреть весной верховья Кускоквима, нам до наступления распутицы следовало бы еще раз побывать в Икогмюте за некоторыми оставшимися запасами и особенно за лавтаками для байдарок; поэтому селение Тталиты мы положили пределом обзора страны, орошаемой рекой Иннока.
Журнала поездки Колмакова по этой реке не находится в Ново-Архангельске, и мы были бы совершенно лишены всех сведений о ее верховых частях, если б случайно не сохранилась составленная им карта, правда, без всяких соображений с масштабом или какими-либо правилами, но подробно надписанных на ней частностей, как-то: изгибов реки, направления хребтов, положения лесов, утесов, селений и прочее, достаточно знакомящая с посещенной им страной.
На приложенной нами карте мы положили реку Иннока[84]84
Реку Иннока Колмаков назвал на своей карте Легоном, то есть Тлегоном; это было причиной, что мы только здесь на месте узнали, что он осмотрел от вершины почти до устья ту реку, которая колониальному начальству известна была уже с 1838 г. под названием Чагелюк. По неимению толмача селения туземцев у него означены общим именем калчане или, правильнее, голцане («бродячие») – прозвание, придаваемое кенайцами всем соплеменникам, проживающим во внутренности материка.
[Закрыть], сообразно чертежу Колмакова, исправив главное ее направление склонением компаса. Здесь, согласовав заметки, сделанные им на своей карте, с показанием туземцев и своим собственным обзором мест в верховьях Квихпака и Кускоквима, с уверенностью в правдивости данных, помещаем некоторые топографические и статистические о ней сведения.
Река Иннока протекает по обширной тундристой равнине, находящейся между двумя горными цепями, разделяющими бассейны Квихпака и Кускоквима. Главный ее исток составляет река Тлегон, которая образуется из нескольких горных потоков, стекающих со склонов хребта, прилегающего к правому берегу Кускоквима. Следуя по ночлегам Колмакова, мы видим, что он до вершины Тлегона шел 2 дня по реке Точотно, 2 дня по реке Ночотно и, наконец, 3 дня по переносу, который он полагает в 36 верст[85]85
Мы считаем этот перенос короче, потому что с товарами, припасами и пятью байдарками, которые Колмаков имел при себе, невозможно перенестись за один раз. Полагая всего один оборот, команда его в день должна была делать 36 верст, то есть отнести на 12 верст первые поклажи, воротиться и взять остальной груз.
[Закрыть]. Перенос по невысоким отлогим и безлесным холмам Колмаковым означен весьма удобным; на том месте, где отряд сел в байдарки, Тлегон показан 20 сажен ширины, протекающий по каменистому ложу в узкой горной долине. Четверо суток плыл Колмаков этой рекой, с весьма быстрым течением по главному направлению к NN 35° до первого туземного селения, называемого Тлегон. Река под жилом протекает к западу, шириной в русле до 75 сажен; берега ее низменны, опушены на небольшое расстояние внутрь материка таловым и ольховым кустарниками; островершинных гор в горизонте не видно; лес по тундре состоит наиболее из тонкой листвины и елового чапыжника.
Несколько ниже этого селения соединяется с Тлегоном протекающая от севера река Ттачегно, с вершины которой туземцы переходят на речку Юкутно, а из нее выплывают на Юна, или Квихпак[86]86
При следовании нашем к верховью Квихпака мы проходили те места, на которые выходят племена тлегон-хотана, но, не имея порядочного толмача, не могли добиться подробностей переноса и названия переносной речки, устье которой, по всем вероятностям, должно находиться в протоке Нотлягелята, между пунктами обсерваций 16 и 18 июня. Если б экспедиция начала свои исследования с юга, то есть редута Колмакова, то результаты были бы удовлетворительнее. На Кускоквиме к нам присмотрелись туземцы, и из них мы могли бы иметь довольно хорошего и, главное, приверженного толмача для переговоров с верховыми жителями. Между тем как, начав обозрение из Нулато, мало того что в походах нам приводилось вести себя крайне осторожно с подозрительными торговцами, на месте самого назначения мы вынуждены были терпеть многое по совершенному незнанию местности и туземных способов к пропитанию. Начав свои действия с Кускоквима, от опытного управляющего редутом мы многое узнали бы заранее, привыкли бы исподволь к избранному роду жизни, познакомились бы с постройкой и ездой на байдарках, и тем не только избегли бы всех трудностей, перенесенных нами при плавании на байдаре к верховью Квихпака, но, вероятно, осмотрели бы эту реку на большое протяжение. Привыкнув к климату, познакомясь с обычаями туземцев, вторую зиму мы ходили бы, можно сказать, прогуливаясь. Воля, страсть к путешествиям, твердость характера при обзоре стран неизвестных – еще не все значит для успеха. Потребна опытность. Какая польза для науки, если б нам довелось пролежать где-нибудь несколько суток под снегом, съесть своих собак, подошвы и прочее без успеха в главном деле, то есть обзоре или описи определенного пункта. Такие случаи, как бы они не выражали героизм путешественника, право, довольно обыкновенны между туземцами и охотниками всех стран и чаще всего проистекают если не от оплошности, то, наверное, от неосмотрительности.
[Закрыть]. По соединении Тлегона и Ттачегно река получает от племени, проживающего в ее верховье, название Шильтонотно, а от низовых жителей Иннока; главное ее направление уклоняется к юго-западу до совпадения с выпавшим из Квихпака протоком Ццеяка. Отсюда, как уже известно читателям, река еще раз меняет название и называется у одного племени Иттеге, у другого Чагелюк.
От селения Тлегон до Тталиты («Быстрого течения») по берегам реки находятся еще три небольшие жила, называемые Тлегокохкакат, Тлекэт и Кхоликакат. Окрестная тундра вообще малолесиста и усеяна многими озерами. Из главных побочных рек, впадающих на этом протяжении в Инноку, замечательнее других река Ялчикатна, или Тачайчагат. Посредством ее и речки Точотно племя тлегон-хотана имеет сообщение с проживающими в верховье Кускоквима. Колмаков определяет этот перенос в 65 верст протяжения и отзывается о нем как о весьма гористом и трудном для перехода в летнее время. В теснинах или ущельях он шел по снегу в первой половине июля.
Страна, орошаемая рекой Иннока и ее притоками, за исключением низовых мест, обитаемых племенем инкалитов юг-ельнут, богата бобрами и выдрами; в ее тундрах многочисленные табуны оленей и американские лоси находят себе обильное пропитание; лисицы, рыси и росомахи водятся повсюду, преимущественно вблизи берегов реки; кролики, тетерки, куропатки, можно сказать, наполняют леса. Мы платили за одного кролика или за пару тетерок и куропаток по одному большому листу табака. До тех мест, до которых мы доходили, река также весьма изобильна рыбой. Колмаков в свою поездку приобрел меной от жителей более 800 бобровых шкур. В настоящее время невозможно определить с точностью промыслов, поступающих с этой реки к нашим заселениям, потому что частью улукагмюты, частью сами туземцы передают их к приморью для промена на колымском рынке, как о том нами сказано в обзоре приморской торговли.
28 февраля. Ясно, N умеренный, крепкий утренник. С устья Ялчикатна, находящегося в миле кверху от селения Тталиты, Колмаков означил на своей карте румбы некоторых приметных пунктов. Мы желали удостовериться в верности его пеленгов и поутру, в сопровождении всего народонаселения, пришли к тому месту; определения его достаточно правильны и с переводом на правый компас – следующие: видимые горы правого берега Квихпака прямо на W в 30 милях; оконечность высот правого берега реки Иннока на NN 8°, в 25 милях; группа гор, содержащих в себе истоки Ялчикатна и Точотно, на NO 70°, в 30 милях.
Отсюда мы расстались с добросердечными туземцами и ночевали на прежнем своем стане 23 и 24 числа.
29февраля. Ясно, довольно морозно, N умеренный.
Безо всяких особенных случаев мы прошли жило Хулигичагат и ночевали от него в полутора милях.
1 марта. Ясно, тихо, довольно крепкий утренник. Ночевали на жиле Тлегожитно.
2 марта. Ясно, тихо.
На жиле Ильтенлейден мы узнали, что стрелец наш, поправив здоровье, на днях перешел в близлежащие горы для промысла оленей вместе с туземцами. Это обстоятельство вынудило нас остановиться и послать за ним нарту. Вечером мы все соединились, однако надежда на оленье мясо не сбылась.
3 марта. Ясно, N умеренный.
При следовании вперед мы дали слово туземцам тех селений, по которым проходили, ночевать при возврате; так ныне, придя на жило Хуингитетахтен до полудня, вынуждены были исполнить свое слово и остаток дня провести в бездействии. Подарки, песни, пляски шли обычным своим чередом.
По меридиональной высоте солнца широта места селения определена в 62°32'12".
4 марта. Ясно, тихо.
К ночлегу перешли в селение Инсельностленде к Кантельнуку.
5 марта. Ясно, довольно морозно, NO умеренный.
Намереваясь из этого селения перейти прямо в Икогмют, мы рассчитались с проводником, взятым с Кускоквима, дав ему свидетельство в добром поведении и усердии к русским; однако и отсюда не пришлось нам идти одним. К весеннему времени для чавычьих сетей и оленьих петель туземцы имели надобность в лавтаках и, зная, что этим товаром редут Колмакова беден, расположились идти с нами. Сборы их задержали нас на месте.
Кантельнук предлагал мне мальчика лет семи, сироту, весьма бойкого; конечно, он мог бы получить достаточное образование в новоархангельской школе, быть хорошим работником у русских, но никогда полезным для своего края. Образцовыми школами для туземцев, по нашему мнению, должны быть каждое наше заселение в этой стране, в которых туземец видел бы пользу разведения овощей, пользу порядочной опрятной жизни, пользу некоторых ремесел, как-то: делания кирпича, кладки печей, плотничанья и прочее. Притом мы опасались, чтоб туземцы не раскаялись и впоследствии, сожалея о ребенке, не причинили бы каких неприятностей в наших заселениях. В 1800 году иеромонаху Ювеналию аглегмюты и кускоквимцы также сначала безусловно отдали многих своих детей, но после, подстрекаемые матерями, самого его убили.
6 марта. Облачно, S умеренный, крепкий мороз; в ночь N умеренный, морок.
Частые сообщения туземцев, населяющих берега Иттеге с соплеменниками своими, проживающими в селениях Анвиг и Анилухтакпак, представляют возможность в переходах на эти жила пользоваться в зимнее время хорошим убитым следом; таким путем, избегая частых изгибов реки, мы перешли к ночлегу в Анилухтакпак, от селения Инсельностленде по прямому направлению к SW 30°, остров или, вернее, несколько островов, образуемых реками Иттеге, Квихпаком и его притоками. Внутренность этих островов состоит из низменной тундры, усеянной озерками; морды и заколы, оставленные с осени, доказывают, что в них водится рыба имагнат.
7 марта. Ясно, NW умеренный.
Двоим туземцам Анилухтакпака приглянулись мои парки. Кончая зимний поход, мы, однако, не могли с ними расстаться до прихода в Икогмют, и вот туземцы следуют за нами. Две свои парки из оленьих маточных шкур я отдал им за 10 бобров первого сорта. Конечно, мне самому покупка этих шкур и шитье в Михайловском редуте обошлись рублей в 13 серебром, а бобр по таксе идет в 431/2 копейки, но это частности; те же 5 шкур могут быть куплены у малейгмют за железный котел в 6 и 7 фунтов весом, то есть за 80 копеек серебром, или за половину росомахи, за 60 коп. В общности торговых операций с туземцами не должно иметь чего-либо заветного, как у англичан, и тот из управляющих нашими артелями или редутами приобретает более промыслов и веса между туземцами, кто и свои вещи до последних торбасов с ног отдает нуждающимся. Должны ли быть вознаграждения за такие поступки, не о том слово.
Ночевали на одиночке Такчилькилягмют.
8 марта. Облачно, NO тихий; до полудня морок.
Наш караван еще увеличился братом Заплатки. Семейства Кантельнука и Заплатки – богатейшие в этом крае – стараются иметь к весеннему времени сколько возможно более больших и средних маклячьих лавтаков – это самый выгоднейший товар в сношениях с верховыми племенами, потому что каждому туземцу необходимы ременная сеть для ловли чавычи и пука 3 или 4 петель для промысла оленей и лосей. В пуке считается 20 петель.
Ночевали на правом берегу Квихпака на половине расстояния между Паймютом и Икалигвигмютом.
9 марта. Ясно, тихо.
В трех милях от нашего ночлега, на прибрежных горах, мы заметили два табуна оленей. В течение месяца нарты облегчились. Тотчас одну из них совсем опорожнили, и стрелец с одним человеком команды посланы были для поиска. С остальными нартами мы ночевали в Икалигвигмюте.
10 марта. Ясно; утро тихо, с 10 часов до заката N крепкий; на горах мгла от взвеваемого снега.
Отправив еще одного человека в помощь стрельцам и наказав, чтоб в случае неуспеха через двое суток все возвратились в Икогмют, мы к полудню прибыли к нашей артели и нашли все благополучно.
Проведя целый месяц на открытом воздухе, имея ежедневно перед глазами необозримые снеговые равнины, облитые светом яркого мартовского солнца, и вдруг вступив в сырую дымную землянку, исключая меня, люди экспедиции поодиночке все переслепли. Банка со свинцовой водой разбилась в Нулато, и страждущие, чтоб унять воспаление, должны были до выздоровления сидеть дня по три в темных углах холодных туземных летников.
Для пришедших с нами торговцев с верхних селений у управляющего артелью не случилось в наличности лавтаков, исключая тех, которые были закуплены для наших байдарок; со всем тем в скором времени он надеялся получить достаточную партию от агульмют. Задержание или неисполнение надежд торговца везде много значит. Мы решились дождаться подвоза.
К вечеру 12 марта возвратились стрельцы без успеха. Кантельнуку, встретившемуся с нами, приглянулась собственная кружка одного из команды, и тот отдал ее за 2 бобра, не ожидая за то никакого вознаграждения.
Благодатный Квихпак обеспечил продовольствие команды артели на всю весну, но как я располагал взять с собой на Кускоквим только половину своих людей, тех, которые навыкли ездить на байдарках, то должен был озаботиться приобретением продовольствия для оставляемых. Управляющий артелью и это принял на себя, обещая только в случае необходимости выпускать экспедиционные товары.
Сиги, нельма, максуны, миноги разнообразили наш стол, но как русскому человеку не встретить разговенья куском скоромным? Тетерки и косачи с первым снегом скрылись в леса, куропатки с первой вербой отлетели с берегов Квихпака в тундру; зато олени начали показываться на близлежащих горах. Перед праздником мы посылали две партии на кускоквимскую сторону. Нашему стрельцу удалось убить оленя и потом ослепнуть. Не так был счастлив стрелец артели: тот трое суток просидел пред оленями, и молодой туземец, ему сопутствовавший, рвался и плакал с досады, что ему не доверяли винтовки.
23 марта приходил из редута Колмакова один из сыновей управляющего, которому я обещал сдать к производству редута некоторые плотничьи инструменты и материалы, более не нужные экспедиции.
Светлый праздник, 25 марта, мы встретили общей молитвой, и в тот же день был я озабочен внезапной болезнью толмача экспедиции. На следующий день у него оказались все признаки горячки. Я слыхал, что в горячках пускают кровь, был и ланцет. Один из команды артели, якут Бурцев, занимал когда-то место фельдшера и оспопрививателя на своей родине и мог исполнить это дело, но ни он, ни я не решались; вместо этого якут предложил свой способ лечения, который по своей невинности был мной дозволен. Вот что делал Бурцев: выкроив из бумаги мерку, подобную употребляемым портными, он смерил окружность головы больного, заметил углем середины лба, ушей и затылка, потом, прикинув метки, решил, что одна сторона головы толмача раздалась против другой. Я, разумеется, смеялся, относил к неверности заметок и тогда же приступил к опытам, по самым точным линейным измерениям, сначала над головами здоровыми, потом и над больным. Результаты подтверждали справедливость замечания якута: когда складывали мерку по заметкам лба и затылка, то метки ушей головы больного не соответствовали одна другой и обратно. Не угодно ли господам медикам испытать и решить, почему это так бывает? Делал ли что особенное якут над меркой, которую он от нас спрятал, или подействовала мушка, поставленная больному на затылок, только на пятый день бред прекратился, и он почувствовал некоторое облегчение; со всем тем не мог быть употреблен к походу.
Это обстоятельство заставило меня обратиться с просьбой к управляющему икогмютской артели об уступке на время поездки по Кускоквиму проживающего у него в услужении молодого туземца. Тот согласился. Имея от собственного пайка экономию сухарей, мы приняли нового толмача на полное содержание, то есть на все то, чем сами довольствовались, и на Фоминой неделе располагали оставить Икогмют, как вовсе неожиданно вечером 1 апреля получили через редут Колмакова бумаги главного правителя колоний. Эта инструкция действий экспедиции на Кускоквиме, отправленная из Ново-Архангельска в Кадьяк 10 августа прошлого года, в начале ноября была привезена в Александровский редут; там, пролежав на месте почти три месяца вместе с товарами для кускоквимского заселения, перенесена в январе в Нушагакскую одиночку и, наконец, оттуда доставлена в редут Колмакова 25 марта транспортом, отвозившим пушные промыслы. Предположив до получения этой инструкции осмотреть, насколько позволят средства и обстоятельства, верховье Кускоквима и летние пути между этой рекой и Квихпаком, мы видели невозможность поспеть в Александровский редут ко времени прихода туда судна и потому решились вернуться в Ново-Архангельск через редут Св. Михаила, окончив действия экспедиции обзором низовья Квихпака и не осмотренной еще части южного берега залива Нортона.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.