Текст книги "Фокус зеркала"

– И что будем делать? Расскажем о Богине остальным? – в вопросе Яна слышалось такое убийственное сомнение, что расценивать его как предложение было кощунственно. – Думаешь, нам поверят?

Баюр на понятливость не жаловался и ответил в том же ключе:

– Ага! Щас! Наши остряки вцепятся в «глюк», как голодные псы в сахарную кость. Мало не покажется! Бен, Кай и Рэ объединёнными усилиями так нас разукрасят, что мы сами усомнимся в своём здравом рассудке.

– И нарочно искать вора отправятся в горы нам в назидание, – довёл неутешительную мысль друга до логичного вывода Ян.

– Естественно!

– Сюжет для комедии, – печальный тон, сопроводивший итог истории, предполагал противоположный оптимизму жанр. Если уж не трагедию, то на худой конец – драму.

– Значит, будем ломать комедию, – поморщился волхв.

– То есть?

– Надо убедить всех, что вор прячется в окрестностях Гульпека. Там, кстати, все условия для сокрытия имеются, с удобствами, не то что в горах.

– Сначала, – внёс актуальную поправку Ян, – надо убедить всех, что на поиски бесценного барахла надо идти всей группой непременно, никого не оставляя в лагере. Эта задача будет потруднее!

– Разумеется, – мрачно согласился волхв и, припомнив распорядок, на неукоснительном выполнении которого настаивал Грегор, добавил: – Даже двоих дежурных для приготовления ужина и охраны имущества.

За спиной раздался оглушительный чих. Рэ, завернувшись в одеяло, ссутулившись, подошёл и плюхнулся на бревно рядом с волхвом:

– Замёрз, – простучал он зубами в ответ на удивлённые взгляды. – Комары-людоеды облепили, как мёдом намазанного. Будто я один здесь!

– Скоро светать станет, – кивнул волхв на клочок неба над лесом, серый, угрюмый, по которому то и дело летели дымные редкие облака, словно после артобстрела на бранном поле.

Рэ поёжился и нырнул в одеяло по самые уши. Лирбена выглянула из палатки, улыбнулась ночному дозору и устремилась будить кухню. Ковбой радостно кинулся ей на помощь.

– Ещё в горы переться! – продолжал ворчать Рэ.

– Зачем? – живо встрепенулся Баюр.

– За вором! – возмутился тот его беспамятливости. – Приструнить преступный элемент, чтоб другим неповадно было.

– Лирбена, готовь больше. С собой припасы возьмём, – распоряжался волхв, подвешивая над костром котёл с водой. Ян, не относясь к мужчинам, считающим женщин бесплатным приложением к кухне, вклинился между матерью и псом, становясь правой рукой шеф-повара. – А с чего ты взял, что вор прячется в горах?

– Та-ам, – уверенно протянул Рэ. – Где же ещё?

Настало время плести сеть-обманку, чем Баюр и занялся немедленно, не смущаясь своим враньём, ибо сейчас оно было во благо:

– Пока вы спали, мы с Ковбоем занялись следами. Не густо, конечно… Однако ты будешь разочарован. Пёс шёл по следу в противоположную сторону, к Гульпеку.

– Ну да? – скептик проснулся окончательно и недоверчиво уставился в исключительно честные глаза лжеца. – Не может быть! Разыгрываешь?

Коварный мистификатор усмехнулся:

– По себе судишь? Звериное чутьё не обманешь и логикой не переубедишь.

Лагерь просыпался. Позевая, учёные стягивались к костру, от которого уже тянулся ароматный дымок, и в ожидании завтрака вступали в беседу, поощряя утреннюю гимнастику языков и нагуливая аппетит. Тема для обсуждения была одна на всех, зато самая актуальная. От решения вопроса, в каком направлении организовать поиски, зависел распорядок сегодняшнего дня, а следовательно, и род занятий. Ковбою доверяли больше, чем экспериментальным данным, в которые могла закрасться ошибка, если учёные не в точности обеспечили условия опыта. Чутьё же пса критике не подлежало, обманывать он не умел в угоду чьей-то выгоде или мнению, а уж в распознавании следов соперничать с ним никто и помыслить не мог. Потому-то Баюр главным ночным следопытом выставил лохматого героя, чей неподкупный послужной список был безупречен, чтобы все сомнения разбивались вдребезги о сияющую правотой абсолютную истину.

– Ни за что не подумал бы, что воришка прячется в южном лесу, – Бен, по примеру Рэ накрывшийся было одеялом, теперь, согревшись у костра, стряхивал его с плеч. – Жаль терять время на его поиски. Может плюнуть? Нехай подавится?

– Ты что?! – преисполнился праведным гневом Кай. – Безнаказанность толкает на новые преступления! Может, в следующий раз он украдёт твои штаны или… твой парик. Ну (какие секреты между своими?), никто ведь не знает, что ты на самом деле лысый и потому носишь парик.

Бен достал из костра пылающую головёшку и замахнулся на Кая:

– Лысым сейчас будешь ты!

– Ну и нервы! – отскочил тот. – Шуток не понимаешь?

– У Гульпека в южном лесу места дикие, – вслух размышлял Грегор, не обращая внимания на шалости, – спрятаться есть где. Хотя бы в заброшенном скиту. Как отшельник помер…

– Еретик!! Святотатец!! – Кай погрозил скрюченным перстом и вознёс руки к небу. – Не помер, а преисполнился Святого Духа и вознесся на небеса!

– Прекрати, Кай, – отмахнулся Грегор. – Не время.

– Местные жители, между прочим, – просвещал Генри, – отшельника считали святым ещё при жизни. Это они рядом с землянкой возвели часовню. И она по сей день стоит крепко, только крыша птицами загажена.

Дымящиеся миски уже передавались по кругу, заработали ложки, и обсуждение окрестностей Гульпека на время утратило остроту. Только изредка прорывались отдельные реплики:

– Ну, и чем не дом? – подмигнул Рэ Бену. – Особенно в твоей куртке, в новых берцах, под казённым одеялом?

– В горах ему тоже неплохо.

– Какой ты упёртый, Бен! – Кай перешёл к воспитанию. – Сказано же: направление следов определил Ковбой – личность незаинтересованная. Твоя альтернатива видит фигу.

– После завтрака собирайте рюкзаки, – Баюр, не поднимая глаз от миски, вроде бы дружески советовал, но совет словно прибивал гвоздями, и потому он был похож на приказ. – Ночевать в лагерь мы не вернёмся. Упакуйте тёплые вещи, продукты (Лирбена выдаст) и то, что для вас ценно и дорого.

– А как же дежурные? – запротестовал Бен. – Ведь кто-то останется в лагере? Пусть наше ценное и охраняет.

– В этот раз в лагере никого не оставим. Отправимся всей группой, – голос волхва был настолько уверенный и твёрдый, что Грегор, с сомнением восприняв услышанное, не стал возражать, только пристально наблюдал за Баюром, надеясь, что вскоре тот всё ему объяснит.

– Да что, в самом деле, за осадное положение?! – возмутился Рэ, даже есть перестал.

– Чужие сюда ещё долго не сунутся, – весомо высказался Тед, словно не услышав бунтаря. – Тем более, наше оборудование их не волнует. А инструменты в дорогу я возьму.

– Генри, не забудь рацию, – продолжал распоряжаться Баюр, игнорируя эмоции несговорчивых спорщиков.

Латам к последним не относился. С такими покладистыми людьми всегда приятно иметь дело:

– Я понял. Кстати, за время экспедиции мы ни разу не были в том районе. Заодно исследования проведём. А заночуем в часовне.

– Хождение туда-обратно отнимает уйму времени и сил, – резонно подсчитывал дивиденды Тед. – Приходится прекращать наблюдения, когда начинается самое интересное, чтобы засветло вернуться.

– Тед, у тебя, вроде, ничего не украли, – Рэ присел на корточки напротив и подозрительно уставился на Теда. – Первый раз вижу тебя таким разговорчивым. Даже представить себе не мог, что ты знаешь столько правильных слов!

– Всё в детские игры играешь, шалопай? – отгавкнулся богатырь. – Побриться не забудь.

Рэ поскрёб заросший подбородок, встал:

– Ты не подумай, Грегор, что я против. Я могу и к Гульпеку сходить. Просто мне аргументов не хватает. Почему туда?

– Два! – отрезал начальник. – Первый: Ковбой взял след. Второй: в этом районе мы не были. Достаточно?

– Два! – повторил Рэ. – Я уж испугался, что двойку получил.

– Будешь своим трёпом тянуть время – и родителей вызову!

Друзья расходились от костра, посмеиваясь и хлопая двоечника по спине и плечам в утешение.

Собрались быстро. Не навсегда же уходят из лагеря! Вернутся. Привычно выстроились цепочкой (по лесу иначе и не пройдёшь), пропустив вперёд Баюра с Ковбоем. Пёс играл свою роль очень натурально, хоть о ней и не подозревал. Бежал впереди, обнюхивал тропинку и кусты на обочине. А что задирал на них лапу – оно и понятно: настоящий геройский боец должен выразить презрение врагу.

Грегору так и не удалось перемолвиться с Баюром и выяснить подоплёку похода. Постоянно кто-то крутился рядом и мешал. Однако волхву он доверял, как себе самому, и знал, что рано или поздно всё выяснится.

Глава 12
В заброшенный скит

Утро торопилось повзрослеть, как ребёнок, и за пару часов налилось горячим движением, которое слышалось отовсюду, убеждая путников, что они в лесу не одиноки. Солнечный диск летел к зениту, как выпущенный из баллисты, чтобы раскалить полдень, словно безразмерную сковородку, и поджарить путников, так недальновидно подставившихся. А затем так же быстро сойти с дистанции, окунув расплавленный воздух в зябкие сумерки и не по-летнему холодную ночь.

– Места красивые, – отмечал вслух Бартоломео. – И, наверное, богатые.

– Скоро сезон откроется для промысловиков, – подтвердил Грегор. – Местные в основном живут охотой. Сельское хозяйство в этих широтах очень ограниченное.

– Как же наш милый проказник собирается здесь выживать? – съязвил Бен.

– Из-за тебя, жмота, замёрзнет малыш. Нет бы в экспедицию прихватить куртку потеплее! – Рэ сделал первый дуэльный выпад.

– Твоя тоже на рыбьем меху, – отбил удар Бен. – Раз выбрал мою – значит, она теплее. И красивше. И моднее.

– Зато одеяло он выбрал моё!

– Не твоя заслуга! Сие есть казённое имущество!

На ёлке гулко гаркнула ворона, рванулась ввысь, хлопая крыльями и сыпля на головы людей пух и какую-то труху, словно встряхивала пыльными половичками.

– Думаю, когда мы его найдём, – заключила Лирбена, – вы будете биться друг с другом за право его усыновления.

Ковбой давно ушёл в отрыв, не забывая, впрочем, бдительно вынюхивать и высматривать дорогу. Болтовнёй людей он не интересовался, но по общему настроению определил, что прогулка становится беспечной, а значит, ему следует удвоить дозорное рвение. Вдруг пёс остановился, вздыбил загривок и зарычал. За густыми елями ничего не было видно, только слышно, как что-то большое заворочалось и бросилось прочь, унося хруст в глубину леса.

– Медведь, – вымолвил волхв.

– Это он тебя испугался, Тед, – как ни в чём не бывало продолжил Рэ.

– Ага, – Кай восхищённо обошёл богатырскую фигуру товарища. – Или принял за своего, за медведя. Хозяина здешней территории. Решил не портить коллеге охоту.

Тед шёл, усмехаясь, никак не отвечая друзьям-забиякам, пусть себе тешатся, от него не убудет.

– Значит, звери здесь встречаются запросто… – протянул Артур. – А я, признаться, видел их только в зоопарке.

– Придётся навёрстывать упущенное, дружище, – ухмыльнулся Бен. – Я бывал на охоте, навидался всякого зверья.

– На охоту идут с оружием, – напомнил Грегор, – а у нас нет оружия. Про охоту забудьте.

– Даже для самообороны?! – театрально возмутился Рэ и напустил на себя жертвенный вид. – Что ж! Пусть охотятся на нас!

Бартоломео побледнел. Лирбена заглянула ему в лицо:

– Ты чего? Не слушай их. Видишь, мальчики резвятся. Какие тут звери? Деревня рядом. Ну, забредёт случайно какой-нибудь медведь…

– … и он будет последним, кого ты увидишь! – зловеще пообещал Рэ. – Зато пир будет на славу! У тебя тело сдобное, пышное, рассыпчатое, – для демонстрации ближайшей перспективы судьбы упитанного, раздобревшего светила науки он ощерился, выкатив глаза, и пощёлкал зубами. Но вдруг вспомнил, что впечатление лучше усваивается под музыкальное сопровождение: – Как там поётся? Бен?

Тот мгновенно понял, какой репертуар имеет в виду приятель, и с готовностью явил вниманию слушателей свой неподражаемый вокал, от которого в панике разбежалась-разлетелась вся окрестная живность, если только не свалилась в обмороке, сражённая его руладами наповал:

– На пир собралась племенная родня,

Сувуху по кругу хлебает она.

Лишь мне не подносят, хоть я на виду,

Убили меня, но я ведь хочу-у-у-у-у! – гнусаво выводил Бен.

Рэ подхватил, хохоча, подвывая и перевирая чёрный юмор туристов, который, казалось, дальше чернить было некуда:

– Вот к вертелу крепят меня над огнём.

Шипит моё сало, румянится в нём.

Но в спешке штаны не стащили с меня,

Испортится блюдо и вместе с ним я-а-а-а-а.

Кай, загоревшись пакостничеством друзей, не смог остаться в стороне и влился в балаган, заблеяв по-козлиному:

– Я слышу, как тело терзает копьё.

Я горд, что им нравится мясо моё.

Заключительные строки Бен исполнял соло, на бис:

– Но жаль, что мерзавцы спалили штаны,

Заначке в кармане теперь уж кранты-ы-ы-ы-ы, – а потом усердно кланялся под глумливый хохот своих подпевал, но бурных аплодисментов от неблагодарной публики так и не дождался. Если не считать кривых ухмылок и недвусмысленного кручения пальцев у висков.

– А всё-таки, куда мы идём? – от музыкальных талантов коллег Артуру стало как-то не по себе, и он поспешил сменить тему. – Я думал – к озеру Гульпек, но оно в другой стороне, и от лагеря рукой подать.

– Там деревня рядом, проходное место, – объяснял Грегор. – Для нас – ничего интересного. Воришке спрятаться негде. Мы идём в заброшенный скит. Он в лесу за озером. Там должны сохраниться землянка (на неё после смерти отшельника так никто и не позарился) да часовня.

А Генри продолжил просвещать иностранного коллегу, в тайне надеясь заинтересовать и разухарившихся безобразников:

– От святой молитвы в скиту забил родник. Чистейший, кристальный. Образовался ручей, который проторил себе дорогу к Гульпеку. Так что за святой водой люди далеко не ходят, набирают из ручья, возле озера. Дескать, не желают беспокоить дух святого старца. Надо же оправдать свою лень благородными помыслами.

– Хороший у нас маршрут, – ухмыльнулся Кай. – Из «вражьей земли» – в святую! Мы – вроде перебежчиков. Как бы ду́хи из-за нас войной не пошли друг на друга!

– Да уж! – Рэ не упустил возможности воткнуть шпильку. – Ты ценная добыча, за тобой на край света пойдут. Зазря что ль катали тебя на халявку да золотыми кладами потчевали?

– От чего я, увы, богаче не стал, – сокрушённо вздохнул любимчик нечисти, – только синяки на спине нажил. До сих пор толком не разогнуться! Даже рюкзак, заметь, на одном плече несу.

– Легко отделался. Благодаря твоим верным друзьям, – ввернул Бен. – И чем только ты бесноватым транзитникам приглянулся? Видать, богатым греховным опытом. Вот в скиту и будешь его замаливать да лбом поклоны мерить!

– Если бы ты не был таким завистливым, Бен, – упрекнул грешник с солидным стажем, – я бы тебя любил…

– Не надо меня любить! – поспешно отказался избранник от сомнительной награды и на всякий случай выставил защиту: – Моя жена страсть какая ревнивая, и рука у неё тяжёлая!

– Да ведь ты не женат! – опешил Кай. Он даже остановился, хлопая глазами на невозмутимо-серьёзное лицо. Неужели он упустил столь интригующую страничку биографии приятеля?

– Сегодня не женат, – признал очевидный факт Бен, даже не сбившись с шагу, и, предупреждая преждевременное злорадство оппонента, мстительно пообещал: – А завтра женюсь.

– На ком, ес-сли не с-секрет? – выверт приятеля сработал, как ушат воды в костёр, зашипевший и выпустивший ядовитый пар. Что-то он не замечал подходящей кандидатуры на роль невесты раньше.

– Да вон на той ёлке, – засмеялся Ян, – которую ему Ковбой выбрал.

Пёс, убежавший вперёд по дороге, и правда, принюхивался к пышным игольчатым веткам, опущенным до земли, чем-то его заинтересовавшим, хотя вокруг таких же деревьев было полным-полно.

Кай наконец-то смекнул, что его разыграли, и попытался реабилитироваться, чтобы приз победителя в словесной баталии не уплыл из-под носа:

– Моя любовь платоническая, невинная. Только она не нашла ещё достойной кандидатуры.

– А ты конкурс объяви, – издевательски предложил Рэ. – Типа: выбирается достойнейший из достойных на право обладания платонической, невинной любовью!

Трёп набирал обороты, и Генри не выдержал:

– Тьфу на вас! И впрямь, место вам на вражьей земле! А вы в святую прётесь! Хоть бы прикусили свои ядовитые жала!

Баюр, возглавляющий шествие, остановился, поднял руку:

– Стойте. Тихо.

Ковбой, обнюхав ёлку, нырнул под неё, послышалось рычание, не слишком грозное, но настойчивое, а следом попискивание:

– О-ой, о-ё-ой, куда? Брысь! Отстань!

Вцепившись зубами в куртку, пёс вытащил на дорогу отбивающееся растрёпанное существо. Вязаная шапка съехала до бровей, на щеках – высохшие разводы от слёз пополам с пылью. На тропинке Ковбой разжал зубы, демонстрируя находку и довольно повиливая хвостом. А существо, не так чтобы сильно испуганное, но злое, стояло, запахнув полы куртки и придерживая их утонувшими в рукавах руками, и метало из-под насупленных бровей молнии, наблюдая за непрошенными гостями.

– Где-то я уже видел этот фасон, – прищёлкнул языком Кай. – Не твоя ли это курточка, Бен?

Бен молча кивнул, не сводя глаз с воришки.

– Ты кто? – Ян подошёл к существу, сдёрнул шапку. Из неё выпало золотое облако спутанных волос и рассыпалось по лицу и плечам.

– Не твоё дело! Отдай! – вынырнувшая из куртки рука вырвала шапку у Яна и прижала к груди.

– Девица, – прошептал Бен.

– Да ты, дивчина, нас не пужайси, – обрадовался новому объекту для шуток Рэ. – Мы до смерти не зъедим, тока понадкусаем.

– Очень надо: бояться вас! А кто кого съест – ещё поглядим! – зазвездило ему в лоб злобное создание.

Такого оборота никто не ожидал, и все дружно захохотали. Смеялись от души, заразительно и, глядя друг на друга, не могли остановиться. Девица сначала смотрела волком, но не выдержала, улыбнулась непроизвольно, а потом залилась безудержным смехом вместе со всеми. Это ещё более добавило куражу, и хохот длился до изнеможения. Ковбой смеяться не умел, но за компанию лаял без остановки, всласть.

Отсмеявшись и обессилев, стали знакомиться. Девушку звали Кира. Её история была проста и стара, как мир. В деревне Озёрки, что рядом с Гульпеком, жили её родители. Отец, крутой нравом, после долгих безрезультатных уговоров решил-таки выдать строптивую дочку замуж «за хорошего парня». «Я не посмотрю, что ты учёная! Твоё бабье дело – детей рожать да семью пестать! Небось, в вашей академии все учёные женаты, тебе жениха не сыскалось? У меня на примете не хуже!».

– Раньше-то я отшучивалась. А вчера отец запер меня в комнате, отобрал тёплую одежду и пригрозил: «Выйдешь отсюда только под венец!». Как же! Я ночью в окно и прямиком в лес, – Кира, рассказывая, привела волосы в порядок, заплела косу.

– И не боялась замёрзнуть? – Бен ошалело провожал глазами плетёное золото, живой змеёй ползущее по спине девушки и обрывающееся где-то ниже пояса. Дойдя до кончика, он сконфужено кашлянул и отвёл взгляд.

– Об этом я как-то не подумала. Добежала до часовенки, глядь, а там какой-то добрый человек оставил куртку, тёплое одеяло. Спасибо ему, иначе пропала бы я. А побитой собакой возвращаться не хотелось.

– Значит, не ты стащила у нас вещи? – изумился Кай. – А я уж подумал: нашёлся воришка.

– Так это ваши вещи? – смутилась девушка. Кража не числилась в списке её хобби, и она почувствовала себя неуютно в чужой роли. – А куртка чья?

– Его, – Кай ткнул пальцем в грудь Бена, не отстающего от Киры ни на полшага.

Длинные ресницы вспорхнули, и Бен задохнулся от синего взгляда, добровольно отдавая себя в волшебный плен. Девушка принялась снимать куртку.

– Ни в коем случае, леди! – бурно воспротивился владелец раритетной одёжки. – Невозможно выразить мой восторг от сознания, что хоть и не я, но моя куртка обнимает ваши хрупкие плечи и дарит тепло.

Кай фыркнул:

– О как! Высоким штилем! Не верь ему, деточка! Этот змей соблазнил первородную деву, угостив её райским яблочком, под носом у наречённого жениха!

– Завидки берут? – осадил его новоиспечённый галантный кавалер. – Помнится, кто-то завистливых не любил?

– А ещё помнится, кто-то завтра жениться обещал? – мстительно напомнил Кай и со злорадной ухмылкой залюбовался отвисшей челюстью Бена. Но его торжество длилось недолго. Челюсть вернулась на своё место, а её хозяин повернулся к златовласой обладательнице его куртки:

– Леди! Вы растопили лёд моего сердца и заставили его трепетать. Отныне моя жизнь принадлежит вам. Прошу вас, не кобеньтесь, станьте моей женой!

Кира ответила быстро и твёрдо, без всякой задумчивости:

– Я согласна.

Вся команда, окружившая главных героев спектакля и с интересом ожидавшая кульминации диалога, ахнула. А Рэ как строгий режиссёр замахал руками:

– Э, нет-нет! Так дело не пойдёт! Да вы что! Никакой интриги: пойди туда… добудь сама не знаю что… селёдку с золотыми перьями на худой конец… Ну, скажи им, Генри!

И Генри сказал:

– Традиционный сюжет рассчитан на то, чтобы держать интерес зрителя в тонусе, поэтому в комплекте с рыцарем предусмотрены подвиги и опасные приключения.

– В самом деле, – включился в критику Кай, – как-то нереалистично выходит: убежала от утверждённой и одобренной кандидатуры жениха и тут же кидается на шею первому встречному.

– Почему же первому встречному? – парировала новоиспечённая невеста. – Я Бена давно знаю. Каждый год вижу его на королевских конференциях. Только он на меня не обращал внимания. Всё учёные споры, идеи, гипотезы, эксперименты!

– С такой косой?!! – ахнула мужская половина компании. Вернее, вся компания, исключая Лирбену и Ковбоя. Пёс косой не заинтересовался ни в малейшей степени. Она, хоть и напоминала с виду колбасу, пахла несъедобно.

– Да вы что! На конференцию я для солидности делала дорогущую причёску! С такими, – палец Киры провернул в воздухе кругляшки, – загогулинами на макушке.

Компания дружно взорвалась хохотом, послышались аплодисменты. А Рэ крикнул, перекрывая шум:

– Браво! Как мало нужно, чтобы сделать слепой судьбу! А вот мимо твоей косы даже наш Бен не смог бы пройти мимо!

Кира взметнула смущённый взгляд на нежданно свалившегося на её голову жениха и только сейчас осознала комичную нелепость своего положения. Испуг, потом весёлая карнавальная суета вокруг, смех, шутки сбили её с толку, и она наивно и искренно выпалила давнюю потаённую мечту. А теперь так стыдно перед Беном. Хоть сквозь землю провались! Да ещё в таком виде! А он как на зло глаз с неё не сводит. И что он теперь про неё подумает?

– А ты, значит, в академии работаешь? – уточнил Грегор, и Кира обрадовалась, что можно сменить тему и хоть ненадолго повернуться к жениху затылком, чтобы справиться с зардевшимся лицом:

– В Ардапагане. К родителям в гости приезжаю.

– А я могу угадать твою специальность! – Кай сделал несколько пассов, но увидев перед носом хмурые брови Бена, решил отказаться от гипноза и ограничиться закатыванием глаз и имитацией утробного гласа чревовещателя: – Ты врач.

– Как ты угадал?

– Тоже мне прорицатель! – хмыкнул Рэ.

– Проще простого, – рассмеялся Ян. – Все самые красивые женщины в академиях – врачи! – и отступил на шаг в сторону, пропуская Лирбену.

– Лирбена, ты тоже врач?

– Угу. По совместительству – шеф-повар. Будешь моей помощницей – поварёшкой.

Дальше к святому источнику шли, болтая запросто, шумно, тесной сумбурной компанией, и заявились в святую землю в прекрасном настроении, не чувствуя усталости.

Пока ещё было светло, прошлись по полянке, огляделись и захлопотали с обустройством лагеря. Всё вокруг заросло травой в колено, а местами – в пояс, так что землянку отшельника обнаружили не сразу. Она притулилась на краю: внутри пусто, от заброшенности её верх просел, осыпался и ощетинился осотом. Холмик, служивший крышей, демонстрировал глубокую ложбинку, в которой, наверное, скапливалась дождевая и снеговая вода, а потом просачивалась внутрь, так что из подземелья тянуло не только могильным хладом, но ещё сыростью и плесенью. Не удивительно, что не нашлось квартирантов, желающих поселиться в этой, с позволения сказать, келье, приняв эстафету от почившего святого старца. В таких неблагоустроенных жилищных условиях вряд ли удастся замолить свои и чужие грехи. Скорее – запятнать себя новыми, сквернословными. Мракобесы и те проигнорировали сие наследство, предпочтя более уютные местечки. Зато родник возле ели, в тени, заботливо обложенный когда-то камнем, по-прежнему исправно наполнял рукотворную чашу и вытекал ручьём в ложбинку, образуя быстрый, журчащий ручей. Вода в нём была кристально чистой и такой ледяной, что более трёх глотков никто не осилил, обхватив руками заломившие челюсти.

Часовня – сруб из ошкуренных брёвен, почерневших в борьбе с непогодой, – стояла напротив землянки, на другом краю поляны, и разделяло их кострище. Избушка, угрюмая и крепкая, без окон, дверь плотно закрывается, чтобы зверьё не баловало, – идеальное место для уединения и святого покаяния. Пол земляной, устлан лапником, сверху на нём – одеяло.

– Вот ты где, блудное создание! – возрадовался Рэ. – Как мне тебя не хватало в моей многотрудной и опасной походной жизни!

Нашлись в углу и берцы Генри.

– Ты здесь ночевала? – спросил Грегор.

– Конечно, – Кира пожала плечами. – Здесь не так страшно. Ветра нет. Одеяло…

– А не боялась, что хозяин одеяла придёт?

– Я быстро уснула. Никто не приходил.

Бартоломео посмотрел на Баюра:

– А костёр?

– Кира, – спросил волхв, – ты костёр ночью не разводила?

– Нет. А зачем? Готовить мне нечего. Вот, нашла в кармане у Бена сухарь, запила прямо из источника.

– Н-да, – волхв почесал затылок. – Головёшки совсем свежие. Кто-то жёг костёр, а ты спала и не слышала.

Попытки угадать ночного посетителя были хилыми, не годились учёные в детективы:

– Может, воришка приходил? За вещами. Да напугался свидетеля?

– Он не станет костром привлекать внимания.

– А ду́хи могут зажигать костёр?

– Вряд ли.

– Тогда… тогда…

– Отец, наверное, – предположила Кира. – С него станется. А куда здесь бежать, да ещё ночью? Пришёл, убедился, что я в безопасности. Посидел у костра, покараулил, да и вернулся домой.

Последняя версия была самой убедительной, на ней и остановились. Баюр молча согласился с остальными, но когда началась суета возле костра с ужином и в часовне с ночлегом, он с Ковбоем пошёл в лес вокруг поляны, что-то подозрительно высматривая.

В часовне слышался смех и ехидная перепалка заскучавших было остряков:

– Не топчитесь по лапнику, буйволы! – рокотал голос Бена. – Всю перину примнёте раньше времени!

Латама можно было узнать по хозяйской предусмотрительности и мягкости приказа:

– Не надо все одеяла стелить. Оставьте чем укрываться.

А следом в поединок вступили, подхихикивая, ближайшие соратники жениха, Кай и Рэ:

– Маловата хатка! Не влезем все. Ещё молодожёнам угол отгородить…

– Бен, вам с какого боку?

– Выбирай, где не дует. Не то застудишь жену в первую-то брачную ночь.

– Ишь, обзавидовались! Нет бы, порадоваться за многострадального скитальца!

– Уй! Ну и локоть у тебя! Как кинжал у Баюра! А с виду не скажешь…

– Как же не завидовать? Не каждому фортуна жён выдаривает!

– Как яблочко с ёлки прямо в руки!

– Не надо нам угол! – хрипло буркнул жених. – Сегодня я ещё холостой. Сказал же: свадьба завтра!

– Кто-то балует нас, ребята, – голос Яна был самым юным, узнаваемым. Сортировать факты и делать выводы стало делом привычным, почти машинальным. – Кая задарма покатали, да ещё кладом наградили. Бена женили на лесной красавице…

– Завтра!

– Ты чё, надеешься к утру одуматься? – вознамерился поймать приятеля на удочку Рэ.

– Я?! – удивился жених не столько вопросу, сколько своему твёрдому намерению. – Не-е…

– Тебе бы такое баловство! У меня вся спина в синяках, а Бена чуть к праотцам не сплавили! – заворчал Кай.

Судя по звукам, обустройство общей постели пришло к завершению, и умаявшиеся труженики распростёрли свои бренные тела поверх одеял, экспериментальным методом проверяя её пригодность для нежных боков остальных коллег и заодно собственных.

– Может, клад и жена – это компенсация за издержки сервиса? – предположил Латам.

– А вор? – напомнил Бен.

– Так нашлось же краденое! Радуйся, что не пришлось тащить на себе!

– Сдаётся мне, Генри, что с логикой ты не дружишь. Мы ж сюда притопали, горя праведным гневом и жаждой мщения. А не будь вора – ковыряли бы себе Абелуны с лупой, сочиняя научные сенсации, – противоречивостью грешил не только Генри, просто он подвернулся под горячую руку, и Бен не упустил случая его припечатать.

– У дарителя своя логика, – назидательно вразумил завтрашнего новобрачного Рэ. – Он смотрит ширше и длиньше твоего носа. Может, открытия тебе здесь припасены?

– Вот! – радостно поддакнул Кай. – А ты своими рогами упираешься!

– Чьими, говоришь, рогами?..

У костра застучали половником в кастрюлю. Слова повисли в воздухе, а мысли переключились на пустые желудки. Застонали еловые ветки, освобождаясь от возлёгших на них учёных мужей, и дверь часовни распахнулась.

Пока раскладывали по мискам долгожданное и парящее ароматами – особенно не приглядывались что, можно потом спросить: а что это было? – пока рассаживались у костра, глаза Бена приклеились к Кире и следовали за ней добросовестней тени. Он стоял неуклюжим столбом, на который все натыкались, забыв про еду и выпав из реальности.

– Садись, Бен, – златокосая невеста вложила ему в руки миску. – На тебя все смотрят.

– Ты правда не шутишь?

– Мне не до шуток, тебя от голода ветром качает.

– Я не об этом… о браке…

– Брак? Неужели лягушка попала? – всполошилась Кира, заглядывая в миску. – Говорила ведь, воду из источника брать, а не из ручья. «Вода чистая, какая разница?»…

– Кира!

Она перестала дурачиться и подняла глаза на Бена:

– Разве можно с этим шутить?

Когда ложки дружно заскребли по дну мисок, Генри неожиданно брякнул:

– Нам бы только ночь продержаться.

– Продержаться? – подавился Бартоломео. – Я думал, мы спать будем. Ты что, запланировал сражение? С кем, если не секрет?

– Говорят, отшельник по ночам сражался до изнеможения. Ночью здесь неладно, а днём – рай.

– Но ведь Кира спала спокойно.

– Кира спала. Но костёр кто-то жёг.

– Лично мне, Генри, ты аппетит не испортил, – ухмыльнулся Кай, облизываясь и вымакивая куском оставшийся в миске соус. – Стыдись пугать прелестных дев, они способны обращаться в фурий. Тогда не то что чувырмырлу мало не покажется, но и нам станет не до сна. Я буду как Кира: спать сладким сном.

– Да ты спишь, как мёртвый, – не вытерпел Рэ. – Тебя можно унести невесть куда – ты не чухнешься.

– Попрошу с мёртвым меня не равнять. Успеешь ещё.