Текст книги "Фокус зеркала"

– Конечно! Бросишься, как хищник, и растерзаешь.

Ошарашенный Ре, утратив дар речи, только давился вопросами:

– Я?!

– Ты так откровенно открыл рот, глядя на него, и щёлкал голодными зубами… Даже я забеспокоился… А он тем более поспешил сократить визит вежливости.

– Кстати о голоде! – пришёл в себя Ре, показав Яну кулак. Если б тот не застал его врасплох под впечатлением от увиденного, он бы сразу раскусил его подначку. – Мы ведь не позавтракали! Прислушайтесь, как поют ваши желудки! Предлагаю возвращаться прежним темпом! Не то схарчуют наш пай. Знаю я их! Только отвернись…

– А что же Ковбой? – спохватился Бен, с сомнением и укоризной глядя на пса. – Неужто не учуял? Этот хрыч наблюдал нас с самого приезда…

– Сумел найти подход. Даже к нашему неподкупному стражу, – реабилитировал свою догадливость Рэ. – Хитрый бес предусмотрительно успел наладить с ним отношения загодя, чтобы потом проблем не возникло. Ты что, не видел его колдовские штучки?

А Ян согласно добавил:

– Гениальность, как правило, не ограничивается однобоким проявлением. Чаще всего она многогранна, – не признаваться же им, что кругом полно невидимых духов, которых пёс враждебными не признаёт. А Ольгер давно жизненный путь завершил, так что и его по земным меркам можно смело причислить к духам.

Баюр потряс за плечо Бена, вконец сокрушённого, потерянного.

– Вперёд! Дальше – самое главное. Уж тебе-то никак нельзя пропустить.

Обратно бежали молча, слышался только топот на тропе да тревожные вскрики птиц, оповещающих лес о мчащихся людях, от которых ожидать можно чего угодно, осторожность не помешает.

– Стой! – услышал на бегу Баюр и оглянулся.

Рэ склонился над Беном, сидящим на земле.

– Ноги не держат, – пробурчал бледный жених. – Давайте без меня.

– Да ты что?! – вскипел Рэ. – Капитуляция не наш козырь!

– Вернусь… а её нет…

– Где твоя логика? – набросился на него Ян. Сграбастал в кулак волосы на макушке, рывком поднял лицо, чтобы не смел отвести взгляд. – Иссяк аналитический дар? Она же призналась, что обхаживала тебя на конференциях!

– Да! – подхватил Рэ, пытаясь за подмышки приподнять друга. – А предложение приняла с лёту, не задумываясь! Уф! Ну и бугаина! – оторвать от земли не удалось, чуть живот не надорвал.

– Ещё и прощения будешь просить, – ехидно подмигнул Ян.

– За что? – опешил Бен, не трогаясь с места.

– Не тонкий ты человек! Толкуй тебе прописные истины, – распекая друга, Рэ, обходил его с разных сторон, прикидывая, за что бы ухватиться… эх, сюда бы Теда! – Прикинь, невеста вернулась, а жених – тю-тю, сбежал из-под венца.

– Я же её искал! – кажется, подействовало: карябнуло за живое. Без всякой помощи Бен вскочил на ноги.

– Перед прокурором будешь оправдываться. Может, ты удрал, – разводил руками Рэ, как дирижёр, – а мы гонялись за тобой, чтобы бросить к ногам наречённой.

– Когда-нибудь я тебя прирежу! – Бен оттолкнул балагура и бросился вперёд, опережая волхва.

– Откуда и силы взялись! – хохотнул Ян.

– Велика мощь слова! – Рэ хвастливо поднял большой палец, торжествуя победу.

– И злости, – добавил Ян.

В скит прибежали, когда уже перевалило за полдень. На поляне стояла похоронная тишина. Кай поднялся от костра, шагнул навстречу и, вытянув шею, спросил вполголоса:

– Ну, что?

– И он ещё спрашивает! – набросился на него Рэ. – Кто требовал реализма?! Опять накликал!

От неожиданной атаки Кай открыл рот и замер. Придя в себя, он ринулся в бой:

– Это ты селёдку с золотыми перьями заказывал! Интриги ему восхотелось!

Баюр встал между ними, поднял руку, как судья:

– Петушиные бои откладываются! – потом обернулся к Грегору: – Без изменений?

– Как видишь, – пожал тот плечами.

Лирбена подошла поближе:

– А луч пропал. Сам…

– Что будем делать, Баюр? – Генри с Артуром, помогавшие Лирбене, встали рядом, замкнув круг.

– А что у нас на сегодня запланировано? – по-будничному спокойно осведомился тот.

– Свадьба, – всхлипнула Лирбена.

– Свадебный обед готов?

Она кивнула, не поднимая головы.

– Значит, будем справлять свадьбу! – захлопал в ладоши, призывая всех к вниманию: – Званые гости, прошу не расходиться…

– А незваные?

– …незваные тоже. Жених и невеста вот-вот осчастливят нас своим присутствием! – пнул Бена ногой и зашипел: – Приведи себя в порядок, орясина, испугаешь невесту.

Бен метнулся в часовню, и, пока «гости» рассаживались у костра, вживаясь в роли, успел переодеться. И хоть до свадебного вида не дотягивал, но был чистый и причёсанный. Вот только маску недоумения согнать с лица не смог.

Свадебное угощение в передаваемых мисках поплыло по кругу костра. «Гости» с преувеличенным восторгом хвалили свадебный пир, утончённый сервис, красавицу-невесту и мужество жениха, погоду, друг друга за внезапно обнаруженные таланты и качества, а в глазах у всех читалась уверенность, что они инсценируют бред.

Бен демонстрировал застывшую улыбку счастья. Пожалуй, только Рэ не сомневался в успехе розыгрыша. Он постучал ложкой о миску Кая (сначала хотел о лоб, но лоб воспротивился, натянув на себя гневно выпученные глаза, и Рэ разочарованно поменял тактику):

– А теперь внимание, дорогие гости! Выход невесты! Три, четыре: Ки-ра!

Хор немедленно подхватил, дружно и искренно, Дед Мороз лопнул бы от зависти на месте: такого пламенного зова он не слышал никогда:

– Ки-ра!!! Ки-ра!!!

Бен впился глазами в уже протоптанную тропинку среди травы, по которой утром упорхнула невеста. И… если бы ясным днём небо упало на землю – эффект в разы был бы слабее… из-за дерева показался роскошный сноп цветов, за ним пряталась обворожительная улыбка Киры. Сорвавшись с места прямо через костёр, который брызнул искрами и угольками в визжащих гостей (как же без фейерверка!), он на кого-то наступил, споткнувшись о бревно, бревно качнулось, свалив в кучу-малу сидящих на нём, а теперь орущих на все лады, и схватил невесту в охапку.

– Горько! – крикнул Баюр.

Гости поднялись с земли и, забыв об ушибах и изощрённых претензиях к сумасшедшему жениху, ошалело уставились на новобрачных, выполняя неслышимую команду «замри».

Наконец Бен оторвался от поцелуя, чтобы оглохнуть от восторженных криков и аплодисментов.

– Да-а! Такой свадьбы я ещё не видел! – потирал отхлопанные ладони Артур.

– Учись, профессор! – рука Рэ вальяжно возлегла на плечи толстяка. – Только лаборатория жизни способна изумить учёного, привыкшего колдовать в пробирках.

Бен вёл Киру к костру, на ходу расправляя смятый объятиями букет, на который с удивлением таращились его друзья: цветастое лето давно отшумело, а осенняя пора обрядилась плащом увядания, повергающего шелест и щебет в анабиоз, как в обморок.

Баюр обнял подошедшую пару, поздравляя, и посетовал:

– Жаль, колец нет.

– Есть! – опомнилась Кира и разжала кулачок.

Два колечка из радужного обсидиана блеснули круглыми отполированными боками на ладони. Она посмотрела на Бена:

– Дарк благословляет нас.

Кольца рассматривали все, осторожно трогали пальцем, чтобы убедиться в их материальности, а когда молодые одели их друг другу, удивлялись точно угаданному размеру. У костра пошумели ещё, празднично, весело, даже пели. Кай и Рэ дуэтом уморительно изображали аккомпанемент, дудя в кулаки и барабаня по кастрюле (детская музыкальная школа не дала маху, оправдала прилежание оболтусов). Мелодия угадывалась с лёту, хором подхватывали мотив, с хохотом перевирая слова известных песен, на ходу присочиняя соответствующие дню рифмующиеся подробности. А когда фантазия буксовала, Артур высвистывал пробел, как чижик, выручая концерт. Ковбой, довольный заварухой, лаял невпопад, сбивая и без того не слишком искусное пение. Мужчины с суровыми лицами басом гудели шутейные куплеты, заставляя молодожёнов безудержно хохотать. Изнемогая от смеха, обессилевшие артисты и зрители в одном лице повалились в траву возле костра, требуя продолжения банкета. Оставшийся праздничный обед уже не доедали, а дожирали.

– Как выматывает коллективное веселье, – опыхивался Кай. – Будто марафон пробежал!

– Будет тебе и марафон, – пообещал Бен. – По сложившейся традиции выполним твоё желание!

– Э-э! Ты на что намёкиваешь?

Баюр опять захлопал в ладоши:

– Господа приглашённые и молодожёны! Пришло время складывать вещички в дорогу! Пора и честь знать!

– В какую дорогу? Ты спятил, Баюр? – испуганно подскочил Кай.

– Гостям два раза рады, дружище: когда приходят и когда уходят.

Бен злорадно ухмыльнулся:

– Теперь – в свадебное путешествие! Чтоб реалистично было!

Кай встревожился не на шутку:

– А вы чего молчите?! – рыкнул он на смеющихся друзей, которые уже мыли и укладывали посуду, наводили порядок на поляне. – Переночевали бы… – неуверенно промямлил он, – а утром тогда уж…

– Я ночевать здесь не останусь, – заявил Бен. – А ты можешь. Ради эксперимента… как подопытный.

– На пару с Ольгером, – предложил Ян. – Он парень озорной! Изобретательный!

– Мы хозяйничаем в его доме, – вздохнул Генри, – и ему это не нравится.

– Так и будешь столбом стоять, Кай? Собирайся! – торопил Баюр. – В лагерь вернуться надо до темноты. Завалы ещё разбирать. Спать-то где будем?

– Святая земля, – кривясь, ворчал Кай, направляясь в часовню за своими пожитками, – святым старцем намоленная. А улепётываем со страху – чуть пятки не сверкают, как ужаленные в одно место.

Во вражью землю шли старой дорогой, она шире и спокойней. Баюр шагал впереди, задавая темп. Острословы, не желая отстать и опозориться, марафонили «свадебное путешествие» молча, уповая на языкатый реванш в лагере. Ещё издали завидели абелунов подарочек. Горы камней не скрывали даже макушки ёлок, и прыти как-то поубавилось. Начали растягиваться, отставать.

– Не всё так плохо! – подстегнул приунывшую команду Баюр. – Кое-что осталось!

Теперь каждый припоминал, что в лагере у него припрятано что-то важное: недописанный научный отчёт, начатые исследования, образцы пород, редких трав, пробы воды – а вдруг уцелело? Надежда погнала их вперёд, как приманка в капкан.

На полянку, ставшую почти домом, пришли в сумерки. Сначала растерянно озирались. Впечатление грандиозного погрома как-то всех придавило. Потом разглядели, что две палатки, хоть и засыпаны каменной крошкой, однако целы, крупные глыбы к ним не долетели, две другие – полностью похоронены и вручную их откопать невозможно.

Сбросив рюкзаки, принялись за расчистку и починку уцелевшего. Темнело быстро. Вместо разбитого фонаря соорудили факел, который трещал и плевался искрами, но воспламенял боевой дух и заряжал древней дикой силой. Так первобытное племя, должно быть, отвоёвывало у стихии свой островок жизни.

Кострище очистили в первую очередь, чтобы можно было готовить ужин, и женщины захлопотали с посудой у огня. Уходя ненадолго, продукты, документы и всё важное имущество экспедиции оставили в палатке Грегора, начальника. Слава богу, она не сильно пострадала. Щебень с купола и боков сгребли, но она так просела и покосилась, что пришлось снять для переустановки. Зато стало удобно разбираться в вещах.

– Грегор, а где золото? – Рэ проверил все мешки и ящики и повернулся к начальнику, но увидев того с вытянутым лицом и отвисшей челюстью, заорал: – Мужики! Нас опять грабанули! Золото спёрли!

Подбежавшие друзья ошарашено окружили разворошённые вещи:

– Не может быть!

– Кто-то сунулся в камнепад?

– Тяжело. Одному не унести!

Подошёл Тед, а следом Ян, ходивший к ручью за водой.

– Мы с Яном перепрятали перед уходом, – вспомнил богатырь. – Вон в той ложбинке. Завалили лапником. Золото ведь, – оправдывал он предусмотрительность. – Хоть и нет никого вокруг, да мало ли…

– К тому же, – добавил Ян, – вдруг там ещё есть фальшивка. А тут продукты.

– А меня предупредить?! – Грегор плюнул под ноги. – Доведёте до инфаркта!

– Я думал: Тед сказал.

Подъёмный кран (или, по меткому определению Кая, «ПК» модифицированный) виновато развёл руками:

– А я думал: ты…

Глава 15
Последний день экспедиции

– Вставай.

Ян, почувствовав толчок в бок и даже не шелохнувшись, прищурился на нависшего над ним Баюра. Неряшливая серая дымка ползла по небу с востока, не торопясь уступать очередь новому дню. Сполохи костра плясали на лице волхва, и оно казалось то глумливо-насмешливым, то трагичным.

– Не время дрыхнуть, – шипел тот, стараясь не потревожить остальных, которых, по правде сказать, хоть в бубен бей, поднять было невозможно.

– Зачем? – сонный парень не улавливал смысла подъёма. Если б на месте волхва был другой, он, не задумываясь, пнул бы его ногой.

– В гости пойдём. К Ольгеру.

– Зачем?

– Заладил! Умоешься в ручье – пройдёт.

Ян стряхнул с плеча одеяло, и по телу прокатилась тяжёлая волна боли, будто его переехала телега, гружённая камнями.

– А зачем к Ольгеру? Он ведь нас отпустил?

– Думаешь, за твои красивые глаза? – съязвил волхв. – Раскрыл все свои карты – и отпустил? Чую, затевает что-то. Проверить надо. На всякий случай.

Ковбой уже крутился рядом с Баюром, повиливая хвостом. Кое-как втиснув ноги в кроссовки и подхватив куртку, работавшую в ночную смену подушкой, Ян не очень успешно выбрался из братского захоронения, по недовольным всхрапам догадываясь, что идёт по чьим-то распластанным телам. Волхв стоял уже у кромки леса, нетерпеливо махая рукой, и Ян бросился его догонять, но вдруг остановился:

– Стой! Грегора предупредить! Чтоб не искали.

Бесцеремонно роясь в одеялах и поворачивая головы к свету костра (никто не возражал, а может, даже и не почувствовал), Ян отыскал в куче спящих Грегора и протараторил в бессмысленное лицо, сонно блямкающее губами: «Мы с Баюром посмотрим, что затевает Ольгер» – и, не дожидаясь ответа, бросился догонять друга.

Пробежав сотню метров от лагеря, волхв остановился, достал витидис:

– Амулет с тобой? – Ян сунул руку за ворот. – Жалко время терять. И силы. Ковбой!

Ухватив подбежавшего пса за шкуру и соединив артефакты, оба машинально пробормотали: «В скит», и предрассветная дорога опустела.

Замшелая дымка, как плесень, заволокла полянку, где ещё вчера звенела весёлая свадьба. Пожухлые листья тяжёлой осклизлой бахромой повисли на ветвях, заставляя их клониться к земле, пятно кострища траурно скорбело о своём одиночестве, а молчаливо-мрачная часовня, довершая кладбищенский пейзаж, душила похоронным видом, словно только что отпела покойника. Всё было, как вчера, на своих местах, но словно подёрнулось тленом, неслышно тянущим костлявые сизые пальцы к явившимся ниоткуда людям, отыскивая их души, чтобы завладеть ими. Ковбой вздыбил загривок и ощерился, чуя недоброе. На островерхой крыше часовни, зацепившись за скромный крест, повис клок тумана. Вдруг он зашевелился, как живой, и стал сползать, на ходу принимая форму человеческого тела. Лохматое, с размытыми контурами нечто, разверзнув пасть и растопырив руки, ринулось на Яна. Тот успел только открыть рот от неожиданности. А оно, пролетев сквозь его тело, со всего размаху врезалось в дерево и теперь стекало со ствола сопливыми гнилостно-вонючими потёками.

– Морок! Отпугивает слабонервных! – волхв тряхнул за плечи оцепеневшего Яна, потрепал по загривку пса. – За мной! Тихо! – и свернул за деревья.

Осторожно ступая по свалявшейся траве, щедро посыпанной сухой хвоей и опавшими листьями, друзья следовали за псом, который шёл всего на шаг впереди, недоверчиво всё обнюхивая. Тишину нарушал только филин, ухающий где-то в глубине леса, да потрескивание костра впереди. На опушке, куда они направлялись, метались отсветы пламени, и по мере приближения к ней в лесу казалось темнее от слепящего глаза света. Дойдя до берёзово-осиновой границы опушки, защищающей скрытность их вылазки, волхв махнул рукой вниз и первым лёг в траву, обняв за шею Ковбоя. Сквозь голые ветви облетевших кустов шиповника, разросшихся у подножья деревьев нижним ярусом, можно было наблюдать всё в подробностях.

Огонь полыхал посреди земляного круга со снятым дёрном, который свёрнутым валиком лежал в стороне. Вокруг никого не было. Вдруг прямо из воздуха, словно из-за незримого занавеса, возник человек. Ольгер! В руках у него была странная конструкция с какими-то торчащими рукоятками. Он наклонился к земляному кругу, закрепил её к чему-то в траве и нажал на рычаг. Костёр живым оранжево-алым цветком, шевеля лепестками, стал подниматься вверх, как на огромной тарелке, не покидая углубления в центре. Не земляной, а каменный диск, догадались друзья, чёрный, тусклый, неотшлифованный. Поднявшись до уровня колен, тарелка остановилась. Тогда Ольгер стал раскладывать на ней по кругу, как лепестки ромашки, блестящие в свете пламени, словно покрытые лаком, пластины, бережно доставая их из холщовой сумки, выуженной из кустов. Обсидиан – догадался Баюр. Из той же сумки Ольгер извлек тёмную бутыль, вылил содержимое в желобок, который тянулся по внешней окружности диска, и поджёг его. Обсидиановые зеркала оказались меж двух огней.

– Что будет, когда они нагреются и напитаются энергией? – зашептал Ян, но Баюр не успел ответить.

– Ну, что, дорогие зрители! Может, хватит таращиться? – голос мага раздался, как гром небесный, наблюдатели вжали головы в пыльную, колкую траву, думая, что обнаружены. Как он сумел их засечь, стоя спиной и не оборачиваясь? – Не пора ли мне помочь?

– Ты ещё не объяснил мне, что затеваешь, – ответил кто-то со стороны «занавеса», в который просочился Ольгер.

Оказалось, что, кроме тайных зрителей, был ещё один. Зачарованные интригующим действом, друзья не заметили, как из искривлённого пространства вынырнул другой человек и сел в траве, наблюдая за таинством. Следопыты перевели дух.

– За столько лет ты так ничему и не научился, Дарк! – с лёгкой укоризной вздохнул Ольгер.

– Тогда зачем я тебе? – равнодушно буркнул Кирин дед, заранее зная ответ, но чем-то недовольный или огорчённый.

– Я ценю твою преданность, ну и, разумеется, помощь.

– Почему ты отпустил Киру?

Ага, вот и причина угрюмости. Наблюдатели переглянулись. Они и раньше не сомневались, что парадом здесь командует маг, но он уверил их, что свобода девушки зависит от её желания. Значит, волен был не отпустить? Может быть, не в его правилах было нарушить обещание? А он его твёрдо дал у Чёртова отрога. Значит, у него есть принципы, которыми он не поступается, вроде рыцарского кодекса? При всей его непредсказуемости и даже несмотря на страх перед его «опытами», Ольгер вызывал невольное уважение.

– Девочка любит того парня и хочет за него замуж. Разве ты не понял? Или собирался лишить её счастья? – удар, как говорится, был ниже пояса. Против него возразить нечего. Только отдыхиваться от боли, не в силах ничего изменить.

Дарк с сомнением фыркнул, не найдя ответного слова.

– Она ещё вернётся, – успокаивал маг с той уверенностью, которую даёт могущество. – Своей семьи у меня нет, ты знаешь. Кира – моя единственная внучка и дорога мне не меньше, чем тебе.

– Хочется верить, – не пожелал легко сдать свою позицию дед, хоть и знал, что друг говорит чистую правду.

Ольгер резко повернулся и пристально посмотрел на Дарка:

– Я не лгал тебе даже тогда, помнишь? Когда шанс на успех задуманного равнялся как один к тысяче! А на кону была жизнь! Мой план больше походил на бред, а предполагаемый результат – на иллюзию балаганного фокусника. Риск был велик, но ты мне верил. Как оказалось, не напрасно.

– Прости, – почувствовал себя виноватым верный товарищ и вечный спутник. – Просто я… расстроен. Я всё сделаю, что скажешь, только объясни, зачем ты активируешь круг? – он поднялся с травы и, доставая из сумки чёрные шарики, стал насаживать их на крошечные штырьки по краю окружности.

– Эти парни слишком много разнюхали тут, – вспышка мага погасла мгновенно. Он снова был спокоен и деятельно готовил какой-то обряд. Или очередной фокус? – За ними придут другие. Находиться здесь постоянно стало небезопасно.

– Но ты же не собираешься… – испуганно вскрикнул Дарк, чуть не выронив очередной шарик, но Ольгер остановил его, подняв ладонь.

– Я не убийца! – отверг он его чудовищное опасение. – Я всего лишь отправлю их в одно чудесное местечко, – он пошёл вслед за шариками, лёгким касанием заставляя их вращаться.

– Но с ними Кира! – напомнил встревоженный дед.

– Ей ничего не грозит. Пусть прогуляются в познавательных целях.

– Э-э! Знаю я тебя. Договаривай. Что ты хочешь получить от этой экскурсии?

Ольгер рассмеялся:

– Там можно достать бесценное вещество. Они называют его «версус» и используют как лекарство против злокачественных образований…

– Рака что ли? – проявил свою эрудицию Дарк.

– … в том числе. Я изучил его состав и взаимодействие компонентов. Это то, что нам нужно.

Товарищ коварно поймал его на слове:

– Если ты знаешь состав, почему не сделаешь вещество сам?

– Технологии, мой друг! – сокрушённо развёл руками маг. – Здесь таких нет и будут ещё не скоро.

– А-а! Понял. Это местечко – в будущем?

– Когда-нибудь и мы будем в нём, – пообещал чародей.

– А почему бы тебе не отправиться туда самому за веществом? Сам же сказал, что они и так слишком много пронюхали. Стоит ли им знать лишнее?

Ольгер нахмурился:

– Мы с тобой привязаны к этому месту. Наш мир, – он махнул рукой на «занавес», – надолго не отпускает нас, только здесь мы под надёжной защитой. Захоти я отправиться далеко и надолго – его чары падут и я рассыплюсь тленом. Версус способен закрепить моё состояние на длительный срок. Я смогу отправляться в путешествия. Куда захочу и на сколько…

– Но нам и здесь хорошо! – перебил его Дарк. Он был не из тех, кто стремится в незримые дали, ему вполне хватало достигнутого. И если бы не вечный двигатель неуёмной энергии друга, так и прозябал бы в отвоёванном у мироздания закутке.

– Мне надо быть везде, всё видеть и знать! А в нынешней ситуации версус спасёт нас в случае… ну-у… скажем, если ребята проболтаются. Нагрянут исследователи и просто любознательные. Версус – это возможность уйти от опасных визитёров.

– А как они догадаются прихватить там этот версус? – ухватился за последнее сомнение, как за спасительную соломинку, Дарк. – Ведь ты не можешь попросить их об этом!

– М-м, есть у них один… хм… смышлёный парень…

– Баюр? Думаешь, сам догадается? – кривая ухмылка красноречиво иллюстрировала низкую оценку задуманной авантюры.

– А вдруг?

– Риск большой, а надежды – на грош! – последний шарик занял своё место. Друзья-заговорщики остановились друг против друга, не оглядываясь по сторонам, не догадываясь, что они обнаружены, а стало быть, не таясь в разговоре.

– Разве так было не всегда?

– Всегда мы рисковали только собой! – отчеканил помощник.

– Не трусь, старина! Смотри, – он повернулся к кругу, – я рискнул заменить солнце простым огнём – получилось!

Над зеркалами появилось свечение, холодное, мерцающее. Оно трепетало, то снижаясь, то разрастаясь в плотное кольцо, из которого иногда вырывались языки ввысь. Раскрученные шарики бликовали, напоминая подмигивающие глаза.

Ян так увлёкся зрелищем, что когда Баюр тронул его за плечо, досадливо стряхнул его руку и только потом обернулся.

– Уходим.

Так же тихо, но постоянно оглядываясь, они выбрались из леса и, уже не обращая внимания на морок на поляне, который продолжал чудесить, свернули на дорогу к лагерю.

Сначала шли молча, переваривая впечатление от увиденного, потом Ян спросил:

– Почему ты не достаёшь витидис? Разве мы не спешим предупредить об опасности?

– О какой опасности? – в голосе волхва слышалось искреннее недоумение.

– Издеваешься? – нетерпение парня росло и грозило взрывом. – Ольгер вот-вот отправит экспедицию в иное время!

– Без меня? – удивился Баюр. – Ты же слышал: ему нужно, чтобы ТАМ был я.

– Мы должны предотвратить эту авантюру! – брови парня сомкнулись, кулаки сжались, являя нешуточную решимость немедленно прекратить это безобразие.

– Зачем?

Ян растерялся… даже остановился, озадаченно воззрился на безмятежное лицо волхва. И вдруг начал смеяться, безудержно, заразительно, не в силах остановиться, Баюр не выдержал и захохотал в унисон.

– Ольгер знал, что я приду на разведку, – отсмеявшись, изрёк волхв.

Ян сразу посерьёзнел:

– Откуда?

– Там, в своём логове, он, наверняка, соорудил магическое зеркало по примеру своих гениальных предшественников. Видал, как он наловчился манипулировать отражениями?

– Думаешь, зеркало подсказало ему?

– А то!

– Но тогда он мог легко нас обнаружить.

– Зачем? Он хотел передать мне информацию. И блестяще разыграл спектакль!

Итог наблюдений обескураживал и тоже граничил с фокусом, заставляющим доверчивых зрителей верить в чудо, случай, сверхъестественное явление.

– А Дарк? – усомнился Ян.

– Тот, скорее всего, не знал. И потому-то разговор получился исключительно искренним и… содержательным.

– Надо же… – пробормотал парень. – Столько лет экспериментирует с зеркалами… Зачем, как ты думаешь?

– Это ты меня спрашиваешь? – изумился волхв. И если бы Ян не знал его так хорошо, то подумал бы, что он рассердился или обиделся. – Кто из нас гений? Тебе и карты в руки! Раскручивай его фокусы, докапывайся до истины.

Свою аттестацию как гения парень всерьёз не воспринимал. Скорее – как шутку, задиристую подначку, вызывающую на ответный выпад. А потому чаще всего пропускал мимо ушей, не заглатывая наживку любителей язвительных дуэлей.

Но нынешний случай был особенным.

– Думаю, гений из нас троих – всё-таки Ольгер, – сказал рассеянно, не прекращая о чём-то размышлять. Баюр не возразил. Надо полагать, согласился с приятелем. А Ян продолжал размышлять. Как бы сам с собой, но вслух, не делая секрета из своих рассуждений и будто бы побуждая волхва присоединиться: – Если все предметы способны к отражению, то где-то эти отражения должны себя реализовать. Воплотиться…

– И не только предметы, – подхватил шагающий рядом спутник. Шагали, впрочем, вяло. Мыслительный процесс не располагал к скорости. – Чувства – тоже.

– Да. Психологи давно взяли это на вооружение. Даже советуют студентам: улыбайтесь преподавателю. Эффект зеркала сработает непременно: ответная симпатия экзаменатора вам гарантирована.

– А Ольгер? Он тоже пытается что-то отразить?

– Или притянуть иное отражение… – Ян наморщил лоб, пытаясь подстегнуть сообразительность, но она безнадёжно забуксовала.

– Из других миров? Опасные эксперименты… Однако… сомнительно. И уж точно – ещё не скоро.

– А нам-то что теперь делать?

– Ничего, – принял волевое решение волхв. – Пусть всё катится своим чередом.

– Но Ольгер отправит нас в иное время.

– И что? В первый раз что ли? Вернуться мы сумеем всегда, – Баюр достал витидис.

– Ну, в принципе… Да ведь он и сам заинтересован в нашем возвращении. С версусом… К тому же Кира… – Ян привычно потянулся за амулетом.

***

Не стоило даже надеяться, что вымотавшиеся за день сотрудники, которые ещё полночи выкладывались, очищая поляну, проснутся самостоятельно, поэтому Грегор заорал во всю глотку:

– Подъём!!!

Друзья с трудом разлепляли глаза, недовольно ворча, и переворачивались на другой бок.

Две спасённые палатки переустановили на другом краю поляны. В одну напихали имущество экспедиции, другую предоставили новобрачным, которые сначала совестливо посопротивлялись из солидарности (впрочем, не очень настойчиво), а потом, убеждённые аргументами завистников, но более всего опасаясь их язвительных и бесстыжих советов, скрылись под пологом с глаз долой. Остальные же, разобрав спальники и одеяла, попа́дали возле костра.

Однако непослушание сотрудников не сокрушило решимости начальника. Он тряс их за плечи, а тех, кто не удосужился перед сном снять ботинки, пинал в подошвы.

– Последний день экспедиции, лоботрясы!!!

– Вот же ж глотка лужёная, – заворочался Рэ, запуская в Грегора одним из берцев Генри, аккуратно выставленных в его изголовье.

О том, что день последний, помимо воли просачивалось в сонное сознание и начинало отрезвлять. Первой выползла из спальника Лирбена, сморщившись, разогнула деревянную спину и побрела к опостылевшей кухне. Заслышав стук посуды, из палатки выглянула Кира и бросилась ей помогать, на ходу заплетая косу.

Зашевелились, как потревоженные муравьи, остальные и снова затихли, не поборов сон, только очертания кучи поваленных тел изменили конфигурацию.

Этой ночью, вернее, половиной её дежурил один Ковбой, получивший приказ Баюра. Остальным было уже наплевать на ду́хов, призраков, магов и – кто там ещё в очереди? – засыпали, не успев коснуться головой опоры.

Грегор ещё раз окинул взглядом усопшее царство, взял у жены пустую кастрюлю и загрохотал в неё половником:

– Камнепад! – все вскочили, как ошпаренные, путаясь в одеялах. – Больше не ожидается!.. – объявил хитромудрый начальник. – После завтрака заканчиваем неотложные дела. Сегодня придёт автобус.

С сожалением оглядываясь на ещё не остывшие спальные места, но уже крепко стоящие на ногах, ворчуны начали сворачивать вещи. С хрустом потягиваясь, Кай озирался по сторонам:

– Грегор, а где Баюр?

– Пошёл посмотреть, – неопределённо махнул рукой тот, не отрываясь от толстой тетради, что-то вычёркивая и дописывая.

– Один? – вытянув шею, Кай посмотрел на дорогу в скит, которая поворачивала и стыдливо скрывалась за раскинутыми колючими лапами придорожной ели.

– Ян и Ковбой за ним увязались… Тебе что, заняться нечем?

– Что значит «нечем»? – оскорбился за свою ответственность, помноженную на бдительность, Кай. – Я проверяю укомплектованность личного состава. Пока начальство занято неотложными делами. Э-эй! Рэ! Кто так обращается с ценным лабораторным инвентарём? Неуч сиволапый… ой!

Стальная рука сжала его плечо:

– Отдохни от державного бремени! Генри пошёл в ложбинку мастерить тележку для золота. Ему позарез нужна твоя подмога, – легко, как куклу, развернув Кая к кустам, Тед с небрежностью медведя, шлёпающего непослушного отпрыска, придал ему ускорение.

– А вещи мои собрать? – поперхнулся споткнувшийся Кай.

– Свои вещи в карман запихнёшь. Или уже хозяйством обзавёлся?

От костра распространялись съедобные запахи, и сороки никак не могли на них сосредоточиться, отпугиваемые вознёй людей. Недовольный треск вспархивал с ёлки на ёлку, мельтеша чёрно-белыми веерами.

Бен отобрал у Рэ рюкзак, кое-как напиханный пожитками, и вытряхнул содержимое в траву. А потом, сопровождаемый ехидным вниманием друга, стал аккуратно складывать скомканные вещи, компактно уместившиеся на дне, оставив добрые полрюкзака свободными.

– Ловко ты его усмирил.

– Когда я был маленьким…

– А ты был? – изумился Рэ.

– … дед брал меня с собой в дальние походы. Он многому меня научил.

– Наверное, он был богом.

– Для меня – да. Держи, белоручка! Сверху поместятся все твои учёные цацки с гениальностью в придачу.

– Но-но! Неча зариться на святое!

Мимо, пыхтя, прошествовал Бартоломео с охапкой сухих веток и, сбросив её возле костра, вздохнул: