Текст книги "Фокус зеркала"

– А значит, возвращение его вряд ли обрадует, – резюмировал Кай. – Предлагаю не заморачиваться на его счёт, а уносить ноги, пока он нас не засёк. Мы ведь беспокоились о его жизни. Он жив, здоров. Волноваться больше не о чем.

– Раз он вспомнил, надо с ним встретиться, – Генри не одобрил идею капитуляции. – Мы шли сюда не только узнать, но в первую очередь – помочь. Помнишь, обсуждали способы разморозки? А если б и в самом деле самим пришлось его размораживать? Изначально предполагалось: не бросать его, а забрать с собой.

– И что ты предлагаешь? – Кай упёр руки в бока.

– Спросим его. Откажется возвращаться – тогда другое дело, его выбор. А вдруг он попал в безвыходное положение и не знает, как из него вырваться? И тут появляемся мы! Может, он нам обрадуется?

– Этого нам ещё не хватало! – закатил глаза Кай. – Попрём его с собой?

– Как тебе не стыдно! – вступилась за жертву обстоятельств Кира. – А если б ты оказался на его месте?

– Он уже оказывался, – мстительно напомнил Бен. – Не замороженный, так оглушённый. И совсем не прочь был принять презренную помощь.

– Я что? Против? – Кай легко сдал свою позицию. Видимо, и у него не было определённого мнения в этом скользком вопросе. – Мне ещё повезло: рядом были друзья. Моим другом Корбринн никогда не был, но почему не помочь человеку, когда он в беде?

– А кому Корбринн был другом? – Артур и не подозревал, какой каверзный вопрос задал.

Недоумённые переглядывания облетели всех присутствующих.

– Да, у него… – неуверенно промямлил Грегор, – кажется, вообще не было друзей…

– Это ничего не меняет, – уверенно заявила Кира.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – поставил вопрос ребром Рэ, не особенно надеясь на конкретное и тем более разумное решение.

Кира неуверенно оглядела выжидающие лица:

– Вообще-то, я думала, что предлагать будете вы. Вам лучше знать своего коллегу…

– Если бы! – скривился Рэ. – Столько лет маячил меж нас, а остался тёмной лошадкой. Ни друзей, ни врагов, ускользающий тип, непредсказуемый…

– Ладно! – прервала его Кира, боясь, что очередная нелестная характеристика сыграет на руку общим сомнениям, и выпалила первое, что пришло на ум: – Чтобы не смущать доктора Корбринна нашим количеством, кто-то один из коллег должен встретиться с ним и поговорить…

– Кто?!! – хором возопили слушатели.

– Может, жребий бросим? – Кай язвительно ухмыльнулся – Или доброволец найдётся?

– Ни слепая судьба, ни личное желание в нашей ситуации не годятся, – рассудил Генри. – Наш делегат должен быть авторитетным, доброжелательным, серьёзным…

– … примерным семьянином и без вредных привычек, – подражая размеренной манере Генри, продолжил логическую цепочку Кай, демонстративно загибая пальцы. – Что ж, большинство кандидатур сходят с дистанции задолго до финиша. Этими качествами у нас в полном объёме обладает лишь один человек…

– Грегор!!! – с завидным единодушием выпалили остальные.

– Да вы с ума сошли! – возмутился начальник.

– Вот поэтому мы себя и не предлагаем, – Рэ покаянно потупился, а потом продолжил с ораторским пафосом: – Среди нас ты единственный претендент на эту ответственную и почётную роль.

Грегор открыл было рот, чтобы возразить, но Кай его опередил:

– Не надо нас благодарить! Это доверие ты заслужил!

Доверенное лицо беспомощно оглянулось на испуганную Лирбену. Как им всем объяснить, что он самый нежелательный кандидат? Рассказать о последней встрече с Корбринном? Как тот угрожал ему и его жене пистолетом, а мог и убить? Как утонул в Мёртвом озере и воскрес в ином мире? Тогда придётся выложить и всё остальное! Нет! Это совершенно исключено! Единственные из всей компании, кто его хорошо понимал, были Баюр и Ян. Кроме жены, разумеется. Но и они были бессильны против общего решения. Конечно, можно было бы упереться и отказаться наотрез, наврать с три короба (последнее у него всегда выходило плохо, со скрипом, а главное – никого не удавалось обмануть), в конце концов разругаться со всеми и властью начальника назначить другого… Но! Это было мелко и стыдно, малодушно и не достойно мужчины настолько, что претило до тошноты… И Грегор улыбнулся:

– Хорошо. Будь по-вашему.

Кай, приготовившийся отстаивать интересы коллектива и защищать его резолюцию, был разочарован такой лёгкой победой:

– Что? Даже спорить не будешь? – осторожно спросил он.

– О чём?

– Ну, что ты самый авторитетный семьянин?

– Я доверяю мнению коллег. А если ты в качестве главного эксперта собрался мне это доказывать, можешь расслабиться, твои услуги сегодня неактуальны.

Все вздохнули с облегчением.

– И когда отправишься? – забеспокоилась Лирбена.

Грегор взглянул на солнце. Оно, достигнув зенита, не собиралось тормозить и, преодолев полуденный барьер, целеустремлённо поглядывало на противоположный горизонт.

– А чего тянуть? – бодрое настроение мужа напоминало ей решительность самоубийцы, заглядывающего в пропасть. – Сейчас и пойду, – потом усмехнулся и приобнял жену за плечи: – Всё будет хорошо. По крайней мере, ясно, что дальше делать.

Он развернулся, зашагал вдоль холма к шоссе и, не сбавляя шага, бросил через плечо:

– Не надо меня провожать, я не на войну иду, а на мирные переговоры.

Толпа любопытных замерла на месте, как вкопанная, не решаясь возобновить преследование, но, дождавшись, когда Грегор повернул за холм и исчез из виду, бросилась вдогонку, чтобы наблюдать издали.

– Может, следует его сопроводить? – шепнул Ян Баюру. – Тайно?

Волхв смотрел на быстро удаляющуюся фигуру, что-то обдумывая, потом положил конец сомнениям:

– Пусть сходит один. Не съест же его Виктор. И оружия у него нет.

Глава 27
Малахольный больной

Встретиться с доктором Корбринном, вопреки опасениям Грегора, оказалось на удивление просто. Опомнившийся пациент на радостях сообщил своё имя лечащему врачу, директор приказал внести его в регистрационные списки, а кроме того, распорядился допускать к нему посетителей, коль скоро они объявятся, в надежде, что разговоры со старыми знакомыми закрепят результат и разовьют процесс восстановления памяти.

– А вы ему кто? – поинтересовалась администратор, бегающими глазками ощупывая неожиданно заявившегося посетителя и разглаживая пухлой ручкой книгу записей.

– Мы… познакомились на карнавале. Оказалось, земляки. Из одного города. А потом… ну, вобщем, еле отыскал.

Кажется, ничего подозрительного в легенде не было. Развивать её Грегор не стал, опасаясь, что Корбринн успел сочинить другую.

Женщина нажала кнопку на столе:

– Пригласите доктора Корбринна в холл, к нему пришли, – несмотря на показное хладнокровие, даже безразличие, она явно была сбита с толку и растеряна, ибо не удосужилась поинтересоваться хотя бы именем посетителя. А книгу записей, как успел заметить Грегор, листала задом наперёд. Да и вряд ли записи здесь вносились вручную: перед носом администраторши светился монитор, предоставляя электронные услуги в неограниченном количестве. Не давая женщине опомниться, безымянный посетитель ковал железо, пока оно было горячо:

– А можно нам побеседовать на улице? Прекрасная погода, – как отреагирует Корбринн на его физиономию, присно памятную по скандальной истории у Мёртвого озера, можно было только гадать, и Грегор предпочел, чтобы медперсонал в свидетелях этой сцены не значился.

Администраторша удивлённо взглянула на него поверх очков, открыла рот, чтобы возразить, но Грегор не дал ей возможности воспрепятствовать уединённому разговору и поспешил уверить её в добровольно данном ею согласии:

– Благодарю вас, вы очень любезны, – быстро развернулся и вышел на крыльцо.

Под деревьями в кольце клумб пустовала лавочка, её-то он и занял, посчитав, что лучшего места не найти. В стеклянную дверь можно за ними беспрепятственно наблюдать (но не слышать разговор), стало быть, тайно подкрадываться и выслеживать их нет надобности, да и не получится: место открытое, всё на виду. Манёвр сей будет слишком заметен собеседникам, насторожит их (а может, и спугнёт), и уж точно не поспособствует намеченному процессу реанимации памяти.

Корбринна ветром вынесло на крыльцо. В мешковатой больничной пижаме он выглядел нелепо и жалко. Но взгляд был острым, пронзительным. Остановился, высматривая предполагаемого посетителя, и упёрся глазами в Грегора. Одновременно с узнаванием взлетели чёрные брови, а лицо побелело. Размашисто шагая между клумб и запахивая разлетевшиеся полы пижамы, он не сводил глаз с возникшего из ниоткуда коллеги.

– Ты?! – не спросил, а выстрелил и осёкся, не подобрав нужных слов выразить потрясение.

– Не ожидал? Я тоже.

– Но как ты… сюда?

– Вероятно, так же, как и ты. Случайно попал в портал.

– И где мы?

– В Арканти, только много лет спустя. Это будущее.

Корбринн застонал от бессильной злобы.

– Но я знаю способ вернуться, что и собираюсь сделать. Не хочешь присоединиться?

– Обратно в академию? Чтоб ты меня сдал как преступника?

Ага, вспомнил разрушенную скалу, свои угрозы… А может быть и то, что утонул? Не желая довольствоваться догадками (вдруг в его больную голову пришло что-то другое? Может, за ним тянется вереница всяких-разных преступлений, о которых они ни сном ни духом), Грегор уточнил спокойно, на нейтральной ноте:

– Почему как преступника?

Корбринн опустил голову, вперившись глазами в больничные шлёпанцы, словно они являли ему какие-то видения, неуверенно нащупывал нить воспоминаний:

– Я помню… пистолет, – он разжал ладонь, разглядывая её и словно недоумевая, как означенный предмет мог в ней оказаться, да и оказывался ли… Пижама без пуговиц и без пояса обвисла, обнажив упругие мышцы груди и живота. – Кажется… я угрожал тебе и… Лирбене.

– А потом утонул… – помог ему собрать мозаику из всплывающих картин коллега.

– Но ты пытался меня спасти…

– Прости, не сумел. А почему ты нам угрожал и чего хотел, помнишь?

– Нет, – и вдруг его осенило: – А-а! Теперь ты преследуешь меня? – лицо исказила злобная гримаса, в щёлочках глаз читалось предостережение: «Только попробуй тронуть!». – Схватить и доставить на расправу закону!

– Не городи чушь! – попытался остудить его Грегор. – Я даже не знал, что ты жив. А кстати, почему? Ведь я видел, как тебя затянула воронка.

– Сам не знаю… – лихорадочное состояние Корбринна, которого бросало то в жар, то в холод от нелогичных, несвязанных и раздробленных, всплывающих из подсознания видений недавнего прошлого, передалось Грегору. Он заметил, что его руки на коленях меленько дрожат, и сжал кулаки.

– А потом?

– Я помню грозу. И молнию. Она ударила в меня. Очнулся я почему-то в пещере. Там был человек… Впрочем, – он махнул рукой, – тебя это не касается…

– Какой человек? Ты его знаешь?

– Нет.

– А что там было ещё? В пещере?

– Не помню!.. – почти заорал он. – А почему ты не спросишь, как я себя чувствую? – гаденькая ухмылка Корбринна была откровенно издевательской. – С больными принято сюсюкать и кормить их сладеньким. Ты принёс сладкое?

– Прекрати. Мы не дома. А о твоём самочувствии я достаточно осведомлён.

– Ну, вот что! – ехидное настроение резко сменилось на противостояние. – Я тебе не дамся!

Грегор вздохнул:

– Да чёрт с тобой! Не больно-то и хотелось. Кум с воза – куме легче. Решил пожить здесь? Счастливо оставаться! – и поднялся со скамейки.

Не дожидаясь, когда он уйдёт, Корбринн отвернулся и широко зашагал к корпусу, размахивая руками и разлетающимися полами пижамы. Не дойдя до крыльца десяток шагов, он вдруг обернулся и раздражённо крикнул:

– А домой я могу вернуться и без тебя! Посмотрим, у кого быстрей получится!

Грегор был уже у поворота в боковую аллею, выводящую за территорию лечебницы, он остановился и молча лицезрел оскаленное в ехидной ухмылке лицо, потом так же молча продолжил свой путь. Какая нелепая до жути судьба! Во многом он, конечно, сам виноват. Брр! Врагу не пожелаешь. Но врагом он его почему-то не чувствовал. Злобный, коварный, жестокий… несчастный. И Грегор его жалел. Но что он мог? Не силком же тащить его обратно? Да и в академии его вряд ли дожидались приятные сюрпризы. А может, и правда, ему лучше остаться здесь? Где его никто не знает? О себе он мало что помнит. Его прошлое надёжно опечатано и сдано на хранение. Так даже легче. Начать с нуля. Судьба даёт ему шанс. Пусть всё останется как есть, – решил, наконец, Грегор.

По краям дорожки и из расщелин плит, которыми был вымощен путь к остановке, сквозь засохшую и вытоптанную траву пробивалась молодая зелень, топорща остроконечные пики и нежные кружевные листики. В стороне лохматой шапкой накрыл землю густо разросшийся бурьян, никем не стриженный и непролазный. Из него торчали колючие рога чертополоха, цветущие малиновыми ёжиками, хлопали на ветру, как свиные уши, воспрянувшие после дождя лопухи, колыхалась созревшая лебеда с вениками желтоватых соцветий, сея вокруг бесчисленные семена, нежный вьюнок мышиного горошка ломился напропалую по бездорожью, пьяно обнимая всех подряд, награждая маленькими пахучими цветочками.

Мухи и стрекозы вились роями, Грегор только успевал отмахиваться. Так мирно и покойно было вокруг, что не верилось в загубленные судьбы, злобу, неурядицы, коварство и несчастья. Только какая-то оскомина застряла где-то меж рёбер и пощипывала при каждом шаге. Он расправил плечи, словно стряхивая невидимую липкую паутину, отрываясь от недосказанных слов, оставляя за спиной обиду, и вдохнул полной грудью тёплый и влажный воздух.

Возле шоссе Грегор задержался, пережидая шумную вереницу пролетающих в оба конца машин, и направился к холму, не представляя, как он будет повествовать о выходке Корбринна.

Сразу за поворотом зеленеющего горба он наткнулся на экспедицию в полном составе. Друзья уже собрали вещи и приготовились в обратный путь, только ждали его возвращения, расположившись прямо в траве на расстеленных куртках и торбах.

– А я что говорил?! – торжествовал правоту своего предвидения Кай, как только Грегор закончил живописать злополучную встречу. Рассказчик горячился и нервничал, поскольку был недоволен своим дипломатическим экспериментом – не сумел подобрать соответствующих случаю аргументов, найти нужный подход к взбрыкивающему, никому не доверяющему субъекту. – Дураку понятно было, что этот спесивый петух откажется! Такой гонор только принудительными мерами можно перешибить. Скрутить и насильно доставить!

– Ещё чего! – Рэ от возмущения вскочил с места. – Насильно мил не будешь! Ишь, побрезговал помощью коллег! – ехидничал он – Пусть только встретится мне где-нибудь – головы не поверну в его сторону, знать не желаю!

– Не горячись так, Рэ, – примирительно начал Генри, – мало ли чем вызвано…

Но тот не дал договорить:

– Даже Кай, этот пакостный упрямец, считается с мнением друзей и смиряет свой настырный норов…

– Но-но! Поосторожней! Я тоже умею стряпать характеристики!

– Да замолчите вы! – Кира впилась глазами в лицо Грегора. – А что он ещё сказал? Может, он на тебя обижен? Или боится возвращаться?

Пришлось Грегору смириться с тем, что ненасытные слушатели будут снова и снова примучивать его воскрешением подробностей злополучного свидания, дабы отыскать подоплёку несговорчивости бесноватого персонажа:

– По-моему, он взъерепенился сразу, как только узрел меня, – Грегор снова расстроился. – Стал ёрничать и отказался наотрез! Я говорил, что надо послать другого! Примерный семьяни-ин, – передразнил он, скривившись. – Плевал он на ваше мнение! А чего хочет и чего боится – не знаю.

«Значит, про разрушенную скалу и Мёртвое озеро вспомнил», – отметил про себя Баюр и встретился с глазами Яна, в которых красноречиво нарисовалась та же догадка. «А про витидис?» – волхв пошарил в кармане и снова взглянул на Яна, тот пожал плечами.

– Странно, – Кира была обескуражена, – не хочет домой. Может, он не всё вспомнил?

– Чёрт его поймёт! Напоследок крикнул мне, что знает, как вернуться домой и, дескать, неизвестно, кто из нас первый там окажется.

– Ну и фру-укт, – изумлённо протянул Артур. – Злая загадка!

– Вот и хорошо! – Бен встал, отряхивая штаны от налипшего мусора и прилаживая на плечо торбу. – Значит, нас здесь больше ничего не задерживает. И так уж наша экспедиция затянулась. Автобус нас не застал, и теперь в академии, наверняка, паника. Ещё поисковую операцию в Абелунах развернут!

Кай с радостью поддержал друга, завязал шнурки и вытянулся в струнку рядом с ним, поджидая остальных, не столь расторопных. Его взгляд наткнулся на Теда, развалившегося на куртке с травинкой в зубах. Он возмущённо пнул лежебоку в необъятного размера ботинок:

– Всё переживаешь, что не состоялось погребение дражайшего коллеги? Не плачь раньше времени! Всё ещё впереди, будет и для твоей похоронной души праздник!

– Типун тебе на язык, охальник! – взорвалась Кира.

Ковбой, засидевшийся на месте поневоле, радостно повизгивал и совал морду в руки, завязывающие походные мешки, «помогая» соратникам и поторапливая их, но те почему-то отпихивали его и недовольно ворчали что-то вроде «тебя тут не хватало» или «ага, держи карман шире», и он, понимая это как призыв к действию, удваивал свой энтузиазм.

Наконец, все были готовы и поплелись за Грегором и Баюром, возглавившими блудный отряд, к повороту холма и шоссе, чтобы сесть на автобус. Хотя никто не представлял себе, как им удастся вернуться в исходное положение, с которого начались их скитания в будущем.

Слышно было, как за поворотом проносятся, газуя и обгоняя друг друга, отпетые лихачи, как кузнечики отпевают в кустах лето, как налетевшие стайкой мелкие птахи, напав на «хлебное» место, горланят и дерутся за обладание добычей. Шли молча. Они так торопили время, подгоняли друг друга, чтобы приблизить возвращение, а теперь стало жалко, что внезапно всё закончилось. Кай обогнал Генри, женщин, вырываясь в авангард:

– Тащитесь, будто старые клячи с телегой, нагруженной мешками с солью.

– А нам теперь спешить некуда, – усмехнулся Генри. – Мы уже везде опоздали.

– Наш автобус в город без нас уйдёт.

– Придётся ехать на чужом, – Кира рада была пустой болтовне, лишь бы не звенела в ушах эта прощальная тишина. Остальные с готовностью загалдели:

– Нашего здесь ничего нет и не будет, даже след выветрится, – пообещал Тед.

– Но мы ведь тоже будем когда-то жить в будущем! – Рэ ударил себя кулаком в грудь. – По крайней мере, уж я такую возможность не упущу!

Баюр замедлил шаг, прислушиваясь к спору, потом присоединился:

– Вполне возможно. Но до того счастливого момента нужно как минимум уцелеть.

– Что значит «возможно»? – возмутился Рэ. – Вы с Тедом сговорились что ли? Хотите отпеть меня раньше срока?

Волхв рассмеялся:

– Вариантов будущего много. Мы сейчас в одном из них. А в какой попадём потом – будет зависеть от содеянного.

– Моего?

– В том числе. Всех, кто нанизывает на нитку времени помыслы и свершения.

– Как бусы, что ли? – насупился Рэ, обидевшись на обломившуюся халявку. – Здесь тоже: «По заслугам и честь»?

– Наше будущее будет краше, – успокоил понурившегося товарища Артур. – Вот засучим рукава – сотворим такое! Гении прошлого от зависти в гробах перевернутся…

– … а будущее со страху в кустах спрячется, – загоготал Бен, – от таких творителей… сотворщиков… вытворщиков…

– Словом, порчунов, – обобщил Кай.

– А давайте оставим здесь что-нибудь на память, – загорелась Кира. – А когда доживём до будущего – проверим, уцелел ли наш привет из прошлого.

– Ну, и что мы оставим? – прищурился на неё Кай, прикидывая, как бы похлёстче срезать не кстати очнувшуюся романтику.

– Хотя бы твою косу.

Тот аж задохнулся от наглого посягательства на его ненаглядное сокровище:

– Свою ты здесь уже оставила! – мстительно напомнил он, отворачиваясь, и размашисто зашагал вперёд, обгоняя начальника.

Но Кира была не из тех, кто отступает, поджав хвост, и остаётся в долгу:

– И твою оставим! Посмотрим, чья долговечнее! – выкрикнула она ему в спину.

Кай не ответил, что на него было совсем не похоже, он уже дошёл до поворота холма и, раскрыв рот, замер на месте. Грегор наткнулся на него, чуть не упав, выругался:

– В землю врос? Вроде памятника? Чтоб потомки любовались?

Вопреки ожиданиям Кай и эту колкость пропустил мимо ушей, даже не шелохнувшись. Почуяв неладное, все бросились к нему выяснить, что же его так ошарашило.

Отсюда, с краю холма, был хорошо виден въезд для служебных машин на территорию лечебницы. Кустарники и деревья живой изгороди загораживали приёмный покой, но из-за них выглядывал круглый бок «скорой помощи» с красным крестом. Там суетились санитары и врачи. А по полю, по узкой стёжке, неровной строчкой тянущейся от лечебницы к дальнему выступу холма шёл человек в белом. Видимо, медперсоналу, занятому спешными делами, уже примелькались белые одежды, поэтому никто не обратил внимания, как больной прошмыгнул мимо и покинул территорию.

– Да ведь это он! Корбринн! – вышел из оцепенения Кай.

В ответ посыпались вопросы без ответов и предположения, одно нелепее другого:

– Куда это он намылился?

– Может, раскаялся? Грегора ищет?

– Как же! Очередная дурь в башку впрыснула!

– Да он, никак, в пещеру навострился.

– Может, он Ольгера вспомнил? И теперь хочет найти его?

– Ага! И прикончить!

– Да он безоружный!

– Такой и голыми руками из камня сок выжмет.

– Не забывайте, он всё-таки учёный. Исследовательскую жилку никакие амнезии не вытравят.

– Щас! Научные открытия будет изобретать!

– Да болен он! В бреду! Сам не знает, что творит!

– Бреда я не заметил. А вот лихорадка… пожалуй.

Медики, наконец, очухались, заметили в поле одинокую больничную пижаму и выслали вдогонку двух санитаров. Корбринн был уже далеко от лечебницы, где-то посередине поля. Санитары, сбитые и громоздкие, как бомбовозы, бросились за ним бегом, но тот не будь дурак тоже припустил во всю прыть. Им бы бежать гуськом, друг за другом, стёжка-то узкая, так нет, шпарят бок о бок, пихаются, запинаются в закалённых солнцем травяных стеблях, превратившихся в крепкие спутанные верёвки, спотыкаются. Вот один упал, другой остановился, поднимает напарника, ругаются… Где ж им догнать столь резвого пациента! Тот рванул, как на спринтерской дистанции, используя нерастраченный спортивный резерв, и стрелой полетел к цели.

Всё! Больше оставаться наблюдателями не хватило выдержки, и команда, не сговариваясь и не бросая пожитки, помчалась к пещере. Тем временем санитары, наконец-то, сообразили, что лучше бежать в одиночку, но по тропе, и тоже поддали жару. Ко входу в пещеру экспедиция и санитары прибежали вместе, но всё равно опоздали. Пациент уже скрылся внутри. Две команды запыхавшихся преследователей поглядывали друг на друга, не спеша выяснять отношения и цель прибытия. Наконец, один санитар, белобрысый, снял белую форменную шапочку, вытер ею потную физиономию и подобострастно поглядел на другого, багрово пышущего, с выпученными рачьими глазами, который, чтоб не ударить в грязь лицом, хрипло каркнул:

– Вы кто?

Белобрысый ободрился и подтявкнул:

– Да! И зачем здесь?

Но смутить или застукать на месте преступления насмешников оказалось не просто. Рэ простёр длань и благоговейно обвёл живописные окрестности:

– Туристы. Мимо проходили, любовались дивными пейзажами. Смотрим, без помощи вам не обойтись. Ну, и подсуетились-подгребли. Или мы ошиблись?

Санитары замялись, засопели, не зная, что предпринять.

– Да вот малахольный больной, – переминаясь, выдавил багровый. – Что-то втемяшилось в башку… это… его бы выковырять оттудова…

Кай протиснулся вперёд, бодро отчеканил:

– Так за чем дело стало? Раз плюнуть! – и живо направился в пещеру.

– Э-э! Э! Погодь! – багровый засомневался, говорить ли, потом выдавил: – Про́клятое это место. Туда-то зайти можно, а вот оттудова…

– А что там такое? – Кай притормозил и нахально воззрился на санитара. – Черти выскакивают?

– Ну-у-у… я не знаю, кто выскакивает. Только старожилы местные рассказывают нехорошее.

– Что они могут знать, если сами там не были?

– Дак некоторые возвращались…

– А другие… не возвращались? – уже с тревогой спросил Кай.

– Пропадали многие… ухари, – багровый оглянулся на белобрысого напарника в поисках поддержки. Но тот только согласно кивал, теребя в руках белую шапочку. А туристы замерли, не сводя глаз с рассказчика. Пришлось договаривать, раз начал: – Они-де сказок стариковских бояться не собираются. А те, что вернулись, сказывали… а может, бредили… дескать, там и чудища, и существа какие-то – вобщем, чушь несусветную… про города и моря подземные.

– А вы и поверили? – усмехнулся Генри. – Сами же сказали: бредили.

– Ну да, те, вернувшиеся-то, сходили с ума. Только лечение им было без толку. Они так быстро иссыхали, никакая кормёжка не помогала, а потом – окочуривались. Жуть…

– Пока вы тут рядите: жуть-нежуть, – нетерпеливо выпалила Кира, обращаясь к санитарам, – человек заберётся туда, где его и в самом деле уже не найти!

– В любом случае, – негромко вымолвил Баюр, и все сразу к нему обернулись, – всем нам там делать нечего. Достаточно пары добровольцев, – он вышел вперёд, сбросил на землю торбу и молча стал перебирать содержимое, выкладывая лишнее прямо на траву. Ковбой не отстал от хозяина. Сосредоточенно наблюдая за процессом и повторяя носом движения его рук, он словно контролировал комплектность снаряжения, скудость которого особого восторга у него не вызывала, судя по вялому помахиванию хвоста. Ян встал рядом с ними, ожидая, когда закончится ревизия пожитков.

– Ага! Второй доброволец уже обозначился, – тоном, предвещающим упорную дискуссию, возмутился Рэ.

– Да ты что, Баюр! – Бен, на этот раз забыв, что женат и что не худо бы узнать мнение супруги о своём порыве, безоговорочно примкнул к друзьям, которые уже стояли конвоем возле волхва. – Хочешь, чтобы мы тут скончались от любопытства? Не выйдет! Я иду с тобой!

– Я, между прочим, – напомнил Кай, – согласился на эту идиотскую авантюру только для того, чтобы не дать вам вляпаться…

Волхв, глядя на него снизу вверх, рассмеялся.

– Чего скалишься?! Настал тот самый случай, когда ты очертя голову суёшься в пекло.

– Вы думаете, пещерные ходы как проспекты большого города? – пытался остудить их пыл Баюр. – В иных местах только ползком, а то и вовсе… вплавь.

– Ничего, – не унимался Бен. – С тобой мы уже всякого нагляделись. Протиснемся как-нибудь.

– Ну, хорошо. Предлагаю разделиться. Вы – направо, мы с Яном – налево. Так поиски будут продуктивнее. И быстрее. Неизвестно ведь, в какую сторону он рванул.

– А вы? – обратился Грегор к санитарам.

Те замотали головами и даже выставили ладони заслоном:

– Не-э-э. И так ради одного придурка столько народу рискует, – отбрыкнулся багровый. – Мы тута обождём.

– Да, – поддакнул белобрысый, – Нам за то не плотют. Чтоб по пещерам лазить.

Баюр стянул тесёмки торбы, встал:

– Бен, у тебя была верёвка?

– Да. С собой.

– Доставай. Все трое обвяжитесь верёвкой, а конец отдайте Грегору. Если что – дёргайте, вас вытянут.

– А вы?

– У нас свои приёмы. Не переживай, – и направился к пещере.

Толпа провожающих хлынула за новоиспечёнными сталкерами, но Баюр живо пресёк самодеятельность:

– В пещеру никому не соваться! Ждите здесь.

В уже знакомом зале с округлыми стенами было всё по-прежнему. Лучи фонариков заскользили в беспорядке, репетируя боеспособность, и сошлись на дальнем проёме, где журчал неумолчный ручей. В оба конца по ручью тянулся каменный коридор, и концы его тонули во мраке. Баюр проверил надёжность связки друзей-добровольцев, одобрил и не удержался от предостережения:

– Если почувствуете что-то неладное… головокружение, чужое присутствие, безотчётный страх, видения там… ну, всякое… – сразу дёргайте верёвку.

– И ты туда же? Уверовал в страшилки?

– Они не на пустом месте родились! Вам направо, по течению ручья. Заодно узнаете, чем он заканчивается или куда вытекает.

– А вы к истоку?

– Да, мы налево.

Через мгновение каждая группа слышала за спиной только топот ботинок, удаляющийся в противоположную сторону. Но скоро и он пропал. Баюр с Яном бежали молча. Подскакивающий синхронно движению свет фонариков выхватывал из темноты только неровные стены да ручей, бегущий посередине каменного коридора, которому, кажется, не было конца, направленные вдаль лучи упирались в беспросветный мрак.

– Почему ты выбрал это направление? – нарушил молчание Ян.

– По наитию. Там, откуда начинается ручей, что-то есть. И Виктор, скорее всего, свернул в эту сторону.

– Не факт.

– С обратной стороны подстраховка. А других путей здесь нет. Пока.

Ковбой бежал впереди, но за пределы света не вырывался и голоса не подавал. И вдруг далеко позади послышался отчётливый топот, который вначале, сливаясь с журчанием ручья, был еле различим, а потом уже не вызывал сомнений. Друзья остановились, прижавшись к противоположным стенам и направили фонарики на звук. Не прошло минуты, как вдалеке показалась грузная фигура. Усовестился санитар? Решил присоединиться? Или оба в разные концы? Ковбой развернулся, но беспокойства не проявлял, добродушно помахивая хвостом. Фигура по мере приближения приобретала знакомые очертания и наконец стала узнаваемой.

– Что-то случилось, Артур? – встревожился волхв. – Или Корбринн отыскался?

– Да нет. Я с вами, – опыхивался толстяк.

– А что же сразу? – Ян плюнул с досады. – Заиками сделаешь.

– Вас сделаешь, как же. Сразу побоялся. Не взяли бы. Плохо бегаю, в дырках застреваю… И так еле вырвался, вцепились в меня, чуть не матюгами провожали. А женщины, эти милые создания, превратились в фурий, повисли на мне гроздьями. Каюсь, пришлось их просто стряхнуть. С моей стороны – невежливо. Но иначе было не отвязаться. Грозились в Латур сообщить о моём недостойном поведении.

– А вдруг не нашёл бы нас? – продолжал пугать Ян. Хотя, представив себе прощальную сцену, которая так впечатлила Артура, хотелось расхохотаться. – Заблудился бы. Что тогда?

– У меня на вашу парочку чутьё. Вы же сказали: налево. А быстро бегать я уже наловчился.

Возражать было поздно, отправлять Бартоломео обратно одного не решились, пришлось взять с собой. И хотя от него никакого проку не было, бежать втроём стало как-то веселее. Он и впрямь поднаторел в беготне и, кажется, похудел за время экспедиции (или от пережитого страху). А может быть, просто полевые условия жизни и труда да свежий воздух закалили его выносливость. Так или иначе, но от друзей он не отставал, и они скорости не сбавляли. А тоннель всё длился и длился, иногда сужаясь, так что приходилось бежать в порядке очерёдности, потом раздавался вширь, образуя ниши, где можно было запросто устроить привал, но следопыты мчались всё дальше и дальше, удивляясь протяжённости подземного лабиринта. Никаких следов Виктора или ещё кого бы то ни было не попадалось.

– Я даже представить не мог, – пыхтел Артур, – что коридор такой безразмерный. И прямой, как кишка, никаких ответвлений.