Текст книги "Фокус зеркала"

Глава 21
Законсервирован до востребования

Восторги и счастливые вопли воссоединившихся друзей не помешали расспросам и сумбурным красочным повествованиям вернувшихся из преисподней. Собственно, красочными и кошмарно-фантастическими эти повествования были представлены прекрасной половиной вернувшихся. Перепачканное лицо, торчащие огрызки совсем недавно роскошных волос и круглые от ужаса глаза производили впечатление, что жертва пыточной камеры чудом избежала расчленения и волшебным образом ускользнула от палача (строго говоря, против истины она ничуть не погрешила, разве что путалась со временем исполнения приговора). Баюр рассказывал, хоть сбивчиво и непоследовательно, но коротко, деловито и без эмоций, попутно исправляя преувеличения впечатлительной спутницы. Его повествовательная роль заполняла те паузы (надо сказать нередкие, волхву хватало), когда Кира периодически прятала лицо на груди Бена и давала волхву возможность слово молвить.

Постепенно, хоть и со скрипом, ситуация прояснялась.

– Значит, вулкан снабжает всем необходимым преступную группировку, – пришёл наконец в себя Грегор от свалившейся на голову информации. – Да, его богатство не меряно: азот, сера, углекислый газ и все их производные…

– Тепло! Электричество! Термальные воды, – подсказывал Тед.

Остальные наперебой продолжили, перебивая друг друга:

– Минералы!

– Тот же обсидиан! Туф!

– Сухой лёд, кислоты, ангидриды… – растерянно промямлил Артур.

– И всё на халяву! Не хило устроились! – присвистнул Рэ. – Как же они утаили свою афёру от городских жителей?

– Мэр! – напомнил Ян. – Без всякого сомнения, он покровительствовал грандиозному проекту!

– Ещё бы! – откликнулся Генри. – Золотая жила сама в карман просилась.

Похититель душ, единственный из друзей, кто сохранил маску, зловеще прошипел:

– Вот до чего доводят безответственные открытия! Кто там у нас великие первопроходцы? Выходи на расстрел!

Возбуждённые и встревоженные лица мигом потеплели, расслабились, засияли улыбками.

– Он за своё открытие уже пострадал, – Артур протиснулся вперёд, поближе к Баюру, похлопал его по груди. – Всех великих учёных за их открытия сжигали на кострах, пытали, проклинали, сводили с ума.

Волхв на немой вопрос Яна кивнул: «Я в порядке».

– Такого сведёшь, как же! – Рэ величием первооткрывателя не проникся, с головой погружённый в презренные будни. – Весь муравейник взорвал! Столько изощрённых усилий, титанического труда, гениальных идей коту под хвост! Никакого пиетета перед полётом научной мысли! – он кивнул за спины друзей и удовлетворённо прицокнул языком: – Ишь, как забегали!

И только теперь вся компания дружно повернулась туда, где среди дымов, груд земли и камней свистала вода из брандспойтов, несколько пожарных машин с разных сторон обступили места взрывов. «Скорые помощи» подъезжали и отъезжали, возле проломов суетились спасатели. Горожан, толпившихся у взлетевшего на воздух пустыря, не пускали ограждения.

– Я так и думал, – изрёк волхв. – Окраина, между лесом и озером. Одни трубы над землёй – отдушины да бетонные козырьки – имитация погребов. Ничего подозрительного.

– Вот именно, – согласился Грегор. – Во всяком случае, здесь мы вас искать не собирались.

– Тогда как вы оказались именно здесь? – удивилась Кира, блуждая недоверчивым взглядом по лицам.

– Мы сначала ждали вас, думали, вернётесь, – ответил Ян. – Потом прицепили дракону верёвку и пошли искать больницу, в которую вас отвезли…

– Дошли? – засомневался Баюр. – Далековато…

– В том-то и дело, что наш следопыт, – Ян кивнул на пса, довольно жмурящегося у ног волхва, – вырвался и бросился в эту сторону, я за ним, остальные тоже. И совестили его и ругали, а он носится по пустырю от одного погреба к другому и лает.

– Видать, звал вас, шельмец, чтоб на голос шли, – сообразил Генри.

– Вот и караулили пустырь, – закончила историю поиска Лирбена. – Погреба-то открылись, правда, не все, и оттуда посыпались люди, но к ним сразу подкатили машины и всех увезли куда-то.

А Генри со смешком добавил:

– Ваш-то выход никто в расчёт не брал. Аварийный. Как вы умудрились туда пробраться?

– Оно и к лучшему, зато спецслужбы не загребли! – уверенно заявил Рэ. – Эти ребята за просто так не отпустят. Всю родословную вывернут до седьмого колена. Найдут, за что зацепиться.

– По себе что ль знаешь, умник? – Кай снял наконец маску, вложил Рэ в руку: – Держи, не потеряй. За неё деньги уплочены.

– Ой-ой! Так и вижу над лысым черепом сияющий нимб (Кай поспешно стащил накладной гладкий скальп и присовокупил его к маске в руках Рэ) с ма-ахонькими букивкими… Дай-кося увеличу регистр: Shift-F3 – готово! – так и есть: «ОБРАЗЦОВО-БЕРЕЖЛИВЫЙ РАЗГИЛЬДЯЙ», – прочитал он нараспев.

– Заткнитесь, вы! – разозлилась Лирбена.

– Да пёс с ними, – Бен отвесил Рэ шутливый подзатыльник. – Горбатого могила исправит.

– Хвала Богам, что наш пёс с нами! – подхватил реплику Рэ. – Иначе не найти бы нам твою жену с Баюром, как ты не нашёл Джокера.

– Кстати, о Джокере, – вспомнил Баюр. – Где он?

Бен поморщился:

– Увёртлив, гадёныш. Пока мы обходили зрителей, он затесался в толпу и сорвал с себя костюм (потом, когда все разбежались, нашли под ногами). Мы с Каем отыскали пятерых Джокеров, похожих на нашего, – гримёры наштамповали…

А Кай ввернул:

– Один чуть харю не расквасил нашему Гладиатору…

– Пускай бы попробовал! – Бен аж поперхнулся от поклёпа.

– Хорошо я вовремя подоспел. Дипломатическая вежливость – лучшее усмирительное оружие цивилизованного человечества!

– Видно, ему об этом оружии не сообщили – вот ты и огрёб по уху, – захохотал Бен, глядя, как друг потирает забытую оплеуху.

– Значит, скрылся, – поскрёб затылок волхв. – Ну, что ж, туда ему и дорога. Его выбор.

– Ну, что, друзья мои, пора выбираться отсюда, – Грегор огляделся. – Мы как раз за городом, до Гульпека рукой подать.

– То есть как? – Кира оторвалась от груди Бена, на которой её кипящие мозги остыли, а рассудительность уравновесилась и возобладала. – А Шерлок? Мы ведь не оставим его там? Погибать?

– Что ты, детка! – остужал её благородный порыв Рэ. – От него одно мокрое место осталось!

– Он же в саркофаге! – не унималась Кира.

А Баюр подтвердил, вспомнив слова санитара:

– Наверняка, цел. Этому саркофагу ядерная война нипочём.

– Да вы что! Предлагаете нам вернуться в этот развороченный гадюшник? – Кай в досаде топнул ногой, уронив свою косу на молчавшего Генри, и тот подал голос:

– В самом деле, как-то нехорошо получается…

Кай услышал в его словах поддержку:

– Ну вот! Я и говорю…

Но Генри развил свою мысль. Правда, совсем в противоположном смысле:

– … не бросать же человека в беде! Потом, друзья мои, до конца жизни казниться. Совесть – такая штука… изгложет заживо.

А Баюр уже принял решение:

– Дело добровольное. Я свой выбор сделал, – и отступил назад. – Я кашу заварил, мне и расхлёбывать.

Ян без колебаний встал рядом с ним:

– Мы заварили.

С другой стороны волхва встала Кира, враждебно сверкая глазами на Кая из-под упавших на лоб огрызков волос, Бен безоговорочно перешёл на сторону жены. Грегор и Лирбена, увидев такой раскол в спаянном коллективе, признали правоту сына и поспешили на его поддержку, Генри не отстал от них ни на шаг.

– Даже не вздумай без меня затевать разборки! – погрозил кулаком волхву Бартоломео и, подкатив ближе, стал втискиваться между ним и Яном.

Тед широко улыбнулся:

– Поверженный противник – уже не враг. Только отпетый негодяй не протянет руку утопающему, – и присоединился к большинству.

На что встрёпанный негодующий Кай возопил, обращаясь к Рэ:

– Нет, ты слышал, как он нас обозвал?

Рэ ухмыльнулся и отправился за Тедом.

– Да вы хоть представляете себе, во что ввязываетесь? – продолжал возмущаться Кай, присоединяясь к команде под ехидный хохот друзей. – И нечего скалиться! Га-га-га! Кто вас будет вытаскивать из этой ж…, когда вы вляпаетесь по самые уши? – для вящей доходчивости он добавил ещё парочку крепких выражений, изменив своим принципам, но повторить их язык не поворачивается.

– Кроме шуток, Баюр, у тебя есть какой-нибудь план? – обстоятельность Генри не подвела его и сейчас. – Я понятия не имею, с чего начать.

– Плана нет, – честно признался волхв. – Придётся действовать по обстоятельствам. А сейчас… Так и будем бродить в мифических обносках? Пора переодеться да и сваливать отсюда, пока не начали прочёсывать окрестности.

И в самом деле, маскарадные костюмы давно утратили свою привлекательность, бывшее великолепие затёрлось, оборвалось. То, что совсем недавно наводило жуть, теперь вызывало смех или жалость, как лохмотья нищего, выдающие бывшее величие своего владельца. Своей одежде, хоть и потрёпанной, местами прожжённой, радовались так, будто вернулись домой из долгих утомительных странствий, и почувствовали себя в ней уютно, даже уверенность в успехе сомнительного предприятия резко подскочила. В ложбинке отыскался ручей, в котором смыли грязь и краску, в том числе с Ковбоя, который упирался и протестовал, пока за него не взялся Баюр, мокрой тряпицей очищая глаза от фосфоресцирующих кругов и смывая красную бороду вокруг морды (благо, на пса не расходовали новейших технологий, и краска оказалась простой акварелью). Ян помогал волхву, и пёс, хоть и недовольно фыркал, но не смел противиться хозяйским рукам.

– Можно хоть на память оставить? – взвешивал в руке свою косу бывший Похититель душ. – А, Баюр? Я уже привык к ней, успел сродниться…

Рэ не упустил случая оценить момент:

– Кровожадный усекновитель с сентиментальным взором!

Волхв усмехнулся, неопределённо хмыкнув:

– Попробуй… если получится.

Генри Латама не могло устроить легкомысленное, на его взгляд, заявление «действовать по обстоятельствам», и он не отходил от Баюра:

– Нет, так серьёзные дела не делаются, надо всё продумать наперёд. Допустим, мы найдём доктора Корбринна в этом… гм-м… саркофаге, или как его там. Что дальше? Заберём с собой? Вскроем? Ты разбираешься в криогенных технологиях?

– И кстати, куда спрячем труп? – охальничал Рэ. – Или расчленим и засушим на память? Будем использовать как закладки для книг. Триллеров там, ужастиков всяких.

– Он не труп, – вступилась Кира. – Просто заморожен.

– Живой, – согласился волхв. – Законсервирован до востребования. И вообще… это не тема для шуток.

– Моя бабушка рассказывала, – вспомнила Лирбена, – как она спасла соседского мальчика, замёрзшего в лесу. Я родилась у моря и о морозах знала из книг и её рассказов. А вот она – из северной деревни. Мальчика принесли охотники, его занесло бураном, потому и не сразу нашли. За двое суток он уже превратился в ледяное брёвнышко.

Рэ не успел застегнуть на груди пуговицы и застыл с открытым ртом. А Латам немедленно заинтересовался:

– И как? Как она его разморозила?

– Что, сама? Без медиков? – удивился Ян.

– Врач жил через три деревни, а в пургу до него не добраться. Да и время дорого. Потому сельчане лечились у моей бабушки. Народными средствами. Она была большой знаток в целительстве. Даже врач, когда приезжал, советовался с нею.

– А ты, сталбыть, сию страсть унаследовала, – поддел её Кай.

Но Лирбена не обиделась:

– Наверное. Других лекарей у нас в роду не было.

– Ну, и как же она? – Латам нетерпеливо дёрнул Кая за рукав: – Вечно ты влезешь. Помалкивай уж.

– Двое суток! – не удержался Ян. – Наш Шерлок – несколько часов, всего лишь!

– Разморозила. Я потом отыскала «Полный простонародный лечебник». Там в точности описано то, что она проделала. Мальчика занесли в холодные сени, срезали одежду. Потом уложили в корыто и залили холодной водой, но под голову подложили так, чтобы не заливало в рот и в нос. На теле стал появляться лёд. Коркой. Его отделяли и выбрасывали. И так несколько раз. Сменят воду и повторяют.

– А лицо?

– Лицо просто поливали водой и осторожно растирали снегом. Когда лёд перестал проявляться, мальчика уложили на тюфяк и всё тело растирали суконкой, пока оно не стало, как бабушка говорила, парное.

– Ожил? – Рэ наконец-то справился с пуговицами и нетерпеливо подстёгивал результат.

– Какой быстрый! Потом вдували в рот воздух, при этом зажав нос. И тело постепенно мягчело, оживлялось. Тогда уже натирали всего водкой с уксусом (50 на 50). А воздух продолжали вдувать.

– Чур, я зажимаю нос. А вдыхает в рот пусть Кай! – Рэ живо примерил полученные сведения на актуальный момент и распределял обязанности участников разморозки. Он даже попытался потренироваться на бывшем Похитителе душ в зажимании носа, но получил черенком косы по лбу и решил, что в этом деле он и без тренировки не даст маху.

– Каю только ноги держать! – ввернул Бен. – У него дыхание ядовитое!

А Ян расспрашивал дальше, пропуская пикировку мимо ушей:

– И всё в холодных сенях?

– Обязательно! Хотя на этом этапе, после растирания, его прикрыли чем-то лёгким. А вот когда он стал шевелиться и выпускать через зубы воздух, словно учился дышать, ту самую водку с уксусом смешали с травным настоем (ромашка-тимьян) и понемногу вливали в рот. И он очнулся! Тогда уже поили больше. Ну и, конечно, занесли в горницу, где теплее. Но в жаркую нельзя. Отпаивали, пока в себя не пришёл окончательно.

– Вернули с того света, – вздохнула Кира.

– Вот именно. Потом выхаживали, постепенно начали давать мягкую и тёплую еду, перетёртое мясо (оно быстрее восстанавливает силы).

– А мальчик-то выжил? Или ненадолго? – в голосе Генри сквозило сомнение.

– Ещё как выжил! – только теперь рассмеялась Лирбена. – Женился, обзавёлся детьми и внуками. А легендой в селе не стал. Забылось, как простая простуда.

– Такое случалось в войну, – подтвердил Баюр, закидывая на плечо упакованную торбу и одевая непривычные ему тёмные очки.

– Какую войну? – развернулся к нему Кай.

– Не в Арканти. Далеко отсюда.

– С немцами? – догадался Ян.

Баюр кивнул и продолжил:

– В захваченных областях пленных, раздев до гола, обливали ледяной водой из проруби, а потом, застывших, бросали в снегу.

– И?

– Местные жители спасали. Примерно так, как Лирбена рассказала, но спасли, конечно, не всех.

За разговором успели собраться, затолкать вещи в торбы, и теперь выбирались из кустарников в город, но уже с другой стороны. На пустыре ещё валил дым, но не чёрный, как при пожаре, а сизый, наполовину пар, в котором работали спасательные бригады, врачи. Из обрушившихся воронок извлекали строительные обломки, мусор, искореженное оборудование, откапывали подземные лабиринты в поисках уцелевших людей. А в стороне стояла машина, украшенная гербом королевства на двух широких полосах, голубой и зелёной – цвета государственного флага. Следствие уже началось, хотя к глубинной кухне ещё не пробились.

– И каков жизненный срок замороженных? – Артура мутило от этой темы. О подобных криогенных экспериментах с последующим восстановлением подопытных, правда, крыс, он был осведомлён и раньше, но особенно не интересовался, а теперь эта тема стала главной, и волей-неволей приходилось в ней разбираться.

– Теоретически – неограниченный, – волхв и здесь опередил его, выдавая информацию уверенно, словно всю жизнь только тем и занимался, что замораживал и размораживал желающих. – Главное – поддерживать в капсуле определённый режим температуры, подкачивать жидкий азот. А в жизни… Бывало, откачивали и четырёхдневных.

– А кстати, – Кай сильно сомневался в предстоящей авантюре, – где мы возьмём снег, чтобы оттирать лицо?

– Да там, под землёй, его не меряно! – выпалил Ян, впечатлённый рассказами о подземных лабораториях. – В виде сухого льда. Даже лучше снега.

– Это ты так решил? – не унимался скептик.

– Сухой лёд, испаряясь, выделяет углекислый газ, который подавляет в мозгу центр терморегуляции, и потребность организма в кислороде резко снижается. А значит, помогает легче пережить анабиоз и постепенно выйти из него.

– Попытка не пытка, – внёс свою лепту в обсуждение Тед. – В крайнем случае, похороним по-человечески. Всё лучше, чем расчленение и распродажа органов или ещё чего пострашнее.

Баюр с Яном переглянулись. Оба вспомнили «похороны» Виктора Кондратьева, известного их друзьям как Арни Корбринн, под берёзками в сибирском районе пяти озёр и то, что он после «погребения» натворил.

– Ничего, он живучий, – усмехнулся волхв. – Таких смерть стороной обходит.

Глава 22
Святое место

Жителям города, куролесившим всю ночь на празднике, не суждено было сегодня выспаться. Какие-то взрывы на пустыре переполошили обитателей столицы карнавала, и только немногие, плюнув на все катастрофы мира, заснули глубоким сном, остальные, а их было большинство, ринулись к месту происшествия разузнать, что же случилось. Одни уже успели переодеться, другие не посчитали нужным или пожалели так рано расставаться с полюбившимся (и безумно дорогим!) маскарадным обликом, вот и получилась толпа разношёрстной. Люди расспрашивали первых встречных, а те либо устали отвечать «сам не знаю» и упражнялись в изобретательности, испытывая доверчивость любопытных, либо работали «испорченным телефоном», получив информацию аналогичным способом, но версий случившегося друзья наслушались по дороге самых невероятных. Говорили, что Латур таким манером объявил войну: взял да забросил ракету. Благо, что не попала в карнавальное шествие. А ещё клялись в дружбе и столько лет прикидывались добрыми соседями (Артура так и подмывало пустить в ход кулаки и перчёно-солёными аргументами со свойствами атомного взрыва опровергнуть поклёп). Говорили, что межпланетная тарелка не рассчитала посадку и сгоряча угодила в погреба, уйдя в глубину, а там загорелась и взорвалась. И теперь наши откапывают её. Говорили, что по проекту мэра бурили скважину, чтобы качать термальные воды, дескать, его супруга (по другим версиям – любовница) пожелала принимать лечебные ванны для здоровья и омоложения, а вырвался газ и взорвался. Верующие, из тех, что не одобряли карнавальных вакханалий, объясняли взрывы Божьей карой, они, якобы, видели даже молнию, ударившую с небес в пустырь, в устрашение греховодникам. Самые проказливые, которые ни Бога ни чёрта не боялись, напротив, с восторгом расписывали, как бесы, обзавидовавшись маскарадным увеселениям, прорывались из преисподней на карнавал в натуральном виде, чтобы победить в конкурсе костюмов. А безбашенные неформалы превзошли все фантазии: дескать, древние цивилизации, схоронившиеся сотни миллионов лет назад в глубинных подземельях, решили вернуться на поверхность и отвоевать свои бывшие территории, но бомба, которую они волокли, отсырела по дороге и сдетонировала на ветру, а тут уж наш спецназ не оплошал и повязал всех доисторических голубчиков тёпленькими. Теперь секретные службы ведут дознание. А когда раскопки закончатся, откроют экскурсии в подземную страну, желающие (а таких будет навалом), пройдя строгий конкурс и отбор, смогут там поселиться. Условия привлекательные: бесплатные коммунальные услуги, суперпередовые технологии, заменившие изнуряющий труд, и а-аф-фигенные зарплаты. Только всё это – тс-с! – государственная тайна!

Воздух понемногу теплел, а туман в ложбинках таял под косыми лучами нехотя взбирающегося на небо анемично-бледного солнца, окна домов вдалеке поигрывали бликами, дразня соседей напротив, занавешенных тенью. Группа людей, вынырнувших из диких кустарников, которые широким бородатым клином огибали кочковатый огромный пустырь с торчащими трубами, а теперь – с воронками от взрывов и спасательными бригадами, не соблазнилась прямой дорогой, ведущей на чистые и ухоженные улицы благоустроенных жилых кварталов, а свернула к толпе любопытных, осаждающих оборонительный рубеж происшествия. Сей рубеж второпях был обнесён обычной верёвкой, а поскольку надежды на благоразумие интересующихся граждан не было, неподкупные стражи закона бдили за порядком, прикрикивая на чересчур азартных коллекционеров новостей, а то и выпроваживая прорвавшихся за ограждение ушлых смельчаков.

Экспедиция присматривалась к толпе, выбирая, где можно вклиниться так, чтобы видеть действия спасателей и не упустить главного, а заодно изобретая возможность просочиться к саркофагам, когда их будут извлекать из воронки. Ковбой на верёвочном поводке, закреплённом Баюром за ремень, смирно следовал за хозяином и не видел разницы между ночной карнавальной суетой и теперешней, утренней: так же кричат, толпятся, норовя отдавить лапы, но терпел, уповая на временный характер неудобств.

– Грузовая подъехала, – ткнул пальцем взъерошенный парень в зелёный фургон, ставший вблизи воронки и открывший задние дверцы. Его приятели, открыв рты и выпучив глаза, затрещали, как сороки, сыпля догадками, громоздя одну несусветную чушь на другую. Ничуть не заботясь о том, что их бешеная фантазия разлетается по толпе, обрастая «достоверными» подробностями и складывается в новые секретные версии, которые шепчут на ушко – «никому, только вам, государственная тайна!» – и со скоростью лесного пожара распространяются болтливыми языками.

– Глянь! Что это?

– Гробы какие-то…

– А я что говорил? Военная база! Секретные испытания!

– Жертвы катастрофы?

– Что-то я не заметил, как эти гробы привозили.

– Думаешь, загодя приготовили? На случай ошибочных расчётов с летальным исходом?

– Ха! Наивный! Если б загодя – их бы взрывом в клочья разнесло! Или расплавило…

– А может у них там под землёй подвал какой? Заныкали и хранили!

– А кто в гробах-то? Трупы и раненых без гробов доставали.

– Кто! Инопланетяне какие-нить… Подопытные! Чтоб ты зенки свои на них не пялил!

– А может, это и есть инопланетная база! А наши-то у них подневольную лямку тянули!

– Ага, всю чёрную работу…

– И для опытов тоже…

Зрители, жадно всматриваясь в спасательные работы, неистово спорили и переругивались. Со всех сторон слышались невероятные домыслы, никто не хотел отстать, и коллективный мыслительный процесс без устали лепил горбатого, ни разу не зацепив истинную подоплёку случившегося.

Баюр отвязал поводок от ошейника Ковбоя и шепнул псу:

– Вперёд.

Уговаривать и объяснять не пришлось, лохматое чёрное чудовище выскочило под ограждением, рыкнуло на подбежавшего охранника (тот отступил без боя) и рвануло к фургону.

– Чей пёс?! Немедленно заберите! – завопил растерявшийся полицейский.

Баюр протиснулся вперёд, нырнул под верёвку вслед за Ковбоем:

– Простите, не уследил. Сейчас заберу, – и без оглядки помчался к саркофагам, пока не налетели более опытные и догадливые стражи.

Оставшиеся члены экспедиции, увы, могли наблюдать происходящее только издалека.

Воронку от взрыва уже изрядно расширили, по её краям высились груды земли пополам со строительными обломками, изувеченным рабочим инвентарём, исковерканным оборудованием, а внутрь ямы напихали лестниц, по которым сновали спасатели, осторожно поднимая криогенные капсулы. Наверху их так же аккуратно принимали и складывали в стоящий рядом фургон. Ковбой скрылся под машиной, так что никто на него не обратил внимания, да и на волхва не было времени отвлекаться. Трудяги были ошарашены находкой и с ужасом таращились на прозрачные крышки саркофагов, за которыми застыли человеческие тела. На лицах спасателей не читалось уверенности, что перед ними живые люди, скорее – трупы или заспиртованные экспонаты. И тут рядом с волхвом проплыла капсула со знакомым лицом: распахнутые глаза под удивлённо выгнутыми бровями. Он воззрился на бледное лицо, на мгновение выпав из реальности, только до слуха его долетали обрывки фраз: «документы готовы?.. вот тут распишитесь… и тут, где галочка… доктор Харди запаздывает… без него груз отправлять нельзя… и тянуть нельзя с этим делом…»

– Вы кто? – волхв вздрогнул и обернулся, никакой легенды он придумать не успел. Его подозрительно рассматривал мужчина богатырского сложения в форме спасателя. Кустистые брови, выглядывающие из-под козырька оранжевой каски, и пышные усы подёрнулись сединой, крепко сбитое тело, несмотря на солидный возраст, являло недюжинную силу, взгляд и голос – власть и уверенность. «Начальник», – сообразил Баюр.

– Я-а… – он оглянулся на зелёный фургон, куда загружали капсулу с Виктором Кондратьевым, и взгляд его упал на яркую белую надпись по борту машины «Центр клинических исследований и реабилитации «Арконт», – … из «Арконта». Мой руководитель велел лично проконтролировать погрузку и доставку капсул.

Лицо богатыря тотчас расплылось в улыбке, плечи расслабились:

– Имеете в виду доктора Ричарда Броули?

– Разумеется, – глазом не моргнул волхв. Врать так врать. В его положении больше ничего и не оставалось. Не может же он позволить, чтобы Виктора увезли невесть куда. Кто их знает, что у них там за контора. Слепое доверие, как он успел убедиться, до хорошего не доводит.

– Передайте ему моё почтение и благодарность. Майор Кронбер, – протянутая ручища напоминала ковш экскаватора, в который волхв без колебаний сунул свою:

– Очень приятно. Доктор Харди.

И вдруг майор спохватился, сдвинул брови:

– А у вас имеется разрешение?

– Конечно. Как положено… – Баюр захлопал себя по карманам.

– Да ладно. Не ищите. Я вам верю. На жулика вы не похожи, – добродушная улыбка вернулась на лицо, а к ней прибавилось подмигиванье: мол, это между нами, какие подозрения могут быть между своими.

– Господин майор, всё! Больше саркофагов не обнаружено! – доложил один из спасателей, остановившись в двух шагах от начальника.

– Отправляем! – Кронбер повернулся к Баюру: – Будете сопровождать?

– Непременно.

Доктору Харди вручили какие-то бумаги с описями, с печатями, которые он принял как само собой разумеющееся и с умным видом пробежал их глазами. Как он будет выпутываться из этого самозванства, волхв пока не думал.

Шагнув к машине, Баюр остановился у заднего колеса, за которым притаился Ковбой, наклонился завязать шнурок и шепнул: «К Яну». Пёс положил голову на лапы, недовольно косясь на хозяина, потом нехотя поднялся и, огибая дугой громоздящуюся вокруг воронки шумную свалку, скрылся.

– Из «Центра»? – спросил водитель, когда Баюр усаживался в кабине фургона, и на согласный кивок пассажира вздохнул с облегчением: – Хвала Богам! А то послали без сопровождения. Разберёшься тут, как же! Как везти и как разгружать! Теперь за всё отвечаете вы! А я человек маленький.

Машина медленно тронулась, разворачиваясь и выруливая на дорогу. За боковым окном проплывала пёстрая толпа зевак, колышущаяся и перетекающая из одной формы в другую. Взгляд волхва выхватил знакомые лица, тревожно и настороженно следящие за машиной. Выехав на шоссе, водитель прибавил газу, однако большой скорости развить не мог. Во-первых, ради сохранности непредсказуемого груза, во-вторых, с утра были сняты ограничение движения и объездные указания, наезженная трасса постепенно приобретала привычный оживлённый вид. Но тротуары вдоль дороги были пусты, и шофёр, поглядывая по сторонам, ухмылялся в давно не стриженные усы. Только какой-то чёрный пёс нёсся во весь дух, соревнуясь в скорости и выносливости с лошадиными силами машинного двигателя, впрочем, задействованными не на полную мощь, а сообразно правилам дорожного движения. Потемневшая от загара рука отлепилась от баранки и ткнула пальцем в боковое стекло:

– Ишь, наподдаёт! Кабытто гонится за кем.

Баюр, давно заметивший своего пса, из вежливости повернул голову за указующим перстом и обронил для поддержания завязавшегося разговора:

– Да уж. От такого не скроешься.

– Директор Броули сказал, что вы подъедете на своей машине, – покосился на волхва водитель, опасаясь, что тот покинет его не слишком комфортную кабину и оставит наедине с этими сомнительными и жутковатыми экспонатами, от которых мурашки бегали по спине.

– Оставил на стоянке. Никуда не денется, – с небрежной рассеянностью бросил «доктор». – А что ещё говорил Ричард?

Шофёр удивлённо поднял брови и уважительно кивнул, мол, ясно, какого полёта его пассажир: по имени к директору обращались только близкие и доверенные лица, словом, кореша́.

– Мне – ничего. Но я слышал, как он велел готовить что-то для разморозки. Все забе́гали, засуетились… как в муравейнике. Разбили какую-то бутыль, огроменную, с бочку, а из неё повалил туман… ну, знаете… как на сцене. Доктор орал благим матом… хм… то есть я хотел сказать… э-эм…

– Был не в духе.

– Да, – обрадовался подсказке мужик, привычный к более непритязательной и простецкой компании, в которой не надо подбирать слова и следить, как бы чего лишнего не слетело с языка. – Никакого духу на таких работничков не напасёшься. Бутыль, небось, недешёвая…

– Ничего, она у них не одна, – со знанием дела заверил его специалист. Да так просто и непринуждённо, что как-то сразу поверилось, что все бутыли у него наперечёт. И не только бутыли…

– Конечно! Бедными их не назовёшь. Когда-то ютились в захолустных хибарках, а теперь – не узнать! Цельный городок отстроили, лаболаториев разных, а главный корпус – ваще дворец!

– Ну, и озеленение тоже, – поощрил волхв болтливость шофёра.

– А то! Возля́ леса. Вся территория клумбами утыкана. Только вот не огорожен «Центр». Руки что ль не доходят или задумка такая?

– Но ведь есть естественное ограждение, – наугад брякнул Баюр, припоминая кустарники и деревья городского больничного двора вместо тыльной части ограды.

– Оно конечно. Я бывалочи, када освободюсь да делать неча, хожу туда, за лесок, к пещоркам. Да вы знаете… Больные, что поздоровше да гуляют уже, бродют там, любопытно им. В глыбь-то не суются, боязно, а так… из интересу…

– Да видел я. Ничего особенного, – подзадорил болтуна доктор.

Тот аж подскочил на сиденье от такой небрежности:

– Как жа? А запрошлогодний случай? Один не удержал соблазну и нырнул внутрь. Еле отыскали и вынесли.

Волхву ничего не оставалось, как импровизировать наугад:

– Но ведь откачали…

– Откачать-то откачали, – согласился информатор, – дык не помнил ведь ничего. Ни как вошёл, ни как в беспамятстве упал, да и вообще – анемзия, мать её… н-да… гм…

– Амнезия.

– Я и говорю. Память отшибло к чертям собачьим, быдто родился заново, всё сначала, с нуля…

– Смотря что в этой памяти было. Иным такой подарок во спасение, – кажется, Баюр перегнул, повёлся за своими мыслями и не учёл простецкой жизненной философии собеседника.

– Шутите, доктор? – насторожился шофёр.

– Шучу, конечно, – обрадовался самозванец спасительной соломинке и ухватился за неё. – Зато другие теперь опасаются.

– Как бабкой отходило! – с облегчением вздохнул взволнованный балагур. – Стороной огибают это место, только издаля зыркают. И как там отшельники жили?

– Отшельники?

– Ну, не в самой пещере, козе понятно. Но в энтом же холме. Нарыли келий… Вот ведь леший занёс! А вы, доктор, не ходили туда из интересу?

– Да как-то не довелось. Слышал что-то… – неопределённо пожал плечами Баюр, невольно заинтересовавшись местной легендой.