Текст книги "Исцели меня. Невозможное"

– Тебе рассказали про девушку Алису? – прервал он мой любопытный взгляд.

– Совсем немного…

– Она великий воин, это ее дар и одновременно проклятье.

– С кем она воюет?

– С нелюдями, в чье тело поселился отравленный сгусток энергии. По старинке таких людей называют бесноватыми или одержимыми. Но мы знаем, что это не демон и не бес, это даже не материя. Со временем Иаков Михайлович подробно расскажет, откуда берутся эти сгустки. Для нас же, воинов, они представляют большую угрозу, потому что они управляют человеком, заставляя его совершать безумные поступки, направленные на уничтожение человечества, святынь, земли и… – Леонид сделал паузу. Я много чего не знаю о нем и об этих тварях, но понял, что сейчас Леонид рассказывает о существенно важном, что пришлось ему пережить в своей жизни. – Мы называем их Тенерасомы, что в примитивном переводе означает «держать тело», то есть паразит завоевывает тело и управляет сознанием изнутри. Появились они примерно тогда, когда и наш Орден, возможно, раньше, просто до того никто с ними не вступал в борьбу.

– Как они выглядят?

– Как человек с расстроенной психикой. Человек, который может совершить любое страшное деяние, прикинувшись безумцем. Шизофрения, раздвоение личности, лунатизм, слабоумие, алкоголизм, дауны – все эти люди легкая добыча для Тенерасома. Так что держи голову на плечах, Кирилл, – улыбнулся Леонид сквозь грусть. – Перейдем к делу. Наша задача вырубить объект, при этом не убив тело, только так мы сможем извлечь Тенерасома из человека.

У меня мурашки поползли по спине. Ангелы и бесы, сгустки и интеллектуальная материя, все это было для меня не больше чем готической сказкой, в которую принуждают поверить.

– Вот помеченные зоны, – Леонид показал свое сильное, рельефное тело, – тебе кажется, что проще некуда добраться до этих точек, но это не так. Тенерасом очень силен и будет защищать свои слабые места. Итак, начали бой, ты должен добраться до одной из точек.

Мы схватились в бою. За столько времени тренировок я уже неплохо держал темп, контролировал дыхание, владел реакцией и был достойным противником для Леонида, но сейчас он держал крепкую оборонительную тактику. Отбивая мои удары и пресекая попытки, он берег уязвимые точки.

– Вот… – тяжело дыша, произнес Леонид, прерывая бой. – Они в несколько раз ловчее, чем мы.

– А как же Алиса?

– У нее дар. Она способна их предвидеть, приманить к себе, а потом обезвредить. Она супербоец, утерла бы нос нам обоим. Кирилл, твоя ошибка, что ты пальцами пытаешься дотянуться до точки. Нет, ты должен ударить по этой области, словно хочешь нажать на кнопку. Помни, пожалуйста, что тело – это всего лишь жертва, в которое селится сущность для того, чтобы питаться жизненными силами. Когда Тенерасом чувствует свое поражение, он чаще всего кончает жизнь самоубийством. Ему гораздо проще найти себе новый сосуд, чем оказаться в наших руках. Этого мы допустить не можем.

– Подожди-подожди, – задумался я, переводя дыхания, – ты хочешь сказать, что там, снаружи, ходят опасные нелюди, которые постоянно угрожают людям и нам.

– Да, и, к сожалению, правоохранительные органы не знают о существовании их, а психов добродушно кладут в клиники, где Тенерасом крепнет, мужает и со всей изощренной агрессией выходит на свободу.

– И только Орден может его остановить…

– Да, Кирилл, это одна из наших миссий.

– Что делать, когда я вырублю объект? – спросил я, Леонид ухмыльнулся.

– Ты сначала выруби, – ухмыльнулся он во все челюсти, – а дальше Иаков Михайлович объяснит тебе, что делать. Теорию тоже знать нужно, и в этом деле ее никто не отменял.

– Вот именно, – услышал я за спиной сердитый голос Агаты. Сам не ожидая, я нервно усмехнулся. Кого я не желал сейчас видеть, так это ее.

– Если буду нужен, я у своих, – подбадривающее хлопнул меня по плечу Леонид и сошел с ринга.

Я обернулся и увидел Агату, мое мимолетное воодушевление сразу же остыло. Она не на шутку рассержена, походка твердая, уверенная, взгляд прожигает меня яростью.

– Я понимаю, что меня ты избегаешь, но Иаков Михайлович уважаемый человек, ученый, профессор…

Спокойно, сдерживая эмоции, я спустился с ринга и направился навстречу ей.

– Пришла отчитывать меня, как мальчишку? – прошипел я, вплотную подойдя к ней. Она отшатнулась от моей внезапной близости.

– Ты и есть непослушный мальчишка, – фыркнула она, – чем быстрее мы исполним приказ святейших, тем скорее освободимся друг от друга.

– Я погляжу, тебе не терпится, – продолжаю задирать я, в ее глазах вспыхнуло недоумение и скрылось за злостью.

– Будь ты чуточку умнее, то был бы сейчас на свободе…

– Будь ты умнее, то не водила бы меня за нос и рассказала, чего ты так боишься.

– Не переходи на личности, – толкнула она меня в грудь, – я здесь, чтобы учить тебя. У нас с тобой деловые отношения.

– Ну, да, конечно! – засмеялся я, разводя руками. Внутри меня сейчас бушевал шквал разных чувств. – Ты сейчас на меня смотришь далеко не как на своего ученика.

В ее глазах отразился страх. Она краснеет от возмущения, сжимая кулаки. Мне же хотелось окончательно ее сломить. Стереть ложь, обнажив правду.

– Деловые отношения? Как же, ага! Ты понимаешь, они просто невозможны между нами двумя.

– Замолчи, замолчи!.. – перекрикивает она меня.

– Агата, я не могу. Я просто не могу чувствовать себя человеком, когда ты рядом!!!

– Что ты хочешь от меня? – шепнула она. В нашей тесной близости и горячем споре я не заметил, как она сняла кольца, но почувствовал, как нежно коснулась моей щеки, перенося меня в видения.

Открываю глаза. Темно. Чувствую в теплых объятиях Агату. Поверхность уходит из-под ног, я быстро ловлю равновесие, крепко удерживая Агату в руках. Несмело поднимаю взгляд и замираю от загадочного великолепия. С каменного острого потолка, покатов и стен свисают гирлянды светящихся синих и голубых бус. Множество точек, уходящих вдаль, окружили нас, словно мы зависли в космосе средь звезд.

– Где мы?

– Пещера светлячков в Новой Зеландии, – ответила она.

Я пригляделся. Действительно пещера, неустойчивая поверхность – это лодка, на которой мы стоим. Светлячки, отражаясь в воде, создают эффект всеобъемлющего пространства. Если приглядеться, то впереди можно увидеть полоску дневного света, ведущую к выходу.

– Не знаю, почему мы здесь, – сказала она слабым голосом.

– Прости, – пещера подхватила мой голос, создавая эхо, мне стало не по себе. – Рядом с тобой у меня просто крышу срывает, и я, подобно больному, пытаюсь избавиться от своего недуга. Боюсь, я неизлечим, – усмехнулся я над собой и почувствовал, что она крепче прильнула ко мне. Я улыбнулся и, касаясь губами ее волос, вдохнул пьянящий запах розы. Забыл про наши разногласия, в голове поползли разные фантазии о нас с ней.

– Так бы осталась здесь с тобой, навсегда… – произнесла она, моя душа наполнилась теплом. Наконец-то я разбил каменную скорлупу, за которой она прячет настоящие чувства ко мне.

– Я готов тебя отпустить, – с болью произнес я, – но только после того, как узнаю всю правду. Нельзя добровольно бежать от своих чувств, на то есть веская причина. Какой бы ни была твоя… – я запнулся от спирающего кома в груди. Мне действительно больно признавать это, но мы не можем вечно мучить друг друга. – Обещаю, я переживу. Я отпущу тебя, переболею, забуду, растопчу это чувство в себе. Мне нужно только знать причину и время.

– Кирюша, у нас нет этого времени, – ласково шепнула она, касаясь ладонью моей щеки и расслабленно повалилась на меня.

– А… Агата, что с тобой? – подхватил ее я, она тяжелела в моих руках. – Ага-ата…

Пещера начала сжиматься, пугая, что потолок вот-вот прихлопнет нас, как букашек. Стены стали мягкими, тягучими, как пластилин. Пластины вязких камней, скатываясь, волновали воду. Святящиеся букашки вмиг сорвались с мест и улетели прочь, погружая нас в полную темноту. Вдруг перед глазами образовалась пелена. Лодка заходила ходуном. Я с усилием удерживаю равновесие, прижимая к себе Агату. В пещеру вторгаются посторонние звуки: рев турбин, свист ветра, вибрацией проходя сквозь тело, нагнетает панику. Голову словно схватили в тиски, сдавливая мозг. Больно смотреть, больно слушать, сердце громко бьется, желая пробить грудь. Я теряю Агату, она вмиг испарилась, оставляя меня одного в этом безумии. Спотыкаясь об твердый борт, я падаю в воду, проваливаясь в невесомость.

Не могу двинуться, притяжение Земли стало слишком сильным, и я, распластавшись, впечатался в твердый пол. Запах пыли, резины и пота напоминает мне то, что еще в спортзале. Мозг болит, ткань внутри черепа горит огнем и, сжимаясь в комок, перекатывается по полушариям, ударяясь о глухие стенки кости. Веки тяжелые и сухие, с усилием открываю глаза, меня слепит банальный свет тусклой лампы. С трудом поднимаю руки, стирая с лица горячую липкую жидкость, понимаю, что это кровь пошла носом.

«Что случилось? Что же случилось?» – пытаюсь отыскать ответ в моей больной голове и смотрю в сторону.

Агата без сознания лежит на полу. Ее глаза плотно сомкнуты, из носа бежит кровь, алыми змейками скатываясь на бледные губы и подбородок. От увиденного меня затрясло. Внутри сжимаясь в ком, я пытаюсь отыскать в себе силы, чтобы подняться. Скорее всего, ей стало плохо в реальном времени, поэтому начало изменяться видение, что привело нас обоих к такому пугающему состоянию. Пытаюсь встать, тело не слушается. Агата по-прежнему недвижима, бледность усиливается. Ломая себя, скатывая в ком жгучую боль в мышцах, я поднимаюсь. Ее беспомощное состояние заставляет меня найти в себе все свои силы.

– А-а-а! – услышал я оглушительный крик собственного голоса. – Агата? Агата-а-а! – кричу я, пытаясь поднять ее, но обмякшее тело соскальзывает с рук. В зал вбежал Леонид. Его глаза заметно округлились, от ярости стиснув зубы, он рванул к нам.

– Что случилось? – кричит он, я уворачиваюсь от его пронзительного голоса.

– Не знаю! – еще оглушенный, ору я в ответ и пытаюсь удобнее взять Агату на руки.

– Дай я, – страхует меня Леонид, когда я, пошатываясь, поднимаюсь с Агатой на руках. Она бесчувственно откинула голову, белые волосы каскадом заструились в воздухе.

– Я сам, – прошипел я, – где больница?

– Там, – показал он пальцем. – Кирилл, дай помогу! – пытается он забрать у меня Агату, но мой яростный взгляд быстро остудил его рвение.

– Веди меня! – со злостью прорычал я, бережно прижимая к себе расслабленное тело.

Я быстро иду, наблюдая за Агатой. Бледность, превращаясь в серость, рисует пугающие синяки под глазами и возле губ, на вытянутой шее сквозь тонкую кожу четко виднеются вены – пульса нет. Прерывисто вздохнув, я перешел на полубег. Минуя коридор за коридором, Леонид быстро ведет меня по сокращенному пути. Я тихо мирюсь с паникой, поглядываю на Агату в надежде увидеть улучшение. Она по-прежнему бледна. Леонид недоверчиво посматривает за мной, готовый в любой момент прийти на помощь. Мы забежали в стерильный коридор больницы. Леонид во весь хриплый голос крикнул: «Агата-а-а». Из кабинетов высыпали девушки в белых платьях и, как улей пчел, закружили вокруг меня.

– Прошу сюда, – диктовали мне, я с желанием подчинялся, не понимая, что происходит. – Вот сюда, – указывают мне на кровать, я торопливо укладываю Агату на белое белье.

Девушки окружают ее, вытесняя меня в сторону. Я с ужасом наблюдаю, как ей разрезают платье, освобождая шею и грудь. Прикладывают к телу пластиковые пластинки, которые на коже начинают загораться неоновым светом. Виски, запястья, грудная клетка, ноги сияли пластырями. Она до сих пор без сознания. На ее лице пугающее умиротворение. Я скован непониманием. Пугающие мысли селятся в голове, я с усилием их отгоняю. Над кроватью поднялись полупрозрачные экраны. Все девушки словно по команде разошлись, осталась только одна. Она приложила к лицу Агаты кислородную маску и отошла в сторону. Девушка, сжав в кулак белый джойстик, нажала на кнопку. Послышался электрический треск, и расслабленное тело Агаты выгнулось в дугу. И до меня дошло, насколько все серьезно. Меня словно самого пронзило электрошокером – Агата мертва. Девушка жмет кнопку, Агата под властью тока выгибается. Я стою беспомощным истуканом, впиваясь взглядом в красную кнопку, потом в Агату. Мое дыхание остановилось на уровне груди. Я верю, она вернется. Она вернется. Ведь она вернется? Неосознанно я сделал шаг вперед. Сжимая кулаки от беспомощности и, вложив всю боль и отчаянье, я громко крикнул:

– АГАТА!..

На всю палату отразился громкий стук сердца. Я растерянно посмотрел на экран и увидел сквозь серое мерцание очертания живого сердца – ее сердца, которое трепыхалось, восстанавливая ритм. Девушки, как по единой команде, окружили Агату, смывая кровь с лица, делая инъекции, подсоединяя капельницу. На других экранах появились цифры, показания ее состояния. Одна из девушек подошла ко мне.

– У вас кровь на лице, необходимо посмотреть, – сказала она, я грубо отмахнулся от нее.

Мой взгляд прикован к любимой. Серость уходит с лица, наполняя его жизнью. Вспоминаю свое поведение по отношению к ней, мне становиться тошно. Как я был зол, когда подумал, что она меня вербует. Чувствовал ее любовь и не желал мириться отказом. Готов пойти на смерть, сбегая от своих чувств. А отгадка очень проста… «Не заставляй объяснять причины моего поведения, это убьет меня. Просто поверь, что мы никогда не будем вместе, и признания в любви не облегчат нашей участи. Я не могу позволить тебе страдать еще больше, ты достаточно пережил. Лучше переболеть сейчас, чем страдать все оставшуюся жизнь… потерпи, Кирилл, скоро исполню твое желание и исчезну из твоей жизни навсегда».

Колючий ком сдавил горло. Все это время она давала намеки, что она больна, а я глупо не хотел ее слышать. Она умирает…

Обессиленная, уставшая Агата открыла глаза. Увидела меня, и ее взгляд наполнился сожалением. Она сразу же поняла, что я оказался свидетелем ее сокровенной тайны. Все вокруг на мгновение остановилось, мир застыл. Вся моя душа рвалась наружу к ней, ломая преграды, сметая барьеры. Я в ладонях готов принести свое сердце и отдать ей. Мое сердце надежное, оно будет дарить ей жизнь всегда. Пытаясь скрыть эмоции, она отвела взгляд в сторону, и на щеке блеснула слеза. Я подался вперед, но меня остановил грозный женский голос:

– Почему посторонние в палате?

Я обернулся и увидел пожилую женщину, которая быстро шла ко мне. Она статно держит спину, будто царская особа. Жидкие волосы собраны в пучок на голове, тонкие губы жирно накрашены красной помадой, а серьезный взгляд и без того очень выразителен. Под ее суровым взором молоденькие девушки, покорно склонив головы, быстро удалились из палаты. Женщина встала между мной и Агатой и окинула меня изучающим острым взглядом, потом бегло взглянула на Леонида, который расположился в дальнем углу палаты.

– Мальчики, на выход, – указала она на дверь.

– А?.. – начал я.

– Все разговоры потом, – с напором произнесла она, и ее сухой палец застыл в воздухе, настойчиво указывая на выход.

– Я еще вернусь, – угрожая, скрылся я за дверью. Скатившись по стене, я уселся прямо на пол. Ноги уже не держали. Всем своим сознаниям я не верил в то, что увидел, отказывался принимать такую правду, но все очевидно – она была мертва на моих руках. Я был близок к тому, чтобы, разрыдаться, как мальчишка, но, задерживая боль в груди, старался оставаться сильным для нее.

– Ты знал? – спросил я Леонида, который, бледный и задумчивый, стоял в стороне.

Между нами образовалась мертвецкая тишина, потом он сухо произнес:

– Удивительно, как она с того света услышала твой призыв, – неожиданно ответил он. Его лицо выражало глубокое потрясение. Он был ошеломлен и сбит с толку, я тоже, осознавая, что ее сердце отозвалось именно на мой голос. – Она действительно тебя любит.

– Ты знал? – переспросил я еще раз, он словно очнулся от мыслей, тихо сказал:

– Да. Она тебе сама скажет, но ты крепись, друг, – с грустью выдохнул он и оставил меня одного.

Сколько времени прошло, не знаю. Девушки часто входили в палату, а когда выходили, удивленно натыкались на меня. В их лицах траурное сочувствие, которое убивает меня. Нервы рвут пределы ожидания. Не верю, что так все закончится, ведь должен быть способ исцелить ее.

Мои терзания прервала строгая женщина. Она вяза стул и села напротив меня. Вздернув тонкую бровь, она с любопытством оценила меня. Мы долго молчали, играя в переглядки. Я не знал, кто она. Сеть тонких морщин на лице вызывала уважение к ее преклонному возрасту, но не всегда знаешь, что может быть на уме у старого безумца, тем более у члена Ордена. Здесь все по-особому мудры и по-особому безумны.

– Что с ней? – спросил я, на ее лице скользнула тонкая красная улыбка. Улыбка уж точно не из радости, а добрая, поддерживающая.

– Меня радует, что у Агаты появился молодой человек. Она заслуживает любви, хоть сама так не считает. Я много слышала о тебе.

Я смутился. Еще одна особа, которая хорошо меня знает без моего ведома. Я вздохнул и притворился, будто я тоже знаю эту даму.

– Меня зовут Юлия, я главная в этой лечебнице. Именно в этих стенах нетрадиционная медицина сочеталась с привычными нам иглами, скальпелями и прочими стекляшками.

– С ней что-то серьезное?

– Ты даже не представляешь насколько, – ответила она, не скрывая искреннего переживания и слез. Она старалась не обращать внимания на капли, стекающие на острый подбородок. – Мы с ней очень близкие подруги. Если раньше в ней была надежда, то сейчас она замерла в ожидании неизбежного. Приступы случаются слишком часто. Окруженная такой мощью, такими силами, я не знаю, что мне делать, мы перепробовали все, что можно, – она развела руками, окончательно разрыдавшись. Видимо, эта суровая леди вполне искренняя.

У меня потемнело в глазах, и мир показался крошечным на фоне того горя, что обрушилось на меня. Нет, я не верю. Я не отпущу ее. Я буду бороться со всеми богами, с судьбой, с чертовой кармой, но не позволю ей умереть.

– Значит, еще не все, – произнес я, поднимаясь с пола.

На мою самоуверенность Юля одобрительно покачала головой.

– Дай Бог, чтобы ты оказался прав. Ты можешь пройти к ней, она еще слаба, но в сознании, – сказала она и, всхлипнув, вытерла слезы углом носового платка и медленно пошла по коридору.

Встав перед дверью, я задумался. Кого она сейчас захочет увидеть во мне? Друга, брата, сочувствующего слюнтяя? Кого? Собрав все свои эмоции в кулак, я захожу в палату.

Она дремлет. Грудь спокойно и ровно поднимается от дыхания. На экране успокаивающе стучит сердце. Ее лицо освободили от маски, на щеках появился еле заметный румянец. Я сделал шаг. Услышав меня, она открыла глаза. Наши взгляды пересеклись.

– Уходи, – шепнула она. Ее взгляд виновато ускользает в сторону, я уверенно продолжаю идти к ней. – Кирилл, я прошу, уходи, – устало повторила она.

– Ты ни в чем не виновата, – произнес я, подходя ближе к ней.

Услышав это, она остановила взгляд на мне. Губы нервно дернулись, и лицо моментально вспыхнуло небывалым гневом.

– Ну, удовлетворил любопытство? – скатились по щеке слезы. – Теперь ты знаешь, что я при смерти. Ты хотел знать причину? Вот!! – ткнула она пальцами в свое худое тело, показывая на себя. Пытаясь встать, она приподнимается на локти, но слабость подкашивает ее, и она падает на кровать, морщась от боли. Я подбежал к ней, стараясь помочь, но она отпихивает меня, загибаясь в истерическом плаче. – Я – причина, я – причина-а-а… Уходи, Кирилл, уходи…

– Агата, – утешаю ее я, но она плачет еще сильнее, уворачиваясь от моих прикосновений, словно они ей противны.

– Агата… – пытаюсь я дотронуться до нее.

– Кирилл, умоляю, если я что-то для тебя значу, уйди! Убирайся вон! – закричала хриплым голосом, кидая в меня подушку. – Не надо жалеть меня, не надо держать за руку у смертного одра! Уходи!.. Уходи!.. – с надрывом кричала она осипшим голосом.

Несмотря на то, что внутри меня бушевало пламя отчаяния и желания действовать, мне пришлось пока выполнить ее просьбу. Я вышел из комнаты. Прислоняясь к двери, слушал, как она рыдает, и не смел нарушить ее волю. Я знаю, что это такое, увидеть жалость к себе в чужих глазах. Очень омерзительно и унизительно.

Никто мне так и не сказал, что именно с Агатой и чем она больна. Перебирая в голове варианты, я понял, кто мне может дать ответ, и отправился в лабораторию. Через стеклянную дверь я видел, что люди в бирюзовых халатах и полупрозрачных чепчиках на голове стояли полукругом и слушали Сару. Она так же причудливо одета, как все остальные лаборанты. На доске чертила формулы, с воодушевлением в лице объясняя их значение. Так, во всяком случае, смотрелась со стороны. Без капли сомнения я ворвался в их научную идиллию. Вид у меня был такой, что Сара сначала отшатнулась, потом вздохнула и поняла, с чем я к ней пришел.

– Дорогие коллеги, пятнадцать минут перерыв, – обратилась она к своим.

Лаборанты послушно рассредоточились по разным кабинетам и делам.

– Что с ней? – спросил я, подходя к Саре. – Что за смертельное заболевание? Что за приступы?

– Кирилл, сядь, – спокойно произнесла она.

– Что с ней? – повторил я свой вопрос, во мне росло возмущение, перемежевываясь с безысходностью, порождало дикую ненависть ко всему. – Одаренная, которую вы десять лет пытаетесь спасти, – это Агата?! Это ее пробирка с кровью стоит в шкафу?! Это над ней работает тридцать человек?! – орал я так, что на шее вены вспухли от злости. – Всемогущий Орден!.. Где ваше могущество?! Почему вы не можете спасти ее?!!

Сара спокойно слушала мое извержение сквернословия и возмущения. Потом налила в стакан воды и резко плеснула мне в лицо. От неожиданности я вздрогнул, потом с удовольствием растер холодною жидкость по лицу.

– Спасибо, так гораздо лучше, – произнес я. Она наполнила стакан и поставила передо мной.

– Приготовься слушать, – строго начала она и села передо мной. – Мне тоже жаль Агату, но, если бы мой отдел руководствовался чувствами, заверяю тебя, мы бы вообще не сдвинулись с мертвой точки.

– Что с ней?

– Она устала, ее организм устал. Представь себе человека, который, как губка, впитывает в себя информацию. Любой предмет для нее – это история от создания до кончины. Ей известны многие тайны нашей планеты, цивилизаций, даже самого космоса. Она никогда не спит. – Услышав это я вздохнул от неожиданности. – Представь себе компьютер, который на протяжении долгих лет работал круглые сутки, не выключаясь? Ее организм дает остановку, и, если вовремя его не запустить, Агата умрет. Никто не знает, когда это произойдет…

– У вас такие возможности?

– Да, но эта загадка непосильна нам. Мы знаем, что дар убивает ее…

Я слушал Сару, в голове мелькали самые бредовые мысли. Дар, который убивает своего носителя…

– Если мы с Агатой… – запнулся я. Сара сразу поняла, что я намекаю на интимную близость меня и Агаты. – Как изменится ее дар?

– Теоретически он должен видоизмениться. Кирилл, мы рассматривали этот вариант. Пятьдесят процентов того, что способность станет лучше, а тело просто не выдержит.

– А остальные пятьдесят процентов? – спросил я.

– Один только Бог знает, в этом случае все в его руках.

– Сара, мы вернемся к этому вопросу, – подскочив, произнес я и, осененной своей идеей, умчался к Константину.

Разговор у нас был долгим и горячим. Я внушал ему совершить действия, нарушающие законы Ордена, но, возможно, спасающие жизнь Агаты. Константин нерешительно отвечал мне, ставя на чашу весов закон, но сохранить жизнь – это гораздо важнее. Этим козырем я бил.

– Ты сам-то как? Сможешь допустить такое? – спросил он меня, я секунду замешкал.

– Конечно, ведь она будет жить, – ответил я.

– Будь по-твоему, я приготовлю все необходимое, – махнул он на меня рукой.

Появилась маленькая надежда. Совсем крошечная, но это хоть что-то. Я встретился с Ксенией. Да, она знала о болезни Агаты и была связана клятвой хранить все в секрете. Ксения тоже давала мне намеки, чтобы я был с ней помягче, а я со своими детскими амбициями и обидой отмахивался от нее, как от назойливой мухи. Ксения показала мне оранжерею Агаты. Райский уголок под стеклянным куполом. Я осмелился срезать одну розу нежно-розового цвета и отправился к Агате.

Приоткрыв дверь, я увидел, что она сидит, опираясь на подушку, и смотрит в окно. Набравшись смелости и заткнув подальше всю свою жалость, я вошел в палату. Агата взглянула на меня. Я словно щитом прикрыл лицо тонкой веткой розы, но ведь это глупо. Она улыбнулась. Удивительно, но роза спасла меня от гнева Агаты.

– Я украл ее для тебя, – протянул я ей цветок.

– Ох, – вздохнула она, принимая розу, – я даже знаю, у кого ты ее украл, – она приложила упругий бутон к лицу и с упоением вдохнула аромат. На ее лице были задумчивость и смирение, от прошлого выхода чувств не осталось и следа.

– Есть одна плакса, не верующая в себя, – произнес я, присаживаясь на стул, – ты с ней ни в коем случае не встречайся, иначе она научит тебя жутким вещам.

– Ах, вот ты какого мнения обо мне? – от возмущения надулась Агата, сохраняя на лице игривую улыбку.

– Нет, что ты… я о даме, в чьей оранжерее я взял эту розу, – засмеялся я, поняв, что шутка слегка затянулась.

– Ты не отступишь? – внимательно посмотрела она на меня, тема пошла в серьезную сторону.

– Ты не учла одну важную вещь, – начал я, она заострилась во внимании, – ты не учла меня.

– Кирилл, ведь я все начала. Если бы тогда я не поддалась своим чувствам и не пошла к тебе, то ты бы меня не увидел и не полюбил… Гораздо легче все прервать в зачатке.

– Я был бы уже мертв, – с холодом ответил я. – Я не вступил бы в Орден или что-нибудь с собой сделал. Я шел за тобой, Агата, и ты мне показала братство. Значит, наша встреча была не случайна, и ты нужна мне, а я тебе. Ты столько времени потратила на то, чтобы скрыть свои чувства. Пустого времени…

– Я думала о тебе, о том, что ты потерял столько близких людей. Я сломаю тебя, сломаю всю твою жизнь. Кирилл, я умираю…

– А у меня ты не спросила, чего я хочу? – со злостью фыркнул я.

– Благородный безумец, – вспылила она, – сейчас ты будешь говорить, что пойдешь со мной до конца…

– Нет, Агата, – повысил я голос, она замерла. – Я хочу тебе принести дар и подарить нормальную, счастливую жизнь со мной.

– Зачем?

– Затем, что хватит думать обо мне и о том, что со мной будет. Настало время подумать о себе. Я тебе дарю себя, насколько это возможно.

– И ты не кинешься меня спасать и смотреть на меня с жалостью?

– Нет, – выдавил я, – я посвящу все свое время только тебе…

– А что будет с тобой потом?

– Я буду благодарить Бога за то, что он мне дал возможность прожить счастливую, сказочную жизнь с самой прекрасной девушкой на свете. И поверь, наша жизнь будет долгой, и я поведу тебя под венец, у нас будут красивые, умные и, возможно, одаренные дети. И ты должна думать об этом, мечтать и стремиться к этому вместе со мной.

– Я пообещаю тебе думать и жить, верить, мечтать рядом с тобой, но взамен ты должен дать мне обещание, что не сломаешься и не упадешь духом после моей смерти. Обещай… обещай мне. Я не хочу, чтобы ты винил и терзал себя возле моего смертного одра.

– Обещаю, – с трудом произнес я.

– Обещаешь? – настойчиво переспросила она, вглядываясь в меня, чтобы оценить искренность.

– Обещаю…

– Я люблю тебя, Кирилл, – улыбнулась она. Притянув ее к себе, я заключил в нежные долгожданные объятия. – После твоего посвящения я сразу же представлю тебя перед Верховным советом как своего избранного.

– Значит, ты не отвергла мое предложение?

– Нет. Просто я очень долго думала над ответом…