Текст книги "Этидорпа, или Край Земли"

«Следовательно, вулканы являются локальными, а внутреннее пространство земли не является раскалённой лавой, как меня учили» – воскликнул я.

Он ответил: «Если бы люди шли достаточно далеко в своих умственных путешествиях (ведь эволюция ментальной стороны человека есть путешествие в мир мысли), то они избежали бы таких теорий, как те, которые описывают раскалённое внутреннее пространство земли. Вулканы поверхностны. Они пребывают в активности, как правило, когда лишь небольшие вздутия и сдирания пор имеют место на поверхности земли, хотя их подземные соединения могут быть обширными. Некоторые из них пребывают в непрерывном раздражении с частыми извержениями, а другие, как тот, который мы рассматриваем, пробуждаются только через большие периоды времени. Вся поверхность земного шара была или будет подлежать вулканической активности. Это явление – один из шагов мирового процесса уравнивания материи. Когда запасы веществ, которые я называл и из которых состоит большая часть внутренней земли, основы соли, поташа, извести, глины истощаются, то по этой причине не будет дальнейшей вулканической активности. А в некоторых местах этих запасов уже нет, либо они залегают глубоко под земными пластами, служащими в качестве защиты».

«В таком случае, вода является универсальной причиной вулканов?»

«Вода и воздух вместе порождают большинство из них. Действие воды и её испарений создаёт из металлического пространства пыль, известь, глинистую почву и содовые соли. Это совершенно рациональное и естественное действие должно продолжаться, пока наверху есть вода, и свободные элементарные основания в контакте с земными пузырьками. Вулканы, землетрясения, гейзеры, грязевые потоки, горячие источники являются естественным следствием такой реакции. Отсюда создаются горы через подъемы снизу, а соответствующие поверхностные долины впоследствии заполняются либо через медленное отложение веществ из солевых вод горячих источников, либо через внезапное извержение вулкана, считающегося потухшим».

«Что бы произошло, если бы воды океана направились по расщелине на дне к отложениям металлических оснований?»

«Это происходит часто, – был ответ – получается вулканическая волна и вулкан, таким образом, может подняться из океанских глубин».

«Есть ли опасность для самой Земли? Не может ли она расколоться на части от такого содрогания?» – сомнительно спросил я.

«Нет, хотя очертания континентов постоянно изменяются, каждое волнение должно быть практически поверхностным и в ограниченной зоне».

«Но, – настаивал я – твёрдая и прочная Земля может взорваться на осколки, при таких содроганиях, подобный результат не кажется невозможным».

«Вы рассуждаете на основании ошибочной гипотезы. Земля не является ни жёсткой, ни твёрдой».

«Конечно, – ответил я – если бы она была твёрдой, я не мог бы находиться в сотнях миль под низом её поверхности, беседуя с другим существом. Но не может существовать много таких пустот, как эта, через которую мы сейчас проходим, и уж конечно они не могут полностью расширяться через всю её массу. Огромный вес этого сверхнужного вещества разорвал бы сильнейшие материалы, если глобус настолько велик, насколько земля экстенсивно изрешечена подобным образом».

«Как раз наоборот, – ответил он – и здесь позвольте мне в первый раз просветить Вас в отношении внутренней структуры земного глобуса. Принцип формирования земли состоит из сферы невидимой энергии, которая, вращаясь в пространстве, поддерживает пространственную пыль, собирающуюся на ней, как пыль на пузырьке. При постепенном накапливании вещества на сфере образуется полый шар, на внешней поверхности которого Вы до сих пор и обитали. Оболочка Земли относительно тонкая, толщиной в среднем не более восьмисот миль и она удерживается с помощью центральной сферы энергии, пребывающей сейчас на расстоянии около семисот миль под низом океанического уровня. Сила, присущая этой сфере, проявляется на материи, которую она поддерживает на обеих сторонах, переводя более лёгкую материю ближе к той, которая лежит у центральной сферы. Иными словами, позвольте мне сказать Вам: оболочка или скорлупа, которую я только что обрисовал, имеет толщину не более восемьсот миль. Её выпуклая и вогнутая поверхности являются твёрдыми и плотными с обеих сторон, проникнем ли мы с внешней поверхности к центру, или из любой точки внутренней сферы наружу, но вес материи постепенно меняется, так что у центральной сферы материя вообще не имеет веса. Вы понимаете, о чём я говорю?»

«Да, – ответил я – я отлично Вас понимаю».

После некоторой паузы мой лоцман резко меня спросил:

«Какое Ваше самое большое желание?»

Вопрос способствовал тому, что мой ум моментально повернулся к моему старому дому на верхней земле, и хотя надежда вернуться зажглась в моём сердце, сила привычки заставила меня невольно ответить: «Больше света».

«Ваше желание – больше света, и Вы его получите».

Послушная к его прикосновению лодка повернула из залива, о котором мы говорили, к центру озера. Чуткое судно бросилось вперёд, и через мгновение обсидиановый парапет исчез из вида. Мы мчались по бездорожной пустыне стекляноподобной воды, пока не наступила тишина, ставшая болезненно подавляющей, и я спросил:

«Куда мы направляемся?»

«К востоку».

Своевременный ответ поднял моё настроение, я подумал снова, что в этом человеке, несмотря на его отталкивающий вид, я видел друга, брата. Подозрение исчезло, а смелость возросла. Он коснулся руля, и судно, послушное его воле, поднялось из воды и понеслось с удивительной быстротой, что было явно заметно по следу сияющего пути позади нас. Наш полёт был настолько быстрым, что казалось, будто кильватер лодки был сделан из строго параллельных линий, которые исчезали на расстоянии так быстро, что глаз не мог уловить дрожание.

Продолжая разговор, мой спутник сообщил мне, что он направил судно к восточному мысу того места, где мы столкнулись с берегом после пересечения озера, чтобы мы могли продолжить наше путешествие вниз по диагонали к нижней поверхности земной оболочки.

«Это нынешнее отклонение от нашей поездки было подходящим для того, чтобы ознакомить Вас с предметом, в отношении которого Вы высказали свой интерес и о котором до сих пор Вы были неправильно информированы. Теперь Вы лучше понимаете часть философии вулканов и землетрясений. В отношении этих явлений Вам предстоит узнать ещё многое, но это изучение грубого проявления материи, взволнованной силой, управление которой знакомо для человека под вышеназванными именами, является вступлением к более замечательному изучению, предназначенному стать частью поля Ваших исследований – познания материи в состоянии покоя и чистого движения».

«Не понимаю Вас – ответил я. – Как я однажды заявил, прежде чем Вы упомянули о том, что назвали чистым движением».

Глава 32
Материя есть замедленное движение

«Можете ли Вы или нет представить себе непрерывный град проносящихся рядом с Вами металлических шаров одной линией в горизонтальном направлении со значительной скоростью. Предположим, что оконное стекло было постепенно убрано так, чтобы его угол столкнулся с одним из шаров. Тогда бы всё стекло разбилось в дребезги, даже если бы шарик столкнулся с небольшим его участком, точкой контакта, покрывающего лишь небольшую площадь. Вообразите, что сейчас скорость полёта шаров увеличилась в тысячу раз. В этом случае полотно стекла, стоящего на их пути, было бы мягко срезано, как напильником, проходящим свою дорожку, не порождая ни одного расходящегося разлома. Человек, стоящий рядом с градом, слышал бы мурлыкающий или рычащий звук, порождаемый трением между шариками и воздухом. Увеличивайте шаг за шагом быстроту их передвижения, и рычание станет более пронзительным, начиная от глубокого и низкого бормотания, переходящего в звук менее угрожающий, а поскольку скорость возросла, то тон становится более резким, и, наконец, необычайно пронзительным. Снова увеличьте быстроту процессии шаров, и тона уменьшатся в свою очередь, последовательно проходя через несколько клавиш, и в конце концов они достигнут низкого рычания, которое сперва ударяет по слуху, а в дальнейшем с увеличением скорости появится тишина, тишина навеки, независимо от увеличения скорости. Начиная с нескольких сот миль в секунду, с которыми сейчас проносится град, пусть быстрота повысится до тысячи миль в секунду, и для глаза с того места, где исчез звук – поскольку увеличилась скорость – появится смутная краснота, еле воспринимаемый отсвет, указывающий чувству зрения непрерывной линией след движущихся носителей. Судя по всему, линия будет настолько же однообразной, насколько освещена карандашная пометка, хотя бы даже некоторые объединённые частицы движения могли и разъединиться одна от другой милями пространства. Пусть оконное стекло теперь будет поставлено на их пути, и из точки контакта будет вылетать поток искр, а края стекла будут видны сплавленными ближе к любой стороне отверстия. Представьте себе сейчас, что скорость металлических пуль увеличилась вдвое и втрое, снова и снова. Линия красного света становилась бы ярче, затем сверкающей и, в конце концов, при дальнейшем увеличении скорости в определённой точке покажется белый свет. И для человеческого глаза процессия движения будет теперь чем-то непрерывным, настолько же сплошным, насколько полоска металла, раскалённая до бела (даже если бы пули были в тысячах миль в стороне). Человек не смог бы доказать своим чувствам их раздельное существование. Эта часть оконного стекла или другого вещества, даже стали или очень твёрдого минерала, которая находилась бы на их пути, просто растаяла. Часть, которая была бы отрезана и унесена таким потоком, не показывается ни сверканием, ни осколками. Твёрдое вещество будет постоянно превращаться в жидкость, и рассеиваться тонкой плёнкой вокруг поверхности каждого шара из белой, горячей массы текущего металла, являющегося для всех необходимых условий таким же однообразным, как металлический брусок. Бешено увеличьте скорость до миллионов миль в секунду, и тепло постепенно исчезнет, как и звук, в то время как яркий свет будет идти обратно, постепенно через первоначальные оттенки цвета, известные сейчас человеку, начиная с фиолетового и заканчивая красным, и как только красный цвет постепенно обесцветится, след пуль исчезнет для чувств человека. Теперь ни звук, ни свет не сопровождает поток, и, ни глаз человека, ни его слух не могут воспринимать его присутствия. Бросьте оконное стекло или другой предмет поперёк потока, и для чувств человека это будет незаметно. Молекулы стекла отделяются: передние, от задних, и движущийся след идёт сквозь проход так же свободно, как свет, оставляя поверхность стекла не задетой».

«Постойте, – перебил я – это было бы так, что одно состояние материи проходит сквозь другое без волнения, а физический закон говорит, что два вещества не могут занимать в одно время одно и то же пространство».

«Этот закон хорошо исполняется, насколько человек понимает предмет, но пули больше не являются материей. Сначала изменилось движение массы в движение молекул, а движение молекул стало, в конечном счёте, усиленно до движения свободных силовых сущностей, потому что пули дезинтегрировались до молекулярных частиц, а затем рассеялись, создав атомы. У этой крайней точки чувства зрения и осязания прекратили ощущать воздействие движущейся колонны (ни материи, ни силы), а на следующем этапе повышения скорости сами атомы исчезают, и получается свободное неосязаемое движение – ничто, пустота.

Этим следствием является всепроникающий дух пространства (эфир человечества), настолько же сплошной, как твёрдый минерал, насколько подвижен, как пустота. Если Вы можете перевернуть порядок этого феномена и представите себе нерегулярное замедление скорости такого атомного движения, то Вы сможете прочитать историю формирования материальной Вселенной. Следуйте по цели в обратном порядке, и с уменьшением скорости движение снова становится осязаемой материей. В соответствии с условиями, управляющими изменением движения в материи, постепенно, время от времени появляются различные элементы. Планеты могут расти извне и изнутри, а эфирное пространство может генерировать стихийную почву. Если Вы можете представить себе непосредственное условие, при котором чистое пространственное движение становится отчасти осязаемым, но пока не достаточно плотным для земной материи, то Вы сможете представить, как порождаются такие силы, как свет, тепло, электричество, магнетизм или даже гравитация, с которыми человек знаком, ибо они также являются нарушениями пространственного движения. Легко должно быть понятно и то, что согласно простому принципу иные элементы, а также неизвестные силы, ныне не воспринимаемые ограниченными человеческими способностями, могли быть и являются созданными вне и внутри поля его восприятия».

«Боюсь, что не смогу всего этого понять» – ответил я.

«Я тоже этого боялся и, возможно, дал Вам этот урок слишком рано, хотя некоторое время назад Вы просили меня научить Вас тому, что относится к утверждению, что электричество, тепло, свет, магнетизм и гравитация являются нарушениями. А Вы спросили „нарушениями чего?“ Думаю, что урок окончен, и Вы поймёте, что это легко. Будем же надеяться, что придёт время, когда мы сможем заглянуть под низ шероховатого, материального знания земной поверхности, с которым знаком человек, и испытаем расширение сознания, которое ведёт к блаженной проницательности, достигнутой высшими существами, тем, кому не нужно бороться с раздражёнными элементами, окружающими всех живущих на поверхности Земли».

Я обдумывал эти слова, и смутный свет, нечто невыразимое, чего я не могу переложить на слова, вошло в мой ум. Я считал, что нам уготована встреча с людьми, или существами, владеющими новыми чувствами, умственным развитием, которого не достигал человек, и я почти был готов расспросить моего лоцмана, когда движение судна приостановилось. Впереди появилась земля, мы подошли к берегу и высадились. Подняв судно из воды, мой спутник поставил его на землю у кромки неподвижного озера, и мы возобновили наше путешествие. Вид казался мало изменённым от последней части нашего предыдущего путешествия вниз по наклонной плоскости противоположной стороны озера, которое мы пересекли. После оставления гряды, окаймлявшей край озера, мы держали направление всё время вниз. Пол пещеры был, как обычно, гладким, хотя время от времени шероховатым и покрытым каменными обломками. Как только мы подошли ближе, заметно вырос таинственный свет, став более ярким. Туманообразное гало, о котором ранее упоминалось, становилось менее плотным, и кольцо темноты быстро расширилось. Я мог чётко воспринимать объекты на большом расстоянии. Я повернулся к своему приятелю, чтобы спросить, почему так получилось, и он ответил:

«Потому что мы покидаем одно из неоткрытых условий верхней атмосферы, которая нарушает солнечный свет».

«Вы говорите, что атмосфера составлена из веществ, неизвестных человеку?»

«Да, некоторые из них газы, а остальные являются качествами пространственного условия, не являясь ни газом, ни жидкостью, ни твёрдым веществом.

[С тех пор это было отчасти поддержано открытием элемента аргон. Тем не менее, заявление записывалось многие годы. Миссис Элла Бурбиж, стенографистка (Нью Порт, Кентукки) сделала копию с оригинала в 1887 г. Мистер С. Д. Рауз, юрист (Ковингтон, Кентукки), прочитал его в 1889 г. Мистер Рассел Эррет, издатель „Христианского стандарта“, прочитал его в 1890 г. А господин Х. С. Мидер, президент „Ассоциации билетных брокеров“, прочитал в 1892 г. Представляется правильным дать такое объяснение, чтобы освободить автора от любого обвинения в плагиате, ведь каждый из упомянутых может отчётливо вспомнить это недоказуемое (тогда) утверждение. Дж. Ллойд.]

Одно особенно смешивается со светом при его прохождении. Это сущность, которая не движется при движении воздуха, и она неравномерно распределена по земной поверхности. Когда мы поднимаемся над землёй, она уменьшается, то же самое она делает, когда мы спускаемся под землю. Это ни водяной пар, ни дым, ни настоящий газ, и, однако, она ощущается человеком только при помощи своей силы преобразования интенсивности света. Она не имеет звука, химически не активна, и всё же преобразует солнечные лучи так, что вычёркивает из вида предметы, находящиеся на относительно малом расстоянии от человека на лице земли. То, что это известно человеку, очевидно из знания, которым он обладает, разницы в силе его органов зрения в разных частях планеты. Его зрение особенно остро на земельных плато Западных Территорий».

«Вы мне говорили, – ответил я – что водяной пар порождает это затемнение или поглощение света».

«Водяной пар до тех пор, пока он находится в пластах различных плотностей, является абсолютно прозрачным и не представляет препятствия для прохождения света – сказал он. – Если пар препятствует свету, то это из-за нечистот, содержащихся в нём, для потоков разных плотностей или волновых движений, или для механической смеси конденсированной воды и пара, на которой порождаются множества крошечных глобулярных водяных поверхностей. Чистый водяной пар, свободный от движения, пассивен для солнечного света».

«Я с трудом могу поверить, что субстанция, которую Вы описали, или любая другая составляющая воздуха может избежать восприятия химика» – ответил я.

В шутливой манере, как я подумал, он повторил после меня слово «химик» и продолжил:

«Нашли ли химики эфир Аристотеля, упоминаемый Вами, который, как всё же признают учёные, пронизывает всё пространство и материю любого вида, и, как я сказал Вам, является настоящей материей самой по себе, изменённой в ультраатомическое движение? Объяснили ли химики, почему один предмет прозрачен, а другой при равном весе и плотности – нет? Сказали ли Вам химики, почему вермильон красный, а индиго голубой (заявления, что они соответственно отражают лучи света, не является объяснением причины для такого действия)? Говорили ли Вам химики, почему призма рассеивает или искажает солнечный свет, чтобы произвести ненормальные оттенки, которые, как люди предполагают, составляют первоначальные лучи света? Объясняли ли химики хоть что-нибудь в отношении того, почему или отчего атрибуты материи, или силы, или даже так называемой формы материи или элементов не являются смесью? И наоборот, разве эволюция, имеющая следствия в отмеченных открытиях химии, не предсказывает или, по крайней мере, не указывает возможное будущее искусства? Разве она не обещает, что окружающие тайны ещё предстоит развить и расширить в открытые истины, выявляя таким способом скрытые силы, или, что другие формы материи и невидимой силы проявления предназначены к открытию в качестве научного прогресса? Химик сегодняшнего дня ищет на ощупь во тьме, и по сравнению с трудящимся химиком близкого будущего он – новичок, несовершенно понимающий настоящее. Тихий и ничего не подозревающий, он станет отчётливо зрячим в грядущие времена. И сверкание интеллекта благодаря этим последовательным шагам вверх по ступеням науки, если она сделает всё наилучшее, раздвинет разум и даст мощь воображению, приведя, в конечном счете, к…»

Он заколебался.

«Продолжайте» – сказал я.

«…движению смертного человека с полноценными способностями к единению с духовным миром».

Глава 33
«Познание науки есть познание Бога». Общение с ангелами

«Это невероятно» – воскликнул я.

«Вам не нужно удивляться. – ответил он – Существует ли какой-либо довод, который мог бы быть предложен, против утверждения, что человек невежественен во многих законах природы?»

«Я не могу предложить ни одного».

«Есть ли хоть какое-нибудь сомнение в том, что отделённая и отличная от материи сила влияет на материю и оживляет её в живущую личность?»

«Не отрицаю, что такая сила есть».

«Что же тогда может помешать этой силе существовать отдельно от тела, если она может в нём существовать?»

«Против такого положения я не могу спорить».

«Если, как надеется и верит большинство человечества, хотя некоторые и пытаются отрицать, для человека, возможно, существовать в качестве соединения земных материй, связанных с личной духовной силой, душой, а для духовной силы после смерти тела – существовать независимо от плотных атрибутов человека, то разве не будет резонным заключить, что дух, связанный пока ещё с телом и пребывающий в человеке, может быть образован и развит так, что при благоприятных условиях встретит, и будет общаться с другими духами, которые были ранее освобождены от земных оков?»

«Я допускаю, – ответил я – но Вы шокируете мою восприимчивость, когда так намекаете, что при холодном научном исследовании мы можем поставить себя в положение для встречи с невидимым духовным миром…»

Теперь была моя очередь колебаться.

«Продолжайте» – сказал он.

«…общаться с ангелами» – ответил я.

«Познание истинной науки есть познание Бога – продолжил он. – Ангелы это организации, естественно живущие в гармонии с законами Бога. Они кажутся сверхлюдьми потому, что мы невежественны в отношении высших природных сил. Они существуют в точном соответствии с законами, управляющими Вселенной. Но пока ещё притяжение между глиной и заключённым в глину духом настолько велико, что это препятствует увлечённой душе человека общаться с ними. Вера религиозного человека является примером неутолённого чувства, которое создаёт её, так же как и надежду на то, что есть самостоятельное существование, отдельное от земных субстанций. Насмехающиеся научные агностики, работая над другими предметами, ещё придут в изумление при разработке метода, который докажет эти факты практически, и тогда эмпирическая религия, как служащая примером абсолютного доверия, и систематическая наука, олицетворённая экспериментальным материалистом, встретятся на общем поле».