Текст книги "Этидорпа, или Край Земли"

Глава 12
Открытая пещера. Холм Бисвела

В ту ночь мы остановились в пещере в Смитленде. Оставив это место после обеда на следующий день, мы отправились пешком по просёлочной местности к нижней части реки Кумберленд, идя неторопливо, задержавшись на несколько часов по ходу нашего маршрута длиной в несколько миль. Хотя это было и в декабре, климат был тёплый и мягкий. В доме моего прошлого подобное время года было бы отмечено снегом, градом и льдом, и нельзя было бы отличить одну местность от другой. Насколько же отличалась эта местность от моего родного штата. Огромные лесистые деревья – дуб, тополь, гикори стояли в величественных владениях огромных участков территории в одиночестве, о котором человек, насколько это касается его присутствия, никогда ранее не догадывался. Время от времени мы проходили маленькие пролески, которым вероятно предстояло увеличиться в будущем до внушительных массивов. Наконец, пересекли реку Кумберленд. В ту ночь мы отдыхали у господина Джозефа Уотса, жизнерадостного и воспитанного землевладельца, жившего на речном побережье. После того, как покинули его дом на следующее утро, мы стали продвигаться медленно, очень медленно. Казалось, что мой гид с неохотой идёт по местности. Он стал очень приятным спутником, и общение с ним было захватывающим. Мы уткнулись в острый выступ горного хребта в то утро, когда ушли из гостеприимного дома господина Уотса. Это было в 4 или 5 милях от дома, но на противоположной стороне Кумберленда от Смитленда. Здесь был крутой обрыв, ведущий через низину к краю реки, основанию раздвоенной местности, омываемой водами реки Кумберленд, которая прорезала свой путь в прошлых веках через каменные минералы этого горного хребта. Мы вскарабкались на его вершину и там уселись. Оттуда я упивался красотами вокруг. У нашего подножья река грациозно извивалась перед нами и исчезала в обоих направлениях, а её окрайности растворялись в лесу. Великий чёрный обрыв, возвышающийся над потоком, вырастал подобно горе на левой стороне реки. Нижние земли находились возле нас, и через реку на большом расстоянии появлялись холмы по направлению к реке Тенесси. С сожалением я отвёл свой взор от этого вида, и мы возобновили наше путешествие. Мы следовали по левой стороне реки к основанию чёрного обрыва – холму Бисвела, как его зовут скваттеры, и затем пошли по одной стороне того холма, проходя перпендикулярно. Под нами струилась река.

Я был глубоко впечатлён меняющимися красотами этого необычного пейзажа Кентукки. Однако, я удивлялся тому, что по мере того как я становился весёлым и полным энтузиазма, мой гид соответственно становился унылым и мрачным. Время от времени он впадал в задумчивость, и однажды я поймал его взгляд, направленный на меня так, что я подумал, будто он выражает сожаление или зависть. Мы прошли по отвесному берегу Бисвела и оставили реку Кумберленд и её верхней конечности, в которую вливался другой приток. Отсюда мы пересекли местность после того, как поднялись на некоторую высоту по этому притоку, обнаружив её холмистой и плодородной, с полянами, разбросанными то там, то сям. Во время путешествия мы то разбивали палатку на ночлег, то останавливались у поселенца, которого ещё нужно было найти в той редконаселённой местности. Иногда между приёмами пищи были раздражающие промежутки времени, но мы не страдали, так как несли с собой запасы пищи – сыр и бисквиты, купленные в Смитленде на всякий случай. Так что мы прошли внушительное расстояние в графство Ливингстон, штат Кентукки.

Я наблюдал удивительные стоки на земле, иногда конусообразные, затем снова отвесные. Эти впадины время от времени были значительных размеров и глубины, их было намного больше в верховьях, чем в низинах. Они были немного похожи на нечто, напоминающее сточные сливные отверстия в штате Нью-Йорк, но чудовищны в сравнении. Первая впадина, которая привлекла моё внимание, находилась возле реки Кумберленд, как раз перед холмом Бисвела. Она была около сорока футов глубиной и тридцати в диаметре, с крутыми каменными сторонами, внутри которых росли кустарниковые растения на необычных местах там, где собиралась рыхлая почва на выступах камня, что неожиданно появлялось вдоль неровных поверхностей.

Дно углубления было плоское и плодородное, покрытое роскошной растительностью. На одной стороне основания этой гигантской вазы пещера уходила внутрь земли. Я стоял у края этого воронкообразного углубления и восхищался его необыкновенным видом. Дух любознательности, что часто действует на людей, когда появляется необычный пейзаж, овладел мною. Я спустился вниз, извиваясь от куста к кусту, и ступая по скалистым выступам, пока не достиг дна полости. Положив руку на чёрное отверстие в её центре, я почувствовал поток холодного воздуха, идущего снизу вверх. Я попробовал воткнуть туда длинную палку, но направление в отверстии было извилистым, что не позволяло мне провести исследование подобным образом. Я бросил в отверстие крупный камень. Он вращался и падал с лязгом вниз и вниз, пока, наконец, звук не исчез.

«Я бы хотел пройти внутрь полости, так же как и этот камень, и найти секрет этой пещеры» – подумал я, и мною овладела страсть к исследованиям, что вероятно бывает с большинством людей.

Мой спутник, сидевший на выступе каменной стены, ответил сверху на мои мысли:

«Ваше желание будет вознаграждено. Вы попросили о том, что уже лежит перед Вами. Вы будете там, где побывали немногие до Вас, и у Вас будет привилегия следовать в сферу природных чудес. Плодородное поле исследования ждёт Вас, такое, что превосходит Ваши самые смелые фантазии. Идите сюда и садитесь возле меня, ибо в моей обязанности сейчас сказать Вам нечто о той земле, к которой мы приближаемся – пещерных местах Кентукки».

Глава 13
Пуншевые чаши и пещеры Кентукки. «К неведомой стране»

«Эта часть Кентукки граничит с местом пещер, которые располагаются почти от штата Тенесси до реки Огайо, и от устья Кумберленд к востоку по направлению к центру штата и дальше. Эта обширная площадь есть необычный контур, он ещё мало изучен. Под поверхностью залегают слои известняка и песчаника, покрывающие толщину от десяти до ста пятидесяти футов. Часто появляются огромные массы конгломерата. Из этого конгломерата иногда состоят верхние слои горных хребтов, варьируясь по толщине от нескольких до шестидесяти и даже ста футов. Он бывает по характеру разносторонним, временами состоящим большей частью из гальки, сцементированной железной рудой в компактные залежи, снова резко переходящие в песчаный камень или прекрасно полированные камни, лишенные гальки. Иногда конгломерат покоится прямо на известняке, но в части, которая около нас, более часто проходят отлоги и угольные жилы, и временами нижние и верхние слои конгломерата отделены залежью угля. Кроме того, неожиданно обнаруживаются жилы, носящие свинец, кристаллы галена, просеиваясь сквозь массы фтористого шпата, кальцитового шпата, известняка и глины, которые заполняют трещины между накренившимися стенами известняка и тяжёлого кварцевого песчаника. Долины, холмы и горы выросли из этого знаменательного слоя. Реки и затоки протекают через его расщелины, и под ними, прямо под залежами или над залежами глины, которая лежит под ним. В некоторых местах залежи угля или сланца перемешиваются со слоями известнякового камня. В других местах промежуточные пространства заполнены глиной и песком. Временами глубина нескольких известняков и залежей конгломерата велика, и они зачастую изрешёчиваются бесчисленными продольными и диагональными пространствами. Капли воды здесь и там отмыли более рыхлую землю и камень, создав гроты, которые всё ещё неизвестны людям. Но они будут открыты, чтобы показать красоту и фантастичность за пределами чего бы то ни было в природе, ныне известного. В других местах существуют пустоты между углублениями в скалах, лежащими одно над другим – чудовищные отверстия, созданные действиями эрозии рек, ныне потерянных, но протекавших бесчисленные века тому назад. Огромные параллельные долины и гигантские камеры, одна за другой, оставшиеся, чтобы рассказать историю о прошлых ливнях. Иногда вес части распадающейся скалы становится слишком велик для её растяжимой силы, и тогда материал крошится и падает, порождая пещеры, доходящие иногда так близко к земной поверхности, что создаются раковины в их слоях. Эти раковины, когда они только оформлены, представляют собой, как правило, чистые каменные образования, но сразу же после их образования появляются водяные проходы внизу. По ходу времени на их сторонах собирается почва, они становятся конусоподобными полостями с землёй, сползающей вниз. Вскоре на живой почве появляется растительность, в них вырастают деревья, а во многих местах наклонных сторон огромных земляных ваз подобного рода существуют, после несказуемых лет, девственные леса. Волшебные лесные деревья растут на почве, которая расслаивалась вокруг лежащих монархов леса, чьи останки, уложенные в землю, говорят о веках, прошедших с тех пор, когда конвульсии создали понижение, имеющее, несмотря на собранные остатки, глубину в сто футов и более. Если водосток или выход у воронки одного из таких углублений раковин засоряется, что случается редко, то вся полость заполняется водой и получается пруд. Опять же слабый проход, достигающий большой глубины далеко под земной поверхностью, может допустить постепенное вымывание почвы водами подземного протока, поэтому и образуются огромные чаши, напоминающие воронки, уходящие в землю – пуншевые чаши Кентукки.

Возьмите, для примера, местность вокруг Вас, особенно в направлении пещеры мамонта и несколько миль за нею. Ландшафт в некоторых местах покрыт раковинами подобного рода, некоторые из них недавние, а некоторые старые. Множество малых, но глубоких, остальные большие и неглубокие. Пруды часто глубоководные, перетекающие очень любопытным образом, и дающие подъем затокам. Они могут быть обнаружены на горной гряде, говоря о подземных источниках, не выходящих наверх и находящихся внизу. Часто появляются цепи таких раковин, подобно ряду громадных стоков. Почва между ними медленно вымывается через их проход в реку, попадая в нижние глубины, а поскольку земля, разделяющая их, уносится подземными потоками, то чаши срастаются и получаются ущелья, закрытые со всех сторон. По дну такого ущелья может протекать затока, пробегая по этому природному тоннелю с одного конца линии и исчезая в пропасти в другом. Поток начинается в тайне и заканчивается в непроницаемой тьме. Возле Мариона таким способом исчезает приток Харикейн, и насколько людям известно, он навсегда потерян из виду. Рядом с Кридерсвилем по соседству долина, подобная тем, которые я описал, занимает при затоплении громадную часть местности. Бегущие воды во время шторма создают ливень, и заграждения, балки и другие предметы попадают в глубокое ущелье, куда затока уходит в землю, и никогда больше не появляются. Эта часть Кентукки является самой значительной из известных в мире, и хотя сейчас ею пренебрегают, в грядущие времена ей будут уделять больше внимания. Я имел в виду лишь поверхность, кожный покров этого ячеистого лабиринта – вход в страну чудес планеты. Человек проходил по некоторым участкам лабиринта такой поверхностной пещеры по ответвлениям, известным как „пещера мамонта“, но глубже того, что человек уже исследовал, подкожную структуру ряда таких полостей еще предстоит изучать. Пещера мамонта, через которую в настоящее время проходили, является просто рядом поверхностных гротов и проходов, покрывающих сверху более глубокое пространство пещер, которое я описывал. Изученная цепь проходов представляет огромный интерес у людей, это так, но она имеет меньшую важность по сравнению с другими, ещё неизвестными, являясь фактически результатом поверхностной эрозии. Река, которая делит пещеру пополам, как раз под низом земной поверхности, известна, как эхо-река, и является миниатюрным ручьем. Существуют другие, более великолепные, величественно текущие гораздо глубже её. Если мы спустимся под землю в этом месте, то число пещер увеличивается и растёт их размер, сохраняя в целом описанную мной конфигурацию. Слои из камней толще, пролегающие пространства между ними шире. Эти пространства простираются на мили при более обширных камерах, в то время, как высоко над ними, каждый ряд пещер, каменные потолки изгибаются и перекрещиваются. Под этими подземными альковами спрятаны ручьи, озёра, реки и водопады. Возле земной поверхности такие воды изобилуют акватической жизнью, а некоторые из пещер заселены многими видами птиц, рептилий и млекопитающих, о которых еще не знает человек. Эти создания владеют органами и чувствами, отличающимися от чувств животных, живущих на поверхности, а также являются в частностях дефективными, что поразило бы людей, знакомых только с созданиями, живущими под солнечным светом. Это мир под миром, мир внутри мира» – мой спутник внезапно остановился.

Я сидел очарованный, изумляясь знанием древнего адепта, восхищаясь его достижениями. Я пристально смотрел на пещеру, что сияла подо мной, и представлял, что лишь только для меня были возможны невидимые секреты, захватившие мою мысль об их поисках. Кто бы не пришёл в восторг от такой перспективы исследования, которая, как я предвидел, могла показаться в ближайшем будущем? Я часто восхищался рассказами, описывающими открытия, книгами, повествующими о научных исследованиях, но я никогда не представлял себя участником таких захватывающих предприятий.

«Действительно, – воскликнул я ликующе – ведите меня в эту страну чудес, покажите мне вход в этот подземный мир, и я обещаю сделать то, что Вы прикажете».

«Браво! – отозвался он – Ваше сердце на правильном пути, Ваша храбрость достаточна. Я не изложил и тысячной доли тех чудес, о которых знаю, и которые ждут Вашего изучения. Вероятно, я даже не видел те тайны, в которые, если позволит Ваша смелость, Вы будете иметь привилегию посвящаться. Ваша судьба лежит за пределами, далеко за пределами того, о чём я рассказал и что испытал. Несмотря на мои возможности, я не имею представления об их конце, потому что в критический момент моё сердце дрогнуло, и я поэтому могу рассказать лишь о начале».

Таким образом, у нижней конечности холма Бисвела я осознал действительность того, что в течение короткого промежутка времени я должен был разделиться с моим симпатичным спутником, и моей обязанностью надлежало одному проводить исследования, либо в другой компании, какую-то часть пещерных глубин Кентукки, и я страстно желал начала моего подземного путешествия. О небо! Насколько иной была бы моя будущая жизнь, если бы я смог тогда осознать моё положение! Было так, что я смог увидеть конец. Через несколько дней спокойного путешествия, однажды в полдень, мы отдохнули на холмистом месте, которое появилось перед нами, как будто более неровное, даже нагорное. Мы неторопливо брели, но уже находились на значительном расстоянии от реки Кумберленд. Как я и предполагал, целью моего спутника было уклонение от прямого приближения к какому-то месту, представлявшему интерес, которое мне нельзя было точно определить, и которое я всё-таки попытаюсь описать достаточно точно ради опознания человеком, знакомым с топографией этого участка. Мы стояли на стороне каменного пологого холма, задняя часть которого была лесистой плодородной долиной.

«Я помню, как проезжал вдоль протоки той долины, – заметил я, оглядываясь назад на нашу тропинку – он, кажется, поднимается с того направления, но источник резко обрывается в этой цепи холмов».

«Поток располагается под нами» – ответил мой спутник. Пройдя вперёд несколько шагов, он обратил моё внимание на стороне холма на отверстие в земле. Эта щель по форме была необычна, диаметром с колодец, и уходила она перпендикулярно вниз в каменную кору. Я наклонился к отверстию и услышал журчание бегущей воды внизу. Мой гид бросил тяжёлый камень в мрачную шахту, и через несколько секунд раздался всплеск, извещающий о его падении в подземную воду. Затем он прислонился к каменному краю и просигналил кому-то внизу. Но мне могло это и показаться, рассуждал я сам с собой, несмотря на моё зрение. Поднявшись и взяв меня за руку, мой хранитель сказал:

«Брат, мы приблизились к тому месту, где Вы и я должны расстаться. Я служу моим Учителям и мне предназначено идти туда, куда мне укажут. Вы спуститесь под землю, как недавно этого и пожелали. Здесь мы прощаемся, скорее всего, что навсегда. Эта скалистая расщелина даст Вам последний луч солнечного света на Вашем пути».

У меня упало сердце. Как храбры мы при дневном свете и робки ночью! Люди бесстрашно противостоят опасностям при солнечном свете, и от них же дрожат в темноте.

«Как же мне спускаться в эту бездну, – ахнул я – ведь стены ее отвесны, а глубина неизвестна!» Тогда я в панике закричал, усиливая чувство недоверия: «Вы что же, собираетесь утопить меня, для этого вы увели меня от моего родного дома, от друзей, от детей? Вы заманили меня в эту глушь. Я попался в ловушку, и как глупый ребёнок, согласно сопровождал моего убийцу. Вы побоялись убивать меня на моей далёкой родине, земля не смогла бы спрятать меня, даже Ниагара могла бы выдать моё тело, чтобы обескуражить убийц! В этой подземной реке в дебрях Кентукки все следы моего существования исчезнут навсегда».

Я становился разъярённым. Мои взбешенные глаза искали на земле орудие защиты. По странному совпадению кто-то оставил на том одиноком месте грубое оружие, заблаговременно брошенное для моего использования, как я подумал. Это был железный прут или болт, немного заржавевший. Я бросился на землю и быстро поднял его, закрыв им свою грудь. Затем поднялся и продолжил своё бурное обвинение: «Вы хорошо сыграли свою роль, Вы привели свою не сопротивляющуюся жертву на заклание, но если я должен уйти в эту чёрную могилу, то и Вы пойдёте со мной!» Я закричал в отчаянии и резко обхватил руками кроткого адепта, пытаясь стащить его в пропасть. В этот момент я почувствовал, как руки мои были схвачены сзади холодной, липкой и неотразимой хваткой. Пальцы мои ослабли от сильного захвата, и я повернулся, обнаружив себя стоящим напротив существа необыкновенного вида, которое спокойно сказало:

«Вам не предназначено быть уничтоженным, мы лишь желаем выполнить Ваше приказание».

Говорящий стоял наклонившись, с лицом, направленным в землю, как бы пряча его от солнечного света. По росту ему было меньше пяти футов. Его руки и ноги были обнажённые, а его кожа светло-голубого цвета сверкала на солнечном свете подобно слизистой шкуре водяной собаки. Он поднял голову, и я в испуге вздрогнул, когда увидел, что лицо его не было человеческим. Лоб его достигал шейных позвонков, а полнощёкий верх неудавшегося носа без ноздрей создавал короткое очертание возле центра плоского рубца, который выражал лицо. Не было и подобия глаз, ибо не было даже глазных впадин. И, тем не менее, голос его был необычайно совершенен. Его лицо, если это можно было назвать лицом, было мокрым, и вода капала изо всех мест этого скользкого существа. Хотя вид его был отталкивающий, я дрожал больше от воспоминания об его холодном и липком прикосновении, чем от его внешности, ибо даже мёртвый человек не привёл бы меня в такое оцепенение, как этот, с его энергичной кожей, из которой сочилась влажность, как из шкуры морской ящерицы.

Повернувшись к моему спутнику, это чудовище природы мягко сказало:

«Я пришёл по сигналу».

Я сразу же осознал, что был бессилен против этих двух, и сопротивляться было самоубийственно. Сразу же моя разъярённая страсть утихла, и я не высказал в дальнейшем удивления по поводу этого внезапного и знаменательного появления, но мысленно уступил. Я был один и беспомощен, гнев уступил место инертности и унынию, которое пришло от сознания безнадёжности моего положения. Фантастический пришелец, не имея физического зрения, владел странным инстинктом. Он повёл нас к основанию холма в несколько сот футов отсюда и там, восхитившись светом, исходившим от отвесной скалы, я увидел изумительное течение воды шириною много футов. Это были верховья таинственного ручья, который я заметил ранее. Он тёк из арочного прохода в скале, выходя прямо из скалистого утёса, прекрасного и живописного. Чистая, прозрачная и сверкающая вода исходила из неизвестного источника, который терялся во тьме, но кристальный ручей тёк в мир солнечного света, сияния и свободы.

«Брат, – сказал мой спутник – это течение, выходящее из земного заключения, показывает нам, чем будет человечество, когда будут устранены запирающие стены невежества, возвышающиеся вокруг него. До сих пор человек полагался, главным образом, на свой умственный и физический прогресс в знаниях, добытых, в так называемых, научных исследованиях и изучениях материи, материальных, чем духовных. Все его исследования ограничивались грубой субстанцией поверхности планеты. Слишком часто духовные исследования рассматривались людьми науки, как исследования, приводящие лишь к обратному результату. Мировые религии пожимают плечами и преклоняются перед мёртвым прошлым. Это всё так, но дело в живом будущем. Человек всё же обязан изучить, познать посредством чувств и духом неизмеримые тайны, что лежат у его ног. И тот, кто отказывается склонить голову перед Создателем и славой Его мастерства, осуждает самого себя. Когда этот труд будет выполнен, человек будущего будет в состоянии понимать жизненные проблемы в их более широком значении, притягивая отовсюду факты, необходимые для своего умственного развития. Он достигнет состояния, при котором сможет находить физический комфорт и высшее духовное совершенство, будучи в то же время ещё земным смертным. Для ускорения этого осуществления необходимо, чтобы обычная человеческая жизнь стала потерянной для мира, но такие самопожертвования благородны. Да, возвышенны по причине своего вклада в будущее возвышение нашей расы. Тайные сотрудники священного ордена, членом которого Вы всё ещё состоите, всегда участвовали в продвижении такой системы эволюции. Эта особенность нашей работы неизвестна братьям обычного ордена. Индивидуальный поиск каждого тайного посланника осуществляется, главным образом, через его мастерство. Поэтому открытые сотрудники нашего ордена, те, кто частично посвящен, кто выполняет среди людей свою благородную работу в кругах ложи, знают не всё. Они информированы не более, чем те агенты, что осуществляли Ваше перемещение, о Ваших настоящих и будущих передвижениях. Их задача – держать на земле нашу организацию, из них выбирается иногда один член, как это произошло с Вами, для проведения специальных задач в определённых рискованных направлениях обучения. Согласны ли Вы предпринять это путешествие-исследование? Достаточно ли Вы храбры, чтобы противостоять тем испытаниям, которые Вам уготовлены?»

Мой энтузиазм снова вырос, и я почувствовал трепет исследователя, стоящего на краю важного открытия, и нуждающегося лишь в мужестве для продвижения. Я ответил:

«Да».

«Тогда прощайте. Этот арочный вход есть ворота, допускающие Вас к аркану полезности. Этот мистический брат, который Вам кажется странным, давно знал о Вашем приходе. Это он вёл меня в путешествии, и ждал нас всё это время. Ему предстоит быть Вашим провожатым в течение первых стадий Вашего подземного прогресса. Он – друг, и если Вы доверитесь ему, он защитит Вас от опасности. У Вас будут все необходимые средства для жизни, ибо я прошёл часть Вашего предстоящего пути, поэтому ту часть я знаю, как уже говорил. Вам надлежит пройти дальше – в неизведанное. Да, к Пределу и за Предел, пока, наконец, Вы не подойдёте к вратам того, что ведёт в „Неизвестную Страну“».