Текст книги "Этидорпа, или Край Земли"

Глава 34
Я останавливаю дыхание, и тем не менее живу

В течение этого разговора мы быстро шли, или я бы лучше сказал, продвигались, потому что мы больше не шли, как обычно идут люди, а прыгали вниз, всегда вниз. Были долгие периоды тишины, в течение которых я занимался размышлением над проблемами, соответственно требующими решения, и даже если я и хотел так поступить, то не осознавал течения времени. Быть может, дни и недели проходили в этом путешествии. Я также не мог определить быстроту нашего движения. Я ощущал заметное уменьшение в количестве мускульной энергии, требуемой для того, чтобы нам нестись вперёд. Я осознавал, что моё тело освободилось от усталости. Движение стало успокаивающим вместо изнуряющего. Мне показалось, что соотношение потери веса, как показано при наших свободных движениях к пропорции того расстояния, которое мы прошли, было большим, чем прежде. Малейшее проявление толкающей силы быстро бросало нас вперёд. Вместо натруженного короткого шага верхней земли один лёгкий прыжок переносил нас на многие ярды. Лёгкий прыжок – и наши тела в пространстве. Мы переносились через многие расщелины, легко приземляясь, чтобы снова так же легко двигаться. Я восхищался, ведь хотя я и стал участвовать в чём-то необычном, практическое доказательство этому было удивительно впечатляющим, и снова я спрашивал моего спутника.

«Сейчас мы приближаемся к тому, что физики бы назвали центром гравитации, – ответил он – и наш вес быстро уменьшается. Это точно соответствует законам, управляющими силой, называемой гравитацией, которая на земной поверхности явно однообразна, хотя не один известный инструмент не может продемонстрировать её точную вариацию на площади, занимаемой человеком. Люди всё ещё не были в состоянии определить это изменение, хотя известно, что горы притягивают объекты. Изменение в весе по мере нашего нисхождения в землю ощутимое, но чтобы развить подлинный закон, необходимо наблюдение на расстоянии, по меньшей мере, десять миль под поверхностью океана. А человек, являясь созданием, чьи движения заключены на тонкой горизонтальной коже земли, никогда не был на глубине в одну милю под её поверхностью, и как следствие, его возможности для сравнения крайне ограничены.»

«Меня учили, – отозвался я – что по мере движения центра Земли гравитация понижается, в этой точке тело находится без веса, и я едва ли могу понять, как могут такие положительные утверждения научных работников быть так далеко от истины.»

«Людьми на поверхности предполагается, что максимальный вес должен находиться на дистанции в одну шестую под поверхностью Земли, что отсюда вес уменьшается к центру, пока не теряется вообще – ответил он. – Эта гипотеза, хотя и направлена по правильному пути, всё же далека от истины, но близка от неё настолько, насколько ожидалось, если мы рассмотрим данные, на которых люди базируют свои вычисления. Если бы не противоречивые ошибочные взгляды, люди имели бы небольшой стимул для продолжения своих исследований, и насколько до сих пор в науке существует правило, со временем истина проявится в данном случае. Одно поколение изучающих опровергает предшествующие теории, все работают над устранением ошибки, все добавляют факторы ошибки, и все вместе движутся вперёд к общей цели – великому обобществлению, которое пока не может восприниматься. Каждое поколение тружеников всё ещё проглядывает феномены, которые хотя и очевидные, но пока ещё непонятные. Но в будущем они сделают очевидными для учёных их ошибки настоящего. В качестве примера такого способа, при котором факты были, таким образом, пропущены, в Вашем путешествии является то, что на Вас произвели впечатления определённые удивительные внешние условия, или окрестности, и Вы не обратили внимания на условия более замечательные в Вашем теле. Так же и с учёными. Они не замечают удивительные факты, прямо бросающиеся в глаза, факты слишком явные для того, чтобы быть невидимыми, по причине их большой „близости“».

«Это утверждение я не могу опровергнуть, и поэтому должен его допустить, но с протестом. Там, где существует так много того, что представляется таинственным, я, вероятно, проглядел некоторые вещи, но вряд ли могу признать то, что в невежестве прошёл мимо условий в моём собственном организме, настолько заметных, как и это уменьшение гравитации, которое так поразительно отвлекло на себя моё внимание».

«Чтобы только убедить Вас, я скажу, что Вы почти прекратили дыхание и не осознаёте этого».

Я резко остановился, моментально взволнованный, и теперь, когда ум мой был направлен на этот факт, стал осознавать, что мне не хотелось дышать, и что грудь моя перестала подниматься и опускаться, как в прошлые времена при вдыхании и выдыхании. Я крепко сжал свои губы, и долгое время у меня не было желания дышать, затем последовал лёгкий невольный вдох и едва заметный выдох, через длинный интервал бездействия. Импульсивно я повернул лицо к проходу, который мы пробежали. Мною овладело чувство тревоги, неуправляемое, невыразимое желание улететь от таинственного существа, вернуться к людям и снова быть человеком земной поверхности. И я бросился обратно через помещение, которое мы прошли. Мой гид схватил мою руку.

«Постойте, постойте, – вскрикнул он – куда же Вы пошли, переменчивый смертный?»

«На поверхность, – закричал я – снова к земному свету. Отпустите меня, неземное создание, ненормальное существо, человек или дьявол. Разве Вы не вовлекли меня достаточно далеко в оккультные сферы, которые должны быть навсегда запечатаны для человечества? Разве вы не отобрали у меня всё, что люди любят и лелеют, и уничтожили все связи с друзьями и знакомыми? Разве вы не привели меня на такие дороги, куда не посмеет подняться воображение пишущего новеллы, к опытам, которые человеческая рука не посмеет описать, как реальные, к тому, что теперь я стою на ногах на разграничительной линии, окаймляющей пустоту и огромную потерю веса, с телом, почти исчезнувшим, как материальная субстанция, граничащим с ничто, и, наконец, к дыханию, почти прекратившемуся? Я говорю и повторяю, не пришло ли время, когда я должен сомневаться и сделать перерыв в моей безрассудной карьере?»

«Не время» – ответил он.

«Когда придёт этот час?» – спросил я с отчаянием и задрожал, когда он ответил:

«Когда будут открыты три Великих Огня».

Глава 35
«Определённая точка внутри сферы.» Люди являются паразитами на крыше Земли

Я снова осознал, как и много раз прежде, что восставать для меня было бесполезно.

«Возложенная сама на себя мистерия принесённой в жертву жизни лежит передо мной – пробормотал я. – И нет возможности проследить мои шаги. „Запредельное“ относительно того, что я добровольно избрал и поклялся следовать, скрыто. Я должен придать себе силу, чтобы следовать к его горькому концу, да поможет мне Бог держаться непоколебимо».

«Хорошо сказано – ответил он. – И поскольку Вы так мудро решили, я могу свободно сообщить Вам, что новые доказательства, как и те, что Вы до сих пор приняли, не содержат в себе ничего такого, что было бы в конфликте с Вашим долгом Богу, Вашей стране, Вашему соседу или Вам самим. Ввиду явления, выраженного в приостановке действия Вашего дыхания, Вам должно быть понятно, что там, где выполнена небольшая работа, требуется небольшое потребление энергии. Там, где имеет место незначительное разрушение жизненной силы (а не силы ума), как в данном случае, необходимо лишь лёгкое дыхание, чтобы поддерживать нормальное положение тела. На земной поверхности действие дыхания потребляет намного большую часть жизненной энергии, а мускульное напряжение, применяемое при этом, требует пропорционального объема дыхания, чтобы само это дыхание могло продолжаться. Это действие дыхания является результатом одного из условий жизни на поверхности Земли, и оно потребляет наибольшее количество жизненной силы. Если бы люди думали об этом, они бы поняли, насколько парадоксально для них дышать, чтобы жить, когда само действие дыхания изнашивает их тела и сокращает их жизни больше всего остального, что они делают, ни в малейшей степени не прибавляя к их умственной и физической конституции. Люди знакомы с физической смертью, как с постоянным следствием приостановки дыхания, и с дыханием, как аккомпанементом жизни, их постоянные и связанные условия ведут к признанию того, что действие дыхания есть необходимость смертной жизни. В реальности же человек занимает неудачное положение среди других неразвитых созданий внешней земли, он является животным и конституционно сложен подобно другим животным вокруг него. Он подвержен воздействиям враждебных элементов, жестоким нападениям диких зверей и вредных паразитов, набегам болезней. Он – жертва элементарных превратностей не желаемого проявления, в которых живёт на внешней поверхности нашего глобуса, где всё – война, даже среди окружающих его сил природы. Эти условия во многом приводят его к несчастью, и в невежестве он не замечает бури раздражающего, изнурительного и бесконечного рабства дыхания в личной борьбе, которую он должен вести, чтобы задержать короткое существование в качестве организованного существа. Не думали ли Вы когда-нибудь о связанных с этим невзгодах, что износ и разрыв от одного лишь дыхания причиняют страдание человеческой семье? Подъемы и опускания груди, циркуляция крови, трепетание сердца продолжаются у смертного от рождения до смерти. За каждую пульсацию человеческое сердце проталкивает около двух с половиной унций крови. При семидесяти ударах в минуту это возрастает до шестисот пятидесяти фунтов в час, или около восьми тонн в день. За час лёгкие делают около тысячи вдохов, а за день переносят около трёх тысяч галлонов. Умножьте эти числа на триста шестьдесят пять, а затем на семьдесят, и Вы отчасти просчитаете огромный жизненный труд лёгких и сердца взрослого человека. Свыше двухсот тысяч тонн крови и семидесяти пяти миллионов галлонов воздуха передвигается жизненной силой. Энергия, потребляемая при этом, рассеивается. И никакой компенсации затрат жизненной силы. В процессе естественной жизни человека теряется больше энергии вследствие материального преобразования, получающегося от движения сердца и лёгких, чем от необходимости удержания чистых жизненных сил на протяжении тысячи лет. Кроме того, действие дыхания, которое человек вынужден исполнять при его незащищённом положении, требует потребления огромного количества пищи, чтобы сохранить животное тепло и заполнить потери материального тела, которое в свою очередь изнашивается самими этими движениями. Добавьте этот расход к предшествующему, и тогда Вы безусловно поймёте, что возможная жизнь человека урезана в большей степени и вследствие поддержания пищеварительной части его организма. Дух его – раб тела, а его лёгкие и сердце, от которых, как он воображает, зависит жизнь, являются непрерывными жизненными антагонистами. Сейчас дыхание необходимо на поверхности Земли, где сила гравитации так тяжело давит, где стихии распоряжаются человеком и не проявляют к нему милосердия. Этого я не буду отрицать. Но созерцать такую потерю энергии и соответственно человеческой жизни невыносимо».

«Однако Вы должны допустить, что это необходимо?» – спросил я.

«Нет, только до некоторой степени. Естественная жизнь человека должна и будет удвоена, утроена, увеличена в десять, да и в тысячу раз».

Я стал напротив него, мы стояли, глядя друг другу в лицо.

«Скажите мне, – воскликнул я – как люди могут настолько улучшить условия, чтобы продлить свои дни до того предела, который Вы назвали? И позвольте мне вернуться на земную поверхность носителем приливов радости».

Он покачал головой.

Я упал перед ним на колени.

«Я умоляю Вас от имени того несчастного человечества, членом которого являюсь, дать мне это благо. Я обещаю вернуться к Вам и выполнить Ваши приказания. Какой бы ни была моя последующая судьба, я согласен её принять».

Он поднял меня с колен.

«Будьте в хорошем настроении, – сказал он – и в подходящее время Вы сможете вернуться на поверхность земной коры носителем великих и благих вестей людям».

«Буду ли я обучать их тому, что Вы показали мне?» – спросил я.

«Да, отчасти Вы будете предшественником, но прежде, чем Вы добудете информацию, необходимую для блага человечества, Вы должны будете посетить поверхность Земли, снова вернуться сюда, возможно повторно. Вы должны себе доказать то, что люди редко доказывают. Путешествие, которое Вы начали, далеко до своего завершения, а Вы можете быть не готовым к последующим испытаниям, потому готовьтесь к ряду событий, которые могут лишить Вас мужества. Если бы у Вас было полное доверие Вашему гиду, то было бы меньше причин бояться результатов этих событий. Ваша подозрительная человеческая натура не может преодолеть сжимающего ощущения, что естественно для тех, кто был воспитан как Вы – среди меняющихся превратностей земной поверхности, и Вы не можете не быть доверчивым по причине такого образования».

Вскоре я остановился, так как заметил перед собой необычные фунгу – грибы. Необычные потому, что они были не похожи на все остальные, которые я видел. Выпуклая часть их шляпок была снизу, а великая головка, как перевёрнутая поганка, стояла ровно на пьедестале, напоминающем ствол. Внутренние бороздки были тёмно-зелёного цвета, они расходились от центра в форме спирали. Однако это не было отличительной чертой, ибо раньше я наблюдал образцы, имеющие спиральную структуру. Необыкновенной особенностью было то, что бороздки были покрыты плодами. Эти фрукты были также зелёного цвета, а каждая спора или ягода, будучи диаметром в два или три дюйма с ячеистой поверхностью, очень красиво морщилась. Я остановился, нагнувшись над краем большой чаши, и сорвал один плод. Он был покрыт твёрдой и прозрачной скорлупой и почти заполнен чистой зелёной жидкостью. Я с интересом изучал его, держа в руке, чему мой спутник, кажется, не удивлялся. Внимательно посмотрев на меня, он сказал:

«Что движет смертных к этому плоду?»

«Он любопытен, – ответил я – и не более того».

«Что касается этого, то он вообще не интересен. Семя лобелии (lobelia) верхней земли более интересно, потому что оно также микроскопически малое, хотя и восхитительно сморщено. Второй раз Вы допускаете ошибку, когда говорите, что это просто любопытно и „не более того“, ибо каждый смертный, прошедший когда-либо мимо этого гриба, останавливался, чтобы сделать в точности тоже самое, что и Вы. Дух любопытства, если бы он был только тем, что побуждает Вас, не более чем исключение».

Затем он разбил скорлупу фрукта, ударив его о каменный пол, и осторожно открыл его, вручая мне одну из половинок, наполненную зелёной жидкостью. После этого сказал одно слово:

«Пейте». И я сделал, что было приказано.

Он стоял передо мной, и как только я взглянул на него, он беспричинно ударился в рассуждение, явно и настолько отличное от нашей линии мысли, насколько несвязанным представлялся сам предмет рассуждения:

Глава 36
Пьянство. Напитки человека

«Невоздержанность была пороком каждого народа, она распространена во всех краях, несмотря на то, что интоксиканты при надлежащем применении могут служить высоким целям человечества. Начиная с ранней человеческой истории, болезнь возрастает с ростом нации до тех пор, пока, наконец, не применяется „нож“ – и цивилизация погибает. Скромные люди становятся более развращёнными, как только увеличивается потребление спиртного. Воспитанные люди возвращаются к варварству с его пороками, появляющимися от распутства. Здесь встречаются народы, и индивидуальности тонут в общем болоте. Ни один пьющий человек не является достаточно сильным, чтобы сказать: „Я не стану развращённым“. Ни одна нация не является достаточно сильной и богатой, чтобы увидеть без тревоги разврат своих людей.

Отвратительная привычка пьющего африканца обнаруживает свой эквивалент в похотливой винной пьянке аристократического общества. Изображение непристойностей общества, которое можно обвинить в дебоширстве, когда греческие и римские империи находились в зените своего величия, затмило бы оргии варварских африканцев и сделало бы предпочтительным жестокость пьяных американских индейцев. Невоздержанность приводит людей на нижайший уровень и удерживает свою власть над всеми землями и народами».

«Разве аборигены знали, как производить алкоголь, и были ли варвары невоздержанными до того, как вступили в контакт с цивилизованными народами?»

«Да».

«Однако я так понял, что пьянство есть порок, присущий лишь цивилизованным людям. Вы не ошиблись?»

«Нет. Каждая местность, пока это не так далеко от севера, где людей вряд ли больше, чем животных, обеспечивает крепкие напитки, и все люди их используют. Я расскажу Вам часть истории народов, связанную с этим.

Нубийцы делали ячменное пиво, которое они называли буз (bouze), а также вино из пальмового дерева. Дикари Африки выжимали по утрам из пальмового масляного дерева прозрачный сладкий сок в бутылочные тыквы, а к ночи он становился сладким алкоголем. Народности Малайского архипелага вызывали брожение, и пили сок из цветочных стеблей кокосового ореха. Племена татаров делали алкогольный напиток из кумыса. Народности Южной Америки пьют отвратительный компонент, называемый кана, перегонкой из сахарного тростника. А на Сэндвичевых островах кустарник кава служит материалом для алкогольного напитка кава-кава, употребляемого всеми обитателями, от короля до раба, от матери до ребёнка. В сердце Африки племена каннибалов производят лигис (legyce) из зерновых растений и предаются диким оргиям возле своих варварских чашек. До того, как Колумб открыл Америку, в Северной Америке индейцы делали алкогольный напиток из сока клёна. Национальным напитком мексиканцев является пульке, странный опьяняющий напиток, изготавливаемый из американской агавы. Медовуха – алкогольный напиток из мёда, используемый во многих странах. В Китае в ранние дни предавались вину, и если бы не влияние их философов, особенно Конфуция, который предвидел конец, китайская нация погибла бы от пьянства. Опиум, этот страшный поработитель миллионов человеческих существ, в любом отношении является наркотиком. Он обращает на себя внимание, как посредник, способный стать либо другом, приятелем, либо учителем – как позволит ему человек. Истории не удаётся указать дату знакомства человечества с ним. В Южной Америке лист кокосовой пальмы является стимулянтом едва ли меньшим по ужасным последствиям, чем опиум. Сок некоторых видов акслепии (asclepia) порождает алкогольную сому, когда-то использованную браминами, и не только как напиток, но и при религиозных и жертвенных обрядах. Множество различно приготовленных алкогольных напитков делается из пальмы, кокосового ореха, сахара, перца, мёда, специй и т. д., которые применялись индусами, и использовались в Индии раннего времени. Ведические народы были страшно распутными, и страница за страницей великолепной священной книги Риг-Веда посвящены привычке пьянства. Наихудшие классы пьяниц Индии применяли индийскую коноплю для производства банга (bhanga), или комбинировали смертельно наркотический страмониум (stramonium) с арраком (arrack), местным пивом, чтобы произвести смертельный крепкий напиток. В то давнее время обитатели Индии и Китая были ужасно развращенными пьяницами, и если бы не реформы, установленные их мудрецами, они как нации должны были погибнуть. Парахоама или хома является интоксикантом, производившимся из исчезнувшего растения, которое, как описывают, имело жёлтое цветение. Она применялась распутными персами с времён Зороастра. Каннабис сатива (cannabis sativa) порождает наркотик, известный в Турции, как гадши, а в Аравии и Индии, как гашиш, а готтентоттам – как дача. В других землях он служит в качестве пищи. Плод можжевельника порождает джин, а перебродивший сок винограда, или солодовый ликёр, является излюбленным напитком во всех цивилизованных странах, и происхождение этого напитка теряется в античности. Другие субстанции – пальмы, яблоки, финики и гранаты – также универсально применялись для производства алкоголя.

Куда бы Вы ни пожелали пойти, везде человек склоняется к пьянящей чаше, и всё же это не есть использование, а оскорбление алкогольных напитков, которых человек должен опасаться. Будь он воздержан, пьянящие вещества были бы его друзьями».

«Но здесь, – ответил я – в этой подземной местности, где еда доступна и существование возможно без усилий, этот постыдный порок не имеет существования. Здесь нет стимула для невоздержанности, и если бы даже человек присутствовал здесь со своей присущей страстью к выпивке, он не смог бы найти возможности для удовлетворения своего желания».

«О, – ответил мой спутник – это заблуждение. Почему эта часть Земли должна быть исключением из общего правила? Природа всегда обеспечивает средствами, а инстинкт человека учит его приготовлять наркотики. Пока существует природа человека, его страсти будут им управлять. Если окажется, что Вы неадекватны тому делу, которое предприняли, если Вы уклонитесь от Вашего путешествия и повернёте обратно, то есть вероятность того, что Вам не удастся достичь поверхности земли. Вы точно остановитесь в том помещении, к которому мы приближаемся, и которое я приготовил для того, чтобы Вы в него вступили. Тогда Вы станете одним из банды земных пьяниц, имеющих все низшие страсти смертного человека, которые Вам ещё предстоит забыть ради его добродетелей. В этой камере те, кто спотыкается и поворачивает назад, останавливаются и пребывают всё время, утопая до тех пор, пока не становится ниже по шкале человека, чем любой пьяница на Земле. Без какого-либо сдерживающего влияния, без работы, без необходимости в пище и стимула напряжения в этом обиталище, где холод и жар неизвестны и не существует ни одного повода для самосохранения, они поворачивают свои мысли к руководящей страсти человечества и… слушайте! Вы слышите их? Слушайте же!»