Текст книги "Человек Желания"

181

Вся полнота в трудах Господних, пускай она пребудет и в произведеньях наших, коль мы желаем на Его стези вступить.

Святые патриархи, когда соединитесь вы с народом вашим? Тогда бы мера ваших дел исполнилась.

Имеем ли мгновенье, предназначенное нам; должны ли сделать произвольное движенье? Лествица Иакова, вошла ты в человека; ты сделала все члены ловкими его, живыми, чтоб всегда готов был к битве он.

Почувствовал он, как внутри него храм поднимается Господень, и поставляется алтарь средь храма. И Свою славу Бог воздвиг на этом алтаре; на запад силу поместил; Он взял в помощники Себе любовь и разуменье; и на Его челе писалась святость.

Где пустота?

Они все подле нас, чтоб нам содействовать в труде Господнем. Авраам, Исаак и Иаков, предстанете вы для меня как во вселенной Божия пшеница.

Ты ужаснешь врагов Господних, Моисей.

Аарон, пребудешь ты при жертвоприношеньях.

Иисус Навин, ты мне проводником послужишь, чтобы вступить в землю обетованья и защитить меня от ухищрений моих врагов.

Ты, Самуил, откроешь мне пути невидимых пределов и обителей покоя.

Научишь ты меня, Давид, хваленья воспевать Господни и славить чудеса Его.

Креститель Иоанн, ты мне откроешь истины купель.

Святые избранные Бога Моего, предвечный иерей все ваши силы увенчает; Он оживит дела все ваши и моих рук труды, и все тогда пребудет в полноте.

182

Ты спрашиваешь, почему ослабевает вкус; да потому что человек черпать его желает только своими средствами, не видя в нем начала. «Соль – добрая вещь; но если соль потеряет силу, чем исправить ее? ни в землю, ни в навоз не годится; вон выбрасывают ее» (От Луки Святое Благовествование, Глава 14, стих 34, 35).

Пусть вкус никак не добродетель, но когда он добрый, то может ей сопутствовать. Пусть вкус никак не свет, но в нем он предстает и облачением, и формой.

И если рассудок хладный его не знает вовсе, и если живое разумение порою восхищается, его заметив, то дух его творит, чертою всякой порождая, неся с собой его повсюду, поскольку дух одновременно обладает и даром прикасаться, и даром убеждать.

Сии изящные дары отнюдь не измышление.

Когда вы вызвали живое впечатленье в душе своих читателей, вы мните, будто все уж сделано для них. Но есть ли средства, чтобы вызвать некий смех и у больного? Не кажется ли вам, что этим можно исцелить его?

Кто это будет отрицать? Когда писателям недостает успеха, то значит, недостает не средств им, а сюжетов.

И почему философы прочь выбросили материалы все? И почему они уничтожали человека с принципом его?

И вы, адепты точных знаний, зачем желаете увидеть квадратуру без центра иль числа? И может ли в фигуре квадратура находиться? Два в трех присутствует, как пять в шести и семь в девятке.

Воспринимайте мысли и не ищите их, когда хотите вырастить на человеке ветхом, привив его, обновленного человека. Однако ветви человека ветхого так поднимаются и затеняют человека обновленья, что он не достигает предела своего развитья.

183

Большой бы самый из даров небесных мог заключаться в нахождении рядом с нами зоркой стражи, какая бы напоминала непрестанно нам о том, что существует живых обитель.

Пусть человеческое сердце исследует свои действительные нужды и более не усомнится в том, что там не оказалось жемчужины евангельской.

Порой нам кажется, как будто мы продали свое все состоянье, однако мы его лишь заложили, готовые его вернуть при первом случае удобном.

Итак, позволим нашим чувствам только то, что мы желали бы увидеть для нашего ума. Позволим своему уму лишь то, что мы желали бы узреть для сердца нашего. Позволим сердцу своему лишь то, что мы желали бы увидеть в Боге.

Посредством этого все наше существо пребудет равномерным, в покое пребывая, который Павел почитал превыше всякого рассудка, хотя его не исключал: я Богу помолюсь с любовью, а также с разуменьем.

Премудрые, мечтали бы вы научить людей, им ничего не говоря, воздействуя довольно кротко на человеческую душу.

Благодаря чему растения спасенья произвели бы сами по себе плоды своей чувствительной природы. Но опасаетесь переступить вы сами чрез себя.

Приверженцы тщеславия, вы спрашиваете, почему вам не дается истина. Да потому, что создана она для всех.

Даешь ли милостыню ты тому, кто в силах сам трудиться? Сие бы означало поддержку лености его, ведь человек приговорен есть хлеб свой в поте своего лица.

184

Адепты Сведенборга, желаете узреть вы во всех фрагментах Писания Святого три смысла разные. Хотя заметьте, что учитель ваш всегда там видел только два значения, истинное и благое, их применяя к трем разрядам: природному, духовному с небесным.

И вовсе не было того, к чему бы он ни применил один из смыслов этих двух, пусть в них и не дает он никогда обоснованье духу. Имеются ли образы, которые даются лишь для разряда одного? Желать нести их дальше значит преодолеть их отношения.

И относительно людей Бог не проявлен ли в объектах трех, когда Он исцеляет, просвещает и освящает смертных? Воздействует ли сразу этими вещами на человека всякого, или постепенно влияет ими на него Он?

Одно растение способно служить лекарством для больного, предметом наставления для химика являться и украшением быть садов у нас. Когда оно использовано уж в одном из этих видов, то может ли одновременно пребывать в иных двух?

Не здесь ли кроется единое начало естества, которое растенье это образует в вышестоящих случаях подобным образом, как и любовь всегда с божественным началом, что действуют в трех степенях, где человек является объектом божественного деланья?

Идея шведа необыкновенна и его сердце возвышает, хотя и побуждает к страданью утонченные умы.

В его произведеньях тысяча свидетельств того, как был он часто и великолепно дарованьем озарен! И тысяча свидетельств того, что часто и ужасно ошибался он! И тысяча свидетельств, что видел он лишь середину своего произведенья, его не зная ни начала, ни конца!

Свидетельства ничтожны для профана, который о них вовсе не подозревает. Готов он верить непрестанно всему, в чем нечто истинное есть. Готов отвергнуть все, в чем нечто ложное найдется.

Однако каковы свидетельства у Сведенборга? За доказательство он полагает только свои виденья и Священное Писание. И каково доверие свидетельствам двум этим у человека, что заранее не обладает здравым разуменьем?

Вы подтвержденьем факты докажите. А принцип – логикой и рассужденьем. И никогда не говорите человеку «верь нам», но «верь в себя» ему скажите, «в величье сущности своей, которая дает вам право и чаять все и проверять, когда не прекратите вы просить об этом Того, Кто все дарует».

Твои писания, о, знаменитый и достойный человек, большое благо могут сослужить, полезно потрясая человека в дремоте летаргической его.

И если Сведенборг нам не дает устройства точные духовного предела, то уж, по крайней мере, побуждают мыслить, что существует этот мiр! И в том – оказанная служба шведом средь бездн, куда его системы увлекли.

185

И отчего нас может молитва утомить? И разве зло уж прекратило действие свое и не стремится больше власть распространить свою? И неужели вода потока прекращает угрожать челну, когда ему не в силах равновесие сохранить?

Напильником, прекрасно закаленным, молитва праведного есть, которого предназначенье беззаконий ржавчину сточить, покрывшую и мiроздание, и человека; ведь ржавчина сия способна стать активной и живой, червям уподобляясь, что в нашей плоти возникают, затем ее уничтожая!

Утраченными будут все моменты, коль не к обители святой стремится человек; ему в зачет пойдут лишь те из них, когда участвовал в Господнем деле он.

Все праведники, все избранные пребудут залогом мiрa, и необходимо, чтобы они исполнили бы миссию свою, которую сам свет свершить не сможет.

И нужно, словно в древних обрядах погребальных, чтоб их слезами наполнилась бы чаша скорби до краев, ведь человечеству она дана для искупленья первородного греха.

Когда исполнится сосуд, его возьмет святитель высший в Свои руки и предоставит в жертвоприношенье Своему Отцу; затем прольет его Он на людское царство, и будет жизнь дана нам.

Отец сей жертвы не отринет, поскольку слезы Искупителя пребывают в священной чаше; они – Его любви и скорби влага, которая животворить способна пророков пролитые слезы, а также слезы, что прольются от имени Его до окончания времен.

Однако не напитают никогда собою эти слезы беззаконий царства! Они отвергнуты им будут, или иссохнут прежде, нежели его обрящут: столь далеко оно от царствия любви!

186

О, человек, не ты ли во вселенной утвержден, как в средоточии спасительного утешенья? Все трудится премудро во исцеление твое, своим развитием являя различные ступени, по которым пройти обязан ты.

Бальзам утешенья, что применим к твоим печалям, составлен из листьев древа жизни. И коль ты пользуешься соком корневым его, то свою силу поддержать не сможешь.

Необходимо прежде, чтобы вкусил бы ты плоды от древа жизни. И только через это достигнешь состоянья человека зрелого; глаза твои настолько укрепятся, что в одночасье будут созерцать и торжество Иерусалима, и сокрушение твоих врагов лукавых.

Первоначальная пора существованья, но не была ль она наполнена прискорбным облегченьем печалей первородного греха?

Своим Явленьем Первым Искупитель род человеческий ввел в состояние выздоровленья.

В Свое Пришествие Второе Он восстановит человека в состоянии совершенного здоровья; и человек тогда познает полноту путей любви.

Познает он, как вещи все от самого начала сотворились: они пройдут и распадутся на его глазах.

Но почему он прежде этого знать не сумел? И не рожден ли он для действия с борьбою? И созерцанье не предназначалось разве для времени отдохновенья?

И кто же, Господи, есть человек, и для чего его Ты допускаешь к познанию законов мудрости Твоей?

187

Как можно сомневаться, что необходимо отречься целиком от мiрa этого, чтоб к истинам прийти определенным? Ученые мужи, сего вы всякий день являете нам подтвержденье.

На чем оснует доказательства свои наиточнейшая наука ваша? На линиях с поверхностями. Имеются ли вещи там, которые природа порождает, и разве она всегда тела не производит?

Обречены вы извлекать из этих тел все элементы главные, что образуют их; но исходя из данных наблюдений только, способен наставлять нас геометр.

И если бы не совлеклась материя однажды, то разве истина предвечная могла б известной сделаться когда-то?

Со времени, когда мы потеряли меру духа, его число и вес суть вес, число, физическая мера порядка низшего, который нами правит, и мы в нем обязуемся служить. И если нам продается хлеб сегодня с пропитаньем нашим, то некогда они нам с изобилием раздавались.

И значит, как обрести нам вес, число и меру, которые являлись прежде частями подлинными нашего ума, коль не избавимся от меры, веса и числа поработивших нас подложных элементов?

Великая задача. Имеет ли лукавый силу породить болезни даже, чтоб торжество и славу обрести леченья их благодаря наукам, которыми ему предоставляем брать над природой верх?

Имеет ли он силу подготовить и предсказать события, которыми располагает, чтоб славу получить, ведя их к завершенью, и соблазнять нас правом претворенья их?

Однако благоразумные и праведные люди раскроют наущения врага, его поклонников разоблачив, чтоб их препроводить к подножью истинного алтаря.

188

Бог мiр создал, как образ Своей силы и Своего величья. Его же преходящие творенья никак не обладают совершенством нравственным, поскольку тогда Ему бы бесполезно было их создавать.

И все же, они приходят к идее нравственного совершенства благодаря их принципу, а цель их – разуметь, что все прекрасное исходит от Сущности Первоначальной.

И непрестанно Господь спешит к творениям Своим, чтоб оживлять существование и красоту. Присутствует меж ними Он, подобно царям благим в державе их, повсюду оставляя знаки Своего благодеянья и Своей любви.

Желает Бог нам непрерывно нравственную красоту открыть, ведь Он является ее источником единым; Он жаждет, чтобы ею без остатка прониклись бы сердца людские.

О Господе слова премудрости и красоты, и правосудия, и разуменья слиты воедино, как будто бы поглощены в единстве Его любви; они все ощутимы, но неразличимы.

И для существ, которые при Боге, слова проникновенья, размышления, сравненья, активности растворены и слиты во блаженстве: они используют дары все эти, не различая их черты.

Божественные свойства, вы имена берете, деяньям повинуясь, каковыми распоряжается Господь, согласно существам, на кои воздействовать Он должен; священные писатели, располагая только степенями ваших операций, способны, особо не тревожа, мне показать все в Боге, вплоть до наших органов и до недугов наших.

Итак, насколько удаляемся от нашего единства с Богом, настолько вынуждены мы искать другие имена и новые слова для выражения разнообразных состояний, в которых пребываем, и совершенства представлять себе, которых больше не имеем пред очами.

Вот почему все наши языки и даже язык существ духовных будут преходящи; останется один божественный язык; составлен он из двух лишь слов – Блаженство и Любовь, которых достаточно вполне, чтоб в вечностях любых беседы не могли прерваться.

189

Подвергнуты ль фундаменты и основанья здания, как здание само, влияниям смятенным атмосферы и нестроеньям всяким ветров и бурь? И чувства могут ли достичь сознанья внутреннего человека?

К несчастью, в состоянии нашем чувства легко передаются внутреннему человеку.

Воздействие они имеют, его чувствительности уподобляясь; с чувствительностью этою соединившись, они влекут к себе и человеческие мысли.

Откройте же пределы жизни, куда душа воссесть стремится за трапезой священной; души происхожденья слава влечет ее в обитель света.

Народы чуждые храм уничтожили Господень; они сосуды дорогие захватили, служившие для жертвоприношений, и посреди самой храмины они устроили пожар, и стены сокрушили; однако храмовые основанья еще находятся в земле, и сохранились планы святилища сего.

190

Заметно ль множество писателей и книг, которые способны усомниться от недостатка слова?

Казалось бы, язык древнееврейский возник не для письма. Отдельные из слов его столь схожи меж собою, что могут различаться только по произношению.

И было б верным то, что записав утраченное языками, они бы действенность вновь обрели свою? Не существуют ли различные произношенья, которые способны до бесконечности варьировать словесные значенья, тогда как в написании сей смысл всегда один и тот же?

Но нужно ль дальше углубляться? Смысл письменами отражался и изображался, лишь искажениям повинуясь. В иных эпохах разумелся он по действию и в разговоре.

Господь поведал устно Моисею Свое Имя и заповедал на горе Синайской повеления Свои. Скрижали с начертаньями давались для народа, который и словес не мог уразуметь.

Следите далее за тем, что происходит вокруг вас.

Вы говорите прежде детям, чем заставляете писать их, и прежде, чем писать на их глазах.

Так изначально подлинный язык обязан говориться перед тем, как письменным предстать; он будет сказан, что потом в письме не отразится, ведь разумение любое пребывает в слове.

И пониманье языка святого низводите к числу вы, Масореты, которого вам абрис показался, или которое вы сами сочинили. И как возможно непрестанно располагать числом безмерным для разуменья смыслов новых?

Подобным образом необходимо было б обращаться с искусственной словесностью и произвольной. Для языка духовного потребно духу оставлять заботу о развитии его по усмотренью разуменья духа.

Ужель по книгам, при помощи соображения людского апостол Павел достигал вещей невыразимых; апостолы же удостаивались говоренья на всяком из наречий во вселенной?

191

О, человек, животные и те не обладают никаким сомненьем о сущности своей и о своем законе. Из них любое защищает свое существованье и свой особенный характер, вплоть до полнейшего уничтоженья, поскольку животное исполнено деянием, себе присущим.

И ты, подобно им, имеешь деянье жизненное, благодаря которому ты мог бы, по их примеру, защищать реальность сущности своей; и ты имеешь более троих свидетелей в своем распоряжении, чтоб чувство своего существованья поддержать, когда твое воинственное действо в отдохновеньях пребывает.

Являются свидетелем разумным числа.

И музыка есть чувственный свидетель.

А геометрия свидетелем материальным предстает.

Последняя тебе к любому исправлению послужит, а числа все удостоверят, и музыка собою оживотворит.

Отказано животной твари в этих средствах, все доводы которой в физическом телесном действии; однако животное тебя неколебимей и верней в своем законе.

Разнясь с тобой, оно свое господство не переместило: земные обладания его нисколько не пленяют, в отличие от человека, подложной внешностью; поэтому лукавый своею властью намного меньше может оказывать влиянье на него.

Но выше ты его благодаря сопротивлению лукавого господству и власти сокрушительной его.

192

Какими средствами располагают нас поражать природные явленья, которые поэзия передавать способна? Они в правдивых характерных описаньях, особенно же – в нравственных уподобленьях их.

И разве без этого бы смог существовать язык богов?

Священные писатели взывают ко всем произведениям премудрости, чтобы исполнить обязанность возвышенную эту. Стремнины, горы, животных и деревья они упорно привлекают для воспевания Господней славы.

Вот потому-то лирика с божественной поэзией столь сильное в нас впечатление творят.

Что ты собой являешь, простая описательная муза? К финалу ты ведешь нас только через промежуток; поэзия иная нас направляет прямо в средоточье возвышенных предвечных отношений, где свет и истина.

Изобрази же мне, как Иов, молний глас и силу Бегемота, который есть истоком путей Господних.

Изобрази же мне, как Аввакум, каменья, вопиющие от средостенья, и отвечающие бревна им: «“горе строящему город на крови и созидающему крепости неправдоюГ» (Книга Пророка Аввакума, Глава 2, стих 12).

Изобрази же мне, как Моисей, потоки, прекращающие течения свои по его гласу, и с ночью день, послушные его реченью, и само небо, помогающее замыслам его, производящее по усмотрению его и жизнь, и смерть, мир или ужас, свет или тьму.

Изобрази мне Богочеловека, оставившего собственную славу, чтоб нас от низости возвысить. Изобрази Его, исшедшего из круга верных собственных овец, чтобы взыскать заблудшую овцу и, водрузив ее к Себе на плечи, в овчарню принести Свою.

Тогда ты предваришь меня в картинах этих, поскольку цель их и предмет – душа людская, поскольку сама моя душа из области произошла, которой и принадлежит наречье это: душа сотворена, чтоб разуметь его.

193

Мой дух воспринял разумеющее утешенье, объял он отношенья слова к гармонии и звуку. Иль не подобны все они числу? Имеют ли отличие они иное, ужели только разницу в своих законах?

Звук образуется в углах; гармония – связь средоточия с углами; и слово действует из центра самого.

Ведь слово плодом предстает и средством жизни; отсюда человек – носитель жизни; вот почему Пришедший свыше путем являлся, истиной и жизнью.

В Нем – кватернер божественный, который есть агент универсальный всех чудес: он изменяется, он формы обретает, чтобы наполнить все пустоты; однако сохраняет он всегда бессмертный свой характер.

Людское слово, ты не должно никак безмолвия узнать. И не свела ли слова Своего Верховная Любовь до твоего числа, чтобы тебе не потеряться, чтобы гармония не прерывалась.

Жизнь воспоем и слово, и славой воздадим мы слову человека. Оно достойным было, дабы Божественное Слово явилось заменить его.

Познает кто священное число Божественного Слова? Оно превыше всякого рожденья.

Оно распространилось для творения вселенной; Оно распространилось для воскресенья человеческого слова. И возвышаясь к своему единству, Оно восхитит и его к Себе.

Они еще в сомненьях пребывали, что это Слово Божеством Самим являлось! Берется ими ли за основанье человек и числа с естеством?

И человек по смежности своей?

А числа из-за их перемещений?

И естество, поскольку он его повсюду засевает?

194

Располагаешь ли достаточным в своей молитве постоянством, чтобы почувствовать, что есть Господня воля? Ты вскоре испытаешь, насколько больше человек любим, чем ненавидим.

Почувствуешь, как твое тело облачится в кроткое тепло, которое ему до дней последних обеспечит ловкость и здоровье.

Почувствуешь, как разуменье развивается твое, взор унося на поразительные расстоянья, что ты охвачен будешь восхищеньем за Созидателя чудес подобных.

Ты сердце ощутишь свое для радостей стремительных отверстым; оно способно разорваться, когда они продляться слишком долго. Счастливые плоды, которые произойдут от сих божественных эмоций, тебя всецело оживотворив, тебе дадут возможность оживлять себе подобных.

Однако, насколько действенно молитва эта способна исходить от нас? Не должно ли ей быть внушенной нам? Так позаботимся о том, чтоб тщательно внимать ей и повторять ее дословно, без изъяна.

Кто даст нам быть как будто бы ребенком по отношенью к голосу, который нам ее диктует?

И в нежном возрасте своем дитя молиться заставляют; ему внушают все слова, которые он только повторяет. И разом научают его частям молитвословий этих добровольных, свободных и могучих, какие его самим собой созиждут, когда избавится он от невежества и заиканья детства своего.

Правдивый кроткий образ того, что мы должны запечатлеть совместно с ангелом-хранителем своим, который никогда не покидает нас.

И такова задача, им исполняемая непрестанно подле нас, его, нас научающего элементам возвышенных молитв, что сотворим однажды мы, когда отделимся от нашей бренной оболочки.

Блаженны мы, коль наши развлеченья не помешали нам довольно часто ангелу-хранителю внимать.