Текст книги "Человек Желания"

268

Зачем вы засеиваете поля своим зерном, о, люди века преходящего? Не в упованьях ли, что это обильный урожай вам принесет?

Зачем вы тело изнуряете свое усталостью и потом? Не для того ль, что обольщаете себя извлечь из всех усилий ваших плоды, которые сторицей возместят убытки ваши?

И почему вы не хотите так же использовать иные ваши свойства?

Зачем расходуете понапрасну свои слова, и как беспечны в результатах вы, которые влекут они собою? И разве слово вам не дано, как и другие зерна, дабы производить вам урожай?

Блажен, кто всякий день заботится об урожаях слова, способен кто себе сказать по завершении дня: «Я не напрасно его сеял, и не возделывал его я зря; земля мне воздавала большим, чем я ей отдавал!»

Но разве в книгах должно сеять слово? Не есть ли книги мертвая земля, где слово уж ничто не может обрести и дать ей ничего не в силах? Душа людская – вот земля естественная слова.

И в душах нас и наших ближних необходимо сеять слово, чтобы оно произвело нам урожай разнообразный.

Создателю же слова нужно воздавать почтенье словом и его плодами, поскольку Он – земля живая, что порождает, производит самое себя и не имеет никакой нужды в посеве.

269

Когда исполнится моя молитва силой? Когда же она станет подобная огню печному, металлы расплавляющему?

Служением жестоким, необходимостью суровой будь скорее, моление мое! Бальзам становится таким же очищающим для ран! Любая его капля, в них проникающая, несет выздоровление и жизнь!

И несомненно, что для дарованья жизни и здоровья, Ты, Господи Всевышний, человека сотворил. О чем судить он может по доброте, какую испытает его душа, когда им выполняется божественное назначенье.

О чем способен он судить и по скорбям, когда рассматривает бедствия народа, желая в распоряжении своем иметь бальзам из Галаада, чтоб исцелить их.

Исполнись же слезами, коль не можешь ты применить бальзам из Галаада. И если непрерывными они пребудут, возобладают силою его произвести, заставив вместе с ними течь.

И если позволительно желанью ревности предаться, то это для души, что ощущает скорби милосердья.

Мои глаза, наполнитесь слезами! Рыдать мне должно будет на протяжении столетий, пока не возвращу бальзам животворящий.

Но почему столь долгий срок? Да потому, что все столетья я в расстоянье обратил меж Ним и мною.

К тому же, если б обладал отвагой я рыдать в течение столетий, то разве не обрел бы я Его, не овладел бы Им вне времени и вне столетий?

270

«Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего» (Второзаконие, Глава 18, стих 9, 10, 11, 12).

Бог основал Свой храм у человека в сердце; и там он план его предначертал; а человеку остается стены возводить храмины и завершать строенье все.

«И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему…» (Бытие, Глава 1, стих 26).

Здесь будет установлено святилище Мое, Я это место сокровенное назначил святым святых.

О, человек, здесь тайновидец избрал обитель для себя; так окружи ее деревьями большими и густыми, чтоб их вершины, соединяясь в арки, над ней склонялись, ее от взгляда профанического пряча.

И для себя ты сбереги врата единственные эти, желанья удрученный человек, и в них вступай ты как первосвященник, снаружи оставляя все нелепые хотенья, всю алчность ложную, все ризы оскверненные свои.

Вступай туда один с единой мыслью, чтобы она была бы мыслью Бога Твоего. Так без остатка ты отделиться сможешь от мiроздания всего, имея только Господа в свидетели своих молитв и просьб.

Почтительно приблизься к тайновидцу и ожидай в безмолвии, все свои внутренние силы как бы устранив.

Не преминешь воспринять ты ответ, пусть не услышишь слов произносимых вовсе.

Оттуда выйдешь, излучая славу обители священной этой. Ты будешь вынужден скрывать лицо перед народом из опасенья, чтоб его не ослепить.

Ему ты о Божественных решеньях сообщишь, и будешь сам предохранен от уловлений и обманчивых указов князей лукавства.

Пусть твои мысли непрестанно устремятся в тайновидящее сердце; Господь желает, чтобы слушал ты лишь одного его; обязывает Он тебя бежать всех предсказателей иных.

Храм основал и тайновидца Своего поставил Господь у сердца твоего, чтобы в столетие любое, в любом из мест, где будешь находиться, ты смог войти туда и посоветоваться с Ним.

271

И разве, погрузившись в лень и небреженье, ты должно обретешь взгляд Божий и Божию десницу?

Не забывай же никогда: Господь Наш – Бог ревнивый, Он любит, чтоб Ему молились, поскольку лишь молитва открывает доступ к Его божественному житию.

Взмолись, душа людская, взмолись, моя душа: не можешь ты молиться, когда б Сам Бог с тобою не молился. Как может Он тебя отвергнуть, когда влечет тебя, прося лишь об одном: Ему молиться?

Предавшись сильно вещественному мiрy, который от тебя идею устраняет вещей возвышенных, захочешь ты задать вопрос себе однажды: «А существует ли предел духовный?»

Когда ж до краю одухотворишься ты, то в состоянии будешь спросить себя: «А существует ли материя вообще?»

Небытие и квиетизм материи триумфом предстают, однако они являются для духа адом.

Ведь ты не отрицаешь, что шаг единый к заблуждению с собой приводит страсти, и разве недостаточно всего лишь шага, чтоб быть пресыщенным страстями?

И если сделаешь второй ты шаг, страстям предавшись, то станет сложно для тебя оттуда возвратиться, поскольку это будет не обманом соблазняющего естества, а жалом смерти, которая посредством своего числа и своего отравленного жезла тебя опутает своим господством.

Но почему ты дальше не пошел стезею извращенной? Не приводила ли она тебя к чудовищному рабству? Да потому что ты во власти избавления, свободы, счастья пребывал.

272

Мой друг, веди меня к источникам живым. Начнем питаньем силы восстанавливать свои. Ведь нам необходимо сорок дней идти, чтобы достичь горы Хорив.

Мой друг, веди меня к источникам живым. Призвав Предвечного, пойдем познать земные страны. Пойдем, смиряясь и себя безмолвием готовя; не должно ли нам именем Господним облачиться, чтоб в этих странах нам не затеряться?

Пойдем на Север, чтоб исполниться там силой и доверьем; и вскоре будет покорен сам Юг. Затем к источникам живым мы возвратимся, чтобы воздать им поклоненье.

Зачем они закон с распоряженьем дали, которые рассматриваться могут только советом благотворным? Насколько кротка же верховная премудрость! Она нас призывает, хотя и не повелевает нами вовсе.

Мы можем человека к убежденью привести, поскольку оно зависит лишь от мнений наших, но мы его не сможем в веру обратить, ведь единение она и чувство вместе.

Мы можем привести его к учению и просветить благодаря занятьям ежедневным, но мы не сможем привести его ни к мудрости, ни к жизни одухотворенной, поскольку дух сам по себе ему дается.

И он дает единственное знанье наставлять, по случаю вещая, но вовсе не по движенью воли человека.

273

Но по какой причине отводите вы место славное эпическим поэмам? Не потому ли, что они пред нами предстают, как плод духовный, для наших глаз вскрывая пружины тайные больших событий, о коих повествуют?

О, человек, прикован ты, вне всякого сомненья, к Познанью всех сокрытых и духовных средств, поскольку связаны они и с сущностью твоей, и с элементом естества твоим.

К тому же, поэмы эпические эти, хоть лживы и искусственны порою, господствуют над мiром больше, нежели научные произведенья.

В иллюзиях эпических поэм присутствуют определенные оттенки, что истины самой суть проблески и отраженья: они-то зачаровывают нас своим подобьем с вечным идолом нужд и желаний наших.

Поэзия пророков, происходить ты можешь от поэзии эпической, которая лишь пересказ торжественный интересующего факта.

Однако поэзия эпическая не может появиться от поэзии пророков, единственной поистине могучей и достаточной для всех законных нужд рассудка нашего.

В Европе некогда блистала поэзия эпическая. И только в Азии на свет родилась поэзия пророков.

Но разве Азия не колыбель для человека и достижений всех великих его истории разумной? И не оттуда ли произошли все знаменитые религиозные ученья, что обладали влияньем на вселенную великим?

И это зрим мы в стиле рисунков самых смелых и аллегорий самых живописных, и разумом своим одновременно: великие реальности там пребывали.

А ты, Европа, собирала лишь плоды древ этих урожайных, и никогда не обладая превосходством вдохновенья, всегда ты в пересказах упражнялась.

Лучей ты отсвет, кои в Азии сияли. Поэты азиатские влияли; поэты европейские лишь рады оставались изображать влиянье это.

После чего поэзия пророков уже утратилась для них, ведь прибегали европейцы к поэзии мифической и мнимой, чудесное предпочитая черпать в воображаемом порядке, вместо того, чтобы решиться преодолеть его.

Ведь высший и святой характер, который Творец вещей запечатлел на человеке, неизгладим.

Неблагодарный человек, исследуй сам свои произведенья, коль силы не имеешь исследовать создания Творца, и в них всегда ты обнаружишь свидетельства против себя.

274

Во все мгновенья жизни нашей мы воскресать должны из мертвых. Мысль, действие и воля наши, а равно чистые и верные стремленья, – все это погребла могила.

Расставили повсюду стражу синагогальные владыки из опасенья истины друзей, учеников ее. И сдвинуть нам необходимо камень с начертанья, и бдительность охраны обмануть, иль сокрушить ее своею силой.

И саван нужно нам совлечь с себя, порвав повязки, которые опутали все члены наши.

Вновь воспринять необходимо нам и ловкость прежнюю с такой же чистотой, первоначальную подвижность, и в небо вознестись, как дух, вернувшийся к своему собственному существу.

Но прежде чем достичь сего всемерного исполненного воскресенья, пройти необходимо чрез воскресенья частные: они и составляют элементы всей нашей жизни временной.

Как нам самим достигнуть частных воскресений, и разве Тот, Кто воплотил их все в Своих сраженьях и победе не положил нам в той же мере участвовать в Его усильях и отваге?

Вот потому Он «и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием. И, взяв чашу и благодарив, сказал: примите ее и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается» (От Луки Святое Благовествование, Глава 22, стих 15, 16, 17, 18, 19, 20).

275

Как здрава и жива душа, коль крещена она в молитве, ей омыта! Оставьте выразительным словам их силу: премудрость их наполнит, чтоб потрясти слух грубый и нечуткий.

Благодаря чему она нисходит к селянину простому: без этого он не уразумел бы вовсе наречия ее.

Премудрость хочет говорить для всех людей; не потому ль она порою величава, принижена и даже раболепна, проста и остра как стрела, груба и грузна, словно человек деревни?

Она сама ли не клялась, желая, чтоб вся земля исполнилась бы славою Творца?

Имеешь время ты? Спеши его облечь в молитву; не трать его ты столько на размышления свои.

О, умозрители, на кафедрах воссевшие, вы хорошенько позаботьтесь предостеречь от ваших слов! Чем больше изучаются они, тем более опасными пребудут. Мысль человека может зародиться от плодов их.

Частенько даже он не ожидает, чтоб плод поспевшим был, и мнит его он зрелым прежде, чем созревать он начал.

И для него плоды сии становятся оружием священным, и удушает он своих учеников, когда они о хлебе его просят.

Каков тот человек, который не оставил в себе твориться определенной формы, где все должно принять один и тот же отпечаток? Все то, что формой не смогло облечься здесь, вне разумения его; он может это только отвергать.

Чти пастырей, коль Сам Господь их направляет; когда ж невеждами они являлись, то это испытание для Церкви. И если приходят они сами по себе, необходимо за них молиться, дабы верховная десница от их безумия их исцелила.

Все совлечем с себя мы сами, когда желаем превосходно облачиться, в беспечности не пребывать по отношенью к плоду нашей мысли.

276

Материя была дана для человека в качестве отдохновенья среди его усталостей великих. Она являлась тенью большого дерева, под коим жнец заснуть бы смог на несколько часов палящим летним зноем.

Однако возомнил он, будто бы в материи самой заключена и вся его работа; он в культ ее возвел с заботой, непрерывностью, усердием неимоверным, которые в пределах вечности царят и в культе Созидателя существ.

Несчастные, желали ли они на место бездны небо передвинуть? Достаточным здесь оказалось лишь мысль их переставить: теперь довольно, чтобы им увидеть каким являлась их первичное предназначенье, и станет каковым их осужденье.

О, человек, когда бы знал ты, какие пламенеющие бездны самим тобою вырыты в тебе же!

Огонь подземный вздымается через руины мiрa и освещает бренность их. Он в воздух поднимается благодаря закону собственного естества.

И сколько времени обязан он блуждать в пространстве, пока соединится в элементах чистых, субстанцией животворящей став, спасительной и порождающей?

Все вещи преходящие в обличьях внешних только существуют; и кажутся они живыми внешне со средоточьем мертвым. Какое здание желаешь ты воздвигнуть из этих материалов?

Наоборот, устойчивые истинные вещи погребены во мраке нашего предела, и представать должны с животворящим средоточьем и мертвой внешностью.

О, радость мудрых, ты потому профану неизвестна, что можешь сделаться реально ощутимой, лишь приходя от Бога к человеку.

277

Когда поднялся ключ над сводом, то стали бесполезными леса. Ведь все иные камни от него их силу обретали. Он человека спас, смерть поразив; однако он не лишил его возможности в погибель впасть.

И если б властью мы не обладали смерть создавать, нуждалась бы божественная сила Пришествием Своим ее разрушить?

Вот почему Она во всем подобной стала человеку, который мог приблизить смерть; вот почему Она грехом не обладала, который мог ее разрушить.

Кто описать способен ликование небес, когда они узрели сокрушенье смерти?

О, люди, жизнь плоти вы даете своим детям. Вы отмечаете их день рожденья, как праздник, освещением слепящим, так памятуя о небесном свете, сопровождавшем первоначальное рожденье человека.

Когда же человек земной исполнил путь свой в жизни преходящей, и входит он в пространство духа, все обитатели его, подобно вам, ликуют при виде возрастания духовного семейства.

И каковым должно быть счастье божественного царства, когда оно увидело рожденного для Бога человека! Кто как не Бог воздать бы мог нам этой божьей жизнью и обновлением семейства Бога?

Ступени порождения имеют наслаждения свои. Их все познать способна лишь душа людская, поскольку сопряжена со всякою ступенью.

Безумцы! Они твердили, будто человек ничтожеством являлся! Безумцы! О, как они однажды постыдятся за это исшедшее от них проклятье!

278

Способен корень все творить лишь своей потенциальной силой. Вот почему Бог все творит через Своих пророков. Ты Сам, божественный Спаситель стезю в душе Своих апостолов открыл; и мог ты действовать лишь им благодаря.

Вот почему настолько труд неспешен и потаен, ведь должен он пройти дорогой человека, который более не пребывает в своем установлении первоначальном и в чистоте.

Не должен ничего Ты человеку, поскольку он все от Тебя воспринял; однако Ты его и в сумраке взыскуешь, и в преступлениях его. Не можешь Ты его забыть, ведь есть живое, святое и безраздельно кроткое стремленье корня к силе.

Единый луч божественный не может ли все чудеса произвести? И удивительным бы стало, как целый мiр бы покорился человеку, когда бы человек оставил Бога царствовать в своей душе и Им Единым вдохновлялся?

Какой покой возник бы на земле, когда бы в новые простые души детей слова бы засевались и верные идеи?

И Бога с человеком отношения первоначальные в эпохе каждой проявлялись бы в естественных их состояньях, и цепь веков для человека представала бы лишь долгим развитием познанья, добродетелей и наслаждений, которые на алтаре хранятся сущности Его.

И значит, какова должна быть скорбь у человека изволенья, когда читает он: «Когда б воззрел Господь с небес на землю, чтоб знать там есть ли человек, который благ, обрел бы Он на ней хотя бы одного такого?»

279

Необходимо ль дать вам доказательства величья человека? Он есть единственное существо в природе, которое способно на иные сущности оказывать влиянье по праву воли собственной.

И все они, кроме него, поражены ограниченьями в правах своих, зависящих от их природных сил. Они и требовать не могут ничего от сущностей других.

Но человек имеет власть все дать им вплоть до слова, и удивительного нет, что изначально он нарекал их именами! Ведь не для них же установлены века над всей планетой?

Но почему ты отрекаешься от этих славных званий? Ты не погибнешь – это знаешь – поскольку ты есть сущностная сила Божества. Когда бы захотел, то мог бы сам не быть несчастным, ибо мгновенья одного прожить не можешь ты без Бога Своего.

И по примеру солнца, ты был освобожден лишь для того, чтобы ростки невидимые оплодотворить, которыми наполнено твое пространство.

Ты перестал орудьем милосердия являться, но прекратив им быть, ты целью сделался его, и служишь ты ему в свидетельство вовеки. Премудрости законы и благотворные постановленья ведь неизгладимы?

280

К чему приводят первые шаги премудрости? К испугу от пороков, скверн, что наполняют землю. Какой безмерный груз должны сносить деяния фундаментальные колонны?

Они – Гераклы истинные, которые поддерживают мiр: дать послабление себе они не могут и на мгновение; в противном случае, уклад моральный мiрa обрушился б, в руины обратившись.

О, люди слабые и развращенные, пред мудростью вступаются столпы за ваши заблужденья; небрежные правители, они за вами и вашими державами следят, которыми не в силах вы ни управлять, ни защищать их.

Но беззакония иного рода исчерпываются вплоть до причиненья смерти, чтоб одолеть их. Над брешью крепости, врагами осажденной, витают слезы и молитвы, и милосердие, и непрестанные усилья всех свойств защитников твердыни: вот состояние, когда ослаблен в человеке грех преступления и лжи.

Немудрено: защитники спокойны средь всех терзаний этих, поскольку страданья сохраняют человека для высшего предела.

Пророки с истинными мудрецами всегда страдали неизбывно. И часто они желали смерти, хоть ни один из них ей и не предавался; являлись ли Архитопелами с Иудами они?

Принесший в жертву сам себя Самсон был вовсе не по преступленью удручен, но от желания спасти народ свой.

Есть ложные мученья, рожденные от преступленья, которое мы совершаем во время прозябанья нашего под игом и, от него избавившись, страдаем.

Утаиванье их для нас фатально: благодаря сему жестокому лекарству, мы, вместо исцеленья, получаем горшие болезни, поскольку еще дальше отступаем от закона.

281

Смотрите, как человеческий язык черты, зажженные собою, образует над всеми сущностями. Смотрите, как он покрывает вселенную своими письменами светлыми. Повсюду растворяет он сгущенную и плотную материю; повсюду он спешит металлы переплавить.

Чего он не коснется, все искры источает, поскольку сам исшел от света и должен царство света умножать.

Ты содрогаешься звенящей медью, когда тебя он поражает, истины противник! Пытаешься ты ясность помрачить его огнем нечистым, и все усилия предпринимаешь, дабы противоборствовать его влиянью.

Но никогда его не превзойдешь ты. Не отразился ли на человеке божественный язык? Не начертал ли он на нем святые и бессмертные письмена? Кто мог бы рассказать его происхожденье?

Кто мог бы описать его, когда на нем запечатлела свое божественное имя святость? Ниц пали небеса от поклонения и изумления пред мощью и величьем Господа. Враг трепетал, и ангельское сердце явилось жизнью поглощенным.

И даже ныне, человек, еще способен твой язык в перо писателя пылающего обратиться, в перо светящееся, гулкое.

Поскольку ты для этой цели появился, то разве не можешь ты извлечь глагол вселенский, рассеянный в безмерности пустынь.