Текст книги "Человек Желания"

282

Зачем ты мнишь оставленным себя, когда душа твоя страдает? И сможешь ли забвению предать, что очищение тебе необходимо в дольнем мiрe?

И если божественная мудрость интересуется тобой в твоих ошибках, то думаешь, возвышенное состраданье в твоих скорбях к тебе не обратится?

Не знаешь Бога ты, коль мнишь короткою Его десницу, хотя десница Его сердца безгранична. Ты изучи источник здесь сих безнадежных недоразумений.

Не должно нам здесь ни на что ссылаться, ни разоблачаться, ведь мы хороним заживо себя под собранными оболочками иллюзии позора.

Должны мы в дольнем мiрe подвергнуться спасительному испытанью, которое с собой доставим и в иной предел. Тогда уж испытаньям двум сумеем мы подвергнуться однажды, о том не зная, будем ли мы в состоянии их перенести.

Как мы рождаемся? Освободившись от всего! Все наслаждения и блага, к нам поспешающие, являются бесплатным даром, который предоставлен нам: вернее хочется воспринимать его, как приношенье.

И почему бы наших чад нам не рассматривать как некий вид пенсионеров, даваемых нам Богом, для возрастания к Нему?

И ропщем мы, когда приходит жертвенное время, мы, кто в себе не обладали крупицей жертвенного вещества!

Сыны Израиля, не сетуем мы больше на несчастья и от беззакония не плачем, – все это данные ступени нам для восхожденья на алтарь и жертвенный костер до той поры, пока огнь чистый не сойдет на нас, как в пору искупительного жертвоприношенья, и не восхитит нас с собою в жизненный предел.

Хвалите Господа, Израиля сыны; имеем мы нужду лишь в том, чем жертвоприношенья нам творить Ему. Когда же на мгновенье обращать мы прекратим к Нему свои псалмы и жертвоприношенья, виновными пребудем горше татей. Удержим все принадлежащее Ему и предназначенное для святого уклада жертвоприношений, для жертвы искупительной.

Израиля сыны, коль все другие вещества для жертвоприношений не существовали бы для нас, в самих себе бы обрели мы жертву, что для Него явилось бы приятным самым благовоньем. И только не приносите жертвы вы слепых и хромых, но жертвы здравые и постоянные.

283

О, сколько раз писатели твердили об искаженьях первородных, которые вещей начало изменили!

Их книги подчиняют нас воззрению другого человека, тогда как мы должны его черпать лишь в мысли духа.

И получается частенько по прочтении, что литератора хвалили, и фимиам ему курили. Но вещь божественная разве не таит развитья вящего в себе, и будет ли зачтен их труд ко дню последнему счисленья?

Что думать нам о тех, кто с истиной могли сражаться, вернейшие свидетельства отбросив?

Не дожидаясь эпохи будущего мiрa, не осудили ль их уже и в мiрe настоящем? Но какова их участь?

Она во лжи, которой истину терзают, в небытии, каким они желают реальность уничтожить. И коль сам сатана не ополчился на себя же, как истина могла б вооружиться против правды?

Ведь книга естества се человек, и книга человека есть Господь. И если бы не перестали мы читать внимательно в образчике Своем, природа бы читать не прекратила в нас.

Господь Всевышний бы не перестал своею славою и своим светом достигать ветвей последних из своих произведений.

Душа людская является отдохновенья местом для Творца, а естество должно быть местом отдохновенья человеческой души. Но нестроенье простирается повсюду. Господь не обретает больше отдохновения в душе у человека, душа же человека отдохновения в природе не находит.

284

И как работа совершится наша, коль наше тело раною не станет, и вся душа в страдание и скорбь не перейдет?

И если из-за первородного греха лукавый враг посеял в нас свои плоды, благодаря молитве и смиренью его мы низвергаем в бездны снова, и вместе с ним туда же падает его работа. Тогда в нас возрождается покой.

Но до тех пор преследованья нас терзали сего лукавого заимодавца, который требует от нас довериться ему.

Заступник верный, достаточно того, чтоб сострадание Тык нам имел, чтоб Ты разрушил наши беззаконья, и все наши грехи низверг на дно морское.

Заступник верный, достаточно, чтоб ты гонителей обрушил наших в бездну и их труды.

Необходимо, чтобы ты крепко запечатал эту бездну, чтоб вскоре бы врата ее они не источили для причинения опустошений новых.

285

Он до агонии молился; однако страданья Его плоти ничуть не ослабляли веры у Него; у нас, ничтожных смертных, вся наша вера исчезает пред радостями тела нашего! Как сохранить нам веру в страданьях наших?

Однако не за Него ли Он страдал? Не за Него ли Он сносил все тяжести греха? И эта вера с этим постоянством Его Утешителем укреплялись.

Пророки Божии, предчувствовали вы и знали торжество Его за несколько столетий до Его явленья.

Но много ли победоносцев, которых можно праздновать победы еще до их рожденья? Не отмечались ли победы эти с тех пор, когда их одержали?

Эллады и Ассирии цари, действительно завоеванья ваши возглашали пред вашим появлением на свет, но были они только преходящи и жизни стоили для ваших ближних.

Завоевания Победоносца должны давать жизнь людям всем и даже тем, кто мертвыми предстали, поскольку Он – единственный Создатель жизни.

Вот почему «Кость Его да не сокрушится» (От Иоанна Святое Благовествование, Глава 19, стих 36); поскольку не сокрушались никогда и кости агнца, на Пасху коего вкушали.

286

Откуда исходит гармония господств, как не от точности, с которой каждый свои задачи выполняет? Какую гармонию увидели бы мы вокруг себя, когда бы исполняли первоначальные свои задачи?

Благоразумие и сила являются одной и той же вещью; гармония есть силы и благоразумья дщерь. И существо, живущее от духа, Его в Троих познает и обретет в Них снадобье от всяких бед своих.

Не исправляется ль все духом? И если истребляется оно по мере, как он питается, сие не по причине ль чистоты Его огня? Но нестроенья нашего предела нас постоянно вынуждают к действиям неполным, которые питают нас лишь смертью и небытием.

Напоминаем на земле мы существо преступное чрезвычайно, которое всегда истощено, хотя не прекращает пожирать.

И какова гармония, что правит между нами? Как Иов скажем: «Вот земля, на коей не властвует порядок вовсе, но ужас вечный».

Дерзай, несчастный человек, восстанови на деле принципы порядка, что в существе твоем погребены.

Задышим, наконец, огнем духовным, дышать им будем, пока не сможем от него возжечь наш пламенник. И если однажды мы его сияния достигнем, ему угаснуть боле уж не в силах.

Покроет над землей алтарь бессмертный он, где мы должны бы были нашу жертву возносить и проявлять невидимое в видимом пространстве.

И не подобны ли все свойства человека свечениям бессмертным, которые должны на светоче златом установиться.

287

Стрела каленая пробила мою душу. Она разрушила все путы, сковавшие меня, подобно пеленам в младенчестве моем.

Наш Бог свои секреты сообщает лишь тем, кто посвящен Его служенью. Всем, кто становится причастниками Его духа и знания Его с Его любовью.

Ведь человек является вселенной целой, где всякие агенты всех мiров работают над исполнением закона своего. Воздействуйте на все его начала, овладевайте каждой его частью.

Смотрите за него, внимайте за него, деянью предавайтесь за него и говорите за него, и существуйте за него, поскольку существование его ничтожеству подобно, когда он предоставлен сам себе.

Особенно, помощники святые человека, его в молитве укрепляйте, ибо мертва его молитва, пока не возродилась.

Она покажется дыханием тщедушным, которое едва ли может возмутить листву дерев, себя подавленной оставив, как будто бы под зноем удушающей жары.

Иуда, но почему ты дальше не писал? Есть мысль твоя неудержимый ветер, который в движение приводит всю атмосферу и чувствовать нас заставляет освеженье духа после жары чудовищной одолевавшей нас температуры.

288

Необходимо, чтобы дух на человека нисходил и водворялся в нем, и силою бы заставлял его освободиться от всего, что засоряет человеческую сущность.

Грядет нести на землю Он не мир, но меч, не вопрошая, как скоро разгорится брань.

Желает Он, чтоб с ближними своими мы пребывали в мире, но в состоянии войны с собой самими. И если ты воюешь сам с собою, тогда с себе подобными ты в мире.

Каков тот человек, которого я вижу ступающим среди народов? Он будто светом праведных осаян. Его великолепная наружность о мудрости Его вещает и дарованиях, и силе. Он как светило движется огромными полями небосвода.

От летаргического сна очнитесь своего, изыдьте от гробниц своих, людские души, грядите взор свой устремить на человека, блистающего посреди народов.

Он явится пред четырьмя ветрами, им повелев отсрочить бури. Сойдет Он в пропасти земные, и в бездны сокрушиться повелит Он беззаконью.

Для человека возродитесь, дни покоя! Земля не убоится больше силы ядовитой, которая однажды обратится в спасительный бальзам.

Лукавый враг от человека отъят навеки будет. Когда-то он вкушал спасительный бальзам, но превратил его в отравленную желчь, которая не может язвы исцелять: она умеет только ранить и заражать собой самою.

289

Во всех пределах я замечу частицу своего греха, дабы они ее низвергли, в прах обратив. И стоит ли мне опасаться, что мiроздание мой грех узнает, когда я не боюсь, что Бог об этом ведает.

Я вам доверил свою слабость, и вы сочувствие мне окажите своею силой и возможностью своей.

Объединимся же в союз священный, чтоб грех бы для меня являлся, как будто вещью незнакомой и неспособной к совершенью и помыслам о нем.

Без ослабления сражайтесь, пусть всяк метнет свое копье на стены башни помраченья, что посреди Иерусалима поднялась.

И сокрушайте каждый день ее частями: обломки эти, падая, расселины закроют, которые огнь беззаконья проточил в земле.

И стены рушатся, и брешь пробита, и победитель водворяется с триумфом в крепость, спеша ее сравнять до оснований.

Без этого огнь беззаконья еще просачиваться сможет; чтоб полностью его забить, необходимы все обломки башни Вавилонской.

Всех жителей мечу предали: никто из них не спасся, – ни старики, ни женщины, ни дети.

Струилась в граде кровь ручьями и погребалась в бездне, неся туда с собою все, что оставалось от животворящего начала, чтоб раса развращенья уничтожена была бы, а ее имя стерлось бы под небесами.

Идет воздвигнуть победитель новые основы на тверди земли очищенной.

И здесь он возведет град мира и свеченья. Народ святой в нем станет обитать. Его врата откроются при восходящем солнце и уж не затворятся боле в течение времен безмерных.

К нему народы притекут под звук кимвала, поя псалмы, хваля и славя Бога, Кто благодеяньями их обеспечил.

290

При мысли я отверз глаза. Увидел людей, отягощенных в душах их.

Изыди от меня, хранитель верный, чтобы спешить на помощь к ним. Моя молитва станет деланьем великим, поскольку уж пребуду я один.

Не перестану бдеть уединенно в своем вдовстве, и мысль моя подвигнет мою душу на дело милосердия.

Наш труд не должен ли вершиться в союзе между нами и ангелом, хранящим нас? Когда ж в ином краю наш ангел занят милосердьем, не нужно ли, чтобы усилили свою работу мы, чтобы она никак от опозданья не страдала?

Поскольку ангел наш так часто нас сопровождает в скорбях, в опасностях, болезнях наших, то справедливо, чтобы мы его по случаю благодарили.

О, мои братья, взаимностью вы ангелам своим воздайте, и впредь не будет удрученных среди вас.

Взаимностью воздайте вы ангелам своим, благодаря чему вы печься станете о пользе истинной своей, и впредь не будет между вами бедных.

Изволят они отвергнуть искаженье человека с отпадением его от состояния первоначального; однако присутствуют средь них скорбящие сердца, которые желают!

Изволят они отвергнуть извращения вторичные, последовавшие за этим первоначальным искажением; однако присутствуют средь них и неимущие, и бедняки!

По крайней мере, своих грехов не отрицайте, коль не сумеете их исцелить.

Как врачевателю прийти, когда его не позовут? Как ангел ваш хранитель призовет его, коль вы ему не оставляете свободы тут, коль вы не доверяете ему пространство ваших прегрешений?

291

Является всегда Господне имя новым. Вот почему готов Он человека возрождать.

Се Бог, Который дает огню и силу, и деянье. Се Бог, Который пожелал, чтоб мы могли бы схватывать огонь посредством зренья только.

Се Бог, Который сотворил из высших элементов воздух; создал его вверху от грубых элементов, невосприимчивым для зренья сделав.

Се Бог, Который исполняет светила воздухом активным, таится в коем и хранится Его прямое руководство; вот почему стремится каждое светило к пределу своему.

Так вдохновись же, слабый смертный, на действенное созерцание природы. И дня не проводи без вовлеченности в работу, пока влиянью духа не поддашься.

Вот хлеб, который всякий день давать тебе способна жизнь, поскольку имя Бога постоянно ново.

И разве словам и рассужденьям предается избранник сильный Бога? Подобен человеку он, вступающему в град Великого Царя.

И человеку каждому, которого встречает, и в дверь, когда стучится ненароком, он говорит: «Я – обитатель города сего, слуга и подданный Великого Царя».

Во все врата вселенной постучитесь. К земле, вулканам, рекам, рыбам океанским, полевым зверям, небесным птицам обратитесь, они ответят все: «Да, слуги мы и подданные Бога».

Взойдите в собрание Святых, к тьмам Ангелов вы обратитесь, в небесной сфере обладающим жилищем. Они ответят все: «Да, слуги мы и подданные Бога».

Благословен будь человек, вселенную спросивший о признании и кротком, и законном!

Пусть не узнает он покоя, пока привлечь не сможет всех существ проповедать божественную славу, и силу имени Господня возносить.

Пока все сущее не наречет себя слугою Господа и подданным Его.

292

Я видел шествие младого человека в премудрости. И первые шаги его являлись славой разумения и знанья. Оберегись же от опасностей шагов первоначальных этих.

Предстанут они сразу пред тобой, как ошибутся люди, которые невежды; докажут ли они тебе, что мудрым будешь ты? Возможно, ты таков, когда бездействуешь? Премудрость в действии могла бы обладать одновременно наружностью премудрой?

О, человек младой, твоя премудрость только отражение твоей гордыни. Она есть зеркало, что пока лишь служит для уловленья заблуждений иных людей.

Мужаешь ты и действие творишь! Гордыня способна тебе сопутствовать еще мгновенье; однако фанатизм деянья ее обуздывает властность.

Очарованье каково для человека, когда раскрытье его прав вершится, который обладает свидетельством неоспоримым своих врожденных званий!

Будь начеку, и ты к деянию привыкнешь; гордыня, являвшаяся на пути твоем задержкой, с тобой соединится вскоре.

Уразумей же шаг, который остается тебе сделать: предать деяние свое в Господни руки, что значит отрешиться от всего, влиянию Господню подчиняясь: его органа звуки в воздухе витают, который ими насыщается.

Блаженный тот, кто инструментом станет божественного гласа! Он будет от гордыни защищен.

И где бы мог он это обрести? Деянием и знаньем обладает он. Однако сам по себе творит без знания и без деянья: когда приходит вновь в себя он, и дуновенье духа прекращает свое влиянье на него, он не имеет больше уж ни знанья, ни деянья.

Исполнено все деланьем Господним. О, человек, как мог бы ты свое деянье водворить на подобающее ему место?

293

Он благами меня осыпал, и я Его не знал и, дорожа своим житьем, я в слабости остался, и если бы ее я не возненавидел, то быть Его достойным бы не смог!

Намного слаще покаяние греха.

Людская мудрость века, ты черпаешь себя в науках и усильях; ты разумением своим все потребляешь для ложных и пустопорожних дел! Как обрести тебе премудрость и покой?

Исследуй землю ей благодаря к тебе растительность должна стремится и подкрепления всяких видов.

Кто обеспечивает безопасность лагерей и воинств? Кто ставит часовых с передовою стражей и защищает вас от всех сетей и ухищрений врага?

Коль грешника мольбам, взывающим к Нему, Он внемлет, то разве не сделает того же для человека чистого, сумевшего от скверн предохраниться?

Благочестивый человек, скверн не познавший, блистает словно свет. Алмазу уподобившись, является оружьем острым он; рассеивает пред собою все он, уничтожая как огонь.

Не увлекайся никогда ни схожестью и ни наружным видом; отдохновенья не давай себе, пока ты не достиг реалий во всем разнообразии.

Не там ли это, куда устремлены все люди, того не сознавая? И все они не ищут ли отдохновения единственного места?

И можно ль обрести его в ином пространстве, а не в единстве с действием начала нашего и Бога?

В единстве, к которому они увлечены животворящей силой непрестанно, которое само произрастает как бесконечность?

294

Не сомневайтесь больше в силе слова; в любой науке, во всяком языке вы преуспеете, лишь непрерывно прибегая к слову.

О, сколь людей жизнь проводили в чтении и изучении едином, но не достигли цели того, что изучали, из-за отсутствия поддержки друг у друга!

Чего б мы не добились, когда бы пользовались словом любви святой и сокровенной, которая есть восполнение и совокупность всех совершенств и радостей!

С любовью этой нам на земле уж ничего не нужно: она вмещает все, что всем является и разумеет все. Вот почему мы в отношеньях с Богом непрестанно, ведь Он – вселенская любовь.

Когда мы поднимаемся, то обретаем высшую любовь, что элемент есть бесконечного пространства. Коль силою не обладаем в пределе этом удержаться, тогда, спускаясь, находим мы еще любовь, поскольку снизошла она за нами.

И в отступлениях своих находим мы ее и даже в их последствиях – болезнях: наполнено ей все, она оставить нас никак не может.

И значит мы всегда в общеньях с Божеством, сообразуясь с уровнем своим и мерою своею.

Увы! Подобных отношений нет у нас с людьми, ибо общаются они умом, отнюдь уж не любовью.

К тому же, имеются меж ними жены, о коих Павел Тимофею говорил, что научают всех они, не достигая сами познанья истины ничуть.

Они за солнце принимают световую точку, и каждая из них желает ее себе подобным выдать за свет единственный вселенский.

О, как несчастны мы! Итак, не перестанем помнить, что мы живем в отягощенном царстве: отнюдь не в области единства. Тогда начнем мы разуметь себя.

295

Кисть зла из края вширь простерта над землей. Блаженны мы, когда влачим существованье лишь во тьме и сумраке! И если совершаем на один шаг больше, то для того лишь, чтоб в беззаконие войти.

Не занимает ли пять степеней по отношению к материи наш дух? И в первой степени, возвышенной над всеми, не замечает он материю, как будто ее совсем не существует.

Дух замечает ее в степени второй, но он стенает, видя как бесформенна она, и от того, что чувственное царство для царства духа очень вредоносно.

На уровень один встает он с нею лишь в третьей степени, привязываясь к ней и в ней черпая удовольствие свое. Но наслажденье это его отягощает, поскольку естество его взывает к радостям иного рода.

Рабом материи дух делается в степени четвертой, в ней уловляя больше уз, чем удовольствий: она властолюбивая хозяйка, которая никак не послабляет прав своих.

Он в пятой степени находит только нравственные угрызенья, печали, казни, безнадежность, поскольку здесь плод чрезвычайный и предел последний, к которому материя ведет любого, кто ей уподоблялся.

Здесь нет уж больше удовольствий с раболепством; здесь только сборище всех ужасов утрат, скорбей превратности сплошные.

Так следуй же путем обратным, и ты увидишь, что порядок вечный он дальше продвигает и проявляет его истину и праведность его.

Благодаря подобьям сопряженным, все свои качества премудрость увязала, чтобы дорога наша пролегла бы по мягкому пути, неощутимому как будто.

Вот почему смерть стала бы утешением вящим, когда б мы прежде рассмотрели этот мiр подготовительным подобьем по отношению к иному возвышенному более подобью и назидательному.

Ибо подобия должны всегда расти в значении и в пользе: подобье всякое – образчик тому из сходств, которое предшествует ему, однако оно лишь образ от того подобья, что следует за ним.

И разве символом не служит всё в физическом пространстве, в котором мы живем? И разве естественный характер тел не знак, не иероглиф их качеств, их начал?

296

Как заражение мы перенесем, что будет ощущаться по завершении вещей?

Мы смерть вкушали в течение столетий долгих. И вскармливалась иллюзиями юдоли рабства и обмана наша мысль.

И прежде чем в край истины вступить, необходимо ей очиститься, избавившись от развращенной пищи.

Се только крики душ людских, усилия, которые они предпринимают для совершенья этого чудовищного очищенья.

Все их жилища мусором и грязью изойдутся. Исполнятся все страны запахом зловонным и чумным.

Взгляните же на разложенье трупов и тошнотворный смрад, что ими источаем. Всю свою жизнь они питались мертвечиной, поскольку сами были существами смерти и не могли иным кормиться.

Куда бежать вам, о, людские души? Как вам избавиться от зараженья, которое распространите вы, которое вслед вам самим тянуться будет и после вас?

Они блаженны, если в час жизни не распространяли это заражение и не производили растений ядовитых, пустивших корень в почве смерти!

Когда сказать уж им не смогут: «Спешите в поле Иезекииля. Все кости сохраняться совершенно, чтобы облечься в плоть и нервы, возродившись.

Пророк даст повеленья четырем ветрам небесным: воспрянут кости, и человек, который был подвержен заражению с тленьем, вновь явится во всей своей красе».

Когда сказать уж им не смогут: «Участвуйте же в дарованиях Того, Кто в мiр явился время выкупить, которое продали мы».

Когда сказать уж им не смогут: «Спешите нам помочь и время выкупить за тех из наших братьев, которые имели слабость его развеять понапрасну».