Текст книги "Человек Желания"

209

Где будет смерть и где материя пребудет, когда все станет полно в человеке, и сам исполненным он будет словом и жизни бытием?

Но видите ли старца мудрого, истратившего дни свои для созерцания трудов Господних с истиной? Его глаза искрятся от духовного огня, его же рассужденья премудростию дышат, и ум его пронзает, точно меч, а его слово действует произведеньями живыми.

В нем жизнь божественная слита с существом его, она его подвигла плоть преодолеть свою, которая чиста на нем, освящена: на ней он восседает, как на троне, и может с высоты сего престола судить Израильтян колена.

И понапрасну ум несведущего человека глаза закрыть пытается на этот закон последний нашей сущности, и разумом своим он извивается, подобно змею, чтобы достигнуть объяснений, что человека самого уничтожают или принижают.

Оставь в покое истину, когда она не соответствует тебе, или она тебе невыносима, и не пытайся ставить себя на место, ей присущее.

Она тебе мысль подарила; она имеет власть лишить ее по усмотренью своему, и также власть она имеет вручить ее тебе; зависимость подобную являя по отношенью к истине, как ты судить ее посмеешь, иль покорить, иль уничтожить?

Лишаете вы человека страха смерти, и вы ему даете дух бойца.

Лишаете вы человека воинского духа, который воспринял он от природы, и вы ему даете дух покоя священника.

Лишаете усидчивого человека вы созерцательного духа, и вы ему даете дух познания мирского, активность царедворца.

Способен ли Господь, как вы, переставлять по усмотренью Своему существ духовных, благодаря которым он желает вами управлять?

210

Дух человеческий вопросом задается, чему животные могли бы послужить для замысла творенья.

Не зрим ли в них мы отдельные разбросанные знаки добродетелей, столь почитаемых и нами: благоразумия, отваги, преданности, верности, смекалки и сноровки, что для борьбы со злом необходимо, которое животный мiр отягощает?

Вы видели, что была проклята земля! Перенесите свою мысль на замысел первоначальный, предназначавшийся природе, и поймете, что тогда, как и сегодня, животные могли собою представлять большого совершенства образцы, и дальше ничего вы не ищите.

Не знаете ли вы, что от поры паденья премудрость представляла человеку самые полезные и сильные примеры, и разве ими не могли животные являться?

Так закрепите эти живительные божьи образцы и наставляйтесь вы на их примере; от сил питайтесь их, и вы не станете жалеть о замыслах, изглаженных наполовину.

И разве деянию Господню может исполнения недоставать? И разве его могущество, его премудрость не должны всегда охватывать его над всяким нестроеньем?

Необходимо похвалить намерения ваши, писатели искусные и чуткие, когда описываете нам с таким очарованьем законы и гармонию природы; но это естество само не признаёт часть большую из ваших изысканных изображений.

Оно хотело бы само еще собрать все совершенства, – его в них облекает и ими же приукрашает обильная фантазия у вас.

Однако оно не отрицает и изъяны, что преступленье нанесло его красе.

Но не взирая на слащавое господство всех ваших соблазнительных манер письма, его поддерживает мощная десница, которая однажды возжелает исправить все превратности его.

211

Вы спрашиваете, как способен дух воздействовать на дух: в противовес материи его возьмите, которая соединяется, но никуда не проникает.

Повсюду проникают духи, собою образуя жизнь, которая едина; творится ими же и внутренняя общность: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (От Иоанна Святое Благовествование, Глава 17, стих 21).

Так отверните от материи глаза, которая вас вводит в заблужденье. Поскольку существует она посредством разделения и в разделении, постольку взгляд ваш приучает к разделенью; затем вы переносите свой разделенный взгляд к единству, и как способны вы его объять?

Когда явилась истина на землю, поэт ее стихами изложил, а музыкант ее воспел, художник захотел создать ее портрет.

И благо, если люди ее использовали только во имя своих иллюзий! В науках числовых им должно ль смешивать совсем несовместимые законы?

Закон сложения един, который правит этим мiром; закон же умножения принадлежит пределу более живому.

Хотя во всех счисленьях своих люди не опасались уподоблять друг другу два закона; и приравнять они хотели мертвое с живым, а все живое с мертвым.

Они внизу под корнем древа и дотянуться никак не могут до ветвей, но всячески желают нам дать его размеры!..

212

Когда пренебрегли собою вы, то снизошли к отображениям и бликам; теперь вы ведаете только вещи в их образах и отраженьях. Так удалите от себя вы тусклые зерцала, тогда животворящие и стройные предметы к вам будут ближе.

Не говорите больше, неосторожные учителя, что все обман, когда есть проблеск, и человек здесь недостоин ничего уразуметь.

От должности своей вы говорите, о человеке говорите, который заживо погреб себя в тенях, в котором может все твориться лишь отражениям благодаря: им остается только в нем собраться.

Не обладали бы вы знаньем изначальным об истине, когда бы мнили, будто ей не по силам предохранить собой людей.

Найдете редко вы особо сохраненных средь сединою убелённых, проведших жизнь в тени. Но вы легко найдете их между детей и тех, кто сохранил черты святые.

Ищите же предел животворящий, и живоносные начала наши в нем еще больше оживотворятся, и отсветы, которые воспримем мы оттуда, пребудут чистыми; и даже если нечистое к ним примешается, его будет легко разоблачить, и их очистить от смятенья.

Но есть ли место пограничное в творении? Могло б нечистое преодолеть когда-то цифру сорок девять?

213

Явилась истина; в присутствии ее незрячие прозрели, услышали глухие, хромые прямо заходили, больные исцелились.

Но показалось ты, учение людское: прозревшие опять слепыми стали, и слышащие сделались глухими, ходячие же захромали и те, кто был здоров, в недуг попали.

О, горестные жертвы, знали ль вы, как эта истина излечит вас? Она восстановила тех, кто болен был, поскольку они о ней в неведении находились, и свет ее еще для них не проявился.

Но вы, которые узрели этот свет; но вы, предупрежденные тысячекратно о присутствии его, и вы заставили его исчезнуть!

«Итак, наблюдайте, как вы слушаете; ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь»! (От Луки Святое Благовествование, Глава 8, стих 18).

Вы учите, что пустота присутствует в природе, но для чего же эти неисчислимые оттенки, которые все сущности между собой соединяют: последние и точкою не обладают, посредством коей их действие могло бы избежать друг друга? И если все исполнено деяньем, как станет пребывать отсутствие итогов в нем?

Но больше вы еще не признавали естество морали, с природой бренною его мешая? Учение людское, доктрина человечья, оставь идти народ Мой по своей дороге, дабы он смог Мне жертвоприношенья принести!

Над временем должна существовать душа людская, ведь жизнь дана ей от Начала жизни, и Сам существ Владыка не смог бы уничтожить жизнь, не сокрушив свой собственный характер, который – бытие живого Бога.

Учение людское, доктрина человечья, оставь идти народ Мой по своей дороге, дабы он смог мне жертвоприношенья принести!

214

Вы говорите, это переходные ступени и связи, которые смущают большинство писателей. Однако отрицаете ли вы, что связи существуют и в вещах? Об этом мало изложено словами у просвещенных истиной людей.

Хотите ли судить, лишь исходя из слов, и схематично возвышенные части Писания Святого? – увидите вы в них одну неясность, нестроение, смятенье.

Хотите ль их исследовать усердней, упорно добиваясь разуменья, одновременно научаясь тому, о чем испросите вы научиться? – разносторонние внушительные наставленья там вы обретете.

Смотрите, каковы же переходные места в творениях писателей священных, ведь почти все составлены одним союзом грамматическим и говорят они всегда во Имя Божие, которое Собою все соединяет, как и сумело все Оно произвести.

Порою этою манерой писатели святые произведениям и рассуждениям кладут начало, поскольку вещи, которые нам представляют, соединяются с вещами, от нас сокрытыми.

Они – избранники и потому всегда пред истиною пребывают, как непрестанно они едины с Тем, Кто не имеет ни начала, ни конца.

Вы допустили подобающее заблужденье, когда посмели Моисея сделать материалистом из-за того, что, кажется, он редко говорит с народом духовным языком.

Но утвержденье это вам показалось бы неполноценным, когда б вы прочитали Писания Святые с разуменьем, что ими порождается на всяком месте; и вы сказали б вскоре:

«Никак не представлялось нужным в духе к Евреям обращаться, ведь и не стоило вещать о воинских доспехах двум армиям, которые расположились станом».

215

Кто может отрицать, что будто бы природа великим назначением не обладала, и это назначение не заключалось бы в служении для духа образом, примером?

Заветы Ветхий с Новым не используют ли символы ее? Не объясняется она ли непрестанно посредством звезд, времен годичных, урожаев, небесных птиц, собак, а также рыб и муравьев?

Не для того ли эти вещи явились в мiр, чтобы, воспользовавшись ими, смогли бы люди открыть глаза на более возвышенную правду?

Не мните, будто вещь обычную творите, когда своими принципами обезображиваете естество пред нашими глазами. И у него уж человек доверьем более не облечен; теряет он и то доверье, которое бы мог в природе обрести; ошибки ваши его ведут к безбожию.

И если б вдалеке вы находились от дорогой возлюбленной, она бы вам послала свой портрет, чтобы смягчить суровость расставанья; то разве не имели б вы тогда, по крайней мере, некоторое утешенье, лишенным пребывая узреть ее живой образчик?

Вот так и истина нам послана в свидетельство была; после того, как мы отпали от нее, она в физические силы облачилась, трудясь во имя проявленья своего пред нашими глазами, чтоб меньше горечи мы ощущали в лишении своем.

И вы, неосторожные наставники, пытаетесь принизить это проявленье, из опасенья будто мы в нем не признаем разные черты Того, Кого не видим больше.

Остановитесь; коль вам непостижима цель существ, как вы смогли бы законы их уразуметь?

Исследуйте сначала, почему природа существует: как совершает она это, вы нам уж после говорите; тогда придете к пониманью цели существ, которая одна способна дать и разуменье их законов.

216

И если не осуществил божественные добродетели ты, зачем Господь тебе послал их? Спроси себя, как человек способен ценным сделать то, что он воспринял. И разве силы те не слиты с божественной любовью? И как они способны в тебе соединиться, ее к себе не притянув?

Не есть оно ли то же самое единство, которое в тебе все блага производит и обеспечивает сразу и радостями, и защитой? И даже солнце, которое сияет для тебя, одновременно заставляет произрастать деревья, порождая их листву: под нею ты спасаешься в тени от зноя солнечного.

Так воодушеви же собственные силы, человек желанья, и, обновив доверие свое, грех раствори в своих трудах. Ты ощутишь свои живительные свойства, что устремятся к дародателям свеченья.

Когда ты сможешь претворить Господень труд, в смирении сосредоточься и милосердием воздай во имя Божие, благодаря чему пророки и избранники Господни пребыли в безопасности и новые дары стяжали.

Безумец ограниченный довольным от образованья пребывает, полученного в наставлении себе подобных или естественным внушеньем; он уподобится земле, которая всегда хранила заброшенное ветром семя на поверхности своей, но не могла принять его в объятья лона своего.

О, человек, не будь подобен же козлу ты отпущения, который, как и прочие живые твари, благодеяния от природы получает, хотя распространяет лишь заразу. Ты создан был, чтобы колюром стать вселенским, который должен зрение давать незрячим всем.

217

Доколе же вам находиться в противоречии с собой самими? Хотело радоваться ваше сердце; оно желало бы предаться кротким впечатленьям, что чувство существа его внушает.

Однако разум ваш уж в заблуждение введен, из опасения еще дальше ошибиться, поэтому ему необходимы жертвоприношения для самого себя. Послушайте: потомство человека считаете вы искаженным; считаете вы Бога слишком праведным, чтобы Он являлся создателем страданий наших.

Вы знаете, как находился человек пред Богом, поскольку больше не имелось никого меж сущностями этими двумя. Вы ощущаете, что, кроме Бога, никто не в силах человеку облегченье принести.

И разве страх сугубый не может вас объять от этой логики простой, чья ясность с формою овладевают вашим духом?

Но идол водружен на возвышениях, куда он увлекает весь народ. С вершины сей горы господствует над станом он Израильтян: народ уже не обладает более ушами, чтоб слышать гармоничные свирели пастырей, которые в долине пребывают.

Нет у него очес, чтобы увидеть реки из молока и меда, текущие в земле обетованной; и вкуса не имеет больше он, чтобы их сладость распознать.

Так сокрушите этот истукан, который вас ввергает в рабство, взыскующий лишь гладом изнурять, чтоб вы сошли в могилу. И возвращайтесь в средоточье лагеря с народом: войти людей заставьте под шатры вы.

218

Не вижу ли ступени три для человека я? Одна – есть выше его меры, на уровне его – другая, и третья – ниже человека.

Вторая соразмерностью берется: проводит дни спокойно человек. Но первой обладает он лишь радостью и торжеством. И данную ступень не на земле искать необходимо.

Но кто же те, кто пребывает в страданьях наибольших? Те, кто воспринял свыше большую меру и должен дожидаться в другом месте, чтоб исполнять ее. Но там они утешенными будут, поскольку здесь хватило им обильных слез.

Господь, кого Ты избираешь для Своей работы, они ли не являются обыкновенно жертвами идеи высшей, которую даешь им от Себя Ты?

И на земле они встречают только противодействие идее этой высшей; они все дни проводят для освящения животворящей вещи в той сущности, что ослабляется и распадается сама собой.

Они все дни рассматривают имена земные, условными представшими, и никогда не выделяют из имен условных естественные имена.

Воители людские, редки сраженья ваши, а ваши поражение и смерть неясная, и чувство одобрения людей – обычные явления.

Воители же истины всегда на поле брани. На нем они всегда готовы испытать зло горшее, чем смерть, и не иметь за это никогда общественного одобренья.

Святая истина, на счастье для избранных твое господство не от мiрa сего! И справедливости твоей не больше здесь никак, ведь царства твоего нет на земле; и этого достаточно для вдохновенья воинов твоих: они уверены в своей награде.

219

Не все ль рождаемся мы с дарованьем неким? И если благоразумием своим мы достигаем его развитья в нас, о чем просить мы можем больше?

Должны увенчанными сделаться мы все, поскольку верный Ангел нас окружает действием своим и будто бы ограду вкруг нас вершит, ну а над нами – светлую окружность.

О, люди истины, не потому ли часто вы им охранялись, как цари? О, Святость, даешь подобные дары ты и научаешь, что они принадлежат все духу одному.

Чужды один другому звук и свет лишь в понимании безбожника с профаном; и царство с освященьем связаны между собой зависимостью сущей.

Могуществами всеми обладал великий мастер, ибо свят Он был, однако святым являлся, поскольку душу целиком отдал своим Он братьям. И обретенная в любви душа – любви произведенье это, которое приводит к освященью, ведь есть Единый, Кто оправдывает нас.

О, слабый человек, нуждающийся в духе, не оставался ты в своей тщете бы, когда тебя бы не удерживала в ней гордыня, когда не мнил бы ты всем обладать. Не в рабстве ль пребываешь ты, как и Евреи? Так отчего не думал ты, подобно им, о родине своей?

Где человек, который несет повсюду скорбь и чувство своего ничтожества? Он будет бодрствовать, чтоб вожделенье духа обрести.

Смутится он в своей тревоге, как путник, застигнутый врасплох от сумрака неведомой страны, пока Господь с усердием к земле не прикоснется, которую Он пощадил для Своего народа.

Пока Господь народу Своему не скажет: «Я вам пошлю зерна, вина, елея, и вы ими насытитесь, и больше не оставлю вас Я в поругании народов».

220

Где пребывает соразмерность в дольнем мiрe, чтобы суметь судить о состоянии грядущем? И стоит ли нам привести пример ребенка в утробе матери своей по отношению к уже сложившемуся человеку?

И наша мыслящая сущность должна в развитиях безмерных дожидаться, пока она темницы тела не покинет, где обретает посвятительную форму, как и ребенок, в утробе матери берущий форму тела своего.

Дает ли соразмерность эта прозрачную и чистую идею о состоянии славном, коего мы чаем? Не ищем в дольнем мiрe мы об этом чистого познанья. Но если бы его имели, не находились больше б в отвержении.

И здесь закон верховный замечаю я. Чем больше соразмерность приближается к своему центральному и главному пределу, тем более она велика и сильна.

И это чудо, что позволяешь ты нам ощущать тебя и раскрывать, о, истина Господня! Его достаточно для человека, взыскующего, возлюбившего тебя.

Теченье дней он зрит в покое, и наблюдает это с удовольствием и восхищеньем.

Ведь с каждым обращеньем временного колеса к себе он приближает возвышенную соразмерность, которой обладает Бог, как первой из своих пределов, и коей предварил уж нас Он, а человек вторым пребудет в ней.

Воспрянем с Тем, Кто воскресал уже. Взойдем к пределу этому, чтоб обучиться живо первоначальному наречью своему. Деянье наше будет там сопровождаться словом, и наши всякие шаги усыпаны цветами.

Для полученья милостей есть время, оно же есть для обретенья разуменья; необходимо, чтоб настало время для руководства всех даров распределеньем.

221

Не скажете ли вы, что нужно непрестанно искусством заниматься, чтоб в нем почувствовать изящество и вкус в нем обрести? И одинаково началам истины вам должно предаваться, когда желаете достигнуть кротости ее и обаянья.

Очарованье разумения вас приведет к очарованию любви. И не является ль любовь душевным оком? И не посредством ли любви душа зрит Бога и даже видит без Его изображения?

Но ты используй это чувство для предметов, которые не могут дать сего тебе, и всякий день тебе приносят разочарованье.

И не изгонишь ли подальше от себя ты тех, кто заинтересован обманывать тебя в любви твоей предметах?

Известно им, что если б ты благоразумием вящим обладал к себе же самому оборотиться, то обнаружил бы достойные себя предметы, которые ты полюбил бы непременно тысячекратно более, чем мог бы ты всегда любить их сам по себе.

Началам истины предайтесь, когда хотите познать ее очарование и кротость.

Не скажете ли вы, что нужно непрестанно искусством заниматься, чтоб в нем почувствовать изящество и вкус в нем обрести?

222

Зерно Господнее, зародыш слова посеяны снова в душе человека.

Благие господства, спешите укрыть его руками чистыми своими! Пусть птицы небесные не смогут к нему подступиться, чтобы пожрать!

Ты – сила мiроздания, ты взращиваешь всех существ; ты производишь их и укрепляешь посредством постепенного развитья в них свойств твоих.

Взрасти их и во мне; ты сущность мне дала, как и другим; продолжишь ты мое существованье, другим подобно, в твоем животворящем действе.

Восславим человека: не может он и мига просуществовать без животворного влиянья Бога Своего, ведь без Него он не имел бы духа, который в треволненьях постоянных.

Природа, ты обладаешь тем же превосходством, хотя в себе ты не таишь субстанций, из коих художник изощренный не мог бы элементов света выделить.

Но над тобою человек имеет власть возвышенные превосходства ощущать, в них восхваляя Божия Творца.

Господень Ангел меч вложил в десницу: пройдет он всякой улицей Египетского града.

Он истребит всех тех, которые Ахаву уподобились: «И делал Ахав, сын Амврия, неугодное пред очами Божиими более всех, бывших прежде него» (Третья Книга Пдрств, Глава XVI, стих 30).

Он в человеке истребит все то, что Агнца кровию отмечено не будет.

Он не оставит пребывать растительности ядовитой; однако он пройдет, мечом не поражая, перед любым, на ком запечатлен знак избавленья, от Слова семени кто изошел.

Тогда сок вольно устремится от корней до самых тонких веток. Без промедления с гор потоки хлынут в великий океан; и святость к человеческой душе прилепленною станет, как будто бы цементом нерушимым.

223

Так поспешим же благовония собрать, чтоб их возжечь на алтаре Господнем; воззрим на племена земные, их испросив о десятине Божьей.

Есть племена, снабжающие благовониями храмины и идолов Египта. Не праведней ли, чтобы благовонья все Господу достались?

Левиты юные, и вы, невинные девицы, соцветья полевые соберите. Пройдите Аравии и Галаада горы: бальзам и ладан там распространяют запахи свои.

И кто откажет вам участвовать в работе вашей? Кто будет столь неблагодарным, чтоб Богу десятиной не воздать?

По образу пчелы неутомимой займитесь всякий день нектара выделением из цветов и смоляных деревьев; и принесите ваши сборы в места святые.

В досуг туда спешите приготовить мед и воск для пользы всей семьи людской. Вы приготовьте там святое благовоние, которое должно лишь Господу преподноситься на алтаре златом.

И приготовьте там помазания состав, которое должно предназначаться для освящения архиерея с сыновьями и сосудов, необходимых в службе у дарохранительницы.

Господь, не Ты ль избрал людей миролюбивых, которые иной обязанности не имеют, как раны перевязывать у дщери Твоего народа?

Из них Ты выбрал тех, проводит кто все дни свои в молитве за воинов. Из них Ты выбрал тех, проводит кто все дни свои в молитве за смертных, которые с невежеством своим никак не расстаются.

Из них Ты выбрал тех, проводит кто все дни свои в молитве за смертных, оказавшихся во тьме. Из них Ты выбрал тех, проводит кто все дни свои в молитве за смертных, поднявших против истины знамена.

Ведь Ты желаешь, чтобы ароматы аравийские распространили благовония свои по всей земле.

Желаешь Ты, чтобы молитва, уподобляясь горнему светилу, собой вселенную объяла и круг замкнула непрерывный, и всякий миг животворила бы жилище человека.