Текст книги "Виктор Петрович Астафьев. Первый период творчества (1951–1969)"

151. «На дорожных трассах», очерк

См.: В. П. Астафьев как очеркист.

152. «На охоте всякое бывает», рассказ

См.: «Зорькина песня», сборник.

153. «На перелете», рассказ

См.: «Захарка», рассказ.

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранится две редакции рукописи рассказа «На перелете», рассказ был опубликован под названием «Захарка».

См.: «Зорькина песня», сборник.

154. «Наклепки», короткий рассказ

«Наклепки» – рассказ, написанный в 1960 г. в Перми (В. П. Астафьев / ред. Т. И. Вершинин; худ. В. С. Измайлов // Зорькина песня: рассказы для детей среди, и ст. шк. возраста. Пермь: Пермское книжное изд-во, 1960); относится к пермскому периоду творчества В. П. Астафьева; первое отдельное издание «Затесей», куда входил этот рассказ, вышло в 1972 г.; включен в полное собрание сочинений

В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Наклепки // Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7: Затеей: семь тетрадей. С. 277–279).

Этимология названия: наклеп – явление механической деформации металла, вызываемое действием холодного удара или холодной прокатки. Под влиянием наклепа металлическое изделие приобретает повышенные твердость и хрупкость (Технический железнодорожный словарь. М.: Государственное транспортное железнодорожное издательство, 1941). Соответственно, наклепки – это следы от наклепа на металле. Название непосредственно связано с темой рассказа: Василий Васильевич воспитывает своего племянника во время охоты, стараясь умерить его азарт, который вполне может перерасти в тягу к браконьерству. Наклепки на племяннике остаются после укусов пчел из разбитого его выстрелом улья. Укусы болезненны, но они оставляют след и в душе племянника, давая понять, что охота – не простое дело и нужно уметь остудить свой пыл, чувствовать грань и меру, осознанно относиться к этому занятию. Рассказ ведется от третьего лица.

См.: «Весенний остров», сборник. «Зорькина песня», сборник. «След человека», сборник.

155. «Наследник», рассказ

См.: «Звезда», газета.

156. «Наследство», рассказ

См.: «Охотничьи были», сборник. «Весенний остров», сборник. «След человека», сборник. «Теплый дождь», сборник.

157. «Наставники», рассказ

См.: «Молодая гвардия», газета.

158. «Настойчивость», очерк

См.: «Большевистская смена», газета.

159. «Начало…», очерк

См.: «Чусовской рабочий», газета. В. П. Астафьев как очеркист.

160. «Наш путь», очерк

См.: «Чусовской рабочий», газета. В. П. Астафьев как очеркист.

161. «Наш современник», журнал

Предшественником журнала был альманах «Год…», выходивший в Москве в 1933–1937 и 1949–1955 гг. от 1 до 4 раз в год под ежегодно меняющимся названием: от «Год XVI» (1933) до «Год XXXVIII» (1955) (отсчет лет, по примеру Парижской Коммуны, от Октябрьской революции). С 1956-го альманах выходил под названием «Наш современник» (Москва) 4–6 раз в год, являясь органом Союза писателей СССР; с 1958-го – это орган Союза писателей РСФСР, а с 1964-го – это уже ежемесячный журнал. В журнале много внимания уделялось художественным очеркам, публицистике. Предоставлялись страницы и писателям периферии. В 50-60-е гг. печатались: Н. Евдокимов, В. Тендряков, Н. Горбунов, Ю. Нагибин, А. Ткаченко и др. Редакторами в эти годы были: В. В. Полторацкий (1956–1958), Б.М. Зубавин (1958–1968).

В 1964 г. впервые опубликован в журнале «Наш современник» рассказ «Два солдата» («Сашка Лебедев») «в совершенно изуродованном виде. Хотя рассказ с тех пор издавался много раз, до конца восстановить его так и не удалось» (В. П. Астафьев). «Сердце мое – злой вещун и почти никогда попусту не ноет. Сегодня занесло меня в парковый читальный зал, и там я посмотрел свой рассказ („Синие сумерки“) в „Современнике“. Что с ним сделали! Кажется, еще никогда так не выхолащивали, не изрубали и не искажали моего текста. Я ушел из зала, шатаясь, и, когда пришел в столовую, две женщины, сидевшие со мной за одним столом, сказали: „Виктор Петрович! Что с Вами? На Вас же лица нет!“ <…> Так жестоко меня еще не предавали с текстом. И где? В „Современнике“! В журнале, который я хвалил как раз за честность, и из-за этого пошел туда» (В. П. Астафьев. Письмо жене // Нет мне ответа… Эпистолярный дневник. 1952–2001 / сост., предисл. Г. Сапронова. Иркутск: Издатель Сапронов, 2009. С. 113). «С рассказом этим („Восьмой побег“) было у меня связано переживаний, много, и, как мне кажется, небесполезно я над ним думал и работал. Все шло хорошо. Я посмотрел редактуру журнала („Наш современник"). Она была осторожна, приемлема вполне. <…> Но вот, будучи в Ессентуках, я увидел журнал, полистал его и чуть было не заплакал. Правда, чуть не заплакал самыми настоящими слезами от боли, потрясения и обиды – рассказ был изуродован, изрублен… местами кто-то заполнял паузы. Чтобы хоть соблюсти видимость логики» (Астафьев В., Макаров А. Твердь и посох. Иркутск: Издатель Сапронов, 2005. С. 50–52).

Выдвинулся журнал в 70-е гг. за счет «деревенской прозы»: Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Белова, С. Залыгина, В. Лихоносова, Е. Носова, В. Распутина, В. Солоухина, В. Шукшина. Вызывали интерес публикации литературного наследства и воспоминания о писателях: рассказы и воспоминания И. Бунина, А. Куприна, А. Аверченко, Н. Тэффи, Н. Рериха (впервые в СССР), стихи и письма С. Есенина.

С 1990 г. учредителями журнала стали Союз писателей России, издательско-производственное объединение писателей России, Международный фонд славянской письменности и культуры, коллектив редакции. Главный редактор С. Ю. Куняев (с 1989).

Основные публикации В. П. Астафьева первого периода творчества

1. Два солдата // Наш современник. 1964. № 2. С. 3–25.

2. Восьмой побег // Наш современник. 1965. № 8. С. 29–44.

3. Синие сумерки // Наш современник. 1967. № 6.

162. «Небуйвадо свирепствует», фельетон

Под псевдонимом В. Саянский.

См.: «Чусовской рабочий», газета. В. П. Астафьев как очеркист.

163. «Незабытый урок», очерк

См.: «Молодая гвардия», газета.

164. «Нелюбимый зять», рассказ

См.: «Чусовской рабочий», газета.

165. «Нет, алмазы на дороге не валяются (к вопросу о художественном мастерстве писателя)», статья

См.: В. П. Астафьев как критик.

166. «Новый мир», журнал

«Новый мир» – ежемесячный литературно-художественный журнал (Москва). Создан в 1925 г. как орган Союза писателей СССР. Первыми редакторами были А. В. Луначарский и Ю.М. Стеклов. В 50-60-е гг. главные редакторы: К.М. Симонов (1946–1950; 1954–1958) и А. Т. Твардовский (1950–1954, 1958–1970).

В послевоенные годы в журнале печатались: Ф. Гладков, К. Федин, К. Паустовский, И. Эренбург, В. Каверин и другие известные писатели. Были опубликованы «Две зимы, три лета» Ф. Абрамова, «На Иртыше» и «Соленая Падь» С. Залыгина, «Районные будни» В. Овечкина. Впервые читатель встретился на страницах журнала с В. Липатовым, А. Солженицыным.

Статья В. Померанцева «Об искренности в литературе» вызвала бурную литературную дискуссию, на которую откликнулся и В. П. Астафьев (Астафьев В. П. Подводя тоги // Собрание сочинений: в 15 т. Крансоярск: Офсет, 1997. Т. 1. С. 28–29). В 60-е гг. журнал придерживался ценностей либерализма и демократического социализма.

У писателя были временами сложные отношения с редакцией журнала: «О продолжающейся истории с моей злополучной „Кражей“. Из „Нового мира“ я вынужден был ее взять, так как она лежала там и еще могла лежать долго без сдвигов… Расстались мы полюбовно без всяких обид, но с огорчениями с той и другой стороны. До меня уже дошли слухи, что „доброжелатели“ распускают слух, будто Астафьева зарубили, он перепугался и т. д. Все это выдумки, и не очень оригинальные» (В. П. Астафьев. Письмо А.М. Борщаговскому // Нет мне ответа… Эпистолярный дневник. 1952–2001 / сост., предисл. Г. Сапронова. Иркутск: Издатель Сапронов, 2009. С. 85). «В одном из ближайших номеров „Нового мира“ будет мой новый рассказ (если цензура не зарежет!), рассказ обдерганный, но там столько человеческого горя осталось, что это и подумать многих заставит о нашем житье-бытье» (о рассказе «Ясным ли днем») (Там же, с. 120). «Дома ждал меня „Новый мир“ с рассказом моим. То-то радость мне! Рассказ при редактуре обхерили здорово. И без меня. Уже в гранках, они кой-чего шарпанули… Особенно мне жалко описание станции Пихтовка и слова, которым я так радовался, когда их нашел: „Наносило от этой станции старым пахотным миром и святым ладанным праздником“'. Но, видимо, потому и выкинули, что тоска по старому миру сказалась, а журнал этот и без того за такие мотивы клянут. И все равно радуюсь. <…> Мечты сбываются! Мечтал когда-то издать книжку в Москве – издал, и не одну уже. Почему-то лелеял мечту напечататься в „Огоньке“ – напечатался, и даже премию получил. Среди моих писателей-одно-кашников вроде бы в неполноценных ходишь, если не публиковался в „Новом мире“>,– и это осуществилось» (Там же, с. 123).

Во времена перестройки в журнале публиковались ранее запрещенные произведения: «Доктор Живаго» Б. Пастернака; «Котлован» А. Платонова; «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом», «Раковый корпус» А. Солженицына, что сделало его еще более популярным.

С 1991-го журнал «Новый мир» – частное издание. Главный редактор журнала с 1998 г. А. Василевский.

Публикация В. П. Астафьева первого периода творчества

1. Ясным ли днем // Новый мир. 1967. № 7. С. 112–128.

167. «Ночные огоньки», рассказ

См.: «Огоньки», рассказ. «Молодая гвардия», газета. В. П. Астафьев как детский писатель.

168. «Ночь темная-темная», рассказ

См.: «Ночь темная-темная», рассказ. «Пищуженец», рассказ.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Уральский следопыт». 1967. № 10. Автор включил рассказ в сборник «Конь с розовой гривой» (Воронеж, 1968), рассказ был помещен в сборнике «Следопыт» (Свердловск, 1968). Впоследствии входит в состав второй книги «Последний поклон».

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранится две редакции рукописи рассказа «Ночь темная-темная».

«Ночь темная-темная» – это воспоминание Вити Потылицына об одной памятной ночи, полной злоключений. Витя сманил Саньку Левонтьевского и своего двоюродного брата Алешку на рыбалку за тайменем. «Предприятие» было опасным, потому что нужно было переправиться через едва растаявший после зимы Енисей в старенькой лодке. Замысел держался в тайне от всех. Ночь, проведенная мальчишками на рыбалке, была страшной и оставила недобрые воспоминания на долгие годы. Название «Ночь темная-темная» имеет не только прямой смысл, но и переносный – тягостные, безрадостные мысли о давнем «приключении».

Экспозиция, предшествующая завязке событий, – подробный рассказ о том, как приохотился Витя к рыбалке Она пятом году) и стал добрым талисманом для рыбаков села Овсянка. Эмоциональная доминанта воспоминаний – взволнованность и гордость. Легким юмором окрашены картины самой первой рыбалки и неказистой удочки, излаженной бабушкой для внука. Пристальное внимание уделено первой пойманной рыбке – пищуженцу (иначе говоря, пищугё). Указана ее разговорная форма названия (на Урале его зовут абакшей) и научная – подкаменщик, пресноводный бычок.

Завязка конфликта рассказа – честолюбивые мечтания юного рыбака – Витьки – удивить всех, особенно бабушку, богатым уловом налимов (возмечталосъ самому наворочать налимов две корзины). Развитие действия – опаснейшая переправа ребятишек через Енисей. Пейзаж бурлящей весенней реки выписан пластично, с мельчайшими подробностями. Яркая картина сибирской природной стихии: мощно ревущий Караульный бык (гидроним), разъяренное кипение воды, кружение воронок, желтая пена, щепье, корье, вырванное с корнем сосенки.

Рассказ о злополучной рыбалке изобилует специальной лексикой, бытующей в речи сибирских рыбаков: поселенец (налим), животники, уда, тетива.

Кульминация рассказа – неудачная попытка поймать тайменя. Напряжение передано с помощью кратких экспрессивных реплик, которыми обмениваются горе-рыбаки. Восклицательные предложения перемежаются с междометиями (Во! Близко! Ой! Уйдешь! А-а-а! Льдина!). Напряженный темпоритм, прерывистые синтаксические конструкции передают головокружительную быстроту событий. Резкое замедление ритма повествования – свидетельство крушения возмечтаний Вити-рыбака. Повтор безличных предложений (Нет тайменя. Нет лодки. Ничего нет) усиливает драматизм происшедшего.

Особую роль в рассказе имеет развернутый внесюжетный эпизод, центральным героем которого является председатель сельсовета Митроха (о котором бабушка говорит, что если б ему песий хвост, так он бы сам себя до крови исхлестал). Этот образ – символ разрушительной силы новой власти. Воспоминание Вити о нем вписано в социально-политический контекст жизни: высылка жителей села на Север как злостный для общества элемент. Особенно драматична сцена издевательства председателя над бывшими ссыльными, их унижение на глазах у Вити. Этот эпизод органично вписывается в развязку рассказа, где подробно описано подавленное состояние незадачливого рыбака – рассказчика. Ключевые слова психологического состояния Вити: набычился, зло процедил, тягостно молчал. Эпитет мучительная ночь отражает эмоциональную доминанту рассказа.

Завершается повествование бытовыми зарисовками жизни дедушки, дяди Ксенофонта и кратким выводом Вити: Вот жизнь какая извилистая.

См.: «Уральский следопыт», журнал.

169. «О любимом жанре», статья

См.: «Любимый жанр», рассказ. В. П. Астафьев как критик.

170. «О чем плачешь, ель?», рассказ

См.: «Еловая ветка», рассказ. «О чем ты плачешь, ель?».

Рассказ написан 3–5 января 1961 г. (датировка по данным личного фонда В. П. Астафьева, хранящегося в Государственном архиве Пермского края). В архиве хранятся рукописи пяти редакций рассказа «О чем ты плачешь, ель?».

Неоднократно переиздавался: След человека: рассказы. Свердловск: Книжное изд-во, 1962 (рассказ опубликован под названием «Еловая ветка»). Синие сумерки: рассказы. М.: Советский писатель, 1968. Излучина: рассказы. М.: Современник, 1972. Ясным ли днем: повести и рассказы. Вологда: Северо-Запад, книжное изд-во. Вологодское отделение, 1972. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 3. Конь с розовой гривой: избранные произведения. М.: Лениздат, 2014.

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранится пять редакций рукописи рассказа «О чем плачешь, ель?».

Художественное пространство и время. Действие рассказа происходит в лесной охотничьей избушке и в лесу. Пространственная локализация основного места действия не имеет четкой соотнесенности с определенным топонимом. Из текста понятно, что избушка дяди Петра находится где-то недалеко от поселка Куртым. С этой же целью используется микротопоним Дунькина грива.

Реальные топонимы (Урал, Вильва, Яйва, Усьва, Койва, Чусовая) используются в рассуждениях героя о непонятных ему случаях разорения охотничьих избушек, подчеркивая повсеместность этого явления.

Смена характерных для повествовательного стиля форм настоящего и прошедшего времени используется во внутренней речи главного героя: Так всегда поступают сильные, не любящие рассуждать захватчики. В рамках одного предложения наблюдается совмещение разных временных форм. При помощи контрастного употребления форм прошедшего и настоящего расширенного представляется различие в характеристике действий, совершаемых одним субъектом, при этом формы настоящего времени называют постоянное или обычное действие: Под кожицей на шее у него перекатывалась дробина, и он подергивал иногда головой, чихал по-кошачьи, не понимая, что это ему мешает… Схожую функцию в рассказе выполняют формы инфинитива и деепричастия НСВ: Пес уже не горячился, не бегал зря, умел окорачивать след, срезать круги, распутывая хитромудро нарисованные куницей петли.

Сюжет. Рассказ посвящен размышлениям о жизни таежного охотника, главного героя дяди Петра. Наблюдая за веточкой ели, которая стучится в окно избы, мужчина вспоминает недавнюю охоту на хитрую куницу, ускользнувшую прямо из-под носа. Размышляет, как люди могут в избушках на охотничьих перепутьях, срубленных специально для уставшего путника, устраивать погром. Как могут на кладбище заброшенном выворачивать кресты и костер на могилах разводить. Вспоминал свои охотничьи успехи и почет за труд тяжелый – заготовку пушнины.

Летом, в межсезонье, дядя Петр нанялся на лесопилку точить пилы и другие режущие инструменты. Там случился с ним несчастный случай, затянуло его в пилораму, долго выздоравливал охотник, а ранней весной сорвался: «В лес хочу!» Провожал дядю Петра зять, лесничий, помог начать строительство той самой избушки. И за работой дядя Петр словно бы заново рождался на свет. Не покидая думы свои, дядя Петр отошел к ручью за водой, но замер. Давило сердце. Собрал скудную провизию в старый буденовский шлем, подвесил его на железный крючок и ушел с верным псом.

Главный герой: Дядя Петр.

Второстепенные персонажи: пес Ураган, ель.

Языковые средства выразительности. Тропеические средства выразительности представлены в рассказе эпитетами (лютый драчун, гибкие плечи, оцепенелые зрачки; на кормежку; кратковременную и вороватую; грудастые, непричесанные тучи), метафорами (печка вроде бы обижается, шипит только. Но не спали его слух и нюх). Особую роль в тексте играют антропоморфные метафоры, которые активно используются при описании природы: полоска леса, местами порванная тракторными волоками или простреленная тропинками; плачет за окном черная ель; грудь земная; лес, знобко передернул плечами; птицы хором славили его труд и вместе с ним радовались его выздоровлению. За счет данного средства выразительности природа изображается зримо живой и одухотворенной.

Яркие описания пейзажа создаются при помощи генитивных метафор (отруби сережек, заплаты льдин) и приложений (ребятенки-ельчонки, дети твои (ели) – мохнатые ребятенки). Усилительную функцию выполняет восходящая градация, образованная за счет насыщения контекста синонимами и их расположения по степени возрастания: хватил во все лопатки, не бежал, а летел, можно сказать, вроде бы и земли ногами не касался. Первый член синонимического ряда в данном контексте – фразеологический оборот (хватил во все лопатки) – является обобщающим, другие синонимы в ряду раскрывают, конкретизируют его.

Наиболее частотны в тексте такие фигуры речи, как повтор (Длинна ноябрьская ночь. Длинна и переполнена еле ощутимой тревогой), риторические вопросы и восклицания («Неужто и в жизни так вот! – думал дядя Петр. – Вспыхнет жизнь человеческая или какая другая, займется ярким светом да и погаснет?.. И зачем он ее оставил, когда рубил избушку? Добрые деревья свалил, раскряжевал, скатал на сруб избушки, а эту – старую, мослатую – оставил?.. Пожалел?), сравнительные обороты (колол чурки так, будто сокрушал зверя лютого; елка царапалась в окно, как приблудная нищенка).

Среди сравнительных оборотов преобладают конструкции с союзом как: Дядя Петр подержал в руках, как пташку, стеклянную посудину и решительно хлопнул ее по уютному донышку; размахивать топором в лесу, как в битве с чужеземцами). Функцию подобия реализует также т. п. сравнения (темной молнией метнулся по снегу).

В ряде контекстов проявляется конвергенция тропов и фигур. Так, в контексте: И все бормотал, бормотал под пеньком чуть слышно, почти невнятно ключишко, бормотал и шевелился… – представлена антропоморфная метафора и повтор; а в контексте: Там постоянно слышались шорохи, стоны, будто понапрасну загубленные деревья, умирая, скрипели зубами – эпитет, антропоморфная метафора и сравнение. В контексте О чем ты плачешь, ель? О чем ты плачешь? конвергируют повтор и риторический вопрос.

См.: «Синие сумерки», сборник.

171. «О чем ты плачешь, ель?», рассказ

См.: «Еловая ветка», рассказ. «О чем плачешь, ель?».

172. «Огонек», журнал

«Огонек» – еженедельный иллюстрированный журнал, издававшийся в Петербурге в 1899–1918 гг. Издатель – владелец крупной типографии С.М. Проппер.

Издание возобновлено в Москве в 1923 г. по инициативе Михаила Кольцова как общественно-политический и литературно-художественный, иллюстрированный еженедельный журнал. Издателем до 1931 г. было акционерное общество «Огонек», затем издание журнала было продолжено государственным издательством «Правда».

Журнал публиковал очерки, рассказы, стихи, фотообвинения, разоблачавшие недостатки быта, бескультурие и т. д. На страницах «Огонька» печатались фоторепортажи и фотоочерки – новые в те годы жанры.

«Огонек» – еженедельник до 1930 г., с 1931 по 1941 г. выходил каждую декаду (3 раза в месяц), с началом войны – вновь еженедельник.

В 1925–1991 гг. выходили художественные и публицистические брошюры в серии «Библиотека „Огонек“» и собрания сочинений отечественных и зарубежных классиков.

«Более всего в свое время мне хотелось напечататься в журнале „Огонек“, служившем тогда эталоном современной новеллистики. Но здесь мне удачи не было – я получал в город Чусовой коротенькие отлупы на „огоньковских“ бланках, иногда пространные нравоучительные наставления» (Подводя итоги // Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 1. С. 26). «Я написал рассказ „Дядя Филипп – судовой механик“, который напечатали в „Огоньке“. И получил годовую премию» (Астафьев В. П. О повести «Последний поклон» / Беседу вел Н. Кавин. Красноярск – Санкт-Петербург, 1998. 7 февраля // День и ночь. 2002. Окт. – дек. № 7–8. С. 10).

В 1990 г. учредителем журнала стал трудовой коллектив «Огонька» во главе с В. Коротичем и В. Вигилянским. В последующие годы журнал неоднократно менял владельцев. В настоящее время главный редактор Сергей Агафонов (2012).

Основные публикации В. П. Астафьева первого периода творчества

1. Дядя Филипп – судовой механик // Огонек. 1965. № 21. С. 17–19.

2. Далекая и близкая сказка // Огонек. 1963. № 47. С. 11–15.