Текст книги "Виктор Петрович Астафьев. Первый период творчества (1951–1969)"

203. «Последний поклон», повесть в рассказах

Повесть в рассказах «Последний поклон» (кн.1) впервые была издана в 1968 г. в Перми. Заметным явлением стала ее публикация в «Роман-газете» в 1971 г. (№ 2). Кн. 1 повести «Последний поклон» вышла в серии «Школьная библиотека» (М., 1983). Автор включил ее в собрание сочинений в 4 т. (1980. Т. 3), в собрание сочинений в 6 т. (1992. Т. 3), в двухтомник, изданный в Красноярске (1994. Т. 1), в собрание сочинений в 15 т. (1997. Т. 4).

В Государственном архиве Пермской области в личном фонде В. П. Астафьева хранятся черновые наброски и собранные материалы к повести «Последний поклон», а также верстка «Роман-газеты» с повестью «Последний поклон», верстка отдельного издания повести «Последний поклон».

Повесть переведена на литовский (1972), латышский (1973), молдавский (1976,1979), татарский (1980), шведский (1981), болгарский (1982), чешский (1983), голландский (1986), польский (1990) языки. Латышский вышел под заголовком «Последние прощания» (1967).

Рассказы, вошедшие в цикл, были написаны в период 1960–1968 гг. Количество рассказов 15. Автор включил 11 рассказов в кн. 1, 2 рассказа – в кн. 2 («Ночь темная-темная», «Дядя Филипп – судовой механик»), 2 рассказа– в кн. 3 («Последний поклон», «Где-то гремит война»). В данном случае указано авторское распределение в полном собрании сочинений в 15 т. (1997. Т. 4, 5).

Замысел будущей книги возник в 1957 г., после командировки в Сибирь на Красноярскую ГЭС, неподалеку от которой расположено родное село писателя Овсянка. В. П. Астафьев вспоминал: «Меня потрясло то, что они (строители) приехали в Сибирь… как будто до них здесь никого не было… меня все это больно задело. А бабушка моя, а дедушка, а дядья, родня?., у меня возникло желание рассказать о „моей Сибири“… Так начался „Последний поклон“» (Астафьев В. П. О повести «Последний поклон» / беседу вел Н. Кавин. Красноярск – Санкт-Петербург. 1998. 7 февраля // День и ночь. 2002. № 7–8. С. 10). Художественную цельность и концептуальное единство книга обретала на протяжении 10 лет. Первые рассказы «Зорькина песня» (1960) и «Гуси в полынье» (1960) были написаны в г. Чусовом. Автор включил их в сборник «Зорькина песня» (1960), выделив тематический раздел «Рассказы о природе». Критик Н. Яновский отмечал, что «самым занимательным было не воспоминание о детстве, а описание красоты мира» (Яновский Н.Н. Виктор Астафьев. М.: Советский писатель, 1982. С. 30–31). Таким образом, первые рассказы будущей книги «Последний поклон» прочитываются вне ее стержневого замысла, акцент – на природе Сибири: река Енисей, Фокинская речка, Караульный бык, тайга.

В 1962 г. писатель переезжает в Пермь. Пишет «по вдохновению» рассказы «Конь с розовой гривой» (1963) и «Монах в новых штанах» (1963). В них автор создает персонифицированный образ рассказчика, у которого есть имя – Витя, фамилия – Потылицын (Потылицыны – родители матери писателя), возраст – 7-10 лет. Повествование ведется от первого лица, что придает достоверность описываемым событиям и фокусирует внимание на центральном образе – образе рассказчика. География Сибири В. П. Астафьева расширяется. Художественное пространство включает улочки села Овсянка, перелески, поля, заимку дедушки писателя. Единое пространство локализованной вокруг Овсянки Сибири объединяет все рассказы книги в единый цикл.

Повествование включает рассказ о дедушке, упоминается о Кольче-младшем (дяде писателя), родне (тетя Феня, двоюродный брат Кеша), соседях (семья дяди Левонтия). Они становятся сквозными образами повести «Последний поклон». Впервые в «ленту памяти» рассказчика вписаны воспоминания о гибели матери Вити Потылицына.

В том же 1963 г. написаны рассказы «Запах сена» и «Деревья растут для всех». В сборниках своих рассказов «Весенний остров» (Пермь, 1964), «Конь с розовой гривой» (Свердловск, 1965) автор помещает их в разделе «Страницы детства». Литературная критика активно откликается на рассказы «Страниц» (А. Марченко, О. Михайлов, И. Стрелков). Отмечено смещение авторского фокуса с изображения природного мира (сибирские экзотизмы) на внутренний мир героя-рассказчика (Витя Потылицын), усиление лиризма («Запах сена», «Монах в новых штанах»), психологизма («Конь с розовой гривой»), притчевой философичности («Деревья растут для всех»).

Рассказ «Далекая и близкая сказка» (опубликован в журнале «Огонек». 1963. № 47). Критик А. Макаров выделил как принципиально новаторский в «Страницах детства»: «Поэтическая природа таланта Астафьева в этом рассказе дала себе полный выход… Превосходно передано состояние мальчика, потрясенного властью искусства… Впервые в мальчишеское сознание западает мысль о родине как величайшем благе, дарованном человеку» (Макаров А. Н. Человеку о человеке. М: Художественная литература, 1971. С. 462–463).

Рассказ «Фотография, на которой меня нет» (1964) фрагментами публикуется в газете «Красное знамя» в девяти сентябрьских номерах; финальные эпизоды дописываются в 1967 г. Автор отмечал: «пишется, как и все рассказы этого цикла, легко, непринужденно». Родина локализуется в сквозном образе родного дома, который впервые вызывает особо пристальный интерес рассказчика. Окончательная редакция рассказа (1996) дополнена пространным фрагментом о трагической истории дома семьи Мазовых (Астафьевых).

Последующие 4 года Астафьев пишет еще 6 рассказов, вошедших в книгу «Последний поклон». Публикуются рассказы преимущественно в периодической печати. Тональность повествования заметно меняется, становясь более элегической («Дядя Флипп – судовой механик», 1965; «Осенние грусти и радости», 1966). Драматизм событий жизни рассказчика возвышается до трагического пафоса («Ангел-хранитель», 1967; «Ночь темная-темная», 1967). Мотив исторической памяти (социально-политические преобразования в селе Овсянка, 1932–1934 гг., голод в Сибири, 1933 г.) акцентно обозначен автором в этих рассказах.

Финальное обрамление книге «Последний поклон» придают два последних рассказа: «Последний поклон» (1967) и «Бабушкин праздник» (1968). Смысловую завершенность книга обретает благодаря сквозному образу бабушки повествователя Катерины Петровны Потылицы – ной. В последних рассказах это образ, символизирующий понятия «родной дом», «родовые устои и традиции». Мотив исторической памяти обретает новое звучание, это память рода Потылицыных. В завершении книги он приобретает универсально-онтологическое звучание. Это определило изменение названия и жанра задуманной в 1957 г. книги. Первоначальный цикл рассказов «Страницы детства» трансформируется в повесть в рассказах «Последний поклон», так как книга переросла воспоминания детства.

В. П. Астафьев об истории издания и отзывах в критике: «В 1967 году в Перми вышла книга под названием „Последний поклон “… Книгу оформлял… пермский художник Алексей Мотовилов. Больше года он работал… когда книгу печатали, художник ночевал в типографии, чтоб все было напечатано как надо. И все Пермское издательство старалось, и книга получилась как надо, в суперобложке, с цветным шрифтом… Книга „Последний поклон“ была замечена в столице, благосклонно встречена критикой.

Пошла хвалебная почта, которую я, конечно же, читал с большим удовольствием».

Книга издана на литовском, латышском, молдавском, татарском языках; издания вышли в Будапеште (1971), Стокгольме (1981), Софии (1982), Праге (1983), Амстердаме (1986), Варшаве (1990).

204. «Последний поклон», рассказ

Впервые опубликован в газете «Литературная Россия». 1967. 7 июля. Вошел в первое издание книги «Последний поклон» (Пермь, 1968). В полном собрании сочинений в 15 т. автор поместил рассказ в кн. 3 (1997. Т. 5), доработал его в 1988 г.

В Государственном архиве Пермского края в личном фонде В. П. Астафьева хранятся рукопись рассказа «Последний кусок хлеба» из цикла «Новеллы о войне и мире», а также машинопись киносценария «Последний кусок хлеба».

«Последний поклон» – единственный рассказ, где отсутствует образ ребенка-рассказчика. Повествователь – взрослый человек, в первой части рассказа ему немногим больше 20 лет, во второй – это зрелый, взрослый внук, приносящий покаяние умершей бабушке. Возраст повествователя определил особенности картины описания родного дома и подворья. Авторские детали, которыми изобилует первая часть рассказа, точно передают состояние старения и обветшалости: с бани упала крыша, дверь валяется, заросший травой огород, лоскутки облупившейся краски. Эпитеты и олицетворение усиливают эмоциональный эффект: щелястые половицы, дряхлый пол, подслеповатое кухонное окно. Повседневный быт старенькой бабушки (восемьдесят шестой годок) подчеркнут подробным перечислением предметов кухонного угла, где все неизменно и все постепенно ветшает (вилок и ложек мало, ножик с обломанным концом). Беспощадно правдиво рисует рассказчик портрет своей остаревшей бабушки: Какие маленькие сделались у бабушки руки! Кожа на них желтая и блестит, что луковая шелуха. Сквозь сработанную кожу видна каждая косточка. И синяки. Пласты синяков, будто слежавшиеся листья поздней осени.

Печальная картина «остарения» жизни Катерины Петровны гармонизируется сердечно-теплым диалогом повзрослевшего внука и его бабушки. Почтительно-ласковы обращения к Вите батюшко, милый, непременное крестное знамение внуку, упоминание долгих молитвословий за его сиротскую судьбу; вопрос о скромной посылке на фронт (,горсть мелко нарезанных сухарей и стакан кедровых орехов). После долгой разлуки между повзрослевшим внуком и бабушкой по-прежнему незримая прочная связь (бабушка чутко уловила и поняла, заплакала чему-то, радуясь, мудро и необидно погладила меня по голове).

Кульминационный эпизод рассказа – проникновенно-лирическое описание состояния двух родных людей, переданного психологически точно и убедительно: …и не стало надобности говорить пустые, утешительные слова… бабушка целовала мои руки, мочила их слезами, и я не отбирал у нее рук. Я тоже плакал молча и просветленно.

Вторая часть рассказа – это внутренний монолог-покаяние внука, зрелого человека. Ему мучительно совестно за то, что не выполнил просьбу бабушки – приехать на похороны. Синтаксические фигуры усиливают эмоциональную доминанту текста. Инверсия: и живет в сердце вина; градация: гнетущая, тихая, вечная; многосоюзие (парцелляция): Но ее нет. И никогда не будет. И некому прощать.

Основные концепты рассказа «вина», «память», «время», «воскресение». Память в повествовании-воспоминании вневременная. Это родовая память, универсальная этическая категория: Виноватый перед бабушкою, я пытаюсь… поведать о ней другим людям, чтоб в своих бабушках и дедушках, в близких и любимых людях отыскали они ее, и была бы ее жизнь беспредельна и вечна… Механизм сохранения памяти – «воскресение» (я пытаюсь воскресить ее в памяти). Эти концепты идейно значимы в рассказе «Последний поклон». Мотив исторической и национально-родовой памяти – сквозной в книге первой, что определило замену первоначального названия цикла «Страницы детства» на одноименное заглавие повести в рассказах «Последний поклон».

См.: «Литературная Россия», газета.

205. «Последняя песня», рассказ

См.: «Весенний остров», сборник. «След человека», сборник.

206. «Прикамье», альманах

Первый Всесоюзный съезд советских писателей в сентябре 1934 г. принял устав Союза писателей СССР. Были созданы областные отделения Союза советских писателей. Уполномоченным Уральского отделения в Перми был назначен Б. Н. Михайлов. В мае 1939 г. была создана Пермская область, выделившаяся из состава Свердловской области. В 1939 г. открылось Пермское книжное издательство, после его открытия в 1940 г. стал выходить на общественных началах литературно-художественный альманах «Прикамье» как орган пермской писательской организации. Выпуск альманаха не прерывался даже в военные годы. В 1950 г. ответственный секретарь отделения Б. Михайлов передал руководство организацией К. В. Рождественской, которая поддерживала молодого писателя В. П. Астафьева.

Издания официально имели разную отнесенность: № 1–4. Литературно-художественный сборник; № 5-12. Литературно-художественный альманах; № 16. Подзаголовок не указан; № 20–22. Альманах Молотовского отделения Союза писателей; № 23. Альманах Пермского отделения Союза писателей. Издательство: № 1-22. Молотовское книжное издательство; № 23. Пермское книжное издательство. Альманах прекратил существовании в конце 80-х.

В 1998 г. возрождается литературный альманах «Литературное Прикамье», переименованный затем в «Литературную Пермь». Альманах издается Пермской краевой общественной организацией Союза писателей России при поддержке Министерства культуры, молодежной политики и массовых коммуникаций Пермского края.

Основные публикации В. П. Астафьева первого периода творчества в альманахе «Прикамье»

1. Жил на свете Толька // Прикамье. 1956. № 20. С. 121–133.

2. Идет весна // Прикамье. 1954. № 18. С. 6–19.

3. Стародуб // Прикамье. 1959. № 27. С. 3–35.

4. Астафьев В. П. Тимкоуль // Прикамье. 1953. № 17. С. 160–180.

207. «Приятели», рассказ

См.: Коллективные сборники. «Огоньки», сборник. Молотовское книжное издательство.

208. Произведения В. П. Астафьева в школьном изучении (пермский период)

В школьные программы включено небольшое количество произведений В. П. Астафьева первого периода его творчества. Это самостоятельные рассказы («Стрижонок Скрип», «Капалуха», «Белогрудка», «Васюткино озеро»), рассказы из книги «Последний поклон» («Конь с розовой гривой», «Фотография, на которой меня нет»), повесть «Пастух и пастушка». Указанные произведения были созданы писателем в первый период творчества, так называемый пермский период. Исключением в школьных программах являются главы из книги «Царь-рыба» (11 класс), которые писались в течение 1970–1976 гг. (вологодский период). Многолетняя традиция изучения в начальной (1–4 классы) и средней (5-11 классы) школе вышеуказанных произведений отражена в обширном библиографическом списке по методике изучения данных произведений. Наиболее продуктивной является интерпретация произведений со школьниками, учитывающая элементы авторской философии (натурфилософия, стоицизм), онтологической проблематики (родовая память, традиции народа), центрального мотива творчества В. П. Астафьева – мотива борьбы за жизнь в поединке со смертью.

Рассказы «Белогрудка» (1961), «Стрижонок Скрип» (1961), «Капалуха» (1961) объединены авторской мыслью об изначальной гармоничной целостности природного мира (куница Белогрудка – ее котята – глухая тайга; мать-стриж – птенец Скрип – стая стрижей во главе с вожаком; «альпийские уральские луга» – гнездо птицы – мать-капалуха). Образы куницы и птиц – это символ стоически жертвенного поведения во имя вечного «дления» жизни, продолжающейся в потомстве: в кунятах, в стрижонке, в еще не вылупившихся глухарятах. Авторский пафос трех рассказов – эпико-драматический, утверждающий приятие мира с его непростыми перипетиями: «может быть в песне… будут слова, непонятные нам птичьи слова о матери, которая отдает детям все, иной раз даже жизнь свою» (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 3. С. 210). Мать – это образ-символ первородности мира и его бесконечности в художественной концепции В. П. Астафьева.

Рассказ «Васюткино озеро» (1952) в школе предложен для чтения младшим подросткам. В интерпретации важен универсально-бытовой ракурс осмысления авторского мировидения. Важные концепты рассказа – «дорога», «затеей», «хлеб», «мать». Образ дома, являясь асюжетным элементом в повествовании, концептуально значим для В. П. Астафьева и помогает избежать трафаретного осмысления «программного» рассказа на уровне темы блуждания Васютки по сибирской тайге.

Интересен вариант прочтения произведения «Васюткино озеро», в основе которого – мотив борьбы за жизнь, поединка со смертью. Нетрадиционный для школы путь анализа – мотивный – акцентирует внимание на персонификации образов тайги, реки Енисей, безымянного озера. Данные природные «образы-персонажи» способствуют концентрации усилий духа Васютки, прозревающего ценностный смысл человеческой жизни. Преодолеть угрозу смерти, вступить в поединок с ней помогает подростку родовая память. Спасают Васютку, заплутавшего в тайге, богатый опыт и знания земляков (дедушка Афанасий, отец и члены его бригады, с которыми он незримо связан семейной и дружеской памятью).

Рассказ «Конь с розовой гривой» (1963) один из первых в книге «Последний поклон». Для подростков (6 класс) важно «открыть» универсальность жизни родного села Вити Потылицина: локус дома, повседневного быта семьи соседа дяди Левонтия и традиционный уклад старинных «фамилий» с. Овсянка, которые характеризуются собственными песнями. Художественное пространство повествования – пространство внутреннего мира рассказчика, деревенского мальчишки. Поэтичность мироощущения Вити отражают многочисленные лирические пейзажи: лес, пригорки, увалы, ущелья, поляны, река.

Концептуально важный духовно-этический компонент рассказа – раскаяние и прощение. Покаяние внука

перед честными людьми, в особенности перед дедушкой и бабушкой, – одна из опорных точек композиции рассказа. Прощение дедушки и обманутой бабушки – это абсолют гармоничной взаимосвязи человека и мира. Указанная идейно-содержательная акцентология позволяет преодолеть стереотипы «школьного» прочтения рассказа «Конь с розовой гривой».

Рассказ «Фотография, на которой меня нет» (1964) – восьмой из пятнадцати вошедших в первую книгу «Последний поклон». Вариант текста, представленного в школьных хрестоматиях, не содержит важного эпизода, включенного автором в рассказ спустя 32 года, в 1996 г. Эпизод раскрывает трагические события раскулачивания в с. Овсянка в начале 30-х годов: «как выселяли помню… плакали… прощались…». Сцены раскулачивания пронизаны трагическим пафосом, автор использует приемы натурализма, контрастирующие с беззаботной жизнью Вити и Саньки Левонтьевкого.

Образ-символ вставного эпизода – дом Астафьевых (Мазовых). Родовое гнездо-дом с приходом советской власти разрушен, разбит и уничтожен. Авторский посыл – слом важнейших основ крестьянско-христианского мироустроения: семья-дом-род. Интерпретация рассказа (8 класс) наиболее продуктивна с учетом «вставного эпизода», т. к. помогает обогатить мотив памяти дополнительными обертонами.

Повесть «Пастух и пастушка» (1967) тематически отнесена к разделу «Тема Великой Отечественной войны в произведениях литературы 20 века» (11 класс). Следует поставить акцент на творческой индивидуальности В. П. Астафьева в раскрытии данной темы, обратившись к контекстной составляющей повести: литературный фон, аллюзивное заглавие, жанровая форма, эпиграфы. Это помогает выявить авторские универсалии, которые выводят повествование за границы описываемых боевых действий и определяют космический масштаб пространства и времени (упокоение души, успение, панихида). Важно внимание к бытовому и символическому планам в повествовании.

Одно из центральных понятий повести – духовная суть народного подвига. Это определяет следующие линии анализа: страдание – счастье, мучительная боль – блаженство покоя, инерция – жажда жизни. Бинарные позиции определяют эсхатологическую «тональность» повествования, акцентируют внимание на метафизических концептах повести. Привычная для одиннадцатиклассников тематическая трактовка войны в повести как национального бедствия «поднимается» до высоты экзистенционального понимания человека и его вечного существования в трагическом бытии.

Произведения В. П. Астафьева, представленные в школьных программах, являются репрезентативными, но далеко не в полной мере открывают школьникам особенности художественного стиля автора и своеобразие его мировидения. Значительное количество произведений писателя возможно освоить во внеурочных формах работы (уроки внеклассного чтения, элективные занятия, исследовательская работа, лаборатории писателя, астафьевские фестивали и др.). Это позволит школьникам полнее познакомиться с Астафьевым-писателем, глубже понять его творчество.

Мысль автора о бесконечно непостижимой красоте природного мира художественно воплощена в первом рассказе книги «Последний поклон» – «Зорькина песня» (1960) и в совпадающей по тональности миниатюре «Весенний остров» (1961, «Затеей», тетрадь первая). Лирический пейзаж родной сибирской природы пронизан сентиментальным пафосом, воплощает высшие начала красоты, света и гармонии.

Торжество добра в социуме, метафизически ощущаемая связь человека с человеком раскрыта В. П. Астафьевым в рассказе «Бабушка с малиной» (1961) и в повествовании «Бабушкин праздник» (1968, итоговый рассказ в книге «Последний поклон»). Единение детей и стариков – это нравственная доминанта творчества писателя, его жизненная философия, опирающаяся на национальные традиции. Семантика названий рассказов отражает вертикаль мироустройства, столь дорого и близкого автору. В этот контекст вписан рассказ «Старый да малый» (1960), который однако повествует о социально-деструктивном разрушении устойчивой родовой связи, о гибельном вмешательстве войны в вековечные народные устои.

Художественное время «исход войны – послевоенные годы» воплощено в рассказах «Ария Каварадосси» (1955), «Руки жены» (1961), «Ясным ли днем» (1966–1967), в рассказе-миниатюре «Горсть спелых вишен» (1968, «Затеей», тетрадь седьмая). Центральный мотив этих произведений – победа «живой жизни» над несостоятельностью смерти. Автор акцентирует внимание на бинарных элементах сюжета: разруха войны – «неистребимая, всепобеждающая жажда жизни»; фронтовик-калека – руки жены; инвалид войны – пронзительно светлая песня; мучительная память о Днепровской переправе – горсточка подаренных детьми вишен. Внимание автора направлено на универсальные законы бытия общества, в котором человек отрицает смерть как конечность своего существования.

Мотив вины человека за «погубление» красоты мира объединяет рассказы «Старая лошадь» (1958), «Яшка-лось» (1967) и миниатюру «Зачем я убил коростеля» (1969, «Затеей», тетрадь пятая). Будничные сцены фронтовой жизни, бесхитростный уклад уральцев в заброшенной деревне, эпизоды жизни потомственного охотника обозначены Астафьевым в контексте вечной темы ответственности человека, существа социального, перед миром мудрой и вечно прекрасной природы.

Писатель, тяжело переживший гибель матери и смерть дочери Лидии, обращается к теме детства, где одним из ведущих мотивов становится мотив сиротства. Осиротел мальчик-эвенк Гирманча, родители которого погибли в разбушевавшейся реке (рассказ «Гирманча находит друзей», 1952); осиротел Толька Пронин, мать у которого погибла, отец умер, а мачеха бросила его одного (рассказ «Жил на свете Толька», 1952). С отцом и ненавистной мачехой мается Илька (повесть «Перевал», 1958–1959), без родителей живет в детском доме далекого Заполярья Толя Мазов (повесть «Кража», 1961–1965). Для рассказов и повестей характерна социокультурная проблематика: советские учреждения – детские дома, школы; трудовая артель плотогонов; раскулачивание середняков и переселение их за Полярный круг. Авторская оценка причин сиротства детей наиболее жестко дана в повести «Кража».

Трагический опыт пережитой в юности войны В. П. Астафьев художественно отразил в рассказе «Индия» (1965), в повестях «Звездопад» (1960) и «Пастух и пастушка» (1967). В сюжете каждого из произведений важную роль играет мечта-символ. Саша Краюшкина через детство и оборвавшуюся юность пронесла мечту-фантазию об экзотически прекрасной стране Индии; Мишка и Лида – о чудесных, волшебно-загадочных звездах; Борис и Люся – о «сиреневой музыке» идиллически-безоблачной мирной жизни. Авторский пафос трагизма вязан с абсолютной невозможностью воплощения мечты юных героев, для них все останется несбывшимся. Жизнь прерывает свое дление для «бойца Индии» и Бориса с Люсей в буквально-физическом проявлении, а для Мишки с Лидой – метафизически.

В жизни будущего писателя особую роль сыграли женщины-родственницы: бабушка, многочисленные тетки, супруга Мария Семеновна Корякина. В память Астафьева впечаталось страшное событие – утрата матери. Мотив материнского покрова, судьбы-кручины русской женщины объединяет ряд рассказов пермского периода. Один из первых – «Солдат и мать» (1954–1959) – о мучительной доле всеми презираемой матери предателя. Образ страдалицы-матери вписан в контекст старинного народного присловья: Что мягче пуха? – Сердце матери. Что тверже камня? – Сердце матери.

Материнский покров, охранение жизни собственного сына (рассказ «Шинель без хлястика», 1958) и чужого по крови двадцатилетнего тяжелораненого Магомеда-Оглы (рассказ «Кавказец», 1958) равно значимы в обоих произведениях. Лиризм, психологическая убедительность характерны для исповеди матери («Шинель без хлястика») и лаконичного письма бывшего фронтовика Магомеда-Оглы («Кавказец»).

Рассказ «Где-то гремит война» (книга «Последний поклон», 1966) повествует о «переживании войны» в далеком тыловом сибирском селе. Судьбы женщин, «изношенных» тяготами и бедами, невиданными морозами и ужасающим голодом, – это символ победы жизни над смертью. Жизнь утверждается духовным преодолением повседневно-бытового существования сибиряков.

Повествование «Заклятье» (1966, «Затеей», тетрадь вторая) разрастается до масштабов эпического полотна, в центре которого судьба героини Одарки. Одарка прожила долгую жизнь вместе со своим родом: дедом, матерью, братом, племянниками, собственными детьми и внуками. Род чтит древний обычай – особое отношение к святому дереву, посаженному во дворе. Прошли годы, десятилетия; святое дерево утратило силу жизни, члены рода уничтожены в социальных катаклизмах, но памятью, верой и надеждой древняя бабушка Одарка помогает взрасти «маленькому росточку возле корней срубленного дерева».

Повесть «Стародуб» (1960) концептуально связана с основным мотивом первого периода творчества В. П. Астафьева – борьбы за жизнь в поединке со смертью. В сюжете повести – это жизнь Фаефана, Култыша и смерть Амоса; жизнь в деревне староверов и смерть приблудных киргиза с внучком; жизнь тайги и ее выгорание в пожаре; жизнь таежных обитателей и гибель матери-маралихи с мараленком. Светопись повести, постоянно контрастирующая (светлое – темное) в кульминации расцветает сиянием солнца в небесах, снегов и чудесного голубого камня: «смерть была бессильна».

«И прахом своим», «Марьины коренья» (1962, «Затеей», тетрадь первая) – это философские миниатюры, обращенные к вечной теме нескончаемости жизни, ее всепобеждающей силы. В мире природы растения (елочка, цветы марьина корня) одолевают стихию гибельности, восстают из небытия и («идут вперед и вперед!.. А следом летят птицы, идут звери, идет живая жизнь» (Астафьев, т. 7, с. 28).

Все вышуказанные произведения Астафьева могут быть рекомендованы школьникам 5-11 классов для внеурочных занятий.