Текст книги "Смерть вне очереди"

Глава 16

– Прости, Юля, мне не хочется тебя убивать! – кричала она, ринувшись в погоню. – Но я должна!

Мы бежали по лесу, две молодые девушки, одна из которых хотела убить другую, а вторая – спасти свою жизнь. Для последней цели служить мог только дом лесника, никакие чудеса природы и сооружения красоты не сумели бы уберечь меня от смерти. В раскаленном мозгу, помимо мыслей о спасении, билась еще одна фраза: «Смерть вне очереди! Это будет смерть вне очереди!» Хотя недавно я сама ее просила. Вот ведь женщины, как мы непостоянны! Впрочем, может быть, что и в порядке очереди: жива ли Лера, я не могу утверждать. Что же, мои предположения были неверны? Выходит, убийца Света? Стоп… Когда стреляли в Катю, Лера была с нами, а вот Барской не было. И когда пропал Женька тоже. И Альберт скорее бы спелся именно с ней, со своей любовницей, и убил бы ради нее и Фелю, и Пашу, и остальных. И теперь, избавившись о главного свидетеля своего замысла – компаньона Морозова, ей осталась самая малость – убить нас с Лерой. И Катю именно она похитила. Или убила… Но зачем ей это? Зачем?

Я услышала, как она сзади охнула, и, рискуя оступиться, все же бегло обернулась: так и есть, Светка споткнулась о толстую ветку, валяющуюся на земле, и упала. Я поняла, что она просто человек, и не такой уж выносливый, что и придало мне силы. Я стала набирать такую скорость, что будьте-нате! Только пятки сверкали. Короче, за одну минуту добежав до дома, я замерла на пороге и обернулась. Света продолжала погоню и довольно быстро приближалась. Я вбежала в помещение и заперла дверь, затем быстро пододвинула к ней пару предметов мебели, совершенно не ощущая их тяжести. Я действовала словно в бреду. Через пару секунд со стороны двери раздался грохот: с той стороны ее пытались выбить. Но она держалась на удивление стойко. Я перевела дыхание, но тут же вздрогнула, услышав сзади:

– Что случилось? – Обернувшись, я увидела удивленную Леру. – От кого ты бежала? Ведь сейчас моя очередь на смерть! И где Света? Ты не нашла ее?

Вопросы продолжали сыпаться, тогда я прижала ладонь к губам девушки, вынуждая ее замолчать. Когда ее глаза сказали мне, что она само внимание, я ответила:

– Лера, как мне ни прискорбно тебе это сообщать, но твоя подруга – убийца. – Ну надо же, всего за пятнадцать минут я умудрилась дважды произнести почти одну и ту же фразу разным людям.

– Что?! – все-таки перебила она, оттеснив рукой мою ладонь от своего рта. – С чего ты взяла?!

– Наверно, с того, что она сейчас гонялась за мной по лесу с ножом! – закричала я, не сдержавшись.

Лера молчала, открыв рот. Наконец предположила:

– С ножом? Ты решила, что она хочет убить тебя? Но, может, ты неправильно поняла? Может, она хотела отдать тебе его?

Отдать? О-о… Как все запущено. Видно, Лерина психика сдалась, и девушка лишилась рассудка.

– Лер, ты слышишь меня или нет?! – затрясла я ее за плечи. – Она убийца! Она призналась в том, что убила Альберта Морозова! И заверила, что не успокоится, пока не разделается с нами!

– С нами? Но… как же? Я ведь ее подруга!

Я покачала головой:

– Поверь, ей все равно. Ты была права, когда говорила, что кто-то из нас сошел с ума. Только это был не Кеша, это были Света и ваш водитель. Скажи, она помогала тебе набирать людей в «Газель»?

– Да, – захлопала собеседница глазами. – Она мне всегда во всем помогает… Ты уверена, что это она?.. Этого просто не может быть.

– Перестань тормозить! – разозлилась я. – А не веришь – выгляни в окошко! Она бегает вокруг дома с ножом наготове!

На самом деле, я сказала это для красного словца, но, войдя в Лерину комнату и выглянув в окно, мы убедились в правоте моей гипотезы. Света реально бегала по кругу, держа в руках перепачканный землей нож, это выглядело так ужасно, что у нас сразу затряслись колени от одной мысли, чтобы оказаться там, на ее пути.

– Она сошла с ума! – твердила Лера, не переставая. – Она сошла с ума! Она совсем сошла с ума…

– Я же говорила тебе! – подливала я масла в огонь. – Говорила! Так и есть! А ты не верила! «Отдать тебе хотела, отдать…» Да, конечно! Убить она меня хотела! И тебя, кстати, тоже!

– Но за что? – бормотала девушка. – Я не понимаю, за что? Я ее подруга с малых лет! Ей нужна медицинская помощь!

– А нам нужна помощь правоохранительных органов!

Перехватив Светин взгляд с улицы, мы вздрогнули, занавесили окно подобием шторы (на деле – рваненькой ситцевой тряпкой, доходящей лишь до подоконника) и уселись на кровать.

Сперва мы молчали, потрясенные такими жуткими переменами в этой истории, затем я пугливо произнесла:

– А вдруг она выбьет стекло, что тогда? Она ведь нас убьет!

Валерия кинулась меня успокаивать, несмотря на свой юный возраст, предполагающий при таких обстоятельствах временную истерию, как, к примеру, у меня, и еще большее потрясение, связанное с многолетней дружбой с настоящей убийцей:

– Не бойся, окна здесь добротные: рамы двойные, а стекло очень толстое. Разбить почти нереально. Ей придется очень постараться.

– Но ты видела ее лицо из окна? Она не в себе! Похоже на состояние аффекта.

– Ничего. Только комната Фели и Фали не имеет окна, так ведь?

Я стала вспоминать. Да, когда мы с Катькой выбирали себе место для ночлега, то отметили, что одна из комнат меньше других в связи с планировкой (в этой части дома уместился туалет) и в этой комнате окон нет. В остальных пяти они имеются, по одному на каждую комнату.

– Да, – подтвердила я. – Окна есть в пяти комнатах. И еще в столовой.

– Здесь полно разной рухляди, можем заставить все эти пять комнат на всякий случай, и перебраться жить в одну, в комнату металлистов. Только что со столовой делать? Там окно большое.

– И она сможет наблюдать за нами, – изрекла я потусторонним тоном и сама не на шутку испугалась. По спине пробежал мороз.

– Боже… Вот попали… За что это мне?

– А мне?

Мы еще некоторое время помолчали, так никуда и не переехав и все еще сидя на кровати в «опасной» комнате.

– Интересно, она ушла? – спросила я и, не рассчитывая на ответ, так как вопрос по своей сути был риторическим, встала и, подойдя вплотную к окну, двумя пальцами слегка отдернула край занавески. Обозримое пространство было пустым.

– Ну что там? – Лерка не выдержала и подбежала ко мне, также высунувшись в окошко.

Мы приоткрыли уже бо́льшую часть окна, но по-прежнему никого не увидели, однако отдергивать занавеску совсем побоялись. С тем вернулись на кровать. Посидели еще немного, собираясь с силами, и через пять-десять минут принялись за дело. Мы передвигали мебель из комнат, чтобы припереть ею двери. Работа была долгой, тяжелой, и, наверное, абсолютно лишенной смысла. Но нам казалось, что это отличный способ уберечься. Пару раз кто-то дергал ручку входной двери, но, убеждаясь, что она по-прежнему заперта, уходил несолоно хлебавши, храня зловещее молчание. Честное слово, если бы Барская кричала нам что-нибудь дурное из-за двери, было бы не настолько страшно. А так, слыша таинственное шуршание по ту сторону, мы бросали свою миссию и застывали на местах, затаив дыхание и глядя на дергающуюся дверную ручку, а также молились про себя, чтобы крепость выстояла против очередного напора врага. Пока нам везло. А что будет дальше?

Когда мы справились с заданием и последняя дверь была надежно укреплена против нежелательных вторжений, утро уже давно сменилось послеобеденным днем. Но мы этого ничего не заметили, я даже не берусь утверждать, какой точно был час. Валерия обессиленно опустилась на пол и заплакала, причитая:

– Почему остались именно мы? Самые слабые и неприспособленные? Это что, специально было задумано? – Ей-богу, в тот момент я уже второй раз подумала про долбаное реалити-шоу. Но до чего же дошли продюсеры, чтобы увеличивать рейтинги путем смертей безобидных людей, транслируемых в прямом эфире? Это уже клиника. Нет, здесь все взаправду. Никаких режиссеров, сценаристов и дублеров. Жизнь, жизнь и еще раз жизнь. – Вот ваш Женька, взять хотя бы его. Сколько ему лет, двадцать? – Я кивнула. – Так он похож на этих, как его… гладиаторов. Он бы эту Свету в порошок стер! А Кеша… Вообще был золотой человек! Как она могла? Сучка! Это она его убила, да?! – Я пожала плечами, думая про себя: «А вот и она, истерия». В то же время Лера была права: кроме Светланы, убить его было некому. – А я знаю, что это она! Это все мне назло! Она знала, что я хочу с ним помириться, оттого я и позвала его на эту экскурсию!

– Да? – удивилась я.

– Да, я не хотела никому в этом признаваться, но теперь-то что уже… И ему не сказала, боялась выглядеть смешной. – Она продолжала плакать, а я тихо сидела рядом, тоже опечалившись. – К тому же смотрю, он к тебе клинья подбивает… Я и не знала, как к нему подойти и извиниться за тот давний скандал. Эх, Кеша… Я не знаю, может, со стороны мы смотримся глупо, во мне метр шестьдесят, в нем два десять. Но мы были… как родные, понимаешь?

– Да, полная внутренняя дуальность, – вспомнила я наш с ним давешний разговор. Он сам уверял меня в том, что они с Лерой, как личности, очень подходят друг другу, невзирая на внешнее несоответствие.

– Во-во, и он все про эту дуальность говорил. – Она немного помолчала, затем робко на меня глянула. – Юля, мы умрем, да?

Я хотела сызнова пожать плечами, но вдруг осознала, что этот жест ее добьет. Кто-то из нас двоих должен быть сильным, чтобы мы могли выжить, но этим человеком будет явно не она, к сожалению. Так что мне ничего другого не остается, как сказать:

– Что ты, конечно нет! Все закончится хорошо, вот увидишь, – и прижать ее маленькую темноволосую головку к своей груди.

Так мы и сидели, пока к двери с уличной стороны вновь не подошел невидимый гость. Так как на стук мы не отозвались, Света стала ломиться в дверь и дергать ручку во все концы, едва ту не сломав.

– Откройте! Откройте немедленно! – наконец довелось нам услышать ее переполненный свирепостью голос.

– Уходи! – вскочила Лерка на ноги. – Убирайся!

– Откройте! Как вы не понимаете? Я должна это сделать!

– Что должна? – завопила Малинова, роняя слезы. – Убить нас?! Ты спятила!

– Да, мне придется это сделать! Но я не хочу, честно!

– Но зачем?!

Пауза.

– Чтобы выжить!!! – Свой неистовый ор она сопроводила таким агрессивным стуком по двери, что мы невольно вздрогнули: как бы она ее не вышибла.

Я продолжала вздрагивать от каждого нового стука, Лера плакала все сильнее, потом она подошла ближе к двери и спросила:

– Это правда, что ты убила Альберта?

Молчание. Стук прекратился.

– Да! – вынужденно ответила убийца с улицы. – Это вышло случайно!

– О боже! Какая ты дрянь!

– Это ты дрянь! – Барская стала прыгать на дверь с разбегу. Эти ее поступки еще сильнее убедили меня в ее невменяемости. Странно, она стопроцентно похожа на сумасшедшую, как же она могла провернуть эту серию убийств? Ее образ совершенно не вязался с образом хладнокровного, умеющего просчитывать на ходы вперед профессионального киллера, расписанного нам Логиновым, но тем не менее это было так. – Эгоистка! Мы все равно умрем, но все! А так хоть я жива останусь!

– Но ты не можешь убивать других людей, чтобы иметь шанс выжить! Это аморально! – пыталась вразумить душегубку подруга. Бывшая подруга. Если мы останемся живы, полагаю, никаких теплых и доверительных отношений между ними больше никогда не будет.

– Вы слабачки! Вы не справитесь с этой задачей! Потому, я знаю, Рок выбрал меня! Меня!!

Валерия в приступе, близком к помешательству, сняла с ноги ботинок и кинула им в дверь, закричав:

– Убирайся, чокнутая сучка!

Поскольку ее нещадно трясло, я тоже встала и обняла ее за руки в районе локтей, почувствовав всю вибрацию ее худенького тела.

– Успокойся, Лера, сейчас нужно сконцентрироваться, а не растрачивать энергию попусту.

От двери доносилось:

– Я все равно доберусь до вас! Никуда не денетесь! Пришло время умирать, – сказав последнюю фразу низким голосом, чтобы нас запугать, она расхохоталась. Постояла еще некоторое время возле двери, и после мы услышали, как она ушла. Удалось перевести дыхание. И все же здесь не получалось чувствовать себя в безопасности.

Мы переселились за стол, решив немного подкрепиться. Убийцы – убийцами, а кушать хочется всегда. Шучу, в тот момент мне есть действительно не хотелось, но я понимала, что отсутствие в моем организме необходимой энергии не поможет мне противостоять натиску Светиного буйства. Проверив холодильник и полки, мы сумели констатировать, что из оставшегося в пищу пригодны только макароны, которых было-то всего полторы пачки, остальной провиант зачерствел либо заплесневел. Правда их еще нужно было сварить.

Лера набрала воды в небольшую кастрюльку и поставила кипятиться, а также включила погреться чайник.

– Кошмар, – сказала она удрученно. – Даже если Светка не проникнет в дом, мы все равно помрем с голоду. Слушай, может, рванем отсюда?

– Как это?

– Ну, просто выйдем из дома и побежим? Я давно хотела это предложить. Некоторые вон вокруг света бегают на своих двоих, и ничего. Я в Книге Гиннеса читала. Что мы, до Питера не добежим? А там уже расскажем всем о том, что случилось. Маме. И в полиции.

– До Питера? – усмехнулась я. – Еще скажи, до Москвы! Ты вообще часто зарядку делаешь?

Она покраснела.

– Никогда.

– Ну-ну. И вокруг дома, конечно, не бегаешь?

– Я на физ-ре в школе бегала! У нас каждую неделю была физкультура сразу по два урока.

– Да, а школу ты, поди, год назад закончила? Или еще раньше? Так ты выдохнешься через полминуты бега, я тебе гарантирую. А я еще через десять. К тому же твоя подруга, возможно, решит поджидать нас прямо у шоссе. Нет, это не выход.

– Тогда смерть, – вздохнула она.

– Нет, ни в коем случае! Не будем загадывать, просто будем пытаться выжить с тем, что имеем, вот и все. Кто-нибудь придет и спасет нас. – В отличие от Любимовой, всегда рассчитывающей только на себя и свои силы, я любила помечтать о принце на белом коне, вытаскивающем меня из горящего дома или спасающем меня от банды хулиганов.

Собеседница была иного мнения:

– Как же, жди.

Вода закипела, Лера засыпала макароны и помешала их ложкой, посолив воду. Я же в это время наливала нам чай, который, кстати сказать, тоже был на исходе.

Когда макароны сварились, мы наложили их себе в тарелки, даже не удосужившись дождаться, когда с них стечет вода, и стали уминать прямо так, пустые, без хлеба и чего-нибудь мясного, которого все равно не было. Я сидела и думала о том, что же мы будем есть, когда и эта пища закончится.

– Ягоды! – вспомнила я и кивнула в угол помещения, где все еще стоял пакет, собранный сердобольным Орлиным Глазом в лесу. – Когда все закончится, перейдем на ягоды, – пояснила я, чтобы она поняла мою мысль.

– Да, на ягоды, – подхватила собеседница. – Полезно, там витамины.

– Ага, и черви.

Мы нервно хихикнули. Я натыкала на вилку несколько влажных макаронинок и только сунула их в рот, как случайно бросила взгляд за окно и тут же подавилась. Лера повернула голову, желая убедиться в собственной догадке. Да, там стояла Светлана с налитыми злобой глазами и качала головой, дескать, вы тут кушаете за милую душу, а меня выгнали из дома, и теперь я голодаю.

Здесь Лера меня шокировала:

– Может, вынести ей еду?

– Совсем спятила?! – разбушевалась я, ударив себя по коленям. От сего действия вилка упала на пол с неприятным звоном. – Она пыталась нас убить!

– Но… Нельзя же так… Я ее много лет знаю, мы подруги. И потом… Как можно есть, когда кто-то не ест?

– Боже мой, Лера! – продолжала возмущаться я, глядя в ее часто моргающие глаза. – Успокойся, она соберет себе ягод, как индеец. Не пропадет твоя Света. А вот если ты откроешь дверь, пропадем мы.

– Думаешь? Ты уверена, что она сможет нас убить?

– Насчет тебя не знаю, но меня она конкретно могла убить несколько часов назад, не сомневайся. Я чудом избежала гибели.

Она глубоко вздохнула:

– Ладно.

Валерия поднялась и зашторила окно. Висевшей тряпки хватило только на то, чтобы завесить половину стекла, но даже это нас вполне устроило.

Отодвинув тарелки, мы принялись за чай, достав последнюю пачку «Юбилейного», которая со вчерашнего вечера уменьшилась еще на треть. Могло быть хуже, девчонки позавтракали по-божески. А я вообще не завтракала сегодня. Ничего, реально и одним обедом обойтись. А если доживу до вечера, то и ужин может случиться. Но он будет состоять лишь из шести вареников и нескольких оставшихся маринованных огурцов, которые я, в общем-то, не очень уважаю. Интересно, желудок порадуется бесхитростному перемежению творога и огурцов? Думается, он будет в восторге. А вот на следующий день из провизии останется одна вода. Впрочем, до него еще нужно дожить…

– Я должна была быть в это время уже дома, – вспомнила я про билеты в обратный конец, покоившиеся на столе в гостиничном номере. Кстати, нас из него уже выселили, еще вчера днем. И где теперь наши вещи? Но все это плавно отошло на второй план. Перво-наперво – выжить и найти друзей.

– Да. Бедная моя мама сходит с ума. Все ведь знали, куда мы поехали, так почему никого за нами не послали узнать, что случилось?

– Ты ведь знаешь, дороги перекрыты, – вздохнула я.

– Да, но ураган уже прошел, – оспорила мой аргумент Лера.

– Кто знает, вдруг он вернется? Мы же не слушаем радио, у нас его нет. В новостях наверняка как-то объясняется происходящее.

– Вернется, говоришь? Это вряд ли. Взгляни!

Я, честно говоря, давно заметила, что какое-то явление раздражает мой усталый глаз. Что-то непривычное, давно забытое. И теперь, акцентировав внимание на незанавешенной части окна, не смогла сдержать внутреннее ликование, проявившееся в следующем торжественном высказывании:

– Боже мой, солнце! Это солнце! Оно вернулось!

Действительно, половина окна была залита радостным желтоватым светом, а часть пола – усыпана яркими светлыми полосками.

– Да, – улыбнулась Лера. Потом, что-то вспомнив, вновь погрустнела. – Я не понимаю, почему все нас бросили. Почему все забыли? Мать себе места не находит. Ведь предупреждала же, нельзя мне возглавлять экскурсию, рано еще, а я не послушалась. А у нее сейчас и без меня проблем выше крыши. И плюс к тому дочь пропала. Вот мрак.

– А что у нее за проблемы? – проявила я вежливый интерес.

– Да вообще ужас. Расскажу вкратце. В одной из прошлых групп был у нее бизнесмен, в своей Москве крупный преступный авторитет. Мама посоветовала ему одну экскурсию, а там у него портмоне свистнули со всеми кредитками. Ну он от большого ума решил, что это было подстроено, такой вот «питерский развод». Жуткий скандал учинил, мать едва не уволили, но всеми правдами и неправдами агентству удалось убедить его в том, что виной всему простое стечение обстоятельств. Он уехал, однако через некоторое время узнал у своего «собрата», что того тоже обокрали точно на той самой экскурсии в том же месте! И именно Галина Тимофеевна посоветовала ему это развлечение как человеку при деньгах. Ну не верю я, что он прям запомнил имя гида и экскурсию, в которой его обокрали! Они просто притянули это за уши! – Я усилием воли сдержала желание покачать головой. Понятно, что Лере неприятно думать о дополнительном заработки своей мамы. Но в жизни всякое бывает, может, в агентстве и впрямь существует подобный бизнес. Но это не мое дело. – Короче, этот мешок с бабками, – продолжила Лера, – дозвонился до мамы и пригрозил, что пришлет своих ребят ее убить, если она не перечислит на его счет астрономическую для нас сумму – шестьдесят штук гринов! Сказал, что это лишь половина того, что покоилось на его кредитках, которые украли якобы по маминой наводке, но так уж и быть, он возьмет с нее только это! – Теперь я задумалась о прямо противоположном: что, если это «развод» не агентства, а, наоборот, бизнесменов, которые именно этим и сколотили свой капитал? В мозгу всплыло определение сих преступных действий – рэкет. – Она уверяла, что непричастна ко всему и денег у нее нет! Тогда он велел ей копить!

– Вот сволочь! – не выдержала я.

– Да. Ни фига себе – копить! Накопишь, блин, по нашей жизни. Но вот месяц прошел, а он больше не звонил.

– Ничего, стало быть, он понял, что вашу семью ему не удастся раскрутить на бабки, и нашел себе новую жертву.

– Хорошо бы! – Сказав это, подруга по несчастью густо покраснела, пожалев, что позволила таким эгоистичным словам вырваться наружу. Ведь это им хорошо, а тем, на кого бандиты переключат свое внимание, будет плохо. – Вообще, – продолжила девушка, – я тоже думала, что это какой-то развод и на самом деле никто никого не ограбил. И если так… – Она с негодованием покачала головой. – Ну и люди… Чего только не придумают, чтобы заработать, не работая.

– Именно! – понравилась мне фраза. – В точку! За тобой надо записывать, афоризмом сказала.

От моей искренней похвалы Лера почему-то расстроилась, но, опустив нос и уставившись в столешницу с пустыми тарелками, пояснила:

– Ой, это не я, это Кешины слова. Он очень умный парень. Был…

…Через пару мгновений мы уже самозабвенно ревели по нему целых сорок минут не переставая, обнявшись и разглядывая лучи на полу. Мы что, обе в него влюблены? Дурдом на выезде.

– Юля, только честно, – начала она позже, я же подготовилась морально к тому, чтобы признаться в своей любви к ее бывшему парню, – зачем вы вынесли его тело из дома?

– Да, я его лю… – осеклась я, поняв, что меня спросили совершенно не об этом. – Что?! Как ты могла подумать такое?!

Я вскочила, как ошпаренная, на ноги, а Лера ничуть не смутилась.

– Как? Да очень просто. Когда мы со Светой уходили, он лежал на полу мертвый. Когда вернулись, его уже не было. Сам он не мог уйти. А ключ от дома был у вас с Катей. Света всегда была со мной. Да и следы в его комнате тоже Катины. Что еще можно было подумать? По-моему, вывод мы сделали вполне логичный.

– Лера! – повернулась я к ней всем торсом, разом перестав плакать. – Мы не крали труп Кеши. И вы тоже, так?

– Так.

– Что же это получается? – застонала я, сдавив пальцами виски.

– А что получается?

Действительно, что же получается? А то, что никто из нас четверых труп Кеши не брал. Что же произошло в этом доме в наше отсутствие?

Я ответила:

– А прав был Кеша, здесь все очень непросто. И Катя была права со своими лишними моментами. Труп взял кто-то другой. Но кто?

– Я не знаю, – испуганно ответила Валерия. – Слушай, мне страшно. Мне очень страшно.

– Мне тоже.

Новое обстоятельство совсем меня запутало. Я была уверена, что Света подговорила Леру (после лесного приключения с ямкой и ножом я изменила свое мнение на противоположное, так как раньше считала, что это Лера ее подговорила), так вот, она подговорила подругу утащить тело Александрова, чтобы раскусить нас. То есть якобы раскусить, так как Кешу Светлана убила сама, но Леру она хотела заставить думать, что это сделали мы. И если не девчонки захапали тело, то кто же?

– Эврика! – Валерия так и подпрыгнула. – Телефон! Тучи рассеялись, должен появиться сигнал! Доставай свой мобильный, ну же!

– А я… как бы… Он в комнате остался. В замурованной.

Ох, блин… Сами наворотили дел, сами будем и расхлебывать. Обреченно повесив голову, я встала. Нужно теперь отодвигать приставленную мебель, чтобы добраться до возможного спасения. Если он еще не разрядился, конечно. За столько времени это вполне возможно.

– Ладно, ты иди пробирайся в комнату, а я попробую добежать до стоянки. Вдруг там что-то изменилось? Может, приехал тот механик или еще кто-нибудь?

– Лера, не вздумай, это опасно! Не забывай про Свету. Сейчас же твоя очередь.

– Да, но… Она, по-моему, ушла. – Девушка осторожно выглянула в незанавешенную часть окна. – Да, ее нигде не видно. Прячется, что ли? – Она отвернулась от стекла, глядя теперь на меня. – Ты только представь себе, вот моя мама набрала бригаду, они все за нами приехали, оставили машины на стоянке, и что? Куда им идти? Они ведь не знают про сторожку.

– Она не так далеко, при желании найти можно. Пусть они снарядят в поход группу омоновцев, те в два счета нас найдут и сами дверь взломают! А мы будем сидеть и ждать спасения. – Согласна, это глупо, но то был единственный приемлемый выход для меня на тот момент. Я и Леру не хотела выпускать на улицу, и сама выходить за пределы дома не кипела желанием.

– Нет, Юль, мы не такие великие птицы, чтобы спасать нас приехал ОМОН. – Ах, да, как я могла забыть? Я ведь не в своем родном подмосковном городе, где мой любимый следователь по особо важным делам сможет добиться разрешения на подобные поисковые излишки, чего бы ему это ни стоило. – Скорее всего, мать прихватит кого-нибудь из агентства и еще пару друзей. И лес прочесывать они не станут. Увидят, что «Газели» нет, и решат, что мы успели уехать, а сломались где-то по дороге! И нас унес ураган или что-нибудь в этом роде! Пойми, «Газель» стоит в гараже, ее не видно, а нас будут искать, исходя из того, что мы внутри машины! Либо где-то рядом с ней.

Я задумалась над ее словами. Действительно, приехав на стоянку и не обнаружив на ней нашу машину, поисковая группа подумает, что мы успели уехать. Какой смысл углубляться в лес, если «Газель» там не проедет? Она права: ищут не нас, ищут «Газель».

Я подошла к ящику со столовыми приборами и выдвинула его.

– Держи, – вручила я Лере единственный нормальный нож, тот, которым Катя намазывала сгущенку на хлеб, и стала напутствовать: – Будь очень осторожна. Если увидишь Барскую, возвращайся обратно немедленно! Бегом! Поняла?

– Да.

Мы разбаррикадировали дверь, выглянули. Никого не заметив, я отпустила вооруженную Леру к стоянке, сама, не став запираться, – вдруг Лера вернется, убегая от Светы, а я не услышу стука и не открою? – а просто приставив к двери старенькое кресло, на который водрузила стеклянный стакан (если дверь попытаются открыть, он упадет и я услышу звон), подошла к стеллажу, преграждавшему путь к моей комнате, и тут же услышала мелодию звонка. Сердце радостно защемило: папа! Это он звонит, его мелодия! Ура!

Конечно, родители страшно разволновались, когда дочь в назначенное время не вышла из поезда на Ленинградском вокзале, так же, как и остальные ее друзья, скорее всего, они обратились в полицию, но толку чуть – прошло еще слишком мало времени, чтобы органы могли заинтересоваться нашим исчезновением. Сеть не работала. Конечно, только здесь, но родители наверняка смотрели новости, и они должны быть в курсе, что у нас здесь произошло. Надеюсь, суровый ураган до Москвы не добрался.

Молясь про себя, чтобы папа был понастойчивее и звонил подольше, я уперлась обеими руками в верхние углы стеллажа и с превеликим усилием сдвинула его немного. Но этого было мало, дверь открывалась наружу, потому, чтобы попасть в помещение, нужно убрать этот стеллаж совсем. Сотовый продолжал звонить, но, казалось, еще чуть-чуть, и он заглохнет. Я поднатужилась, и стеллаж пошел быстрее, осталось еще немного, и я, молясь про себя: «Пожалуйста, только не умолкай! Продолжай звонить, не умолкай!», развернулась и надавила плечом. Дверь открылась, я влетела в комнату, подбежала к тумбочке, но взяла в руки вибрирующий аппарат в ту самую секунду, когда он перестал звонить.

– Нет! Блин!

На экране высветилось: «Пропущенный вызов. Папа». Батарейка угрожающе мигала. Вот гадость, если бы родители не были такими настойчивыми, я бы успела сделать исходящий вызов до того, как он окончательно разрядился! Парадокс: я сама умоляла телефон подольше звонить, а теперь на это же и сетовала. Тут уж либо очень-очень долго, либо пусть вообще не звонил бы. А нечто среднее оказалось равносильным смерти.

Ничего, я обману тебя. Я так часто делала, аккумулятор был старенький, регулярно уверял меня, что полностью разряжен, но если его выключить, а потом включить через пару минут, он показывал почти полную зарядку. Конечно, это было фальшью, но все-таки, слегка отдохнувший, в экстренных случаях он позволял мне сделать один-единственный важный короткий звонок.

Я задержала кнопку «Cancel», и экран потух. Села на кровать, отдышалась, включила снова. В углу экрана появились две характерные полосочки из возможных четырех. Неплохо. Правда со связью туго, ни единого кубика, однако привычное для последних дней «Поиск сети» сменилось на наименование оператора, что уже вселяло изрядную долю здорового оптимизма.

Я нажала кнопку вызова отца. Очень удобная в телефонах функция – вызов одним нажатием. Пошли гудки, я воспряла духом, но на втором же сотовый гадко пикнул и потух насовсем.

– Сволочь! Сволочь! – разоралась я и швырнула телефон о стену. Знаю, что это чересчур агрессивная реакция, мобильник мог после этого удара совсем валенки отбросить, но эта подлость с его стороны в тот самый момент, когда у меня почти состоялся разговор с родителями, которые не знают, где я и что со мной, заслужила именно такого обращения.

Я села на пол, подтянув колени к груди, и собралась реветь, но тут вспомнила: когда мы с Лерой были в ее комнате, прячась от Светы, ее сотовый покоился рядом на стуле. Потом мы стали заставлять входы в комнаты мебелью, а ее телефон, как и мой, остался там. Или нет? Или она его взяла? Но почему тогда меня просила звонить? Стоит попробовать.

Я занялась легкой гимнастикой прямо в столовой, чтобы размять косточки перед тяжелой схваткой с грандиозным шкафом-амбалом, по завершении приступила к делу. Шкаф шел куда тяжелее, чем стеллаж, хоть последний и был забит книгами, в первом тоже имелось полным-полно всяческого хлама, да и ростом он был повыше. Потом я додумалась выбросить прямо на пол все барахло, что в нем лежало, немного его этим облегчив, однако дело шло по-прежнему туго, хотя все-таки шло.

Короче, с этой дверью я намаялась, и все же через десять минут сумела проникнуть внутрь. Победа меня обрадовала, но праздновать было некогда.

Подойдя к нужному стулу, я обнаружила там отсутствие мобильника. Где же он? Лежал ведь здесь. Может, свалился, когда мы мебель таскали? Наклонившись, я убедилась в том, что это именно так. Подняла телефон и была разочарована: сотовый отключили, а на все попытки вернуть его к жизни, электроника спрашивала с меня какой-то пинкод. Неужели подобные сим-карты еще в быту? Или Малинова специально его завела себе, использую какую-то функцию телефона? В любом случае, кода я, разумеется, не знала, и у меня есть лишь две попытки, так как после третьего неудачного введения сотовый заблокируется, и у Леры возникнут проблемы с возвращением его к жизни, чего мне, безусловно, не хочется. Короче, я дважды наугад ввела четырехзначные числа, но они, конечно же, не совпали с теми, что требовал от меня сверхсекретный телефон. Совсем упав духом, я положила телефон на стул и собралась было уходить, но тут мой взгляд привлекла кожаная коричневая обложка, выглядывающая из-под подушки Лериной половины постели. Интриговало то, что объект спрятали так же, как это любила делать Катя. Выходит, не она одна опасалась грабителей в своем кругу.