Текст книги "Арабелла"

Глава 6
Хранитель

– Дракон, – тихо позвал Мартин. – Поговори со мной. Прошу.

Хранитель не ответил.

– Я не знал, что ты стал жить в Гранвилле, – сказал Мартин ещё тише.

Хранитель сидел на земле, крепко привязанный к дереву. Дети и Симон спали рядом, последний всё ещё сжимал в руке нож.

– Мы искали тебя два года, – продолжил Мартин, не дожидаясь ответа, – а теперь нашли и я готов тебя отпустить. Я развяжу веревки.

– Почему? – Дракон только теперь поднял голову и посмотрел сквозь кромешную тьму на Мартина, который стоял совсем близко. Голос у него был слабый и хриплый.

– Мы с Симоном делали всё это с одной целью, ради одних и тех же людей. У нас общая боль и общая справедливость. Я оправдывал то, что он делал. Он говорил, что мы безумны одним и тем же, а я верил и был горд. Но не теперь. Я бы так не сделал, я не такой. Это страшно и нечестно.

Дракон молчал.

– Я продолжу искать Смерть. И однажды найду, но ты, если хочешь идти – иди.

Мартин, стараясь двигаться беззвучно, развязал веревки сплетённые вокруг дерева и рук Дракона. Тот медленно пошевелил руками, но не встал.

– Мартин, – наконец произнёс он, – куда мне идти? У меня нет дома теперь, нет никого.

Мартин почувствовал подступающий к горлу ком.

– Иди в Майму. К братьям. У них безопаснее всего.

– Как ты это представляешь? Что я им скажу? Оливер меня проклянет и прогонит, и это в лучшем случае. Ты вообще понимаешь, что я сделал, сдавшись вам? Я предал Бога. Значит предал всех живущих. Меня не простят.

– Как ты решился? – только и смог сказать Мартин. – Я до последнего надеялся, что Хранителем окажется кто-то молодой. Кто-то более легкомысленный и жаждущий жить. Но ты – брат канцлера. И ты уже не так молод. Как ты посмел?

Мартин закрыл глаза.

– Мия. Помнишь её? Она была совсем взрослой, ей было двадцать три. Она тоже пела эту песню. Она обняла меня и, улыбаясь, спросила, почему я не пою. Моя дочь совсем не боялась. Она была готова отдать жизнь, защищая что-то, что никогда не видела. И все люди там, они же с радостью в сердце умерли бы, защищая Селвина. Я тогда подумал: «Когда это с нами случилось? Когда мы стали такими? Что мы сделали с нашими детьми?»

– Дракон, – Мартин шептал, – ты же меня знаешь. Я бы никогда не сделал этого. Так не должно было случиться. Я не позволил бы Симону, если бы мог. Если бы знал. Я бы вернул время.

Дракон молча встал и медленно, как-то сгорбившись и неуклюже, пошёл в сторону, где все ещё лежала корзина. Это был крупный, широкоплечий и очень высокий мужчина с сильными руками и большими ладонями, покрытыми выступающими сосудами. Мартин, не спрашивая, пошёл за ним. У корзины Дракон остановился и провёл по борту дрожащей рукой, затем по месту, где торчала верёвка, к которой ещё сегодня был привязан мешок с соком.

– Как ты здесь оказался? В этой корзине. Ты ведь прав, я знаю тебя. Знал. Разве этому тебя учил Михаил? Он растил тебя верным Арабелле, – сказал он.

– Я был там. В Морисе.

Дракон молча, двумя руками перевернул корзину, которая лежала на боку, и стянул с неё остатки шара.

– Я говорю не об этом, – сказал Дракон. – Зачем тебе Смерть? Скажи мне правду.

Дракон закинул ногу, перелез через борт и оказался внутри корзины. Он лёг на дно и положил руки под голову. Мартин сел снаружи, прислонившись к ней спиной

– Симон и его люди хотят найти Озеро, потому что не знают, что это. Не понимают его значения, – сказал Дракон. – Но не ты. Ты рос на рассказах о Боге, на вечерних молитвах, как я и все остальные. Теперь скажи мне, почему ты, как, впрочем, и я, предал Бога?

Мартин смотрел на Дракона, которого слабо освещали звёзды, и не мог поверить, что говорит об Озере Смерти с тем, кто раньше вздрагивал даже от упоминания о нём.

– Я не знаю Бога, не чувствую его. Больше нет. Но я знаю Эвери. То, что я называл богом – она. Всё в ней. Она убита, а значит мне некого предавать, не в кого верить. Но есть к кому стремиться.

– Не веришь значит, – протянул Дракон. – Что тогда по-твоему случается с теми, кто уходит к Селвину? Куда они уходят?

Дракон спрашивал так, будто рассчитывал услышать правду. Он говорил с Мартином, но смотрел пристально в тёмное небо.

– В самое начало. В точку ноль. Селвин просто убивает их. Так сказала мне Сарра.

Дракон издал звук, отдалённо напоминающий не то стон, не то смешок.

– Хочешь сказать, мы тут навсегда? Вроде как в ловушке? И вроде как совсем одни, никто за нами не смотрит? Никто не осудит и никто не спасёт? – спросил Дракон. – Просто будем рождаться и умирать? Только и всего?

– Так я и думаю. Если мы сами не найдём Озеро Смерти. Это наш шанс вырваться из ловушки.

Дракон долго молчал. Мартин слышал только его тяжёлое дыхание.

– Когда-то, когда я ещё жил в Майме, ко мне пришёл Михаил и попросил присмотреть за тобой. Тебе было восемь. Чудесный был день. Мы неплохо поладили. Стояла жаркая пора. Мы много гуляли, ходили к морю, а вечером отправились на общую молитву к Красной Реке. Ты помнишь? Кто бы мог подумать, что когда-то мы окажемся в этой минуте? Сидя в лесу, мы говорим о том, что Бога и нет, и не было. О, жизнь! Это освобождает, я должен сказать.

– Знаю.

– Буквально через несколько дней ко мне пришла женщина, её звали Молли, она была Хранителем до меня. Спустя неделю Селвин забрал её, а я стал Хранителем и так этим гордился! Чёрт!

Дракон рассмеялся.

– Кто ты, Мартин? – спросил он и тут же посерьёзнел. – До твоего появления всё было так спокойно и просто. Потом появился ты и нарушил все законы.

– О чём ты? – Мартин не понимал.

– Что ты принёс с собой в Арабеллу? Посмотри. Только посмотри. Это не просто так. Когда ты появился здесь, много лет назад, я сразу подумал, что это не к добру. Братья уже тогда отдалились от меня, им не нравилось то, как я всё это вижу. Михаил стал им лучшим братом. Ты принёс нам горе, Мартин.

– Дракон, – Мартин насторожился. – О чём ты говоришь?

Дракон улыбнулся шире прежнего.

– Ты, Мартин, просто не знаешь, о том, что он за человек. Ты и Михаил попали сюда, когда тебе было четыре года. Казалось бы, каждый день сюда попадают люди с разных частей земли, ничего необычного. А я понимал, я чувствовал, что в тот день вы заразили нас болью.

– Дракон, тебе надо поспать. Оставайся здесь. Или уходи, я не знаю, – сказал Мартин и быстро пошёл прочь.

– Да стой же. Я должен договорить. Дослушай!

Мартин не хотел слушать, что говорил Дракон, опьяненный трагедией, но что-то заставило его остановиться.

– Однажды Михаил пришёл ко мне домой поздно вечером. Он был не трезв и мне пришлось вывести его на улицу, потому что в доме спала маленькая Мия. Мы стояли прямо на дороге, я пытался отвести его домой, но он схватил меня за шею и попросил выслушать. Он рассказал мне о том, как вы с ним попали сюда. Рассказал правду, о том, как убил себя, а потом и тебя – своего четырёхлетнего сына. Он забрал тебя, у твоей матери, просто потому что бредил идеей оказаться в Арабелле. Он долго говорил, а потом просто упал и заснул на обочине той дороги. На следующий день он пришёл ко мне и умолял забыть всё, что сказал мне ночью. Во имя Бога просил не говорить ни единой душе, а я ведь честный человек и добрый, поэтому сохранил тайну.

Мартин в ужасе смотрел на Дракона, который говорил и говорил, не желая остановиться.

– Замолчи, прошу! – попросил Мартин.

– Знаешь зачем я говорю тебе это? – спросил Дракон. – Хочу, чтобы ты чувствовал боль. Потому что если её буду чувствовать только я, она убьёт меня. Хочу разделить её с тобой, понимаешь? У нас впереди целая ночь, будем мучиться вместе. Но завтра мы должны быть готовы идти. Я поведу вас к Озеру Смерти.

Глава 7
Бог

Дорога в Чёрные Горы заняла долгие недели. Путь был тяжёлым, а путники молчаливыми. Каждый сосредоточенно прогонял тревогу и сомнения из мыслей. Преодолев уже не один снежный перевал, они остановились на очередной ночлег перед главным восхождением у подножья скалы, внутри которой, по словам Дракона, и находилось Озеро Смерти.

– Мы и правда сделаем это? Найдём Смерть? – спросил Мартин Симона перед сном.

– Найдём Смерть и Бога, – ответил он сонно.

– И что потом?

– По легенде, после того, как мы откроем путь к Смерти, Бог исчезнет, ты же знаешь. Мы здесь для этого.

Искры от костра поднимались прямо к звёздам, Мартин провожал их взглядом. Тёмный дым, раздуваемый ветром, становился всё гуще, попадал в глаза и нос, затуманивал горькой пеленой вид на горы.

– Как ты мог? – вдруг раздался незнакомый голос.

Мартин поднял голову и попытался определить, где находится говорящий, но не смог.

– Арабелла приютила тебя ещё ребёнком, вырастила, подарила счастливое детство, а ты предаёшь её законы? Её создателя? Меня.

– Ты? – выдавил Мартин, тщетно разгоняя руками дым вокруг себя.

– Ты любишь меня, Мартин? – голос зазвучал так сладко и мирно, что Мартин невольно расслабил руки и опустил голову.

– Я не знаю тебя и не могу любить, – ответил он и тут же ощутил нежданную вину.

– Не знаешь меня? Но я твой Отец, твой Бог, твой Творец. Я повсюду и внутри тебя. И ты говоришь, что не знаешь и не любишь меня?

– Бог? Селвин, это ты? Ты сделал это с Морисом? – спросил Мартин, закрывая глаза.

– Ты посмел поверить злым языкам, Мартин. Я знаю это. Ты предал меня и мою любовь к тебе, как к сыну моему, – голос зазвучал теперь строже.

– Не может быть. Это невозможно, – возразил Мартин и повернулся на правый бок.

– Мартин! Бедный мой Мартин! – голос стал тише. – Послушай. Я люблю тебя, хотя, конечно, я знал, что ты предашь меня.

– Разве я выбирал это? – спросил Мартин, еле сдерживая слёзы. – Они говорили, что видели тебя! Видели, как ты сделал это!

– Они говорили, а ты верил. Ты оказался в Морисе по своей воле, тебе не жилось спокойно дома, как остальным. Тебе хотелось чего-то большего, так?

– Разве это плохо? Лев учил меня. Я хотел стать Смотрителем. Мясоеды – не моя вина, Борис – не моя вина!

– Но твои поступки повлекли за собой разрушения. И наконец ты явился сюда, за Смертью. Ты ведь знаешь закон: «Не ходите в Чёрные горы, дети Арабеллы!». За это решение ответственен ты.

– Ты обманул нас, от тебя столько боли! – Мартин плакал и задыхался.

– Я только лишь защищал вас. Берёг. От неё.

– От кого?

– От Смерти конечно! Вы и не представляете. Там холодно и страшно. Я скрыл её от вас. Тысячи лет скрывал, чтобы уберечь.

– Мы не просили. Не просили тебя.

– Я лишил вас выбора. Страшного, мучительного выбора. Вы должны благодарить!

– Мы пришли сюда, чтобы вернуть себе выбор, – ответил Мартин.

– Ты всё же отрекаешься от меня? – с грустью спросил голос.

– Ты уничтожил Морис! Убил всех и оставил!

– А что вы сделали с Гранвиллем? Разве это не также страшно?

Мартин открыл глаза и в который раз огляделся.

– Сын мой, ты любишь меня?

Мартин молчал, вытирая руками слёзы с щёк и губ. Он говорил с Богом, но от того чувствовал всё тот же страх и печаль, что и прежде. От этой встречи он когда-то ждал избавления и радости, но теперь задыхался от смога и вины.

– Ты любишь меня, сын мой? – голос звучал ещё более горько.

Мартин протянул руки вперёд, пытаясь найти кого-то из тех, с кем пришёл.

Голос молчал, но вопрос ещё отзывался у Мартина в голове. Он всё ещё чувствовал себя частью Арабеллы, благословленной, избранной Богом. Он всё ещё любил создателя какой-то частью себя, все ещё хотел быть спасённым и любимым им, или хотя бы надеяться на спасение вместе со всеми, там, внизу. Жить в смирении и благодарности.

– Сын мой! Ответь мне! Любишь ли ты меня? – голос стал ещё менее ощутимым, будто постепенно растворялся в воздухе.

Мартин хотел бы ответить: «Люблю, Отец! Конечно, я люблю!» и снова упасть на колени. Но он любил Эвери, как и каждую предыдущую секунду. Любил блеск её глаз, и взгляд, и изгиб губ. Она, как и прежде, жила внутри него, жила песней в его сердце, которая вела его даже сейчас и рождала любовь ко всему народу Мориса. Потому он стоял и молчал.

– Я прощу тебя, если уйдёшь отсюда! – вновь раздался голос Бога. Только теперь громко, надрывисто и даже раздражённо.

– Раскайся и будешь прощён.

Тут Мартин засмеялся. Всё вокруг показалось ему смешным.

– Я не хочу терять Арабеллу, Мартин! Ты отбираешь её у меня. А у Арабеллы отбираешь Отца. Кто теперь вас защитит? Что теперь с вами будет?

Мартин больше не отвечал, и теперь громко смеялся, потому что всё, чего он боялся и с чем не смел спорить, оказалось так просто и прозрачно, что не стоило слов. Он смеялся до боли в груди, до потери голоса, ощущая приближение главного ответа. Смеялся ещё долго и, закрывая глаза, представлял, как Эвери смеётся вместе с ним.

– Чёрт! Какие же мы глупые! – смеялся он. – Какие же глупые!

И Эвери будто соглашалась и улыбалась в ответ.

Только утром следующего дня он проснулся. Его разбудил радостный голос Симона.

– По коням!

Спустя ещё несколько дней трудного, молчаливого пути, путники наконец достигли цели.

– Я чего угодно ожидал. Но не этого, – сказал Симон остановившись.

– Мы именно там, в том самом месте. Его дом, Его обитель, – тихо сказал Дракон, щурясь от солнца.

– Это и есть дом Бога? – спросил Чарли.

Они покорили вершину на южной стороне хребта и теперь стояли под холодным солнцем у большого дома из сверкающего белизной камня с широкими окнами и металлической крышей. Рядом с отцом также удивленно оглядывались по сторонам его дети. Чуть поодаль стояли Дракон и Мартин, мелкий снег медленно падал на их сияющие лица. Вокруг будоражил сердца вид на долину Чёрных гор, который не открывался путникам на лесистой части пути. Заснеженные лысые вершины смотрелись величественно на фоне синего неба.

Путники несмело открыли тяжелую резную дверь и переступили порог. Пройдя по узкому коридору, они оказались в просторном зале. Необъяснимое и такое забытое чувство спокойствия посетило их здесь, будто это и была конечная точка долгой дороги. Даже Симон был непривычно тих и сдержан. Дракон зачаровано смотрел за окно. Ветер, проникающий сквозь распахнутые окна, ласково шевелил их волосы. Они больше не боялись и никуда не торопились. Они были там, куда шли, и постепенно это неясное смутное ощущение посетило каждого. Никто из них не знал, что будет дальше, не понимал, что именно происходит; они ещё не получили того, что искали, не победили Селвина, но уже чувствовали, как приближается мир, о котором так мечтали. Ари и Валерия будто на время забыли о том, как сильно разочаровались в своей семье в день, когда сгорел Гранвилль; Дракон ощутил, как боль в его сердце утихает.

– Вот мы и пришли, – сказал Симон. – Вот мы и пришли.

Он обнял Мартина за плечи одной рукой, другой рукой потрепал по волосам Чарли.

Я больше не могла молчать.

– Я здесь! Вы слышите меня? – мой голос звучал болезненно и отдалённо.

– Идите на звук. Найдите меня, – я пыталась направить их.

Они вышли из зала и неуверенно, друг за другом, пошли в сторону, откуда я их звала. По широким каменным лестницам они шли вниз, по слабо освещённым коридорам петляли по замку.

Кудряшка то и дело пыталась вырваться вперёд, но Мартин и Симон строго её останавливали и продолжали идти первыми.

Я знала, что они уже близко, гордилась их прямыми спинами и продолжала звать к себе.

– За этой дверью, – тихо сказал Мартин, прислушавшись.

– Я здесь, – снова позвала я.

Симон толкнул дверь, но она не поддалась. Он попробовал снова.

– Помогите мне! – звала я.

– Я знаю, что делать, – сказал Дракон.

– Полагаю, у меня есть ключ. Не зря же я здесь с вами.

Дети расступились и дали ему подойти к двери. Он снял с шеи потрёпанную веревку, на которой висел большой металлический ключ.

– Это что, и есть та самая дверь? – удивился Симон и потянулся к ключу, но Дракон резко отдёрнул руку.

– За этой дверью то, что мы искали? – спросил Мартин. – Там Смерть?

– Вот и проверим, – ответил Дракон и вставил ключ в скважину.

Все наблюдающие с замиранием сердца ждали и с облегчением выдохнули, когда ключ повернулся. Дверь открылась, и они все оказались внутри.

– Простите, что я в таком виде, – слабо улыбнувшись, сказала я.

Я лежала прямо на тёмном холодном полу на боку, поджав ноги. Лицо моё выглядело ужасающе: сморщенная кожа обтягивала кости, тонкие, сухие губы и щеки были бледными и впалыми, некогда прекрасные голубые глаза теперь стали тусклыми, покрытыми белой пеленой.

– Я Лимбо, – вежливо представилась я. – Я уже заждалась. Долго же вы меня искали.

Все, кроме Симона, выглядели ни то смущёнными моим болезненным видом, ни то удивлёнными моему присутствию в замке. Симон сделал несколько шагов от двери ко мне.

– Это ты. Ты, – пробормотал он.

– Я. Всё верно, – сказала я. – Ты помнишь меня! Конечно, помнишь.

Он опустился и попытался помочь мне подняться.

– Не надо. Сейчас не время. Да и мне не помочь.

Симон сделал шаг назад.

– Ну что? Кто из вас задаст мне главный вопрос? – спросила я, попытавшись улыбнуться.

Все дети внезапно заробели и встали ещё кучнее, будто я подняла какую-то нелицеприятную тему.

– Где Селвин? Мы пришли за ним, – сухо сказал Симон.

– О, Симон! – улыбнулась я. – Ты один из моих любимых героев. Такой смелый и жестокий. Я наблюдала за тобой с неподдельным интересом. Я отвечу на твой вопрос, но всё же – он не главный.

– Смерть ведь должна быть за этой дверью, разве нет? – спросил Мартин.

– И даже этот вопрос не самый главный.

Тишину прервал Давид, который вдруг вышел из-за спины отца и спросил:

– Лимбо, кто ты?

Это и был тот самый вопрос, которого я ждала долгие годы. Я ждала, пока кто-нибудь придёт и спросит меня о том, кто я, а потом выслушает мою историю от начала и до конца. Я с волнением вдохнула и рассказала им всё.

Глава 8
Лимбо, кто ты?

Меня зовут Лимбо, я попала в Арабеллу давным давно, в день своего рождения. Я не прожила и часа на Земле. Военный самолёт бомбил наш город в тот день. Больница сгорела и обрушилась. Мы с мамой оказались здесь и поселились в Майме, и жизнь моя сложилась бы крайне спокойно и даже скучно, если бы в день моего двадцатилетия мама не приготовила мне необычный подарок.

Вечером, после праздника, она протянула мне небольшой свёрток и, не дав понять, что это, залилась слезами. В моих руках была карта Арабеллы с красной отметкой в Чёрных горах, означающей координаты Озера Смерти и тяжёлый ключ.

– Береги её, Лимбо. Теперь это самое ценное, что у тебя есть, теперь ты совсем взрослая. Ты готова. И я готова, – плакала мама.

Только вот я не была готова ни быть Хранителем, ни отпустить маму, ни быть взрослой.

– Лимбо, я чувствую, Создатель хочет забрать меня. Он позвал меня, я слышала его. Мои дни в Арабелле подходят к концу, самое время передать карту. Люби Бога, Лимбо, всегда помни о его милости.

Я не могла поверить, что это происходит, что она – Хранитель, и теперь хочет, чтобы им была я, что она говорит обо всём этом так, будто я понимаю её, будто это разумеется само собой.

– Лимбо, я ухожу, – сказала она. – Мне пора.

Эти слова в Арабелле произносились нередко и принимались всегда спокойно, даже с радостью. То, что душа человека отправлялась на встречу с Отцом, люди видели высшей наградой; но в этот раз для меня всё было по-другому. Мама уходила, пыталась казаться радостной, но я видела в её глазах страх. Он там точно был, я готова клясться. Она стыдилась того, что боялась уходить, ведь, что за дитя боится встречи с Отцом.

По обычаю, она вышла из дома и отправилась прямо к Чёрным Горам. Я, дрожа от рыданий, побежала за ней, стараясь остаться незамеченной. Я шла за ней до самых гор, зная, что это грех и никто не должен наблюдать таинство встречи с Богом. Последнюю часть пути я ползла по земле, чтобы быть ниже травы в поле.

Я видела, как она остановилась в ожидании чуда и как с гор спустился, будто птица с неба, Он – тот, кого не видел никто из живущих. Он выглядел, как человек, но был необыкновенно высок. Его серебристые волосы спускались ниже плеч и переливались на солнце. Лицо было вытянутым, нос длинным, глаза узкими, а зрачки белыми. Тело Его было облачено в длинный белый плащ, который волокся по земле. Мама, увидев его, вздрогнула и попыталась что-то сказать, но Бог ничего не отвечал, а просто шёл к ней неестественно широкими шагами. Она невольно попятилась. Спаситель подошёл вплотную, обхватил длинными пальцами её шею и стал душить. Мама дергалась, вырывалась, но всё без толку. Спаситель только улыбался. Я хотела бежать к нему, но тело не слушалось, я лежала прижавшись щекой к сухой земле и смотрела, как тело мамы ослабевает и замирает.

Я, тяжело дыша, поползла вперёд, пока не нашла тело, лежащее в траве. Я облила его слезами и побежала прочь. Я бежала не вперёд, а вверх, точно следуя маршруту на карте. Я бежала, задыхаясь от слёз, набираемой высоты и страха. Я была первым человеком в Чёрных Горах, я не знала их опасности и бежала без остановки. Так я и оказать здесь, в доме Бога. Я поднялась по ступенькам, прошла по коридору и вошла в зал.

Не успела я оглядеться, как посреди комнаты появился Он. Тот, кого все называли Создателем, был почти на метр выше меня и смотрел на со своей высоты пронзительным, холодящим взглядом.

– Уходи отсюда, девочка. Ты и не представляешь, что наделала.

Он был прав, я и не представляла.

– Кто ты? – спросила я, сдерживая дрожь в голосе.

Он подошёл ближе.

– Я Бог, кто же ещё?

Его кожа стала ещё бледнее, а губы в напряжении сомкнулись и стали тоньше.

– Не ври. Кто ты? – повторила я. – Бог не делает такого с людьми.

Его пальцы сжались в кулаки, а глаза выражали такую злость, что казалось, Он вот-вот бросится на меня. Но Он стоял на месте и будто усиленно над чем-то думал.

– Меня зовут Селвин. Я сторожевой дух Арабеллы, я был здесь ещё раньше первых людей, с первого дня её создания.

– Дух? Тебя тоже Бог создал? – спросила я, обессилено опустившись на мягкий стул.

– Бога я придумал.

Он произнёс это так обыденно, будто сообщал мне прогноз погоды на завтра. Я коснулась ладонью лба, который с каждой секундой становился холоднее.

– Придумал? А как же Смерть? Как же жизнь после смерти? – продолжала спрашивать я, хотя в этом уже не было необходимости.

– Я же говорю. Я всё выдумал. Ты плохо слышишь? – раздраженно ответил Сэлвин.

Он стоял, склонившись над большим каменным столом в центре зала, серебристые волосы закрывали его лицо.

– Что это всё значит? Кто тогда мы? Где тогда те, кто умер, если не с Богом?

– Люди вы. Которые слишком глупые. Это даже смешно.

Он поднял на меня глаза и в жуткой улыбке обнажил серые острые зубы. Теперь наша беседа будто больше не тяготила и не злила его, а, напротив, доставляла удовольствие.

– Зачем? Тебе это зачем? – я, не отрываясь, смотрела на него.

– Понимаешь ли, не знаю, кто задумал весь этот спектакль с людьми, жизнью, смертью и этой проклятой Арабеллой, да и знать не хочу. Дело в том, что я изначально был недоволен отведённой мне ролью. Люди попадают сюда после того, как их убили на Земле, а я должен ждать их здесь и быть услужливым, гостеприимным помощником, задержать их здесь на девять дней, а после провожать сюда, к Озеру Смерти. И так целую вечность. Представляешь, какая скука? А мне это совсем не по нраву, я тоже хотел иметь тело, силу и свободу. Вот я и притворился Богом. Я встретил первых людей здесь, в замке, как и полагалось. Тогда я был существом бестелесным, они слышали только мой голос, но от того было ещё эффектнее. Я представился Богом, Создателем, заключил с ними договор: велел, чтобы спускались с гор, жили внизу, и обещал, что когда придёт время, я буду призывать их и забирать к себе, туда, где их ждёт вечная жизнь. Они, надо сказать, поверили и полюбили меня тут же. Я сказал, что Арабелла – это мой им дар и они были благодарны и считали себя избранными и благословлёнными. В замен люди обещали мне только одно: никогда не подниматься сюда, в Чёрные Горы, и не искать Смерть. Я сказал им, что тот, кто откроет дверь, ведущую к Смерти, уничтожит меня. Да ты всё это и сама знаешь. Так вот. Позже, в знак доверия, я отдал им ключ от двери, которая ведет к Озеру Смерти. Они должны были думать, что сами делают этот выбор. Я стал постепенно призывать и забирать людей. Я просто убивал их. Энергия их смерти наполнила меня и я получил тело. Вот чего я хотел на самом деле – иметь тело и жить здесь вечно. Быть Богом.

Я стояла перед Селвином и ждала, что вот-вот проснусь, но он всё так же смотрел на меня своими ледяными глазами.

– Она не хотела умирать. Делала вид, что так и должно быть, но она боялась, – сказала я медленно.

– Она? – спросил он.

– Моя мама. Я пошла за ней и видела, как ты задушил её.

– Тысячи лет никто не смел. И тут ты, – он был огорчён.

– Ты убьёшь и меня? – спросила я обречённо.

Он выпрямил спину и посмотрел на меня с любопытством.

– А зачем? – коротко сказал он после напряжённой паузы. – Я могу получить энергию только тех, кто добровольно готов отдать мне жизнь, ты явно не подходишь.

Я сделала глубокий вдох, испытав облегчение.

– Озеро Смерти, оно на самом деле существует? – спросила я, вздрагивая от каждого своего слова.

– Разумеется, – ответил Селвин. – Одна из дверей в этом замке ведёт к самому сердцу горы. Там, внизу, и находится Озеро. Только коснувшись воды в том Озере человек исчезает. Навсегда. Это вроде как и есть моя обязанность – показывать людям дорогу туда.

– А что дальше? Что случится с тем, кто туда уйдёт?

– Откуда же мне знать? Я всего лишь проводник, но я внушил вам, что Озеро – это путь в вечную пустоту, и запретил подниматься сюда. Всё оказалось до смешного просто.

– Не боишься, что я теперь расскажу им всем о тебе? – спросила я.

Он каким-то странным, неловким движением протянул ко мне длинную бледную руку и коснулся плеча.

– Я не думаю, что ты поступишь так, – он снова обнажил зубы.

– Ты же убийца!

Он сжал свою ладонь на моём плече, будто изучая меня.

– Но тебе нравится это, тебя восхищает мой обман! Я прав? Я бы не стал говорить с тобой, если бы думал иначе. Ты не такая, как они. Ты смелее. И умнее.

Я вырвалась из его когтей.

– Покажи мне, где эта дверь, – с фальшивым безразличием скомандовала я.

Я была готова к долгому ожесточённому спору, но Селвин только пожал плечами и вышел в открытые двери. Я поспешила за ним.

– Мы находимся в доме первых людей, он был здесь ещё до меня. Путь к Смерти лежит через это место, как я уже говорил, – сказал он голосом теперь ещё более пугающим, петляя по коридорам.

Вскоре Селвин указал на дверь передо мной, она открылась ключом, который отдала мне мама. За ней было темно, холодно и резко пахло сыростью, через пару метров от двери вниз спускалась тёмная каменная лестница.

Мы молча пошли вниз и, казалось, тьма вокруг становилась всё гуще, а пыльные светильники на стенах, светили всё более тускло.

– Мы спускаемся внутрь горы, как ты уже, надеюсь, догадалась, – сказал Селвин, идущий в метре от меня, когда я уже не могла его видеть. – К самому сердцу Чёрных Гор. Там вас, людей, ждёт Смерть.

– Почему так темно и холодно? Я могу упасть! – спросила я.

Холод на самом деле стал неожиданной неприятностью. Он колол и стягивал мою кожу.

– Ты забыла, куда мы идём? – спросил Селвин, внезапно остановившись, так, что я упала вперёд, прямо на него.

Он брезгливо оттолкнул меня и поставил на ступеньку рядом с собой.

– Там Смерть. Я не был там никогда. Я могу только показать дорогу. Знаю только то, что есть эта лестница, которая приведёт туда рано или поздно.

Он снова зашагал вниз.

– Мы идём уже час! Или больше! – я устала и больше не чувствовала в себе сил.

– Ты сама попросила показать Смерть! Ты сама этого хотела. Я только провожаю тебя, – холодно ответил он.

– Я хотела только посмотреть. Я ещё не готова, не сейчас. У меня ещё есть дело!

– Рассказать всем обо мне, да? – спросил Селвин не останавливаясь.

– Именно!

– А мне нравится быть Богом! Не хочу быть проводником, – сказал он внезапно жалким голосом.

– Ты всех обманул! Ты убиваешь людей, они должны знать. Они имеют право.

Мы продолжали идти вниз.

– Они ведь снова рождаются на Земле, это закон природы. Они снова живут. Снова и снова. Они счастливы со мной, не отнимай у них этого.

– Они живут в иллюзии! – уже кричала я.

– В иллюзии! Да! В прекраснейшей из прекрасных! Посмотри от какой страшной дороги в неизвестность я их избавил.

Я замолчала. Сэлвин продолжил говорить.

– Этот мир – их! Они любят Бога, а ты хочешь забрать у них Его. Они верят в вечную жизнь, в спасение! Разве это не счастье?

– Это враньё. Это страшно.

– Враньё. Но кто знает, что там, в конце этой лестницы? Там тьма. Мы идём уже будто вечность, становится только холоднее. Что ты им предложишь? Всё слишком запутано. Вот на что ты их обрекаешь. А теперь вспомни, что даю им я: жизнь с ощущением, что их любит и хранит высшая сила, уверенность в том, что они уже спасены. Может быть я и правда делаю это ради себя, но я спасаю вас от того ужаса, что там, внизу. Кажется райским садом там не пахнет. Это ли не высшая награда, Лимбо?

– Предлагаешь мне жить с этим? – спросила я, уже потеряв надежду преодолеть дрожь.

– Иметь выбор страшно. Я сделал его за людей, пойми наконец.

Я молчала.

– Я предлагаю тебе стать моей правой рукой. Я научу тебя всему, покажу всё, что знаю.

– Научишь убивать?

– Да нет же! Ты можешь стать Смотрителем. Будешь забирать убитых с Земли и приводить в Арабеллу, избавишь меня от этой нудной работы. Ты ведь любишь людей! Заодно посмотришь Землю, побываешь везде, увидишь океаны, горы, города!

– Забери меня отсюда, Селвин, – только успела сказать я, – я больше не могу.

Через мгновение мы уже стояли посреди зала, за окном по-прежнему светило и грело мир полуденное солнце.

– Так и знал, что ты согласишься! Это будет невероятно! – взвизгнул от радости Селвин.

Я не знала, что делать, как согреться и куда идти. И от незнания и растерянности я стала первым Смотрителем Арабеллы.

Я ушла из дома первых людей и поселилась в пустующей хижине на берегу моря. Мне было одиноко, я тосковала по прежней жизни. Нередко я думала о том, что в любой момент могу остаться на Земле и не появляться в Арабелле целые месяцы, сбежать от съедающей вины и тревоги. Мне стало до боли горько, ведь я и правда осознавала себя предателем, я таковой и являлась, но усердно гасила в себе это ощущение во имя иллюзорного благополучия.

Как-то днем ко мне в дверь постучались. Я сидела за столом и, одержимая цифрами, делала записи на обрывках бумаги. Незваный гость меня совсем не обрадовал, тем более моё общение с людьми было сведено к минимуму: я избегала встреч и разговоров. С каждым годом я всё слабее ощущала родство с Арабеллой и её жителями. Люди встречали меня только у расколов: я направляла их в Гранвилль, а потом исчезала. С годами моё имя стало принадлежать множеству легенд и домыслов. Я лишь изредка выходила из дома без нужды. Тогда я либо сидела у моря, либо уходила в Чёрные Горы, где непременно находила Селвина. Его я все также яростно презирала, но он был моим единственным возможным собеседником, и я не могла не признавать, что он много стал значить для меня. Он часами молча слушал мои истории, которые случались со мной на Земле, иногда даже снисходительно улыбался моим шуткам. И как бы мне не было неприятно, как бы я не сопротивлялась этому осознанию, мы становились ближе. Я всё больше становилась похожей на него: взглядом, походкой, даже голосом и цветом кожи. Я часто видела, как он забирает людей, как они, напуганные, но предчувствующие что-то большее, приходили к Горам, и он одним движением руки делал их мёртвыми. Я наблюдала за этим без прежнего остервенения и горечи, со мной осталась только пропитавшая моё тело вязкая печаль.