Текст книги "Повести"

Вкратце я описал ей суть проблемы – найти побольше информации о совладельце Оптимы по фамилии Вейсман. Она внимательно на меня взглянула и спросила, нужны ли мне, в том числе, конфиденциальные данные, и, получив утвердительный ответ, написала на облатке сумму, необходимую для оплаты хакеру.

– Не спрашиваю, зачем тебе потребовался этот господин, но сделаю все возможное. Как же я всегда рада встрече с тобой, мой вечный краш. Дай хоть по-дружески обнять тебя, если уж нет никакой надежды соблазнить. Ты не меняешься, паршивец, всё те же обольстительные азиатские глаза и все так же неотразимо хорош собой.

Я засмеялся, слегка приобнял ее за плечи и тут же поймал Сашин взгляд в нашу сторону. Хотя она сделала вид, что занята просмотром материалов на мониторе компьютера. Но я прекрасно видел ставшую слишком прямой, как спица, ее спину.

Улучив момент, я велел Саше зайти в мой кабинет.

– Мы с Жекой друзья со школы, – уверял ее я, – привыкай, у меня много друзей не только среди мужчин, но и среди женщин. И это совершенно не значит, что я спал с каждой из них направо и налево.

Саша, не проронив ни слова, смотрела в окно. Я пытался ее обнимать, шутливо тормошил, целовал – всё без толку. Она не отталкивала меня, но упорно молчала, сдерживая дыхание.

– Пойду, еще поработаю, – наконец сказала она, высвободилась из моих рук и ускользнула на свое рабочее место.

Обескураженный, я не знал, что делать и как вести себя с ней в этой ситуации. Пришлось заняться текущими делами, бухгалтер принес кучу бумаг на подпись, но я уже решил, что сразу после этого увезу Сашу домой.

Она послушно собралась, выключила комп и пошла за мной, когда я сказал, что мы уезжаем. В машине она немного расслабила плечи и сидела скорее притихшей, нежели обиженной.

– Давай поговорим, пока двигатель прогревается, – сказал я ей.

– Объясни свое молчание. Это ревность?

– Нет.

– Тогда что?

– Понимаешь, до меня ты жил свободной жизнью, у тебя много друзей, готовых мчаться по первому твоему зову и выполнять твои просьбы. Раньше тебе не нужно было постоянно срываться с работы и бросать все на своих сотрудников, не нужно было думать о том, ела я или нет, хорошо ли спала, каприз или ревность заставляют меня вести себя так, а не иначе. Со мной у тебя сплошные проблемы. Мне требуется быстрее понять, как устранить их, как всё исправить. Я не должна быть постоянной помехой твоим планам.

– О чём ты?! С ума сошла? Ты моя жена!

– Я именно об этом. Жена должна быть крепким тылом и во всем помогать мужу, а не мешать ему. Прости, я научусь.

– Решила продолжить карьеру вышколенной секретарши при новом боссе? Хочешь пойти по стопам своей матери? Ты что себе накрутила, чёрт побери, что еще за комплекс вины?! Если продолжишь вести себя так, уволю из фирмы – будешь дома обеды мне готовить или работать там, где захочешь, подальше от меня.

Я завел двигатель и погнал машину домой. Саша отвернулась и стала смотреть в окно. Мысли мои метались по замкнутому кругу, который я пока не мог разорвать. Ах, ты ж, мелочь упрямая, ну, дома я тебе устрою! – думал я и злился, хотя понимал, что это снова вылез ее страх не соответствовать каким-то своим представлениям о том, чего я жду от нее.

– Закажи доставку продуктов! – в сердцах сказал я ей.

Она взяла мобильник и занялась этим, спрашивая иногда – заказывать ли молоко и какой выбрать хлеб. Начинать серьезный разговор в машине я не хотел. В дороге я усиленно раздумывал, как и чем убеждать ее. Не могла же она не видеть и не знать множества других примеров отношений между супругами, нежели были у ее родителей. Хотя бы из той же литературы или кино. Неужели любовь ко мне не была ее жаждой освободиться от их плена? Как мне бороться еще и с этим?

Между тем, по мере приближения к дому во мне стало нарастать желание близости по причине того, что я сполна нагляделся на Сашино упрямство. Оно порядком меня завело. Хотя сознание сверлила противная мысль – вдруг она покорялась мне в сексе только в угоду своим представлениям о роли жены, во всем помогающей мужу. Я пытался успокаивать себя тем, что она получает удовольствия со мной, но это уже ни в чем меня не убеждало.

***14

Когда мы приехали, я больше не мог сдерживаться, мне хотелось ее здесь и сейчас, впрочем, мозг мой изворотливо фиксировал все нюансы Сашиного поведения в постели. Но она вела себя, как и прежде, ни в чём не изменившись ни на йоту – все так же пыталась сопротивляться и все так же уплывала от наслаждения.

Встретив курьера с продуктами, я не спеша разгружал пакеты и усиленно размышлял над тем, как вести себя дальше. Саша подошла сзади и прижалась ко мне:

– Прости. Я буду такой, какой ты захочешь.

Это меня просто взбесило:

– Прежде всего, ты должна быть самой собой!

Она вся сжалась, присела на корточки и закрыла лицо руками. Я опомнился, поднял ее, отвел руки от лица и заглянул в глаза.

– Саша… так нельзя, пойми. Забота о тебе для меня не обязанность мужа, а потребность – я люблю тебя, в этом все дело.

– Но я тоже люблю тебя, поэтому готова к любым ограничениям своих желаний и привычек. Ты ведь как муж взял за меня ответственность, а значит, у меня также должна быть ответственность перед тобой.

– Я не хочу никакой твоей ответственности! Не хочу, чтобы ты ограничивала себя в чем-то!

– Понимаешь… я ведь рассказывала тебе о том, как жила. Родители воспитывали меня в крайней строгости, лишь бабушка иногда давала поблажки. Но даже она мне всегда говорила, что я слишком упряма и самолюбива. Она говорила, что эти качества нужно контролировать, потому что именно они препятствуют моему близкому общению с кем-либо. А ведь ты самый дорогой мне человек, и я должна…

– Господи, ничего ты не должна! Что мне с тобой делать?! Родители, бабушка… Психологи доморощенные, твою ж мать. Давай так – с сегодняшнего дня твои упрямство и самолюбие приобретают совершенно легальный статус. Ты можешь культивировать их в себе и даже использовать против меня. Это приказ! Поняла? Не смей себя ломать, иначе даже твоей бабушке от меня не поздоровится. Ревнуешь меня – открыто ревнуй. Злишься – не сдерживайся, злись. Хочешь убить за что-то – убей! Я все равно буду тебя обожать. Я жить без тебя не могу, глупая.

Она смотрела на меня во все глаза – такая тонкая, трогательная, завернутая в простыню.

– И все-таки, это была ревность, – усмехнулся я, внимательно глядя на нее, – Думаешь, я так легко куплюсь? Ты не обманешь меня.

– Ну, хотя бы попробовала, – покраснела она, – Теперь буду знать, что ты меня насквозь видишь.

Как же радовал меня веселый блеск в ее глазах, когда мы обедали, и я смешил ее рассказами из своей студенческой жизни. Взрослую свою жизнь и проблемы моей семьи я отодвигал на будущее. Саша явно пока была не готова к ним. Она от души дурачилась как ребенок, звонко визжала и убегала от меня по всей квартире, пряталась в гардеробной, подкрадывалась сзади – все для того, чтобы я поймал ее и начал целовать. И я был готов на все, лишь бы слышать ее радостный смех.

Когда мы отдыхали, я разглядывал ее лицо и трогал места с веснушками.

– Расскажи, что ты испытываешь во время секса? Тебе ведь бывает очень хорошо?

– Сказать, что мне хорошо, не вполне правильно. Слишком острые ощущения, которые с трудом можно назвать удовольствиями. Это скорее утоление какого-то невыносимого состояния, почти физической пытки.

– Ты воспринимаешь возбуждение как физическую пытку? А оргазм – это утоление? Не эйфория? Такие у тебя ощущения?

Она хитро подняла глаза вверх и выдала:

– На самом пике я ощущаю изменения сознания, когда преобразуется глубина пространства и свойства поверхностей, когда происходит когнитивный взлет и проникновение вглубь познания реальности.

– Боже ж ты мой, – рассмеялся я от души, – Больше никогда не смей кончать без меня.

– А ты больше не задерживайся нигде надолго, иначе могу не сдержаться.

– Но почему сопротивляешься?

– Не знаю… все еще боюсь…

– Себя?

– Да.

Я знал, что это правда. И что это вовсе не для того, чтобы просто сильнее возбуждать меня.

***15

Суббота2

До нашей встречи c Сашей я регулярно бегал по утрам в соседнем парке. Моя спортивная одежда всегда ожидала своего часа в гардеробной. Встав пораньше, я готовил завтрак и прикидывал, пойти на пробежку или нет. Не хотелось будить мышку, чтобы предупредить о моей отлучке. Спала она сегодня очень сладко – улыбаясь во сне. До сих пор я ни разу не видел ее такой спящей.

Где-то около 8 утра у меня вдруг завибрировал мобильник. Сегодня у всех моих сотрудников был выходной, так что я удивился раннему звонку.

– Здравствуйте, Леон! – услышал я незнакомый взволнованный голос. По всему говорил молодой мужчина.

– Мне очень нужно с вами встретиться как можно скорей.

– Кто вы? – спросил я.

– Простите, ваш номер мне дала знакомая из Оптимы. У меня для вас срочная информация.

Мы договорились встретиться в сквере перед домом.

– Но у меня будет очень мало времени, – предупредил я. Подумал, надел спортивную форму и написал Саше записку, что пошел на утреннюю пробежку и скоро буду. Через 20 минут в сквере ко мне подошел запыхавшийся парень.

– Это я вам звонил. Меня зовут Сергей Яковлев. Я Сашин друг.

Я внимательно изучал его.

– Слушаю вас, Сергей. Что вы хотели мне сообщить.

– Понимаете, моя знакомая случайно услышала разговор своего шефа по телефону, из которого поняла, что отец хочет увезти Сашу за рубеж. В холдинге всем известно о вашем скоропалительном браке. Но я знаю Сашу, она бы никогда не вышла замуж без любви. Я помню вас по колледжу, вы были лучшим в своем выпуске. Она уже тогда была в вас очень сильно влюблена. Леон, защитите Сашу, они способны ее похитить, потому что считают ваши цели корыстными в отношении принадлежащих ей акций компании.

– Похитить?!

– Именно так! Однажды они уже совершили подобное с одним несговорчивым топ-менеджером и заставили его отказаться от своей доли в холдинге. Но на Сашу отец имел еще и другие виды в плане замужества. Ходят слухи, что он будет пытаться принудительно расторгнуть ваш брак.

Поблагодарив Сергея, я спешно вернулся домой. Саша все еще спала, а я сел, чтобы успокоиться и подумать. Мне требовались консультации знающих людей, так что я начал обзванивать знакомых, способных мне помочь, потому не заметил, что Саша проснулась, прочла мою записку и теперь прислушивается к моим разговорам.

– Ты ходил на пробежку? – спросила она.

– Да, ходил, – попытался я улыбнуться ей в ответ, – ты так сладко спала, не хотел тебя будить.

– Что-то случилось? – посмотрела она внимательно. Потом выглянула в прихожую и увидела, что я закрыл дверь на цифровой код, а мигающий огонек сигнализации подтвердил ей, что квартира сдана на охрану.

– Леон…, – испуганно произнесла она, – он… он хочет?…

Я увидел, что она начала дрожать, поэтому подскочил к ней и обнял.

– Ничего не бойся, я никому тебя не отдам.

– Давай вернем ему эти чертовы акции, они никогда мне не были нужны! Я их в глаза не видела. Он приобретал их на мое имя, чтобы усилить свои позиции среди акционеров, но при этом не превышать лимита, оговоренного уставом холдинга.

– Мне нужно надежно спрятать тебя, потому что его интересуют не только твои акции.

Глаза ее расширились от ужаса и зрачки практически поглотили радужку:

– Неужели он способен на похищение… хотя, он на все способен… Но разве можно насильно расторгнуть наш брак и заставить меня выйти за другого?

– При определенном воздействии на сознание в наше время и с его деньгами все возможно. Кстати, когда тебя возили в клинику, как и чем тебя там лечили?

– Ну… капельницы, успокоительные всякие, витамины, психотерапия, спа-камера.

– И у тебя есть выписка?

– Есть. Диагноз – обычное нервное перенапряжение. А кто из моих связался с тобой?

– Яковлев. Знаешь такого?

– Сережа? Да… мы учились с ним в колледже. Он тоже хотел быть художником…

– Я рад, что у тебя есть такой хороший друг. Он влюблен в тебя?

– Это было так давно. Сейчас мы просто друзья. Он в прошлом году женился и у них родился малыш.

– Не бойся, мы не будем сидеть сложа руки. Я сделаю все, чтобы тебя защитить, – сказал я, чувствуя, что она все еще дрожит.

Для консультаций пришлось обзвонить с десяток приятелей, в числе которых было два очень грамотных юриста и один нотариус. Но первым делом следовало спрятать Сашу понадежней. Всех моих друзей и знакомых наши противники могли запросто вычислить. Поселиться в отеле тоже было опасно, как и везде там сейчас полно камер наблюдения. Так что я решил увезти ее к своему давнему другу-художнику, моему бывшему наставнику по мастерству. По окончании Суриковки он стал обладателем диплома с отличием, а две его работы включили в золотой фонд института. После учебы он выставлялся в лучших галереях Питера, его приглашали и в Москву, но он не слишком стремился к известности и довольствовался продажей в частные коллекции одной-двух своих работ в квартал, тем более что ценник на них был достаточно высок.

Звонить ему я опасался, спецы Сашиного отца вполне могли вычислить этот звонок и найти нас, так что я связался со знакомым хакером и послал ему электронное письмо для Мастера.

Пока мы собирали вещи, Мастер прислал ответ, что ждет нас у себя на ферме. Фермой он называл свою достаточно большую усадьбу. Она находилась не очень близко от Питера, почти в 130 км, но лучшего места для наших целей я пока не знал.

Я был очень благодарен другу, которого не видел уже года два, меня отвлекало слишком много дел по работе. Приезжал я к Мастеру всего пару раз, и это оказалось замечательным отдыхом на природе. Он жил в уединении, занимался живописью, много рисовал, а помимо этого держал две большие теплицы, имел привезенных из Европы кур породы Амрокс и даже пару породистых скакунов ахалтекинцев – кобылу и жеребца, которых просто обожал и холил как детей.

Перед поездкой я старался быть максимально собранным: по совету хакера выключил оба наших мобильника и вытащил из них симки. Потом плотно зашторил окна, проверил сигнализацию и сдал квартиру на охрану. Антон тем временем подогнал мне свой кроссовер и приготовил один из своих старых мобильников, которые коллекционировал, со своей второй сим-картой. По телефону я сказал ему, что мне срочно нужно уехать в область. Он привык частенько одалживать мне дастер для поездок на отдаленные загородные объекты по нашим проектам. Про Сашу в этом разговоре я не упоминал.

Увидев ее не на фото, а вживую, и то, как я спешно помогаю ей сесть в его машину, он округлил глаза, но промолчал.

– Потом, старик, познакомлю вас и все тебе объясню, – хлопнул я его по плечу и отдал ему ключи от своей новенькой ауди. А когда выруливал с парковки, мой друг мелькнул в боковом зеркале – стоящий в полной растерянности. Но нужно было спешить.

***16

Еще пробиваясь сквозь пробку на выезде из города, я снова позвонил, уже с Антохиного старого мобильника, своему товарищу по военной подготовке. Тот с детства увлекался единоборствами, так что вполне логично, что и во взрослой жизни он продолжил эту тему. Мы называли его Миха или Мишаня, хотя он являлся обладателем весьма суровой внешности и выглядел крепким мускулистым бойцом.

Одно время я ходил к нему в секцию, чтобы освоить под его началом приемы тхэквондо и пострелять в тире, у меня даже неплохо получалось. А потом по дружбе помогал ему открыть охранную фирму и консультировал по вопросам бизнеса. Мишаня, имея крайне ранимую и нежную душу, скрывал это под видом нелюдимого угрюмца. Только близкие знали его настоящего, он безумно любил жену и двоих детей и с ними выглядел добродушнее панды.

– Миха, ну что, выделишь мне кого-то из своих? Только самого надежного, с хорошей реакцией.

– Обижаешь, плохих не держу. Диктуй локацию, куда ему приехать. Покажет удостоверение и шеврон моей фирмы, позывной Нимбл. Бывший морпех, по контракту работал также в спецназе, верткий и быстрый как белка. Хорошо знает английский, умеет приспосабливаться, поэтому неплохо контачит с клиентками женщинами. А бабы, сам знаешь, еще тот геморрой. Нимбл обычно випов сопровождает в поездках за границу, один из лучших, поэтому недешево тебе обойдется. Но для тебя, как друга, скидка.

Саша сидела на заднем сиденье, и в зеркало я видел, что у нее трясутся губы.

– Укройся пледом. Все будет хорошо, мышка.

– Я уже почти успокоилась. Не волнуйся.

– У тебя же был охранник в Лондоне?

– Да, водитель по совместительству был моим охранником.

– Ничего, я нанял профессионала, он не причинит тебе неудобств. Ведь мне потребуется уехать, чтобы решить все вопросы по акциям и по своей фирме. Ты же знаешь, сколько заказов мы набрали. Но не переживай, сегодня и до обеда воскресенья я буду с тобой. Там в сумке сзади планшет, можешь посидеть в инете, только, смотри, в соцсети не выходи и почту не проверяй. И прекрати дрожать. Расскажи-ка мне лучше о своей дружбе с Яковлевым в колледже.

Это был верный ход – Саша явно смутилась, но дрожать перестала.

– Что рассказать? Нас вместе зачислили на стажировку, правда, его распределили в другой класс, потому что мы с ним выбрали разные специализации. Но после стажировки мы так и остались друзьями. Он во всем мне помогал, я была страшной трусихой и поначалу крайне неуверенно себя чувствовала. Да еще пара девиц из золотой молодежи… все время меня цепляли, называли заучкой. Даже пару раз ударили однажды. Так он оттащил их тогда от меня. И потом все время опекал, тем более что намного лучше меня разбирался в людях.

– Понятно. А когда влюбился, ты ответила ему тем же?

– Ты же знаешь, кроме тебя я ни о ком думать не могла… да и не могу.

– Вы целовались?

– Да, он… но я честно ему все рассказала.

– Сильно же он был в тебя влюблен, раз и через столько лет остался преданным тебе как друг.

– Мы с ним очень хорошо дружили, помогали друг другу во всем и после Колизея. Однажды я даже попросила у отца большую сумму для Сережи, когда его родители попали в трудную ситуацию. А пока жила в Лондоне, мы с ним общались онлайн, он подбадривал меня и веселил, когда мне было грустно и одиноко. Очень переживал за мой диплом и встречать меня приезжал. Он верный друг.

В дороге она так и не уснула, все смотрела на лес, тянувшийся по обеим сторонам шоссе. Заволновалась, лишь когда мы уже приближались к ферме, потому что еще издали увидела в открытом загоне лошадей.

– Какие красивые! – восхищенно воскликнула она, прильнув к окну.

Хозяин вышел нам навстречу и открыл ворота. Саша во все глаза смотрела на Мастера, уж больно колоритную внешность он имел в свои 42 года. Рост выше среднего, строгое моложавое лицо с темно карими глазами и длинные, до плеч, волосы с большим количеством седины, стянутые сзади резинкой.

Он сдержанно обнял меня и галантно наклонил голову, приветствуя Сашу. Несмотря на волкодава, охранявшего усадьбу, она сразу же побежала к лошадям. Пес понюхал ее, но не проявил волнения и спокойно проводил ее взглядом.

Я обрисовывал Мастеру обстановку. Он очень внимательно слушал, не задавая вопросов, и, несмотря на бесстрастное выражение его лица, я видел, что он крайне удивлен.

– Ты даже телохранителя нанял?

– Да. Мне ведь придется уехать в воскресенье.

– Хорошо, понял. Скажи только – когда ты успел жениться? Мы вроде не так давно с тобой созванивались, ты даже планировал приехать ко мне с другом. Надеюсь, ты не похитил несовершеннолетнюю?

– Нет, я очень законопослушный, – засмеялся я, – Потом все подробно расскажу.

– Хорошо, – сказал он и повел меня показывать наши апартаменты.

Ферма Мастера располагалась в укромном месте рядом с озером и была со всех сторон окружена смешанным лесом. Хозяйство его выглядело по-европейски добротным и современным. Вложил он во все это очень немало сил и средств. Но я знал о его неимоверном трудолюбии.

Апартаменты, которые нам выделил Мастер, очень понравились Саше, и она с удовольствием выкладывала продукты в холодильник и распаковывала наши чемоданы.

Мастер тем временем готовил мясо и овощи на гриле и беседовал со мной.

– Как же у тебя здесь хорошо, – с наслаждением вдыхал я свежий воздух и дымок от гриля. А заодно трепал по загривку роскошного породистого пса, который ожидал лакомого куска от Мастера. Пёс, на удивление спокойно принявший Сашу, тем не менее, все время следил за ней пронзительным, почти человеческим взглядом. Кличка у него была концептуальная – Гермес, и основной его работой помимо охраны фермы являлся присмотр за лошадьми и обязанность сообщать хозяину, если вдруг их встревожит что-то.

Настоящее имя Мастера было Тимур, но я никогда не спрашивал его, какой он национальности. Не знал даже его отчества, потому что с демократичными правилами в Колизее мы называли его просто Мастер. Аристократично и разносторонне образованный, он прекрасно знал английский, а русский язык был его родным. В свое время, когда преподавал в Колизее, он содержал свою мастерскую, где проводил занятия для студентов. Но потом отошел от дел, продал огроменную квартиру в центре Питера, доставшуюся ему в наследство от деда, и приобрел эту усадьбу, где поселился окончательно. Поговаривали, что виной тому была безответная любовь к одной деканше, немного старше его по возрасту, правда, мы никогда об этом не говорили. Я помнил эту особу – в нее влюблялись даже наши малолетки, но в колледже она хранила абсолютно беспристрастный и строгий вид.

Пока Мастер занимался у мангала, я описал ему причину нашего приезда более подробно.

– Через час должен боец приехать. Спасибо, что принял нас. Думаю, здесь самое безопасное место для Саши.

– За что благодаришь? Ты всегда желанный гость для меня. Рад, что могу спрятать твою девочку. Про Оптиму я слышал. Если позволишь, поузнаю еще и по своим каналам.

– Конечно, буду благодарен. Только постарайся не выдать Сашиного местоположения.

*** 17

Нимбл приехал, когда уже смеркалось. Саша увлеченно беседовала с Мастером о его картинах и галереях Питера, а я вышел открыть ворота нашему гостю. Гермес зарычал, Мастер крикнул из дома и осадил его. Пёс послушно замолк, но злобно зыркал в сторону нового человека.

Охранник понравился мне – подтянутый, собранный, со спокойными чертами лица. Из толпы его было бы трудно выделить, но под демократичной одеждой все равно угадывалась его неординарная физическая форма.

Мы поздоровались, я показал ему наши апартаменты и флигель, примыкавший к ним, где предполагалось его проживание. Через высокие окна в основном доме он увидел Сашу.

– Мужчина – хозяин фермы. Его имя Тимур, – сказал я, – А вашу подопечную зовут Саша. Пожалуйста, только не пугайте ее. Она слишком впечатлительна.

– Меня не предупредили, что моя подопечная подросток. Вы ее опекун?

– Саше 25 лет, я ее муж.

– Вот как? – он на секунду поперхнулся, – Хорошо, понял. Прошу прощения. Вы объяснили ей обстановку?

– Конечно. Она в курсе.

– Я не стану пугать ее по пустякам. Но она должна беспрекословно выполнять мои указания. Пока я осмотрю территорию, познакомите нас позже. Назовете ей меня Игорем, так ей будет проще общаться со мной. Хотя можете выбрать любое другое имя.

Нимбл отправился осматриваться, а Мастер все еще развлекал Сашу. Они удалились к нему в мастерскую, поэтому я пока не стал их тревожить. Нимбл тем временем подошел к загону, куда тотчас примчался Гермес. Но Нимбл, ничуть не испугавшись грозного пса, тут же исчез за теплицами и хозпостройками. Когда он закончил, Мастер и Саша вышли к нам. Я представил им охранника.

– У вас не будет с ней проблем, – пообещал я Нимболу. Он молчал и внимательно ее разглядывал.

– Ты должна выполнять все указания Игоря, – сказал я Саше строго, на что она беспечно ответила:

– Конечно!

Саша была весела после общения с Мастером и вызвалась помогать ему с ужином, так что мы с Нимболом расположились в саду, где я подробно описал ему нашу проблему.

– Я хорошо знаю Оптиму, сталкивался, – сказал он.

– Так может, выскажете свое мнение обо всем этом? Я пока еще только дал поручение собрать необходимую информацию и не владею ситуацией в полной мере. Именно поэтому привлек вас. Так вы засветились в Оптиме?

– Сомневаюсь, что кто-нибудь из них помнит меня. Я работал с их конкурентом и все время находился в тени. Вряд ли они знают меня в лицо. Но у них сильная служба охраны с айти-отделом. Правильно сделали, что так оперативно приняли меры предосторожности. Однако, ваша жена… вы должны рассказать мне некоторые детали. Есть ли у нее какие-либо особенности – например, аллергия на что-то, страхи, влияющие на поведение, ну или нечто подобное. В моей практике бывали случаи, когда такое имело значение.

– Она совершенно не переносит алкоголь. Выпив однажды 30 грамм коньяка, отключилась уже через полминуты. По поводу аллергии я пока не знаю – мы женаты совсем недавно. Нужно будет спросить у нее. Ну, а страхи… этого, к сожалению, с избытком. Но она постарается не мешать вашей работе, ее все время опекали раньше. Похитить ее могут по приказу отца.

– Отца?

– Да, она дочь совладельца Оптимы. Именно он и распорядился любым способом увезти Сашу за рубеж. Понимаете, кроме акций, которые он оформлял на нее, он против нашего брака и, возможно, попытается принудительно его расторгнуть путем воздействия на ее психику.

Нимбл нахмурился:

– Понял вас. Задача сложнее, чем я думал. Учту это.

После ужина в доме Мастера у нас было отличное настроение. Нимбл ушел раньше, чтобы установить веб камеры, которые привез с собой. Мы отправились в апартаменты уже за полночь. И тут Саша не просто прижалась, а буквально вцепилась в меня и спрятала лицо на моей груди.

– Что такое? Я думал, тебе весело, ты весь день просто порхала.

– О чем ты?! – воскликнула она, – Завтра ты уедешь, и я умру без тебя! Понимаешь, просто умру!

В глазах ее было настоящее отчаяние.

– Молодец, что хотя бы ничего не показывала другим, – сказал я, согревая ее, дрожащую от рыданий. Успокаивать было бесполезно, оставалось лишь надеяться, что слезы немного облегчат ее состояние.

Я уснул лишь под утро, а она и вовсе не спала, ни на минуту не отпуская меня и прижимаясь ко мне всем телом.

Воскресенье2

Утром Мастер собрал мне немного еды с собой, а Нимбл получил от меня последние инструкции. В зеркало заднего вида я видел, как Гермес зарычал, оскалившись на Нимбола, который схватил Сашу за запястье, уловив ее порыв в мою сторону, когда я уже выруливал с участка. Сердце мое ныло еще со вчерашнего вечера, но нужно было держаться ради задуманного дела.

***18

Однако как же хорошо она изображала веселье весь прошлый день, – думал я в дороге. Хотя чему удивляться, ей долгие годы приходилось скрывать свои чувства, и данное многому ее научило. От этой мысли сердце мое болезненно сжималось. Я отгонял неотвязное желание ощущать тепло ее тела и пытался, но толком не мог вспомнить никаких деталей какой-нибудь своей прежней влюбленности. Все они относились к периоду моей учебы в колледже и были на-правлены в основном на выпускниц, старше меня на два-три года, которые выделялись среди других своими художественными талантами. Я влюблялся именно в таких, не очень обращая внимание на внешность и характер. Правда, ни с одной из них не встречался, как это принято у пар. Первую же мою попытку прогуляться с девочкой в парке почти заблокировали фанатки Спектрума, нашей рок-группы. Они постоянно бегали за мной, выслеживали, о чем-то шушукались, хотя я даже не смотрел на них. В тот раз, не обращая на меня внимания, они стали оскорблять мою избранницу, так что я едва смог увести ее в безопасное место. После этого у меня совершенно пропало желание сближаться с кем-то из девушек настолько, чтобы проводить время вместе.

В группе я сначала был бас-гитаристом, потом вокалистом, но на последних курсах Колизея завершил свою музыкальную карьеру. Тогда меня интересовали уже только занятия у Мастера. Все мы бредили артхаусом, и Мастер являлся нашим всеобщим гуру.

Девочки то и дело меня донимали, впрочем, к тому времени я уже научился увиливать от их настойчивого внимания. А после переезда в Москву ни о каких влюбленностях и вовсе больше не вспоминал, противоположный пол стал интересовать меня только в плане дружеских связей или одноразового секса.

Многие однокурсницы в универе нравились мне внешне, правда, при ближнем рассмотрении моё эстетическое чувство всякий раз находило непоправимые изъяны у той или иной из них. Меня даже ревность никогда не посещала, я был слишком избалован постоянным женским вниманием к моей внешности, настолько, что к сегодняшнему дню это стало мне просто в тягость.

Обычно искательницы встреч со мной узнавали номер моего мобильника на какой-нибудь совместной закрытой тусовке. Данные мероприятия почти всегда организовывались нашими общими знакомыми по прошлой учебе в универе, поэтому не составляло труда навести справки о той или иной особе. Правда, иногда я даже не мог вспомнить, как выглядит очередная претендентка. И, ожидая брюнетку, к своему удивлению я порой встречал шатенку или блондинку. Все они молча соглашались на секс. Главным моим правилом было никогда не заниматься им нигде, кроме своей квартиры. При встречах я сразу без церемоний отправлял очередную гостью в душ, поскольку не переношу запахов парфюма.

Сначала, пока учился, я арендовал евро-двушку в Москве, потом нашел и стал снимать приличную квартиру в Питере, потому что не хотел жить с родителями. К ним я заходил лишь время от времени.

Я помнил многих из своих временных пассий, уверявших меня в своей любви, готовых для меня на все, иногда очень умных, в основном ухоженных и порой красивых. Но ни разу ни одна из них не вызвала у меня даже малейшего волнения. Мной руководила лишь обычная мужская похоть.

Только теперь я понял, как легко жил до этого, даже не подозревая, насколько могут быть мучительными тревоги, рожденные настоящим чувством. Никогда у меня не возникало такой саднящей боли в груди, какая рождалась лишь от одной мысли о Сашиных веснушках. А ведь мы с ней близко узнали друг друга всего две недели назад. Как мог завязаться такой крепкий узел, и как я угодил в самый его центр? Прежняя жизнь сейчас казалась мне какой-то легкой рябью на поверхности воды, преддверием моего сегодняшнего существования, куда меня затянуло будто в мощный водоворот. Лишь в самом вначале я еще думал, что сам что-то выбираю и решаю, сейчас мне было абсолютно ясно – все решилось не здесь и не сейчас, и мои волевые усилия совершенно бесполезны, я давно уже тону и с каждым вздохом все глубже. Но, главное, желание вырваться из этого состояния не просто не возникало – напротив, оно представлялось моему уму равносильным желанию самоуничтожения.

Наверно, именно о таком и говорят – сладкие муки. Хотя как может быть сладкой такая сильная боль? Она гасила во мне даже сексуальные порывы, чувство голода и, что хуже всего, разумность. Мне стоило огромного труда оставаться рациональным и сосредоточенным на делах.