Текст книги "Повести"

Между тем, все, кого я подключил к решению нашей проблемы, уже вовсю делали свою работу. Мне пришлось основательно потратиться на услуги юристов и хакера, но это стоило того. Совместно они быстро выяснили, сколько акций принадлежит Саше, и уже подготовили черновик документа с ее отказом от них в пользу отца. Но хакер накопал и еще кое-что. Владелец Оптимы явно готовился навредить моему бизнесу, чтобы отвлечь меня от защиты Саши. Хотя я предполагал такой вариант, потому снова связался с Женькой. И она не подвела меня:

– Не волнуйся, братишка, у меня уже полно компромата на него лично и на Оптиму. Если хочешь, после консультации с адвокатом в любой момент подготовлю разгромную статью.

Хакер со своей командой тем временем решал задачу по выявлению и блокировке негативной информации обо мне и моей фирме, которая уже начала просачиваться в сети то тут, то там.

Сотрудникам я запретил отвечать на любые звонки, кроме связей по текущим и уже оплаченным заказам. Для всех остальных мы включили автоответчик о временном приостановлении приема заказов ввиду большой загруженности и карантинных мер по ковиду.

И вдруг мне позвонили с незнакомого номера. Это был Сашин отец. Я не удивился, потому что давно ждал этого.

– Как ты посмел, узкоглазый щенок, задурить ей голову?! У нее нестабильная психика и ты, азиатский ублюдок, воспользовался этим. Как же я ненавижу таких как ты самоуверенных красавчиков адонисов. Ты хоть копейку сам заработал? Все от папочки небось получил? Ну, так я разорю тебя, если будешь стоять у меня на пути! Не посмотрю на регалии твоего отца.

– Я не отдам вам Сашу, не надейтесь, – ответил я, стараясь быть максимально спокойным, – Документ на ее отказ от акций в вашу пользу уже готов. Остались некоторые формальности. А о вашей затее похитить собственную дочь я известил заинтересованные структуры, так что даже не пытайтесь.

– Ты с кем бороться собрался, смазливый сопляк! – прохрипел он, после чего в трубке послышались какие-то звуки, но понять, что это, было трудно. А потом связь просто оборвалась.

Следовало перевести дух, ведь я только недавно вернулся с фермы и еще ничего не ел. Позвонил Антон, сказал, что подъедет в течение получаса и поведет меня обедать.

– Может, тебе какой-нибудь ингалятор купить? Еще вроде спреи существуют всякие. Что-то не нравится мне то, как ты задыхаешься все время, – говорил он.

– Забей. У меня все нормально, – ответил я, – Просто быстрее приезжай и привези еды, не хочу никуда идти.

Когда он появился у меня в офисе, мы заперлись в моем кабинете, и я рассказал ему все.

– Ты женился?! – опешил он, – Совсем умом тронулся? Тебя зомбировали или как? За каким хреном тебе такая напряга?

– Женился, потому что полюбил.

– Полюбил?! Это шутка такая? Вы неделю знакомы, о чем ты вообще? Она же малолетка, с ней поговорить-то есть о чем?

– Ей 25 лет. Закончила колледж и Лондонский университет искусств. Английский и французский знает в совершенстве. Начитана и образована получше многих.

– Охренеть! – только и смог он выдохнуть.

– На самом деле, я влюбился в нее давно, почти десять лет назад, еще в Колизее. А сейчас мы просто встретились и поняли, что не переставали любить друг друга.

– Десять лет назад? Ты никогда ничего об этом не рассказывал. Я бы знал… Постой, десять лет назад тебе был всего двадцатник, пацанский возраст. Какая любовь тогда могла у тебя быть? Не помню… ты ж менял их как перчатки – одну за другой. Да и ей тогда сколько же это было?

– Пятнадцать. Я даже имени ее не узнал тогда, просто обратил внимание – она так восторженно смотрела на меня.

– Смотрела? И это всё?!

– Ничего другого тогда и быть не могло. Я ведь уже сказал – все эти годы она училась. Сначала в Колизее, потом в Лондоне. Да и я сразу после Колизея в Москву умотал поступать в МГУ, если ты не забыл. Саша совсем недавно вернулась в Россию, сразу, как только диплом получила. И когда мы встретились, после первого же поцелуя я понял, что это моя женщина и другой больше не может быть.

Я помолчал, чтобы справиться со спазмом, но потом продолжил:

– Ты в школе изучал химию? Так вот между нами она и есть, причем, абсолютная.

– А как же то, что она смотрела на тебя?

– Ну, так это интуиция была, предчувствие.

Он взял у меня планшет и долго рассматривал фотографию Саши.

– Твоя женщина? Мда-а уж… Не оберешься ты с ней хлопот, вот что я тебе скажу.

– Что, так сильно понравилась? – усмехнулся я.

– Ты с ней обо мне хотя бы не забудешь? Как же наш броманс? Я ж твой самый старый друг.

– Перестань. Куда я от тебя денусь.

– Так ты дождался ее пмс? Знаешь, как она измениться может!

– Поздно, буду терпеть, если что, – рассмеялся я, показывая ему обручальное кольцо на безымянном пальце.

– Куда ты дел свои мозги? Полный пиндец! Где я накосячил, как не уследил, чтобы такое могло случиться? Химия, мать ее!

Я налил ему пива и придвинул закуски.

– Так-то ты меня поздравляешь? А еще другом называешься. Ну чего ты разошелся, лучше порадуйся за меня.

– Хотя бы выбрал кого посочней. А то, когда ты ее увозил, что-то она мне слишком худой показалась, совсем как подросток. Корми ее, что ли, получше.

***19

За день я безумно вымотался, глаза просто слипались. Но я ждал звонка от Нимбола, а он все молчал. Мне уже даже сон успел присниться, когда запиликал старый мобильник из Антохиной коллекции.

– У нас все нормально, – сказал Нимбл, но в его голосе мне почудилось что-то ему несвойственное.

– В чем дело? – насторожился я.

– В плане безопасности проблем пока никаких. Веб-камеры исправно работают в заданном режиме, я отслеживаю информацию о любых движениях в зоне усадьбы. Но, если помните, я спрашивал вас про особенности вашей жены.

– Послушайте, Нимбл, говорите прямо.

– Ваша жена… Хозяин фермы сейчас ее успокаивает.

– Она плачет?

– Я не сказал бы, что плачет, однако, ее состояние… в случае экстренной ситуации это может стать большой помехой для моих действий. Подумайте, нет ли еще каких-то проблем у Саши, способных препятствовать ее защите.

– Хорошо, я подумаю. Но сейчас скажите Мастеру, чтобы позвонил мне с вашего телефона.

Однако звонка от Мастера пришлось ждать почти полчаса.

– Привет, Леон, – услышал я, наконец-то, знакомый голос, – Жена твоя вроде уснула. Ну и задачку ты мне задал. Давненько я с молоденькими барышнями не общался. Слава богу, Гермес пришел мне на помощь.

– Да что такое? Объясни толком.

– Ты хотя бы предупредил, а то меня чуть кондратий не хватанул, когда она начала дрожать. Это что ж за дрожь такая, которую ничем не остановить? К тому же ни слова из твоей малявки не вытянешь. Я в пару одеял ее закутал, ничего не помогает. Чуть не силой заставил чай успокоительный выпить. Гермес ее согрел, залез к ней под одеяло и лицо ей вылизал – солёное наверно, видать, плакала все-таки. Я даже не подозревал, что мой волкодав на такое способен. До сих пор лежит с ней рядом, мерзавец, на чистом дорогом белье! Так что с тебя причитается за фирменные простыни.

– Спасибо, Мастер, и прости. Есть такая проблема. Но ведь это только ближе к ночи у нее началось?

– Да, днем вроде бы весела была и ела хорошо, с Гермесом гуляла, помогала мне на конюшне и в загоне – яблоки моим лошадкам давала с руки, кур моих кормила. Тонкая как тростина, придется теперь ее саму откармливать. Ты бы хоть позвонил ей, глядишь, ее бы так не затрясло. А то ведь сердце кровью обливалось смотреть на все это.

– Нет, нельзя мне пока с ней говорить, только хуже будет. Потерпи, Мастер. Надеюсь, во вторник я уже приеду с ночевкой. Когда проснется, скажи ей это, может, немного успокоится.

Мне очень хотелось спать, но после разговора с Мастером сон как рукой сняло. Я решил найти для Саши теплую одежду, потому что она, когда собиралась, не слишком ею озаботилась. Вот же бестолочь мелкая, мерзнет ведь постоянно, а даже маломальски теплый джемпер не взяла, – ругал я ее про себя, заталкивая в дорожную сумку два ее свитера, толстовку, толстый шарф и длинный кашемировый кардиган. Подумал и взял пуховый платок, который однажды мне привезла мама, когда я сильно простыл. Как же давно это было, совсем в другой жизни.

Не дождавшись вторника, в полночь я выехал. Не слишком люблю рулить в темное время суток, но сидеть дома и мучить себя мыслями во сто крат труднее. Да и что такое какие-то два часа в дороге. Тем более что машин на трассе было мало. Я решил дождаться юриста и нотариуса с документом по акциям в усадьбе у Мастера. А работать можно и удаленно. В конце концов, нельзя вынуждать Сашу так страдать, да и Мастеру не стоит доставлять столько хлопот. Это ведь моя обязанность и ничья больше.

Мне все вспоминалось, как Саша смеется, словно колокольчики рассыпает, но от этого сердцу становилось только больнее. Я словно прощался со своим детством, хотя давно уже забыл о нем. Мои студенческие годы были намного ярче в воспоминаниях, я до сих пор общался в сети с друзьями по универу, а из детства со мной остались Антоха и Женька. И только Колизей прятался в памяти как неприкосновенный запасник души. Саша была оттуда. И Мастер.

Я позвонил ему, когда уже почти подъезжал. Он не удивился моему приезду, открыл ворота, и включил свет на площадке для парковки. Незримой тенью на пороге флигеля мелькнул Нимбл. Скоро появился и Гермес, ткнулся в меня влажным носом и лизнул мне руку. Я поднял голову – на крыльце апартаментов в одной ночнушке стояла Саша.

– Куда босая вышла?! – крикнул я ей, вытаскивая сумки из багажника, – Ну-ка быстро в тепло!

Но она стала странно оседать, я еле успел подскочить и подхватить ее.

– Да что ж такое! Очнись, мышка, твой самурай приехал! – легонько хлопал я ее по щекам. Было холодно, требовалось занести ее в дом, а тем временем Мастер нашел в аптечке нашатырь. Но Саша все не приходила в себя. Гермес мешал мне и протискивался, пытаясь лизнуть ее лицо.

Обморок длился несколько минут, нашатырь не помогал, и я в отчаянии уже хотел вызвать скорую. Но Саша открыла глаза.

– Зачем ты так пугаешь меня? – целовал я ее лицо, пока Мастер оттаскивал от нас Гермеса.

– Поменяй простыни. На комоде лежат свежие, я положил, – сказал он и вышел.

Когда мы остались одни, я сказал Саше, что больше не оставлю ее одну даже с Мастером и телохранителем.

– Теперь я всегда буду рядом. Работать можно и отсюда, а если потребуется, поедем в Питер вместе – мы с тобой и Игорь. Он нужен, чтобы подстраховывать меня.

– Ты правду говоришь? Не для того, чтобы только на сегодня меня успокоить? – спросила Саша.

– Разве я хоть раз соврал тебе? Между прочим, тебя тоже работа ждет. Ты не забыла, что для трех проектов нужен дизайн интерьеров? Я и для тебя ноутбук привез. Ребята уже к изготовлению 3d-макетов приступили.

Усевшись ко мне на колени, она спрятала ладони у меня под футболкой:

– Только ты умеешь делать меня счастливой. Сейчас я ничего не боюсь.

Про звонок ее отца я умолчал, а также ничего не стал рассказывать о том, что с помощью знакомого по универу обратился к одной закрытой структуре, охранно-разведывательной службе очень высокого уровня. Для начала они приняли от меня официальное заявление об угрозе похищения, но главное, взялись по договору вести наблюдение за действиями владельца Оптимы и его ближайших подчиненных на профессиональном уровне. Конечно, это стоило немалых денег, мне пришлось использовать свои накопления на загородный дом, но я ни секунды не колебался.

Наверняка, Саша почувствовала, что сейчас я более уверен в ее безопасности, именно поэтому расслабилась и успокоилась. Мне хотелось посидеть с ней в обнимку, слушая музыку и ощущая долгожданный покой, но накопившееся желание нарушило мои мирные планы.

Саша смеялась и впервые не сопротивлялась, хотя все равно стеснялась проявлять в постели даже малейшую инициативу. И постоянно забываясь, то и дело приостанавливала мои руки. А мне совсем не хотелось видеть ее раскованной в сексе, подобной многим моим прежним подружкам на одну ночь. Для меня в ее стыдливости было неимоверно больше эротизма и сексуальной притягательности, чем в самых изощренных стриптизершах.

Ее утонченно стройное тело лишь под одеждой могло казаться худым. Обнаженное, оно было нежным и гладким настолько, что даже яремная ямка и ключицы у нее под кожей лишь угадывались. А колени и лодыжки были в моих глазах просто верхом совершенства. При поцелуях тело ее отзывалось своей мягкостью и меня влекло то и дело касаться губами округлостей ее груди, а руками сжимать ее гибкую талию и притягивать к себе. Так что не стоило разубеждать Мастера и Антоху, считавших, что Сашу нужно откармливать. Как скупец я желал только один владеть этим знанием и никому не показывать свое сокровище.

Целуясь с ней в душе, я не мог насытиться тактильным восторгом, мне хотелось скользить руками от ее плеч до самых ступней, настолько текучими были линии ее тела, настолько нежно она приникала ко мне. Что могло сравниться с этим? Я был с ней по-настоящему счастлив.

***20

Понедельник3

После завтрака в доме у Мастера мы с Нимболом обсудили ожидаемый мною приезд адвоката с нотариусом, а еще он показал мне трансляцию с веб-камер, чтобы я оценил качество обзора.

Саша в это время пошла с Гермесом к леваде, где Мастер заставлял лошадей скакать рысью по периметру для их тренировки. Иногда к нему приезжал товарищ, и они совершали с ним дальние конные прогулки. Но сейчас помощник находился в отъезде.

Было прекрасное летнее утро, птичий щебет просто оглушал. Я сообщил Нимболу, что на неделе мы возможно отправимся в Питер.

– Вы поедете вместе с нами, мне нужна подстраховка, я не смогу каждую минуту быть с ней рядом, – сказал я ему.

Нимбл молча кивнул. Он не спускал глаз с Саши, и это удовлетворяло меня. Я рассказал ему о своем договоре на профессиональную слежку.

– Если вам нужна будет помощь этой структуры, они окажут ее по первому вашему запросу, я все оплачу, – сказал я и дал ему телефоны и пароли для связи.

– Здесь я рассчитываю только на вас, но в городе помощь будет очень оперативной. У вас будет сильная поддержка, ведь мы не знаем, что может предпринять противная сторона. При необходимости я могу заказать приезд охранников и сюда, но это чужая усадьба, их придется где-то размещать и чем-то кормить. Однако фирма обещала мне в случае чего очень быстрый приезд здешнего полицейского отряда, с которым они контактируют практически напрямую.

Нимбл явно оценил мои связи, хотя и промолчал. Тем временем приехали адвокат и нотариус. Мы оформили документы. Саша была весела, расписалась, где нужно, и опять умчалась к леваде с лошадьми. Мне грело душу то, как она радуется жизни. А еще я смотрел издалека на Мастера, который следил за конной тренировкой. Он был великолепен – эдакий восточный седовласый красавец с глубоким томным взглядом. И где только были глаза той деканши.

Более всего меня радовало то, что Мастер и Саша явно подружились. Она не застала его в Колизее, ко времени ее поступления в колледж Мастер уже отошел от преподавательской деятельности, но они все равно ощущали какую-то незримую связь. Меня это не удивляло. Колизей в свое время стал альма-матер для многих моих однокашников. Там была какая-то особо демократичная атмосфера, в первую очередь, из-за педагогов, которых руководство собирало по всей стране и в Европе. Я помнил своих учителей, многих из них до сих пор поздравлял с праздниками и знал, что всегда могу обратиться к ним. Хотя кроме Мастера ни с кем из них я так не сблизился, но знал, что всегда могу прийти в Колизей и получить поддержку.

На последнем курсе колледжа меня считали одним из лучших учеников, чем особо гордился Мастер, так как именно он был моим наставником по художественному мастерству. Других учеников кроме меня он не брал, потому что уже тогда готовился уйти из Колизея и заниматься только личным творчеством.

Между тем, Мастер, чтобы развлечь Сашу, позволил ей сесть в седло. Я в тревоге поспешил к ним, но он сказал:

– Не волнуйся, я ведь держу поводья. К тому же моя кобылка Фру-Фру никогда не поведет себя неадекватно под седоком. Но ты посмотри, как горят Сашины глаза, разве не стоит это того? Я уже убедился, она не рохля какая-то, без устали мне помогала все это время, да и в седле держится вполне уверенно.

А Саша просто сияла.

– Смотри, Леон! В Лондоне я получила несколько уроков верховой езды. Правда, из-за учебы продолжить не получилось. А эти – посмотри какие красавцы! Фру-Фру просто чудо!

– Можешь и сам прокатиться, – улыбнулся Мастер, – садись на Леля, он всегда тебе рад.

Кстати, жеребец прекрасно понял Мастера, тут же оказался рядом со мной и начал в нетерпении пофыркивать. Но у меня было слишком много дел, чтобы заниматься этим.

– Может быть, вечером прокачусь, – ответил я, – Оставляю Сашу на тебя. Только пусть наденет шлем, и прошу, осторожней, чтобы она не испугалась и, не дай бог, не упала.

Меня тревожили проблемы моей фирмы и, прежде всего, финансовые. Я так и эдак прикидывал свой бюджет, а он таял на глазах. Поэтому приходилось решать, что же делать дальше. Сейчас я смог мобилизоваться, но к длительной осаде был не готов. У меня явно не хватало на это опыта, сил и средств. Именно поэтому я мучительно раздумывал, нарушить ли мне данное себе обещание не общаться с отцом. И приходил к выводу, что ради Саши готов на любое унижение, лишь бы она не страдала и была счастлива. Впрочем, явится ли унижением пообщаться с ним я так и не решил.

Пока же я сидел над составлением сметы по большому проекту на основе конструктивных расчетов толстухи. В ближайшее время мы должны были согласовать стоимость, чтобы подписать контракт. Но тут в соцсети мне пришло сообщение от незнакомого пользователя с ником carpenter:

«Я узнал о твоих проблемах с арендой и зарплатой сотрудникам. Хочу помочь, но твой номер отключен, не могу дозвониться уже несколько дней. Свяжись со мной любым удобным способом».

Конечно, это был он. Хотя непонятно, как он все выведал, ведь мы не виделись и не общались более 3-х лет. В конце концов, подумал я, ссоры у нас с ним происходили только из-за мамы. А она, между прочим, не слишком-то вспоминала о нем. Ее интересовали лишь научные исследования, она и дома частенько не появлялась из-за своей работы.

Для начала я скрыл свой ip-адрес, затем принял заявку carpenter-а на друга и написал ему в привате:

«Привет. Надеюсь, ты здоров. Да, у меня сейчас сложная ситуация, мой бюджет трещит по швам. Если готов, помоги, буду благодарен. По телефону пока ни с кем не общаюсь, чтобы не открывать своего местоположения».

«Всё так серьезно? Можешь приехать ко мне? Это лучший вариант, мы ведь давно не виделись».

Я выглянул в окно – Саша уже спешилась и теперь помогала Мастеру закладывать корм для лошадей. Она увидела, что я смотрю на нее, и весело помахала мне рукой.

«Хорошо, я приеду. Но буду не один. Сможешь принять со мной еще двух человек?»

«Конечно, – ответил он, – Поедешь на машине?»

«Да, пришли гео координаты. Завтра утром постараюсь выехать».

***21

Вторник3

Решение ехать на машине я принял потому, что видел в загранпаспорте у Саши наравне со студенческой визой в Великобританию, долгосрочный шенген. На всякий случай лишь уточнил наличие действующего шенгена и у Нимбола.

Вечером мы собрались в дорогу и онлайн оформили зеленые карты, чтобы рано утром выехать. Однако пришлось заезжать домой к Нимболу за загранпаспортом, но уже в 8 утра мы мчались по трассе Скандинавия. Правда, к Торфяновке из-за пробок мы подъехали лишь через полтора часа. Я радовался тому, что Саша спала всю дорогу, лишь на таможне просыпалась. А после таможни за рулем меня заменил Нимбл, потому что меня тоже клонило в сон. Нимбл прикорнул только ночью на пароме, а утром вновь сел за руль, когда мы ехали через Стокгольм в загородный дом моего отца.

Отец встречал нас у витой калитки глухого каменного забора, по-прежнему бодрый и подтянутый даже в свои 60. Он всегда очень много работал, но следил за собой и здоровье его не подводило. Наверняка сказались сильные гены – его родители, давно проживающие в Швеции, до сих пор вели активный для своего возраста образ жизни. Когда-то они владели парочкой кафе и небольшим магазином, но из-за преклонного возраста продали их. Я с детства почти не общался с ними, и только мамину мать считал своей настоящей бабушкой. Дед по материнской линии погиб от несчастного случая, когда мне было 5 лет, я совсем не помнил его. Но и бабушка, и мама уверяли, что я его копия. Правда, по фотографиям я не находил такого уж сходства между нами, разве что форма и цвет глаз у нас совпадали. Наверно поэтому бабушка могла часами смотреть на меня украдкой и во всем мне потакала. Хотя мои родители и ругали ее за безмерное обожание единственного внука.

Между тем я представил отцу Нимбола и Сашу:

– Познакомься папа, Игорь – мой помощник. А это Саша, моя жена.

Отец внимательно посмотрел на нее, потом на меня, но ничего не сказав на это, пригласил всех в дом.

– Вы все устали в дороге. Можете принять душ, если хотите – сауна готова, там же и бассейн. Обед будет через час.

Он показал нам наши комнаты, а мне шепнул:

– Жду тебя в моем кабинете.

Дом был респектабельный, но не сверх того – отец никогда не любил особо шиковать. Я проводил Сашу и помог ей распаковать вещи.

– Ну, что, не слишком устала? – спросил я.

– Очень волнуюсь, понравлюсь ли твоему отцу, – ответила она.

– Ты моя, остальное не имеет значения. Родители пусть принимают это или не принимают – их проблемы.

Отец уже ждал меня. На одной из стен кабинета у него висел постер моей дипломной работы из колледжа.

– Давно ты женился? – был первый его вопрос.

– Неделю назад. Прости, что не предупредил.

– Неожиданно. Ты вроде никогда не помышлял о браке. Но… не слишком ли она молода? Ей хотя бы восемнадцать уже есть?

– Она всего на пять лет младше меня. Так же как и я закончила колледж и университет.

– Вот как? Никогда бы не подумал, – удивился он.

– Да, кстати, даже колледж тот же самый.

– Колизей?

– Именно. Но давай о делах. С ней ты еще успеешь пообщаться. Только прошу – все вопросы ко мне. Ее ни о чем не спрашивай, она слишком ранима, и нынешняя ситуация для нее крайне травматична. К тому же, она не так давно вернулась из Лондона, где училась, так что не вполне еще освоилась с российскими реалиями.

Я коротко описал ему наши проблемы, после чего приходящая домработница пригласила всех обедать. За едой отец все смотрел на Сашу, пока я не толкнул его под столом. Но когда мы уже пили чай в гостиной, он все-таки подсел к ней и завел разговор. Я наблюдал за ними, готовый в любую минуту прервать отца, в случае если бы он стал слишком любопытен. Хотя они говорили о Стокгольме и о том, какие достопримечательности стоит посмотреть в первую очередь. Обсудить подробно наши с ним дела мы решили позже. Пока же он общался с Сашей, и она вроде бы ему нравилась. По крайней мере, он улыбался, слушая ее. Поэтому я не препятствовал их общению. Но когда он повел ее в свою небольшую оранжерею, чтобы показать орхидеи, которыми всегда был просто одержим, я побыстрее увел Сашу оттуда, сославшись на то, что ей нужен отдых после дороги. Все потому, что в ее глазах я вдруг заметил тревогу. К тому же, в оранжерее было влажно и душно, Саша там легко могла потерять сознание.

Когда мы остались одни в комнате, я обнял ее и почувствовал, что она слегка дрожит.

– Всё, на сегодня хватит волнений, – сказал я ей.

– Только не уходи, побудь со мной, смотри на меня и держи мою руку, – взмолилась она.

Я лег рядом и прижал ее к себе, чтобы она смогла успокоиться. И куда только делся мой сексуальный голод. Сейчас я даже не удивлялся этому. Сердце мое постоянно ныло, мне хотелось защитить Сашу от целого мира, загородить своим телом.

Когда она уснула, я вышел в гостиную. Нимбл сидел у камина и смотрел телевизор. Отец прогуливался в саду рядом с домом. Я догнал его.

– Папа, хочу поговорить с тобой о Саше. Я понимаю твое желание узнать о ней побольше, но прошу тебя не старайся быстро все разведать или сблизиться с ней. Она слишком восприимчива и сейчас это может очень навредить ей.

– Каким образом? Ведь я хочу для тебя, а значит, и для нее всего только самого лучшего.

– Да, я знаю, но… Это непросто объяснить… Сейчас нельзя нарушать ее душевный покой, она напугана, ей хотя бы с собой справиться.

Отец посмотрел на меня удивленно, однако не стал больше задавать вопросов, а я решил сменить тему:

– Почему не спрашиваешь о маме?

– Я все о ней знаю.

– Следишь за ней?

– Наблюдаю со стороны, не приближаясь. Я ведь в Питере часто бываю.

– Ах, да, у тебя же там основной бизнес. Ты вроде даже квартиру в Питере купил.

– Да, купил. Можешь приходить в гости в мои приезды, если захочешь. Или когда меня нет. Дам тебе запасные ключи.

– Зачем? Ты ведь наверняка не один живешь.

– Ошибаешься.

– Я думал, что ты давно нашел кого-нибудь. Три года ведь уже прошло с вашего развода.

– Последние годы, когда ты закончил колледж и уехал учиться в Москву, мы жили практически порознь, хотя и в одной квартире. Я неделями маму не видел, а домой она приходила, только чтобы взять запас одежды и выспаться. У нас не осталось общих тем для разговоров. Знаешь, как я мечтал вернуть те времена, когда она еще не работала в своем институте. Тогда мы были по-настоящему вместе. А незадолго до развода, когда я купил билеты на премьеру в театр, оттуда мы вообще в разные стороны с ней разъехались.

– Она не раз говорила мне, что по-прежнему любит тебя.

– Знаю. Я тоже ее люблю. И мне никто другой кроме нее никогда не был нужен.

– Почему же ты ушел от нее?!

– Она захотела развода. Я был против. Да и ты во всем осуждал меня. Что я мог сделать?

– Да как же ты можешь?! – воскликнул я.

– Я анонимно спонсирую ее исследования. Смотри, не проболтайся. Что еще я могу ей дать в свои годы? Ты повзрослел и отделился, мой бизнес она презирает, секса у нас не было уже не помню сколько, зачем я ей. Она живет своей наукой. Это мне всегда хотелось семейного уюта, – он отвернулся.

Мама была моложе отца на 8 лет. Меня она родила достаточно рано, почти сразу после защиты диплома. Микробиолог по специальности, она очень страдала от того, что в свое время из-за меня ей пришлось на долгий срок отказаться от любимого дела и просто работать на кафедре. Детский сад, начальная школа, частые больничные – то ветрянка, то прививки, мои секции, бассейн и дополнительные занятия в студии – у нее ни на что другое больше не хватало времени. И только последние годы, когда я уехал, ее приняли в научную лабораторию, и она полностью окунулась в свои исследования.

– Слушай, – сказал я отцу, – у тебя случайно нет ничего для сердца?

– А в чем дело? – удивился он.

– Что-то оно мне последнее время покоя не дает. Мне с Сашей проблем выше крыши, а тут еще вы со своей любовью.

– Есть Доппель Герц. Но могу простой валокордин накапать.

Вечером он сказал, что поможет мне через свои питерские и московские связи, и кроме этого оплатит любые мои расходы, связанные с фирмой и Сашей. А я впервые наглотался валокордина.

***22

Среда3

Утром я проснулся оттого, что Саша ворочается рядом. Обычно она спала очень тихо. Я открыл глаза и внимательно посмотрел на нее. Конечно, она тут же отвела взгляд, но мне все сразу стало понятно.

– Когда ты научишься просто озвучивать свои желания? – засмеялся я, на что она ответила:

– Никогда! Ты сам должен…

Главной приманкой с самой первой нашей встречи для нее были мои поцелуи. Но сейчас, когда доходило до секса, слава богу, сопротивляться она перестала. Хотя то и дело все-таки пыталась ограничивать движения моих рук, но я уже слишком хорошо знал, что последует за этим. Так и случилось – тело ее отвечало мне лучше любых слов. И как только в ней уживалась какая-то просто архаичная стыдливость с такой чрезвычайной чувственностью? Но, задавая себе данный вопрос, я отлично знал ответ – они были всего лишь двумя сторонами одной медали, как инь и ян, как ночь и день. Каждый раз узнавая о ее прошлой жизни что-то новое, какие-то детали и события, о ней самой я знал и понимал все с первой нашей встречи и даже раньше – с того самого первого взгляда десятилетней давности. Сейчас я благодарил свое подсознание за самый верный и прицельно точный выбор. Благодарил за то, что по-настоящему счастлив, и даже за то, что ощущаю счастье одновременно с не проходящей болью в груди, с постоянным страхом потерять это счастье и эту не проходящую боль.

Когда мы отдыхали, я сказал:

– Сегодня можно посмотреть город, у нас всего три дня. Дела с отцом я почти решил. Ты хорошо спала?

Она приподнялась и склонилась надо мной:

– Конечно. Только вот поцелуев было маловато, мне не хватило.

Я чмокнул ее в нос и засмеялся:

– Ишь, какая сластёна, хочешь раскрутить меня на повтор? Не выйдет. Пора завтракать.

Но она очень нежно поцеловала меня в губы и проворковала:

– Я так люблю на тебя смотреть. Ты безумно красивый, мой любимый самурай.

– Опять ты за свое? Но целоваться я тебя все же научил, – рассмеялся я. Пришлось зажать ее и продолжить, я не мог сопротивляться ее желаниям.

Естественно, на завтрак мы припозднились. Отец сел с нами.

– Ешьте, а я на вас погляжу и чаю еще выпью. Игорь ушел на пробежку, такой спортивный малый.

Однако отец заметил смущение Саши и, взяв свою налитую чашку, сказал:

– Совсем забыл, позвонить нужно. Пойду к себе в кабинет.

Хотя я прекрасно видел, что он посматривает в приоткрытую дверь, как мы, смеясь, дурачимся, и как Саша кормит меня со своей вилки. Казалось, она ничего не замечала, потому что постоянно искала контакт с моими глазами, ходила за мной хвостиком, держась за край моей одежды в страхе хоть на минуту отсоединиться от меня. А отец почти неотрывно смотрел только на нее. Я ничего не мог с этим поделать. Хорошо, что со мною рядом ее ничто не напрягало. Ей было просто необходимо ощущать меня телесно, и для этого она по возможности старалась находиться почти вплотную рядом со мной. Это на ферме у Мастера она могла увлеченно целый день заниматься лошадьми, кормить кур или играть с Гермесом. Здесь же не имелось никакой живности, с которой она чувствовала органическую связь.

Когда мы позавтракали, и Саша ушла переодеваться для поездки по городу, отец спросил меня:

– Как мама восприняла твою женитьбу?

– Она пока ничего не знает.

Он помолчал, потом сказал:

– Выходит, я первый. Рад этому.

Вечером, вернувшись после поездки и поужинав, мы собрались к утреннему выезду. Я хотел обсудить с отцом последние детали, но Саша пришла в кабинет и села рядом, уютно прижавшись ко мне сбоку.

– Понравился ли вам Стокгольм? – спросил отец.

Мы поговорили о наших экскурсиях, но как только отец забыл мои предупреждения и стал расспрашивать Сашу о наших дальнейших планах, я вывел ее за руку в гостиную, где Нимбл смотрел какой-то фильм. Дело в том, что отец пожелал Саше быть храброй. После этих слов я отчетливо почувствовал, как моей руке передалась едва ощутимая дрожь, прошедшая по ее телу.