Текст книги "Повести"

Помогать ей обещала Нюрочка, старинная подруга. По-настоящему старинная, поскольку с Агатой они дружили еще с детства. Нюрочка к своему возрасту осталась одинокой. Муж ее давно погиб в дтп, а единственный сын еще лет семь назад уехал жить в Германию, даже гражданство уже сменил. Он всегда стеснялся своей простоватой матери, поэтому связь их фактически оборвалась. Нюрочка только знала, что он женился, но детей они вдвоем с женой не захотели иметь, жили для себя.

Агата поддерживала подругу, часто с ней общалась, они вместе ходили по музеям и выставкам, засиживались в кафе. И, конечно, Нюрочка из ее рассказов все знала и о Лине, и об Арсении, Агата показывала ей много фото и видео с ними, но Нюрочка никогда не приходила к ним в гости. Дело в том, что когда Лине исполнилось семь лет, она убежала от посетившей их Нюрочки и забилась в угол. Родители едва сумели успокоить Лину, а Агата проводила гостью в полном недоумении. Лине после этого давали успокоительное целых три дня, но так и не добились от нее никаких объяснений. А на четвертый день после этого инцидента муж Нюрочки погиб.

Агата много думала об этом и почему-то почти не сомневалась, что Лина тогда почувствовала предстоящее несчастье, и ей было невыносимо присутствие той, которой предстояло большое горе. Косвенно об этом говорила одна игра Лины тех дней – Агата увидела, как Лина положила белого медвежонка на пол и поставила на него две гоночных коллекционных машинки. А сверху полила все это кетчупом. Марина стала ругать ее за кетчуп, но Лина начала сильно плакать, и поэтому мать отстала от нее, тем более, что за внучку вступился дедушка.

Со временем все забыли этот случай, но Агата не забыла и рассказала о нем профессору, хотя со времени той игры прошло почти восемь лет. Лине исполнилось уже 15, и она никогда не упоминала об этом. А профессор, внимательно выслушав Агату, сказал, что это наверняка совпадение, Лина могла просто увидеть подобную сцену по телевизору и это очень ее впечатлило. Он даже пытался расспросить об этом Лину, но она совершенно не понимала, о чем он:

– Я никогда не играла с машинками, я же девочка. Машинки собирал папа, у него их целая коллекция. Мне не разрешали их трогать, каждая из них стоит очень дорого, это не простые игрушки из магазина, а настоящие масштабные модели разных марок.

После этого и Агата перестала вспоминать тот случай. Тем более что однажды, когда Агата гуляла с Линой в парке, и они встретили там Нюрочку, Лина снова спряталась за Агату и не желала показываться, пока Нюрочка не ушла.

– Что такое? Тебе не нравится моя подруга? – спросила тогда Агата. Лине в то время исполнилось 9 лет.

– Мне не нравятся ее духи, голова сразу заболела, – ответила Лина.

Агата знала, насколько обострено у Лины обоняние, поэтому вполне поверила такому объяснению. Но Нюрочка так больше и не приходила к ней домой в гости. Встречались они всегда на нейтральной территории.

Для самой Агаты одиночество было невыносимым. Она не представляла, как перенесет разлуку с Линой и Арсением на целых 2 месяца. Ведь она практически ни на день не разлучалась с ними последние 10 лет. Однако решение, которое она приняла, придавало ей сил. Да и Нюрочка уверяла, что они весело проведут это время вдвоем. Она даже приготовила стопу дорогих женских журналов, чтобы по вечерам вместе с Агатой листать их и вести дамские беседы. Агата ведь очень умная и продвинутая, как сейчас говорят. Именно она помогла Нюрочке открыть аккаунт в контакте и подписала ее на множество полезных и просто интересных групп.

Нюрочка не была завистливой, но Агате по-доброму завидовала. Особенно ее способности находить контакт с любым человеком. Нашла же она Арсения и привадила его к Лине, да и с этим, как его, военруком, договорилась. А как она боролась за Лину, как добивалась сначала специализированного садика для нее, а потом тьютора в школе. Правда, поначалу тьюторы у Лины все время менялись, зато Арсений каждый вечер приходил и занимался с ней получше любого из них. Агата словно магнит притягивала к себе людей. Мало кто обладает такими способностями. Нюрочка была совсем другая. Уйдя на пенсию, она ни разу не захотела встретиться со своими бывшими сослуживцами в конторе, где работала бухгалтером. Не то, что Агата, которая часто ходила на свою прошлую работу и подолгу общалась там со всеми. И везде ее любили и поддерживали.

Готовиться к операции и сдавать необходимые анализы Агата пока не могла. Ребята сразу заметили бы ее походы в поликлинику. Ведь последнее время она выходила ненадолго – только погулять в сквере возле дома. Продукты и все необходимое для дома они со времен пандемии давно уже заказывали онлайн, поэтому ей не требовалось даже в магазины ходить. Так что пройти полное обследование перед операцией она планировала после отъезда Лины и Арсения.

Сейчас она на всякий случай приводила все свои дела в порядок. В большой тисненой коробке у нее хранились всякие нужные бумаги и документы. В том числе завещание на участок и загородный дом. Совсем недавно Арсений ездил туда. Он каждый год помогал ей в том, чтобы подготовить дом к лету. И обычно они ездили на дачу на весь июнь. Июль и август Лина уже много лет проводила в санатории на море с Арсением и Агатой. В этом году Агата еще ни разу не ездила на дачу.

Дом был старый и требовал ухода. Агата нанимала мастеров и постепенно из денег, присылаемых дочерью и зятем, сделала ремонт внутри и снаружи привела фасад в достойный вид. В этом году она хотела сменить там обстановку – во всех четырех комнатах и кухне. А ведь был еще и сад. Правда, Арсений совсем недавно нанимал человека для стрижки травы, но требовалось посмотреть состояние плодовых деревьев и, возможно, еще заказать обрезку и пасынкование новых саженцев. А цветами так и вовсе Агата всегда занималась только сама. Лина лишь немного помогала ей.

Агата подумала немного, но нашла в папке листок, где уже занаписала кое-какие поручения для Арсения на всякий случай. Сейчас она добавила туда еще несколько строк и быстро спрятала коробку, чтобы ребята вдруг не увидели ее приготовлений.

***17

Вечером, когда Лина уселась смотреть по телевизору интересную передачу, Арсений отправился в свою квартиру, чтобы навести там порядок перед отъездом. А заодно пообщаться с матерью. Она очень просила его об этом. Все последнее время им не удавалось поговорить по скайпу наедине. А ей так хотелось смотреть на него. Даже, когда Агата сообщила о регистрации брака Арсения и Лины, Татьяна только видела сына, но ни слова не смогла вставить, потому что Марина рыдала, общаясь с Агатой.

Татьяну известие о женитьбе сына крайне задело. Ведь он ни словом с ней не обмолвился перед тем, как расписаться с Линой. Хотя все последние годы он привык жить самостоятельно, без нее, и все вопросы решал только сам. Она радовалась этому, когда видела его в свой последний приезд в Россию, год назад. Радовалась тому, как он повзрослел и стал очень красивым парнем. Она знала, что девочки всегда за ним бегали еще в школе, а потом в академии, он даже вроде бы встречался с кем-то. Она не спрашивала, он бы все равно не ответил, но очень надеялась, что Арсений выберет достойную девушку. То, что его избранницей окажется Лина, Татьяна никак не ожидала.

– Арсений! Ты что, поставил на себе крест? – без предисловий воскликнула она, увидев его на экране, – Ты хоть понимаешь, какой травмой для нее будет ваше расставание?

– Мама! Погоди, успокойся! Давай просто поговорим.

Он видел, что ее трясет. Почему он думал, что она так же рада, как Агата и родители Лины? Он совсем забыл, какая она настоящая. Их длительная разлука оставила в его голове лишь образ ее, как любящей и готовой для него на все. Так и было. В свои приезды она не могла на него наглядеться, привозила кучу подарков, обновки. Ведь он стал взрослым, и ей хотелось, чтобы он одевался стильно. Правда, питерская мода значительно отличалась от бостонской, к которой за много лет уже привыкла Татьяна.

– Мама, – услышала она голос Арсения, – Прошу тебя, пойми, я не собираюсь расставаться с Линой.

– Но ведь ты женился только для отсрочки от армии? Я знаю, Агата на все готова для Лины, но ты не должен был соглашаться на это?

– Соглашаться? Да я люблю ее больше жизни! Для нее я окончил академию, чтобы быть ее тьютором и чтобы ни на минуту не расставаться с ней.

– Любишь? Она ведь… неполноценная. Я очень хочу внуков, а она способна ли родить? Что за семья у вас будет? Умственно отсталая девочка с задержкой развития и ты – вечная нянька при ней? Разве о таком для тебя я мечтала? Лина хорошая девочка, совсем не такая, как другие особенные дети, но ты не должен жертвовать всей своей жизнью…

Арсений молчал какое-то время, опустив голову. Татьяна смотрела на него через экран и ждала. Конечно, у него слишком доброе сердце, думала она, он всегда меня жалел, помогал во всем, поэтому устроился работать тьютором, ведь у тьюторов в частной школе такая хорошая зарплата… А теперь он говорит, что стал тьютором совсем не для этого?

– Мама, – наконец-то вновь услышала она, – Я никогда не оставлю Лину. Она – смысл моей жизни. Если ты не примешь ее, нам с тобой придется прекратить общение.

– Что?! Как ты можешь такое говорить? Она тебе дороже родной матери?

– Прости. Но да… дороже, – сказал он и отключил скайп.

Татьяна в сердцах набрала его номер по мобильнику. Но он сбросил ее звонок. Она повторила, он снова сбросил, а потом отключил мобильник.

Арсений сидел и думал, пытаясь смирить свои чувства, но принять слова матери не мог. Между тем настенные часы в кухне пробили 8, а, значит, передача закончилась, и пора было ему вернуться к Лине. Он собрал кое-что из последних незавершенных рисунков в папку и взял с собой.

Когда он открыл дверь в квартиру, где теперь жил, то чуть носом не уткнулся в Лину.

– Ты почему стоишь тут под дверью?

– Тебя так долго не было, – ответила она, испуганно глядя на него.

– Твоя передача только закончилась, – сказал Арсений и внимательно на нее посмотрел, – Что случилось?

– Нет, ничего… просто…

– Лина, не увиливай! Мы ведь договаривались, что ты не будешь ничего от меня скрывать.

– Мне стало как-то не по себе. Я подумала, вдруг уже надоела тебе, и ты захотел от меня отдохнуть.

– Что еще за фантазии? Ты не можешь мне надоесть. Запомни это.

Разувшись, он взял ее за руку и повел к ним в комнату, где обнял и так постоял с ней какое-то время.

– Малыш, почему ты так подумала?

– Не знаю. Что-то почувствовала такое… словно кто-то тронул меня холодной рукой. Поэтому очень захотелось прижаться к тебе и согреться. Как сейчас.

Сердце его сжалось от этих слов. Он поцеловал ее и сказал уже веселым голосом:

– А что у нас с ужином? Я голодный как пёс.

– Пёс, пёс, что принёс? Мне конфетку, мне пирог, положи к нам на порог! – закружилась радостно Лина и помчалась в кухню, где Агата уже накрывала на стол.

Пусть я плохой сын, подумал он, но родители сплошь и рядом не одобряют выбор своих детей. Тёщи недолюбливают зятьев, свекрови ревнуют сыновей к невесткам. Однако никто не разводится только из-за этого. Если она не поймет меня, что ж, мне придется быть плохим сыном, потому что я не могу не любить Лину. Как можно не любить мою девочку? Как?!!

Я исполню любой долг перед матерью, но не этот. Потому что это уже не долг, а предательство самого себя, своей души. Прости, мама, но я не позволю сделать Лине больно, она уже неотъемлемая моя часть, и я буду защищать ее даже от тебя.

Татьяна долго не могла успокоиться после разговора с сыном. В сердцах она хотела позвонить Агате, но вспомнила, что Марина говорила о плохом самочувствии матери. Да и что могла сказать Татьяна Агате кроме обидных слов. Ведь Агату беспокоила лишь Лина, до всех остальных ей было мало дела, тем более до Татьяны. Она только внешне выглядела добросердечной, внимательной и тактичной. Интеллигентская неискоренимая привычка. Все они там, в академии, такие, и муж ее таким же был – на вид уважительным и деликатным, а на деле настоящим деспотом, готовым за внучку душу продать и любого испепелить. Не зря он обрывал Татьяну на полуслове, когда считал, что вошедшая Лина может услышать что-то, способное ее травмировать. Слишком уж они все оберегали ее от нормальных человеческих слов. А что она могла понять-то в свои 7—8 лет? Да и потом, когда старше стала, слушала и смотрела, но понимала ли всё как нужно? Не зря же ей диагнозы всякие ставили, так просто никому диагноз не припаяют. Такое даже за взятку с большим трудом делают, чтобы льготы всякие кому-то поиметь. Но этого ребенка издалека было видно – рисунки эти ее странные, да и слова. Что ни скажет, сиди и думай, о чём это она?

Но как Агата могла воспользоваться добротой Арсения? Ведь он столько сделал для ее внучки, да и для нее самой. Если бы не он, ее бы уже и на свете не было из-за этой проклятой аритмии. Он отказался от академии художеств, а ведь его работы так хвалили, так хвалили. И что теперь? Простым учителем работать? С его-то талантом художника!

Марине что-то говорить бесполезно, в их семье всем и всегда управляла ее мать. Марина с мужем насчет домашних дел и всего, что касалось Лины, Агате никогда не перечили. Но, всё-таки, как Агата сумела настолько промыть мозги Арсению, что он с легкостью готов от родной матери отказаться?! Ведь ему лучше других известно всё про умственную отсталость Лины, не мог он воспринимать ее полноценной женщиной. Это же противоестественно для здорового молодого мужчины. Если только Агата не внушила ему свои идеи самоотречения и жертвенности. Она и не на такое способна. И кого Арсений хотел убедить в своей любви к Лине, если 7 лет из 10-ти воспринимал ее как малолетнюю с отклонениями в развитии? Ну, какая любовь? Просто гипертрофированное чувство долга.

***18

В день отъезда Лина была очень весела. Правда, пару раз она подходила к бабушке и, взяв ее лицо руками, внимательно вглядывалась ей в глаза.

– Что такое? – смеялась Агата, – Дырку во мне просверлишь.

– Бадушка, не забывай принимать свои лекарства. И часто-часто звони.

– Часто не захочу, отдыхайте и веселитесь там. И я буду отдыхать. Хотя бы готовить на всех это время мне не придется.

Арсению она дала с собой пару наборов таблеток глюкозы с витамином С. Потому что помнила тягу Лины в детстве к сладкому и слова профессора о том, что эта тяга обусловлена не баловством и не вредной привычкой, а повышенной потребностью мозга.

– На всякий случай, – сказала Агата Арсению, – Вдруг в самолете у нее голова закружится. Помнишь, в прошлом году так было. Тогда я тоже ей глюкозку давала и все сразу прошло. Сахар, конечно, вреден, но иногда нужно быстро восполнить его запасы.

Когда за ними приехало такси, и Агата осталась одна в пустой квартире, то первым делом решила довести все дела до конца, чтобы не думать о них в больнице. Потом она переслала по блютузу с ноутбука на свой мобильник несколько фотографий, где они были сняты с мужем еще лет тридцать пять назад. Арсений долго сканировал весь семейный фотоархив, потому что некоторые фото стали ветшать, и Агата боялась, что они со временем совсем потеряют свой вид. На некоторых уже сейчас не просматривались детали. В другой папке на мобильнике она сохранила фото дочери с мужем и Лины с Арсением.

Агата, просматривая эти фото, улыбалась – все три пары, каждая по-своему, выглядели на них счастливыми. Что еще нужно человеку, – подумала она, – три поколения счастья. Трудного, но счастья. Долго-долго она смотрела на фото мужа. Там ему было около 50, и выглядел он молодцом – подтянутый, веселый, улыбающийся.

– Люблю тебя, Георгий. Ждёшь меня? Если что со мной не так пойдёт, встречай. Надеюсь, там тебя хвори не одолевают, станем с тобой снова молодыми и счастливыми. Линочка в надежных руках. Арсений ее очень любит, а значит, всё будет хорошо.

На следующий день она легла в больницу на предоперационное обследование. Сообщила об этом только дочери в Оболенск. Марина перепугалась, но Агата строго-настрого запретила ей говорить об операции Арсению и Лине.

– А кто такая Нюрочка? Та безвкусно одетая тетенька, с которой ты встречаешься иногда?

– Да, моя подруга детства. Не будь надменной, Марина. Нюрочка симпатичная даже без модной одежды, и хотя не имеет высшего образования, обладает природным умом, так что не надо…

– Это от нее Линочка шарахалась в свое время?

– Да, от нее. Не шарахалась. Что-то ее испугало. Ей духи Нюрочкины не понравились. Лина сама мне потом сказала, когда мы Нюрочку случайно в парке встретили. Такими же и воспитательница в детском саду пользовалась. Помнишь, та, что с «бабеттой» вечно ходила?

– Помню эту мымру. Я с ней постоянно ругалась из-за Лины, жалобы писала на нее. Воспитателям же нельзя духи, чтобы аллергию у детей не вызвать. Но эта дурища все время данный пункт нарушала. А что за глупейшее прозвище – Нюрочка?

– Этому прозвищу более 60 лет уже. Родители ее так называли, ну, и мы тоже. Они деревенские были, не принято там девочку Аней звать. Помню, мы в школе над ней потешались из-за Нюрочки. Правда, потом привыкли.

– Тут Татьяна вроде с Арсением по скайпу общалась недавно. Так после этого ходит смурная. Пару тарелок даже случайно разбила, порезалась. Я бинтовала ей руку.

– Вот как? Арсений мне ничего не говорил об этом. Что-то тревожно как-то.

– Перестань, тебе нельзя волноваться. Раз он ничего тебе не сказал, значит, все нормально. Может, они просто по мелочи какой повздорили. Таня еще та паникерша и мастер накручивать себе на пустом месте проблемы. Она его все мальчиком неразумным считает, а он давно взрослый самостоятельный парень. Свекрухи всегда ревнуют сыночков. По личному опыту знаю.

В больнице после обследований кардиолог пригласил Агату на беседу:

– Как я уже говорил вам, радиочастотная катетерная абляция процедура очень частая и при мерцательной аритмии эффективная. Непредвиденные осложнения, конечно, бывают, но редко. Вы должны знать о них, тем более что у вас имеются и другие проблемы со здоровьем, которые могут стать отправной точкой для осложнений. Однако, взвесив все «за» и «против», мы пришли к выводу, что польза процедуры значительно превышает риски осложнений. Оставлять все в текущем состоянии для вас крайне опасно, аритмия в любой момент способна нанести вам фатальный удар.

Агата подписала согласие на операцию и ушла в палату. Ей не было страшно, она лишь хотела бы еще раз увидеть Лину и Арсения, но это желание сейчас для нее находилось под запретом.

Операцию запланировали на завтра, а вечером приехала Марина. Агата поругала ее, но Марина отправила Нюрочку домой, а сама осталась ночевать в палате у матери, потому что операцию назначили на 8 утра.

Вечером Агата уснула от легкого снотворного, а Марина вышла в холл, так рано она никогда не ложилась. И вдруг мобильник ее завибрировал, звук она убрала, чтобы случайно не разбудить Агату. Звонила Лина:

– Мама! Бадушкин телефон не отвечает! С ней что-то случилось! Ты должна срочно поехать в Питер!

– Лина, доченька, успокойся, час назад я разговаривала с ней. Наверно, у нее просто телефон разрядился, не волнуйся, все хорошо.

В этот момент санитарка прокатила мимо Марины тележку с грязной посудой из столовой.

– Что это за звук? – удивилась Лина, имевшая очень чуткий слух.

– Да это у нас тут, в новой лаборатории… повезли чашки Петри, ну, ты знаешь для чего они нам.

– Мама, я боюсь! Мне неспокойно за бадушку.

– Все хорошо, говорю же тебе. Она была веселой, шутила, когда со мной разговаривала. Подруга к ней в гости пришла, Нюрочка, небось, чаи распивают и свои бабушкинские дела обсуждают, вот и не видит, что телефон разрядился.

У Марины по щеке медленно сползла слеза. Она быстро вытерла ее и спросила:

– Как вы устроились? На море уже ходили?

– Мама! У нас все хорошо. Санаторий обновили, море как море, вода очень теплая, еда очень вкусная. Но у меня сейчас все мысли только о бадушке!

***19

Арсений и Лина вернулись в Питер, не пробыв на море даже недели. Потому что Лина почти ни одной ночи не спала нормально. Металась во сне, вскакивала и подолгу не могла успокоиться.

Приехав домой, они увидели чемодан Марины. Арсений позвонил ей, и она сказала, что у Агаты после операции осложнение, поэтому Марина ночует у нее в палате уже третью ночь.

Сама операция прошла хорошо, сердечный ритм нормализовался, однако после процедуры по ходу катетера образовалась большая гематома, и чтобы ее уменьшить, уже два раза делали пункцию. Но помимо этого у Агаты развилось аутоиммунное состояние, с которым сейчас и боролись врачи.

Марина разрешила Лине и Арсению войти к Агате, но уже через пять минут выставила их за дверь. Потому что Агата выглядела очень плохо, да еще и плакать начала при виде своих любимцев. Но они хотя бы успокоились, что с сердцем у нее теперь все хорошо. Лечащий врач Агаты также убедил их, что главную проблему они решили, а аутоиммунную атаку купируют, и все придет в норму.

– Ты заметил, что бадушка еще похудела? – спросила Лина Арсения.

– Да, заметил. Килограмм 10 еще наверно скинула. Лицо совсем осунулось у нее.

– Но ведь всё будет хорошо?

– Конечно, зачем доктору врать.

Пока они сидели в коридоре, из палаты вышла Марина:

– Ничего, ничего… всё уже почти нормально. Страшно было, когда гематома начала увеличиваться, тут такая суета началась, я думала, сердце у меня выскочит. Отца-то видели?

– Нет, а что, папа тоже приехал? – удивилась Лина.

– Да, сегодня прилетел. Поехал в «Ленту» продукты подкупить, вас же кормить надо, – улыбнулась Марина, – Жаль, что вы на море так мало побыли, свой медовый месяц прервали.

– Успеем еще. У нас ведь два месяца забронировано. Полетим, если с бабушкой все будет хорошо. Бронь на вторую половину июля и август я пока не отменял, – сказал Арсений.

– Дайте я вас хотя бы обниму, ребятки, – обхватила их обоих Марина и уткнулась носом в плечо Арсению.

Родители Лины уехали через два дня, а Агату выписали только на пятые сутки. Арсений с Линой решили больше не лететь в Сочи, а остались с бабушкой. После их возвращения Агата быстро пошла на поправку, со временем у нее прошла одышка, и ей стало легче переносить нагрузки. Теперь они часто гуляли втроем, что очень радовало Агату. С Арсением и Линой она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Теперь они ждали осени, чтобы поехать в Оболенск и там отпраздновать всей семьей регистрацию брака Арсения и Лины, а также полное выздоровление Агаты, в котором они все уже не сомневались.

***

Послесловие

Психическое развитие ребенка – это непростой процесс созревания и усложнения психических функций и личности, реализующийся под воздействием ряда наследственно-биологических и социальных факторов, таких как воспитание, обучение и влияние окружающей среды. Задержка психического развития, отставание психических процессов и незрелость эмоционально-волевой сферы у детей потенциально могут быть полностью скорректированы с помощью специально организованного обучения, воспитания и большой любви близких людей.

© Copyright: Марк Шувалов,

октябрь 2022