Текст книги "Повести"

– Я ведь просил тебя не пугать ее! – в сердцах сказал я ему в кабинете.

– Разве я пугал? – изумился он.

– Ты пожелал ей быть храброй, намекая этим, что ей самой придется себя защищать. Но ты забыл, что теперь это исключительно моя забота!

– Как я уже понял из бесед с ней, Саша очень умная девочка. Ты напрасно волнуешься, она не настолько беспомощна, чтобы так опекать ее, – вновь начал отец, но я прервал его:

– Ты ведь ничего о ней не знаешь! Прошу, не делай то, о чем я тебе говорил. Я понимаю твой повышенный интерес, но пойми, сейчас по отношению к Саше он совершенно неуместен. Ходил ли ты когда-нибудь по тонкому льду на озере, готовому в любой момент треснуть под тобой? Так вот она все время по такому льду ходит.

Он попытался смягчить мой гнев:

– Мне понравилось, как она заботится о тебе…

– Хватит! Ничего больше не говори. Просто помоги мне защитить ее.

– Я лишь хотел убедиться в том, что она искренна с тобой и действительно любит тебя. Юные девушки часто фанатеют по красивым мальчикам с экрана. У них в головах слишком романтические бредни по этому поводу. Мало ли было обожательниц твоей внешней привлекательности. Но брак вполне способен разрушить такие фантазии очень быстро. Тем более что ты со своим бескомпромиссным характером сам будешь способствовать этому. Вы женаты всего неделю и общаетесь слишком короткий период, чтобы узнать друг друга. Ты же сказал, что после учебы она совсем недавно вернулась в Россию, тогда как ты можешь быть уверен в серьезности ее чувств, в том, что с ее стороны это не ветреная влюбленность в красивые глаза своего кумира?

– Главное, насколько сильны и серьезны мои чувства к ней.

– И насколько?

– Пойми, это не сиюминутный порыв и не временное ослепление. Мы слишком долго шли навстречу друг другу. И я готов для нее на все, мне никто больше не нужен.

– Ты вроде никогда не был похож на однолюба. Помнится, до недавнего времени рядом с тобой всегда крутились привлекательные особы, и ты совсем их не чурался.

– Насчет однолюба – кто бы говорил. А привлекательные особы… я же не святой и не монах отшельник, однако ни одна из них никогда не интересовала меня более чем на одну ночь. Но сейчас все изменилось, у меня есть только Саша.

– Хорошо, если так. Однако ты сказал, что она единственная дочь состоятельных родителей, которые наверняка все ей позволяли. Не передумает ли эта избалованная девочка уже через месяц-другой играть роль примерной жены? И, кстати, что ты имел в виду, сказав, что вы слишком долго шли навстречу друг другу? Вы были знакомы раньше?

– Да, были. Но на этом всё! Мне нужно выспаться перед дальней дорогой, а долгие разговоры утомляют. К тому же, избалованная девочка без меня не ляжет, будет ждать.

Я не зря спешил. Саша уже отчетливо дрожала, и Нимбл поэтому пытался ее как-то отвлечь, принес чай, включил какой-то видеоклип, укрыл пледом. Когда я вышел из кабинета, он вздохнул с облегчением.

***23

Четверг3

С утра за руль сел Нимбл. Прокручивая в памяти слишком внимательные взгляды отца на Сашу, я понимал, что он боится поверить в ее искренность, поскольку не раз сталкивался с притворством и ложью. В первую очередь его смущала внешность Саши – то, что она выглядела значительно моложе своих лет. Ведь я и сам поначалу ошибся в этом.

Но главное, он давно перестал доверять людям, а женщинам в особенности. Однако я не считал нужным доказывать ему хоть что-то. Для меня, даже если бы Саша изначально решила притворяться, не играло большой роли. Я прекрасно понимал, что все равно никуда не отпустил бы ее от себя, она была мне необходима сама по себе. Ее мысли, суждения, привычки я узнавал только сейчас, постепенно. Многое в ней до сих пор было скрыто от меня или еще только формировалось. Но ведь и она находилась в том же положении в отношении меня. Мы каждый день, соприкасаясь, как бы прорастали друг в друга невидимыми нитями, которые меняли нас и связывали все сильнее.

Вряд ли отец был способен понять меня. Их отношения с матерью основывались совсем на других принципах. Для него было бы немыслимым переспать с женщиной в первый день знакомства, с мамой они встречались больше года, прежде чем пожениться. Но то, что за этот год они узнали привычки друг друга и мнения по разным вопросам, совершенно не спасло их от отсутствия глубинного взаимопонимания. В конечном счете, это и привело их к разрыву. А Сашу я ощущал практически частью себя. И точно так же, как она полюбила бы во мне даже преступника, в ней я полюбил бы даже притворщицу и лгунью. Но лучше бы она притворялась, лишь бы ее не мучили страхи, лишь бы не сминали ее личность каким-то жестоким прессом.

Я смотрел на нее украдкой, чтобы не растревожить, и хотел лишь одного – чтобы ее маленькая ручка всегда покоилась в моей большой руке.

Домой мы попали только к ночи. Я отпустил Нимбола и сообщил Антохе, что его дастер возле моего дома, и я жду от него свою ауди. А кроме этого сообщил охранной фирме, что мы вернулись. Они подтвердили, что в курсе моего прибытия и держат ситуацию на контроле. В мое отсутствие они установили обзорные камеры перед входом в подъезд и на моей лестничной площадке, вывели оба изображения на монитор, который теперь находился рядом с входной дверью. А кроме этого в квартире появились камеры слежения везде, кроме спальни и санузла, и сразу три скрытых кнопки срочного вызова.

Саша после дороги крайне утомилась, отказалась от ужина, выпила только немного молока и легла. Она словно сникла, чем крайне меня встревожила. Но увидев мою реакцию, улыбнулась:

– Вот ты и дождался моих критических дней. Все хорошо, не волнуйся, обычное дело.

Конечно, это было вполне обычное дело для нее, но не для меня. Про себя я проклинал всю эту женскую физиологию, мало ли проблем у Саши было и без этого. Я видел, как она с трудом встает и, держась за низ живота, еле идет в ванну. Но все мои попытки помочь она отвергала:

– Не мужское это дело. Ты что, каждый час собрался вместе со мной просыпаться? Да и чем ты поможешь? Иногда и так бывает – больно и трудно. Но разве мне привыкать? Это просто женские проблемы. Прошу тебя, не обращай внимания, денек-другой и все придет в норму. Ты ведь и сам это знаешь, так чего волноваться по таким пустякам.

Однако мне казалось, что как-то все не слишком нормально. За жизнь я сталкивался с критическими днями у своих бывших партнерш и просто подруг, но не помнил, чтобы все было так болезненно. Хотя конечно, я не видел ни одну из них в разгар процесса, и все же понимал – не может быть нормальным то, что за три часа она использовала уже две полных упаковки прокладок, каждая из которых, как я прочел, была рассчитана как минимум с вечера до утра.

Поэтому, несмотря на глубокую ночь, я позвонил своей знакомой врачихе, которая, выслушав меня, сказала:

– Срочно вызывай неотложку!

Через час мы уже были в больнице. Слава богу, нашлась платная палата, где и для меня имелось спальное место. Пока врачи занимались Сашей, медсестра на посту успокаивала меня, говоря, что такое может случаться даже от переутомления и от нервов.

– Не волнуйтесь вы так, все будет хорошо. Вашей супруге просто нужно отдохнуть.

Но я видел, что из Сашиной палаты то и дело кто-то из медиков выбегает и возвращается уже с медицинскими коробками, полными различных бутылочек и ампул. Когда мне разрешили войти, Саша лежала под капельницей. Она была очень бледна и с трудом открыла глаза:

– Очень хочется спать, bien-aimé (любимый). Ты тоже устал, ложись рядом.

Я даже не успел ответить ей, как она уснула. Между тем приехал вызванный мной Нимбл и разместился при входе в палату, так что я тоже решил немного поспать. Хотя то и дело просыпался от больничных звуков, а их было достаточно – каждые полчаса приходила медсестра, монитор работал и выдавал показатели, по коридору ходили и даже бегали какие-то люди. Спать без снотворного здесь можно было, только если ты смертельно устал. Когда я закрывал глаза, из-за шагов и голосов в больничном коридоре мне казалось, что я на людной площади.

– Вот они, ягодки после цветиков! Что я тебе говорил! – заорал в трубку Антон, которому я позвонил утром и рассказал о том, почему мы в больнице. Главное, чего я хотел от него, это чтобы он привез мне какую-нибудь еду, потому что я страшно проголодался.

– Угомонись, Антоха, ягодки мне так же дороги, как и цветики. Так что не драматизируй, просто позаботься о моем питании, иначе тебе не жить.

А Саша, как я ни уговаривал ее, съела всего три ложки больничной каши и выпила полстакана чая. Пока ей меняли капельницу, Нимбл тихо сказал мне на ухо:

– В холле рядом с нами два подозрительных типа. У них в ушах одинаковые переговорники, причем, супер дорогие. Видите? Те двое, что разговаривают с каким-то мужчиной.

Но я не успел их рассмотреть, мне сообщили из охранной фирмы:

– Два наших сотрудника с ночи сопровождают вас. Они выявили человека из Оптимы, который пытался выяснять у медперсонала информацию о вашей жене. Они сейчас его выведут.

Я передал это Нимболу, на что он сказал:

– Отлично. Но не думал я, что люди из Оптимы полезут даже в больницу. Хотя, что мог сделать один человек. Наверно, Вейсман прислал его просто узнать о состоянии Саши.

***24

Пятница3

В пятницу мы вернулись домой, и я наконец-то отпустил Нимбола отдохнуть. Саша на удивление быстро пришла в норму и уже сидела за ноутом над эскизами внутреннего дизайна одного из проектов. Меня просто поразило, как у нее за считанные часы посвежело лицо и о болезненной бледности остались лишь воспоминания.

– А чему ты удивляешься, – смеялась она, – для женщин это обычные ежемесячные изменения. Просто в этот раз все усугубилось утомлением. Только и всего.

– Только и всего?! Раньше тебе тоже в такие дни требовалось скорую вызывать?

– Бывало пару раз. Думаешь, я одна такая? Да сплошь и рядом подобное случается. Слишком уж рафинированный образ жизни мы стали вести. Женщины некоторых африканских племен даже роды не воспринимают как особое событие и через час уже работают как тягловые лошади. Какие уж тут охи, да ахи в критические дни.

– Ты могла умереть от потери крови! А если бы меня не было рядом, что тогда?!

– Но ты же был рядом, – последовал ее ответ.

И все-таки я решил найти специалиста, потому что ее лечащий врач сказал, что случившееся лишь последствия хронического стресса, так как иных отклонений здоровья у Саши он не обнаружил. Именно поэтому, взвесив все за и против, я позвонил маме. Она как обычно была занята, поэтому сама связалась со мной только через полчаса. Когда я сказал ей, что хочу познакомить ее со своей женой, мама, помолчав несколько секунд, спросила:

– Это ты теперь так шутишь?

– Нет, не шучу. У меня есть, что тебе рассказать. Приезжай вечером.

После этого я провел планерку по скайпу и сел за работу. Хакер доложил, что защита моей фирмы от хейтерских атак Оптимы идет успешно, поэтому Женьку я решил не напрягать, поскольку слишком опасался подставить ее под удар. Ведь она безрассудно ринулась бы в бой со своими статьями. Меня она убеждала, что я напрасно боюсь, что она работает под псевдонимом и что ей и не такое доводилось публиковать о всяких нечистоплотных дельцах, но я стоял на своем:

– Одно дело махинации в бизнесе, и совсем другое – личные дела.

– Личные? Твои? Ничего себе! Ну ладно, тогда буду ждать от тебя отмашки. Может, просветишь, в чем проблема?

– Обязательно, но только при встрече.

– Хорошо, братишка. Хотя бы снова поприжимаюсь к тебе, красавчик, – ухмыльнулась она в ответ.

Главное, с помощью денег, полученных от отца, я погасил все текущие долги, основными из которых были аренда помещения под офис и зарплата сотрудников. Моя команда, несколько приунывшая из-за непонятных ограничений в приеме заказов, теперь воспрянула духом.

Мы совместно с Сашей готовили ужин, когда приехала мама. Я специально не предупреждал Сашу, чтобы она не волновалась, хотя и переживал, как на нее подействует внезапный визит. Но внешне все прошло вполне благопристойно. Саша выглядела достаточно спокойно, когда я представлял ее маме, и та вела себя очень сдержанно. В общем, обе моих женщины оказались искусными дипломатками. После приветствий мама задала Саше пару формальных вопросов о самочувствии и настроении и получила на них приличный формальный ответ – спасибо, всё хорошо. После этого Саша продолжила готовку на кухне, а я увел маму в кабинет и коротко рассказал ей нашу историю и все о наших проблемах. Конечно, я не вдавался в подробности, особенно умолчал про нашу с Сашей первую встречу в моем офисе. А про прошлое сказал, что мы были знакомы с ней еще с колледжа, и когда недавно встретились, наши чувства вспыхнули вновь. Маме такое объяснение показалось вполне приемлемым, она по невнимательности даже не прикинула, что Саше тогда было только 15 лет, и приняла все как должное. Рассказал я и о поездке к отцу, а также о том, что уже получил от него помощь и закрыл долги. Она ничего о нем не спросила, поэтому я подробно описал ей, что тревожило меня в состоянии Саши.

– Мама, пожалуйста, помоги найти хорошего специалиста, который хотя бы проконсультировал ее, – сказал я, и мама обещала, ведь у нее было много знакомых из этой сферы. Более всего поразил ее рассказ о родителях Саши, а еще – принятые мной меры защиты.

– Леон, неужели все так серьезно? Как родной отец может быть настолько безжалостным к родной дочери? Разреши мне немного поговорить с ней.

Готовку ужина пришлось завершать мне. Мама долго беседовала с Сашей. Но через полчаса я не выдержал и вошел к ним. Саша сидела рядом с мамой и та обнимала ее за плечи. Я услышал последнюю фразу мамы:

– Ты молодец, девочка.

Мама отказалась от ужина, напоследок обняла сначала меня, потом Сашу и, улыбаясь, сказала ей:

– Сашенька, всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты очень умная девочка, так что держи моего шалопая в ежовых рукавицах, не позволяй ему распоясываться. А то иногда он ведет себя как подросток. Хотя мужчины всегда в какой-то мере остаются детьми. Позвоню вам, ребятки, постараюсь выполнить просьбу Лёки.

В отличие от отца, она сразу прониклась к Саше полным доверием, чему я был несказанно рад.

– У тебя такая душевная мама. Странно, но ты совсем не похож ни на кого из своих родителей, – сказала Саша.

– Мне всегда говорили, что я точная копия деда по материнской линии. Правда, он погиб в результате несчастного случая, когда мне было 5 лет, я совсем не помню его. Потом покажу тебе его фотографии.

– А почему Лёка? – спросила она.

– Детское прозвище. Антоха меня до сих пор так зовет.

Саша после ухода мамы была весь вечер молчалива и задумчива. А любая ее грусть тревожила меня. Ведь я знал, какой веселой она умеет быть, и потому желал, чтобы она позволяла себе такое почаще. Все заботы я хотел оставить лишь себе. Но она мыслила достаточно зрело, чтобы хорошо оценивать обстановку, которая на сегодня по ее мнению не способствовала беспечности. Саша только выглядела моложе своих лет, на деле же, в отличие от многих знакомых мне девушек ее возраста, была очень стойкой ко всякого рода бытовым и иным трудностям. Я не знал, возможна ли для нее хоть какая-то психологическая помощь, ведь она как вполне сформированная и взрослая личность была способна блокировать внешнее воздействие на себя. Однако мне мучительно хотелось, чтобы специалист помог ей снять болезненные проявления перенапряжения нервной системы, являющиеся, как я прекрасно понимал, следствием ее привычки во всем сдерживать себя на людях, а также ее слишком ответственного отношения к жизни и абсолютной преданности в любви.

***25

Суббота3

Наконец-то я смог устроить нам полноценный выходной. Позвонил Нимбл, но я сказал, что он может отдохнуть, потому что два охранника постоянно опекали нас. Однако Нимбл все-таки решил появиться, когда мы с Сашей собрались погулять в соседнем парке. Она уже привыкла к нему, тогда как охранники фирмы вызывали у нее неприятное волнение, даже несмотря на то, что действовали на расстоянии и крайне деликатно. Мы их почти не замечали, но мне их сопровождение давало большее спокойствие, чем присутствие одного телохранителя.

– Леон, скажи, что с нами будет дальше? – тревожно спросила Саша, оглядываясь на Нимбола, шедшего за нами на расстоянии двух шагов.

– Это ведь не может длиться бесконечно долго. Я имею в виду содержание охраны. Немалые деньги, да и постоянно жить под прикрытием невозможно.

– Для начала я выясню, почему твой отец так хочет расторгнуть наш брак. Может быть, ты знаешь? Он планировал для тебя другого мужа? Вы говорили об этом?

– Он пытался… несколько раз начинал этот разговор…

– И что дальше?

– Я не в курсе, кого конкретно он прочил мне. Мы так ни разу и не дошли до этого. Знаю лишь, что он хотел кого-то из сыновей второго главного акционера, потому что в последнее время позиции отца в Оптиме опасно снизились. Он даже говорил, что любая кризисная ситуация способна разрушить его власть.

– А эти сыновья… он что, предоставлял тебе выбор?

– Вроде того. Ведь он прекрасно понимал, что для моего согласия нужна хотя бы какая-то симпатия к претенденту в мужья. Он уверял, что это будет временный формальный брак, от силы на год-два, пока он не выправит ситуацию. Но все наши разговоры об этом я прерывала, устраивая ему бойкот. Отказывалась от еды, днями не разговаривала, пила снотворное, чтобы спать по 20 часов. И он вроде бы отступил.

– Когда все это было?

– Когда я вернулась в Россию, сразу после выпуска из универа, в конце мая.

– Сейчас конец августа, значит, три месяца назад.

– Я была уверена, что он решил свою проблему. И больше не будет возвращаться к теме моего замужества. Он устроил меня в холдинг, купил квартиру, открыл на мое имя счет – все, лишь бы я всегда находилась под рукой, ведь моя подпись как держателя большого пакета акций могла потребоваться в любой момент.

Она взглянула на меня:

– Я принесла тебе сплошные проблемы.

– Забудь о них. Для меня главное – ты со мной. Я решу все эти вопросы с акциями и с твоим отцом, не думай больше об этом. Нужно просто немного подождать.

Не знаю, как я смог оставаться внешне спокойным и даже улыбнуться. После рассказа Саши о бойкоте сердце мое билось глухо и болезненно от желания просто убить человека, способного так мучить свою дочь. Наверно только идущий сзади Нимбл охлаждал мои мозги. Его уверенные движения и внимательные взгляды, оценивающие ближайшую к нам обстановку, являли для меня пример того, как нужно без нервов делать нормальную мужскую работу. Однако и он иногда так смотрел на Сашу, что выдавал истинные свои эмоции – кому-то из окружения ее отца попасться ему в этот момент было бы опасно. Хотя она рассказывала о противоборстве со своим родителем почти будничным тоном. Лишь однажды голос ее дрогнул.

По возвращении домой я увидел сообщение о том, что в понедельник мой отец собирается в Питер. Я не успел соскучиться по нему, но, если он решил так быстро приехать, следовательно, у него появился какой-то план.

Бизнес моего отца был стабилен уже много лет. В свое время после нашего разрыва я старался обходить все новости о нем в сми. Однако мне ли не знать, что из небольшой строительной конторы за 25 лет он нарастил мощности и капитал настолько, что открыл представительный офис и стал иметь весомое влияние в городе. Во-первых, из-за старых знакомых, пробившихся за эти годы к власти, а во-вторых, потому что постоянно участвовал и побеждал в тендерах на строительство социальных объектов, обеспечивая качество и не задирая цены. А потому был на хорошем счету.

Я не взялся бы утверждать, что во всех своих делах он был чист как стеклышко, однако прекрасно знал его расчетливость и умение виртуозно уходить от опасностей, грамотно выстраивая стратегию действий. К примеру, если он и привлекал сторонние средства для своих целей, то осторожность никогда не позволяла ему подпускать близко к своим активам хоть кого-то. Только два его партнера оставались с ним все эти годы. Но даже они имели доли в его бизнесе намного меньшие, чем имел он. К тому же он ни разу не захотел преобразовать свою фирму в акционерное общество, несмотря на то, что выпуск акций был способен быстро пополнить оборотные средства. И поэтому бизнес отца не зависел от падения цен на собственные акции, хотя отец весьма активно приобретал чужие.

Он не раз пытался говорить мне, что я являюсь его единственным наследником и неплохо бы мне начать вникать в дела фирмы. Но меня это никогда не интересовало, я стремился самостоятельно вырасти. Конечно, на сегодняшний день тягаться с ним по объемам я даже не пытался, однако он признавал мою предприимчивость и ценил то, что я, начав с нуля, быстро встал на ноги без его поддержки. У него имелся свой архитектурный отдел, и он пробовал привлечь меня к проектам его фирмы. Однако я категорично не желал подчинения. К тому же мне нравился командный дух моего небольшого коллектива. А, кроме того, я не имел больших амбиций и не хотел увеличивать свою фирму, потому что всегда считал, что всех денег все равно не заработаешь, но если погрязнуть в большом бизнесе, можно забыть о нормальной человеческой жизни и ее радостях. Слишком хороший образец этого в лице отца я все время имел перед собой.

Встреча с Сашей окончательно расставила для меня все по местам. После прогулок и отдыха мы садились с ней за ноуты и делали текущую работу по проектам. Иногда включали музыку, но в основном, нас обоих устраивала тишина. Сашино присутствие создавало для меня ни с чем не сравнимый уют, хотя она и критиковала слишком темные тона поверхностей моего жилища и уже составила дизайн-проект новой отделки. А я между тем прописал ее и дал задание юристу подготовить договор дарения и оформление моей квартиры на Сашу втайне от нее. Правда, для этого потребовался ее паспорт и подпись на заявлении в мфц, но нанятый специалист хорошо знал свое дело.

Эту квартиру я приобрел сразу же после получения прибыли по одному из первых больших заказов, который всех нас вдохновил. Моя команда очень радовалась тогда, мы сняли турбазу для корпоратива и от души веселись целых три дня.

Кроме этого, несмотря на то, что бюджет мой значительно уменьшился, я все равно открыл дополнительный карточный счет и пополнил его для начала не очень большой, но достаточной суммой, чтобы Саша могла оплачивать доставку продуктов, а также позволять себе любые, даже дорогие, покупки.

Большая родительская квартира, где я до сих пор был прописан, почти всегда пустовала по причине того, что мама бывала там достаточно редко, она часто ночевала в общежитии при институте. Моя бывшая комната, наравне с гардеробной, со временем превратилась в склад книг и чемоданов с вещами.

Отец не одобрил бы моих шагов в плане оформления дарственной, посчитав их необдуманными и слишком поспешными. Ведь по его представлениям требовалось быть крайне осмотрительным во всем, что касается доверия, основанного лишь на скоропалительной любви. Конечно, он прав, доверие должно опираться на крепкий фундамент, однако, он не учитывал, что в отношении Саши меня ничто не было способно поколебать. Я ловил себя на том, что в плане доверия меня не волнуют ни ее сегодняшние мысли, ни ее наивные попытки вести себя по образцу послушных жён, ни предполагаемое моим отцом ее притворство, ни даже скрываемое нечто, пока неизвестное мне в ней. Я и сам в свои 25 лет, с точки зрения меня сегодняшнего, по психологической зрелости был практически сравним с подростком, так что прекрасно понимал, как пока незрелы некоторые мысли и суждения Саши при всем ее уме. Однако я чувствовал ее на телесном уровне, малейшие ее тревоги или страхи тут же отражались внутри меня какой-то нарастающей волной, которая порождала желание защищать ее, отгородив от внешнего мира всем своим существом.

И, конечно, мое тело стремилось к ней как к источнику наслаждений. Ее сексуальная привлекательность была для меня абсолютной, как внешне, так и на телесном уровне – будь то запах ее волос и кожи или вкус ее губ. Мне имелось с чем сравнивать, ни одна из моих прошлых многочисленных партнерш ни разу не вызвала во мне такого сильнейшего физического притяжения, как Саша.

Единственное, чего мне недоставало в сексе с ней, так это ее истинных желаний, которые она до сих пор подавляла. Они удовлетворялись в процессе нашего слияния, однако, я чувствовал, что недостаточно. Силы ее тратились, прежде всего, на какое-то необъяснимое сдерживание себя, нежели на получение настоящего, чистого удовольствия. Именно поэтому я всеми способами и даже хитростью пытался выведать у нее, чего она так стыдится, а значит, очень и очень хочет. И сегодня совершенно случайно мне удалось кое-что выведать.

Саша ненадолго задремала после ужина, и когда я лег рядом, она в полусне прижалась ко мне и вдруг весьма ощутимо укусила мое плечо. И когда она сжала свои прекрасные округлые зубки, мне передался от нее интенсивный чувственный ток. Пульс мой мгновенно участился, и желание охватило меня с головы до ног. Мне казалось, что сердце мое разорвется, настолько меня накрыло. Это было похоже на горнолыжный спуск, я не мог затормозить, остановиться и подчинялся призыву какой-то неподвластной мне силе. Действия мои словно принадлежали не мне, будто кто-то более разумный и рациональный очень быстро все организовал и устроил, чтобы я смог отдаться лишь своему влечению. Как сквозь пелену я видел, что захватил Сашу врасплох – она изогнулась и впервые так откровенно застонала, что горячая волна прошлась по мне.

Первые мгновенья после этого я почти не ощущал целостности своего тела, оно пульсировало, передавая мне из разных его точек токи, словно жгучие искры прожигали меня то тут, то там. Никогда раньше не доводилось мне испытывать нечто подобное. Только через полчаса, когда я вполне пришел в себя, осознал, что спусковым механизмом для нас обоих послужил тот самый, такой неожиданный и чувственный, Сашин укус. И теперь я хотел ее укусов снова и снова, и каждый раз ощущал неимоверное возбуждение и продолжительный кайф после секса, потому что она испытывала наслаждений не меньше, если не больше, чем я. Об этом я и мечтал раньше, так что теперь лишь пожинал плоды, которых так долго ждал. Хотя она все еще стыдилась таких, на ее взгляд животных, проявлений своих желаний и позволяла их себе только после моих настойчивых уговоров.

– Между прочим, у меня в 5 классе брекеты стояли, и все меня дразнили, – как-то сказала мне Саша.

– Мелкая, ты такая трогательная, обожаю тебя и твои брекеты тоже. Скажи, а в тот, самый первый, раз, когда я практически силой взял тебя, что ты ощущала?

– Передать не могу, как мне было хорошо, – смущенно ответила она.

– А так сопротивлялась! Я тогда еле справился с тобой, – засмеялся я.

– Это скорее для самоуважения было… Не могла же я открыто показать, чего по-настоящему хочу. Признайся, тебя ведь именно мое сопротивление и заводило.

– На сопротивлении далеко не уедешь. Видеть, что ты хочешь меня – с этим ничто не сравнится. Вот что реально зажигает мою кровь так, что сгореть можно. Только если ты уплываешь, я получаю настоящий кайф, а когда стонешь, просто млею.

На плече у меня довольно часто теперь оставались следы от ее укусов, которые грели мое тайное желание, и любой взгляд на них вызывал у меня какое-то почти мальчишеское самодовольство.

***26

Воскресенье3

Утром приехал вызванный мною Нимбл, а я отправился на пробежку в соседний парк – первый раз за три недели. Саша сладко спала, чему я очень радовался, как и всему, что шло ей на пользу.

Рядом с подъездом в машине я увидел двоих охранников, приставленных ко мне, и кивнул им. Было прекрасное раннее утро, хотелось дышать полной грудью, но постоянный груз, который я еще не разгреб, висел на сердце. Поэтому я не смог выполнить обычную свою программу по бегу, просто плюхнулся на скамью и сидел в раздумьях, наблюдая за облаками и начавшими кое-где желтеть и краснеть деревьями.

Я пытался и не мог вспомнить своих ощущений в прошлой жизни, которой жил еще три недели назад, без Саши. Тогда бы я никому не поверил, что так легко откажусь от свободы и возможности жить лишь для себя. Сейчас даже мысль о том, что Сашу могут отнять у меня, вызывала во мне жесточайший протест. Без нее моя жизнь теряла всякий смысл. Я задавал себе вопрос – а был ли он у меня раньше, в той моей жизни, и не находил ответа. Ведь я никогда не задумывался об этом. До Саши у меня не возникало и намека на желание жениться или хотя бы просто начать с кем-то жить. В свое пространство я никого надолго не допускал. А после встречи с ней удалил многие номера на своем мобильнике, и мне не было жаль ни одного из этих контактов.

Вспомнилось, как одна из моих прежних подружек случайно разбила кружку в кухне. Тогда я даже не смог скрыть своего раздражения. Сейчас бы моей первой заботой было – не порезалась ли Саша о разбитый фарфор, не испугалась ли. Сколько раз за это время она уже проливала, опрокидывала и роняла то одно, то другое от неловких движений, но это вызывало у меня лишь улыбку или тревогу – я тут же бросался ей помочь. Все просто, если любишь.

Вернувшись домой, я достал из почтового ящика накопившиеся счета, бросил их на свой рабочий стол и, приняв душ, занялся приготовлением завтрака, чтобы поесть, накормить Нимбола и оставить вкусняшки для Саши. Для нее я даже научился делать оладушки и очень гордился этим.

Мы обсудили со Нимболом план на сегодняшний день, я хотел вновь подольше погулять с Сашей на свежем воздухе. Но пока будить мою соню было слишком рано, часы показывали всего 8 утра.

После завтрака Нимбл сел смотреть новости по телевизору, а я ушел в кабинет поработать и вдруг услышал, что Саша ответила на телефонный звонок.

– Ты включила свой мобильник? И даже вставила симку? – спросил я, войдя в спальню.

Саша сидела в постели бледная как полотно.

– Что случилось?! – подскочил я к ней, – Отец снова угрожал тебе?

– Он… он… сказал, что из-за меня разорит твою фирму.

– У него ничего не выйдет, не бойся. Прошу тебя, если уж включила телефон, то хотя бы не отвечай на звонки своего отца.

– Мне хотелось поблагодарить Сережу и узнать, как дела у бабушки. Я ответила машинально.

– Конечно, ты можешь позвонить и бабушке, и Сергею, и кому захочешь. Но хотя бы предупреждай меня об этом. Игорь также должен знать обо всех твоих контактах.

После завтрака она вполне успокоилась, но была слишком задумчива и рассеяна. На прогулке я все-таки решил расспросить ее поподробней.

– Скажи, что конкретно говорил тебе отец. Кстати, как ты называешь его? Папа?