Текст книги "Повести"

– Скажи, может ли сейчас что-то угрожать Саше и ее матери? – спросил я, прервав его на полуслове.

– Я описываю тебе подробно состояние дел, из чего ты сам можешь делать выводы, – опешил он.

– Если твои информаторы смогли так подробно доложить тебе все о состоянии дел в Оптиме, неужели они не в курсе того, кто может быть настроен лично против Вейсмана?

– Как мне известно, все его противники также арестованы. Мало того, их дела даже более серьезны для следствия, нежели то, во что влип он сам. И, кажется, его партнер, второй главный акционер, вел с ним двойную игру. А жена Вейсмана оказалась весьма сильным игроком. Как я понял из косвенных данных, она сдала мужа, обо всем с ним договорившись. Не зря ее секретарь постоянно с ним связывается и консультируется. Как всегда бабы рулят в этом мире и веревки вьют из мужиков. Твоя мать прекрасный образец этого.

– Давай не будем говорить о маме. Ваши с ней дела решайте сами, я вам не судья.

– Ладно, не будем. Хотя она не только встретиться со мной не захотела, даже разговаривать теперь отказывается.

– Знаю, она звонила.

– И что она тебе сказала? Если про твою жену, то она всё неправильно поняла!

– Это ты всё неправильно понимаешь! – не выдержал я, встал и подошел к окну, чтобы успокоиться и не наговорить ему лишнего.

– Я лишь переживал о том, чтобы тебя не постигло болезненное разочарование. Но вы теперь уже вдвоем с матерью ополчились на меня. Впрочем, как и всегда. Если желаешь, могу принести твоей жене свои извинения.

– Хочешь довести ее до нервного срыва? Тогда уж точно я окончательно перестану с тобой общаться.

Некоторое время мы оба молчали, потом он достал какие-то бумаги и положил пару листков на стол:

– Это то, о чем ты просил. Данные о клинике, где она лечилась.

– Потом посмотрю. Спасибо, что не забыл. Сейчас Саше намного лучше, к тому же ее мать оставила для нее швейцарские лекарства. Очень действенные. Но еще нужен хороший психотерапевт для постоянных сеансов. Если сможешь найти, буду благодарен.

Он встал, подошел ко мне и теперь также смотрел в окно:

– Мне тут доложили, что ты оформил дарственную. Куда ты так спешишь?

– Я хотел, чтобы Саша ничего не боялась, и чтобы ее отец убедился в отсутствие у меня корыстных мотивов в отношении нее.

– И все равно мне трудно понять, как можно, не прожив в браке и месяца, дарить квартиру за 200 тысяч долларов. Но у вас, молодых, сейчас все так быстро происходит, вы словно с крутых гор куда-то несетесь. А я ведь всегда считал, что ты трезво и рационально мыслишь.

– Если мама позовет тебя, ты вернешься?

– Да.

– И все бросишь? Трезво и рационально? Даже свои орхидеи?

– Орхидеи?

– Она их терпеть не может. Не знал?

– Чем они ей не угодили? – растерянно произнес он.

– Ей наверно всегда казалось, что ты любишь их больше, чем ее.

– Господи, ну как такое возможно?! Она вроде кандидат наук, ее всегда ценили за интеллект. Что у женщин за мозги, объясни мне! Скажи ей, что я брошу орхидеи, подарю их кому-нибудь. Чтобы она не сомневалась.

– Скажу. Но ведь она и в Швецию с тобой ни за что не поедет жить.

– Знаю. Вернусь в Питер. Но ты точно сможешь уговорить ее?

– Сам будешь уговаривать. Я только постараюсь убедить ее пообщаться с тобой. Кстати, домашний уют устраивать тебе также самому придется, ей некогда.

– Справлюсь, мне не привыкать, – ответил он.

Мы помолчали. Он сел и продолжил раскладывать на столе свои бумаги по пачкам:

– Посмотришь потом внимательнее. Это все, что мои люди собрали по Оптиме. Пока делами холдинга занимается госпожа Вейсман. Непросто ей, я бы сейчас никому из начальников отделов не доверял.

Я обернулся и поймал его взгляд. Он удивленно посмотрел на меня и продолжил раскладывать пачки по темам.

– Помоги ей, – тихо сказал я.

Он замер, даже бумаги в его руке, сделав пируэт, застыли в воздухе.

– Что? – спросил он, ошарашенно уставившись на меня, – Ты хоть понимаешь, о чём просишь?!

– Тебе пора, – я постарался сказать это спокойно. Отец нахмурился, доделал раскладку бумаг, собрал свой портфель и пошел в прихожую.

– Не забудь свое обещание и поговори с мамой, – сказал он на прощание.

Когда я вернулся, Саша сидела в кровати с книгой. Увидев меня, она улыбнулась:

– Я почти не дрожала.

– Тебя капсулами надо почаще пугать, – засмеялся я, – Давай, вызовем Игоря и пойдем гулять. Сегодня отличная погода.

***37

Четверг5

Утром я как обычно провел планерку и дал задание геодезисту и куратору проекта для Оптимы, чтобы они отправлялись на объект. Бухгалтер отчитался и доложил, что мы можем выделить сумму для рекламы. Это очень меня порадовало, поскольку новых заказов почти не поступало, ведь мы доделывали последние оставшиеся проекты.

Я ждал сообщения от мадам или ее секретаря, но пока от них ничего не было, и эта неопределенность меня тревожила. Однако я очень не хотел волновать Сашу, поэтому старался работать в обычном режиме. Саша также была занята – ей нравились домашние дела и возможность везде наводить свои порядки. Я поглядывал на нее, и улыбка не сходила с моего лица, ведь Саша не очень уверенно пользовалась бытовой техникой. Наверно, именно так любящие родители наблюдают за тем, как их дети приобретают необходимые навыки. Иногда она украдкой от меня смотрела в интернете, как включать те или иные режимы стиральной и посудомоечной машин, пылесоса и кофеварки. Даже мою микроволновку с наворотами не сразу освоила, сначала внимательно прочитала инструкцию. Мне она рассказывала, что почти никогда раньше не делала домашней работы, не занималась посудой, стиркой или готовкой. Бабушка учила ее всему, но настаивала, чтобы Саша прежде всего выполняла задания по учебе. А в Лондоне ей и вовсе было некогда, все бытовые проблемы решали гувернантка с водителем. Однако Саша была очень старательна и аккуратна, лишь от отсутствия навыка что-нибудь роняла или проливала. Но такое теперь уже случалось все реже. Главное, она с энтузиазмом осваивала наше общее пространство.

Я очень хотел вновь уехать с ней к Мастеру, чтобы пожить на природе, но пока не позволяли дела моей фирмы. Да и новостей от мадам следовало дождаться. Поэтому дышать свежим воздухом нам оставалось только на прогулках. Но мне везде было с ней хорошо. Главным являлось то, что я мог в любой момент обнять ее и начать целовать. Это желание возникало у меня всякий раз при взгляде на нее, настолько меня притягивали ее губы и особенно глаза, сиявшие какой-то кристальной чистотой.

Любимой нашей игрой стали теперь шутливые препирательства, особенно, когда Саше хотелось, чтобы я передохнул и немного поспал днем. Тогда я звал ее к себе:

– Иди, полежи со мной, чтобы я уснул.

– Ты же захочешь, чтобы я прижалась к тебе, потом начнешь меня целовать, ну а потом все остальное.

– Но ведь в итоге все же усну? Цель оправдывает средства.

– А как ты обходился без меня раньше?

– Не помню, чтобы когда-то прежде спал днем. Это ты любишь послеобеденный сон.

– Значит, я опять во всем виновата?

Когда мы уже почти засыпали, она, прижимаясь ко мне обнаженным телом, сказала сонно:

– Если бы ты не заставил меня тогда уволиться из Оптимы, отец довел бы меня до края.

– Твоя мать защитила бы тебя, – шепнул я ей, укрывая ее оголившуюся спину.

– Нет. Все, что она сделала сейчас, это из-за тебя, и… – произнесла она сонно, умолкнув на полуслове, лежа с закрытыми глазами. Дыхание ее было совершенно безмятежным. Я слегка подул ей в лицо, но она уже сладко спала. Раньше я считал, что только младенцы способны почти мгновенно засыпать, но Саша, если не была растревожена, тоже засыпала именно так.

Между тем мои сотрудники готовились к ежегодной осенней выставке архитектурных проектов и дизайна «Красивые дома». С самого дня регистрации фирмы мы принимали в ней участие, не хотели отказываться и впредь. Тем более что и макеты, и фото-презентации имелись у нас в избытке, было из чего выбирать. А теперь наши проекты пополнились Сашиными дизайнерскими решениями, которые мои ребята оценивали очень высоко.

Единственное, в чем я сомневался, так это в том, идти ли мне туда c Сашей. Мне очень хотелось, чтобы она побывала на данном мероприятии, ведь там мы планировали представить несколько ее работ, не связанных с нашими проектами. Она готовила дополнительную видео-презентацию своих идей для будущих проектов с объемной анимацией, но молчала о том, что очень хочет сама ее представлять.

Выставка намечалась на ближайшие выходные, так что мои ребята заблаговременно укладывали в коробки все материалы для нашего стенда, чтобы отвезти их вечером в пятницу в выставочный павильон. На всякий случай я заказал дополнительные пропуска – два для нас с Сашей, один для Нимбола и еще два для охранников из фирмы. Саша очень обрадовалась и устроила себе примерку разных нарядов, чтобы выбрать самый подходящий, и все их показывала мне. А я все еще пребывал в сомнениях. Хотя охранная фирма не проявляла особого беспокойства на счет нашего предстоящего посещения такого людного места.

Тем временем позвонил отец и сказал, что также приедет на выставку, его архитектурный отдел не хотел отставать. Впрочем, объекты для проектирования у нас были слишком разные. Он никогда не связывался с коттеджным строительством, его интересовали только соц объекты и бюджетное финансирование, которое диктовало строгие рамки в проектировании.

– Спасибо, что выполнил мою просьбу, – кроме прочего сказал он мне.

– Так ты возвращаешься? – спросил я.

– Ты был прав, она хочет убедиться, что я избавился от орхидей. Вот думаю, каким образом доказать ей это. Наверно сниму на видео момент передачи их в подарок своим знакомым. С ними я уже договорился. А то ведь не поверит, ты же знаешь свою мать. Еще и расписку с них возьму для большей убедительности. Чего смеешься?

– Когда поедешь в Стокгольм? – спросил я, продолжая улыбаться.

– Через пару недель. Появились неотложные дела.

– И что, уже переехал в нашу старую квартиру?

– Нет, только после орхидей. Думаешь, это смешно? Она реально уперлась и стоит на своем.

– Так вы хотя бы виделись?

– Да. Ездил к ней на работу. Договорились сегодня поужинать в ресторане, а потом я провожу ее до институтского общежития. Сейчас у них там аврал, какой-то ответственный момент. Они поочередно дежурят возле своих подопытных мышей и контролируют влажность и температуру. Вроде стоят эти мыши баснословных денег, потому как выращены в стерильных условиях и у каждой партии запрограммирована какая-нибудь патология.

– Хорошо пообщались?

– Я все больше ее слушал, уже почти кое-что начал понимать из ее терминов. Про свои дела помалкиваю, ты же знаешь, она мой бизнес не жалует. Дались же ей мои орхидеи! Я розы ей принес, она их так любила. Но сейчас не взяла – сказала в них слишком много эфирных масел, мыши учуют. И обнять себя не позволила, потому что пахну мужским парфюмом после бритья. Про тебя не хочет со мной говорить, сказала, чтобы даже не начинал, иначе опять поссоримся. Такая красивая стала. Вот как ее не ревновать? У них ведь там одни мужики.

– Мда… будешь по струнке у нее ходить. Готов?

– Кто бы говорил! На себя сначала посмотри, подкаблучник.

Пятница5

Все утро я решал вопросы по выставке, а Саша, как только встала, сразу занялась своей видео-презентацией. По моим наблюдениям она совсем не волновалась.

– Я их столько в универе сделала за пять лет, не сосчитать. Это же часть моей специализации, – сказала она, заметив мои взгляды.

– Не будет ли на выставке эта презентация слишком для тебя напряжной? – все-таки спросил я.

– Не думаю, что наша публика более требовательна, чем строгие лондонские экзаменаторы, перед которыми за пять лет учебы я научилась держаться и не трястись от страха.

К вечеру я повез Сашу и Нимбола в выставочный павильон. Мне требовалось посмотреть оформление нашей экспозиции и проверить, все ли нормально. Кроме того я хотел, чтобы Саша немного осмотрелась и чтобы завтра ей было спокойней в данном пространстве.

Меня вполне удовлетворили наши стенды и столы с макетами, так что уезжал я очень довольный. Саше понравился зал для презентаций, где завтра ей предстояло выступить. Она чувствовала себя на подъеме, улыбалась, и когда мы заехали в кафе, ела с аппетитом. Нимбл, глядя на нее, даже рассказал веселый эпизод из своей жизни. Он всегда радовался хорошему настроению Саши.

***38

Суббота5

К 10-ти утра мы отправились в выставочный комплекс. Посетителей еще не пускали, открытие было запланировано на 11 часов. К нашему стенду подошел мой отец.

– У тебя в команде настоящие таланты, – улыбаясь, сказал он мне, покосившись на мою руку, сжимавшую Сашину ладонь.

– Рад, что тебе нравится, – торопливо ответил я, – Прости, нам нужно в зал для презентаций, Саша сегодня там выступит.

– Правда? Во сколько? Я обязательно послушаю.

Мой зам уже все подготовил и ждал нас. Я поглядывал на Сашу, но она не выказывала ни малейшего волнения, и улыбалась, общаясь с членами моей команды. В нашем кружке царило веселое возбуждение, мои архитекторы надеялись, что их проекты будут замечены среди многих, представляемых здесь, на выставке, а также с нетерпением ждали Сашиной презентации и всячески ее подбадривали. Меня очень радовало, что Саша без проблем влилась в наш дружный коллектив и чувствовала себя в нем комфортно. Слава богу, ревновать меня к кому-то из наших двух сотрудниц не было смысла.

Почти к открытию примчался Антоха, к моему удивлению помогавший Женьке с ее фото-аппаратурой. Мы обнялись и тут же разбежались – каждый по своим делам. А сразу после церемонии открытия выставки павильон стал наполняться посетителями. Их было больше обычного, хотя устроители требовали соблюдения профилактических мер против ковида и предъявления QR-кодов. Однако мало кто оставался в масках, возле каждого стенда толпились люди, среди которых постоянно мелькали знакомые мне лица. С кем-то я здоровался, кому-то приветственно махал издалека, держа Сашу за руку. Только в зале для презентаций я отпустил ее, удостоверившись в том, что всюду следовавший за ней Нимбл не позволит никому из чужих слишком приблизиться.

Тут же вовсю кружилась Женька со своим микрофоном и записывала блиц-интервью. Ей помогал оператор, который все это снимал на камеру, а носильщиком служил взмыленный Антоха. Он бросал на меня жалостные взгляды, но в ответ я только посмеивался.

– Саша! – с явным акцентом вдруг воскликнул какой-то высокий парень, подошедший к нам:

– Как я рад тебя видеть!

– Мэттью! Откуда ты здесь? – ответила Саша, смутившись, – Познакомься, Леон, мы с Мэттью учились вместе, он отличный товарищ.

Меня порадовало то, что она представила его мне, а не наоборот. Мы пообщались, ее однокашник подвижный и улыбчивый, слава богу, не вызвал у меня отрицательных эмоций. Раньше она показывала мне свои лондонские фото, где была снята в том числе и со своими одногруппниками, на лекциях, на кампусе, дома и в городе. Но я все равно с трудом мог представить, как она там жила, потому что пока слишком мало слышал от нее о мыслях и чувствах, которые ей приходили в тот период. Да и о своих товарищах по учебе она практически ничего не рассказывала. Правда, слишком близко общаться с кем бы то ни было там ей мешала гувернантка, однако Саша упоминала, что несколько друзей в универе у нее за время учебы все-таки появилось. Тем более, что им всем часто приходилось делать групповые задания, что сближало их. Мэттью на сегодняшний день еще не закончил учебу и, как оказалось, этой весной в паре с еще одной девочкой помогал Саше как младший студент готовить и устанавливать макеты для ее дипломной экспозиции.

В 12 часов начались презентации. Саша представляла свою вторым номером. Дома она прогоняла ее для меня, так что я переживал не о содержании, а лишь о том, не будет ли Саша волноваться и сбиваться. Но она прекрасно справилась. Ее поздравляли, моя команда просто ликовала, толстуха сделала видеозапись. Я видел среди зрителей отца и еще некоторых знакомых, но, поручив своему заместителю все завершить, поскорее увел Сашу из зала, потому что все еще боялся, что она переутомится. Тем более, что нужно было освободить место, поскольку к выступлению уже готовился следующий участник.

Среди других посетителей зала презентаций я заметил Красинскую, что меня неприятно удивило. Она была последней из моих одноразовых секс-партнерш. Правда, наша с ней встреча произошла почти за три недели до прихода Саши ко мне в офис, и в целом с момента моего общения с Красинской прошло уже почти два месяца, так что я благополучно забыл этот эпизод. Не мог даже вспомнить деталей, точно так же, как моментально на автомате забываешь, выключил ли свет и закрыл ли холодильник. Кажется, ее звали Вика. Помню, что сразу уснул тогда, впрочем как и всегда после секса на подобных встречах. А утром пока я спал, Красинская ушла. Наверняка не захотела предстать передо мной без мейка и прически, как и другие мои временные пассии, которые также перед встречами наводили тщательный марафет, повторить который утром не представлялось никакой возможности. Однако ни одна из них не знала, что в Колизее помимо других дисциплин у нас были такие, как театральный грим и современный городской мейкап, по причине чего я с легкостью обнаруживал не только достоинства их макияжа, но и все огрехи и недоработки трудившихся над ними визажистов.

Красинская давненько кружила возле меня на всякого рода встречах и раутах, но я не проявлял к ней интереса. Позвонил ей тогда лишь по причине отсутствия в тот момент приличных вариантов на секс без обязательств. Мой хороший знакомый, владелец клуба Зодиак, где обычно по вечерам тусовались отпрыски обеспеченных родителей и куда Красинская частенько заглядывала, смеясь, доложил мне дня через три, как она, выпив, болтала обо мне с подругами. И, кстати, уверяла их, что я обязательно опять захочу переспать с ней, потому что все остальные претендентки ни в какое сравнение не идут. Ну а дальше, по ее словам, схомутать любого лишь дело техники.

Она звонила мне после нашей встречи несколько раз, но я, отмазываясь, посылал ей стандартные смс, что очень занят и перезвоню позже. Отец ее владел несколькими модными бутиками, среди которых имелся один даже на Невском. Однако никакие брендовые эксклюзивные шмотки на Красинской не впечатлили меня, я мимоходом поддел ее едкой шуткой над этим, чем заставил занервничать. Ведь сам я принимал ее у себя в обычной футболке и потертых летних джинсах, многое повидавших на своем веку.

Сейчас Красинская, встретившись со мной взглядом, тут же перевела его и конечно прекрасно увидела, что я все время держу Сашу за руку, никуда от себя не отпуская. А кроме этого я заметил, что она почти оцепенела, глядя на то, как Саша поправляет выбившуюся из прически прядку, поскольку наверняка заметила блеснувшее на Сашином пальце обручальное кольцо.

Я поспешил увести Сашу к выходу, но после прохладительных напитков ей очень нужно было в туалет, поэтому мы с Нимболом остались ждать ее у входа в дамскую комнату. И тут неожиданно появилась Красинская. Обернувшись ко мне со сладкой улыбкой, она проскользнула следом за Сашей.

Меня охватила паника, я даже был уже готов нарушить приличия и ринуться вдогонку за Красинской, но увидел совсем рядом Женьку в сопровождении Антохи и оператора.

– Жека, выручай! – схватил я ее за плечи, – Защити Сашу.

– А в чем дело? – изумилась Женька.

– Потом объясню, давай быстрее! – подталкивал я ее к заветной двери.

Женька знала Красинскую, как и многих обитателей Зодиака, и то, что эта особа всегда имела на меня виды. Однако она почти ничего не знала о Саше и ее проблемах, кроме тех, которые я описал ей в вотсапе и которые были связаны с Вейсманом. Но, взглянув на меня, Женька без лишних слов вошла в туалет.

Я ждал как на иголках. Из туалета вышли две женщины, и по моим прикидкам кроме Женьки, Красинской и Саши там сейчас больше никого не осталось. Антоха крутился рядом и пытался меня успокоить. А Нимбл сказал мне тихо:

– Еще пара минут и я войду туда.

Но Саша вышла сама. Я обнял ее и почувствовал, что она почти не может стоять. Нимбл быстро снял с себя пиджак и накрыл Сашу с головой. А потом подхватил на руки и очень быстро понес ее к выходу из павильона, лавируя между людьми. Я оглянулся, но Женька пока так и не вышла из туалета. Потом спрошу ее обо всем, подумал я и помчался вслед за Нимболом к машине.

***39

Дома после приема капсулы Саша наконец-то уснула, и я смог отпустить Нимбола. Постоянно звонил мобильник, поэтому я отключил звук.

Как я мог даже один раз переспать с этой мерзкой раскрашенной куклой Красинской? Меня душила злость на самого себя. Между тем позвонила Женька:

– У вас все нормально?

– Спасибо, подруга! Очень выручила.

– Красинская сказала, что всего лишь хотела поближе рассмотреть твою избранницу. Сашу она и пальцем не трогала, просто сделала к ней шаг. Но твоя жена… она видно очень испугалась, потому что сильно дрожала. Ее ноги почти не держали.

– Нет, это был не испуг. Я не успел тебе рассказать, у Саши бывают панические атаки. Сейчас они случаются у нее намного реже, чем раньше. Наверно на презентации она все-таки переволновалась.

– Понятно. В общем, я предупредила Красинскую, если она где-нибудь вякнет о том, что видела, я выложу в инет все ее стриптиз-ролики, которые она подружкам по пьяне посылала. Папаша ее за них точно убить может, там она отлично своими голыми дойками трясла.

После Женьки и нескольких звонков от знакомых, поздравлявших меня с прекрасной экспозицией и Сашиной презентацией, позвонил Антоха.

– Как там Саша? Все хорошо? – спросил он с тревогой в голосе.

– Да, все уже нормально. Она уснула. А ты каким ветром подрядился к Женьке носильщиком?

Антоха помялся, но сказал:

– Понимаешь, бро, попал я конкретно. В прошлые выходные пересеклись мы с ней в баре, напились и ни с того, ни с сего начали сосаться как сумасшедшие.

– Ну и что? Всякое бывает.

– Мы с ней сто лет знакомы, со школы, а ты говоришь всякое! Я после этого две ночи не спал.

– И что надумал?

– Звонил ей, просил встретиться, ну, чтобы поговорить, извиниться… Она сказала, чтоб забыл. Но я пошел к ней домой и караулил там. А потом…

– Чего ты мямлишь, скажи толком. Переспали?

– Да.

– И как тебе?

– Ничего экстраординарного. Искры уж точно не летели.

– И что дальше?

– Да не могу я без нее! Баб своих похерил и из контактов удалил, чтобы она не дай бог не обнаружила их в моем мобильнике. Предложил встречаться. Она сказала, что подумает, но даже поцеловать себя не дала. Так что пока исполняю роль носильщика и статиста. Замахался уже вконец. Вот скажи, сколько можно думать? Меня стояк просто замучил, так ее хочу. Хоть на стену прыгай, жизнь не мила.

– Поехали с нами к Мастеру. Саше нужен свежий воздух, и ты ведь ни разу не был у него, а там очень здорово.

– Да какое там! Вдруг Женька надумает что-нибудь.

– Давай и ее приглашу с нами?

– А что… давай! Вдруг согласится, она ж от тебя всегда без ума была.

Не откладывая, я позвонил Женьке с предложением съездить на выходной к Мастеру, расписав все прелести усадьбы и гостеприимство хозяина.

– Поехали, обещаю лайтовый отдых на природе возле лесного озера!

Женька помолчала, а потом спросила:

– Что, Антей уже доложился?

– Ладно тебе, он же наравне с тобой мой самый близкий друг.

– Кобель он еще тот.

– Так мужик потому что. Чего ты уперлась? Я ж тебя как облупленную знаю, если даже переспать с ним решилась, значит, задел за живое.

После паузы она все же сказала:

– Ладно, поеду, но только из-за тебя.

Когда Саша проснулась, я, смеясь, рассказал ей про Антоху с Женькой и про то, что планирую нашу совместную с ними поездку к Мастеру. Саша сдержанно улыбалась, когда слушала меня, а потом задумчиво произнесла:

– А она красивая.

Я сразу понял, о ком она говорит:

– Ты об этой раскрашенной кукле с растушеванным подбородком? Я о ней сразу же забыл. Утром, когда проснулся, ее уже не было.

Саша удалилась в ванну и включила воду, чтобы я не услышал, как она плачет. Но я вошел следом и обнял ее:

– Я даже не помню, как ее зовут. Только фамилию и то потому, что отец ее владеет модными бутиками и известен в городе.

– Я представляла твои руки у нее на плечах.

– О чем ты? Я ни одну из них никогда не обнимал, а тем более не целовал! Они всегда сами на мне висли.

– Прости… мне пока трудно все это принять, особенно, когда лицом к лицу столкнулась…

– Забудь. Завтра утром мы едем к Мастеру!

Я прекрасно ее понимал, потому что и сам порой ловил себя на желании найти и убить того школьника, с которым у нее был первый секс. И никакие доводы рассудка здесь не срабатывали.

После сна, слез и умывания Саша казалась совершенно беззащитной. Ее лицо и особенно глаза всегда притягивали меня какой-то непередаваемой юной чистотой. Лишь агрессивный макияж частично мог скрывать это, для чего она специально использовала угольно-лаковую подводку для глаз и ярко-алую помаду для губ, а прически делала только строгие. Ей хотелось выглядеть старше и более независимо. Но умытая, Саша была красивее всего. Ее нежные веснушки выглядели так трогательно, что у меня перехватывало горло, когда я смотрел на нее. Но как было объяснить ей, что никакие девицы типа Красинской рядом с ней не стояли? Я мог только не выпускать из своих объятий и постоянно целовать свою маленькую мышку. И постепенно она успокоилась. Тем более что нужно было собраться к завтрашней поездке, ведь Мастер уже ждал нас у себя.

Я планировал погостить у него неделю, а Женька и Антон должны были уехать рано утром в понедельник, чтобы успеть на работу. Но Женька сказала, что приедет на своей машине, потому что ее офис слишком далеко от офиса Антона, к тому же попросила отдельную комнату во флигеле, тогда как первоначально их с Антоном было решено поселить во втором крыле апартаментов. В основном крыле, выходящем на террасу, собирались жить мы с Сашей. А Нимболу после просьбы Женьки о флигеле Мастер выделил место у себя в доме.

Антоха, услышав решение Женьки не только добираться, но и ночевать отдельно от него, разразился потоком ругательств:

– Зачем она тогда согласилась поехать?! Чтобы я вообще ходить не смог от стояка?! Так издеваться, как будто я в чем-то виноват?! Я здоровый мужик, чего она еще хотела?!

– Так поедешь или нет? – ухмыльнулся я.

– Смешно тебе?! Поеду, потому что мне деваться некуда. Вот же бабье упёртое, ей только в застенках гестапо служить!

***40

Воскресенье5

Рано утром мы выехали. Нимбл маячил за нами в своем авто, ненадолго пропадая перед светофорами на выезде из города, но на трассе все время держал нас в поле зрения.

Саша все еще была задумчива, хотя ночью мне казалось, что секс сделал свое благотворное дело и успокоил ее тревоги. Теперь же я надеялся лишь на Мастера и его живность, а еще на скандальную парочку моих сумасшедших друзей. И вдруг одна догадка поразила меня, поскольку я никак не мог понять, почему Саша до сих пор сидит притихшая, ведь историю с Красинской мы вроде бы уже пережили, и сейчас нам предстоял прекрасный отдых в усадьбе с ее любимыми лошадками и Гермесом.

– Ты все еще ревнуешь меня к Женьке? – спросил я ее.

Она отвернулась к окну и промолчала. Но потом сказала:

– Уверена, что ты всегда ей нравился. Наверняка с Антоном у нее все случайно произошло.

– Мало ли кому нравимся я или ты. Разве это может как-то влиять на наши с тобой чувства друг к другу? Зачем мучить себя ревностью?

– Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. А она столько лет предана тебе.

– А твой Яковлев? Разве он не так же предан тебе?

– Я никогда не давала ему никаких надежд и сразу сказала, что люблю только тебя.

– Почему же тогда не веришь, что и я никогда не обнадеживал Женьку?

– Не сравнивай меня с собой. Ты долгие годы был свободен и доступен для нее. Женщины тебя всегда обожали, и каждая втайне надеялась, что ты выберешь ее, – заплакала она.

– Я не могу запретить им питаться иллюзиями! Мне что, в маске ходить или пластику сделать? Главное ведь, что я испытываю к Женьке лишь дружеские чувства. И никогда с моей стороны не было по-другому.

Я протянул Саше бутылку воды:

– Выпей немного и больше не разрывай мне сердце. Не могу спокойно видеть, как ты плачешь. Потерпи, Антон с Женькой завтра рано утром уедут. У Мастера с нами останется только Игорь.

С полчаса Саша молча смотрела в окно, но потом все-таки спросила:

– А у Жени был кто-нибудь раньше?

– За ней много парней бегало. Кажется, она встречалась с одним или двумя, я не очень-то в курсе. С ее напряженной журналистской жизнью наверняка всякое бывало. Она же наша с Антохой ровесница. Но у Женьки слишком драчливый и независимый характер, ей трудно с кем-то долго уживаться. Помню, в выпускном классе гимназии она была влюблена в одного гитариста из универа, в который собиралась поступать. Что там дальше было, не знаю. Гитарист этот на телевидение в новостном отделе теперь работает, наверняка они иногда видятся. Меня Антоха сейчас больше заботит. Женька везде выживет и из любой передряги выплывет. У нее уйма знакомых. А вот Антоха… на самом деле он беззащитный. Я первый раз от него услышал, что он в кого-то втюхался. Причем, настолько, что даже со своей давней любовницей порвал, с которой уже года три был в связи. Она замужем, но ему такая и требовалась, он ведь от женитьбы как черт от ладана всегда шарахался. А с Женькой, кстати, мы довольно-таки редко пересекаемся, чаще просто созваниваемся и то в основном по делам. Пару раз на пикник выезжали всей компанией, днюху одного знакомого отметить. Думаю, что будь Женька влюблена в меня, то стремилась бы чаще со мной встречаться.

Саша вроде успокоилась. По крайней мере, ее утренняя бледность сменилась едва заметным румянцем. Слушая меня, она расслабила плечи, которые до этого выглядели явно напряженными. Я пожал ее нежную руку, и Саша наконец-то улыбнулась. Меня всегда поражало, как легкая улыбка была способна преображать ее лицо, оно просто светилось, когда Саша улыбалась.

– Не волнуйся, я буду приветлива с твоими друзьями, – сказала она.

– Ты не должна себя заставлять. Если хочешь, можешь даже молчать и хмуриться. Думаю, сегодня этим двоим будет не до нас. А для меня главное, чтобы тебе было хорошо и радостно. Никуда тебя от себя ни на шаг не отпущу. Ну, если только к лошадкам, – улыбнулся я ей.

Оказалось, мы были не единственными гостями у Мастера. К моему удивлению, к нему приехала та самая деканша, Кристина Витальевна, которую я порой вспоминал в связи с их давним тайным романом. Вот уж кого я точно никак не ожидал увидеть, поскольку считал, что она отвергла Мастера. Однако выходило, что их отношения не только продолжались, а даже выглядели более доверительными, чем у просто влюбленных. Они вели себя практически как супруги, и мне стоило труда скрывать свои взгляды в их сторону. Но все-таки я увидел, как Мастер мимоходом обнял ее.