Текст книги "Повести"

– Он сразу целоваться и обниматься. А сам больше меня боится.

– Но это точно?

– Сказали, вероятность 99,9 процентов.

– Прекрасно. Теперь ты должна быть очень внимательна к себе. Никакого алкоголя и лекарств. Правильно питайся и много гуляй на свежем воздухе.

– Да, если бы еще не тошнило постоянно.

– Что-то рано тебя тошнить начало.

– Сказали, так бывает. Вовчик, но ты будешь меня жалеть? Хотя бы иногда?

– Конечно, буду. Ты ж моя роднуля, куда я от тебя денусь. Я вас обоих люблю, нет… теперь уже вас троих люблю!

Вырвавшись от Зойки и Сашки, Усольцев спешил домой, зная, что Женя давно ждет его. С подругами она встречалась лишь изредка, в основном хотела все свободное от учебы время проводить дома. Отцу звонила как преданная дочь. Он шел на поправку и уже мог подолгу гулять. Однако только близкое общение с Усольцевым приносило ей удовлетворение и чувство, что день прожит не зря.

Усольцев вспоминал, что в свои 20 лет не мог усидеть на месте даже полчаса. Женя тоже не отличалась слишком спокойным нравом, но ей нравилось жить с ним вдвоём. Все потому, что Усольцев ни в чем не мог ей отказать и вдобавок ко всему всегда внимательно слушал и комментировал все ее мысли и фантазии. Отец ее никогда этим не баловал, и считал, что она совсем еще глупая девчонка. Именно поэтому строго ругал на несданные зачеты, не вникая в то, почему она не сумела вовремя их сдать. А Усольцев, почитав пару ее рефератов, проникся пониманием того, что его юная женушка умна не по годам и способна разбираться во многих вещах, и, главное, делать верные выводы. Не всегда согласовываясь с классическими теориями, скорее основываясь на своих наитиях. И это подтверждало Усольцеву то, что мыслит она не шаблонами, а совершенно нестандартно, в своем ключе. Любой согласится, что в 20 лет это нечасто встречается. Хотя, конечно, во все времена среди молодежи всегда существовало немало умников, и Женя как раз относилась к их числу. Впрочем, эмоциональность все-таки значительно подавляла у нее рационализм. В этом и проявлялась ее слабость. Хотя Усольцев вовсе не считал слабостью эмоциональность и повышенную чувствительность Жени. Напротив, ценил их.

– Я так счастлив, что ты у меня есть, – говорил он, – А ты счастлива?

– Раньше, когда я мечтала, то всегда думала, что счастье – это радость, веселье, беззаботность. Ничего этого у меня не было и нет. Я бы хотела радоваться и порхать, но с тобой мне все время больно, и слезы сами просятся – от мысли, что тебя могут у меня отнять, что ты можешь меня разлюбить, что случится что-то, способное помешать нам быть вместе. Если это счастье, то да, я счастлива.

Ее ответ тогда растрогал его, но он поставил себе задачей приносить ей радости, пусть даже маленькие – цветы, вкусняшки, подарочки. И она радовалась, хотя он все время улавливал в ее взглядах тревогу. Он понимал, что жизнь с отцом и мачехой приучили ее быть скрытной. А уход матери и ее совершенное равнодушие к своей брошенной дочери, оставили в душе Жени болезненный след. Разрыв родителей произошел, когда ей исполнилось всего 5 лет. Какое-то время отец не женился и занимался лишь ею. Хотя, даже когда женился, во всем ограждал ее от своей тогда еще 20-тилетней жены. Сама Женя не пыталась контачить с мачехой и лет до 10-ти вела себя с ней как дикий зверек. Отец нанимал ей гувернантку, и мачеха бывала в Жениных двух комнатах довольно-таки редко, только когда гувернантка не могла прийти.

О своей тогдашней жизни Женя рассказывала Усольцеву как о чем-то постыдном. Ее радовали только поездки к бабушке с дедушкой, родителям отца, в Прибалтику. Там она подолгу гостила почти все свои каникулы и там ее баловали как любимую внучку. Она очень хотела познакомить Усольцева с ними. А родители матери жили где-то в Поволжье, в старом селе с большим количеством ветхих домов и таких же ветхих жителей, без какой-либо инфраструктуры, кроме сельмага. За всем необходимым деревенским приходилось ездить в районный центр.

Первый раз Женя была там очень давно, еще, когда родители не развелись. Но сельские дедушка и бабушка, поглощенные привычной работой, то в огороде, то на совхозном элеваторе, маленькую Женю не могли чем-то сильно приветить. Отец тогда все время держал ее за руку, опасаясь и собаки, охранявшей скромный домик с нехитрым хозяйством тестя и тещи, и их самих, не умевших обращаться с нежной городской девочкой. В тех местах не принято было баловать детей. Местные дети бегали полураздетые по причине жаркой погоды, а лучшим угощеньем считали черный хлеб сбрызнутый растительным маслом и посыпанный сахаром. Даже вкусных борщей и пирогов сельская бабушка не умела готовить. Всем этим в тот их приезд занималась мать Жени. Но отец не позволял кормить дочку жирной и обильной пищей, поэтому сам мелко шинковал ей салаты из свежих овощей и кормил ее детскими пюрешками из баночек и готовыми кашками. Потому что даже суп из домашней курицы в первый день их приезда вызвал у маленькой Жени обильную рвоту.

Потом Женя ездила туда еще раз с матерью, уже после их развода с отцом. Но от той короткой поездки у нее остались только негативные воспоминания, потому что мать требовала у своих родителей денег на свою новую жизнь, и все они сильно ругались. Про Женю тогда никто из них не вспоминал. Потом приехал отец, который до этого находился в загранкомандировке, устроил бывшей жене скандал по поводу дочери и увез Женю домой, больную, с высокой температурой. Мать даже не заметила, что ее дочь плохо себя чувствует.

Усольцев, слушая эти рассказы, ощущал острую боль в груди. Хотя знавал и более грустные истории парочки своих приятелей, одного из которых отдали в детский дом при живых родителях, избивших его смертным боем и переломавших ему ребра, и второго, что сбежал из дома и чуть не стал наркоманом. Его чудом спасли волонтеры.

Теперь он понимал, почему Женя иногда тихонько радуется какой-нибудь незначительной мелочи. Она просто еще не научилась быть по-настоящему счастливой.

На работе, как и всегда после аврала, все постепенно приходили в норму – пили кофе и болтали, собираясь в зоне отдыха, чтобы тут же исчезнуть, как только появлялся Усольцев. Хотя он никогда никого не отчитывал. Но Коротков сказал ему, что сотрудников трудно обмануть интеллигентной внешностью и спокойными манерами.

– Взгляд у тебя слишком проницательный.

– Взгляд? – удивился Усольцев.

– Ну, да, вот они и трусят. Ты ж все видишь и понимаешь с полуслова, с полу вздоха.

– Ясно. Значит, все дело во взглядах. И на том спасибо. Хотя ты ведь им по первое число выдаешь вместо меня.

– Если бы еще и я был таким как ты, они бы совсем оборзели.

– Понятно. Значит, ты весь процесс контролируешь. Хорошо.

– Мне не трудно. К тому же это моя работа. Иногда, если по шеям кому-нибудь за день не надаю, даже не хватает чего-то.

Усольцев засмеялся:

– То есть, получаешь порочное удовольствие от применения власти?

– Ну как бы да. Хоть на работе почувствовать себя значительным. Дома ведь не дадут, дома я покорный исполнитель. А у тебя как? Привык уже к семейной жизни?

– Да, привык. Слава богу, моя жена ничем не напоминает мне ни мою сестру, ни моих прежних.

– Молодая слишком. С такими сложнее.

– У меня нет сложностей с ней. Я очень счастлив. Но вот она…

Коротков внимательно взглянул на шефа.

– Понимаешь, она пока не умеет быть счастливой в общепринятом смысле – веселиться, бегать, прыгать, танцевать просто от того, что молода. Не умеет быть беспечной.

– Вот как? Что ж, бывает. Трудное детство?

– Да, трудное босоногое. Мамаша, которая после развода даже не вспомнила о ней. Хорошо еще, что отец полностью взял все заботы на себя. Но тоже подфартил – женился на девице на 20 лет моложе себя. Такая вот мачеха досталась девочке. Правда, отец вовсю старался для дочери, гувернантку нанимал, жилую зону дочери отделил, чтобы она с мачехой поменьше пересекалась. Но уюта и тепла ей никто не создал. Поэтому теперь хочу дать ей все, чтобы она начала радоваться жизни. Постоянно боится, что меня отнимут у нее. Конечно, сестра моя виновата, и отец… Но я все изменю.

– Боится потерять, значит, очень любит. Моя тоже иногда ночью вскрикнет и просыпается – слава богу, говорит, ты рядом. Но в основном с подружками делится. Они все косточки нам, мужьям, перемывают, когда встречаются. Так им легче. У твоей-то подружки есть?

– Есть. Правда, я еще не знаком с ними. Они ведь тоже слишком молодые, будут со мной себя неловко чувствовать.

– Ты не считай так. Иди напролом, уверенно. Обязательно познакомься, и вопросы им задавай, чтобы сразу границы обозначить. Девки нынче зубастые и завистливые. И веди себя так, чтобы твоя не боялась уступить им тебя.

– Уступить?

– Ну да. Моя часто поначалу говорила, что от подружек меня прячет. Долго боялась, что какая-нибудь отобьет. И твоя, когда увидит, что ты только на нее одну смотришь, а другие тебе безразличны, успокоится. Тогда и счастье почует. Для счастья тревога – худший враг, способный отравить любую радость.

– Слушай, Коротков, ты когда и где всему этому научился?

– Да я и сейчас все еще учусь. Семейная жизнь, знаешь ли, лучший учитель.

Усольцев долго думал и решил, что по выходным иногда стоит отдыхать вдвоем с Женей где-нибудь в отеле с тропической купальней. Поэтому забронировал номер. Она улыбнулась и по-детски кивнула.

– И это все? А где радость? – спросил он ее, взял за плечи и заглянул ей в глаза.

– Ты смутилась?

– Понимаешь, я еще никогда с парнем не посещала таких мест.

– Я твой муж. В чем проблема?

– Ну… в купальнике быть, и все смотреть станут, оценивать.

– Ты никогда в речке не купалась и на море? Никогда купальник не надевала?

– Надевала и купалась… но это пляжи, где множество людей, которым никакого дела до тебя нет.

– У тебя обалденная фигурка. Хочешь суперкрасивый купальник, парео, что там еще? Пляжную обувь, махровый халат? Поедем и все это купим тебе. Выберем самое лучшее. А люди в таких отелях ведут себя точно так же, как и на пляжах. Это ведь не какое-то закрытое элитное заведение для избранных.

– Но тебя могут узнать… а тут я рядом, в купальнике.

– Я тоже не в смокинге буду, а в плавательных шортах. И не такой уж я известный человек, чтобы меня узнавали. А смущение можно преодолеть только смелостью и поступками. Я очень хочу, чтобы ты почувствовала удовольствие от бассейна. Там ведь все не просто, даже эффект океанской волны включают – очень здорово и весело. Ты умеешь плавать?

– Умею, – сказала Женя, опустив глаза.

– И главное, после всего мы будем с тобой только вдвоем и на время полностью отключимся от внешнего мира.

***11

Теперь Зойка регулярно звонила Усольцеву, и они разговаривали по душам.

– Мне было так больно от ощущения, что ты бросил меня одну в целом мире, – сказала она как-то, чем очень удивила брата.

– Ты ведь не одна, у тебя есть Саша?

– Это какая-то другая сфера жизни. А ты всегда для меня был и останешься защитой от одиночества.

Странно, думал Усольцев, такая веселуха и баламутка, как Зойка, нуждается во мне из-за чувства одиночества? Ничего не понимаю. У нее подруг и друзей куча, любимый муж под боком, зачем же ей брат? Вот что значит слишком тесная связь с детства. Я для нее вечная нянька.

Он решил расспросить Женю, есть ли у нее чувство одиночества. Вдруг, выйдя за него замуж, она испытывает нечто-то подобное тому, что и Зоя. Как понять этих женщин? Самому Усольцеву оказалось достаточным соединить свою жизнь с Женей. Она полностью избавляла его от черной дыры и даже стала обязательным человеком в его жизни, способным уничтожить эту напасть.

Как обычно он позвонил и Сашке, расспросить, как дела. Тем более что теперь тому приходилось исполнять все прихоти беременной жены. Сашка был весел и полон оптимизма. Он радостно рассказывал о теперешней жизни с Зоей и говорил, что любит ее больше прежнего.

– Вовка, это такое необыкновенное чувство – знать, что твой ребенок растет где-то у нее в животе. Сначала я ощущал нечто вроде шока, но сейчас просто счастлив и на крыльях летаю.

Усольцев тоже находился на подъеме и предвкушал отдых с Женей в отеле. Удивился только ее вопросу о том, есть ли в бассейне отдельные полосы. Как оказалось, в купальне имелось несколько выделенных полос для тренировочного плаванья. Женя долго молчала, но потом призналась:

– Вова, я не рассказывала тебе, но в последних 4-х классах гимназии я занималась в секции плавания.

– Ух, ты, как здорово! Значит, ты отлично плаваешь, – воскликнул он радостно, но что-то в лице Жени напрягло его. Он внимательно посмотрел ей в глаза.

– Да, я хорошо плаваю. Мне предлагали войти в юношескую сборную, но папа запретил.

– Почему? Это мешало твоей учебе?

– Нет. Это мешало моей жизни.

Она опустила голову, и он увидел, что тело ее едва заметно дрожит.

– Расскажи мне все, – сказал он с нажимом.

– Мне очень нравилось плаванье, настолько, что я часами не вылезала из воды. В воде я ощущала себя свободной и счастливой. Но наш школьный психолог сказал папе, что у меня развилась зависимость, и что она прогрессирует и способна перерасти в стойкий невроз. Ведь все, что мешало моим занятиям плаваньем, я воспринимала в штыки и научилась хитрить и изворачиваться, лишь бы выкраивать время и возможность лишний раз потренироваться. Но отец не хотел, чтобы я сделала спортивную карьеру, он считал, что я по складу характера и направленности ума чистый гуманитарий. А, кроме того, ему очень не нравилось, что от интенсивных тренировок у меня стали слишком укрепляться мышцы рук, и что плечи выглядели достаточно выраженными. Отец говорил, что это совсем не женственно. Сейчас мои плечи уже не такие…

– И как ты пережила отказ от плаванья?

– Я плавала, просто намного меньше и не на тренировках, а лишь для себя. Отец оплачивал мне абонемент в оздоровительном центре. Но без спортивного азарта моя любовь к плаванью постепенно угасла, потому что, плавая в одиночестве чисто «для здоровья», я больше не ощущала счастья и полета, и даже начала чувствовать себя одинокой. Две мои подруги плавали, только когда мы посещали сауну. Они поддерживали моего отца в том, что спорт огрубляет женщину и лишает фигуру нежности. Даже гимнастки слишком уж зациклены на мышечном корсете и только некоторые остаются по-настоящему женственными и изящными. Да и зачем тебе спорт, говорили мне они, выйдешь замуж, родишь… Теперь я понимаю, они правы. Спорт наверняка помешал бы мне встретить тебя.

– Тебя всегда окружали подруги, но ты все равно чувствовала себя одинокой? – спросил Усольцев.

– Да, я и сейчас одинока рядом с другими людьми, в группе, например, когда общаюсь с однокурсниками, кофе вместе пьем. Застёгнута, так сказать, на все пуговицы. И только с тобой дышу свободно.

– А твои подруги… ты не хочешь меня познакомить с ними?

Женя непроизвольно сжалась.

– Наверно, ни к чему, – быстро сказал Усольцев, – Они ведь также намного младше меня.

– Нет, я хочу вас познакомить, – ответила Женя и взглянула Усольцеву прямо в глаза, – Просто поначалу… хотела посильнее привязать тебя к себе.

Он улыбнулся и обнял ее:

– У тебя это получилось, причем, с первой же нашей встречи. После нее я уже ни о ком другом кроме тебя не могу думать.

– Есть много девушек красивее меня…

– Да что ты, правда? Ни одной пока не встречал. Думаю, что и не встречу.

В магазине Женя немного оживилась, даже глаза заблестели. Но ее не столько купальники интересовали, сколько водные очки и шапочки. Однако, обернувшись на Усольцева, она испуганно положила все выбранное назад.

– Совсем забыла, мне же это не понадобится.

– Почему? Поплаваешь на скорость. Для этого и очки, и шапочка нужны. А купальник? Какой ты хочешь?

Она выбрала спортивный, угольно-чёрный с вертикальными серебристыми полосами. На яркие с украшениями даже не взглянула.

– Не хочешь примерить?

– Нет… это долго. Я и так вижу, что подойдет.

– А цвет и эти полосы что-то означают?

Женя отвернулась и секунд пять молчала. Потом взглянула на Усольцева:

– Да, в таком купальнике я завоевала 1-место на отборочных соревнованиях.

– Ты всё ещё хотела бы плавать?

– Нет. Просто те чувства… они снова нахлынули. Они спасали меня, но сейчас есть ты и прятаться больше не нужно.

– Ты сможешь плавать сколько захочешь. Не только в купальне. Я говорю о повседневности, – сказал Усольцев.

– И ты не будешь против?

– Конечно, нет. Я хочу, чтобы ты радовалась жизни.

Он увидел это. Женя улыбалась, когда они вошли в свой номер в отеле, ей понравилась еда и парк, где они прогулялись после обеда. Но когда они оказались в купальне, и она вышла из душевой уже в купальнике, он ахнул. Глаза ее сияли, она словно светилась вся, поцеловала его, с трудом надела шапочку на свою тугую косу, надвинула на глаза очки и в мгновение ока оказалась на стартовой тумбе. Усольцев видел, как она приготовилась, согнулась, плавно, как дельфин, вошла в воду и поплыла. Руки ее вскидывались над водой ритмично, словно каждый раз взлетала бабочка, а серебристые полосы на черном, то и дело появляясь, сверкали под ярким освещением бассейна. Люди в основном купались в общем пространстве и ожидали эффекта морских волн разной силы, а тренировочные полосы пустовали. На Женю оглядывались, некоторые даже зависали рядом, держась за плавучие буйки на канатах, отделявших спортивную зону, по которой плыла Женя.

С кресла для ожидающих к Усольцеву подскочил какой-то парень с фотокамерой и спросил:

– Позволите снять вашу девушку? Всего несколько кадров для соцсетей? Это так восхитительно!

– Да, да, можете, – сказал Усольцев и нырнул вслед за Женей.

Вечером в ресторане тот самый фотограф подошел к их столику и отдал конверт с фотографиями. На одной из них Усольцев целовал Женю прямо в воде.

– Большое спасибо, – сказал парень, – Вы подняли мой рейтинг до небес. Мой пост с вами получил уже почти полмиллиона лайков, а количество просмотров растет каждую минуту. Разрешите послать некоторые кадры в известные глянцевые журналы?

Усольцев подумал и ответил:

– Только, мое лицо не светите. Я госслужащий.

– О, да, конечно, конечно! Моя огромная благодарность. Вы такая красивая пара, а девушка просто Ихтиандрочка. В конверт я вложил свою визитку, там есть мои хештэги в соцсетях.

Вернулись домой они усталые и счастливые. Усольцев впервые видел Женю такой. Она порхала по квартире, кружилась и пела.

– Так вот что тебе требовалось, – смеялся он, – Ты оказывается рыбка и без воды очень грустила.

– Вова! Я люблю тебя! Я так счастлива!

За ужином она щебетала без умолку, чем заставляла Усольцева постоянно улыбаться:

– Я так боялась тебе рассказывать про свое плаванье. Думала, что ты можешь посчитать меня невротичкой.

– Глупая девочка. Я тебя обожаю. Человек имеет полное право на свои увлечения.

– Обещаю, я не стану думать о соревнованиях, мне достаточно того, что ты не против моей любви к воде.

– Можешь думать, о чем хочешь, просто вряд ли у тебя из-за учебы будет достаточно времени для частых посещений бассейна. Но знай, я не против твоих тренировок и соревнований.

Вечером они смотрели посты фотографа в соцсетях и читали комменты:

«Пловчиха такая красотка…»

«Красивая пара, самой целоваться захотелось…»

«Оба просто секси…»

«Себе такого парня хочу…»

«Плывет, как пишет. Сразу видно, настоящая профи…»

«Фигурка – закачаешься, завидую…»

«Парнишу разглядеть бы получше, но целует девочку классно, спасибо фотографу…»

Усольцев ухмылялся себе под нос и сохранял на память ролики. Фотограф выполнил его просьбу, нигде не показал лицо полностью.

С утра на работе он ловил себя на том, что продолжает улыбаться. Войдя в свой кабинет, он подошел к тому месту, где всегда видел чёрную дыру, и даже походил по нему. Потом наклонился и внимательно поискал глазами наглый зрачок. Но не нашел. Я победил тебя, напасть, подумал он, закрыл глаза и представил, как целует Женю.

***

© Copyright: Марк Шувалов,

апрель 2023

5. Индекс счастья

Счастье – это состояние, соответствующее наибольшей внутре-

нней удовлетворённости условиями своего бытия, полноте и ос-

мысленности жизни, осуществлению своего призвания и саморе-

ализации. На глобальном уровне интерес к измерению и улучше-

нию благосостояния людей привел к созданию различных инди-

каторов, таких, как индекс счастья, который учитывает не только

экономические показатели, но и уровень образования, здоровья и

социальных связей. Феномен счастья изучается психологией, фи-

лософией, социологией и экономической теорией, а также рели-

гией, но остается одним из самых сложных понятий. И, несмот-

ря на все попытки его измерить или определить, истинное счас-

тье для каждого человека – это свой уникальный путь.

***1

Дмитрий Алексеевич почти 5 лет жил один на даче в доме, который построил для летнего отдыха семьи его сын. Но уже второй год к деду приезжали только его жена и внук. Сын с супругой не могли вырваться в сезон. Отпуск они проводили на море, а с дедом общались, когда он приезжал в Петербург перед Новым годом и жил дома до конца февраля. В это время на даче нечем было заниматься кроме расчистки снега. Сидеть одному в эти два холодных месяца сын ему не позволял. Беспокоился о его здоровье, о слабом иммунитете, простатите, остеохондрозе, аритмии и еще о множестве других мелких и скрытых болячках. Дед Митяй не возражал, потому что только в эти два месяца имел возможность каждый день лично, а не по телефону, общаться с женой, сыном, внуком и снохой. За это время он отъедался на домашней сытной пище и прибавлял 2—3 кг в весе, а также по мелочи ремонтировал, стучал и прибивал всё, что требовалось в квартире. Оба – и сын, и внук, были для этого слишком занятыми, а деду хотелось немного помочь своей семье.

Имелись у деда Митяя еще дети и внуки, которых он видел еще реже. За свою жизнь он был женат три раза, и последний свой брак считал самым счастливым. Теперешняя жена до сих пор казалась ему лучшей из всех женщин, несмотря на свои 65. Он и сейчас считал ее молодухой, поскольку был старше на 10 лет. Вместе они прожили 40 лет, и он не помнил ни одной ссоры с ней. Она умела сглаживать любые углы и неровности и по-прежнему усмиряла даже малейшее его недовольство и раздражение. Хотя не отличалась крепким физическим здоровьем и таким уж уравновешенным нравом. Но все трое мужчин их семьи воспринимали все ее начинания с энтузиазмом, а невестка вообще очень радовалась, что получила такую доброжелательную, креативную и неугомонную свекровь.

Впрочем, Анна Сергеевна доброжелательной была далеко не ко всем, хотя те, кого она не жаловала в душе, чаще всего даже не догадывались об этом. Не только знакомые, друзья или родственники. К примеру, прохожие на улице, которые из множества спешащих людей всегда почему-то в первую очередь выбирали ее, чтобы спросить, как пройти куда-то. Невзирая на то, что она торопится или увешана сумками. Один казах сказал ей, когда она спросила, почему он выбрал ее для своих вопросов:

– Лицо у вас доброе и глаза лучистые.

А ведь в тот момент она очень злилась на него и на всех вокруг, потому что опаздывала. И опоздала, пока отвечала на его вопросы. Он благодарил и предлагал помощь, а потом сказал:

– Была бы моя мама такой, я бы считал себя счастливым человеком.

– Что ж ты так о матери? – спросила Анна Сергеевна.

– Да она меня с отцом бросила, когда второй раз замуж вышла. Вы бы ни за что так не поступили.

Конечно, Анна Сергеевна не могла бы никогда оставить своего ребенка даже с его родным отцом, но и такой уж доброй ко всем подряд себя не считала. Просто люди – добрые, злые, глупые или умные всегда интересовали ее. Она и на бегу, с сумками, торопясь на поезд, на секунду-другую задерживала взгляд на лице, которое привлекло ее чем-то – какой-то мыслью или выражением удивления, улыбкой, печалью и т. п. А злилась почти всегда на саму себя – за нерасторопность и бестолковость, а еще за то, что молчала, когда хотела кому-то в лицо сказать что-то нелицеприятное. Прямо не говорила, но так вела разговор, что человек вполне понимал, как она в душе относится к нему. Не сразу, конечно, а по истечении некоторого времени. Одна псевдо подруга несколько раз пробовала допытаться, подруга она Анне Сергеевне или же нет. Но так ничего и не добилась. И только через неделю размышлений все-таки поняла, что не подруга, потому что Нюта не считает ее таковой, хоть и не признается из деликатности.

Анна Сергеевна являлась мотором семьи и любой компании, при том, что в глубине души предпочитала уединение для возможности размышлять, смотреть свои любимые корейские и японские сериалы и читать в интернете стихи и рассказы никому не известных авторов на литсайтах. Всех известных и раскрученных она давно прочла, и многих из них не считала интересными или хотя бы просто талантливыми, поскольку имела достаточно взыскательный вкус. Самое главное, уединение она считала определенным счастьем, хотя любила мужа, сына и особенно внука. Даже невестку любила, поскольку очень ценила ее чувства к мужу и ребенку, который сейчас уже стал старшеклассником, но для всех в их семье так и остался малышом.

***2

Летом Егор просыпался почти в 9 утра. В обычном его режиме подъем значился в 7 часов. Режим Егор соблюдал, но летом позволял себе расслабон и отсыпной. Даже на пробежки не ходил, потому что после 9-ти иной раз уже становилось жарко. Имею право, говорил он себе. Бабуля не будила его и деду не позволяла. Хотя дед начинал свой рабочий день на даче уже рано утром, невзирая на время года. Дедом Митяем прозвал его именно Егор, в детстве он всем давал имена, бабушке – бабуля Нюта, а отцу – капитан Влад, и только мать называл просто мамой. Потому что уже лет с 7-ми отталкивал ее, когда она пыталась обнять его и приласкать.

Как единственному ребенку ему позволялось практически все, и лет до 13-14-ти он пользовался этим. Но потом все изменилось. Однажды он проснулся утром и вдруг почувствовал, что стал другим. Ему говорили, что это переходный возраст, но он ощущал, что уже совершил переход – одномоментно. Заснул подростком, а проснулся уже взрослым. В свои 15 лет он имел рост 1,75м и хорошо развитую мускулатуру, поскольку занимался спортом. Но не это являлось главным, а какое-то внутреннее ощущение, дававшее ему уверенность в своих силах. И все это было напрямую связано с тем, что у них в классе появилась новенькая.

Первой заметила изменения в нем бабушка. Еще в Городе. Ее крайне удивило, что Егор без понукания стал вечером загружать посудомоечную машину и начисто вытирать мойку. А еще он более аккуратно теперь заправлял свою постель и в своей комнате поддерживал порядок. Бабушка сразу поняла, что он собирается пригласить к себе кого-то в гости. Это могло бы ее обрадовать, но она встревожилась, поэтому поздно вечером, когда Егор уже спал, она решила поговорить с сыном. Влад всегда ее слушал, поэтому согласился серьезно побеседовать с Егором. Но тот вдруг сам вошел в комнату, где они шушукались, и сказал:

– Можете не волноваться, я не стану заниматься сексом и пить-курить не начну. И по поводу взросления я знаю побольше вашего, изучил все, что нашел по теме. Во-первых, вы забыли, что у меня на носу областные соревнования, поэтому тренировки сейчас у нас идут в усиленном режиме. А во-вторых, я решил для себя, что пока не полюблю по-настоящему, не стану размениваться.

– Но… ты можешь не справиться… с возбуждением. Я вот в твоем возрасте не мог, – растерянно сказал отец.

– Чего ты не мог? Снять напряжение другим способом?

– Нет, это я, конечно, мог… Но думать ни о чем другом, кроме секса не мог.

– У тебя не имелось четко поставленной цели, – ответил сын, – Идите спать, поздно уже. Я не враг своему здоровью, так что будьте спокойны. И больше не шушукайтесь у меня за спиной, а говорите все прямо. Маму не тревожьте, подпольщики доморощенные, я сам ей все скажу.

Когда он ушел, Влад сказал матери:

– Какие же они сейчас, современные дети. Он в 15 лет ведет себя, будто ему уже 25. Совершенно по-взрослому, не то что мы в свое время. Вот тебе и пагубное влияние интернета. Оказывается, мы давно отстали от нового поколения.

– Далеко не все 15-тилетние рассуждают и ведут себя как Егор, – возразила бабушка, – Он скорее исключение из правил. Нам стоит гордиться нашим мальчиком.

– Однако когда он успел так повзрослеть? Кажется, еще неделю назад косил от домашних дел и за компьютерными играми сидел.

– Получается, это были не только игры.

Егор, и правда, в один из дней пригласил к себе гостью – ту самую новенькую девочку из их класса. Они посидели вместе за компьютером, Егор что-то увлеченно объяснял ей, а она ему отвечала. Как поняла бабушка, разговор их шел о какой-то супер навороченной программе, и девочка, по всей видимости, хорошо в этом разбиралась. Когда она уходила, Егор поблагодарил ее, но больше ничего. Можно было вздохнуть свободно, хотя такое положение вещей немного разочаровало бабушку. Но она решила, что все впереди, и девочек вокруг много.

Потом Егор часа два сидел в этой программе, после чего собрался и уехал на тренировку. Занимался он легкой атлетикой, имел юношеский разряд, а также призы и медали. Анна Сергеевна в это особо не вникала, хотя по молодости они с дедом Митяем тоже были очень спортивными. Но с тех пор прошло много лет, и она вспоминала о том времени редко. Сын ее спортом занимался только в том смысле, что два раза в неделю посещал корпоративный тренажерный зал и сауну для поддержания формы. Но за выходные каждый раз наедал новый лишний килограмм, который потом пытался сбросить в тренажерке. Да и то сказать, домашний уклад, создаваемый бабушкой и матерью Егора, вполне устраивал всех членов семьи. Но довольно часто в выходные бабушка надолго оставалась одна, поскольку внук уезжал на сборы, а сын с невесткой отправлялись в какой-нибудь мини вояж по области или куда-нибудь на шашлыки с друзьями.

***3

Егор любил жить на даче. Вместо пробежки утром он купался в озере, пока на пляже не появлялись дачники с детьми. А потом помогал деду, гулял по ближнему лесу, где пролегало много натоптанных троп, отчего там было трудно заблудиться. По одной такой тропе он доходил до реки и сидел на ее берегу. Вода в реке была очень холодной, но он и в ней иногда купался в самую жару.

В этом году к бабушке на 10 дней приехала гостья – дочка старинной знакомой еще из прошлой жизни. Даже дед не знал ту знакомую. Девушке было лет 20. Мать побоялась отправлять ее одну по путевке и поехать с ней вместе никуда не смогла из-за работы. Звали приезжую Инна. Увидев первый раз Егора, она сразу улыбнулась ему. Анна Сергеевна заметила эту улыбку, поэтому наедине сказала Инне: