Текст книги "Повести"

– Леон! Рада тебя видеть, – приветствовала меня деканша, – Тимур говорил о тебе.

Она поглядывала на Сашу, которую явно не узнала. Да и как было узнать кого-то среди сотен учеников Колизея, прошедших перед ее взором. А Саша, поздоровавшись, сразу помчалась к леваде с лошадьми, чем заставила Мастера лучезарно улыбаться:

– Ты мне помощницу привез, она у тебя как солнышко.

– Вот и отлично, – сказала деканша, – я лучше буду едой заниматься, чем парнокопытными. А то прошлый раз он и меня с моим маникюром хотел заставить навоз в денниках вычищать. Кроме этого любвеобильная паршивка Фру-Фру все целоваться лезла и фирменный жакет мне своей мордой испачкала. Все волосы у меня после этого до сих пор в опилках и соломе.

– Когда такое было? – засмеялся Мастер, – Чистить навоз дело добровольное, а любовь к тебе Фру-Фру ты сама все время подпитываешь. Ей запах твой очень нравится.

Я улыбался, глядя на них, когда мне вдруг позвонил хакер и сказал, что на форуме выставки есть кое-что негативное.

– Мне нужно знать, вычистить ли эти диалоги, или нет. Почитай, я послал тебе в вотсапе, – написал он мне.

Я залез в вотсап и прочел:

«Форум

– Вы видели Леона Федорова с девушкой, которую он все время за руку держал? Народ сообщил, что это его жена, кое-кто разглядел у них обручальные кольца.

– Говорят, это дочка Вейсмана, которого арестовали. Она вроде у отца в Оптиме работает.

– Федоров женился? Поверить не могу.

– Повезло ей, такого красавчика оторвала.

– Она и сама очень даже ничего, я бы не отказался с такой замутить.

– Слышала, она невротичка.

– Ой, девушки, не завидуйте. Будь она невротичкой, разве смогла бы такую блестящую презентацию провести? По слухам она училась в престижном лондонском вузе.

– А что там с ее отцом? Кто знает?

– Да в Оптиме полный кипеж, обыски и все такое.

– Ну и дела…».

Меня разозлили бабские заявления. Немного подумав, я все-таки решил, что удалить нужно весь этот чат, поскольку фразы про невротичку и арест Вейсмана могли сильно задеть Сашу.

Тем временем подъехал Нимбл, а через полчаса и Антон. Последней прикатила Женька. Мы встречали ее втроем – я, Мастер и Антоха, который прятался за нашими спинами.

Женька была в отличном настроении, когда я знакомил ее с Мастером, но на Антона взглянула как на врага народа и даже не поздоровалась. Антоха, разозлившись, направился к леваде, где взялся помогать Саше и Мастеру с уборкой площадки для выгула лошадей. А я повел Женьку ко флигелю и понес две ее большие сумки, в одной из которых была фото-аппаратура.

– Ты в своем репертуаре, – усмехнулся я, оценив тяжесть одного из ее баулов, – Собралась и здесь брать интервью? Я ж тебя отдыхать позвал.

– Нет, хочу просто пофотать природу и усадьбу, если хозяин не будет против.

– А Антоху чего гнобишь? – спросил я.

– Ему полезно, – ответила она.

К 14 часам деканша позвала всех обедать. Она накрыла большой гостевой стол под навесом перед домом. Вокруг этой площадки были устроены клумбы, на которых вовсю буйствовали цветы ранней осени. Погода стояла солнечная, было достаточно тепло, окрестный лес вовсю играл разноцветьем листвы, дышалось неимоверно легко.

Обоим моим друзьям явно все здесь понравилось, хотя Женька и воротила нос от Антохи. Я конечно все видел, хотя за столом моей заботой прежде всего являлась Саша. Пришлось сходить за пледом, чтобы закутать ее, потому что она, разгорячённая после работы в загоне, могла быстро переохладиться. Саша была весела, хотя изредка я ловил ее мимолетные взгляды на Женьку. Хорошо, что та ничего не замечала.

Гостей развлекал Мастер. Один Нимбл ел молча и с аппетитом, поглядывая на всех со сдержанной улыбкой. Впрочем, деканша тоже помалкивала. Она совсем не изменилась со времен моей учебы в Колизее, ну разве что цвет волос поменяла.

Мастер умело разрядил обстановку, без моих пояснений почувствовав напряжение между Женькой и Антоном. А еще наверняка заметил Сашины взгляды в Женькину сторону. Однако все вели себя достаточно расковано, шутили, пили и с удовольствием ели. Саша даже рассмешила всех рассказом о веселом нраве Фру-Фру и джентльменском поведении Леля в отношении своей подруги, уступившем ей яблоко. Так что после обеда все направились к ним. Женька как всегда все время фотографировала, а Антон стоял в стороне, молча держал освещение для фото и бросал в ее сторону мрачные взгляды.

Все это я замечал лишь боковым зрением, потому что мое внимание поглощала Саша. Я хотел сделать все, чтобы она забыла о своей ревности. К тому же, другие женщины, будь то Женька или деканша, не казались мне такими беззащитными, какой была она. Я пытался не выглядеть совсем уж нянькой для нее, правда, это плохо у меня получалось, потому что она то и дело давала поводы для заботы о себе, хотя и говорила все время:

– Ну что ты в самом деле! Я же не ребенок. Неудобно, все смотрят.

– Не напрыгалась еще? Переутомишься, что я буду делать? – ругал я ее. В ответ она лишь по-детски прижималась ко мне, зная по опыту, что я не могу долго сердиться. Наверняка она не осознавала, насколько меня до сих пор держал в напряжении постоянный страх того, что с ней может опять случиться обморок или что-нибудь похуже. Я еще не вполне пережил ее встречу с Красинской, а тут Женька нежданно негаданно прибавилась. Только стороннему зрителю Саша могла казаться легкой и беспечной, я улавливал каждую деталь, каждое подрагивание ее ресниц или губ, которые в один миг могли обернуться сильной неуправляемой дрожью всего тела. А итогом этого вполне мог стать нервный срыв. Но помимо всего, когда Саша находилась не рядом со мной, а в загоне у лошадей или бегала, играя с Гермесом, я реально скучал по ее прикосновениям. Хотя наравне с этим мне хотелось, чтобы она отдыхала в свое удовольствие, так что приходилось терпеть вынужденный разрыв нашего тактильного контакта.

Я восполнил его, взяв ее за руку, когда после неспешного обхода усадьбы вся наша компания отправилась к озеру. Вот где развернулось раздолье для Женьки как для фотографа, потому что красоту этого места было трудно описать. В свое время Мастер нанимал работников, чтобы благоустроить уединенный берег, поскольку другие коттеджи находились слишком далеко для того, чтобы их поселенцы приходили сюда. В основном домики теснились на противоположном берегу и выглядели отсюда как игрушечные. Так что Мастер оказался практически единовластным пользователем этой части озера. Именно поэтому он не скупился и вкладывал силы и средства, чтобы расчищать берег весной, завозил камазы нового песка для мини-пляжа, привлекал работников для выравнивания прибрежного дна.

Когда мы уже шли обратно, Антон с Женькой сильно отстали. Держа Сашу за руку, я оглянулся на них, но сразу поспешил к усадьбе вслед за деканшей, Мастером и Нимболом. Один Гермес некоторое время метался между нашими двумя разделившимися группами и даже минут пять сидел на тропинке, поскуливая и ожидая незадачливую парочку. Но потом видно решил, что не обязан, и резво помчался за нами.

***41

Через полчаса в усадьбу вернулась Женька. Собрала вещи и включила прогреваться двигатель своей мазды.

– Ты уезжаешь? Скоро стемнеет! – подошел я к ней и тут же заметил, что Саша смотрит на нас в окно апартаментов, в которые я чуть не силой загнал ее, чтобы она отдохнула.

– Передай мою благодарность хозяину, но я не могу здесь больше оставаться, – ответила Женька.

– Да что ж такое? Женя, давай ты успокоишься. Не нужно поступать сгоряча.

– Леон, для меня это серьезно. Мне не 17 лет и даже не 25. Прошу, не удерживай меня, я поеду, пока совсем не стемнело. По грунтовке хотя бы засветло выберусь.

Я видел, что она не отступит, поэтому пошел открывать ворота. А потом увидел Антоху. Он стоял поодаль за забором, прячась за пышным кустом сирени, и смотрел, как мазда покидает усадьбу.

Никто не удивился отъезду Женьки, Мастер колдовал у мангала, ему помогал Нимбл, а деканша суетилась у плиты в доме. Саше я строго наказал отдыхать в тепле перед телевизором, а сам решил пройтись с другом, который был крайне удручен.

– Что случилось? – спросил я Антоху.

– Ты помнишь Новый год пять лет назад? Ты тогда на последние свои каникулы перед выпуском из универа приехал, и мы закатили настоящий праздник.

– Конечно, помню. Под караоке орали и веселились как шальные. Человек 20 нас было тогда.

– Она мне сегодня знаешь, что заявила? Такое вот: ты еще лет пять подожди удобного случая, самое то будет.

– А при чем здесь тот Новый год?

– Мы танцевали с ней.

– И что? Мы же пьяные были и все вперемежку друг с другом танцевали и обнимались по-дружески.

– Вот именно, пьяные и по-дружески… Только я ее по пьяне тогда совсем не по-дружески целовал.

– Больше ничего?

– Ничего. Потом разъехались и с тех пор не виделись. Ты с ней изредка, но продолжал общаться, а я хотел позвонить, но не знал, что говорить. Да и она тогда просто погрязла в своей журналистской сфере. И у меня после назначения на должность начальника отдела была слишком напряженная трудовая деятельность. К тому же, сексуальная жизнь завертелась… И вот через пять лет мы с ней случайно встретились в баре и напились. Что было после, ты знаешь.

– Хочешь сказать, она имела ввиду тот Новый год?

– Ладно, Лёка, поехал я тоже.

– Так она ж тебя на порог не пустит!

– Кто ее спрашивать-то будет? Я когда после выставки ее аппаратуру относил, она мне сама сообщила код подъезда и пароль на цифровом замке своей квартиры.

– Она ж полицию может вызвать, если просто вломишься к ней.

– Пусть, мать ее, вызывает!

Когда он выруливал за ворота, я крикнул ему:

– Обязательно позвони, как доберешься! А то переживать буду. И держи себя в руках, зверюга!

Понедельник6

Поздно ночью Антоха прислал смс, что уже добрался до Питера, правда, больше никаких известий от него не было. Женька сообщила мне о своем приезде домой лишь на полчаса раньше него. Чем там у них все завершилось, я пока не знал.

День начинался солнечный, Мастер предложил съездить за грибами в одно местечко, где он часто находил боровики. Мы воодушевились этой идеей и начали собираться. Больше всех радовались Саша с Гермесом. Нимбл как обычно проверил свой саквояж и особо походную аптечку, с которой не расставался на выездах и которую теперь пополнил шприцами и Сашиными ампулами. Он не хуже меня научился видеть малейшие приметы ее беспокойства.

Перед самым нашим выездом мне вдруг позвонил секретарь Сашиной матери:

– Здравствуйте! Мадам просила выразить вам искреннюю благодарность.

– За что? – удивился я.

– Ваша команда оперативно восстановила почти все логистические цепочки холдинга. Работали явно профессионалы высокого уровня. Мадам впечатлена. Шестеро начальников отделов уличены в саботаже, их уже уволили. Мадам просила узнать, какую сумму ей следует перевести вам за работу логистов.

– Вы застигли меня врасплох. Вероятно, команду прислал мой отец. Я все уточню и сообщу вам.

Какое-то время я сидел несколько ошарашенный. Саша и Нимбл уже пошли к машине, а я все никак не мог собраться с мыслями. Отец все-таки сумел удивить меня.

Наш поход за грибами удался на славу. Все искренне радовались, особенно Саша, ее голос и звонкий смех слышались то тут, то там. Итогом всего у нас с нею оказалась самая наполненная корзина. Кроме грибов Мастер показал нам небольшой сосновый бор, который полукружием обрамлял смешанный лес. Дышалось там фантастически легко, а при взгляде вверх, к самым верхушкам крон, создавался удивительный эффект полёта. Однако в конце нашей прогулки я заметил, что Саше стало трудновато идти, хотя на пути не было даже малейших пригорков. Она старалась не подавать виду, но на ее висках появилась испарина, да и дышала она чаще обычного. Нимбл шепнул мне, что готов донести ее до машины на закорках. Я хотел сделать это сам, но он настоял на своем. Саша нехотя согласилась, и то потому только, что реально утомилась. Это было странно, ведь в усадьбе она могла часами работать в конюшне или готовить вместе с Мастером еду. Меня охватила тревога, я вспомнил, что у нее приближались критические дни, чего я панически боялся из-за прошлого кровотечения.

В машине Саша совсем сникла. Она была очень бледна, и Нимбл на всякий случай нашел в своей аптечке все необходимое для инъекции. Однако мы не знали, что именно способно сейчас помочь, ведь в данный момент у Саши не было кровотечения, так же как и нервного напряжения. Она просто сильно утомилась, словно выполнила непомерно трудную работу.

– Ты все-таки напридумывала себе черт знает что, – не выдержал я, внимательно глядя на нее, – Неужели ты сама не видела, что Женьке совершенно не до меня? А мне вообще никто кроме тебя не нужен!

Саша, сидевшая на заднем сиденье, отвернулась к окну, а Нимбл, который вел машину, тихо сказал мне:

– Леон, не нужно на нее нападать, ей и так не сладко.

– Но ведь она с потолка все взяла и накрутила себе на мозги свою глупейшую беспочвенную ревность! Как мне убедить ее?! Ты ведь изучал психологию, может, скажешь, что мне делать?

Нимбл усмехнулся:

– Конечно, изучал. Только за жизнь прекрасно усвоил, что в отношении женщин эти знания часто бесполезны. Она просто боится тебя потерять, не ругай ее.

– Ну вот, плачет. Тормозни, я пересяду к ней.

Саша пыталась сдерживаться, но слезы сами текли по ее щекам. Я не стал пристегиваться, чтобы обнимать ее:

– Ты не должна во мне сомневаться. Мы ведь уже договаривались с тобой верить друг другу, несмотря ни на что.

– Я верю тебе больше, чем самой себе. И это вовсе не ревность, а страх. Ты ведь будешь очень расстраиваться и переживать о том, что она так любит тебя, она же твой друг. И тогда, в туалете, я вовсе не ту девушку испугалась, а то, что Женя для тебя на все готова.

– Вот как? – крайне удивился я, – Ну, тогда тебе нечего бояться. Она уже давно влюблена в этого недогадливого болвана Антоху. Он еще пять лет назад по-пьяне целовался с ней на нашей вечеринке в Новый год и напрочь об этом забыл. Какая женщина простила бы кретина, который после страстных поцелуев не нашел ее на утро, чтобы предложить серьезно встречаться. Этот придурок ей даже не позвонил потом ни разу за все эти годы. Только случайно в баре встретил недавно и напился с ней как старый друг. И тут его торкнуло и дошло как до жирафа. Надеюсь, вчера он вломился к ней домой и все сделал, как нужно.

– Вломился?

– Помнишь, на выставке он помогал ей и таскал ее аппаратуру. Она сама ему коды сообщила, чтобы он отвез баулы ей домой.

***42

Вечером я все-таки позвонил отцу:

– Спасибо, что выполнил мою просьбу. Сашина мать очень благодарна и спрашивает, сколько она должна перевести тебе за эту помощь.

Отец помолчал, а потом сказал:

– Она же теперь вроде как родственница. Как это называется, сватья? Могу ли я брать деньги, тем более, что она была в критической ситуации.

– Удивляешь меня. Ты же ее в глаза ни разу не видел.

– Видел, правда, со стороны. В офис холдинга не заходил, но дождался ее приезда. Твоя жена совсем на нее не похожа.

– Мою жену зовут Саша.

– Прости, я исправлюсь. Не злись. Как ее здоровье?

– Мы отдыхаем в усадьбе у друга. Саша немного приболела. Ты сейчас с мамой живешь?

– Да. Моя домработница наконец-то прислала фото, где ее подруга забирает орхидеи себе. Так что… Отвык я от нашей квартиры, кое-что решил поменять, ремонт затеял.

– И что мама?

– Как и следовало ожидать – вечно меня критикует. Но я и этому рад.

Он помолчал, но потом сказал:

– Кое-кто тут настойчиво выяснял стоимость здания, в котором находится твой офис и вел переговоры о его покупке. Я дал задание разузнать среди риэлторов, кто заказчик.

– Не трать напрасно время. Это знакомый по просьбе Егора.

– Вот как?!

– Егор нашел средства и уже купил, но не все здание, а лишь помещение, где находится моя фирма, чтобы я больше не платил аренду. Сказал, что это подарок нам с Сашей в связи с регистрацией брака.

– Не думал, что вы с ним настолько дружны.

– Мы братья.

– Всего лишь двоюродные, да еще с приличной разницей в возрасте.

Отца, конечно, задело известие о решении Егора. Я постарался смягчить тон и еще раз поблагодарил его за помощь с холдингом:

– Прости, мне нужно вернуться к Саше.

– Но с ней точно ничего серьезного?

– Не знаю. Я просто должен быть рядом.

– Ты хоть в курсе, что у женщин часто бывают ежемесячные недомогания?

– Ты меня недорослем что ли считаешь? Прошлый раз у Саши было сильное кровотечение, ее даже на скорой увезли.

– Вот как?… Понятно.

Чувствовалось, что отец все-таки не смог до конца принять Сашу. Именно поэтому у меня не возникало к нему теплых чувств, впрочем, как и раньше, когда я защищал от него мать. Иногда я думал, что он все-таки любит маму, однако не до конца понимал его любовь к ней. Ведь он в глубине души так и не смирился с ее увлеченностью наукой. Но мама приняла его, значит, любила. Или это многолетняя привычка? А может, страх одиночества? Хотя она вроде бы нисколько не тяготилась его отсутствием после развода, напротив, даже похорошела и была полна энтузиазма.

Саша уснула, и я решил пройтись по вечерней дороге к озеру. Нимбл остался возле апартаментов, ни на шаг не отходя, так же, как и Гермес, который лег у входа в комнату, где спала Саша. Деканшу он так не жаловал, впрочем, как и она его. Наверняка ревновал Мастера к ней.

Когда мне приходилось какое-то время обходиться без Саши, чтобы она отдохнула или занялась чем-то увлекающим ее, мысли, даже незначительные, то и дело мучили меня настолько, что мышцы мои то и дело напрягались. Это раньше я не чувствовал сколько-нибудь значимого физического дискомфорта даже от неприятностей. Сейчас же мое состояние напрямую зависело от того, как надолго я лишен Сашиных прикосновений. Любой, даже краткосрочный разрыв с ней словно обнажал мои нервы, которые начинали реагировать на внешние и внутренние раздражители с удвоенной и утроенной силой. Вчера, общаясь с Женькой и Антоном, я вникал в их переживания как-то поверхностно, совсем не так, как бывало раньше. Думаю, они прекрасно чувствовали некоторую мою отстраненность от каждого из них и погруженность в собственную жизнь.

– Ты ей только что нос не утираешь, как трехлетней, – смеясь, после обеда заметил мне Антон.

– И что? Не могу по-другому, – огрызнулся я.

– Чего злишься? Я же просто шучу. Немного ревную, раньше так ты только обо мне заботился.

– Когда это я тебе нос утирал?

– Ну, не нос, это я образно. Однако нашему бромансу пришел естественный конец. Но я искренне рад за тебя. Завидую вашей любви.

Вторник6

Всю ночь я то и дело просыпался, чтобы проверить, как себя чувствует Саша. Но она, слава богу, спала. Правда, лицо ее явно осунулось, и это меня очень беспокоило. Я даже заглядывал к ней под одеяло, боясь обнаружить кровь на простыне, но пока все было нормально. Когда она проснулась, я уже минимум час бодрствовал. Нимбл приготовил куриный бульон с лапшой и принес к нам в апартаменты. Саша удивилась, но бульон съела. Когда она все-таки встала с постели, было очень заметно, как резко она ослабела.

– Сегодня не будем пешком гулять. Никаких лошадок и игр с Гермесом, – сказал я ей, закутал в плед и разрешил только сидеть на скамейке-качалке. Гермес все понял и лег недалеко, чтобы видеть Сашу.

– Может быть нужна помощь? – спросил подошедший Мастер, но я сказал, что пока Саше просто требуется отдых. Мне очень хотелось отвезти ее к врачам, чтобы они сказали, в чем причина такого ее состояния. Однако к нам подошла деканша и после нескольких вопросов, которые она задала Саше, сказала мне:

– Не волнуйся, Леон. У молодых женщин перед критическими днями бывают приступы сильной слабости. Это нормально, ничего страшного. Просто падение уровня одних гормонов и возрастание других. У Саши совсем нет защитной жировой прослойки под кожей, которая могла бы компенсировать такие перепады в ее состояниях. Со временем это пройдет, ей просто нужно хорошо питаться. Я видела, как мало она ест. Цыпленок больше съедает.

Это меня несколько успокоило. Хотя заставить Сашу хорошо питаться было трудновато, что я отлично осознавал. Но деканша посоветовала специальные витамины для женщин, а также рекомендовала следить, чтобы Саша обязательно съедала хотя бы небольшой кусочек красного мяса в день.

После обеда Мастер куда-то уехал и вернулся через 2 часа не один. Он привез своего знакомого доктора, у которого с собой была мини-лаборатория для анализа крови и многое другое из набора скорой помощи. Врач уединился с Сашей, довольно-таки долго беседовал с ней и брал пробы крови. Все это время я не находил себе места. Саша между тем снова уснула, так что я ждал, что скажет доктор.

– Показатели крови у вашей супруги абсолютно в норме, нет даже небольшой анемии, что бывает частенько у молодых девушек от всяких диет, – сказал мне наконец-то врач, – Могу предположить только психологические проблемы, какие-то переживания, стресс. Накануне месячных такие моменты могут сильно усугубляться, поскольку женщины, даже вполне здоровые и сильные, в этот период становятся эмоционально нестабильными. Легче тем из них, кто выплескивает свои эмоции на окружающих, намного труднее сдержанным натурам. Они более подвержены всякого рода временным проявлениям расстройства здоровья. В прежние времена барышни вообще то и дело в обмороки падали, это было почти в порядке вещей.

Он дал мне список витаминов и других препаратов для Саши и сказал, что пока в такие периоды ее следует максимально ограждать от различных неблагоприятных воздействий в психологическом плане. Когда я показал ему швейцарские капсулы, которые дала мне Сашина мать, он покачал головой:

– Эти капсулы лишь для экстренного снятия панических атак. Но к сожалению, никакие успокоительные не способны изменить ход негативных мыслей человека. В этом помогут лишь близкое доверительное общение и убеждение. Разговаривайте с ней побольше, вызывайте на откровенность, чтобы она не держала все в себе. Насколько я уже понял, она слишком скрытная натура, но у нее это не врожденное качество, а многолетняя выработанная привычка. Думаю, все ее проблемы именно от этого.

***43

Уже к вечеру Саша немного ожила, и мы с ней даже пошли прогуляться к озеру. Гермес увязался за нами и все огрызался на шедшего немного в отдалении Нимбола. Вообще-то они относились друг к другу вполне спокойно, однако Сашу Гермес пытался охранять даже от него. Только я был вне подозрений у верного пса.

От Антона не было никаких известий, он даже на мои смс пока не отвечал. В иное время я бы переживал за друга, но сейчас что-то подсказывало мне – у него все в порядке.

Нас окружал осенний лес, казалось, что все замерло в каком-то ожидании. Это должно было бы навевать легкую грусть, но Саша, напротив, веселилась и беспрестанно обращала мое внимание на яркий окрас листьев встречающихся нам рябин и осин. И действительно, хотя все они были уже красными, оттенки листвы очень разнились, каждое дерево имело свой особый цвет – от ярко алого, до нежно розового.

– Мне везде с тобой хорошо, – крикнула она, взбежав на небольшой пригорок, усыпанный брусникой.

– Ты устанешь, – забеспокоился я, но она лишь весело крикнула, – Не бойся, я уже почти в норме. И теперь меня ничто не выбьет из колеи.

– Откуда такая уверенность? – спросил я.

– Не знаю, просто чувствую. Я словно преодолела какой-то порог.

– Слава богу, все мнимые соперницы разбежались, – усмехнулся я.

– Никакие не мнимые, а вполне реальные. Но я больше их не боюсь.

Интересно, какие умозаключения привели ее к этому, если даже все мои уверения не могли справиться? Она резвилась как ребенок и весело смеялась, убегая от Гермеса, который радостно лаял и прыгал, пытаясь лизнуть ее в лицо, и на сердце у меня впервые за долгое время было легко. Однако теперь я размышлял, откуда у Саши такой оптимизм после ревнивых вспышек, которые почти лишили ее сил. При взгляде на нее мне приходили всякие мысли, но одна все-таки довлела над другими. Я боялся поверить этой мысли и отгонял ее. Мне хотелось думать, что все у нас как обычно, поэтому посмотрел на Нимбола, как бы прося совета, и он кивнул мне, словно прочитал мои мысли.

Среда6.

Ближе к обеду среды я все-таки решил позвонить Антохе. У него как раз был перерыв, так что я совсем не отвлек его от работы.

– Почему не звонишь? Знаешь ведь, что я переживаю за вас обоих с Женькой, – сказал я ему.

– Да все нормально. Хотя и в процессе, – ответил он, но я уловил в его голосе какую-то неуверенность.

– Не хочешь поделиться? Если что, подожду.

– Да нет… Приехал я к ней тогда, пообщались. Вроде бы все вопросы разрешили.

– Что именно? Чего ты опять резину тянешь?

– Ну… я посыпал голову пеплом, упал в ноги, чтобы простила. Она вроде бы приняла это, мы выпили с ней и даже переспали. Но утром… снова была как чужая. И только сегодня я чуть не силой затолкал ее к себе в дастер и повез в загс, заявление подавать.

– Подали?

– Да. Но ведь месяц ждать! Сбежит сто раз, вот чего я боюсь.

– У меня знакомая есть, можно договориться на ускоренную регистрацию.

– Женька не согласится. Боюсь даже заикаться о таком. Когда говорили тогда ночью с ней пьяные, она перечислила условия – поверю, сказала, если каждый день будешь приходить и выполнять все мои просьбы.

– Ты? Разве такое возможно? – усмехнулся я.

– Смешно тебе? А я два дня мотался сначала по магазинам и по ее списку все покупал, а потом убирался в ее квартире как последний, потому что, видите ли, в обед к ней, оказывается, иногда приходят собратья журналисты и оставляют после себя гору мусора и пивных банок. Потом готовил ужин и ждал ее. Вчера, к примеру, до часу ночи. Пришла и замертво упала спать. Раздевать пришлось как бревно бесчувственное, так устала.

– Ясно, проверяет, выдержишь ты такую жизнь или нет.

– Я-то выдержу. А вот она выполнит ли свое обещание, неизвестно.

– Но она хотя бы ужины твои ест?

– Ела, еще как! И завтрак утром умяла за милую душу.

– Ну, значит, все в порядке. Насколько я знаю Жеку, еда для нее очень важный тест. Не с каждым она за стол сядет, а если даже твою стряпню лопает, значит, все тип-топ.

– Уверен?

– На все сто.

– А твоя-то что?

– Ревнует.

– Тебя?! Самого верного из мужей?! Мать же их ети, этих баб, вот что у них в головах, скажи мне на милость?

После разговора с Антохой я решил позвонить Женьке.

– Привет, беглянка! С Антоном я поговорил. Что ты сама-то решила?

– А ты как думаешь, если он теперь у меня третий день домохозяином работает и еду мне готовит? Между прочим, ничего так себе готовит, вполне съедобно.

– Ну так что, выйдешь за него?

– Куда ж я денусь. Я этого придурка пять лет ждала.

Я обернулся и увидел, что Саша стоит недалеко. Наверняка она слышала наш разговор, поскольку я говорил с Женькой, включив громкую связь, не люблю прикладывать смартфон к уху.

– Ты все поняла? У твоей ревности нет никаких оснований, – подошел я к Саше. Она улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы сказать мне что-то на ухо, но потом вытащила какую-то тонкую полоску то ли картона, то ли пластика, из кармана и протянула мне. В недоумении я взял ее и тут же понял, что это тест на беременность.

– Положительный? Каким образом? Мы же были осторожны.

– Помнишь, в начале месяца ты забыл кое-что надеть?

– Да… крышу сносило, так тебя хотел. Но, это же опасно для тебя! Твои панические атаки…

– Я уверена, их больше не будет. И никаких нервных срывов тоже. Теперь я ничего не боюсь! Леон, что с тобой? Это слезы?

– Какие еще слезы?! В глаз что-то попало, – засмеялся я и, схватив, закружил ее.

– Так ты не против?

– С ума сошла? Как я могу быть против?

Раньше я никогда не думал о том, чтобы с кем-то жить, но встретив Сашу, тут же женился. Тем более я никогда раньше не думал о детях, а теперь понял, что всегда их хотел.

***

© Copyright: Марк Шувалов,

август 2022г.