Текст книги "Голод"

Но он никак не справится с ними всеми, если монстры нападут. Никак. Он сможет убить нескольких, если они, конечно, способны гореть. Но разве можно сжечь существо из магмы?

Шаг за шагом, Сэм и Астрид уже наполовину спустились по лестнице. Десять футов. Пятнадцать. Монстрам придётся идти за ними вниз по коридору. Это давало Сэму преимущество, которым он собирался воспользоваться. Пит был вне линии огня.

– Позови его ещё раз. Только громче.

– Он не всегда отвечает.

– Попробуй.

– Пит, – крикнула Астрид, страх придал громкости её голосу. – Пити, проснись! Вставай, вставай!

Сквозь дверной проём Сэм видел, как летающие существа, все те, у кого и так не было крыльев, вдруг камнем упали на пол. Половицы дрогнули под их общим весом.

Первой оказалась шестикрылая тварь. Стремительно, как стрекоза, она полетела прямиком на Астрид.

Обжигающие бело-зелёные лучи вырвались из ладоней Сэма. Крылатое создание вспыхнуло. Но оно уже успело сильно разогнаться.

Сэм пригнулся, протянул руку и потянул Астрид вниз, но оказалось, что она уже прильнула к полу. Горящий труп с тлеющими, словно сухие листья, крыльями пролетел над их головами.

В коридоре показалась Мэри Террафино.

– Что тут происходит?

– Мэри! Назад! Назад, назад, назад! – заорал Сэм.

Мэри отпрыгнула назад в свою комнату, и в этот же миг горчичная безглазая собака с антеннами бросилась вперёд, скребя когтями по дощатому полу.

Из её головы торчали две трубки. Сэм был уверен, что ещё несколько секунд назад их там не было.

Что-то бледно-голубое вылетело из этих трубок. Слизь покрыла одну руку Сэма, густая, как овсянка, и липкая, словно каучуковый клей.

Сэм снова выстрелил, другой рукой. Тварь загорелась, медленно, но не остановилась.

И теперь все кошмары ринулись в дверь, пытаясь пробиться в коридор, только и поджидая шанса атаковать, а потом…

Потом они исчезли.

Просто испарились.

Все, кроме всё ещё тлеющих останков шестикрылого жука и псины, стреляющей слизью. Астрид бросилась в комнату Малыша Пита. Сэм отставал лишь на шаг. Малыш Пит сидел в кровати, открыв глаза, глядя в пустоту.

Астрид подбежала к кровати и обняла брата.

– Ох, Пити, Пити, – плакала она.

Сэм стремительно подошёл к окну. Занавеска, которая прежде плавилась, теперь горела. Он сорвал её, бросил на пол и стал сбивать пламя ногами, но в процессе уронил полку с матрёшками. Большая матрёшка открылась. Та кукла, что была в ней, покатилась прямо в огонь.

Сэм всё это затоптал.

– У тебя есть огнетушитель? – спросил он. Попытался оттереть липкую субстанцию с руки, но не особо в этом преуспел. – Просто ради безопасности, нам бы следовало…

Но потом в окне он увидел кое-что не менее жуткое, чем монстры. На другой стороне улицы стояла девочка. Она смотрела на него.

У неё были огромные тёмные глаза и очень густые волосы, собранные сзади в конский хвост.

Девочка из его сна.

Сэм выскочил из комнаты, скатился по ступенькам и выбежал на улицу.

Девочки нигде не было.

Сэм вернулся в дом и столкнулся с перепуганной Мэри и Астрид, которая, к его изумлению, делала заметки на листе бумаги, не выпуская брата из объятий.

– Что за… – начал Сэм.

– Они адаптировались, Сэм, – нетерпеливо перебила его Астрид. – Ты видел? Они менялись у нас на глазах. Изменяли свой физический облик. Эволюционировали.

Она царапала что-то на бумаге, утирала слёзы и продолжала писать.

– Что тут творится? – спросила Мэри Террафино виноватым, неуверенным шёпотом, словно лезла не в своё дело.

Сэм повернулся к ней.

– Мэри. Никому об этом не рассказывай.

– Это ведь он, да? – спросила Мэри, глядя на Малыша Пита, который зевал, вот-вот готовый снова уснуть. – Что-то с ним не так.

– С ним много что не так, Мэри, – устало признался Сэм. – Но это должно остаться между нами. Я надеюсь, что могу доверять тебе.

Мэри кивнула. Казалось, она разрывается между тем, чтобы остаться и обсудить всё это или же вернуться в свою комнату, где всё относительно просто и понятно. Победило благоразумие.

– Так быть не должно, – прошептала Астрид, укладывая брата на подушку.

– Думаешь? – резко сказал Сэм.

Астрид погладила лобик Малыша Пита.

– Пити, нельзя так больше делать. Ты мог сделать кому-нибудь больно. Ты мог сделать больно мне. А кто тогда станет о тебе заботиться?

– Да, больше никаких монстров, Пити, – сказал Сэм.

– Больше никаких монстров, – эхом отозвалась Астрид.

Малыш Пит закрыл глазки.

– Больше никаких монстров, – сказал Малыш Пит, широко зевнув. – Я сделал так, чтобы они молчали, – добавил он.

– Чтобы кто молчал? – спросил Сэм.

– Пити. О ком ты? – умоляюще спросила Астрид. – Кто? Кто это был? Что они хотели сказать?

– Голод, – сказал Малыш Пит. – Голод во мраке.

– И что это значит? – не отступала Астрид.

Но Малыш Пит уже спал.

Глава 14
36 часов, 47 минут

– С ТЕХ ПОР ОНА такая. – Клоп – видимый Клоп, – махнул рукой в сторону Орсе, которая сидела, сгорбившись и сведя колени вместе, на ступенях у входа в «Академию Коутс».

Кейн смотрел на неё не просто с праздным интересом. Он прикоснулся к затылку девочки и заметил, как та вздрогнула.

– Она была там. Явно, – сказал Кейн.

Диана зевнула. На ней всё ещё была шёлковая пижама, а поверх – халат, словно она замёрзла. В УРОДЗ никогда не было особенно холодно.

Клоп раскачивался вперёд и назад, едва не засыпая.

– Что случилось, когда она начала вырубаться? – спросил Кейн Клопа.

– Что? – Клоп вскинул голову, просыпаясь. – Она была в одном из снов Сэма. Что-то про банки с едой. А потом вдруг в одном из окон началось что-то типа жуткого светового шоу, и Орсе стала будто наркоманка.

– Что ты вообще знаешь о наркотиках? – спросила Диана.

Клоп пожал плечами.

– Джо-младший, мой брат. Он частенько бывал под кайфом.

Кейн опустился на колени перед Орсе. Осторожно приподнял её голову.

– Возвращайся, – сказал он.

Ответа не последовало. Тогда Кейн дал ей пощёчину, сильную, но не жестокую. На щеке девочки остался розовый след от ладони.

Орсе моргнула. Она была похожа на человека, который проснулся слишком рано.

– Прости, – сказал Кейн. Он сидел совсем рядом с ней. Достаточно близко, чтобы чувствовать её дыхание. Достаточно близко, чтобы слышать, как стучит её сердце – словно у загнанного кролика. – Я должен знать, что ты видела.

Уголок рта девушки опустился, как в криво нарисованном мультфильме, изображая не то страх, не то грусть, не то что-то ещё.

– Давай, – ласково упрашивал её Кейн. – Что бы там ни были за сны, мне снились куда хуже. Вещи настолько ужасные, что ты вряд ли хотела бы об этом знать.

– Вовсе не ужасные, – едва слышно отозвалась Орсе. – Просто… всепоглощающие. Мне хотелось больше.

Кейн слегка отпрянул от неё.

– Тогда почему ты слетела с катушек?

– В его снах… в его снах мир… Всё такое… – она развела руками, показывая, что не в силах дать определение.

– Ты о снах Сэма? – требовательно спросил Кейн, наполовину скептически, наполовину со злостью.

Орсе строго на него посмотрела.

– Нет. Нет, не Сэма. Во снах Сэма всё просто. В них нет никакой магии.

– Тогда расскажи мне о них. Выполняй то, за чем я тебя туда отправлял.

Орсе пожала плечами.

– Он… не знаю. Вроде как обеспокоен. Не может собраться с мыслями, – сказала она снисходительно. – Думает, что облажался, и просто хочет от всего этого отстраниться. И, конечно, много думает о еде.

– Бедный мальчик, – сказала Диана. – Вся эта власть. Вся эта ответственность. Хнык-хнык.

Кейн рассмеялся.

– Похоже, Сэм не так себе представлял, каково это – быть главным.

– Думаю, он прекрасно себе это представлял, – возразила Диана. – Я вообще считаю, что Сэм не хотел всего этого. По-моему, он просто хотел, чтобы его оставили в покое. – Последнее предложение она произнесла с особым ударением.

– Я не оставляю в покое тех, кто путается у меня под ногами, – сказал Кейн. – Полезная информация, Диана.

Он встал.

– Итак. Сэму становится страшно. Но боится он не меня. Отлично. Он беспокоится о своей жалкой должности мэра города неудачников. Тоже отлично. – Кейн постучал пальцами по голове Орсе. – Эй. Во сне Сэма было что-нибудь об электростанции?

Орсе покачала головой. Она снова отключилась: погрузилась в некое подобие зомби-транса, заново переживая странные галлюцинации – не то свои, не то чужие.

Кейн хлопнул в ладоши.

– Отлично. Сэм не переживает об АЭС. «Вражеский взор, – сказал он пафосно, – обращён вовнутрь, а не наружу». Фактически мы можем нанести удар в любой момент. Но.

Он многозначительно посмотрел на Диану.

– Я его верну, – сказала она.

– Я не могу сделать этого без Джека, Диана.

– Я его верну, – повторила она.

– Тебе нужен Джек? «Я его приведу», – сказал Дрейк.

Кейн сказал:

– Ты думаешь о старом Джеке, Дрейк. Ты забыл, что у Джека теперь появилась сила.

– Плевать мне на его силы, – огрызнулся Дрейк.

– Диана приведёт его ко мне, – сказал Кейн. – А потом мы вырубим им электричество и накормим… – он резко осёкся. Моргнул в замешательстве.

– Накормим? – эхом переспросил Дрейк, не понимая, о чём речь.

Кейн его почти не слышал. Его мозг словно дал осечку, пропустил ступеньку, будто на DVD-диске оказалась царапина, и картинка на экране пошла пикселями, прежде чем возобновиться. Знакомые места «Академии Коутс» проплыли у него перед глазами.

Накормим?

Что он имел в виду?

Кого он имел в виду?

– Вы все свободны, – сказал Кейн отстранённо.

Никто не двинулся с места, и он выразился яснее:

– Уходите. Уходите и оставьте меня одного!

Затем добавил, глядя на Орсе:

– А ты останься.

Когда Диана с Дрейком ушли, Кейн опять присел возле Орсе.

– Ты его видела, да? Ты чувствовала, что он там. Он коснулся твоего разума. Я уверен.

Орсе не стала отрицать. Она бесстрашно посмотрела ему в глаза.

– Он был во сне маленького мальчика.

– Маленького мальчика? – Кейн нахмурился. – Малыша Пита? Ты говоришь о нём?

– Ему был нужен этот мальчик. Тёмное существо, Геяфаг, он… – Орсе подбирала слово, а когда нашла, сама удивилась. – Он учился.

– Учился? – Кейн крепко схватил её за руку, словно пытаясь выжать из неё больше информации. Она вздрогнула. – Чему учился?

– Создавать, – сказала Орсе.

Кейн уставился на неё. Он должен спросить. Должен спросить, о чём она говорит. Что Мрак хочет создать? Что он может почерпнуть из разума пятилетнего аутиста?

– Иди в дом, – прошептал Кейн. Он отпустил её руку. – Иди!

Оставшись один, он копался в своих мыслях, в воспоминаниях. Всматривался в деревья на границе кампуса, словно объяснение могло скрываться там, среди ранних утренних теней.

А потом мы вырубим им электричество и накормим…

Это не оговорка. Это не просто… слово. В нём скрывалась определённая мысль, что-то значимое. Что-то, что он должен был сделать.

Голод во мраке.

У Кейна возникло чувство, словно его мозг сдавило верёвкой. Кто-то невидимый накинул её, кто-то, стоящий глубоко в тени. Верёвка исчезала в пустоте и неизвестности, но один конец крепко обвивал его мозг.

А где-то там Мрак держал другой конец. И дёргал за него, когда ему хотелось.

Словно Кейн был рыбой на крючке.

Он взобрался на ступеньку. Гранит оказался холодным. Было странно и нелепо сидеть здесь, согнувшись почти пополам, пока над бровями собирались бисеринки пота.

Кейн по-прежнему висел на крючке. А Мрак играл с ним, то ослабляя леску, заставляя думать, будто он свободен, то резко её натягивая, чтобы убедиться, что крюк сидит крепко, и напомнить о себе.

Мрак играет с ним.

На Кейна нахлынули почти забытые воспоминания. Он увидел «отца», тот сидел в шезлонге на веранде и обрабатывал свою коричневую кожаную куртку солевым спреем; в руках он держал длинный гибкий прут и водил им туда-сюда, как пилой.

Кейн в тот день единственный раз пошёл на рыбалку со своим «отцом». Это не было приключением в стиле Тома Сойера и Гека Финна. Отец Кейна – человек, которого он с детства называл отцом, – был не тем, с кем хочется делить эти сокровенные моменты: черви, вёдра и бамбуковые удочки.

Они тогда ездили в Мексику. «Мать» Кейна осталась в Канкуне, чтобы пройтись по магазинам, а Кейна наградили высочайшей привилегией: позволили сопровождать отца в деловой встрече, замаскированной под рыбалку отца с сыном.

Кейн со своим отцом, парень по имени Паоло со своим, девочка по имени… нет, её имени он не мог вспомнить. Трое отцов решали рабочие дела и ловили меч-рыбу на борту семидесятифутового моторного катера.

Та девочка, как же её звали?

О боже, её звали Диана. Не эта Диана, конечно же, другая девочка, не очень привлекательная, рыжеволосая, лупоглазая – совсем другая.

Диана отвела их, Кейна с Паоло, вниз, в тесный закуток на носу катера, где хранились якоря, верёвки и тому подобное. Там она достала косяк, маленькую, туго скрученную сигарету с марихуаной.

Паоло, итальянский мальчик на пару лет старше Кейна, пожал плечами и сказал: «Нет проблем», – козырнул своим американским сленгом. Кейну показалось, будто он в ловушке. Вынужден быть на судне. Вынужден быть в компании двоих детей. Вынужден накуриться.

Вынужден.

Это чувство Кейн не назвал бы своим любимым.

И вот он сидел там, в тесном тёмном пространстве, затягивался косяком и мечтал оказаться где-нибудь в другом месте.

Паоло попытался подцепить эту девчонку, Диану додиановских времён. Но она отвергла его, и вскоре Паоло ушёл на поиски еды. Девочка же пододвинулась ближе к Кейну и ясно дала понять, что не прочь воспользоваться уединением и наркотическим опьянением по полной.

Кейн решительно отказался, но она сказала:

– Ох, ты что, слишком крут для этого, да? Считаешь, что я тебе не ровня?

– Твои слова, не мои.

– Да ну? А знаешь, что? Твоему папаше позарез нужен мой. А что, если я поднимусь на палубу и скажу папе, будто ты заставил меня накуриться? Я это сделаю, и тогда знаешь, что будет? Твой папаша не заключит сделку, а виноват будешь ты.

В её глазах сиял триумф. Она поймала его. Подцепила на крючок, прямо как те громко смеющиеся мужчины наверху со своей дурацкой рыбой.

Она в этом не сомневалась, та Диана.

Но Кейн только рассмеялся.

– Вперёд.

– Я так и сделаю, – грозила она.

– Отлично. Иди.

В тот день он открыл для себя одну правду: ты не можешь быть загнан в капкан другим человеком, загнать тебя туда может только твой собственный страх. Отринь страх – и победишь.

В тот день, на катере, Кейн боялся меньше, чем та девочка. И он интуитивно знал, что преимущество на его стороне.

Отринь страх – и победишь.

Проблема была в том, что теперь Кейн испытывал настоящий, глубокий страх перед тем существом из шахты. Страх пробирал его до костей. Страх достигал всех мельчайших, даже самых потаённых уголков его сознания.

Мрака было нельзя обмануть. Мрак знал, что он боится.

Разум и тело Кейна прочно стягивала верёвка. Другой конец верёвки держало тёмное создание из шахты. Кейн представил, как перерезает эту верёвку, берёт топор, заносит над головой и изо всех сил опускает вниз…

Без страха и пощады. Как с Дианой.

С обеими Дианами.

– Я должен, – прошептал он сам себе.

– Должен обрубить её, – сказал он.

– Может, я так и сделаю, – пробормотал он.

Но Кейн сильно сомневался, что у него получится.

* * *

– Он хочет кушать, – сказал Малыш Пит.

– Правильно говорить: «Я хочу кушать», – машинально поправила его Астрид. Словно главной проблемой Малыша Пита была грамматика.

Она сидела в кабинете Сэма в здании городской администрации. Люди приходили и уходили. Дети с просьбами и жалобами. С некоторыми Астрид разбиралась самостоятельно. Некоторые записывала, чтобы позже передать Сэму.

В одном Сэм оказался прав: так не могло продолжаться дальше. Дети то приходили с просьбами разрешить споры со своими братьями и сёстрами, то спрашивали, можно ли смотреть DVD, если на коробке стоит возрастное ограничение «PG-13», то донимали Сэма вопросами о том, можно ли снять с зубов временные брекеты. Это было просто нелепо.

– Он хочет кушать, – повторил Малыш Пит. Мальчик склонился над геймбоем, погрузившись в игру.

– Дать тебе что-нибудь поесть? – рассеянно спросила Астрид. – Может, мне удастся что-нибудь найти.

– Он не умеет разговаривать.

– Ты умеешь разговаривать, Пити, если постараешься.

– Я не даю ему разговаривать. Его слова плохие.

Астрид посмотрела на него. На лице Малыша Пита появилась едва заметная улыбка.

– И он хочет кушать, – сказал Малыш Пит, теперь уже шёпотом. – Голод во мраке.

* * *

– Потому что Сэм так приказал, вот почему, – повторил Эдилио, наверное, уже в миллионный раз. – Потому что, если мы не будем собирать еду, мы все очень, очень сильно проголодаемся, вот почему.

– Можно я приду потом? – спросил ребёнок.

– Мальчик, все так говорят: «потом». Но дыни ждать не будут. Так что полезай в автобус. И шляпу захвати, если у тебя есть. Вперёд.

Эдилио стоял на пороге и придерживал входную дверь, дожидаясь, пока мальчишка найдёт свою бейсболку с персонажами мультфильма «Волшебные родители». Настроение этим утром у него и так было мрачное, но постепенно становилось только хуже. В его автобусе уже сидело двадцать восемь детей, все ныли, все просили то выпустить их в туалет, то попить или поесть. Грызлись по пустякам, жаловались, кричали.

Время уже подходило к одиннадцати. На поле он привезёт их не раньше полудня, и дети сразу начнут просить обед. Эдилио твёрдо решил ответить им, что обед надо сначала собрать с грядок. Собирайте свой обед, вон он, перед вами. Да, я про дыни. Мне плевать, что ты их не любишь, это твой обед.

Тридцать человек, считая его самого. Если как следует поработать несколько часов, они смогут собрать по семьдесят, а то и по восемьдесят дынь каждый. Кажется, много – пока не разделишь на три с лишним сотни голодных ртов и не поймёшь, сколько мускусных дынь нужно съесть, чтобы насытиться.

Но больше всего Эдилио беспокоило то, что дыни на полях уже начали портиться. То, что до них уже добрались птицы. И то, что никто не думал, чем засаживать поля на следующий сезон.

Еда гниёт. Посадок нет. Полива тоже.

Даже если они соберут всё, что можно, это лишь оттянет тот момент, когда они начнут умирать от голода. А потом – ну что ж, удачи.

Оказалось, прогноз Эдилио был ещё оптимистичным. Уже почти пробил час дня, когда они, наконец, добрались до поля после адски неприятной поездки в автобусе, в ходе которой между двумя шестиклашками развернулась полномасштабная драка.

Разумеется, первое, что он услышал, были слова:

– Я хочу есть.

– Ну, вот ваш обед, – сказал Эдилио, махнув рукой в сторону поля. Он был очень доволен тем, что выдался шанс утереть им всем носы.

– Эта гниль?

– Это называется мускусная дыня, – сказал Эдилио. – И вообще-то они довольно вкусные.

– А как же черви? – спросил кто-то из девочек.

Эдилио вздохнул.

– Они на капустном поле, а не здесь. Это где-то в миле отсюда.

Но никто не сдвинулся с места. Все послушно выстроились в ряд, но держались ближе к автобусу и подальше от края поля.

Эдилио снова вздохнул.

– Ладно. Сейчас гастарбайтер покажет вам мастер-класс.

Он, не торопясь подошёл к полю, наклонился, схватился за одну из дынь, провернул её – и поднял повыше, так, чтобы все видели.

Его спасла чистая случайность. Эдилио уронил дыню.

Опустив голову, он увидел, что земля шевелится.

Эдилио отскочил, едва не упав от собственной дикой реакции, но удержался на ногах и бросился бежать.

Он бежал так быстро, как никогда в жизни, подошвы опускались на извивающихся червей; он бежал всё быстрее, быстрее и быстрее, пока не упал в грязь лицом вниз.

За границей поля.

Рывком подтянув под себя ноги, он судорожно проверил ботинки. По бокам виднелись следы зубов, на пятках тоже. Но дыр не было.

Черви не прокусили их.

Эдилио оглядел перепуганные лица ребят, столпившихся вокруг. Всего несколько секунд назад он едва не приказал им идти в поле. У большинства на ногах были кроссовки. И никто из детей никогда не видел червя.

Не засомневайся он на мгновение, сорок девять детей отправились бы на верную смерть.

– Все назад в автобус, – дрожащим голосом приказал Эдилио. – Назад в автобус.

– А обед? – спросил кто-то.

Глава 15
30 часов, 41 минута

СЭМ ВЗЯЛ СПИСОК у Астрид. Пробежав взглядом по первым вопросам, он едва удержался, чтобы не смять его.

– Как обычно? – спросил он.

Астрид кивнула.

– Как обычно. Думаю, больше всего тебе понравится…

В комнату влетел Джек-Компьютер.

Люди не должны были так врываться к Сэму, но Джек – это не просто «люди».

– Что такое, Джек? – спросил его Сэм, садясь на огромное кожаное кресло за бывшим столом мэра, который однажды на время присвоил себе Кейн.

Джек был взволнован.

– Ты должен позволить мне включить телефоны.

Сэм моргнул.

– Что? Я думал, ты прибежал по какому-то срочному делу.

– Все постоянно спрашивают меня, когда я починю телефоны, – сказал Джек с очевидным страданием. – Все меня спрашивают, а я продолжаю нести в ответ какую-то чушь. Они уже думают, что я не справился.

– Джек, мы ведь это уже обсуждали. Я действительно благодарен тебе за проделанную работу, никто, кроме тебя, не справился бы с этим. Но, чувак, у нас есть проблемы и посерьёзнее, понимаешь?

Джек вспыхнул.

– Ты дал мне задание. Я всем сказал, что мне это под силу. А теперь ты мешаешь мне. Это нечестно. – Его очки, казалось, сейчас запотеют от негодования.

– Слушай, Джек. Ты правда хочешь, чтобы Кейн с Дрейком получили возможность позвонить кому угодно здесь? Хочешь, чтобы Кейн смог добраться до наших ребят? Угрожать им? Может быть, предлагать еду в обмен на оружие или что-то ещё в таком духе? Ты же помнишь, как умело он обдурил всех, когда впервые здесь появился.

– Ты просто хочешь всё контролировать, – упрекнул его Джек.

Это обвинение ударило по больному. Сэм чуть не заорал, но проглотил крик. Несколько секунд он боролся с гневом, не в силах сказать ни слова.

«Конечно, я хочу всё контролировать», – хотел он сказать. Конечно, ему не хотелось дать Кейну шанс запудрить мозги ребятам. Дети уже отчаялись настолько, что готовы были поверить любому, кто поманит их лёгкой жизнью, даже Кейну. Джек что, не понимает, что они на грани катастрофы? Не понимает, что ситуация ускользает из-под контроля Сэма?

Может, и правда не понимает.

– Джек, дети напуганы. Они в отчаянии, – сказал Сэм. – Может, ты этого не видишь, потому что занят другими вещами. Но сейчас нас от полной катастрофы отделяет вот столько, – он расставил указательный и большой палец примерно на дюйм. – Хочешь, чтобы Кейн узнал об этом? Хочешь, чтобы дети по ночам втихаря разговаривали с ним или с Дрейком, сдавая нас с потрохами, выбалтывая всё о том, как обстоят у нас дела? Ты серьёзно хочешь, чтобы Кейн узнал, насколько всё плохо?

Астрид, видя, что Сэм говорит всё громче, вмешалась.

– Джек, что случилось, почему ты так завёлся?

– Ничего, – сказал Джек. Затем добавил: – Зил. Он высмеивает меня перед всеми, рассказывает, будто теперь, когда я вроде как мутант, мозги у меня уже толком не работают.

– Что он говорит? – переспросил Сэм.

– Говорит, что, когда человек получает сверхсилу, его IQ снижается, и он тупеет. Он сказал: «Подопытный А: бедняжка Джек, которого когда-то звали Джек-Компьютер. Способен поднять дом, но не может починить телефоны».

– Знаешь, Джек, мне жаль, что он задел твои чувства, но у меня тут полно работы, – сказал Сэм, который уже начал не на шутку уставать. – Ты гений в области техники. Ты это знаешь, я знаю, Астрид тоже, так какая разница, что там думает Зил?

– Слушай, а почему бы тебе просто не продолжить заниматься тем, над чем ты сейчас работаешь? Интернетом, – предложила Астрид.

Джек бросил на неё испепеляющий взгляд.

– А зачем? Чтобы вы и им потом запретили пользоваться? Чтобы выставить меня ещё большим дураком?

Сэм был готов врезать Джеку, заставить его заткнуться, уйти, перестать надоедать ему, но это была плохая идея, поэтому он сделал глубокий вдох, собрал всё своё терпение и сказал:

– Джек, я не могу ничего обещать. У меня слишком много забот. Прежде, чем мы начнём беспокоиться о железках…

– Железках? – перебил его Джек. В его голосе звучали шок и негодование.

– Я не хотел тебя обидеть. Я просто к тому… – но сказать он ничего не успел, потому что в дверях появился Эдилио. Он не ворвался в кабинет, как Джек несколькими минутами ранее. Просто встал на пороге, бледный и мрачный.

– Что? – спросил Сэм.

– Черви. Теперь они и на дынном поле.

– Они распространяются, – проговорила Астрид.

– Я едва не убил всех этих детей, – сказал Эдилио. Он был похож на привидение. И дрожал.

– Ладно. Довольно, – сказал Сэм. Он встал и грубо оттолкнул кресло.

Наконец-то.

Наконец-то появилось что-то, что он в силах исправить.

Сэм должен был обеспокоиться. И он беспокоился. Но, когда он решительно зашагал к выходу, из всех чувств в нём преобладало облегчение.

– Список подождёт, Астрид. Я собираюсь уничтожить этих червяков.

* * *

Два часа спустя Сэм стоял перед дынным полем. Рядом с ним была Декка. Эдилио привёз их сюда на открытом джипе, но на поле идти отказался.

– И как мы это сделаем? – спросила Декка.

– Ты поднимаешь их в воздух, я сжигаю, – ответил Сэм.

– Я могу охватить только небольшую площадь за один раз. Круг диаметром где-то в двадцать футов.

Слух о том, что Сэм собрался уничтожить червей, быстро распространился. Поэтому некоторые дети набились в машины и фургоны, и теперь около двух дюжин пар глаз наблюдало за ним издалека. Некоторые, будто туристы или болельщики на стадионе, прихватили с собой камеры.

Говард с Орком тоже приехали. Сэм испытал облегчение. Он отправлял Говарду сообщение о том, что, возможно, понадобится помощь Орка.

– Чего тут у нас, Сэмми? – спросил Говард.

– Снова черви. Посмотрим, сможем ли мы обеззаразить это поле.

Говард кивнул.

– Отлично. А мой дружок тебе для чего? – он ткнул большим пальцем в сторону Орка, который стоял, прислонившись спиной к капоту авто; шины под его весом просели почти до самых дисков, а тонкий металл кузова прогнулся.

– Мы не сможем перебить всех червей, – сказал Сэм. – Но Астрид думает, что они могут оказаться умнее, чем обычные червяки-мутанты. Так что мы сделаем им предупреждение: не мешайте нам.

– Всё ещё не понимаю, зачем нужен Орк.

– Орк – наша канарейка, – ответил Сэм.

– Кто-кто?

– В старые времена шахтёры брали с собой канарейку в клетке, – объяснил Сэм. – Если в шахте был ядовитый газ, канарейка погибала первой. Если же с канарейкой всё было в порядке, шахтёры понимали, что они в безопасности.

Говарду потребовалось время, чтобы переварить эту идею. Потом он ядовито рассмеялся:

– Я-то думал, что у тебя мягкий характер, Сэм. А теперь посмотри на себя: твёрд и расчётлив, хочешь отправить Орка тварям на съедение.

– В прошлый раз им потребовалось время, чтобы добраться до лица, – сказал Сэм. – Если мы заметим хоть какую-то активность у червей, тут же выведем его назад.

– Твёрд и расчётлив, – с усмешкой повторил Говард. – Я поговорю с ним. Но он не работает бесплатно. Ты и сам знаешь. Четыре кассеты пива.

– Две.

– Три.

– Две, и больше никаких споров, иначе я покажу тебе, насколько твёрдым и расчётливым я могу быть.

Заключив сделку, Сэм обернулся к Декке.

– Готова?

– Да, – сказала она.

– Тогда начали.

Декка подняла руки высоко над головой. Ладони она направила на ближайший край поля.

Внезапным рывком дыни, стебли и комья земли взмыли в воздух тёмной тучей. Червей было отчётливо видно, они извивались под возносящимся облаком.

Сэм тоже поднял руки на высоту плеч. Растопырил пальцы.

– Будет весело, – пробормотал он себе под нос.

И выпустил два бело-зелёных луча из ладоней.

Дыни повзрывались, как влажный попкорн. Витые стебли захрустели. Комья земли задымились и растаяли в воздухе.

Черви умирали. Они умирали, взрываясь от нестерпимо горячего пара, в который превращалась их кровь. Или обугливались и скукоживались, как фейерверки типа «чёрная змея» на День независимости. Некоторые и обугливались, и взрывались.

Сэм водил лучами огня вверх и вниз, целясь во всё, что шевелится. В тех местах, на которых он задерживался, земля нагревалась до такой степени, что становилась красной, создавая капли магмы.

– Ладно, Декка, отпускай! – крикнул Сэм.

Декка послушалась. Гравитация вернулась. И вся расплавленная дымящаяся масса рухнула на землю. От удара поднялся сноп искр. Некоторые ребята, которые стояли слишком близко, завизжали, когда на них попали капли – раскалённые, почти как лава.

Сэм с Деккой поспешно попятились, но слишком поздно: что-то попало на джинсы Сэму и прожгло их насквозь, оставив на бедре ожог в форме капли.

– Дайте воды, – крикнул он. Схватив протянутую бутылку, полил на обожжённое место. – Да, это больно. Чёрт. Ох.

– Теперь я видел червей в хрустящей корочке, – прокомментировал Говард.

– Давай ещё раз, Декка. Если ты не против.

– Я люблю дыни, – сказала Декка. – И не отступлю перед этими червяками.

Они отошли чуть левее и повторили всё в той же последовательности. Потом в третий раз.

– Ладно, сообщение отправлено, – сказал Сэм, когда они закончили. – Посмотрим, поняли ли они. Говард?

Говард махнул Орку. Мальчик-монстр лениво поплёлся к полю.

– Сначала иди на зачищенную территорию, – проинструктировал его Сэм.

Орк так и сделал. Если его каменные ступни и обжигала раскалённая почва, то он не подавал вида.

– Окей, – сказал Сэм. – Теперь иди дальше. За сожжённую часть. Попробуй взять одну дыню.

– Кто-то должен дать мне пива, – проревел Орк.

– У меня с собой нет, – сказал Сэм.

– Кто б сомневался, – сказал Орк. Он ступил на свежую, необожжённую землю. Наклонился, ухватил дыню – и два червя тут же обвились вокруг его рук.

Орк отшвырнул их в сторону и чуть поживее пошёл к безопасному участку.

Сэм был опустошён. Он не справился. Даже с этим.

Да к тому же ещё и пообещал пива ребёнку-алкоголику за то, что тот выступит в роли наживки.

– Мой не самый удачный день, – сказал он сам себе.

Разочарованная толпа обеспокоенно поглядывала на Сэма. Не обращая на детей никакого внимания, он забрался в джип позади Эдилио.

– Хочешь, махнёмся работой, Эдилио?

– Ни за что, чувак. Ни за что.

* * *

К стене УРОДЗ ничего не прилипало. Этот факт обнаружила Лана. Она надела перчатки и попыталась приклеить к стене мишень. Скотч не прилипал. Резиновый клей тоже.

Так что никто не сможет приклеить на стену постеры со своими любимыми группами.

Она попробовала краску из баллончика. Получилось забавно. Было весело представлять стену УРОДЗ, покрытую граффити. Но краска только шипела, словно ею брызгали на раскалённую сковороду. Затем краска испарялась и исчезала без следа.

Лана испытала досаду. Ей нужна была мишень. А мысль о том, чтобы стрелять в стену, очень ей нравилась.

В конце концов Лана притащила шезлонг от бассейнов к теннисному корту, откуда проще всего было добраться до стены. Она прислонила шезлонг к барьеру – хотя бы прислонять к нему вещи было можно, – и приклеила мишень уже на него.