Текст книги "Голод"

Нет. Это тоже неправда. Тогда он был уже не обычным парнем. Он уже был Сэмом-Школьным Автобусом, сообразительным семиклассником, который схватился за руль, когда у водителя автобуса случился сердечный приступ.

Вот, кем он был.

А ещё – ребёнком, который не сдержался, потому что не понимал, что спор между матерью и отчимом на самом деле не такой серьёзный. Он думал, что отчим собирается ударить мать.

Так что к тому времени, как Сэм в панике создал неумирающий свет, он уже был Сэмом-Школьным Автобусом и человеком, который сжёг руку взрослому мужчине.

Не какой-то обычный подросток.

Он ненавидел этот дом и эту комнату. Зачем он вообще пришёл сюда?

Потому что все знали, что Сэм ненавидит это место, и не стали бы искать его тут. Его будут искать где угодно, только не здесь, и не найдут.

Все эти вещи в его комнате – одежда, книги, старые школьные тетради, фотографии, которые он когда-то снимал на водостойкую камеру во время сёрфинга, – всё это больше не имело для него никакого значения. Чьи-то вещи, не его. Больше не его.

Он сел на краешек кровати, чувствуя себя самозванцем. Странное чувство, ведь это было единственное место за последние три месяца, на которое он мог претендовать с полным правом.

Сэм посмотрел на шарик света.

– Выключись, – сказал он.

Шарик не отреагировал.

Сэм направил на него ладони и сосредоточился на единственном слове: тьма.

Свет исчез.

Комната погрузилась во мрак. Стало так темно, что Сэм не мог разглядеть собственных рук. Во всём городе дети точно так же сидели в темноте. Ему следовало бы пройтись по всем домам и создать шарики света в каждом. Сэм-электрик.

Он больше не боялся темноты. Осознав это, Сэм удивился. В темноте было даже уютно. Безопасно. В темноте никто не мог его увидеть.

В его голове был список, который он всё время прокручивал. Слова и фразы. Один пункт за другим. То, о чём ему нужно позаботиться.

Черви. Кейн и электростанция. Малыш Пит с его монстрами. Зил с Хантером. Лана и… что там у неё. Вода. Джек. Альберт.

Всё это были заголовки. Жужжа, вокруг этих больших задач роились тысячи мелких, словно осиное гнездо. Драки между детьми. Собаки и кошки. Разбитые окна. Трава. Бензин, который нужно экономить. Накапливающийся мусор. Забитые унитазы. Зубы, которые надо чистить. Пьющие алкоголь дети. Время отбоя. Тошнота Мэри. Сигареты и травка.

Столько нужно сделать. Столько решений принять.

Но никто не слушал его.

А как же Астрид?

А как же Квинн?

А как же дети, которые не скрывают того, что хотят уйти, когда стукнет Большая Дата?

Всё это вертелось, вертелось и вертелось по кругу у него в голове.

Сэм сидел на кровати в темноте. Ему хотелось плакать. Он бы с удовольствием заплакал. Но никто не придёт и не похлопает его по плечу, не скажет, что всё будет хорошо.

Никого не было рядом. И ничего хорошего тоже не было.

Всё разваливалось на части.

Он представил, как стоит перед судом. На него обращены каменные лица. Обвинения. Ты позволил им умереть с голоду, Сэм. Ты заставил нормальных ополчиться на уродов.

Расскажите о смерти Е. З., мистер Темпл.

Расскажите, что вы сделали, чтобы спасти детей на электростанции.

Объясните, почему вы не сумели найти способ покинуть УРОДЗ.

Объясните, почему, когда стена УРОДЗ пала, мы обнаружили трупы детей в полной темноте.

Дети опустились до поедания крыс, мистер Темпл.

У нас есть доказательства каннибализма.

Объясните нам, мистер Темпл.

Сэм услышал негромкие шаги в гостиной. Конечно. Только один человек мог бы догадаться, где он спрятался.

Дверь спальни со скрипом отворилась. Луч фонарика осветил его лицо. Он закрыл глаза от яркого света.

Целую вечность они оба молчали. Сидели бок о бок. Её нога касалась его.

– Я жалею себя, – сказал Сэм, наконец.

– Почему?

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Астрид не всерьёз. Она прекрасно знала о списке в его голове.

– Ты пришла сюда, чтобы сказать мне что-то жизненно важное, но давай не будем, ладно? – сказал он. – Не надо, окей? Я абсолютно уверен, что речь о жизни и смерти. Но не надо.

Сэм чувствовал ей сомнения. Его сердце упало: он угадал. Опять какая-то критичная ситуация. Что-то ещё, что требовало внимания Сэма Темпла, его решительности, его лидерства.

Ему было плевать.

Астрид молчала. Молчала слишком долго. Но, кажется, слегка покачивалась вперёд и назад. И ему даже показалось, будто он слышит её шёпот.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Молюсь.

– О чём?

– О чуде. О подсказке. О еде.

Сэм вздохнул.

– О какой еде?

– Из «Квизнос». Индейка, бекон и гуакамоле.

– Серьёзно? Если бог пошлёт тебе «Квизнос», поделишься?

– Ни за что. Вымаливай себе еду сам.

– Три сотни детей молятся о еде. Но еды у нас по-прежнему нет. Три сотни детей молятся о том, чтобы вернулись их родители. О том, чтобы всё это закончилось.

– Да, – признала Астрид. – Иногда нелегко сохранить веру.

– Если бог существует, интересно, не сидит ли он сейчас в темноте на своей кровати, гадая, как же он сумел так облажаться во всём.

– Возможно, – со смешком сказала Астрид.

Сэм был не в настроении смеяться.

– Да? Тогда к чёрту такого бога.

Он услышал прерывистый вдох. Это его порадовало. Хорошо. Пусть это её шокирует. Пусть это её шокирует, и тогда она уйдёт, оставит его одного здесь, в темноте.

Оба долго молчали. Затем Астрид встала, лишив его того маленького физического контакта.

– Ты не хочешь этого слышать, – сказала Астрид, – но они не могли найти тебя, поэтому нашли меня. А теперь я нашла тебя.

– Мне правда плевать, – предупредил её Сэм.

Но это не остановило Астрид.

– Клоп перешёл на нашу сторону. Кейн послал его на задание. У них есть девушка, которая умеет проникать в чужие сны, и Кейн хотел, чтобы Клоп отвёл её к какой-то шахте в холмах. К какому-то монстру.

– Да? – сказал Сэм. Ему не было интересно. Он просто пытался быть вежливым.

– Ещё вернулся Коржик. Ему пришлось идти пешком всю дорогу. Он шёл всю ночь. У него записка от Ланы.

Ничего. Сэму нечего было на это ответить.

Астрид немного помолчала, а затем добавила:

– Клоп говорит, его называют Геяфагом. Лана зовёт его Мраком.

Сэм закрыл лицо ладонями.

– Мне плевать, Астрид. Разбирайся сама. Молись Иисусу, может быть, он разберётся.

– Ты же знаешь, Сэм, я никогда не считала тебя идеальным. Я знаю, что у тебя есть характер. Но я никогда не думала, что ты такой грубый.

– Я грубый? – он горько рассмеялся.

– Грубый. Да, это было грубо.

Их голоса становились всё громче.

– Я грубый? Это худшее, в чём ты можешь меня обвинить?

– Грубый и жалеющий сам себя. Так лучше?

– А что насчёт тебя, Астрид? – крикнул он. – Сноб-всезнайка! Тыкаешь в меня пальчиком и говоришь: «Давай, Сэм, принимай решения, а потом сам все расхлебывай».

– Ах, значит, это я виновата? Ну уж нет. Я тебя ни к чему не склоняла.

– Ещё как склоняла, Астрид. Это ты вынудила меня взять ответственность на себя. Думала, я не знаю, зачем тебе это всё? Ты использовала меня, чтобы защитить Малыша Пита. Использовала в своих целях. Манипулировала мной всегда, когда тебе это было нужно.

– Знаешь, а теперь ты ведёшь себя, как настоящая скотина.

– Нет, Астрид, я не скотина. Знаешь, кто я? Я тот, из-за кого умирают люди, – тихо сказал Сэм.

А потом продолжил.

– У меня скоро голова взорвётся. Мой мозг с этим не справляется. Я просто не могу. Я не могу быть тем самым парнем, Астрид, я обычный парень, я должен учить алгебру или ещё какую ерунду. Зависать с друзьями. Смотреть телевизор.

Его голос всё повышался и повышался, пока он не сорвался на крик.

– Чего ты от меня хочешь? Я не отец малышу Питу. Я никому здесь не отец. Ты хоть раз задумывалась, о чём меня просят другие дети? Ты понимаешь, чего они от меня хотят? Понимаешь? Они хотят, чтобы я убил собственного брата и вернул электричество. Хотят, чтобы я убивал детей! Убил Дрейка. Диану. Позволил умирать нашим ребятам. Именно об этом они и просят. А почему нет, Сэм? Почему ты не делаешь то, чего мы хотим, Сэм? Скажи детям, пусть идут на съедение червям, Сэм. Скажи Эдилио, пусть выкопает на кладбище ещё могил, Сэм.

Его крики превратились в рыдания.

– Мне пятнадцать лет. Мне всего пятнадцать.

Он рывком сел на край кровати.

– О боже, Астрид. Это всё в моей голове, все эти мысли. Я не могу от них избавиться. Словно у меня в голове поселилось грязное животное, и я никогда, никогда, никогда не смогу его оттуда выгнать. Мне так от этого плохо. Это отвратительно. Мне хочется блевать. Хочется умереть. Хочется, чтобы кто-нибудь выстрелил мне в голову, чтобы мне больше не пришлось ни о чём думать.

Астрид села рядом с ним и обняла его. Сэму было стыдно, но он не мог остановить слёз. Он плакал, как маленький ребёнок, которому приснился кошмар. Он не мог себя контролировать. И всхлипывал.

Постепенно спазмы стали реже. Потом прекратились. Дыхание из прерывистого стало нормальным.

– Как я рад, что света нет, – сказал Сэм. – Хватит с тебя и того, что пришлось всё это слушать. Я разваливаюсь на части.

Астрид не отвечала, просто крепко обнимала его. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем он осторожно отодвинулся от неё, возвращая дистанцию между ними.

– Слушай. Ты не должна никогда и никому рассказывать…

– Не буду. Но, Сэм…

– Прошу, только не говори, что всё хорошо, – сказал Сэм. – Не надо снова быть со мной вежливой. И не вздумай говорить, что ты меня любишь. Я в миллиметре от нового срыва.

– Хорошо.

Сэм глубоко вздохнул. Потом ещё раз. И сказал:

– Ладно. Ладно. Что там за письмо от Ланы?

Глава 33
07 часов, 58 минут

ХАНТЕР БЫЛ УЖАСНО голоден, он даже не подозревал, что голод может быть таким сильным. Его не возможно было утолить, питаясь вязкой безвкусной гадостью, которую им выдавали в «Ральфс». Три банки жижи в день. Так дети называли это. Вот только слово «жижа» не очень подходило. Это было кое-что похуже.

Но теперь он уже так не думал. Теперь те дни, когда ему выдавали по три банки жижи в день, казались прекрасными временами.

Когда Хантер оставил Дака, дружки Зила его заметили и бросились в погоню. Ему едва удалось оторваться. И, чтобы его не нашли, ему пришлось повернуть туда, куда они не ожидали: прочь из города.

Он перебежал через шоссе. Бежал в страхе, чувствуя за собой погоню даже тогда, когда её не было. Ему казалось, что в любую минуту Зил со своими дружками-бандитами поймают его. А потом…

Это казалось безумием. Это невозможно. Зил никогда не был его лучшим другом, ничего такого, но они ведь жили под одной крышей. Они были приятелями. Вместе отдыхали, смотрели баскетбол и обсуждали девчонок. Он, Зил, Гарри и…

Разумеется, вот в чём была проблема: Гарри.

Хантер не хотел причинять боль Гарри. Он был не виноват. Или виноват?

Виноват?

Хантер перебрался на другую сторону шоссе, и это было всё равно что пересечь границу. Словно он из одной страны перебрался в другую. С одной стороны Пердидо-Бич, с другой – что-то ещё.

Сначала он подумал о «Коутс». Но в «Коутс» он бы не нашёл ответов на свои вопросы. «Коутс» – это Дрейк, Кейн и эта коварная ведьма Диана. Хуже всего – Дрейк. Хантер помнил Дрейка со дня Битвы на день благодарения. В то время Хантер ещё не знал, что тоже обладает силой. Он просто стоял в стороне и скорее мешал тем, кто на самом деле сражался. Стоял и смотрел на всё происходящее с неподдельным ужасом, когда Сэм выпускал из ладоней энергетические лучи, а Кейн поднимал предметы в воздух и швырялся ими.

И койоты. Они тоже участвовали в битве.

Но именно Дрейк являлся Хантеру в кошмарах. Кнуторукий, как он себя называл, и это было очень точное определение. Но Хантера пугала не его рука. Его пугала абсолютная, сумасшедшая жестокость этого парня. Его безумие.

Нет. Только не в «Коутс». Туда он не пойдёт.

Ему некуда идти.

Остаток ночи Хантер прятался в одном из брошенных домов у подножия холма.

Но выспаться ему не удалось. Страх и голод не давали ему уснуть.

Что ж, сказал Хантер сам себе, если за пару дней ничего не изменится, то решение у него есть. Может, не самое лучшее, но всё-таки решение. Через два дня Хантеру исполнится пятнадцать. Пятнадцать лет – возраст перехода, большого шага. День прощания с УРОДЗ.

Он прекрасно знал, как можно выжить. Как остаться в УРОДЗ, побороть соблазн. Но всё чаще в последнее время он слышал от других детей: вот стукнет мне пятнадцать, и я свалю отсюда.

Говорили, что в момент перехода тебя соблазняют тем, что ты хочешь больше всего на свете. Тот человек, по которому ты сильнее всего скучаешь. Если сможешь побороть искушение, останешься в УРОДЗ. А если поддашься… что ж, в этом-то всё и дело. Никто не знал, что случится дальше.

Хантер знал, чем его будут искушать. Чизбургером. Или куском пиццы. Но не сладостями, сладости остались в прошлом. Это обязательно будет мясное изобилие.

Явись к нему демон и предложи целый поднос рёбрышек из «Эплбиз», Хантер почти не раздумывая согласился бы, и плевать на последствия.

Он бы жизнь отдал за двойной бургер из «Ин-Н-Аут»[6]6
  In-N-Out Burger – американская сеть ресторанов быстрого питания.


[Закрыть]. Его только одно беспокоило: позволит ли ему демон съесть этот бургер или просто утянет за собой в никуда, оставив голодным.

Хантер всю ночь и большую часть утра прятался в доме, боясь высунуться наружу. Он перерыл всё, но так и не нашёл ничего съедобного. Ничего. Всё было основательно подчищено. Шкафчики на кухне открыты, как и дверца холодильника – явные признаки того, что сборщики Альберта здесь побывали.

Абсолютно. Никакой. Еды.

Хантер стоял в гостиной, безучастно, потеряв надежду. Он смотрел на задний двор, сквозь заросли травы и сорняков. Трава – это же растение, в конце концов. Животные её едят. Она может хотя бы заполнить пустоту в желудке.

Трава и сорняки. Варёные. Это он сумеет.

И тут Хантер увидел оленя.

Самка. Она была настороже, её морда казалась одновременно тупой и милой. Олениха моргнула своими огромными чёрными глазами.

Олениха. Размером с телёнка.

Хантер пошёл к задней двери, ещё толком не успев осознать, что он делает и зачем.

Он двигался быстро. Открыл дверь и оказался на заднем крыльце. Олениха испуганно бросилась бежать вприпрыжку. Хантер поднял руки и подумал: гори.

Олениха не упала замертво. Вместо этого она взвизгнула – Хантер даже не знал, что олени умеют издавать такие звуки. И продолжила бежать, подволакивая одну ногу.

Хантер прицелился и снова подумал: гори.

Олениха споткнулась. Продолжала перебирать передними ногами, но задние не шевелились. Упала мордой вниз.

Хантер побежал к добыче. Олениха была ещё жива. Она сопротивлялась. Она посмотрела на него своими большими кроткими глазами, и на секунду Хантер засомневался.

– Прости, – сказал он.

И прицелился ей в голову. Через несколько секунд она перестала биться. Чёрные глаза помутились.

Запахло стейком, приготовленным на гриле.

Хантер разрыдался. Он громко всхлипывал, не в силах взять себя в руки. То же самое он сделал с Гарри. Бедный Гарри. А теперь это несчастное животное, которое просто тоже проголодалось.

Хантер не хотел есть олениху. Это было безумие. Ведь ещё минуту назад она была жива, спокойно жевала траву. Жива. А теперь мертва. И не просто мертва, а частично поджарена.

Он внушал себе, что не станет есть олениху. Но даже повторяя про себя, что он не может, не должен, не будет… Хантер выбирал на кухне нож побольше.

* * *

Орсе Петтиджон больше не испытывала голода к сновидениям. Теперь она испытывала настоящий голод.

С того момента, как она оказалась в «Коутс», еды едва хватало на то, чтобы поддерживать в ней жизнь. Ситуация была отчаянной. Дети бродили по окрестным лесам в поисках грибов, охотясь на белок и птиц. Один мальчик изготовил ловушку и сумел поймать енота. Енот несколько раз укусил мальчика, пока тот забивал его насмерть куском арматуры.

Девочка по имени Эллисон набрала целый тазик грибов. Она думала, что, если приготовит их, то не отравится. Она держала их в микроволновке до тех пор, пока грибы не стали похожи на резину, но запах от них исходил приятный.

Орсе почуяла запах грибов и едва с ума не сошла. Один из мальчиков набросился на Эллисон, побил её и отобрал грибы, пока она плакала и ругалась.

Несколько минут спустя мальчика стало рвать. Потом он начал бредить, плакать и кричать о том, чего не было на самом деле. А потом затих. С тех пор никто не входил к нему в комнату, чтобы проверить, жив он или мёртв.

Некоторые ребята собирали траву и сорняки и варили их. От этого им не становилось очень плохо – так, немного. Но и насытиться этим они тоже не могли.

Дети похудели. Их щёки впали. Они пока не выглядели жертвами голода, потому что настоящий голод начался лишь несколько дней назад. Но скоро, Орсе знала это, их животы раздуются, волосы порыжеют и станут ломкими, и на всех обрушится смертельная апатия. Однажды Орсе готовила доклад о голоде, но даже представить не могла, что ей придётся испытать всё это на себе.

Всё чаще звучали шутки о каннибализме.

Постепенно это переставало казаться Орсе таким уж чудовищным.

Если, конечно, не думать о том, что жертвой может оказаться она сама.

Орсе лежала в своём бунгало, в лесу, за школой, и смотрела старые записи шоу, которое было словно с другой планеты. Шоу перемежалось рекламой чипсов «Доритос». Персонажи всё время что-то жевали. С трудом верилось, что когда-то мир был таким.

Вдруг Орсе поняла, что в комнате она не одна. Она не видела и не слышала незваного гостя. Но почувствовала запах.

От него пахло… рыбой. В животе у Орсе заурчало, рот наполнился слюной.

– Кто здесь? – испуганно спросила она.

Медленно проявился Клоп. Мальчик проявился возле дальней стены ветхой комнаты Моуза.

– Чего тебе надо? – требовательно спросила Орсе. Теперь, зная, что это Клоп, она уже не боялась. От запаха жирной сочной рыбы у неё текли слюни, как у голодной собаки.

– Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что, – сказал Клоп.

– Тебя прислал Кейн?

Клоп поколебался. Отвёл взгляд в сторону и на несколько секунд снова слился с фоном. Затем опять проявился. На его лице читалось совершенно не присущее Клопу выражение решимости. Он настороженно глянул через плечо, словно опасаясь, что поблизости прячется его двойник и подслушивает.

– У них есть рыба.

– Я уже поняла, – хныкнула Орсе.

– Я принёс немного для тебя, – сказал Клоп.

Орсе подумала, что сейчас упадёт в обморок.

– Можно?

– Сначала ты должна пообещать, что сделаешь то, что я скажу.

Орсе знала, что Клоп – мерзкий маленький тип. Кто знает, о чем он ее попросит? Но она также знала, что не станет возражать. Сейчас она пошла бы на всё ради еды. Рыба была лучше, гораздо лучше того, другого мяса, о котором задумывались дети.

– Что я должна делать? – спросила Орсе.

– Нам придётся прогуляться. А потом ты должна будешь кое-что сделать. Там будет какое-то существо, неважно. Они хотят, чтобы ты проникла в его сны. Увидела, чего оно хочет.

– Рыба, – настойчиво прошептала Орсе. – У тебя с собой?

Клоп вытащил свёрток из кармана толстовки. Внутри виднелась белая, рассыпчатая, раскрошившаяся на кусочки рыба. Орсе бросилась к Клопу, дрожащими пальцами разорвала упаковку и съела всё, как животное, сунув голову в пакет.

Она не успокоилась, пока не вывернула пакет наизнанку и не вылизала его дочиста.

– У тебя есть ещё? – умоляюще спросила она.

– Сначала ты должна сделать дело. А потом мы вернёмся в город и договоримся.

– Мы сделаем это для Пердидо-Бич? – спросила Орсе.

Клоп фыркнул.

– Мы сделаем это для тех, кто предложит большую цену. Сейчас у ребят Сэма есть рыба. Поэтому мы с ними. Но если нас поймает Дрейк, мы скажем, что всё время были на его стороне. Хорошо?

– У меня не хватит сил идти слишком долго, – сказала Орсе.

– Идти придётся только до автострады. Там нас будет ждать парень с машиной.

Глава 34
06 часов, 3 минуты

ЭДИЛИО ВЁЗ МАЛЕНЬКОГО жутковатого мутанта, Клопа, и девочку, которую тот привёл с собой. Он был совсем не рад, что ему приходится этим заниматься. Больше всего ему хотелось остаться в городе. Ночь может принести проблемы. А Сэм… что ж, Сэм вёл себя не как Сэм.

Прошлой ночью, слушая признания Альберта и Квинна, он вёл себя как зомби.

А потом, сегодня утром, Клоп рассказал свою историю. Одно стыдливое признание за другим, плохие новости сыпались как из рога изобилия, а Сэм просто стоял и смотрел. К счастью, Астрид взяла это на себя.

Сэм, Эдилио, Брианна, Тейлор, Квинн, Альберт, Астрид – все семеро собрались в гостиной у Астрид и слушали, как Клоп попеременно то унижается, то ноет.

Затем Астрид прочла письмо Ланы.

Сэм!

Я собираюсь убить Мрака. Я бы объяснила, что это значит, но я и сама не знаю. Я знаю только, что это самое страшное существо, которое только можно себе представить. Думаю, это тоже ничего не объясняет.

У меня нет выбора. Оно держит меня на крючке, Сэм. Оно в моей голове. Оно звало меня к себе днями напролёт. Я нужна ему для чего-то, но я не знаю, для чего. Но, что бы это ни было, я не позволю этому случиться.

Надеюсь, со мной всё будет в порядке. Если нет, позаботься о Патрике. И о Коржике.

Лана.

– Я знал, что у неё какие-то проблемы, – виновато сказал Квинн. – Но о таком я, конечно, не знал. В смысле… Лана вроде как использовала нас с Альбертом для того, чтобы попасть в пустыню.

– Какое замечательное оправдание собственной подлости, Квинн, – отрезала Астрид.

– Она предложила мне золото, – задумчиво сказал Альберт, которого ничуть не пугал гнев Астрид. – Это было хорошее предложение. И я его поддержал. Но предложила это она сама. Может, нам стоит предположить, что Лана в сговоре с этой тварью.

– Нет, – сказал Квинн.

Все ждали от него объяснений. Он подал плечами и повторил:

– Нет. – А затем добавил: – Я так не думаю.

– Лана нужна нам, – сказал Сэм, прервав, наконец, своё мрачное безмолвие. – Даже если она помогает той твари, это почти не имеет значения. Враг нам Лана или друг – она нам нужна.

– Согласен, – сказал Альберт, словно это была беседа между ним и Сэмом, будто только они вдвоём решали, что делать. Для парня, которого поймали на нарушении сразу нескольких правил, он не слишком-то беспокоился.

Но он и не должен волноваться, разве нет? Эдилио задумался над этим. У него есть еда. Сейчас еда равнозначна власти. Даже Астрид не слишком наседает на Альберта, хотя видно, что он не особо ей нравится.

– Нам нужно знать, что это за существо, – сказал Альберт.

Сэм посмотрел на Клопа, которому было приказано оставаться видимым.

– В чём способность той девочки, Орсе?

Клоп пожал плечами.

– Вроде как, она может видеть чужие сны.

– И Кейн хочет, чтобы она шпионила за той тварью. – Почти против воли Сэм всё больше увлекался. Эдилио видел, как колёсики в голове его друга вращаются всё быстрее. Какое облегчение. – Если Кейн этого хочет, может, нам тоже это нужно, – сказал Сэм, и остальные по очереди согласились. – Альберт прав: мы должны знать, с чем имеем дело.

Так Эдилио и стал водителем для Клопа и этой странной девочки.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил Эдилио, глядя ей в глаза через зеркало заднего вида.

– Орсе.

Наверное, она была бы симпатичной при нормальных обстоятельствах. Но сейчас она выглядела испуганной. И измождённой. Её волосы были взлохмачены. И, Хотя Эдилио было грех жаловаться, но не то от одного из сидящих на заднем сидении, не то от обоих несло рыбой.

– Откуда ты, Орсе?

– Я жила на станции рейнджеров. В Стефано Рэй.

– Ого. Звучит круто.

Судя по её лицу, она так не считала. Потом она сказала:

– У тебя там оружие.

Эдилио покосился на пистолет-пулемёт, который лежал на соседнем сидении. Две полные обоймы позвякивали на каждой яме.

– Ага.

– Если увидишь Дрейка, пристрели его.

Эдилио был бы только рад. Но в любом случае, он должен был спросить.

– Почему?

– Я видела его сны, – сказала Орсе. – Видела, что скрывается у него внутри.

Они съехали с шоссе и направились в сторону холмов. Нашли хижину Отшельника Джима – Эдилио хорошо ориентировался на местности, – но никто из них никогда не видел никакой шахты. Всё, что у них было, – это указания, которые Кейн дал Клопу. Солнце опускалось за холмы, и те становились тёмно-фиолетовыми. Ночь наступит слишком скоро. Орсе ни за что не успеет сделать то, что должна, так быстро, чтобы они успели вернуться в город до наступления ночи.

– А что именно ты должна сделать? – спросил Эдилио.

– О чём ты?

– Ну, ты ведь из уродов, да? Клоп не очень ясно выразился.

Клоп вскинул голову, услышав своё прозвище. Потом, словно в ответ, он скрылся из виду.

– Я умею видеть сны. Я ведь уже говорила, – сказала Орсе и посмотрела в окно.

– Да? Мои сны бы тебе не понравились. Они скучные.

– Знаю, – сказала девочка.

Это полностью захватило внимание Эдилио.

– Повтори-ка?

– Это было давно. Ты, Сэм, Квинн и девочка по имени Астрид. И ещё один мальчик. Я видела, как вы шли по лесу.

– Ты была там, да? – сказал Эдилио. Он слегка надул губы: идея о том, что какая-то девчонка видела его сны, ему не нравилась. Он говорил, что его сны скучные. Чаще всего так и было. Но иногда в них бывало такое, что не хотелось бы показывать посторонним, особенно девочкам.

Он поёрзал на сидении.

– Не волнуйся, – сказала Орсе с оттенком улыбки. – Я привыкла… ну, сам понимаешь. Ко всякому.

– Угу, – проворчал Эдилио.

Джип подпрыгнул и загрохотал, когда они выехали на каменистую тропу. Крышу он поднял и заблокировал. Слишком пыльно, к тому же, Эдилио не доверял Клопу, который мог выпрыгнуть и просто исчезнуть.

Опять же, здесь водились койоты. Эдилио приглядывал за ними краем глаза.

Они скрывались в холмах. Там была складка, вроде расщелины, в точности такая, какую Кейн изобразил на карте для Клопа.

Место казалось неприветливым. Тени будто бы были глубже, чем должны быть посреди для.

– Я не горю желанием делать всё это, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– У тебя есть семья? – спросила Орсе.

Этого вопроса Эдилио не ожидал. Обычно все старались избегать разговоров о семье. Никто не знал, что произошло с их семьями.

– Конечно.

– Когда мне страшно, я стараюсь думать о папе, – сказала Орсе.

– А я нет, – вставил Клоп.

– А не о маме? – спросил Эдилио.

– Нет.

– Просто я, например, думаю о маме. В моей голове она, ну, понимаешь, красивая. В смысле, я не знаю, была ли она… в жизни? Так? Но здесь, – Эдилио постучал пальцами по голове, – здесь она прекрасна. – Он постучал по груди. – И здесь тоже.

Они обогнули каменистый уступ и там, под безжалостным солнцем, им открылся призрачный город.

Эдилио притормозил.

– Похоже на то, о чём тебе рассказывал Кейн? – спросил он Клопа.

Клоп кивнул.

– Окей.

– Кейн сказал, иди через весь город. Мимо здания, которое ещё не разрушилось. Вверх по тропе. К шахте.

– Угу, – промычал Эдилио. Он знал, что должен делать. Но это ему не нравилось. Совсем не нравилось. И ещё меньше – теперь, когда они были на месте. Эдилио не был суеверным человеком, по крайней мере, не считал себя таким, но с этим призрачным городом что-то было не так.

Джип тронулся с места и пополз вперёд на скорости не больше десяти миль в час. Последнее, чего хотелось Эдилио, это учиться менять пробитое колесо.

– Мне здесь не нравится, – сказала Орсе.

– Да. На весенние каникулы мы сюда не поедем, – сказал Эдилио.

Через весь город.

Мимо полуразрушенного здания.

Тропа была узкой, но джип медленно продвигался по ней.

– Стой! – закричала Орсе.

Эдилио ударил по тормозам. Они остановились перед высокой грудой камней. Будь они в старом вестерне, подумал Эдилио, именно там их бы и ждала засада.

Он вскинул пистолет. Тяжесть оружия в руке придавала уверенности. Он убедился, что пистолет заряжен. Большой палец на предохранителе. Указательный на спусковом крючке, в точности так, как он учил своих новобранцев.

Эдилио прислушался, но ничего не услышал.

– Почему мы остановились? – спросил он Орсе.

– Уже достаточно близко, – прошептала она. – Я…

Эдилио повернулся назад.

– Что такое?

То, что он увидел, его шокировало. Глаза Орсе были широко раскрыты, поблескивающие белки обрамляли зрачки со всех сторон.

– Что с ней? – дрожащим голосом спросил Клоп.

– Орсе. Ты в порядке? – спросил Эдилио.

Вместо ответа девочка издала такой нечеловеческий стон, что Эдилио не сразу понял, что звук исходит от неё. Стон, казалось, шёл из самой груди, слишком глубокий для этой хрупкой девочки. Больше похоже на животный рык.

– Девчонка спятила, – простонал Клоп.

Орсе задрожала. Дрожь усиливалась, и вот девочку уже трясло – спазмами, словно человека под электрошоком. Язык вывалился у неё изо рта, она закашлялась.

Орсе укусила собственный язык. Словно хотела отгрызть его.

– Эй! – Эдилио открыл бардачок и принялся судорожно выкидывать оттуда всё: отвёртка, фонарик, цифровой индикатор давления в шинах. Он схватил индикатор и полез на заднее сидение.

– Держи её! – крикнул он Клопу, который вместо этого съёжился.

Эдилио схватил девочку за волосы – больше он ничего не мог сделать одной рукой, – намотал их на кулак, чтобы держать покрепче, дёрнул её голову к себе и сунул индикатор давления ей между зубов.

Её челюсти сжались так сильно, что пластиковый корпус индикатора затрещал. Изо рта Орсе побежала кровь, но её зубы больше не смыкались на языке.

– Держи это у неё во рту! – крикнул Эдилио Клопу.

Клоп просто смотрел, парализованный шоком.

Эдилио выругался и сказал:

– Делай, что сказано, или клянусь, я пристрелю тебя!

Клоп сбросил с себя оцепенение и обеими руками схватил голову Орсе.

Эдилио включил заднюю скорость и стал съезжать вниз по тропе так быстро, как это было возможно. Койотов он заметил только когда почувствовал толчок и услышал собачий визг боли.

Держа руль одной рукой и крича от страха, Эдилио влетел на джипе прямо в насыпь. Он поддал газу, затем отъехал на несколько футов, чтобы осмотреться, снова надавил на газ, тормоза взвизгнули – и перед ним возникла огромная оскаленная морда. Койот щёлкал зубами, вгрызаясь в пластик.

Эдилио прицелился наудачу и выстрелил. Он выстрелил короткой очередью, вылетело всего пять пуль, но этого хватило, чтобы превратить голову койота в красное месиво.

Подпрыгивая, они ехали назад, вниз по тропе, громыхая и раскачиваясь. Эдилио с трудом удерживал руль.

Вдруг они оказались на плоской поверхности. Эдилио выкрутил руль как раз тогда, когда два койота бросились под машину. Удар оказался таким сильным, что покрытие автомобиля вдавилось внутрь и ударило Эдилио по руке, отчего он выпустил руль и потерял управление.

Но его нога по-прежнему оставалась на педали газа, и он вдавил её в пол. Джип понёсся прямо на здание. Эдилио схватился за руль, ударил по тормозам, машину занесло и дважды развернуло по кругу, а затем двигатель взревел, и они поехали прочь из призрачного города.

Стая койотов какое-то время бежала следом, но потом они отстали, как будто поняв, что им никогда не догнать автомобиль.