Текст книги "Голод"

Глава 12
61 час, 3 минуты

ССОРА С АСТРИД из-за клуба Альберта вышла отвратительной.

Чаще всего Сэм оставался на ночь в доме, где жили Астрид и Мэри. Но не в эту ночь.

Они поссорились не в первый раз. И, скорее всего, не в последний.

Сэм терпеть не мог споров. Если посчитать количество людей, с кем можно было нормально поговорить, получалось всего двое: Эдилио и Астрид. Разговоры с Эдилио обычно сводились к обсуждению официальных дел. С Астрид же он всегда мог поговорить как о серьёзных вещах, так и о какой-нибудь ерунде. Теперь же, судя по всему, их разговоры тоже свелись к работе. И превратились в споры.

Сэм был влюблён в Астрид. Ему хотелось обсуждать с ней всё на свете: историю, даже математику, великие космические вопросы, которые она умела объяснить так, что он бы даже почти понял.

Ему хотелось признаться ей в любви, сказать правду. Целовать Астрид, гладить её волосы, прижимать её к себе – иногда только эти мысли удерживали его от безумия.

Но вместо признаний и разговоров о звёздах или ещё какой ерунде они ссорились. Это напоминало ему о маме с отчимом. Не самые счастливые воспоминания.

Всю ночь Сэм проворочался на жёсткой раскладушке в офисе и встал рано, ещё до рассвета. Он оделся и тихонько вышел, пока не начали приходить дети, добавляя ему неприятностей.

На улицах стояла тишина. Теперь это стало обычным явлением. У некоторых детей было разрешение на вождение автомобиля, но только по серьёзным делам. Поэтому дороги опустели. Редко встречалась легковушка или грузовик, но их было слышно ещё задолго до того, как они появлялись в поле зрения.

Сэм услышал звук двигателя. Далеко. Но это не было похоже на машину.

Он подошёл к низкой бетонной стене, ограждающей край пляжа. Запрыгнув на неё, он сразу увидел источник звука. Низкобортная моторная лодка, такие ещё называют рыбацкими, шла по воде со скоростью пешехода, вряд ли быстрее. Рассвет, едва начавший подсвечивать серым ночное небо, позволил Сэму разглядеть силуэт человека. Он был почти уверен, что узнал его.

Сэм спустился к воде, сложил руки трубочкой наподобие мегафона и прокричал:

– Квинн!

Квинн, похоже, возился там с чем-то, но Сэм не мог понять, с чем. Он прокричал в ответ: – Это ты, бро?

– Да, чувак. Что ты там делаешь?

– Погоди секунду. – Квинн резко наклонился, что-то делая. Потом развернул лодку к берегу. Посадил её на мель и заглушил мотор. А потом спрыгнул на песок.

– Что делаешь, чувак? – повторил свой вопрос Сэм.

– Рыбачу, брат. Рыбачу.

– Рыбачишь?

– У нас ведь с едой напряг, разве нет? – сказал Квинн.

– Слушай, но нельзя же просто так брать лодку и отправляться на рыбалку, – сказал Сэм.

Квинн явно удивился.

– Почему нет?

– Ты ещё спрашиваешь?

– Ну да, почему? Этой лодкой всё равно никто не пользовался. Снаряжение я нашёл. Работу в охране у Эдилио я не забросил.

Сэм не нашёлся, что ответить.

– И как, что-нибудь поймал?

Зубы Квинна белоснежно сверкнули в темноте.

– Я нарыл книгу о рыбалке. Ну и делал всё, как там написано. – Он потянулся к лодке и вытащил оттуда что-то тяжёлое. – Вот. В темноте плохо видно. Но весит фунтов двадцать, зуб даю. Увесистая.

– Гонишь. – Несмотря на дурное настроение, Сэм улыбнулся. – Что это?

– По-моему, похоже на палтуса. Я не уверен. Выглядит не совсем так, как в моей книге.

– И что ты собираешься с ним делать?

– Ну, – задумчиво протянул Квинн, – думаю, я попробую наловить ещё, несколько штук съем сам, а потом узнаю, нельзя ли выменять их у Альберта на что-нибудь несъедобное. Ты же знаешь Альберта: он найдёт способ зажарить их у себя в «Маке» и изобразить что-нибудь вроде рыбных палочек. Интересно, остался ли у него ещё кетчуп.

– Не уверен, что это хорошая идея, – сказал Сэм.

– Почему?

– Потому что Альберт больше не делает ничего бесплатно. Перестал.

Квинн нервно рассмеялся.

– Слушай, бро, только не говори, что мне нельзя этого делать, окей? Я же этим никому не наврежу.

– Я и не говорил, что навредишь, – сказал Сэм. – Но, слушай, Альберт начнёт выменивать эту рыбу на всё, что ему заблагорассудится: батарейки, туалетная бумага или что-нибудь ещё, что ему взбредёт в голову взять под свой контроль.

– Сэм. У меня тут, наверное, фунтов двадцать чистого белка.

– Ага. И его нужно отдать тем людям, кому его не хватает, верно? Мама Мэри могла бы накормить малышей. Они питаются ничуть не лучше нас, а им нужнее.

Квинн поковырял пальцем ноги мокрый песок.

– Слушай, если ты не хочешь, чтобы я продавал рыбу Альберту – ладно. Но смотри, рыбу-то добыл я, так? И что я теперь должен с ней делать? Её нужно скорее заморозить. Я же не могу просто бродить по городу и раздавать рыбу направо и налево, правда же?

Сэм опять ощутил, как вокруг него поднимается волна вопросов, на которые нет ответа. Теперь он должен решать, что Квинну делать с рыбой?

– Слушай, – продолжал Квинн. – Я ведь к тому, что я могу отнести эту рыбину и всё, что ещё поймаю, Альберту, потому что у него есть холодильник, большой и исправный. Плюс, ты же сам знаешь: он сообразит, как её почистить, как приготовить и…

– Ладно, – перебил его Сэм. – Отлично. Мне всё равно. На этот раз можешь нести всё Альберту. Пока я не придумаю какое-нибудь, ну, не знаю… правило.

– Спасибо, чувак, – сказал Квинн.

Сэм развернулся и направился назад к городу.

– Зря ты вчера вечером не зашёл потанцевать, бро, – крикнул Квинн ему вслед.

– Ты же знаешь, я не танцую.

– Сэм, если кому и надо оттянуться, так это тебе.

Сэм попытался не обращать внимания на его слова, но тон его друга – сожалеющий, утешительный, – беспокоил его. Это значило, что у него не получается держать свои мысли в тайне. Это значило, что его уныние и жалость к себе видны остальным, а это нехорошо. Плохой пример.

– Эй, бро! – окликнул его Квинн.

– Да, чувак.

– Слышал ту дикую историю, что травит Дак Чжан? Я не про пещеру, а про ту часть с летучими рыбомышами или что-то типа того.

– И что с ними?

– Кажется, я их видел. Они взлетали прямо из воды. Темно, правда, было.

– Окей, – сказал Сэм. – Об этом позже, чувак.

Идя по пляжу, он бормотал себе под нос:

– Моя жизнь свелась к сказкам про рыб и «Джуниор Минтс».

Что-то не давало ему покоя. И дело было не в Астрид. Что-то ещё. Насчёт «Джуниор Минтс».

Но усталость взяла верх и рассеяла не успевшую толком сформироваться мысль. Пора было снова идти в мэрию. Предстояло решить кучу тупых вопросов.

Он услышал, как Квинн напевает «Три маленькие птички» Боба Марли себе под нос. Или для Сэма.

Потом снова послышался звук заводящегося мотора.

Сэм ощутил сильный укол зависти.

– «Не беспокойся ни о чём», – напевал Квинн.

– Попробуй тут не беспокоиться.

* * *

– Кейн?

Нет ответа. Диана снова постучалась в дверь.

– Голод во мраке, – прокричал Кейн жутким переливистым голосом. – Голод во мраке, голод во мраке, голод во мраке.

– О боже, мы снова к этому вернулись? – спросила Диана сама у себя.

За время своей трёхмесячной депрессии Кейн постоянно то кричал, то плакал, то рычал разными способами. Но эта фраза звучала чаще всего: голод во мраке.

Она толкнула дверь. Кейн корчился в постели, простыня обмоталась вокруг тела, руки боролись с невидимым врагом.

Из хижины Моуза Кейн перебрался в бунгало, которое когда-то занимали директриса «Академии Коутс» с её мужем. Это было одно из немногих неповреждённых мест в «Коутс». Большая комната, удобная кровать с мягкими атласными простынями. На стенах висели изображения беби-бумеров, купленные в «Зет Гэллери».

Диана быстро отошла к окну, когда Сэм, словно потерянная душа, снова разошёлся и завыл о «голоде во мраке». Она подняла плотные жалюзи, и тёмная комната наполнилась ранним солнечным светом.

Кейн резко сел.

– Что? – сказал он. Моргнул несколько раз и вздрогнул. – Почему ты здесь?

– Ты снова начал, – сказала Диана.

– Начал что?

– «Голод во мраке». Один из твоих лучших хитов. Иногда трансформируется в «голод во тьме». Ты бормотал это, стонал, выкрикивал неделями без конца, Кейн. Темнота, голод и ещё это слово: «геяфаг». – Она села на краешек его кровати. – Что всё это значит?

– Не знаю, – пожал плечами Кейн.

– Мрак. Дрейк тоже твердит о нём. То существо в пустыне. Существо, что подарило ему руку. Существо, которое снесло тебе крышу.

Кейн ничего не ответил.

– Это какой-то монстр, да? – спросила Диана.

– Вроде того, – пробормотал Кейн.

– Это ребёнок-мутант или что? Или что-то вроде койотов, мутировавшее животное?

– Это то, что есть, – коротко сказал Кейн.

– И чего оно хочет?

Кейн с подозрением посмотрел на неё.

– А тебе что за дело?

– Я тут живу, забыл? Мне приходится жить в УРОДЗ, как и всем остальным. Так что мне, вроде как, не плевать, если какая-то злобная тварь использует нас всех в качестве…

– Никто меня не использует, – отрезал Кейн.

Диана замолчала, чтобы злость слегка отступила. Затем она продолжила:

– Оно влезло тебе в голову, Кейн. Ты уже не ты.

– Это ты послала Джека предупредить Сэма? Ты велела ему рассказать Сэму, как пережить исчезновение?

Этот вопрос застал Диану врасплох. Пришлось приложить все силы, чтобы на лице не отразился страх.

– Так вот, о чём ты думаешь? – Диана выдавила кривую улыбку. – Значит, вот почему меня преследуют всюду, куда бы я ни пошла.

Кейн не стал этого отрицать.

– Я люблю тебя, Диана. Ты заботилась обо мне последние три месяца. Я не хочу, чтобы тебе причиняли вред.

– Тогда почему ты мне угрожаешь?

– Потому что у меня есть план. У меня много дел. Я должен знать, на чьей ты стороне.

– Я на своей собственной стороне, – сказала Диана. Это был честный ответ. Она не рискнула солгать Кейну. Если он хотя бы заподозрит её во лжи…

Кейн кивнул.

– Да. Отлично. Будь на своей стороне, я это уважаю. Но если я узнаю, что ты помогаешь Сэму…

Диана решила, что пришла пора проявить гнев.

– Слушай, ты, жалкая пародия на человека, у меня был выбор. Сэм дал мне этот выбор после того, как надрал тебе зад. Я могла уйти с ним. И это был бы умный ход. Я бы не подвергалась опасности от Дрейка. И мне не пришлось бы терпеть твои попытки облапать меня всякий раз, как почувствуешь себя одиноким. И я определённо питалась бы лучше. Но я выбрала остаться с тобой.

Кейн сел прямее. Наклонился к ней. Его взгляд явно выдавал намерения.

– Ох, ну вот, опять, – Диана закатила глаза.

Но когда он её поцеловал, она не сопротивлялась. И после нескольких секунд каменного пренебрежения ответила на поцелуй.

Затем положила ладони на его обнажённую грудь и толкнула его на подушки.

– Хватит.

– Не совсем, но, наверное, ты права, – сказал Кейн.

– Я пошла, – сказал Диана. И направилась к выходу.

– Диана!

– Что?

– Мне нужен Джек-Компьютер.

Она замерла, положив руку на дверную ручку.

– Я не прячу его в своей комнате.

– Послушай меня, Диана, и не перебивай. Хорошо? Говорю: не перебивай. Я предлагаю только один раз. Амнистия. Что бы ни случилось между тобой, Джеком и Сэмом, я всё забуду, если… если ты вернёшь мне Джека. Что было, то прошло. Но Джек мне нужен. И нужен сейчас.

– Кейн…

– Заткнись, – прошипел он. – Сделай себе одолжение, Диана. Ничего. Не. Говори.

Она подавила злобные возражения. В голосе Кейна явно звучала угроза. Он говорил серьёзно. В этот раз – серьёзно.

– Верни мне Джека. Используй любые способы. Возьми Клопа. Да хоть Дрейка. Вожака, если это поможет. Мне плевать, как, но Джек должен быть здесь через два дня. Отсчёт пошёл.

Диана с трудом смогла сделать вдох.

– Два дня, Диана. Иначе – ты знаешь сама.

* * *

Альберт следил за тем, как один из его работников подметает клуб, и читал о температурах плавления различных металлов – свинца и золота, особенно золота, – когда Квинн втолкнул в «МакДональдс» ручную тележку.

В тележке лежали три рыбины. Одна из них была чересчур большой для рыбы. Две другие казались более-менее нормальными.

Чуть позже Альберт понял, что это неплохая возможность.

Первым же делом он подумал о своём голоде и о том, как здорово было бы съесть кусочек жареной рыбы. Даже кусочек сырой рыбы. Он никак не ожидал, что голодные спазмы окажутся такими сильными. Он старался не обращать на голод внимания, сам ел очень мало и следил, чтобы работники питались как следует, но когда вошёл парень с самой что ни на есть настоящей рыбой…

– Ого, – произнёс Альберт.

– Ну да. Круто, а? – сказал Квинн, с улыбкой глядя на рыбу, словно гордый папаша.

– Продаёшь? – спросил Альберт.

– Ага. Кроме своей доли. Плюс нам следует отдать немного Мэри, для малышей.

– Конечно, – согласился Альберт. Затем, подумав, добавил: – В кляре зажарить не получится, тесто не из чего делать. Но я, наверное, мог бы обвалять кусочки в муке, чтобы корочка получилась хрустящей.

– Чувак, да я сырьём её жевать готов, – сказал Квинн. – Я с трудом удержался, пока вёз всё это сюда.

– Что просишь за все три штуки?

Этот вопрос явно озадачил Квинна.

– Чувак, я даже не знаю.

– Ладно, – сказал Альберт. – Как насчёт такого: ты получаешь бесплатный пропуск в клуб. Плюс оставляешь себе столько рыбы, сколько сможешь съесть. И в будущем я сделаю тебе большое одолжение.

– Большое одолжение?

– Большое, – подтвердил Альберт. – Слушай, я кое над чем работаю. Есть у меня кое-какие планы. Откровенно говоря, я хотел бы, чтобы ты мне помог с их осуществлением.

– Угу, – скептически промычал Квинн.

– Я прошу тебя поверить мне, Квинн. Ты доверишься мне, и я доверюсь тебе.

Альберт знал, что Квинн на это клюнет. Уж чем-чем, а доверием Квинна мало кто жаловал.

Альберт немного сменил тему:

– Как ты их поймал, Квинн?

– Ну, в общем-то, это не так уж сложно. Я взял сеть, наловил немного мелкой рыбёшки – ну, такой, которую сам есть не станешь. И использовал её как приманку. На мелководье и там, где постоянно бывают приливы, много рыбы не наловишь. Снаряжения и лодок полно. Надо только быть очень, очень терпеливым.

– Это, наверное, главное, – задумчиво проговорил Альберт. И добавил: – Ладно, у меня есть для тебя предложение.

Квинн улыбнулся.

– Слушаю.

– У меня двадцать четыре человека в команде. Обычно они охраняют «Ральфс» и таскают еду. Но, по правде говоря, таскать уже особо-то и нечего.

– И?

– И я выделю тебе шестерых лучших ребят. Самых надёжных, каких только смогу найти. А ты научишь их рыбачить.

– А? – Квинн нахмурился, всё ещё не понимая, о чём речь.

– Мы с тобой станем партнёрами по рыбному бизнесу. Семьдесят на тридцать. Я даю тебе работников, собираю рыбу, готовлю её и реализую. И вне зависимости от количества я получаю семьдесят процентов, а ты – тридцать.

Одна бровь Квинна вопросительно изогнулась.

– Чего, прости? Откуда ты взял семьдесят процентов?

– Я плачу всем своим работникам, – объяснил Альберт. – А твои тридцать процентов – только твои.

– Это же тридцать процентов от ничего, – сказал Квинн.

– Возможно. Но скоро всё изменится. – Альберт расплылся в улыбке и хлопнул Квинна по плечу. – Нельзя терять надежду. Дела идут в гору. Теперь у нас есть рыба.

* * *

Мама Мэри учуяла её ещё до того, как увидела.

Рыба. Жареная рыба.

Дети тоже почуяли запах.

– Чем это пахнет? – крикнула Джулия и бросилась вперёд, чёрный хвостик развевался у неё за спиной.

Следом едва не начался бунт. Дошколята окружили Квинна, который держал в руках поднос из «МакДональдса», накрытый салфеткой. На подносе возвышалась кучка жареной рыбы.

– Тихо, тихо, тихо, все получат по кусочку, – вскрикнул Квинн.

Мэри не могла пошевелиться. Она знала, что должна выйти вперёд и навести порядок, но запах её парализовал.

К счастью, Фрэнсис – тот самый, который устроил истерику из-за того, что его заставили работать в детском саду, – отработав один день, решил, что не прочь поработать ещё. А потом ещё. Он уже почти стал одним из постоянных дежурных. Справившись с первоначальным неприятием, он проявил себя как хороший воспитатель.

– Так, малыши, – крикнул Фрэнсис. – Все назад. Тихонько делаем несколько шагов назад от еды.

– Простите, я, наверное, должен был предупредить, что приду, – проблеял Квинн, пытаясь устоять среди детей и уберечь поднос от десятков протянутых ручек.

Мэри сцепила пальцы в замок, наблюдая, как Фрэнсис вместе с другими помощниками выстраивают детей в очередь. Запах рыбы был невероятным. У неё заурчало в животе. Рот наполнился слюной.

Её тошнило.

– Окей, народ, у нас тридцать два кусочка, – сказал Квинн. – Как будем делить?

Фрэнсис посмотрел на Мэри, но она не могла ответить. Она словно застыла.

– Давайте для начала каждый получит по половине, – распорядился Фрэнсис. Потом предупредил: – А те, кто полезет без очереди, ничего не получат.

– Мэри, тебе и твоим ребятам тоже останется, – сказал Квинн.

Мэри кивнула. Она не могла. Не ради себя. Ради других, конечно же.

– Ты в порядке? – спросил у неё Квинн.

Мэри сжала зубы и выдавила дрожащую улыбку.

– Разумеется. Спасибо, что принёс рыбу. Детям не… им не хватает белка… они…

– Ладно, – ошеломлённо сказал Квинн.

– Оставь немного для грудничков, – сказала Мэри Фрэнсису. – Мы сделаем для них пюре в блендере.

Комнату наполнили чавкающие звуки. Многие из этих детей, наверное, раньше терпеть не могли рыбу. В старые времена. Даже пару недель назад они стали бы воротить носики. Но теперь? Никто не отказывался от белковой пищи. Все нутром чувствовали необходимость в белке. Их организмы приказывали им есть.

Но организм Мэри ей запрещал.

«Это будет грех», – говорила она себе. Это грех: есть рыбу, чтобы потом вытошнить всё назад. Нельзя так поступить с малышами.

Мэри понимала, что с её поведением что-то не так. Её окружали дети, вынужденные голодать, она же сама была причиной собственного голода. Она чувствовала угрозу, но далёкую, едва слышную. Будто кто-то кричит за два квартала от неё.

– Давай, Мэри, попробуй, – уговаривал её Фрэнсис. – Это великолепно.

Не в состоянии ответить, Мэри молча отвернулась и пошла в ванную, оставляя за спиной чавкающих голодных детей.

Глава 13
45 часов, 36 минут

СЭМ ПОСТУЧАЛСЯ В переднюю дверь. Обычно он этого не делал. Астрид много раз ему говорила, что ему можно входить без стука.

Но он всё равно постучал.

Астрид открыла не сразу.

Похоже, она только что вышла из душа. После ужина Астрид обычно устраивала тренировку, пока Малыш Пит смотрел DVD. Светлые волосы облепили шею девушки, несколько прядей свисали на глаз, придавая ей смутное сходство с пиратом. На ней был банный халат, а в руках – полотенце.

– Итак. Ты приполз назад, да? – спросила Астрид.

– А если бы я опустился на четвереньки, это бы помогло? – спросил Сэм.

Астрид задумалась на секунду.

– Нет, с тебя хватит и несчастного вида.

– Я тебя целый день не видел.

– Было бы странно, если бы увидел. Я не была заинтересована в нашей встрече.

– Могу я войти?

– Ты спрашиваешь, можно ли тебе войти? Глагол «могу» – это о физической возможности. «Можно» – это если ты спрашиваешь разрешения.

Сэм улыбнулся.

– Ты же знаешь, как меня это заводит.

– Правда? Может быть, мне тогда стоит упомянуть о модальных глаголах. Всего их в английском языке девять. Хочешь, я расскажу тебе о них поподробнее?

– Лучше не стоит, – сказал Сэм. – Так и перевозбудиться недолго.

Он обнял её, притянул к себе и поцеловал в губы.

– Эх ты, – поддразнила она его, когда Сэм отодвинулся. – Ладно, входи. Если ты голоден, на ужин сегодня вкуснейшая консервированная окра, подгоревшие тортильи из муки грубого помола и полкочана орковой капусты. Можно нашинковать капусту, завернуть в тортилью вперемешку с окрой и разогреть в микроволновке тридцать секунд – получится нечто отвратительное, но в своём роде полезное.

Сэм вошёл в дом и закрыл за собой дверь. Малыш Пит устроился перед телевизором, он смотрел «Гринча – похитителя Рождества» на DVD. Загримированный до неузнаваемости Джим Керри радостно потирал руки.

– Это был один из подарков на Рождество, – объяснила Астрид.

– Я помню, – сказал Сэм.

Рождеству никто особо не радовался. Рождество без родителей. Без старших братьев и сестёр. Без бабушек и дедушек. Безо всех этих странных родственников, которых видишь только по праздникам.

У родителей Астрид была искусственная ёлка, Сэм нашёл её на чердаке и спустил вниз, чтобы установить. Она так и стояла, хотя все украшения уже сняли и убрали обратно в коробки.

Каждый делал то, что мог. Альберт закатил пир, хотя он ни в какое сравнение не шёл с пиршеством на День благодарения. Ни рождественских пирогов, ни печенья, ни даже свежих овощей и фруктов – всё это осталось в прошлом.

– Мы не должны ругаться из-за… ну, ты понимаешь… из-за политики, – сказал Сэм.

– Хочешь сказать, я должна с тобой во всём соглашаться? – спросила Астрид таким голосом, что запахло повторением скандала.

– Нет. Я хочу, чтобы ты говорила, что ты думаешь. Ты мне нужна, – признался Сэм. – Но в этом всё и дело: ты мне нужна. Когда мы в чём-то не согласны, мы не должны друг на друга злиться. По-человечески, понимаешь?

Астрид явно была готова поспорить. Но вместо этого она глубоко и устало вздохнула.

– Нет, ты прав. У нас и так проблем хватает.

– Супер, – сказал он.

– Ты хоть поспал прошлой ночью? Выглядишь уставшим.

– Кажется, поспал, – сказал Сэм. – День был долгий. Ты знала, что Квинн занялся рыбалкой? Утром он даже что-то поймал.

– Не знала. Это хорошо. – Астрид выглядела обеспокоенной. – Мы должны были сообразить. Я про рыбу.

– Наверное, мы не в состоянии продумать всё, – устало сказал Сэм. Вот в чём минус единоличной власти. Люди ждут, что ты ответишь на все их вопросы. Они перестают сами на них отвечать. А Квинн не перестал – и додумался до новой возможности. И пришёл не к Сэму, а к Альберту.

– Что он делает с пойманной рыбой?

– Утром мы отправили большую партию в детский сад. По крайней мере, хоть чуть-чуть снабдили малышей белковой пищей.

– Большую партию? – Астрид подняла бровь. – А что Квинн сделал с остатком? Надеюсь, не спрятал всё у себя.

– Он… Сэм заставил себя замолчать. Последнее, чего ему сейчас хотелось, – это поругаться из-за Квинна, Альберта и рыбы. – Вообще-то, давай поговорим об этом завтра? Главное, дети сегодня накормлены. Можем мы порадоваться хотя бы этому?

Астрид положила ладонь ему на щёку.

– Ложись спать.

– Слушаюсь, мэм.

Он поплёлся наверх, впервые за весь день чувствуя себя лучше. Мимо, вниз по лестнице, прошла Мэри.

– Привет, Мэри. Снова на работу?

– Ну а куда ещё я могу идти? – ответила она. – Извини, прозвучало грубовато.

– Из всех нас ты больше всех имеешь право раздражаться, – сказал Сэм. – Слушай, а тебе еды хватает?

Мэри явно удивилась.

– Что?

– Я просто подумал, вдруг ты недоедаешь. Ты немного похудела. То есть, не пойми меня неправильно, ты выглядишь замечательно.

– Спасибо, – выдавила Мэри. – Я, э… да, еды мне хватает.

– Ты сегодня утром пробовала рыбу?

Мэри кивнула.

– Да. Было очень вкусно.

– Ладно. До скорого.

Сэм устроился в комнате, которая раньше считалась гостевой. Там был хороший ремонт и отдельная ванная с очень мягкими полотенцами в цвет отделки. Он содержал комнату в чистоте и порядке, потому что в каком-то смысле эта комната всё ещё была для него чужой. Он не мог представить себе, будто его комната. Дом принадлежал… что ж, хороший вопрос, кому он принадлежал. Но точно не Сэму.

Но это не помешало ему завернуться в простыни и почти мгновенно из болезненной реальности погрузиться в сон.

Но и во сне он не находил покоя. Ему снилась мать. Только мать из сна не была настоящей. Это было то существо, которое звало его за собой в тот момент, когда должно было случиться исчезновение.

С пятнадцатилетием, Сэм, а теперь из УРОДЗ ты попадёшь… никто не знает, куда.

Что-то вроде иллюзии. Ты видишь то, что хочешь увидеть. Но в то же время всё кажется таким реальным. Во снах Сэм переживал этот миг снова и снова.

Ему снился Кейн, его разнояйцовый брат-близнец, в круге ослепительного света. Снилась мать. И вдруг – девочка, лет двенадцати, худенькая, с густыми волосами, собранными в конский хвост. Сэм смутно удивился, увидев её. Во время исчезновения не было никаких девочек. Нигде не было.

Но сон стал медленно меняться. Сэм стоял возле нижних ступенек здания муниципалитета, а с лестницы на него катились огромные консервные банки размером с мусорные баки. Сначала одна банка консервированных бобов. Потом другая. Следом за ними банка равиоли. Они стремительно приближались, а Сэм пытался подняться по ступеням, но не мог, потому что каждый раз, занеся ногу над ступенькой, он видел очередную банку, катящуюся на него.

Затем целый водопад маленьких банок, словно рой насекомых, окружил его ноги. Сэм спотыкался, скользил и запинался об эти банки, не в состоянии подняться наверх.

Во сне он поднял голову и снова увидел девочку, ту же самую. Каштановые волосы, собранные в толстый хвост. Девочка стояла наверху. Но банки бросала не она.

Банки превратились в «Джуниор Минтс». Расфасованный по жестянкам, что странно, но зелёную этикетку ни с чем нельзя было спутать. Банки всё катились, ударяясь в Сэма, окружая его, и вот он уже погребён под целой грудой жестянок.

Сэм чувствовал, что кто-то стоит рядом с ним. Не человек, насекомое, жук непонятной формы.

Гигантский жук взял «Джуниор Минтс» – уже не банку, а большую новенькую коробку.

Сэм вдруг проснулся.

Астрид трясла его, испуганно крича что-то прямо ему в лицо.

– Вставай!

Он резко поднялся, едва не сбив Астрид с ног.

– Что такое?

– Пити, – кричала Астрид. Её глаза были полны ужаса.

Сэм бросился к комнате Пита. И остановился как вкопанный в коридоре. Дверь была открыта.

Малыш Пит лежал в кровати. Он не шевелился. Его глаза были закрыты. Лицо казалось умиротворённым. Малыш Пит спал. Но как он мог спать – этого Сэм не понимал, ведь комната Пита кишела монстрами.

В буквальном смысле. От стены до стены. От пола до потолка.

Монстры. Сотни монстров из кошмарных снов. Они лезли из-под кровати мальчика. Выползали из стенного шкафа. Парили в воздухе, словно шарики, наполненные гелием. Словно весь парад Мэйси на День благодарения в миниатюре влетел в комнату Малыша Пита. Но вместо мультяшных Шреков и Котов в шляпе здесь были существа куда более злые.

У одной из маленьких тварей были фиолетовые крылья, разделенные на три части, с живота свисали цепкие усики, а голова напоминала кончик шприца с кроваво-красными глазками на конце.

Самым большим было косматое чудовище, похожее на медведя гризли с восемнадцатидюймовыми шипами на кончиках лап.

Встречались здесь и существа, состоящие только из острых лезвий, будто склеенные из бритв и кухонных ножей. Были создания из кипящей магмы. Одни летали, другие ползали по полу.

– Как в тот раз? На площади? – спросил Сэм дрожащим шёпотом.

– Нет. Слушай: они отбрасывают тени, – поспешно сказала Астрид. – Они издают звуки. И пахнут.

Большой лохматый монстр менял форму прямо на их глазах. Коричневый мех начал белеть, а потом вдруг позеленел.

Его рот шевельнулся.

Открылся.

Наружу вырвался звук, похожий на вопль придавленной кошки. Жуткое мяуканье.

Затем рот захлопнулся с отчётливым щелчком. Он словно растаял и исчез под только что отросшей шерстью.

– Оно пыталось что-то сказать, – прошептала Астрид.

Тварь горчичного цвета, отдалённо напоминающая собаку с головой в виде кирки, усиками и двойными трубками на безглазой голове плыла в воздухе, меняя форму. Её ноги преображались, из обычных лап превращаясь в острые шипы, зазубренные, как рыболовные крючки. Зубцы со щелчком то появлялись, то исчезали. Существо словно училось ими пользоваться, проверяло, как они работают.

А потом, определившись, наконец, с формой, оно тоже попыталось заговорить. На этот раз звук вышел менее понятный, насекомоподобное щёлканье, внезапно оборвавшееся, как только рот затянулся кожистой мембраной.

– Они нас видят? – вслух поинтересовался Сэм.

– Не знаю. Видишь, как они смотрят на Пити?

Одна мысль о том, чтобы попытаться что-то прочитать по лицам монстров, казалась абсурдной: у некоторых было по пять глаз, у кого-то всего один, кто-то только скрежетал острыми зубами, а глаз у них не было вовсе. Но Сэму казалось, что они глядят на Малыша Пита, который спокойно посапывал в забытьи, с благоговением.

Змея, длинная, как питон, проползла мимо, извиваясь прямо в воздухе. Крохотные маленькие ножки росли из неё, похожие на те, что Сэм видел у червей, и ножки эти походили на волокна застёжки-липучки.

Изо рта змеи донеслось шипение. Оно становилось всё громче, а потом внезапно оборвалось: голова змеи вдруг полностью исчезла.

– Они пытаются общаться, – сказала Астрид. – Но что-то им мешает. Что-то не даёт им говорить.

– Или кто-то, – заметил Сэм. – Если они нападут на нас… – он поднял руки ладонями наружу.

Астрид тут же опустила его руки.

– Нет, Сэм. Ты можешь задеть Пити.

– А что будет, если он проснётся?

– Обычно видения просто исчезали. Но это совсем другое. Смотри. Посмотри на занавески. Они подпалены, словно эта… эта лавовая тварь прошла рядом.

Сэм принял решение.

– Буди его.

– А вдруг… – начала было Астрид.

– Слушай, может быть, они не опасны. А может, наоборот. Если опасны, я не позволю им тебе навредить, а просто сожгу их. – И добавил: – если смогу.

– Пит, – дрожащим голосом позвала Астрид.

До этого момента никто из тварей не обращал ни малейшего внимания на двух хрупких людей, стоящих и таращившихся на них. Но теперь все глаза, все наборы глаз, все дрожащие антенны повернулись к ним. Это произошло так внезапно, что Сэму показалось, будто он слышал, как их глазные яблоки щёлкнули при повороте.

Красные глаза, чёрные глаза, жёлтые глаза-щёлочки, голубые круглые глаза – наверное, не меньше пятидесяти глаз уставились на Сэма и Астрид.

– Попробуй ещё раз, – прошептал Сэм. Он снова вытянул руки, развернул ладони на монстров и приготовился.

– Пити, – повторила Астрид более настойчиво.

Теперь тела монстров зашевелились. Они двигались почти синхронно, некоторые подобно молнии, некоторые неуклюже, но все шевельнулись так, словно двигающиеся игрушки Диснея, повинуясь общему сигналу. Они развернулись лицом к Сэму и Астрид.

Один за другим их рты начали раскрываться. Они издавали звуки. Ворчание и шипение, уханье и рык, скрежет металла по фарфору, стрекот сверчков, лай бешеных собак. Не слова, но звуки, которые хотели быть словами, пытались стать словами.

Это был хор ярости и отчаяния. И он прервался так внезапно, словно кто-то выдернул вилку стереосистемы из розетки.

Монстры глазели на Сэма и Астрид, словно те были виноваты в их немоте.

Сэм негромко выругался.

– Отступаем назад. Вниз по лестнице, – приказал Сэм. – Им придётся идти на нас по одному, и Пит не попадёт под огонь.

– Сэм…

– Сейчас не лучшее время для споров, Астрид, – процедил Сэм сквозь зубы. – Медленно отходим назад.

Она повиновалась. Сэм последовал за ней, ставя одну ногу точно позади другой, подняв руки, держа своё мутантское оружие наготове.