Текст книги "Жена-22"

75

Посреди ночи меня будит крик Зои. Мы с Уильямом подскакиваем и смотрим друг на друга.

– Это же бабушкины сказки, – говорит он, – или нет?

За те несколько секунд, которые уходят на то, чтобы выбраться из спальных мешков и расстегнуть палатку, мы успеваем услышать несколько пугающих звуков: вопль Питера, топот ног, шлепающих по грязи, и вновь вопль Питера.

– О господи, господи, господи! – кричу я. – Ну беги же, скорее!

– Дай мне фонарь, – рычит Уильям.

– Что ты собираешься с ним делать?

– Разможжить башку медведю, а ты что подумала?

– Шуми как можно громче. Кричи. Маши руками, – говорю я, но Уильяма уже нет.

Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем крадусь за ним, и вот что я вижу: Зои в ночной рубашке и босиком угрожающе размахивает гитарой, словно битой. Джуд стоит на коленях, опустив голову, как на плахе. Питер растянулся на земле, над ним склонился Уильям.

– Он в порядке, – кричит мне Уильям.

Люди из соседних палаток сбежались на шум и стоят по периметру нашего участка. На головах у всех фонарики. Они выглядят как шахтеры, если не считать пижам.

– Все нормально, – говорит Уильям. – Возвращайтесь в палатки. Все под контролем.

– Что случилось?!

– Простите меня, Элис, – говорит Джуд.

– Ты что, плачешь, Джуд? – спрашивает Зои, опускает гитару, и ее лицо смягчается.

– Где медведь? – не успокаиваюсь я. – Он что, убежал?

– Нет никакого медведя, – стонет Питер.

– Это был Джуд, – говорит Зои.

– Джуд напал на Питера?

– Я только хотел сделать Зои сюрприз, – говорит Джуд. – Я написал для нее песню.

Я подбегаю к Питеру. Его рубашка задрана, я вижу на животе рану и зажимаю рот рукой.

– Питер услышал, как я вскрикнула, и бросился меня спасать, – говорит Зои, – со своим вертелом для приготовления пастилы.

– Он бежал, – объясняет Джуд, – и вертел застрял в земле.

– А потом Питер на него напоролся, – говорит Зои.

– Да чтоб тебя, – стонет Питер. – Я ради тебя упал на свой меч.

– Почти нет крови. Это плохо, – говорит Уильям, освещая рану фонариком.

– А что это за желтая штука оттуда лезет? – спрашиваю я. – Гной?

– Думаю, это жир, – говорит Уильям.

Питер взвизгивает.

– Все нормально, ничего страшного, – говорю я, пытаясь сделать вид, что жир, торчащий из открытой раны – самая обычная вещь. – У всех есть жир.

– Это значит, рана довольно глубокая, Элис, – шепчет Уильям. – Ее нужно зашивать. Мы должны отвезти его в больницу.

– Я только что посмотрел “Скажи что-нибудь”[64]64
  “Скажи что-нибудь” (1989) – романтическая комедия с Джоном Кьюсаком в главной роли, режиссерский дебют Кэмерона Кроу.


[Закрыть] с Джоном Кьюсаком, и это меня вдохновило, – продолжает объяснять Джуд.

– In Your Eyes. Мне нравится Питер Гэбриэл, – хмыкает Питер. – Хорошо бы твоя песня того стоила.

– Ты написал для меня песню? – спрашивает Зои.

– Это твоя машина, Джуд? – спрашивает Уильям, показывая на “тойоту”, припаркованную возле нашего участка.

Джуд кивает.

Уильям помогает Питеру подняться.

– Поехали, ты поведешь, Питер ляжет на заднем сиденье. Элис, вы с Зои поедете за нами на нашей машине.

– Что ты гонишь как сумасшедшая, – ворчит Зои. – Совсем не обязательно висеть у них на хвосте.

– Ты знала, что Джуд приедет?

– Нет! Конечно нет!

– Кому ты всю дорогу писала эсэмэс?

Зои скрещивает руки и смотрит в окно.

– Что между вами происходит?

– Ничего.

– Из-за “ничего” он проехал посреди ночи четыреста миль, чтобы спеть тебе серенаду?

Хоть я и ужасно злюсь на Джуда – почему он не мог устроить свой сюрприз в дневное время? – то, что он сделал, кажется мне безумно романтичным. Мне очень нравилось “Скажи что-нибудь”. Особенно знаменитая сцена, когда Джон Кьюсак стоит возле машины в этом своем старомодном плаще с накладными плечами и держит над головой магнитофон – “Я вижу дверь в тысячу церквей в твоих глазах”. В этих девяти словах – вся жизнь подростка из восьмидесятых.

– Я не виновата, что он за мной таскается.

– Он написал для тебя песню, Зои.

– Тоже не моя вина.

– Я видела, как ты на него смотрела. Совершенно очевидно, что ты к нему неравнодушна. Наконец-то! – говорю я, когда мы выезжаем с проселочной на асфальтированную дорогу и Джуд прибавляет скорость.

– Я не хочу это обсуждать, – говорит Зои, закрывая лицо рукой.

Мы едем по пустынному шоссе мимо лугов и полей. Кажется, что луна сидит на дорожном ограждении.

– Где этот чертов госпиталь? – взрываюсь я через несколько минут. Наконец справа я вижу группу залитых светом зданий.

Больничная стоянка почти пуста. Я мысленно возношу благодарственную молитву, что мы оказались в такой глуши. В детском госпитале в Окленде нам пришлось бы ждать приема не меньше пяти часов.

Я забыла про швы. Собственно говоря, я забыла и про уколы лидокаина, которые делают перед операцией.

– Наверное, лучше отвернуться, – предлагает врач отделения скорой помощи, взяв в руки шприц.

Когда мы смотрим фильм, в котором есть хотя бы намек на секс, Питер всегда спрашивает: “Мне отвернуться?” Если герои полностью одеты и только катаются по кровати, или целуются, или обнимаются, я говорю “нет”. Если похоже, что в кадре вот-вот замаячит член, я говорю “да”. Я знаю, что он видел сиськи в интернете, но он еще ни разу не смотрел на них, сидя рядом со своей матерью. Не знаю, кто из нас в этой ситуации чувствовал бы себя более неуютно – он или я. Он еще не готов. Он не готов и к тому, чтобы смотреть, как ему вкалывают лидокаин.

– Отвернись, – говорю я Питеру.

– Вообще-то я к вам обращался, – говорит врач.

– Меня не пугают уколы, – говорю я.

Питер смертельной хваткой вцепляется мне в руку.

– Я буду себя отвлекать. Легкой и непринужденной беседой.

Его глаза напряженно смотрят в мои, но мой взгляд непроизвольно ускользает в сторону шприца.

– Ма, я хочу тебе кое-что сообщить, и это может оказаться сюрпризом.

– Угу, – рассеянно говорю я, наблюдая, как врач начинает со всех сторон обкалывать рану.

– Я – натурал.

– Очень хорошо, любимый, – говорю я, в то время как врач вводит лидокаин в середину раны.

– Ты просто молодец, Питер, – говорит врач. – Мы уже почти закончили.

– Миссис Бакл, – обращается он ко мне, – вы в порядке?

У меня кружится голова. Я хватаюсь за край кровати.

– Вот так всегда и бывает, – говорит врач Уильяму. – Мы просим родителей не смотреть, но они не выдерживают и смотрят. У меня на днях был отец, который вдруг упал, когда я зашивал губу его дочери. Раз – и хлопнулся. Здоровый мужик. Фунтов двести. Сколол себе три зуба.

– Пойдем, Элис, – говорит Уильям, взяв меня за локоть.

– Мам, ты меня слышала?

– Да, дорогой, ты натурал.

Уильям заставляет меня встать.

– Твой сын – натурал. И не мог бы ты перестать трястись? – говорю я Уильяму. – А то меня от этого подташнивает.

– Я не трясусь, – говорит Уильям, не давая мне упасть. – Это ты дрожишь.

– Там в коридоре есть каталка, – говорит врач.

Это последние слова, которые я слышу, прежде чем теряю сознание.

76

На следующий день, после шести часов в пути (два из них мы простояли в пробке), я поднимаюсь в спальню. У меня совершенно нет сил.

Зои и Питер меня сопровождают. Питер устраивается на кровати рядом со мной, взбивает подушку и берет пульт:

– Нетфликс? – спрашивает он.

Зои сочувственно глядит на меня.

– Что случилось? – спрашиваю я. Не помню, когда в последний раз она смотрела с таким участием.

– Может, ты упала в обморок, потому что заболевала? – говорит она.

– Очень мило с твоей стороны это предположить, но я упала, потому что увидела, как врач вонзает шприц в открытую рану на животе Питера.

– Шесть швов, – гордо говорит Питер и задирает рубашку, демонстрируя повязку.

– Эй, а ты малость не переигрываешь? Доктор сказал, что сегодня ты уже будешь в порядке.

– Шесть швов, – повторяет Питер.

– Я знаю, Педро, ты вел себя очень мужественно.

– Ну так что, мы смотрим “Когда Барри встретил Валли”, или как? – говорит Питер.

С тех пор как Питер признался, что не горит желанием смотреть “Омен”, я прикрыла наш клуб любителей триллеров. Вместо этого мы с Питером теперь единственные члены клуба “мать-и-сын-смотрят-романтические-комедии”, и я пообещала, что когда мы вернемся домой, то пойдем по фильмам Норы Эфрон. Сначала посмотрим классику – “Когда Гарри встретил Салли”, потом “Неспящие в Сиэтле” и наконец “Вам письмо”. Думаю, что после этого у Питера не будет ночных кошмаров, разве что от осознания того, насколько часто и безнадежно мужчины и женщины не понимают друг друга.

– Терпеть не могу романтические комедии, – говорит Зои. – Они такие предсказуемые.

– Это твой способ сказать, что ты не прочь вступить в клуб? – спрашивает Питер.

– Размечтался, гангста, – говорит Зои, выходя из комнаты.

– Мне отвернуться? – спрашивает Питер ровно через минуту после начала фильма, когда Билли Кристал целует свою подружку возле машины Мэг Райан.

– Мне отвернуться? – еще раз спрашивает он во время знаменитой сцены имитации оргазма в закусочной Каца. – Или просто заткнуть уши?

– Мне отвернуться? – спрашивает он, когда…

– Ох, ради бога, Педро. Люди занимаются сексом, о’кей. Люди любят секс. Люди говорят о сексе. Люди имитируют секс. У женщин есть вагины. У мужчин есть пенисы, – я машу рукой, – ну, и так далее, бла-бла-бла.

– Я решил, что больше не хочу быть Педро, – говорит он.

Я убираю звук.

– Правда? А все уже привыкли.

– Нет, я не хочу.

– Хорошо. Ну а как ты хочешь, чтобы тебя называли?

Пожалуйста, только пусть он не скажет Педро-3000, или доктор П-дро, или Арчибальд.

– Ну, я подумал, может Питер?

– Питер?

– Ага.

– Что ж, это хорошее имя. Мне нравится Питер. Оно тебе подходит. Мне сообщить папе или ты сам скажешь?

Питер включает звук.

Билли Кристал: Существует два типа женщин: требующие постоянного ухода и нетребовательные.

Мэг Райан: И к какому из них отношусь я?

Билли Кристал: К худшему. Ты относишься к первому, хотя сама ты считаешь, что ко второму.

Питер снова приглушает звук.

– Почему ты думала, что я гей?

– Я не думала, что ты гей.

Питер смотрит на меня с недоверием.

– Ну хорошо, я считала, что есть вероятность.

– Почему, мама?

– Просто были некоторые… поводы так думать.

– Например?

– Ну-у. Ты поменял имя на Педро.

– Конечно. Все Педро – геи. Дальше.

– Ты ненавидел Эрика Хабера. Чересчур яростно.

– Это потому, что ему тоже нравилась Бриана. Он был моим соперником. Но потом он начал встречаться с Пиппой Кляйн, так что теперь все в порядке.

– Хм… К тому же у тебя волосы растут против часовой стрелки.

Питер укоризненно качает головой.

– Мам, ну ты чудачка.

– И потому что ты употребляешь такие слова, как “чудачка”.

– Потому что это ты употребляешь слово “чудак”! Я натурал, мама.

– Я знаю, Питер.

– Ух ты, давно я не слышал “Питер”.

– А хорошо звучит, правда?

– Не надейся, будто я забыл, на что это похоже.

– Нет, конечно. Но и в этом есть свои плюсы, – дразню я его.

– Ой!

Я вздыхаю.

– Я буду скучать по своему сыну-гею, который никогда не бросил бы меня ради другой женщины. Я знаю, что это гомофобия – думать, что ты останешься навсегда привязанным ко мне, потому что ты гей. Так или иначе, рано или поздно ты меня покинешь.

– Если тебе так будет легче, можешь продолжать думать обо мне как о гее. К тому же разве нормальный двенадцатилетний мальчик согласится смотреть вместе с мамой “Когда Гарри встретил Салли”? – спрашивает Питер.

Он увеличивает громкость и хихикает.

– Вот как раз такие вещи я имела в виду, – говорю я.

– Какие? Раннее развитие? Ум? Остроумие? Натуралы тоже бывают такими. Ты такой гетерофоб.

Когда фильм заканчивается (мы оба в конце прослезились), Питер отправляется на поиски чего-нибудь съестного, а я захожу на Фейсбук. От Исследователя-101 ничего нет, и неудивительно: я предупредила, что меня не будет в Сети несколько дней. Зато на моей стене полно сообщений:

Пэт Делагвардиа – Элис Бакл

Ложные схватки – ТО ЛИ ЕЩЕ БУДЕТ.

30 минут назад

Шонда Перкинс – Элис Бакл

Новые образцы: удлиняющая водостойкая тушь; блеск для губ “Ланком”.

32 минуты назад

Тита Деларейес – Элис Бакл

Пять дюжин лумпий ищут хозяев.

34 минуты назад

Компания “Следим за весом”

Все прощаем! Вернитесь в программу. Первые два месяца – бесплатно!

4 часа назад

Элис Бакл была отмечена на фото Хелен Дэвис 4 часа назад

Через пару минут после входа на страницу мне становится не по себе – по двум причинам. Первая – “Жужелицы”, Пэт, Тита и Шонда преследуют меня в Сети. Если я не соглашусь на завтрак в “Эгг-Шоп” в ближайшее время, они позвонят мне в дверь, запихнут в машину и отвезут туда силой. Вторая – падение в кроличью нору прошлого часто вызывает у меня дурноту. Хелен разместила целый альбом фотографий времен “Пиви Паттерсон”. Одна из них, которую я не могу перестать разглядывать, была снята в тот вечер, когда Уильяму дали “КЛИО”. Они с Хелен сидят за столом, голова к голове, и кажутся глубоко погруженными в беседу. А где-то на заднем плане за другим столом сижу я и поедаю их голодным, безумным взглядом. Хелен наверняка выложила эту фотографию специально, чтобы меня смутить.

Хелен добавила меня в друзья почти сразу после того, как добавила Уильяма. Думаю, только с одной целью: дать мне понять, что потеря Уильяма не разрушила ее жизнь. Она вышла замуж за человека по имени Парминдер, и они основали собственное рекламное агентство, которое, если верить странице на ЛинкдИн[65]65
  “ЛинкдИн” (LinkedIn) – социальная сеть для поиска работы и установления деловых контактов.


[Закрыть], открыло офисы в Бостоне, Нью-Йорке и Сан-Франциско и в прошлом году заработало около десяти миллионов долларов.

Она все время торчит на Фейсбуке; я чувствую себя отсталой от жизни. От ее “аппетитности” не осталось и следа – она играет в гольф, занимается танго и свингом и на сегодня весит безупречные 122 фунта. Она постоянно выкладывает фотографии. Вот они с тремя детьми сидят за столом и мастерят “валентинки”. Вот она подстригает кусты. Вот она с новой стрижкой. “Мне нравится”? И хотя я знаю, что она следит за каждым чихом на своей странице, я заглатываю наживку. Ее жизни можно позавидовать. Может, она даже выиграла, если считать загорелое тело, мелированные волосы и виллу в Бруклайне атрибутами победителя.

Надеюсь, что хотя бы “следящие за весом” не вызовут во мне зависти. Захожу на их сайт и открываю свой план. Отматываю на 10 февраля – день, когда я в последний раз им пользовалась.

Теперь я вспомнила, почему забросила эту программу. Подсчет каждой крупицы пищи в первой половине дня наполнял меня беспредельной надеждой, но потом, когда одна ложка крема за час до обеда превращалась в пять, заставлял мучиться угрызениями совести. Эй, а что случилось с моей идеей Диеты Виноватых? Тот же шаблон будет прекрасно работать, нужно только внести незначительные изменения.

Предпочтения (недавно добавленные)

Использовала последний листок туалетной бумаги и не заменила рулон (1,5).

Сказала, что читала “Анну Каренину” (3).

Отрицала, что читала “Неавторизованную биографию Кэти Перри” (7).

Я не владею свободно двумя языками (8).

Я – американка (10).

Я не знаю, в чем разница между шиитами и суннитами (11).

Я втайне верю в Закон Притяжения (подобное тянется к подобному) (20).

Я не перезвонила лучшей подруге после того, как она позвонила мне четыре раза и строгим голосом адвоката по разводам продиктовала сообщение “Элис Бакл, немедленно перезвони, нам нужно срочно кое-что обсудить” (8).

Не знаете величину своей Вины?

Введите название Вины: Чрезмерный флирт и почти постоянные фантазии о мужчине, который не является моим мужем

Сколько человек пострадало? Пока ноль.

Сколько человек может пострадать? 3–10

Затраты на исправление ситуации? ?

Время на исправление ситуации? ??

Невозможно исправить? Боюсь, что так.

Посчитать количество Очков Вины СЕЙЧАС! 8942

ВНИМАНИЕ: Это превосходит недельную норму Очков Вины в 45 раз.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ АЛЬТЕРНАТИВА: Помочиться на сиденье в общественном туалете (5).

Я очень плохой человек. Елена Троянская – очень целеустремленный человек. Я украла у нее бойфренда, но она нашла в себе силы выстроить удачную жизнь. Наверное, более удачную, чем у меня.

Я слезаю с кровати и иду к лестнице.

– Уильям, – зову я.

Я чувствую острую потребность поговорить с ним. Не знаю о чем. Я просто хочу услышать его голос.

Ответа нет.

– Уильям?

Джампо взлетает по ступенькам.

– Твое имя не Уильям, – говорю я, и он грустно опускает голову.

Я думаю о том, как Уильям взял меня за руку там, в лесу, сразу после того, как Питер встретил оленя. Я думаю о происшествии с Питером и о том, как это не обещавшее ничего хорошего событие – вертел для приготовления пастилы, гной, признание в сексуальной ориентации в операционной – нас объединило. Я думаю о Зои – с какой добротой и обеспокоенностью она смотрела на меня, когда думала, что я могла заболеть. И понимаю, что я должна сделать. Последние двадцать четыре часа только укрепили мое решение. Я захожу на страничку Люси Певенси и, боясь передумать, посылаю сообщение Исследователю-101.

Это слишком далеко зашло. Простите, но я должна выйти из опроса.

Нажав “Отправить”, я чувствую небывалое облегчение, совсем не похожее на то, что чувствовала по понедельникам, когда вводила “яйцо” в свой план “Следим за весом”.

На следующий день я решаю быть офлайн. Я боюсь увидеть ответ Исследователя-101 (или еще хуже – его отсутствие), и я не хочу провести день, с одержимостью маньяка проверяя сообщения на Фейсбуке, поэтому я отключаю телефон и компьютер и оставляю их в кабинете. Это нелегко. Мои пальцы весь день непроизвольно дергаются и выстукивают, как будто блуждают по невидимой странице. И хотя у меня нет телефона, я веду себя так, словно он есть. Я нахожусь в состоянии повышенной боеготовности – в ожидании звонка, которого не случится.

Весь день я стараюсь чем-то себя занять. Бегаю с Кэролайн; вместе с Питером смотрю повтор “Лузеров”; везу Зои в “Гудвилл”, но, хотя мое тело там, мысли совсем в другом месте. Я ничуть не лучше Хелен. Я тоже выкапываю что-то из своей жизни, чтобы потом в красивой упаковке выставить на всеобщее обозрение. Каждый статус, каждый снимок, каждое “Мне нравится”, каждый “Интерес”, каждый комментарий – все это спектакль. Но что происходит с актрисой, когда она играет перед пустым залом? И в какой момент реальный мир вдруг опустел? Когда все сбежали из него в интернет?

Моя компьютерная диета длится до обеда – больше я не выдерживаю. Когда открывается страница Люси Певенси, я уже едва могу дышать.

Джон Йоссариан приглашает вас на мероприятие “Кофе”

“Чай и не только”, 28 июля, 7 вечера.

Вы не можете просто взять и уйти. Я должен вам кое-что сказать – то, что можно сказать только лично.

Требуется ответ Да Нет Возможно

Я снова чувствую облегчение, но на этот раз в нем нет ничего приятного. Это облегчение отчаявшегося наркомана, что-то вроде “может, у меня уже никогда не будет другого случая”, оно действует на меня как укол в вену. Не давая себе подумать и остановиться, боже, помоги мне, я нажимаю “Да”.

77

Из книги “Креативная драматургия”

Задание: Напишите сцену ссоры, в которой герои разговаривают сплошными штампами.

– Я сейчас же к тебе приеду, – говорит Недра.

– Нет, нельзя, я крашу волосы, – говорю я, с отвращением глядя на себя в зеркало ванной. – Подожди, я переключу на громкую связь.

Я кладу телефон на полочку и начинаю оттирать лоб сухим полотенцем.

– У меня все лицо в краске, она не отходит, – кричу я.

– Ты используешь мыло и воду?

– Ну конечно, что же еще? – говорю я, капая на полотенце жидкое мыло и подсовывая его под струю воды.

– Элис. Это безумие. Умоляю, не ходи на эту встречу, – говорит Недра.

– Ты не понимаешь.

– Неужели? О’кей. Итак, тебе чего-то не хватало. Ты не могла придумать ничего более оригинального, Элис?

– Исследователь-101 видит меня настоящую, – говорю я. Женщину в нижнем белье со стекающей по вискам краской. – И в нем есть загадка. И у меня чувство, что если я не сделаю этого сейчас, то другого случая не будет. – Я швыряю полотенце в раковину и смотрю на часы. – Я этого не хотела.

Недра делает паузу.

– Все так говорят.

– Дай мне пару минут. Нужно смыть краску. Я тебе сразу перезвоню.

– Исследователь-101 – выдумка, ты ведь сама это знаешь, не так ли? Это плод твоего воображения. Тебе кажется, что ты его знаешь, но это не так. Это односторонние отношения. Ты открыла ему все: свои секреты, надежды и мечты, а он ничего о себе не рассказал, – говорит Недра.

– Неправда, – говорю я, продолжая расчесывать волосы. – Кое-что он мне рассказал.

– Например? Что он любит пинаколаду? Что это за мужчина, который любит пинаколаду?

– Он сказал, что не может перестать обо мне думать, – мечтательно говорю я.

– Ох, Элис. И ты ему поверила? Уильям – настоящий. Уильям. Хоть вы и отдалились друг от друга. Вы переживаете трудный период, но ваш брак стоит того, чтобы его сберечь. Я слышала эту историю тысячу раз – во всех деталях, со всех точек зрения, под всеми возможными углами – измена никогда того не стоит. Обратись к психологу. Исправь это любой ценой.

– Господи, Недра. Я всего лишь иду выпить с ним кофе.

Я смотрю в зеркало. Что, так было задумано, что часть меня будет рыжей?

– Если ты соглашаешься выпить с ним кофе, ты переходишь границу, и ты это знаешь.

Я открываю ящик под раковиной и роюсь в поисках фена.

– Я думала, ты меня поддержишь. Я надеялась, что именно ты, из всех людей на свете, хотя бы попытаешься понять, что со мной происходит. Я этого не искала. Оно само меня нашло. Буквально. Приглашение попало в мою папку со спамом. Ну, просто так все получилось.

– Черт возьми, Элис, это не само так получилось. Ты приложила к этому руку.

Я наконец нахожу фен, но провод безнадежно запутан. Почему все должно быть так сложно? Внезапно я чувствую огромную усталость.

– Мне одиноко. Я уже так давно страдаю от одиночества. Разве этого мало? Разве я не заслуживаю счастья? – шепчу я.

– Конечно, заслуживаешь. Но это еще не повод, чтобы разрушать свою жизнь.

– Я ее не разрушаю. Я всего лишь собираюсь попить с ним кофе.

– Да, но чего ты хочешь дальше? Зачем ты собираешься пить с ним кофе?

Действительно, зачем, если я так выгляжу? Под глазами круги, ну, скажем, цвета чертополоха. Возможно, с помощью тонального крема удастся довести их до цвета лаванды.

– Вообще-то я сама еще не определилась, – признаю я.

Я слышу дыхание Недры.

– Теперь я уже не понимаю, что ты за человек, – говорит она.

– Как ты можешь так говорить? Я такая же, как всегда. Может, это ты изменилась.

– Ну, я полагаю, яблоко от яблони недалеко падает.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

– Ты настоящая мать своей дочери.

– Не понимаю, о чем ты, Недра.

– Если бы ты перезвонила после четырех моих звонков, ты бы поняла.

– Я тебе объясняла, что мы были в горах. Там не было связи.

– Что ж, возможно, тебе будет интересно узнать, что мы с Джудом откровенно поговорили о Зои.

– Хорошо. Ты сказала ему, чтобы он от нее отстал? Она не собирается снова с ним встречаться.

– Она была бы счастлива снова с ним встречаться. Он наконец рассказал, как все было на самом деле. Я чувствовала, что что-то не так. Это Зои изменила Джуду.

– Нет, это Джуд изменил Зои, – медленно произношу я.

– Нет, Джуд позволил Зои рассказывать всем, что это якобы он изменил, чтобы не портить ей репутацию. Но на самом деле изменила ему она, и несмотря на это, он, этот маленький дурачок, все равно безумно в нее влюблен – хоть убей, не понимаю почему.

Может ли это быть правдой?

– Джуд лжет. Зои бы мне сказала, – говорю я, но в глубине души понимаю – это правда. Это все объясняет. Ох, Зои.

– У твоей дочери есть недостатки, и лживость – только один из них.

– Я сама знаю недостатки моей дочери. Не смей оборачивать против меня то, чем я с тобой делилась как с подругой.

– Элис, ты была так занята своим Исследователем-101, что понятия не имеешь, что происходит с твоей собственной дочерью. У нее нет расстройства пищевого поведения; у нее есть страница в Твиттере. И знаешь, сколько у нее подписчиков? Больше пятисот. Хочешь знать ее имя пользователя? Хо-герл.

– Хо-герл?

– Сокращение от Хостесс-герл. Она пишет о выпечке и сладостях, но ее отзывы могут быть истолкованы по-разному, если ты понимаешь, о чем я. Суть в том, что у твоей дочери проблемы, но ты этого не заметила, потому что была слишком занята своей двойной жизнью. Очевидно, она играет в какие-то игры.

– Да, выбирает между булочками с кремом или фруктовыми кексами. Зачем ты вечно преувеличиваешь? И почему ты так со мной разговариваешь? Я – твоя подруга, а не клиентка. Я вправе ожидать, что ты будешь на моей стороне, а не на стороне Уильяма.

– Я на твоей стороне, Элис. И, будучи на твоей стороне, я говорю: не встречайся с ним.

– У меня нет выбора.

– Как знаешь. Но только не надейся, что я буду с нетерпением ждать, когда ты вернешься. Я больше не могу быть твоей наперсницей. Не в этом случае. И я не буду лгать ради тебя. Официально заявляю: я считаю, что ты совершаешь огромную ошибку.

– Да, ты это очень ясно выразила. Полагаю, ты будешь искать другого почетного свидетеля? Не такую шлюху?

Недра резко выдыхает.

Я думаю, что хорошо бы швырнуть телефон об стену, вместо того чтобы просто отключиться, но я не могу себе позволить купить новый и я не героиня одного из фильмов Норы Эфрон (как бы мне этого ни хотелось – иначе я была бы уверена, что, даже если сейчас все ужасно, меня ждет хэппи-энд в новогоднюю ночь). Поэтому я просто нажимаю “отбой”, навсегда оставляя на экране след “Клэйрол Найс” оттенка “средний золотисто-каштановый”.