Текст книги "Пропавшая рукопись"

Анна.

Адресат: #139 (Анна Лонгман)

Тема: Аш, текст

Дата: 16.11.00 11:49

От: Нгрант@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Анна.

Честно говоря, не представляю. Ни МАЛЕЙШЕГО представления, почему наши документы теперь числятся как «художественная литература». Ума не приложу.

У меня БЫЛА идея. Я рассуждал: будем философами. Бритва Оккама. Самое простое объяснение наиболее вероятно окажется истинным. Простейшим объяснением мне показалось: ошибка с этой РЕКЛАССИФИКАЦИЕЙ манускриптов. Вы же знаете, как бывает с базами данных в Интернете: один университет решил, что документ фальшивый, а дальше «каскадный эффект» – по всем университетам, выходящим в сеть. И с документами действительно случается, что их закладывают не туда или теряют.

Эта мысль утешала меня прошлой ночью, когда о сне нечего было и думать. Я уже видел себя оправданным. Как ни печально, к утру прозаичный грохот прибывшего на раскоп грузовика оторвал меня от мечтаний. Каскад ошибок не мог охватить все базы Данных. А также те библиотеки, которые еще не перешли на компьютерный учет! Нет. Я не понимаю, что происходит. Когда я получил доступ к манускриптам, хранившимся в Британской Библиотеке, они были классифицированы коротко и ясно: «История средневековья»!

И я не могу найти объяснения тому очевидному факту, что они были переклассифицированны еще в тридцатых годах. Не знаю, что происходит, но вижу, что Аш грозит исчезновение – превращение в историческую фантазию; она станет не более (или не менее) реальной фигурой, чем король Артур или Ланцелот. Но я был – и остаюсь – совершенно уверен, что мы имеем дело с реальным человеческим существом, всего лишь скрытым слоями времени. Что еще ставит меня в тупик, так это то, что здешние раскопки подтверждают не просто мою теорию о визиготах северной Африки, но САМЫЙ СТРАННЫЙ аспект этой теории: пост – романскую технологию, на девять веков пережившую Рим. Я ведь сам, хоть и верил в своих визиготов, описания технологии полагал легендой! Но вот, что есть, то есть…

Еще непонятнее, как они функционировали.

Всего этого достаточно, чтобы не торопиться обвинять Вогана Дэвиса. Вы, может быть, не заметили его странного «Предисловия» к биографии Аш – мало кто замечает ученые рассуждения рядом с блестящим переводом.

Он предполагает, что проблема не в том, что биография Аш обрастала мифами, а в том, что она послужила почвой, на которой многие мифы и возникли.

С вашего позволения, я копирую для вас отрывок, который у меня при себе:

«(…)Гипотеза, которую я (Вотан Дэвис) должен был принять, сводится к тому, что история Аш могла послужить, кроме всего прочего, прототипом легенды о Деве, Жанне из Домреми, более известной как Жанна д'Арк.

Может показаться, что эта гипотеза противоречит здравому смыслу. Повествование об Аш с уверенностью помешает ее в обстановку конца пятнадцатого столетия, явно не ранее 1470 года. Жанна д'Арк сгорела на костре в 1434 году. Искать в Аш предтечу Жанны как архетипической фигуры женщины-воина – нелепо, так как Жанна была первой.

Я, однако, предполагаю, что легенда об Аш, спасительнице родного края, преобразилась в сверкнувшую метеором карьеру молодой француженки, которая, как мы помним, став солдатом в семнадцать и погибнув в девятнадцать лет, успела изгнать англичан из Франции; а не история Жанны трансформировалась в цикл рассказов об Аш. Читатель спросит, как могло произойти подобное преобразование?

Можно предложить простейшее объяснение: легенды об Аш могли в действительности относиться первоначально к началу пятнадцатого века, а их возрождение в 1480-х годах есть следствие их популярности. С изобретением печати авторы поторопились переписать наиболее популярные истории, введя их в современный контекст. Для пятнадцатого века, кстати говоря, типично изображение сцен библейской и классической истории в костюмах, антураже и пейзажах, знакомых современникам.

Это соображение, однако, не объясняет полное отсутствие рукописных текстов «цикла Аш» по 1470 года.

Что можно сказать? Я убежден, что рассказы об Аш – не фантазия, что они принадлежат истории – но не нашей истории.

Я убежден, что Бургундия в самом деле «исчезла» – не в том очевидном смысле, что исчез интерес общества к этой исторической области, хотя внимательный историк может раскопать свидетельства о ней, но в гораздо более фатальном смысле: в наших исторических трудах осталась лишь тень реальности.

После «исчезновения» Бургундии факты и события, относящиеся к ней, привязались в коллективном подсознании европейцев к событиям других времен и мест – в частности, к жизни безвестной французской крестьянки.

Примите эту гипотезу – и перед вашим мысленным взором возникнет видение осколков реальности, разлетающихся после крушения реальной Бургундии Аш не только по разным странам, но и по времени, как в будущее, так и в прошлое, врывавшиеся в поток истории и принимающие «местную окраску» соответственно месту своего падения. И вот Аш – уже Жанна, и она же – Золушка; и десятки других сказок и легенд. История настоящей Бургундии окружает нас – в осколках памяти.

Несомненно, мою гипотезу можно отмести напрочь, но я считаю, что она доказуема в рамках реальности (…)»

Я всегда отличался пристрастием к экстравагантным теориям – и мне нравится идея, что настоящая Бургундия после 1477 года начисто испарилась из истории человечества, но что ее осколки вросли в изображения других исторических персонажей; деяния ее героев – в жизни других людей. Бургундия рассыпалась на кусочки головоломки, врезанные в картину совсем других историй и сверкающих в ней яркими искрами.

Конечно, это не собственно научная теория. Конечно, хотя Дэвис и говорит о своем «убеждении», это просто забава разума ученого, доводящего до логического конца образ «пропавшей Бургундии» Чарпьза Мэллори Максимиллиана.

Беда в том, что это лишь половина «предисловия». Теория неполна; что именно он считает «доказательствами в рамках реальности» существования так называемой «первоначальной Бургундии»? Мы не имеем представления о теории Вогана Дэвиса во всей ее полноте. Я сверялся с дешевым изданием военного времени, хранящимся в Британской Библиотеке. Других изданий, как вы знаете, не существует, – насколько я понимаю, гранки погибли, когда издательство пострадало от бомбежки в 1940 г. Шесть лет поисков убедили меня в том, что более полной версии не сохранилось. Судя по наличному отрывку теории, каждый скажет, что Воган Дэвис был чудаком. Однако не торопитесь списывать его со счетов. Не так уж много ученых в тридцатые годы заслужили степень доктора одновременно по истории и по физике, а также профессорскую кафедру в Кембридже. По-видимому, он всерьез увлекался новой для того времени физической теорией параллельных миров. В какой-то степени я его понимаю: история – как и физическая вселенная, если верить ученым, – вероятностна.

Слишком мало в ней твердых фактов. Я сам, как все историки, дописывал ее. Мы учим студентов, что люди женились в таком-то возрасте, столько то умирало в родах, столько-то становилось подмастерьями; что водяные мельницы и токарные станки положили начало «средневековой» индустриальной революции – но спросите историка, что случилось с одним, отдельно взятым человеком такого-то числа – он не знает. Мы можем только догадываться.

В истории так много пробелов, что в них есть место почти для чего угодно.

Я бы сдался и бросил это дело (к чему губить свою научную репутацию и шансы на публикации в уважающих себя издательствах), если бы не касался «голема» своими руками.

Все это говорится в качестве некоего предостережения. По настоятельной просьбе Изабель, я продолжаю перевод основной части книги – документа, который кто-то (значительно позже) озаглавил: «Fraxinus me fecit» – «Аш меня сделала». Учитывая, что Аш почти не знала грамоты, документ, видимо, диктовался какому-то монаху или писцу, и сколько в нем выпущено, добавлено или исправлено, можно себе представить. Однако я убежден, что документ подлинный. Он восполняет пробел от осады Нейса до деятельности Аш в Бургундии в конце 1476 года, и ее гибели в битве при Нанси 5 января 1477 года. Известная «загадка пропавшего лета».

Я добрался до частей, бросающих дополнительный свет на пребывание Аш в Дижоне, описанное в хрониках дель Гиза и Анжелотти. Теперь, сидя над переводом рядом – в нескольких ярдах за стеной палатки – с големом, я начинаю всерьез задаваться вопросом, который прежде звучал шуткой: «Если голем-гонец – не выдумка, что еще окажется правдой?»

Пирс.

Адресат: (Пирс Рэтклиф)

Тема: Аш, документация

Дата: 16.11.00 12:08

От: Лонгман@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Пирс.

А если манускрипт Анжелотти и остальные – фальшивка – что еще окажется фальшивкой?

Анна.

Часть пятая. 17 августа – 21 августа 1476. Поле битвы

1

Дижон встретил их грохотом водяных мельниц.

Вдали под раскаленным полуденным солнцем ярко желтели цветы горчицы. Там и сям среди зеленых рядов подрезанных виноградных лоз темнела земля. Повсюду на своих наделах копошились крестьяне. Городские часы пробили без четверти пять, когда Аш отпустила поводья Счастливчика и вслед за бычьими повозками въехала на главный мост города.

Бертран сунул ей в руки немецкие латные перчатки и отстал; они с Рикардом позади нее задыхались от пыли, летящей из-под копыт лошадей. Аш отъехала от разведчиков, которые, запыхавшись, ухватившись за ее стремя, доложили обстановку, и вернулась на свое место, между Джоном де Виром и своим эскортом.

– Милорд Оксфорд, – громко обратилась к нему Аш и подняла голову: они переехали мост и подъезжали к городским воротам. У нее голова закружилась от смешанного запаха соломенной пыли, перегретого камня городских стен, водорослей, лошадиного навоза. На мосту она подняла забрало и опустила наустник, чтобы вдохнуть прохладный воздух реки, служившей крепостным рвом.

– Вот самые последние сведения о количестве визиготов под Оксоном, – сказал граф, – их около двенадцати тысяч.

Аш подтвердила:

– Их и под Базелем тогда было двенадцать тысяч. Не знаю точно, сколько человек в двух других главных армиях. Но никак не меньше. Одна в районе Венеции сдерживает турок; другая – в Наварре. Обе доберутся сюда не раньше месяца, даже если пойдут форсированным маршем.

В воздухе витал запах муки и пыли и висела неуловимая золотая дымка. Кольчужные рубахи стражников у ворот и льняные камзолы, рейтузы и платья суетящихся горожан были покрыты тончайшим слоем соломенной пыли. Даже на языке ощущался ее привкус. «Золотой город Дижон!» – подумала она и постаралась заглушить в душе холодный непроходящий страх, вдыхая этот теплый и ароматный запах.

– А вот и наш эскорт, – Джон де Вир придержал коня, пропуская вперед своего брата Джорджа, которому было приказано вести переговоры с десятком бургундских рыцарей, в полном вооружении ожидающих их, чтобы сопроводить во дворец.

Де Вир повернул к Аш свое обветренное лицо с блеклыми глазами:

– Вам не приходило в голову, мадам капитан, что его светлость герцог Бургундский может сейчас предложить вам контракт? Я не смогу финансировать ваш набег на Карфаген.

– Но ведь у нас контракт с вами, – тихо сказала Аш, ее голос был едва слышен из-за шума мельничных колес. – Вы подсказываете мне повод нарушить свое слово – которое я, кстати, не давала – находящемуся в изгнании, бесправному английскому графу, поскольку крайне богатый и обладающий властью герцог Бургундский желает заполучить мой отряд?

Джон де Вир смотрел в землю. Забрало его шлема было опущено, и ей был виден только жестко сжатый рот.

– Бургундия – страна богатая, – решительно проговорил он. – Я из рода Ланкастеров. И для Ланкастеров я – единственный шанс. Но, мадам, в данный момент у меня под началом всего трое моих братьев и сорок семь человек, и средств моих хватит только на то, чтобы прокормить их в течение шести недель. И в сравнении с этим предложение герцога Бургундии, который, при желании, мог бы купить всю Англию…

– Вы правы, милорд, – лицо Аш было бесстрастным. – Я и минуты не сомневалась бы насчет Бургундии.

– Мадам капитан, вы как капитан наемников можете предложить на продажу самое дорогое – свою репутацию и свое честное слово.

– Только ребятам этого не говорите, – фыркнула Аш. – Мне пришлось продать их ради замысла отправиться в Карфаген…

Впереди них Джордж де Вир, обменявшись почтительными приветствиями с бургундскими рыцарями, казалось, обсуждал с ними порядок очередности в шествии. Копыта Счастливчика скользили по булыжной мостовой Дижона. Аш наклонилась вперед и ободряюще положила руку ему на холку, на отливающую серебром серо-стальную гриву. Он закинул голову и заржал. Даже лошади – и то охота выпендриться перед населением Дижона! Вокруг сверкали выбеленные стены города и голубые черепичные крыши.

Аш заговорила, стараясь перекричать усилившийся шум мельниц:

– Этот город – как будто из Часослова, верно, милорд?

– И мы с вами могли бы, мадам!..

– Проклятье! Так и знала, что буду жалеть о своих доспехах…

Джордж де Вир обернулся в своем седле и помахал рукой, призывая догонять его. Аш скакала рядом с графом Оксфордом, среди бургундских рыцарей. Лошади теперь продвигались по булыжной мостовой медленнее, несмотря на то что у них был эскорт, одетый в цвета герцога Карла; они петляли в толпе подмастерьев, толкающихся возле мастерских, женщин в высоких головных уборах, что судачили у прилавков на рыночной площади; пробирались среди бычьих упряжек, привычным маршрутом везущих зерно на мельницы. Аш подняла забрало и весело ухмылялась в ответ на радостные приветствия. Со всех сторон ей кричали подданные герцога Карла. А краем глаза Аш продолжала следить за своими спутниками – и…

– Томас! – прошипела она.

Томас Рочестер вонзил пятки в бока своего мерина и быстро догнал группу. Высунувшись из окна второго этажа, его провожала взглядом молодая женщина с блестящими глазами.

– Отставить, парень.

– Слушаюсь, командир! – И помолчав: – Свободное время будет у нас?

– Не для тебя… – Тронув повод, Аш вернулась на свое место слева от графа Оксфорда.

– Мне кажется, вы никогда не нарушили бы договор, мадам. И все же сейчас вы это обдумываете, – сказал граф де Вир.

– Да нет, я… – Аш почувствовала, что ее застали врасплох.

– Думаете, думаете, – настаивал Джон де Вир. – Почему же?

Ни тон, ни личность этого человека не позволили бы Аш уклониться от ответа. Она шепотом буркнула, незаметно поглядывая на бургундских рыцарей:

– Да, я считаю, что мы должны напасть на Карфаген, но это не значит, что мне не страшно! Если я правильно помню, как оно все было под Нейсом, у Карла Бургундского больше двадцати тысяч обученных солдат. И провиант, и оружие, и пушки. Будь у меня выбор, я бы хотела, чтобы все эти двадцать тысяч оказались между мной и королем-калифом! А не только сорок семь человек и три ваших брата! Вас это удивляет?

– Не боится только дурак, мадам.

Ритмические удары мельничных колес на минуту заглушили все остальные звуки. Дижон расположен в месте слияния рек Сюзон и Оуч, на мысу, формой похожем на наконечник стрелы. Аш ехала вдоль русла реки. Здесь, на территории города, река была огорожена стенами. Аш следила, как поверх стен поднимаются спицы мельничных колес и с них алмазным дождем сыплются светящиеся в лучах солнца капли воды. Под колесами вода была черная, густая, как стекло.

Пока ехали мимо шумевшей мельницы, разговаривать они не могли, и Аш воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть улицы, по которым проезжали. Несколько мужчин в рубашках, с закатанными кверху рейтузами прилаживали колесо к бычьей повозке. При виде кавалькады они не спеша с достоинством сняли свои соломенные шляпы в знак приветствия; один из бургундцев придержал поводья.

Впереди показалось открытое пространство, и они въехали на площадь, с двух сторон ограниченную водными потоками. Площадь оказалась треугольной: в этом месте как раз было слияние рек. Стражники с высоких сверкающих городских стен, опершись о свое оружие, с любопытством рассматривали кавалькаду, – это были ухоженные, хорошо вооруженные люди, по лицам видно, что давно не испытывают голода.

– Ваша светлость, – Аш обратилась к графу, – видите ли, про меня всякое болтают: будто я слышу Голоса, будто я не слышу Голосов, будто нашему отряду, Льву Лазоревому, на самом деле платят визиготы, потому что я сестра Фарис… Вот такая болтовня.

– Вы не желаете ли, чтобы от вас отказались, поскольку иметь дело с вами – большой риск? – поинтересовался де Вир.

– Вот именно.

– Мадам, ответственность за контракт обоюдна.

Де Вир проговорил эти слова довольно обыденно своим хриплым от участия в битвах голосом, но Аш с неудовольствием и с огорчением почувствовала, что теряет присущий ей цинизм. Солнце било прямо в глаза. У нее перехватило горло.

Как можно безразличнее она сказала:

– Их генерал, эта Фарис, ведь она по рождению рабыня. Она этого не скрывает. А я… внешне похожа на нее. Как два щенка одного помета. Кем тогда меня считать?

– Храброй женщиной, – учтиво ответил граф Оксфорд. Она смотрела прямо перед собой жестким взглядом. Он встретился с ней глазами:

– Потому что вы сумели найти выход: предоставили в мое распоряжение план, как напасть на врага в его самом укрепленном городе. Я же не усомнился в вашем беспристрастии, а мог бы. Ваши соображения совпадают с моими. Будем надеяться, что герцог согласится.

– А если нет, – Аш оглядывала богато разряженных рыцарей эскорта, – черта с два мы сможем что-то сделать. Нам тогда полная жопа. Он очень богат и могуществен, и у него армия тут рядом, под городом. Надо смотреть правде в лицо, ваша светлость, пара приказов – и я не ваш наемник, а его. Оксфорд рявкнул:

– Я несу ответственность за братьев и родню! note 93Note93
  Родство – для феодального магната это понятие включает зависимых от него лордов, носящих его цвета; его политических союзников и любые коммерческие контакты, зависящие от его милости и фавора.


[Закрыть] И за тех, кого принял под свое покровительство!

– Не все так понимают договор… – Аш отъехала немного, чтобы видеть его лицо. – Но вы понимаете его именно так, да?

Наблюдая за выражением его лица, она утвердилась в своем мнении: люди не раздумывая пойдут за Джоном де Виром. И только спустя долгое время, когда будет уже поздно, станут удивляться сами себе.

Аш глубоко вздохнула, ей почему-то стало тесно в кольчуге. Счастливчик зафыркал, раздувая ноздри. Аш машинально отклонилась назад, придерживая его, и посмотрела вниз: что так взволновало ее коня?

В двух ярдах перед ними шеренга утят выбралась на берег и шлепала через булыжники. Возглавляемые мамой-уткой, трепеща крылышками, пронзительно пища, они направлялись к мельнице, стоящей на другой быстротекущей реке, в дальнем углу треугольной площади. Двенадцать бургундских рыцарей, английский граф, его благородные братья, виконт, женщина – капитан наемников и ее эскорт – все придержали поводья и ждали, пока девять утят прошествуют мимо.

Аш выпрямилась в седле и собралась заговорить с Джоном де Виром. И тут увидела герцогский дворец. Вздымающиеся ввысь готические стены, контрфорсы, остроконечные башни, голубые черепичные крыши; в небе развевалось не меньше сотни флагов.

– Ну, мадам, – чуть улыбаясь, сказал граф Оксфорд, – двор Бургундии не похож ни на какой другой двор в христианском мире. Посмотрим, что скажет герцог о моей девочке и ее Голосах.

Спешившись, она оказалась лицом к лицу со взмокшим от пота пешим Годфри Максимиллианом: он встал в строй под ее знамя рядом с остальными людьми Томаса Рочестера.

Когда въехали во дворец, ее поразило пространство, огороженное каменными стенами. Между длинными узкими стрельчатыми окнами поднимались вверх группы стройных колонн; вся каменная кладка свежая, белого и бежевого цвета; все это, освещенное послеполуденным солнцем, было похоже на причудливые пчелиные соты.

Она закрыла разинутый рот и, то и дело оступаясь, следовала за Джоном де Виром, когда зазвенел горн и герольд объявил их имена и чины так громко, что заколыхались знамена, висевшие на всех стенах зала; к ней повернулись сотни лиц, на нее смотрели богатые и обладающие властью мужи.

Все были в одеждах синего цвета.

Она завороженно смотрела на шелка цвета сапфира, аквамарина и королевский синий, на бархат цвета индиго и зеленовато-голубой, на приплюснутые береты дуэний глубокого цвета полуночного неба и на длинное одеяние цвета Средиземного моря, что было на Маргарет Йоркской. Ноги сами несли ее за графом Оксфордом; Годфри наклонил бородатую голову и быстро шепнул ей на ухо:

– Тут визиготы.

– Что?

– Какая-то их делегация. Или посольство. Никто не знает, в каком статусе.

– Здесь? В Дижоне?

– Говорят, с полудня.

– Кто именно?

Годфри перевел свои янтарные глаза на окружающую их толпу:

– Я имена не смог купить.

Аш нахмурилась. Она не замечала ослепительной роскоши бриллиантовых эмблем на шляпах дуэний, шитых золотом и серебром воротников на благородных шеях, изготовленных из меди модных брелоков на камзолах молодых рыцарей, тонких, как паутина, льняных вуалей благородных дам.

Все, все в синем, вдруг пришло ей в голову. На ней была синяя бархатная накидка, и то ладно – хоть цвет в тон моде. Она мельком взглянула на четырех братьев де Вир и Бомона, сталь боевых доспехов этих родовитых англичан блестела на фоне бархата и шелков бургундских придворных.

– Годфри, кто здесь? Не говори, что не знаешь. У тебя тут черт знает какая сеть своих осведомителей! Ну кто?

Неторопливо он отступил на шаг по кафельному полу, по расположенным в шахматном порядке плиткам. Она не могла дальше допрашивать его, не желая нарушить порядок расположения гостей в зале и этим обратить на себя внимание. Она сжала кулаки, целую секунду ей больше всего хотелось его ударить.

– Ваша светлость, – она говорила, не глядя в лицо англичанина, – знаете, что здесь делегация визиготов?

– ……!

– Это надо понимать так, что вы, ваша милость, не в курсе?

Их повели дальше, в глубь большого зала. Там было еще больше необычного: в нишах висели картины, стены увешаны гобеленами с изображением охотничьих сцен, но Аш ничего этого не воспринимала. Благородная архитектура: стрельчатые окна; группы стройных колонн – как связки стеблей; прозрачное стекло окон, через которые были видны крыши других флигелей герцогского замка и тонкие вертикальные бело-золотые каменные флероны, устремленные прямо в полуденное небо. Архитектура словно воспаряла над роскошью комнат.

Мимо окна, трепеща крыльями, пролетела стая голубей. Аш посмотрела себе под ноги, замедлила шаг. Сзади на нее налетел Дикон де Вир и больно отдавил пятки. Оба эскорта – ее и де Виров – расступились и пропустили вперед всех братьев, чтобы они встали рядом с графом Оксфордом. Годфри держался позади, лицо его было спокойным, глаза не выдавали никаких чувств – а он, несомненно, испытывал сильные чувства в присутствии такого собрания церковнослужителей, знатных бургундских дворян и их дам.

Аш огляделась, но не заметила визиготов – ни одежды их, ни снаряжения.

Джон де Вир преклонил колена, его сопровождение – тоже; Аш коснулась пола одним коленом и поспешно стащила с головы шляпу.

На герцогском троне сидел моложавый человек в белом камзоле с рукавами-буф и в белых лосинах и, наклонив голову, беседовал с другим, стоявшим у его локтя. По его несколько скорбному лицу и черным волосам до плеч, с прямой челкой, Аш поняла, что это, должно быть, он: Карл, герцог Бургундский, номинальный вассал Людовика Девятого, затмевавший своим великолепием почти всех королей.

– Итак, день неблагоприятен? – отчетливо произнес герцог, как бы не заботясь, что его частный разговор может быть услышан другими.

– Нет, сир. – Человек, стоявший у его локтя, отвесил поклон. На нем была длинная, лазурного цвета полутога, руки торчали из длинных, до пола, рукавов, в руках он держал бумаги, разрисованные кругами и квадратами. – Я бы сказал, предоставляется возможность отомстить давнему злу.

Герцог знаком отослал его и откинулся на спинку трона, глядя со своего помоста на коленопреклоненных англичан. Его простое белое одеяние выделяло его среди придворных. Аш подумала: «Белый цвет означает добродетель – вероятно, сегодня его день предстать благородным, или рыцарственным, или добродетельным. Интересно, какими же кажемся мы все?»

Герцог приветливо заговорил:

– Милорд Оксфорд.

– Сир, – Де Вир поднялся с колен. – Я имею честь представить вам своего капитана наемников.

– Сир, – Аш поднялась с колена. Позади нее Томас Рочестер и Эвен Хью в мундирах отряда Лев Лазоревый; Годфри с Псалтырью в руках. Волосы у нее были зачесаны на левую сторону, она убедила себя, что так будет не видна заживающая рана.

Сидящий на герцогском троне довольно угрюмый молодой человек, по виду не старше тридцати лет, note 94Note94
  Родился в Дижонс в 1433 году. В это время принцу Карлу было на самом деле 43 года.


[Закрыть] наклонился вперед, опираясь одной рукой о подлокотник трона, и уставился на Аш темными, почти черными глазами. Его бледные щеки чуть порозовели:

– Это вы хотели убить меня!

Аш догадалась, что улыбка была бы неуместна, герцог Бургундии из рода Валуа казался не особенно восприимчивым к ее обаянию. Лицом и осанкой она изобразила скромность и уважение и промолчала.

– Вы привели с собой выдающегося воина, де Вир, – заметил герцог и, отвернувшись от Аш, сказал что-то женщине, сидевшей рядом с ним. Аш заметила, что жена герцога не сводит глаз с Джона де Вира.

– Возможно, – звонко произнесла Маргарет Йоркская, – этому человеку следует объяснить нам, почему он воспользовался вашим гостеприимством, сир.

– Все в свое время, мадам. – Герцог поманил к себе двух советников, что-то им сказал и опять обратился к стоявшей перед ним группе людей.

Аш подсчитывала, во что обошлось простое одеяние герцога: его полумантия была застегнута на пуговицы, украшенные бриллиантами, швы на плечах явно сшиты золотой нитью. И все остальные швы его одежды сшиты самой тонкой золотой нитью… На фоне одетых в разные оттенки синего придворных он сверкал, как снег с едва заметным оттенком зимнего солнца; а рукоять его кинжала была украшена тоже золотом и перламутром.

– Мадам, – сказал герцог, – мы намерены узнать все, что вам известно об этой Фарис.

Аш проглотила комок в горле, ей удалось заговорить так громко, что ее голос услышали все:

– Сир, сейчас уже всем известно то, что знаю я. У нее три больших армии, одна из них стоит прямо у вашей южной границы. Во время боя ее вдохновляет Голос, который, по ее словам, исходит от некоего устройства – медной головы, или каменного голема, оно находится по ту сторону моря, в Карфагене. И… – под взглядом Карла Аш теряла нить рассказа. – Я была свидетельницей того, как она разговаривает с этим устройством. Теперь о другом: готы сожгли Венецию, и Флоренцию, и Милан, потому что эти города им не нужны – через Средиземное море к ним доставляют кораблями бесконечное количество войск и материально-технических припасов; когда я от них сбежала, поставки все еще продолжались.

– Эта Фарис – что, дама рыцарской чести, как Брадаманта? note 95Note95
  Брадаманта – легендарная женщина-рыцарь, героиня «Неистового Роланда» Ариосто (1516)


[Закрыть] – осведомился герцог Карл.

Аш решила, что самое время проявить себя в его глазах не образцовым воином, а, скорее, простым человеком, и горько заметила:

– Сир, Брадаманта не позволила бы себе прикарманить мои лучшие доспехи!

При ее словах раздались приглушенные смешки придворных, тут же смолкнувшие, когда стало ясно, что у герцога Карла они не вызвали даже улыбки. Глядя ему прямо в глаза, в его яркие черные глаза и почти безобразное лицо – настоящий Валуа! – Аш добавила:

– А если говорить об их рыцарях, сир, то тяжелая кавалерия – не самая сильная их сторона. Никаких турниров они не проводят. У них есть легкая кавалерия, огромное количество пехоты и големы.

Герцог Карл взглянул на огромного Оливье де Ла Марша, и тот, кивнув Аш, вприпрыжку, очень не по– придворному, поднялся на помост. Герцог прошептал ему что-то на ухо. Кивнув, тот опустился на одно колено, поцеловал руку герцога и устремился вниз. Аш, не поворачивая головы, догадалась, что он вышел из зала.

– Эти бесчестные люди с юга, – теперь Карл обращался ко всем, – осмеливаются гасить солнце над христианами и подвергать нас такому же наказанию, как их собственный Вечный Сумрак. Они не замолили грех Пустого Престола. Мы – под Богом ходим, мы тоже не безгрешны! Но мы не заслужили, чтобы у нас отняли солнце, которое есть Сын Божий!

Аш взглянула на Годфри и поняла, о чем речь.

– Поэтому… – герцог Бургундский замолчал, прислушиваясь к настойчивому бормотанью Маргарет, она сидела рядом с ним на троне поменьше. После короткого и, как показалось Аш, довольно резкого обмена репликами, герцог Валуа великодушно откинулся на спинку трона. – Если вам от этого станет легче, мы позволяем вам спросить его. Де Вир! Леди Маргарет желает сказать вам пару слов.

Над своей головой Аш услышала шепот Джорджа де Вира: «Надо же, такое впервые!» – и сдавленный смешок Дикона.

Английская аристократка смотрела с помоста вниз только на де Вира, его братьев и Бьюмона, не замечая присутствия Аш с ее священником и знаменем:

– Оксфорд, зачем вы явились сюда? Вы ведь знаете, мы не можем вас принять. Вас ненавидит мой брат, король Эдуард. Зачем вы последовали сюда за мной?

– Не за вами, мадам, – не менее резко ответил Джон де Вир, игнорируя ее титул. – К вашему мужу. Я должен задать ему вопрос, но поскольку на вашей границе стоит армия, мой вопрос подождет до лучших времен.

– Нет! Сейчас. Вы задайте свой вопрос сейчас!

Аш знала, какие подводные течения скрываются за этим обменом репликами, и подумала: «Ведь Маргарет Йоркская обычно не настойчива, не запальчива. Что-то ее грызет. И очень сильно».

– Не время, – ответил граф Оксфорд.

Карл Бургундский, нахмурившись, наклонился вперед:

– Если герцогиня спрашивает, конечно, вам следует ответить, де Вир. Вежливость – достоинство рыцаря.

Аш взглянула на де Вира. Англичанин плотно сжал губы. Пока она смотрела на него, его лицо расслабилось, и он усмехнулся:

– По желанию вашего мужа, мадам Маргарет, я вам отвечу. Поскольку его величество король Генрих, по порядку Шестой, умер и не оставил прямого наследника, note 96Note96
  Генри VI и Маргарет Анжуйская имели одного сына, Эдуарда, убитого в битве при Туксбери. Любые притязания ланкастерцев на английский трон, таким образом, перешли по наследству к более отдаленной родне (в итоге – к Генриху Тюдору, чей дед женился на вдове короля Генриха V). Все это время трон занимал представитель Йоркской династии Эдуард VI.


[Закрыть] то я приехал, чтобы просить ближайшего ланкастерского претендента на английский трон сформировать армию, чтобы я смог возвести на трон законного наследника и честного человека, вместо вашего брата.

«А я-то еще боялась, не окажусь ли бестактной…»

Слушая гневные и возмущенные восклицания, Аш смотрела вниз, в кафельный пол, выложенный зеркальными плитками, мысленно прикидывая расстояние до высоких дверей и герцогской стражи.

Шикарно получается. Визиготка Фарис помещает меня в тюрьму. Я прибываю сюда. Меня нанимает де Вир. И теперь из-за де Вира мы все окажемся в тюрьме. Разве я такого хотела!