Текст книги "Пропавшая рукопись"

– Мы для этого пришли сюда, это наша работа, – снова и снова повторяла она. – Пусть себе стреляют. Стрелы тратят. Еще пару минут – и мы зададим им перцу. Какого они никогда не видели. Последний удар в их жизни!

Снег стал не таким густым.

Дигори Пастон и Ричард Фавершэм, поддерживая друг друга, стояли коленями в снегу и грязи. Бертран по очереди прикладывал к губам каждого фляжку с вином, его толстое белое лицо осунулось от страха. Оба священника молились хрипло, задыхаясь. «Боже, – подумала она, – как нам нужен ты, Годфри!»

Дигори Пастон повалился лицом прямо в снег.

– Готовьтесь стрелять! – закричала она Герену аб Моргану.

Снег стал падать еще реже. Небо посветлело. Ветер стал стихать. Аш развернулась и пришпорила Счастливчика, поскакала по склону; за ней – паж, оруженосец, эскорт и знаменосец; доскакала к лучникам Герена аб Моргана; один кулак подняла вверх, рывком – меч из ножен и высоко вверх. Скача, она следила за линией горизонта, напряженно высматривая среди знамен главного фланга знамя с изображением Синего Медведя.

На откосе Ричард Фавершэм свалился без сознания.

Неожиданно снег перестал идти; воздух стал чистым.

Знамя Медведя зашаталось.

Аш не стала ждать вестника. На западе посветлело, снег превратился в порошу, и она затолкала меч в ножны:

– Закрепить тетивы, зарядить!

– Натянуть тетивы! Выпускай! – по откосу холма эхом разнесся хриплый рев Герена аб Моргана. Аш слышала, как проревели другие приказы, на флангах и в центре, и бессознательно привела себя в готовность. Лучники и арбалетчики Льва Лазоревого подготовили свое оружие, вставили стрелы в выемки тетивы и при втором вопле Герена отпустили тетиву.

Холодный сумеречный воздух почернел от вылетевших одновременно двух тысяч стрел. Добрую тысячу которых, с юмором подумала она, несомненно, в свое время выпустили лучники Филиппа де Пуатье и Фери ди Кисанс, этих лучников из Пикардии и Хайно она сама не так давно выгнала из-под Нейса.

Аш вздрогнула всем телом в момент вылета стрел и, подняв голову, следила за их полетом; раздался второй залп стрел, в воздухе опять потемнело, арбалеты яростно стучат, из больших луков вылетает по десять-двенадцать стрел в минуту, лучники выхватывают стрелы из колчанов, воткнутых в мокрую, втоптанную в грязь пшеницу, и стрельбе по-прежнему помогает ветер, дующий в сторону противника…

В отдалении пронзительно заржала лошадь.

Аш поднялась на стременах.

В трехстах ярдах от нее внизу по холму, усеянному, как подлеском, барьером из тысяч стрел визиготов, попали в цель первые стрелы, выпущенные бургундской армией.

Ей было как раз видно с этого расстояния: визиготы падали, хватаясь за голову, стрелы протыкали им глаза, щеки и рот. Их всадники рывком разлетелись в стороны. Огромное количество лошадей разбегались с ржаньем назад, к югу, пробивая бреши в цепях солдат, вооруженных мечами и копьями; человек в белой рясе упал, раскинув руки и ноги, череп был расколот копытом, знамена беспорядочно метались…

Аш обернулась как раз в тот момент, когда открыли огонь Анжелотти и другие пушкари, дислоцированные на центральном фланге герцога Карла. От громового – бах! – затряслась земля под копытами Счастливчика, и жеребец попятился на добрых восемнадцать дюймов, и это в полном боевом снаряжении!

Они стреляют против ветра, вот у них и недолеты. А мы – по ветру и попадаем в цель. И ведь они этого не соображают!

– Господи, благодарю Тебя! – заорала Аш.

Пушечные выстрелы с центрального фланга были рассредоточенными – всегда был спорным вопрос, надо ли пушечному расчету перезаряжать до того, как противник сделает залп. Аш тронула поводья Счастливчика, когда он одним копытом ступил на гудящую от залпа землю и быстро полетел, вращая боками, желая прорваться вперед.

– Вестники! – завопила она своему разбежавшемуся эскорту, и они перестроились; минуты хватило, чтобы пришпорить Счастливчика и вернуться в свою боевую цепь, за ней несся ее боевой вымпел. Ее окружили вооруженные всадники. Она описывала круги на жеребце, видя солдата, бегущего вниз по откосу к ее отряду, к ее знамени…

Толчок был такой, что ее тряхануло и выбросило вперед из седла.

Мужская рука подхватила ее под грудь и втолкнула назад в седло. Она отпихнула в сторону Томаса Рочестера, сплюнула, ошарашенно затрясла головой; и не могла отвести глаз от ямы в земле. Гигантская борозда, из которой веером разлетелась земля, и дерн, и отрезанная мужская рука…

Она только успела подумать: «Да у них ведь, говорили, нет пушек!», как второй залп потряс землю рядом с ее группой всадников. Полетевшей вверх грязью ей забрызгало лицо.

– Капитан! – в ее стремя вцепился вестник. – Граф говорит – отходить! Назад! За вершину холма!

– АНСЕЛЬМ! – заорала она, руками в рукавицах стирая грязь с лица. Пришпорила коня и подскакала к нему. – Уводи людей туда, за гребень холма. Сейчас же. А ты – и ты – бегом – приказ Герену: всех уводить.

Она слышала сигналы труб, крики, приказы, видела, что командиры копьеносцев тянули своих людей наверх по скользким от снега и грязи колосьям, к горизонту; и только тогда обернулась посмотреть.

Внизу, под откосом, в бледном от дождя сумраке на центральном фланге толпа визиготов раздвинулась в стороны от центра. Там теперь были фургоны.

На ее глазах фигура размерами крупнее человеческих, сделанная из мрамора и бронзы, без видимых усилий катила фургон и втащила его на место. Выложенные железом, бронированные стенки этого боевого фургона визиготов отражали свет. Его боковые стенки, если их отстегнуть, падают вперед и вниз – они усеяны гвоздями, на них нельзя наскочить, наехать конем, – и тогда большая деревянная чаша баллисты отъезжает назад и рывком дергается вперед…

Камень размером с торс мужчины взлетел в воздух и полетел по траектории дуги.

Аш отклонилась с седла в сторону, развернула коня и пригнулась к холке, понукая его скакать вверх по откосу. Ее окружили мужские спины: над головой у нее реяло знамя. Тупой удар: раздались очень громкие крики – осколки скалы с гулом разрезали воздух и впились в человеческие тела.

Подняв голову, она смотрела, как боевую цепь как бы скосило. Растоптанные земля и колосья, раздавленные головы и тела: похоже на пропаханную борозду, полную крови, темно-красной под бледным небом.

Она поскакала в тыл своего отряда, грязь под копытами Счастливчика стала красной от крови, сине-розовой от выпавших внутренностей; мужчины кричали; женщины тащили их на вершину холма, к линии горизонта. Слева от нее медленно ехал Томас Рочестер, слезы катились по его лицу и капали из-под забрала.

БАХ!

– Да скачи ты, ради Бога! – закричал он ей.

Аш обернулась посмотреть вниз с холма, насколько ей это позволяли высокое седло и жесткая кольчуга.

У подножия холма стояли двадцать-тридцать фургонов с бронированными стенками. Вокруг них суетились люди, вбивая клинья под баллисты, регулируя угол подъема катапульты; и высоко над ними, на оружейных платформах, глиняные фигуры големов наклонялись, без устали поднимали куски скалы, загружали их в чаши баллисты, легко подтаскивали и поднимали баллисты, даже не тратя время на закручивание лебедок; эти люди могут делать все, что и обычные люди, но эти сильнее, быстрее.

Пять каменных глыб врезались в откос справа от нее, разбрызгивая тучи грязи, потом еще пять – «бах! бах! бах! бах! бах!» – и дальний край шеренги рыцарей перестал существовать. Ей было не отвести глаз от массы сучивших ногами лошадей; покатившихся в разные стороны тел, окровавленных внутренностей; несколько уцелевших всадников старались подняться на ноги…

«Скорость стрельбы феноменальна», – как во сне, отметила Аш, в то же время выкрикивая приказы:

– Рикард, давай к Анжелотти! Пусть отходят с пушками! Мне плевать, что делают остальные пушки, Лев отходит! Нам надо перевалить за гребень!

Впереди нее огромное знамя с изображением Льва с раздвоенным хвостом покачнулось, снова выпрямилось и твердо двинулось дальше на вершину. Бормоча: – «Иди, Эвен, иди!» – она пришпорила Счастливчика. Конь поскользнулся, выправился, прыгнул вверх по откосу, и она поравнялась со спинами большого количества бегущих алебардщиков и лучников.

– Вот дерьмо! – заорал Томас Рочестер.

Справа, немного повыше Аш, в холм врезался навесной огонь – огромный огненный шар. Она вскрикнула. Счастливчик попятился. Бряцание его доспехов заглушалось криками раненых, Счастливчик пятился вниз; она до боли сжала зубы.

От сине-белого огня этого снаряда грязь шипела и дымилась.

И вдруг он погас. В ее поле зрения остались только черные полосы: остаточное изображение на сетчатке глаз. Через них Аш увидела, как огромные толпы людей бегом припустили наверх, к гребню холма.

А под холмом, ниже барьера-частокола из тысяч стрел визиготов, бесполезно воткнутых в землю и уже горящих…

Аш увидела движущиеся фигуры големов – внизу, перед главной позицией визиготов. Их было тридцать-сорок; на спине у каждого огромные медные цистерны, в руках – сопла, из которых вырывается пламя. Они без труда выносили тяжесть цистерн, жар пламени не причинял им неудобств.

– Анжелотти ко мне! – крикнула она Томасу Рочестеру.

Счастливчик скачками поднимался вверх по склону; от его прыжков у нее дыхание перехватило; ее паж, эскорт и все всадники следовали по пятам за лучниками отряда. Она взяла в руки поводья и намеренно замедлила ход коня; почувствовала, что подъем кончился, значит, уже перевалили за гребень; и стала спускаться с другой стороны гребня вместе с людьми своего отряда, теперь они оказались в мертвой зоне, недоступной для снарядов баллист, и Аш пришпорила коня, поскакав вперед, к знамени и пушкам.

– Ангелок! – она наклонилась к нему с седла. – Давай сюда аркебузиров! Те чертовы штуки сделаны из камня, как попадет в них ядро – сразу треснут…

– Понял, мадонна! – заорал главный пушкарь.

– Черт возьми! Военные големы! Греческий огонь! note 111Note111
  В римской, византийской и арабской культурах – морское и осадное оружие. Неизвестны точные компоненты «греческого огня», предполагается наличие лигроина, серы, нефти, смолы, селитры и вара. Однако в истории неоднократно описывалось его применение в качестве оружия устрашения.


[Закрыть] Нас не предупредили! От разведчиков вообще никакого толка!

Выкрикивая приказы один за другим, она сообразила, что сейчас должен идти бой на правом фланге, но там была сплошная каша из мокрых знамен, ошметок грязи из-под копыт обезумевших всадников и раздавался непрерывный громкий гул мужских голосов; она догадалась, что к подножию холма, к фургонам, големам и греческому огню несется тяжелая кавалерия.

– На хрен это надо! – выдохнул Томас Рочестер, скакавший справа от нее. – Не время геройствовать!

– Если Оксфорд не пришлет приказа… – Аш приподнялась в стременах, стараясь различить в обгоняющих ее огромных толпах знамя с Синим Медведем – знамя Бургундии; мимо бежали солдаты в бургундских мундирах; и она воскликнула: – Дерьмо! Мы что, отступаем, а нам ничего не сказали?

Мимо нее вереницей проносили раненых на плетеных носилках, изготовленных женщинами из обоза. Она видела опущенные головы, окровавленные волосы, открытые рты; от боли кричал человек, у которого нога была в крови и сквозь кожу торчала большая белая бедренная кость; женщина в куртке, вся в крови, от подбородка до подола куртки, смотрела на свою руку, лежащую в грязи в ярде от нее. Все лица были ей знакомы. Она даже не чувствовала холода. В ней жило только одно чувство: необходимость всеми силами вытащить их из всего этого по возможности без потерь.

Сбоку на поджаром жеребце появился Ансельм:

– Теперь что будем делать, командир?

– Разведчиков на гребень! Мне надо знать, преследуют ли они нас. Надо сражаться. Мы еще не спасаемся бегством!

Гораздо лучше так, чем быть убитым при бегстве.

И солнца нет, чтобы время узнать. Она галопом промчалась в первые шеренги Льва Лазоревого, отчасти чтобы вестники увидели ее знамя, отчасти, чтобы вдохновить своих людей не поддаваться желанию скрыться бегством. Понукая Счастливчика, в два прыжка она оказалась на линии горизонта, думая при этом: «Это, конечно, самоубийство, но надо же знать, что там делается!»

Рядом с ней оказался Роберт Ансельм.

– Ну-ка, Роберт, пошел отсюда на хрен!

– Смотри!

Аш взглянула в направлении, в котором он указывал латной рукавицей. Далеко справа люди де Ла Марша неслись вниз по откосу. Они были в полной боевой выкладке и, держа копья горизонтально, вступили в бой. С ними рядом толпились солдаты: алебарды поднимались и опускались, как цепы молотилки. Среди черных вымпелов визиготов, у подножия холма рядом с шевронами Лебрии, на секунду появилось зелено-желтое личное знамя.

– Орел дель Гиза, – возбужденно крикнул Роберт хриплым голосом. – Вон – это он!

Ансельм встал в стременах и заулюлюкал, как это делается при охоте на лис.

– Командир, твой муж улепетывает! – завопил Каррачи. Ансельм ехидно ухмылялся, глядя на Аш.

– Подадим императору петицию – наградить его еще одним геральдическим зверем – Лежащим Псом!

На секунду у нее в голове мелькнуло: «Мне стыдно за Фернандо, а что это я? Почему меня это должно волновать?» – но из-за плохого освещения и беспорядочно мельтешащих людей, размахивающих мечами, стало не видно знамени, вымпела, блеска оружия и спин убегающих.

– Капитан Аш, – это кричал всадник в красном, – вас зовет герцог!

Аш жестом дала ему понять, что слышит его, и, прокричав Ансельму «Бери на себя командование», пришпорила Счастливчика – уже уставшего, с окровавленными копытами, тяжело дышащего, раздувая бока, – и рванула поперек откоса по ту сторону холма. Она оказалась позади шеренг, спустилась до крошечного ручейка красного цвета, впадающего в реку; разбрызгивая воду, пересекла его. Она доскакала до загона между живых изгородей, утоптанного тысячами ног.

На этом загоне толпились пехотинцы и всадники. Ошарашенно она подумала: «Здесь главный штаб командования, в тылу войск, неужели нас заставили бежать аж досюда, да так быстро?». Она подняла забрало, безумным взглядом оглядела пеструю толпу и высмотрела перепачканное грязью знамя Синего Медведя рядом с Белым Оленем Карла. Она проехала между рядами вооруженных рыцарей. Яркие одежды были забрызганы и пропитаны кровью, мозгом и грязью. Все одного цвета, одинаковые.

Один попытался преградить ей путь.

– По вызову герцога, сукин сын! – рявкнула она.

Он узнал ее по голосу и пропустил.

Карл Бургундский, в полном позолоченном военном доспехе, стоял окруженный командирами. Пажи держали под уздцы их коней. Один чалый жеребец осторожно прикоснулся губами к краю ручья, но не захотел пить воду, загрязненную человеческими экскрементами. Аш спешилась. Сильно ударилась пятками о землю, и все ее нервы задрожали. На нее сразу навалилась огромная физическая усталость, но она постаралась не показывать вида.

На ее голос обернулся человек в круглом шлеме, увенчанном изображением синего медведя, под стальным забралом лица было не видно. Это оказался Оксфорд.

– Милорд! – Аш протолкалась между четырьмя вооруженными рыцарями в окровавленном желто-алом. – Нам пришлось перестроиться. У них катапульты и греческий огонь. Чего хочет от меня герцог?

Он большим пальцем поднял забрало, и она увидела его воспаленные светло-голубые глаза, гневно блестевшие.

– Слева от вас стоят наемники герцога. Не хотят наступать. Он хочет, чтобы вы взяли на себя командование ими.

– Чего хочет? – Аш была ошарашена. – Ему еще никто не говорил, что нельзя посылать пополнение тем, кто облажался?

Она почувствовала, что тяжело дышит и кричит слишком громко, несмотря на то что бой идет всего в пятидесяти ярдах от них.

Заставив себя успокоиться, она хрипло сказала:

– Если мы нанесем массированный удар пушками и аркебузами, мы сможем разбить каменных людей, убрать их с этого поля…

Она жестикулировала, знаками указывая приближенно – не самих людей, которые в суматохе этого черного утра наугад режут мечами друг друга, – но возможное направление их сил, их воли, их возможности заставить кого-то еще вернуться на поле боя, что, по сути дела, не зависит от оружия.

– …но мы не хотим мясорубки. Пусть сам герцог отдаст приказ!

– Он не отдаст этого приказа, – сказал Джон де Вир, граф Оксфорд. – Герцог приказывает выслать тяжелую кавалерию.

– Да хрена мы дождемся от этой кавалерии! Мы даем ему шанс что-то сделать, иначе нас тут сожрут, не поперхнутся…

– Не время спорить на поле боя.

– Да, милорд.

Краешком глаза Аш уловила в воздухе что-то черное, крутящееся и инстинктивно подняла руку.

Наконечник длинной тонкой стрелы попал ей в поднятое плечо, отскочил и упал в грязь, где и остался лежать, блестя.

От удара, ослабленного пластинками кольчуги, моментально онемела правая рука. Левой рукой она схватила поводья Счастливчика; в этот момент паж в красном камзоле и белых рейтузах опустился на колени перед Счастливчиком и тяжело рухнул под его копыта, из горла у него торчали две стрелы.

Это не камзол красный, это белый камзол пропитался кровью.

– Оксфорд! – У нее в руках уже был сорванный с седла короткий топорик в четыре фута длиной, она держала его обеими руками. Когда командиру приходится браться за оружие, значит, дела плохи. Раздались крики, вопли и внезапный топот конских копыт; через живую изгородь рядом с ней в огороженный загон влетели еще всадники: десять, пятьдесят, две-три сотни человек в мантиях и кольчугах…

Прямо перед Аш вспыхнул огонь.

Но она так и не увидела пушкаря и не услышала «бах!» и «крак!» ручной пушки: оглохла, даже не успев этого осознать.

Заговорила другая пушка. Теперь уже не ручная, а многоствольная. В промежутках между клубами пушечного дыма она видела, как расчет бургундской пушки протирает, заряжает, утрамбовывает и стреляет – и все это за немыслимо короткое время. Обернувшись, она увидела, что весь загон заполнили рыцари визиготы, а также воины в белых мундирах с пятиконечной звездой – из младшей линии в генеалогии, и Джон де Вир, призывал к атаке, и Счастливчик затаптывал кого-то, оказавшегося в опасной близости – в двух ярдах от ее правой руки, – и она стала поднимать свой топор вверх и, размахивая им из стороны в сторону, опускала его в чьи-то тела, разрубая кости. Ровно отсекла правую руку всадника – визигота, забрызгав кровью свое снаряжение от шлема с забралом до башмаков.

Она подошвами сапог ощущала, как дрожит земля от топота лошадиных копыт. «Бах!» – залп еще одной пушки отдался эхом у нее в груди. Она схватилась за поводья, напрягла ноги, заорала как могла громче на Счастливчика; и хорошо рассчитанным ударом топорика отвела от себя копье. Поднявшись, замахиваясь назад, с целью попасть по ноге рыцаря – визигота, она почему-то просто стала падать…

– Не надо! – она чуть ли не рыдала вслух. – Я не просила! Не надо Голосов!

Перед ней не было никаких всадников.

В загоне между живыми изгородями были только лошади в красных, желтых и синих чепраках, на которых галопировали бургундские рыцари. Аш потребовалось три секунды, чтобы вскочить в седло, приторочить к седлу топор и вытащить меч: за это время не осталось в живых ни одного человека в одежде и кольчугах визиготов, раненые лошади ржали от боли; вокруг них столпился весь огромный эскорт бургундского герцога. Она поняла, что это было нападение летучего отряда по способу клина.

У ног ее коня, уткнувшись лицом в свой флаг, лежал знаменосец визиготов с прорехой в кольчужной рубахе. Клинок сломанного меча торчал из его глазницы.

– Герцог! – из грязи снизу вверх на нее смотрел Джон де Вир. Стоя на коленях, он удерживал на руках человека в позолоченном боевом снаряжении и ливрее Оленя – Карла, герцога Бургундии. Из позолоченных составных стальных доспехов текла густая красная артериальная кровь. – Хирургов! Живо!

Летучий клин людей из страны камня и сумрака, готовых на любую жертву, если это позволит одному из них отыскать герцога Карла Бургундского под его вымпелом. Она покачала гудящей головой, стараясь расслышать, что тут кричит граф Оксфорд.

– ХИРУРГОВ! – его голос звучал слабо, как будто издали.

– Милорд! – Аш подъехала на Счастливчике. Свод неба над ней был черным, без единого проблеска света, она теперь считала, что это просто еще одно природное явление. Вдали, на севере небо было по-утреннему светлым. В лицо ей все еще дул холодный ветер. Она рывком захлопнула забрало, вонзила шпоры куда положено и с грохотом поскакала вверх по скользкому откосу, за ней с трудом поспевали ее знаменосец и эскорт.

Свет на севере начал меркнуть.

Как только она мысленно отвлеклась, Счастливчик немедленно перешел с галопа на шаг. Он опустил голову. Его бочкообразный живот был весь взмылен. Ее догнал Томас Рочестер на маленькой уэльской кобыле, за ним развевалось знамя Льва. Она без слов указала ему на небо.

На севере, в стороне Дижона, над границей Бургундии, свет солнца начал терять яркость.

– Хирургов для герцога! – приказала Аш. – Вперед!

Перед ней поднимался откос холма, мокрый, грязный, скользкий от человеческих останков. Палатки главного хирурга были в пятидесяти ярдах отсюда, как раз под гребнем холма. Счастливчик при всем желании не мог подниматься туда; она развернулась и поскакала со своей группой прямо на запад, вдоль подножия холма, где откос был не так крут и где она сможет подняться на гребень, в тыл и к фургонам хирургов.

Рочестер и эскорт опередили ее, их кони за последние два часа не настолько выложились. Она с трудом передвигалась позади своего знамени, позади своего эскорта.

И все произошло без предупреждения.

В бок коню, скакавшему перед ней, попала стрела. Ошметки конского тела полетели прямо ей в лицо и на одежду. Счастливчик попятился.

Из ниоткуда возникла рука в кольчуге, схватившаяся за ее поводья, рука дернула их вниз, и пасть Счастливчика окрасилась кровью. Жеребец заржал. Ударом меча отсекли одно стремя: она подпрыгнула в своем седле с высокой спинкой и свободной рукой схватилась за луку седла, чтобы удержать равновесие.

Около шестидесяти визиготов, все в металлических кольчугах, посыпались с гребня холма, проскакали сквозь ее эскорт и окружили их.

Копьем сзади проткнули Счастливчика. Он поднял задние ноги, опустив голову, и она прямо через его голову слетела в грязь.

Грязь была мягкой, иначе она сломала бы себе шею.

Удар был так силен, что она не почувствовала ничего, кроме пустоты, осознала, что лежит и смотрит прямо в черное небо, все у нее онемело, болит, в груди едкая пустота; что рукой она нащупывает меч, что клинок отломался от эфеса в шести дюймах; что с левой ногой что-то случилось, да и с левой рукой тоже.

К ней наклонился один из всадников. За решеткой шлема виднелось его бледное лицо, он обрадовался, рассмотрев ее ливрею. Левой рукой он поднял булаву. Спешившись, ударил ее дважды: сначала по левому колену, разбив отстегнувшийся наколенник, боль пронзила сустав; и еще раз – сбоку по голове.

И что было дальше – она уже отчетливо не помнила.

Она чувствовала, что ее поднимают, в первую минуту решила, что это бургундцы или ее люди; наконец, услышала, что говорят по-визиготски и что темно, нигде на небе ни проблеска солнца; она лежала на чем-то неустойчивом, что качалось и тряслось под ней, и это не поле, и не дорога, и не телега, а палуба корабля.

Спустя много дней оформилась ее первая сознательная мысль: «Я на корабле, и он плывет в Северную Африку».

Разрозненные листки, обнаружены вложенными между частями 5 и 6 “Аш: Пропавшая история Бургундии” (Рэтклиф, 2001), Британская библиотека

Адресат: #155 (Анна Лонгман)

Тема: Аш, археологические открытия

Дата: 18.11.00 10:00

От: Нгрант@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Анна.

Я думаю, что Вы пытались связаться со мной по электронной почте, и у Вас не получилось.

Отвечаю на Ваши предполагаемые вопросы по последнему разделу: нет, мне не удалось разыскать в исторических источниках никаких упоминаний о битве при Оксоне 21 августа 1476 года или где-то около того, хотя излагаемые в хронике Аш события немного напоминают известную нам битву 22 августа 1485 года. Тогда состоялось сражение при Босворте, которое положило конец царствованию династии Плантагенетов в Англии. А еще известно похожее, очень примечательное сражение в Таутоне (Англия) с применением стрел, оно датируется в документах 29 марта 1461 года, там сторонники Ланкастеров «плохо видели расстояние между собой и противником» из-за сильного снега и ветра; потому и проиграли эту «битву Вербного воскресенья» династии Йорков.

У Чарльза Мэллори Максимиллиана в его издании 1890 года есть подстрочное примечание, что вышеописанный факт лишний раз доказывает, что в документы «Аш» ее современники (особенно дель Гиз, писавший в начале 1500-х годов) добавили подробности известных им битв.

Боюсь, что не ответил на Ваши вопросы по существу.

Мне трудно совмещать имеющиеся у нас материалы – два противоречивых набора доказательств. Рукописи, как уже понятно, – это художественная литература; а наши археологические находки вполне реальны как физическое доказательство. Я даю консультации Изабель по истории Европы пятнадцатого века, я работаю над переводом. Но, по сути дела, мне остается только размышлять. Как объяснить одно? Какая теория могла бы объяснить другое?

У меня нет никакой теории. Возможно, следовало прислушаться к ссыпке Аш на заход солнца как на «черное чудо». Я начинаю думать, что нужное нам объяснение я могу получить только чудом.

Пирс.

Адресат: #95 (Пирс Рэтклиф)

Тема: Аш

Дата: 18.11 00 11:09

От: Лонгман@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Пирс.

Я просто не представляю себе, почему у нас разногласия в доказательствах; мне придется поговорить об этом с начальством. Это не только вопрос моей работы и Вашей карьеры. Мы не можем издавать книгу, если не уверены в ее научной достоверности, – нет, постойте, не впадайте в панику! – и мы не можем ее НЕ издавать, если в ней речь идет о таком невероятном явлении, как карфагенский голем пятнадцатого века.

Читая Ваше последнее письмо, я задумалась – а что бы сказал ваш Воган Дэвис? Может, он сказал бы: «Пусть сходство битвы при Оксоне с битвой при Босворте – хитрость хроникеров, зато оно отражает идеализированное представление об истории „Потерянной Бургундии“».

Конечно, это звучит очень поэтично, но я задумалась об этом, потому что он не только ученый, но и поэт.

Моя подруга Надя высказала мне очень интересную мысль. Мы обсуждали упомянутую Вами теорию, я дочитала до того места, где Вы говорите о бесконечном количестве параллельных миров, возникающих каждую секунду, в которых каждый возможный вариант выбора или решения в любой момент времени вызывает появление еще одной, совсем другой «отрасли науки» – и т.д.

Надя сказала вот что. Она совершенно не сожалеет о потерянных возможностях – например, если бы вы поехали по другой дороге, то избежали бы аварии; и так далее, – но дело в том, что если эта теория о бесконечном количестве миров правильна, ты никогда не сможешь вести моральное существование .

По ее словам, если она приняла решение – не ударить по голове и ограбить старуху на улице, – в таком случае сам факт отказа от данного поступка вызывает появление параллельного мира, в котором она это СДЕЛАЕТ.

Я отнюдь не предполагаю, что Вы попали в параллельный мир или в параллельный вариант истории, – я не настолько безнадежна, – но все же Дэвис кажется не таким уж безумным, если его теория основана на научном соображении. Я тут размышляю, что если мы СМОГЛИ бы разыскать утерянную часть его «Введения»… Может быть, там есть совершенно здравое и вполне научное объяснение, и оно бы нам помогло? Даже научные представления 1939 года – уже ЧТО-ТО.

Анна.

Адресат: #156 (Анна Лонгман)

Тема: Аш

Дата: 18.11.00 11:20

От: Нгрант@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Анна.

Позиция Вашей Нади интересна с философской точки зрения, но я не совсем так понимаю наших физиков.

Если верно то, на что указывают имеющиеся у нас доказательства, тогда перед нами оказывается не бесконечное число возможных миров, но только бесконечное число возможных будущностей, которые сжимаются в один конкретный и реальный момент в настоящем: СЕЙЧАС. Которое затем становится одним конкретным и единственным ПРОШЛЫМ.

Итак, Ваша подруга предпочла не сбивать с ног старую леди, и это состояние ОТКАЗА ОТ ДЕЙСТВИЯ и становится неизменным прошлым. Только в момент перехода от потенциала к практике и делается выбор. Так что можно чего-то просто не делать.

Сейчас я бы принял помощь от КОГО УГОДНО, в том числе от научной теории тридцатых годов о параллельных мирах! Тем не менее я предпринял широкие поиски книги Вогана Дэвиса, но неудачно; и я не думаю, что смогу многого добиться в этом отношении, пока сижу в палатке на границе Туниса.

В оставшиеся несколько недель я хочу поподробнее поспрашивать моих коллег и ученых друзей Изабель, выяснить, могут ли они предложить какие-нибудь теории. Пока не рискую начинать. Это может вызвать здесь ненужное внимание к нашим раскопкам; это может доставить Изабель много беспокойства – и, честно говоря, это может уничтожить мои шансы стать первым переводчиком текста «Фраксинус». Я знаю, что корыстен, но так редко выпадает шанс добиться эффектного успеха.

Может быть, это можно сделать за месяц? Начать опрашивать всех доступных экспертов, получать КОНКРЕТНЫЕ ответы? Это нужно было бы сделать до даты публикации.

Пирс.

Адресат: #96 (Пирс Рэтклиф)

Тема: Аш

Дата: 18.11.00 11:37

От: Лонгман@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Пирс.

Но не по даты редактирования и печатания! Пирс, что Вы со мной делаете!

Может быть, назначим срок – Рождество? Если эта проблема не разрешится сама собой, или мы, по крайней мере, не обнаружим к тому времени, что это такое, – тогда мне придется пойти к Джонатану.

Первая неделя января – САМОЕ ПОЗДНЕЕ.

Анна.

Адресат: #157 (Анна Лонгман)

Тема: Аш, тексты

Дата: 18.11.00 16:18

От: Нгрант@

<Заметки на полях>Формат-адрес отсутствуют, прочие детали зашифрованы нечитаемым личным кодом.

Анна.

Очень хорошо. Согласен. Мы не поднимем панику до первой недели января. Хотя, если мы не найдем ответа раньше – а речь идет о целых семи неделях! – у меня, скорее всего, сдвинется психика. Но тогда, вероятно, вряд пи меня будут волновать какие-то проблемы, если я стану сумасшедшим, верно?

Сейчас как раз пришел Джон Монкхэм. Фотографии голема великолепны. Мне жаль, что вы не сможете их скопировать или оставить себе; Изабель с каждым часом становится все более бдительна. Я думаю, что если бы Джон не был ее сыном, она не разрешила бы даже ему делать эти снимки на месте раскопок.

Я целое утро вылизывал свой перевод. Вот он, наконец, Анна, как обещано – «Фраксинус». Или хотя бы первый раздел. Прошу прощения, что успел сделать только минимум примечаний.