Текст книги "Пропавшая рукопись"

Эвен Хью бранится:

– Бухалы чертова итальянца пристают к моим парням! Рядом женщина из аркебузиров:

– …А у меня чуть не весь порох остался в Базеле! Аш встала как вкопанная посреди тропы.

– Подождите.

Бертран, ее паж, подал бархатную шляпку. Впереди послышалось фырканье лошадей. На поляне за темными стволами конюхи держат под уздцы боевых коней.

– Все потом, – приказала Аш.

В тени на опушке группа латников. Знамя обвисло, но – Аш присмотрелась: желто-белые квадраты, пересеченные белой решеткой, мулетта note 80Note80
  Не имеет отношения к бою быков. В геральдике – пятиконечная звезда.


[Закрыть] и… то ли кресты, то ли кинжалы. Одеты все в белое с багровым.

Под мышку просунулась рука, вытолкнула ее из толпы солдат и оттянула на несколько ярдов. Не глядя на нее, Роберт Ансельм пробубнил:

– Я подыскал нам контракт. Вон он. Познакомься со своим новым нанимателем.

– С новым?.. – Аш вросла в землю. Не с ее весом было останавливать мощного воина, но Роберт Ансельм сам выпустил ее руку и упал перед ней на одно колено.

И второй зашуршал коленями по сухим листьям. Генри Брандт. Тут же оказался и Антонио Анжелотти. Аш посмотрела на склоненные макушки своих ближайших помощников и уперла руки в боки.

– Новый, простите, кто? С каких это пор?

Ансельм с Анжелотти переглянулись.

– Уже два дня, – решился Роберт.

– Новый наниматель, – открыл рот Генри Брандт. – Не так легко получить в Дижоне кредит. Цены взлетели до небес, как всегда перед войной. А на то, что осталось после Фридриха, отряд не прокормишь. Это ведь одних лошадей сотен шестнадцать!

«Сколько же нам пришлось побросать в Базеле? Дерьмо».

Аш взглянула на круглую рожу Брандта. Он все еще берег правый бок, и стоять на коленях ему было нелегко.

– Да поднимись ты, балбес. Хочешь сказать, ни один торговец не желал открывать кредит на провиант, пока отряд не подпишет контракт по всем правилам?

Генри кивнул, поднимаясь на ноги.

«Вот теперь самое время выплыть новости о нашем последнем контракте – с визиготами… Этот наниматель, кто бы он ни был, времени не теряет».

Аш стукнула носком сапога в мягкий ковер листьев:

– Роберт.

Перед ней на коленях стояли двое мужчин. Как они не похожи! Ансельм все в том же заношенном синем камзоле, небрит. И Анжелотти, с ниспадающим на плечи золотым водопадом волос, в безупречно-белой рубахе из тончайшего полотна со стянутым шнурком воротом. Только глаза бегают одинаково.

– Ты велела мне, чтоб я вел отряд, – Роберт передернул плечами, – Нам нужны были деньги! И контракт хороший.

–И наниматель нам знаком, – Анжелотти чуть ли не впервые в жизни спотыкался на каждом слове. – То есть Роберт его знает… знал… то есть, знал его отца…

– О Господи! Только не говорите, что это один из ваших «годдамов» note 81Note81
  «Годдам» (англ. – «проклятье») – как и «росбиф», распространенное прозвище англичан, считавшихся в те времена заядлыми сквернословами.


[Закрыть]! – возмутилась Аш. – Вот куда меня на веревке не затащишь! Англия! Варвары и слякоть! Роберт, я тебе уши к позорному столбу приколочу!

– Он уже здесь. Почему бы тебе с ним не поговорить? – Роберт Ансельм начал подниматься на ноги и выпутывать ножны из куста терновника.

Анжелотти уже вскочил.

– Он из этих ваших ланкастерцев, что ли? Ну, милый Христос! Только мне и не хватало драться за трон для какого-то англичанина Эдуарда! Мне бы в голову не пришло… – Аш осеклась. Ее вдруг осенило: зато за сотни лиг от Фарис с ее армией, да еще за морем!

Может, в этом что-то есть? Самое страшное, что мне грозит в Англии, это смерть на поле битвы. А в Карфагене, если они дознаются, что я слышу… Нет уж!

Она пробормотала: «Ладно, что там за бело-багровые?»

В памяти замелькали гербы изгнанных из йоркистской Англии ланкастерских лордов.

Роберт Ансельм осторожно кашлянул:

– Джон де Вер, граф Оксфорд.

Аш не глядя приняла от Бертрана меч, повернулась, чтобы мальчишке удобнее было пристегнуть его к поясу. На потертой красной коже ножен плясала солнечная рябь. Зеленый с серебром камзол из дорогой материи, это сразу видно, однако не меньше бросается в глаза то обстоятельство, что его добрую неделю не чистили. И лат нету. Хоть бы нагрудник, что ли…

– Граф, так его, Оксфордский, тудыть его, а я в таком виде, что за меня и десяти шиллингов в год не дадут. Ну спасибо, Роберт. Ну, спасибо! – Она повертела бедрами, поудобнее прилаживаясь к тяжелому поясу с ножнами, пристально глянула на Ансельма: – Ты что, дрался в его отряде?

– Его отца, потом старшего брата. А с семьдесят первого с ним, – Роберт смущенно мотнул головой. – Схватил, что подвернулось. Он сказал, ему здесь нужен эскорт.

Аш поискала глазами Годфри и обнаружила, что священник увлечен беседой с человеком в бордовой куртке с белой мулетой на груди. Неудобно прерывать его, чтобы расспросить, как могло занести английского лорда ко двору Карла Бургундского, зачем мог ему понадобиться солидный контингент вооруженных наемников и что, мысленно подчеркнула Аш, думает он о стоящих в сорока милях войсках визиготов.

– А его отец – он что, погиб в сражении?

– Нет. Его отца и сэра Обри – это брата – казнили.

– Ну-ну, – кисло протянула Аш. – Стало быть, судьба мне теперь служить лишенному наследства герою. Он ведь, конечно, лишен наследства?

– Мадонна, он подходит, – тихо предупредил Антонио Анжелотти.

Аш привычно расправила плечи. По-прежнему гудели надоедливые мухи, мелькали золотистыми искрами в солнечном луче. Фыркнула лошадь. Зазвенели, подходя, знаменосцы в легких кольчугах с яркими накидками. Под шлемами – обгоревшие докрасна лица. Как видно, в эскорт попали те, кто имел несчастье навлечь на себя гнев сержанта. Человека в центре небольшого отряда Аш не могла как следует рассмотреть; тем не менее поторопилась снять шляпу и опуститься на одно колено, как только эскорт расступился, пропуская его вперед.

– Милорд граф… – сказала она.

Понятно, большая часть солдат столпилась у храма Митры: заинтересовались. К счастью, Аш уже не слышно было, о чем они толкуют между собой. Земля под коленом оказалась очень жесткой. Голову снова прострелила боль.

– Мадам капитан, – услышала она холодное приветствие и подняла взгляд.

Возраста не угадаешь – от тридцати до пятидесяти пяти; светловолосый англичанин с вылинявшими голубыми глазами на обветренном лице; высокие сапоги для верховой езды подтянуты под полы камзола. Он шагнул вперед, протянул руку. Аш ухватилась за нее и почувствовала, как легко, без малейшего усилия, он поднял ее на ноги.

Она отряхнула с ладоней пыль и пристально осмотрела графа. Камзол сшит по-итальянски, не такого варварского покроя, как она опасалась. И пусть вид у графа такой, словно он целый день охотился в осеннем лесу, но начинала свою жизнь эта одежка в дорогом гардеробе. На поясе только кинжал.

– Мы в вашем распоряжении, милорд граф, – сказала Аш, проглотив заодно и «как мне только что сказали…».

– Я вижу, вы поправились, мадам?

– Да, милорд.

– Ваши офицеры сообщили мне состав вашего отряда. Я хотел бы видеть вашу манеру командовать. – Граф Оксфорд развернулся на каблуках и зашагал к своей лошади. Аш бросила Ансельму короткий приказ, оставила его возвращать людей в лагерь и деловито направилась следом. «И ведь уверен, что все последуют за ним без особого приказа», – размышляла она с одобрительной усмешкой.На опушке она нашла своего коня и без особых трудностей взобралась в седло. Счастливчик рвался в галоп. Аш направила его рядом с серым мерином графа.

Перекрывая звон упряжи, Оксфорд заметил:

– Довольно необычно для женщины, – и улыбнулся. Сбоку у него недоставало зубов, при ярком свете Аш разглядела рубцы на запястьях. Шрам на шее уходил под ворот рубашки, а на щеке вздувался круглый след стрелы. Он продолжал: – Люди вам очень преданы. Вы и в самом деле дева-шлюха?

Аш прыснула. Так вот как звучит «pucelle» note 82Note82
  Pucelle – девственница (франц.)


[Закрыть] по-английски! Ответила весело:

– Мне кажется, это не ваше дело, сэр.

– Не мое. – Он наклонился в седле, снова протягивая ей руку. – Джон де Вир. Зовите меня «ваша милость» или «милорд».

«Манеры солдата, а не придворного, – подумалось Аш. – Хорошо. Всегда лучше, когда они хоть немного понимают в деле. Его отца я наверняка где-то видала, лицо кажется знакомым». Она пожала протянутую руку. Пожатие было крепким.

«Лучше бы он подождал с вопросами. Пока я не придумаю ответов…»

– Чего вы хотите от моих людей, ваша милость?

– Прежде всего, я здесь для того, чтобы предъявить требование бургундскому Карлу. Если он откажет, я возьму вас в состав моего эскорта до границы и на время возвращения в Англию. Расплачусь в Лондоне.

– Насколько вы уверены в отказе? – задумчиво спросила Аш. – Не собирается ли ваша милость выставить Лазоревого Льва против всей военной машины Бургундии? В таком случае, думаю, мне удастся довести вас до портов живым, но мне, право, не хочется положить отряд до последнего человека, а цена может оказаться именно такой.

Джон де Вир обратил к ней взгляд своих бесцветных глаз. Лошадка его казалась выносливой: широкая грудь и этакая проказливость в глазах. В седле он держался легко. Все эти признаки ясно говорили Аш: солдат.

Немного поколебавшись, граф-изгнанник пояснил:

– Я намерен отыскать здесь ланкастерского претендента на английский престол. Славной памяти король Генрих убит, и сын его пал на поле под Туксборо. note 83Note83
  4 мая 1471 года Принц Эдуард, единственный сын и наследник короля Генриха Шестого, погиб в сражении с Эдуардом Йорком (вгюследствие король Англии Эдуард Четвертый) при Туксборо. Генрих Шестой скончался немногим позже при подозрительных обстоятельствах.


[Закрыть] Йоркисты сидят не так уж крепко. Законный наследник мог бы свалить их.

Представления Аш о династической борьбе в Англии ограничивались ее участием в одной кампании пять лет назад, но кое-что она помнила. С сомнением взглянула на де Вира.

Тот понимающе кивнул:

– Да, я помню, что герцог Карл женат на сестре Эдуарда Йорка.

– Эдуарда Йорка, ныне четвертого из носящих это имя, Божьей милостью, короля Англии. Де Вир властно поправил:

– Узурпатора!

– И вот вы являетесь сюда, ко двору герцога, женатого на даме Йорк, чтобы найти здесь претендента Ланкастеров, готового вторгнуться в Англию и начать с Эдуардом войну за корону? Да-а. Здорово!

Аш шевельнулась в седле, напоминая о своем присутствии Счастливчику, явно мечтавшему поваляться на мягкой травке. На минуту она отвлеклась, а когда снова взглянула в лицо графа Оксфордского, то не была уверена, не померещилась ли ей улыбка на его губах.

– Напомните мне перечитать контракт, если до этого дойдет, ваша милость. Уверена, Роберт не попросил бы меня подписаться на подобное!

На самом деле чертов сын только об этом и мечтает. Вот мерзавец! Роберт так и не остыл от своих проклятых английских склок – но уж меня он в них не втянет!

Хотя прямо сейчас я бы не отказалась удрать отсюда на другой край света…

– Напрасно вы считаете меня безумцем, капитан, – Оксфорд насмешливо прищурился. – Во всяком случае, это не большее безумие, чем нанимать в дополнение к эскорту из моих вассалов отряд под командой женщины…

Аш начала подозревать, что под наружностью опытного солдата скрывается пятнадцатилетний мальчишка, впервые нацепивший рыцарские шпоры и рвущийся в бой. «Горяч, как пес, которому подпалили яйца, – сурово подумала она. – Ну, Роберт, ну, Анжелотти… дождетесь вы у меня…»

Граф спросил:

– Вы пришли с юга, капитан. Ваш последний наниматель – командующий визиготов. Что вы можете сказать? В пределах вашей кондотты…

Вот и приехали. Это ведь только начало. Возникнет немало интересных вопросов, и не только у сумасшедшего англичанина, который решился меня нанять…

– Ну? – поторопил де Вир.

Аш оглянулась через плечо и увидела, что среди бело-бордовых уже появились всадники в ее цветах, под предводительством Томаса Рочестера, державшего в руке ее знамя. Остальной отряд, стрелки, рыцари и алебардщики, смешавшиеся без различия чинов с офицерами, кто верхом, кто пешком возвращались в лагерь.

– Да, ваша милость, – Аш прищурилась против солнца, разглядывая колонну, – видимая прямо спереди, она, казалось, вовсе не двигалась, только лес пик колебался вверх-вниз над головами. Солнце Бургундии играло на стальных шлемах и наконечниках. Аш предложила: – Если вы желаете провести смотр моему отряду, в палатке найдется вино. Тем временем я обдумаю, что могу сообщить вам, не предавая своего прежнего нанимателя. – Помедлив, она спросила: – К чему вам это? Он остался невозмутим, а ведь она своей бесцеремонностью дала ему достаточный повод для гнева. «Ладно, – подумала Аш, – посмотрим, чего он хочет». Она ждала, поигрывая поводьями и чуть покачиваясь в седле в такт размашистой поступи Счастливчика.

– К чему? Дело в том, что, попав сюда, я изменил намерения. – Граф перешел с английского на бургундский диалект французского. – Не до притязаний Ланкастеров на трон, когда вторжение южан катится по христианским землям, словно ковер, который раскатывают слуги, а милорды властители Франции и Бургундии, вместо того чтобы объединиться, затевают свары. К чему сажать Ланкастера на английский престол, если через несколько месяцев или лет он увидит флот черных галер, поднимающихся по Темзе?

Аш чуть придержала Счастливчика, чтобы лучше рассмотреть лицо англичанина. В уголках его прищуренных от солнца глаз пролегли вороньи лапки глубоких морщин. Он не смотрел ни на нее, ни на плодородные земли бургундской равнины. Сквозь звяканье удил и протяжные вздохи лошадей Аш расслышала:

– Эти визиготы хорошо воюют. Поодиночке они нас разгромят, и даже объединение не гарантирует победы. Плохая будет война. А на востоке еще турки, ждут, как гиены, готовые отобрать добычу у победителя. – Узловатые костяшки тонких пальцев, сжатых на поводьях, побелели. Встревоженный конь вскинул голову. – Тихо!

– Ваша милость наняли меня потому, что я там побывала.

– Да, – англичанин успокоил коня. Бледно-голубые глаза прицельно взглянули на Аш. – Мадам, никто из военных Бургундии, кроме вас, не был там. Кроме того, я поговорю с вашими офицерами, в особенности с мастером канониром. Меня прежде всего интересуют подробности их вооружения и манера ведения военных действий. Далее я хотел бы разобраться в слухах, летящих впереди их войска, вроде этой нелепой байки о погасшем над Германией солнце.

– Это не байка.

Граф Оксфордский изумленно уставился на Аш.

– Это правда, милорд, – Аш, помня о том, что перед ней изгнанник, титуловала его с особым тщанием. – Я была там, милорд. Я видела, как они погасили солнце. И только когда мы добрались сюда…

Она взмахнул рукой без перчатки, обведя жестом зеленые волны заливных лугов, шатры и повозки лагеря Лазоревого Льва, искрящиеся воды реки Сюзон и остроконечные крыши Дижона с синими плитками черепицы, блестевшей как маленькие зеркала.

– …Только здесь мы снова увидели солнце. Де Вир натянул поводья:

– Полагаюсь на вашу честь.

– Как на мой контракт! – Аш сама удивилась своей искренности. Она подсунула поводья под ляжку, закатала рукава рубахи. Кожа уже покраснела, но Аш все было мало солнца и наплевать на ожоги. – А над Францией и Англией солнце еще светит?

Видимо, тревога в ее голосе пробила недоверие де Вира. Граф просто ответил:

– Светит, мадам.

Счастливчик понурился, на боках выступила пена. Аш привычным взглядом окинула конные ряды – устроенные в той части лагеря, где под боком была река и хороший выпас, – оценила царящую над ними тенистую прохладу. Боевые кони, стоявшие отдельно от ездовых, заметно застоялись.

Из устроенных в тележной стене воротец выскочила и бросилась им навстречу невысокая фигурка. «Увидел Лазоревого Льва в руках Рочестера», – решила Аш.

Следя взглядом за бегущим, граф Оксфорд спросил:

– А ту военную машину вы тоже видели?

– Я не видела ни одной машины, – осторожно ответила Аш. Она уже узнала в спешившей к ним фигуре Рикарда. – Я расскажу вам, что знаю, – решилась вдруг она и добавила с иронией: – Вы ведь, ваша милость, для того меня и наняли. Все, что могу, расскажу без вранья.

– Подразумевается, что мне вы будете верны не более, чем вашему прошлому нанимателю, – заметил граф.

– Не менее, – поправила его Аш, подгоняя Счастливчика навстречу изнемогающему Рикарду.

Чернявый мальчишка согнулся в три погибели, упираясь руками в коленки, чтобы скорей отдышаться, сделал несколько выдохов и, распрямившись, сунул ей в руку пергаментный свиток.

– Что это?

Паж облизал пересохшие губы:

– Приглашение от герцога Бургундского.

5

Аш почувствовала, что сердце колотится во всю прыть, во рту быстро сохнет слюна и назревает срочная потребность наведаться в нужник. Она крепко сжала в руке письмо.

– Когда? – На глазах у нового нанимателя не хотелось по слогам разбирать писанину какого-то дьяка. Аш взглянула на багровое лицо Рикарда, отцепила от седла и протянула ему флягу. – Когда мы должны явиться к герцогу?

Рикард напился, пролил блестящую струйку себе наголову и тряхнул головой, сбивая брызги с черных вихров.

– В пять часов пополудни. Капитан, ведь уже скоро полдень!

Аш ободрительно улыбнулась.

– Ансельма, Анжелотти, Герена Моргана и отца Годфри – ко мне. Бегом!

Голос у нее сорвался. Снова выпрямившись в седле, она увидела, что Роберт уже спешит к ней от лагеря и с ним итальянец-канонир. Мальчишка пронесся мимо, а они свернули на зелень луга навстречу подъезжающему начальству.

– Вот и наши мальчик – одуванчики, – мрачно прошипела Аш. (Роберт, во что ты меня впутал!) – Милорд Оксфорд, окажите мне честь быть моим гостем.

Англичанин неторопливо ехал рядом с ней, озирая лагерь, на глазах превращавшийся в опрокинутый ослиным копытом улей. Улыбнувшись, пробормотал:

– Милорду Оксенфордскому note 84Note84
  «Оксенфорд» – старинный вариант названия «Оксфорд».


[Закрыть] следовало бы убраться на часок и позволить вам привести людей в порядок.

– Нет. – В голосе Аш звучала мрачная решимость. Она не сводила глаз с подходивших офицеров. – Вы – мой наниматель, милорд. Теперь вам решать, повиноваться ли мне приказу храброго герцога. А если идти, то каким образом и что ему говорить. Приглашение относится к вам, милорд.

Он поднял светлую бровь.

– Да… Да, мадам, вам следует принять приглашение. Что говорить, следует обдумать. Сожалею, если из-за меня вам придется отказаться от контракта, более выгодного, чем могу предложить вам я, пока мои земли в руках Ричарда Глостера. note 85Note85
  Через семь лет после описываемых в «Аш» событий Ричард Глостер стал королем Англии под именем Ричарда Третьего (1483-1485)


[Закрыть]

«Сколько же ты нам платишь? Уж конечно, Карл Теmеraire note 86Note86
  Карл Бургундский, как и его предки Филип Храбрый, Иоан Бесстрашный и Филип Добрый, – был известен в народе под прозвищем. «Temeraire» переводилось, в зависимости от вкуса, как «Карл Смелый» или «Карл Безрассудный».


[Закрыть] мог бы предложить в сто раз больше».

– Останьтесь и пообедайте со мной, милорд. Вы должны отдать мне распоряжения. Вашу свиту я также приглашаю. – Аш передохнула. – Я собираюсь провести сбор и перекличку и тогда смогу точно сказать, сколько у нас людей. Вероятно, мастер Ансельм упоминал, что мы покинули Базель с некоторой поспешностью. Ну и сделку вы заключили! Милорд, – добавила она.

– Я не худший господин, чем нищета, мадам. Аш украдкой покосилась на его поношенный камзол, представила, каково быть лишенным прав изгнанником.

– Надеюсь, – шепнула она и добавила вслух: – Простите, ваша милость!

Граф собрал свою маленькую свиту вокруг себя, Аш же пощекотала шпорой бок Счастливчика и рысцой проехала вперед. У стремени возник откуда-то Флориан. Конь подозрительно сторонился лекаря. Аш остановилась перед запыхавшимися офицерами. К Ансельму с Анжелотти уже успел присоединиться Герен аб Морган. Через их головы Аш видна была неописуемая сумятица в лагере, из которой ее опытный глаз выхватывал отдельные детали.

– Христос на Древе!

При детальном рассмотрении картина оказалась еще паршивее, чем на первый взгляд. Вокруг серого пепла потухших костров валяются пьяные. Пирамиды пик и алебард больше походят на прошлогодние шалаши, а вон там несколько копий вообще небрежно брошены поперек провисших растяжек палатки. Полуодетая солдатня ковыряет ложками в нечищеных котлах, шлюхи расселись на телегах, грызут яблоки и визжат от смеха. При виде жалкой попытки копья Эвена Хью изобразить охрану ворот сердце сжимается. И кто разрешил верещащей мелкоте затеять игру чуть не под ногами у боевых коней? А стена повозок у реки сменяется кое-как построенными навесами, большей частью просто наброшенными на растяжки одеялами, и заметно, что ни об опасности пожаров, ни о нападении врага никто и слыхом не слыхал…

– Герен!

– Да, капитан?

Аш с гримасой отвращения смотрела на арбалетчика, сидевшего на телеге в штанах со спущенными шнурками, в платочке на грязных, отросших до плеч волосах и наигрывавшего на свистульке мажорную мелодию.

– Это что за базар, прах тебя побери?! А ну, быстро приведи в чувство эту ораву, пока Оксфорд не уволил нас на хер! Или ты ждешь, пока визиготы напинают нам задницы? Шевелись!

Сержанту лучников не привыкать к командирским разносам, но уловив ноты непритворной ярости в голосе Аш, валлиец живо развернулся и затопал по лагерю, резво перепрыгивая через палаточные веревки и выкрикивая приказы каждому копью, мимо которого пролегал его путь. Аш сидела в седле подбоченившись, любовалась.

– А ты, – не поворачивая головы, обратилась она к Ансельму, – соломенная башка, не думай, остаешься без обеда. И смотри, чтоб когда мы выйдем из палатки, лагерь выглядел как картинка из Вегеция, а эти ленивые свиньи – как солдаты! Или чтоб духу твоего здесь не было! Я права?

– Да, командир…

– Это был риторический вопрос, Роберт. Общий сбор, мать твою, и перекличка! Я должна знать, сколько у нас осталось и что пропало. И раз уж они все равно встанут в строй, проведешь сразу учения с оружием; тут половина валяется, допиваясь до чертиков, так пусть очухаются! Я не могу явиться во дворец герцога без приличного эскорта! Ансельм побледнел. Аш прорычала:

– Даю тебе час! Пошел!

Флориан, висевший у нее на стремени, довольно хмыкнул:

– Эк все запрыгали, когда капитан рыкнул!

– Не зря же меня прозвали старой алебардой…

– А, ты, значит, слышала? Я все гадал, знаешь или нет.

Аш смотрела вслед улепетывавшему к лагерю Ансельму. Сама себе она могла признаться, что сквозь мучительную тревогу за безопасность людей, сквозь страх перед визитом к первому двору Европы пробивался тоненький голосок, нашептывавший: «Боже, как я люблю эту работу!».

– Антонио, останешься здесь. Покажите английскому лорду ваши пушки – ни разу не встречала лорда, который бы не интересовался пушками, – чтоб он не вис у меня на волосах в течение часа. Где Генри?

Прихрамывающий каптенармус приблизился к ее стремени, опираясь на руку Бланш.

– Генри, нам придется принимать англичанина со свитой в моей палатке. Свежий тростник на пол, серебряную посуду и приличную кормежку. Расстарайся уж! Стол должен быть достоин графского достоинства.

– Капитан! Стряпня Уота!.. – Отчаяние на лице Генри постепенно уступило место уверенности: – Хотя… Англичане. Эти все сожрут и не заметят, что ели. Дайте мне час!

– Есть у тебя час. Анжелотти, давай!

Она движением колена развернула Счастливчика и неторопливо двинулась обратно к бордовому знамени. Полотнище его обвисло в знойном безветрии. Покрасневшие лица под шлемами блестели от пота. Аш вздохнула: крестьяне, небось, уже попрятались в тень и до вечера не высунутся на солнцепек. И все дижонские купцы блаженствуют в прохладе, слушая домашних музыкантов. Бьюсь об заклад, даже при дворе герцога соблюдают сиесту. А мы?

Пять часов на все про все!

– Мадам капитан! – окликнул де Вир.

Аш подъехала к англичанам. По-прежнему говоря по-бургундски, граф представил молодых рыцарей:

– Мои братья: Томас, Джордж и Ричард; мой добрый друг виконт Бомон.

Братьям на вид было немного за двадцать, виконт несколькими годами старше. У всех волнистые светлые волосы до плеч, одинаково потрепанные поножи и бригандины, вытертая обмотка на эфесах мечей.

Младший из братцев выпрямился в седле и на чистом языке восточной Англии воскликнул:

– Она одевается по-мужски, Джон! Неужели без помощи блудницы мы не свалим узурпатора?!

Второй, чуть косивший на один глаз, возразил:

– Ты на лицо ее посмотри! Что там одежда! Аш спокойно оглядела четырех братьев и повернулась к Бомону.

– Я наслышана об английских манерах. Вы имеете что-нибудь добавить, милорд виконт?

Виконт Бомон воздел руки в боевых перчатках жестом мольбы о пощаде, в глазах у него мелькнула одобрительная усмешка. Спереди у рыцаря недоставало одного зуба, и оттого он чуть пришептывал:

– Мне нечего сказать, мадам!

Аш повернулась к графу Оксфордскому:

– Милорд, ваш брат – не первый солдат за последние двадцать лет, упрекнувший меня за то, что я женщина.

– Мне стыдно за Дикона. note 87Note87
  «Дикон» – краткая, ласкательная форма имени «Ричард».


[Закрыть] В самом деле, мадам, его манеры достойны упрека. – Граф поклонился. – Мадам капитан, вам решать, как ответить на оскорбление.

– Но это же слабая женщина! – молодой Ричард де Вир изумленно воззрился на Аш. – Что вы можете?

– О, понимаю… вы думали, что милорд нанял меня не ради моего военного опыта, – кивнула Аш, – а только для того, чтобы расспросить о визиготах; что ведет отряд и командует в бою Роберт Ансельм… Верно?

Кто-то из средних де Виров, то ли Том, то ли Джордж, сказал:

– Наверняка и герцог Карл того же мнения. На что годиться женщина, кроме разговоров? Граф Оксфорд любезно подсказал:

– Это мой брат Джордж, мадам.

Аш развернула Счастливчика так, чтобы оказаться лицом к лицу с младшим братом.

– Я скажу вам, что я могу, мастер Дикон де Вир. Я могу мыслить, могу говорить и могу делать свою работу – драться. А если мужчина сомневается в моей способности командовать, или считает меня слабой, или не хочет смириться с тем, что я побила его в честном бою – как я обычно поступаю со своими новобранцами, или считает, что лучший аргумент в споре с женщиной – насилие, тогда я могу его убить.

Младший де Вир покраснел до корней волос. Не только от смущения, как догадывалась Аш, но и оттого, что почти поверил ей.

– Вы не представляете, как много проблем решаются таким образом, – ухмыльнулась Аш, – но, милок, я не нанималась доказывать вам, что чего-то стою. Мое дело – бить, желательно до победы, врагов вашего лорда и остаться в живых, чтобы было кому получить плату.

Дикон де Вир остолбенел в седле, побагровев так, что слезы выступили на глазах. Аш повернулась к его старшему брату:

– Я не собираюсь умолять их о любви, милорд. Но им лучше забыть о том, что я – дочь Евы.

Виконт Бомон фыркнул, братья перекинулись несколькими словами по-английски так быстро, что Аш не успела ухватить смысла, и вдруг младший брат расхохотался, и только двое средних сердито глядели на нее. Граф провел рукой по губам, возможно стирая улыбку.

Аш прищурилась на солнце. Волосы под бархатной шляпой свалялись от пота, душно пахло конским потом и сырой кожей – этот знакомый запах придавал Аш уверенности.

– Пора мне выслушать ваши распоряжения, милорд, – бодро сказала она и добавила, поймав его взгляд: – Это мой отряд, милорд граф. Все восемьдесят копий. И я должна знать… Для эскорта нас слишком много, для армии – слишком мало. Зачем мы вам нужны?

– Позднее, мадам. За обедом. До визита к герцогу еще немало времени.

Аш готова была настаивать, но заметила, что Годфри, беседовавший у ворот лагеря с тремя оборванцами и женщиной в зеленом балахоне, направляется к ним. Деревянный крест раскачивался на его груди, а ряса хлопала по щиколоткам босых ног.

– Кажется, я нужна нашему священнику. Не хотите ли, мастер Анжелотти покажет вам наши пушки? Они установлены в тени… – Аш указала на поросший деревьями берег реки.

Во взгляде графа она прочитала, что он прекрасно понимает ее маневр, давно привык к подобным любезностям и не склонен спорить.

Аш привстала на стременах и поклонилась, после чего Анжелотти взял лошадь графа под уздцы и повел к лагерю.

– Годфри!

– Да, детка?

– Иди со мной! – Она пустила Счастливчика шагом; Годфри держался за стремя. – Пока я осматриваю лагерь, расскажешь мне все, что узнал о положении в Дижоне. Все! Я представления не имею, что происходит при бургундском дворе, а меня ждут там через четыре часа!

Добравшись до своей командирской палатки, Аш застала там суетившихся слуг. Одни накрывали на стол, другие засыпали сухую солому на полу ароматными свежими стеблями. Аш пробралась за перегородку и заторопилась переодеться к обеду. Ясно было, что и во дворец придется идти в том же наряде.

– Бургундия, Флориан! Подумать только, Бургундия!

Флора дель Гиз невозмутимо уселась на сундук, закинула ногу на ногу. Впрочем, ноги ей тут же пришлось поджать под себя, чтобы метавшаяся по тесной каморке Аш не оттоптала пальцы.

– Еще неизвестно, придется ли тебе сражаться за герцога! Бог весть, куда нас затащит сумасшедший граф, которого откопал Роберт.

– Де Вир хочет драться с визиготами. – Аш подняла руки, почти не обращая внимания на Бертрана с Рикардом, которые возились со шнуровкой камзола. На плечах вздувались модные пуфы.

Бертран жалобно заныл, чтобы Аш не вертелась.

– Ну и вид у меня! Эта стерва присвоила мои латы! Лекарь, выхватив у пробегавшего слуги серебряный кубок, отхлебнул вина.

– Что за беда? Подумаешь, герцог!

– Подумаешь?! Ну, Флориан, в ад тебя с присвистом!

– Я-то их с детства навидалась, – длинноногая женщина утерла пот со лба. – Ну, осталась ты без лат, что из этого?

– Е…! – Аш не находила слов. Как объяснить лекаришке, что надеть полный доспех, это… это… Да в нем чувствуешь себя Господом Богом! И как хочется произвести впечатление на всех этих знатных господ, всех этих задавак-бургундцев! Ради отряда, не о себе же речь!

– Это была полная сбруя! Я отдала за нее заработок двух сезонов!

Мерная свеча прогорела на четверть часа, сундуки были вывернуты наизнанку, Бертран жалобно шмыгал носом, представляя себе предстоящую уборку. На Аш красовался германский набедренник, миланские поножи, голубой бархатный бригандин с потускневшими медными заклепками и полированный стальной набрюшник, с затейливо изукрашенным клювом, поднимавшимся до грудины. Жарко в нем будет…

– Дерьмо, – Аш чуть не плакала. – Дерьмо сраное… Аудиенция у герцога Карла, а я… дерьмо, дерьмо!..

– Тебе не кажется, что ты чуточку перебарщиваешь?

– По одежке встречают… И лучше уж беспокоиться о нарядах, чем… – Аш открыла шкатулку с зеркальцем, повертела блестящий кружок, пытаясь увидеть в нем свое лицо не по кусочкам. Бертран чуть не выдрал ей гребешком прядь волос. Аш выругалась и запустила в мальчишку бутылкой, расправила свободно свисающую прядь, прикрыв выбритый кусок, и уставилась в глядевшие из-за зеркального стекла темные-темные глаза, темные, как маленькие лесные озерца. От тронувшего скулы загара бледные шрамы выделялись ярче. Если не считать шрамов и болезненной худобы – безупречное лицо.

Не стоит беспокоиться из-за доспехов, на железо никто и не посмотрит…

Флора посторонилась, пропустив вошедших мужчин, дождалась, пока Аш отдаст командирам копий распоряжения и отпустит. Улыбнулась сардонически:

– Ты собираешься появиться в обществе с распущенными волосами? Замужняя дама…

Аш выдала ей ответ, который успела сочинить и затвердить за время болезни:

– Мой брак не состоялся. Перед лицом Господа клянусь, что нахожусь в том же состоянии, что и до венчания!

Флора изобразила губами протяжный неприличный звук.

– Нет, здесь это не пройдет. Тут даже герцог Бургундский соизволит посмеяться!