Текст книги "Демоны рая"

Путь получался извилистый. Ларсу чудилась опасность в изредка встречающихся клочьях тумана, медленно ползающих против слабого ветра, в лужах пузырчатой зелени, в идеально круглых ямках и в едва приметных холмиках – он говорил, что от всего этого лучше держаться подальше. Однажды они вышли к узкой расщелине, в которой что-то громко лопалось и трещало. Ларс сказал, что особой опасности эта трещина не представляет, и Яр, затаив дыхание, заглянул в глубину. Поднимающийся снизу жар опалил ему брови и обжег лицо, он отшатнулся, но успел заметить, что дно и стены расщелины багрово светятся, а по ним скачут ослепительные пружинки электрических разрядов.

– Адские ворота… – Яр едва разобрал слова Ларса. – Так я назвал эту дыру…

За адскими воротами они остановились на короткий привал. Спать было нельзя, но Яр всё же исхитрился и задремал. Очнулся он через несколько минут совершенно разбитый и понял, что дальше и шагу ступить не сможет. Он уныло сообщил об этом приятелям. Ларс невразумительным мычанием и жестами велел ему забираться Херберту на плечи. Но даже этого Яр сейчас сделать не мог.

Сибер сам взял его на руки.

Глаза Яра закрылись, и он заснул.

Разбудила его острая боль в спине. Уже была ночь. Что-то вонючее и мокрое тыкало его в лицо, и он не сразу понял, что это обрубленная нога Ларса. Проводник восседал у Херберта на плечах, а Яр так и висел на железных руках сибера, за спиной которого, уравновешивая новую ношу, глухо бряцала куча оружия.

– Сколько сейчас времени? – спросил Яр.

Сибер ответил.

Наверху зашевелился Ларс.

– Проснулся? – промычал он, немного наклонившись вперед.

– Да, – смущенно ответил Яр.

– Отдохнул?

– Да.

– Тогда слезай. И мне помоги спуститься…

Все сибер-друзья, а особенно те, что служили в домах отцветания, умели бережно переносить людей – нужные для этого алгоритмы входили в стандартную прошивку. Сиберы были рассчитаны на такую нагрузку. Но сейчас Херберт тащил на себе тройную ношу, и Яр слышал, как скрежещут перегруженные суставы сибера.

– Если он сломается, – сказал Ларс, – то тащить меня придется тебе.

Это звучало как шутка. Но Яр понимал, что именно так всё и будет, если системы Херберта откажут.

“Конечно, можно будет вызвать ремонтную бригаду, – подумал Яр. – Но…”

На этом “но” мысль его и застопорилась. Он едва не расхохотался, осознав шаблонность своего мышления. Если сломалось – вызвать ремонтников. Стандартный алгоритм. Чем же он сам отличается от работающего по программе сибера?..

Они в очередной раз остановились. Херберт аккуратно положил Яра на землю, поскольку тот практически не мог двигаться самостоятельно: поясница болела, спина ныла, шея затекла, а ноги не слушались. Ларсу, чтоб спуститься, помощь не понадобилась.

– Ты тоже передохни, – велел он сиберу, приятельски хлопнув его по твердому плечу.

Херберт кивнул, опустился на четвереньки – но не отключился. В глазах его сверкнули зеленые огоньки. Он медленно повернул голову и удивленно сказал:

– Я понял.

– Что? – одновременно спросили Яр и Ларс.

– Здесь нет поля, – сказал Херберт. – Совсем нет.

– Это ты о чем? – спросил Яр, разминая онемевшие икры.

– Я больше не могу подпитываться из воздуха, – пояснил Херберт. – Поле кончилось.

– Ну, естественно, – сказал Ларс. – Мы достаточно удалились от города.

– И сетей нет, – растерянно добавил Херберт. – Я не могу подключиться к хранилищам. Пробую. И не получается.

– Невелика беда, – успокоил его Ларс. – Ты скажи лучше, что у тебя с энергией.

– Аккумуляторы близки к истощению, – отчитался Херберт. – Атомная батарея отработана на двадцать три процента. Восемьдесят один процент кожи способен к переработке света. Маятниковый генератор исправен. Топливные элементы исправны, но пусты.

– Не так уж и плохо, наверное, – неуверенно пробормотал Ларс. – Скажи иначе: сколько еще ты сможешь пройти?

– Вопрос не имеет смысла, – ответил Херберт. – Слишком много неопределенностей. Атомная батарея способна работать еще двести лет. Но ее мощности не хватит для быстрой ходьбы. Если задействовать топливный элемент, то будет легче. Но у меня нет запаса топлива. Еще я могу зарядить аккумуляторы от кожи. Но на полную зарядку потребуется несколько недель. Так что оптимально будет найти контактную шину питания и воспользоваться ей.

– Такого добра тут не сыскать, – сказал Ларс. – Ты уж давай сам решай, как тебе лучше поступить. Прикидывай, как распределить силы. Прошагать нам надо раза в три больше пройденного. А то и дальше. Сумеешь?

– Сумею, – сказал Херберт и отключился.

– Ну хоть что-то, – облегченно выдохнул Ларс. Он растянулся на земле, раскинул руки и стал смотреть в небо.

Яр последовал его примеру.

Небо было необычайно глубокое, и звезд в нем было неисчислимо много. Конечно, это не могло сравниться с иллюминацией в городе, но всё же…

– Долго здесь находиться нельзя, – пробормотал Ларс.

Яр подождал, не последует ли продолжение, и спросил:

– Почему?

– Внешнее кольцо убивает. Здесь кругом яд. Действует он медленно. Сначала человека мучает жажда. Потом начинается зуд, и болят глаза. Кожа покрывается язвами. Кровь делается бледной и жидкой. Наконец, человек лишается сил, падает и умирает.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил Яр, удивляясь собственному безразличию.

– Не хочу, чтобы завтра ты ныл, выпрашивая отдых.

– Я не буду ныть.

– Все ноют, – равнодушно сказал Ларс. – Завтра у нас кончится питье и начнется зуд. Завтра будет трудней, чем сейчас. И на Херберта особо рассчитывать не стоит.

– Я не буду ныть, – повторил Яр. – Я всё вытерплю.

Ларс кинул ему бутылку с мятной шипучкой, сам открыл банку с кислым фрэшем.

Это были последние напитки из их запасов.

– Твое здоровье, приятель.

– И ты поскорей выздоравливай.

* * *

Кожа не то что зудела – она горела. Во рту было сухо, пыль скрипела на зубах. И безумно хотелось пить.

Люди отчаялись и выбились из сил. У Яра еще получалось передвигаться самостоятельно, пусть очень медленно и недолго. А вот Ларс без помощи спутников не мог даже ползти. Не будь рядом Херберта, они, наверное, легли бы на землю и стали бы дожидаться смерти – сейчас она представлялась им не такой уж и страшной.

Яр понимал, что во всем виноват искалеченный проводник. Не будь его, они с Хербертом сейчас были бы далеко впереди. Вполне возможно, к этому времени они уже вышли бы за пределы внешнего кольца. Но все их силы были растрачены на транспортировку обезножившего товарища, его вещей и оружия, которое тот почему-то не хотел бросать.

– Я говорил… – хрипел болтающийся на плечах Херберта Ларс. – Я предупреждал…

Он и сам понимал, что стал обузой. Но надеялся, что его опыт еще может им чем-то помочь. Он указывал на опасные места, и высматривал впереди старую отметку. Ее всё не было, а он так ее ждал.

Ночью они придумали еще один способ транспортировки. Из крепкого плаща, оружейных ремней и длинной веревки они смастерили приспособление, для которого в мире Яра не нашлось подходящего названия, и которое Ларс тут же окрестил волокушей. Теперь обвязанный веревками Херберт тащил груду оружия по земле – так ему было легче. Иногда и Яр ложился на плащ, вытянув ноги и отрешенно уставившись в удивительное синее небо. Попадающиеся камни больно подныривали под его вялое тело, но он не обращал на них внимания, как не обращал внимания Ларс на отнявшиеся от долгого сидения ноги.

Они миновали множество странных объектов. Кратеры с желеобразной субстанцией на дне, которую Ларс обозвал протоплазмой. Овальные поля прозрачных кристаллов, отзывающихся на любой звук тревожным звоном. Скопища бесплотных огоньков, мгновенно гаснущих от прямого людского взгляда. Колоссальные темные призмы, от которых веяло холодом, – именно они в начале перехода виделись Яру как далекие черные точки. Проводник не мог объяснить, что это за чудеса. На все вопросы он отвечал одинаково:

– Это помойка… Древняя свалка…

К концу дня они набрели на один из запасников Ларса. Не заметить его было сложно: косой крест, выложенный из плоских белых камней на склоне невысокого холма, был отлично виден даже издалека. Херберт, следуя указания Ларса, откопал ржавый ящик, в котором нашлось немного еды и четыре бутылки с незнакомыми Яру этикетками.

Измученные жаждой люди свернули блестящие крышки слабыми дрожащими руками, жадно припали к горлышкам бутылок. И тут же, согнувшись, принялись отплевываться – напитки протухли. Зато бульон в мягкой упаковке прекрасно сохранился. Они разделили его поровну; первым пил Ларс, остаток достался Яру.

Что было ночью, они помнили смутно. Их поход продолжался. Обмякший Ларс лежал у сибера на загривке и периодически, кажется, порывался указывать, куда нужно идти. Яр то полз на четвереньках, то просился к сиберу на руки, то забирался на истрепавшуюся волокушу и, скорчившись, затихал, будто умирал.

Но он не ныл. Нет.

* * *

Утром они увидели птицу. Она ходила по фиолетовой луже, выклевывая из нее бурую слизь.

– Ворона, – выговорил Ларс.

– Птица, – возразил Яр, едва ворочая сухим языком.

Ларсу пришлось объяснять, что птицы бывают разные. Говорил он трудно, сбиваясь и путаясь.

– Это как чертовы комми… – задыхаясь, бормотал он. – Они все комми… Но есть “сэйи”. Есть “лесды”. Есть “чеггаи”. Разные модели… А есть вороны. И голуби. И воробьи. Они разные. Но они птицы. Все… Вот эта птица – ворона.

– А есть еще галки, канарейки и колибри, – важно добавил Херберт.

Яр дёрнул головой – это он так кивал: пример с моделями комми был ему понятен.

– Ворона, – резюмировал он, – это такая модель птицы.

– Разновидность, – поправил его Ларс.

Они долго молчали, восстанавливая потраченные на разговор силы. Потом Ларс шевельнул рукой и сказал:

– Близко уже… Посмотри вперед.

Впереди возле самого горизонта темнела зубчатая полоска.

– Что это? – спросил Яр.

– Лес, – ответил проводник.

* * *

Вскоре им стало совсем плохо: то ли бульон, всё же, оказался порченым, то ли кровь у них сделалась бледной и жидкой, как и предрекал Ларс. Они больше не разговаривали, только тяжело хрипло дышали, вывалив распухшие языки. Они то слепли, то глохли, им являлись видения, которые, возможно, видениями не были. Зуд сводил их с ума, но сил не осталось даже на то, чтобы почесаться.

Тем не менее, они медленно продвигались вперед.

Их тащил Херберт.

* * *

К концу дня дорогой крепкий плащ разорвался, волокуша развалилась, и Херберт был вынужден в очередной раз останавливаться.

Ларс начал бредить. Его глаза были открыты, но видел он не ядовитую голую пустыню, а жилые улицы, высотные дома, развлекающихся людей и занятых делами сиберов. Ларс разговаривал с ними, но его бормотание совсем не походило на человеческую речь.

Яр так и остался лежать на оторвавшемся плаще. Он был в разуме и осознавал смутно, что случилась какая-то неприятность, что вышла опасная задержка, но не пытался ничего предпринять.

Херберт осторожно спустил Ларса на землю. Постоял недолго рядом, ожидая команд от людей, но они были словно опоённые танатолом старики, готовые к переходу в иной мир. Такие старики уже ничего не соображали и ни на что не реагировали. Им требовалась особенная забота.

Сибер понял, что теперь он сам должен принимать решения.

И он уже, в принципе, представлял, как нужно поступить.

Первым делом Херберт собрал всё оружие и повесил его на себя – Ларс не велел бросать эти стреляющие штуки, да и друг Хам очень ими дорожил, видимо, была у этого железа какая-то особенная ценность.

Из веревки и остатков плаща Херберт свил прочный жгут. Приподняв Яра, сибер петлей захлестнул его тело подмышками, привязал к себе. Ларса сибер попытался устроить на шее, но проводник уже не мог сидеть, он свешивался, сползал, соскальзывал, и Херберт, в конце-концов, просто положил полумертвого калеку животом на плечо.

– Нужно найти Айвана, – сказал сибер вслух. – Айван не даст пропасть.

Сильно наклонившись вперед, он сделал первый шаг.

– Я дойду, – сообщил он Ларсу.

– Отталкивайся ногами, – попросил он волочащегося за ним Яра.

Впереди пузырилась зеленая лужа. Херберт знал, что ее нужно обойти, – он много чему научился, слушая проводника.

– У меня есть много смешных историй, – доверительно сообщил он и вздохнул. – Не понимаю, почему вы не желаете их послушать?

Часть третья: Дикие

Глава 13

Грибов на запретной опушке не росло – это было известно даже малым детям. Не было там ни ягод, ни орехов. А даже если что-то и вырастало, то в пищу оно не годилось. Считалось, что весь лес, граничащий с мертвой пустошью, отравлен и потому небезопасен. Действительно, деревья здесь были уродливы, кусты чахли, птиц почти не водилось, а зверье не показывалось. Тем не менее, Вик полагал, что не так уж и опасны эти места, как о них толкуют старики. Сами-то они, случается, заглядывают сюда, и даже в пустошь, вроде бы, заходят. Только, интересно, зачем? Там же нет ничего – на то она и пустошь.

А вот если её перейти, если избежишь ловушек, не заблудишься и не отравишься, то окажешься в большом городе, чудесами наполненном и из чудес построенном. Говорят, что если в темную безлунную ночь, когда воздух спокоен и чист, залезть на самую высокую сосну из тех, что растут на краю леса, и посмотреть в сторону, где по небу, растворяя звезды, разливается мягкое зарево, то можно в нем разглядеть отдельные огоньки, выстраивающиеся в линии. Старики объясняют, что это светится Концерн – место, где есть всё, но куда простым людям хода нет. Попасть туда можно только через особые лазейки, о которых, наверное, один только Айван и знает. Ну и проводники еще…

Вик вздохнул, спрыгнул с кряжистой ветки перекрученного дуба, поднял оставленную на земле корзину, в которой лежали четыре боровика, да горсть опёнков и, решительно перекрестившись, зашагал к прогалу. Два дня тому назад Вику исполнилось пятнадцать лет, и сегодня он намеревался хотя бы одной ногой ступить на мертвую пустошь – это было делом чести любого мальчишки, достигшего столь солидного возраста.

Его, конечно, немного смущало, что он не выполнил порученное дело. Утром его отправили за грибами, но он почти сразу сбежал в дальний лес, что уже было серьезным прегрешением, а потом и вовсе отправился на запретную опушку. Конечно, если об этом никто не узнает, то и наказания не последует. А коли спросят, почему грибов не набрал, и пропадал так долго, то можно отовраться, что заплутал, встретил кого-то, похожего на космача, побежал со страху, растеряв все грибы…

Нет, про космачей лучше ничего не говорить. Пускай это будет медведь. А лучше волк. Или даже собака, которую он принял за волка.

Вик кивнул собственным мыслям.

Теперь уж отступать негоже. Весь день шел по лесу, сейчас до пустоши рукой подать – вон, проглядывает меж деревьев. Метров двести, наверное, осталось. Нужно всего-то: выйти из леса, ступить на мертвую землю и ножиком выкопать какой-нибудь приметный камешек, а лучше железку, чтоб было чем доказать другим мальчишкам свой поступок…

С замшелой еловой лапы сорвалась какая-то крупная птица – Вик не успел ее разглядеть. Он приостановился и даже немного присел от неожиданности. Пальцы крепко обхватили рукоятку ножа.

Птица серой тенью мелькнула за деревьями и потерялась в зарослях – то ли улетела, то ли спряталась.

– Ах, чтоб тебя! – с чувством сказал Вик и швырнул неказистое свое оружие в ближайший осиновый ствол. Острие на два пальца ушло в мягкую древесину, и ножик затрепетал. Паренек выдернул его, крутанул в пальцах и убрал в сплетенный из лыка чехол.

Но через несколько секунд он опять достал нож и насторожился. Ему послышался шум – будто кто-то тяжелый и неповоротливый ломился сквозь заросли. Вик замер.

Да, несомненно. Через лес кто-то шел. Кажется, не очень быстро. Но очень уж шумно. И двигался он сюда.

Космач? Вряд ли – космачи не станут так шуметь.

Какой-нибудь зверь? Непохоже. Да и не показывается зверье на запретной опушке, боится запахов пустоши – это даже малым детям известно.

Вик, привстав на цыпочки, быстро огляделся, скользнул в сторону, поднырнул под нависающие шалашиком еловые лапы и притих.

А через мгновение он услышал крик.

Крик был очень похож на человеческий, но от него мороз бежал по коже.

“Неужели, всё-таки, космачи? – обмер Вик. – Зачем, ну зачем я так далеко ушел от дома?!“

Шум приближался.

Вик забрался глубже в свое укрытие, поближе к липкому, пахнущему смолой стволу. Зачерпнул рукой мягкую землю с колючей хвоей, растер ее по физиономии. Воткнул перед собой ножик – говорят, обработанное железо отводит глаза космачам. Глупость, конечно, охотничьи байки, но вдруг да поможет?

До чего же медленно он приближается! Неужто, раненный?

Если так, то можно будет убежать.

А если он не один?..

Крик повторился. Теперь звучал он разборчивей. Можно было подумать даже, что кто-то выкрикивает имя Айвана.

Только откуда бы космачу знать это имя?

Или это, всё же, кто-то из своих?

Свои, конечно, лучше, чем космачи. Много лучше. Но и своим бы не надо знать, что Вик был в запретном месте. Наказание будет такое, что мало не покажется: сперва отчитают перед всей деревней, остригут наголо, а потом или яму выгребную отправят чистить, или прошлогоднее зерно перебирать. Первая работа, конечно, вонюча и противна, но хоть мужская. А вот вторая – бабская, муторная.

– Айван! – снова разнесся по лесу крик.

Теперь сомнений не оставалось – кто-то звал Айвана. Голос был громкий и чистый – таким голосом песни хорошо распевать, но вот произношение было странное, непривычное.

Уж не люд ли?

Пришлых людов Вик побаивался. Не так, как космачей, конечно – от тех ничего доброго ждать не приходится. А вот с людами можно и договориться, пусть даже они совсем незнакомы и говорят по-чужому, по-людски. Люды, всё же, бежам родная кровь, так старики говорят. Да и мать у Вика тоже из людов, а значит он в прямых сродственных отношениях с ними.

Вот хорошо бы это люд был.

Непонятно лишь, зачем он так глотку дерет, Айвана вызывая. До деревни километров десять: тут хоть весь на крик изойди – всё одно не докричишься.

Заблудился, небось…

Вик немного успокоился.

Покидать свое укрытие он и не думал. Он лежал на теплой мягкой земле, смотрел, как по сломанной травинке ползет жук-красноперник, и ждал появления таинственного крикуна.

Очередной вопль прозвучал совсем близко, и за двумя сросшимися березами что-то зашевелилось.

* * *

– Айван! – выкрикнул Херберт и подтянул сперва Ларса, потом Яра.

Передвигался сибер теперь совсем уж медленно. Его мозги перегревались, когда он пытался разобраться в путанице непривычных препятствий. То, что Ларс назвал лесом, оказалось чудовищным бескрайним лабиринтом. Он слегка походил на Аллею Стеклянного Парка, но здесь не было ни дорожек, ни скамеек, ни указателей; неопрятного вида деревья были натыканы, как придется, и было их неисчислимое множество, самых разных. Земля тоже оказалась странная – ее покрывал неоднородный зеленый ворс, в котором попадались крохотные сиберы странного вида. Особенно поразили Херберта летающие, ярко окрашенные малютки. Он даже сделал несколько снимков, пожертвовав кое-какими старыми воспоминаниями.

Херберт с трудом ориентировался. Окружающий хаос сбивал его с толку. Он делал несколько шагов и останавливался, осматриваясь. Время от времени он пытался подключиться к удаленным серверам и к внешней системе навигации – конечно же, он не мог их найти, и это еще сильней путало его.

Вся надежда была на неведомого Айвана, который не даст пропасть.

– Айван! – выкрикивал Херберт в шуршащий, шевелящийся хаос, называемый лесом.

Он оттаскивал Ларса на несколько шагов вперед и возвращался к Яру.

Он чувствовал, что они живы. Но даже если бы они умерли, он ни за что бы их не оставил.

Всё вокруг было непривычно, чуждо, незнакомо.

Всё, кроме этих двух человек.

* * *

Даже появление космачей не напугало бы Вика так, как напугало его вышедшее из-за берез чудище.

– Айван! – крикнуло оно человечьим голосом. Постояло, прислушиваясь к лесному шуму, шагнуло назад и, наклонившись, выволокло из травы на открытое пространство сперва одного мертвеца, потом другого.

В том, что это мертвецы, Вик не сомневался. До покойников можно было доплюнуть, так близко они находились. Вик видел их страшные лица, видел грязную изодранную одежду, видел обрубок ноги и ссадины на руках.

Но чудище было еще страшней.

Оно долго стояло, медленно и жутко вращая головой. Вик старался не смотреть на него, опасаясь, что чудище почувствует его взгляд. Он едва дышал и зажимал руками бешено колотящееся сердце.

“Уходи, – просил он про себя. – Ну, уходи же скорей! Ну, пожалуйста!”

Наверное, нужно было перекреститься, но он пальцем-то шевельнуть боялся.

А чудище, кажется, решило передохнуть. Оно опустилось на колени возле своих мертвецов, потрогало их лица. Спросило:

– Вы что делаете?

Изменив голос на женский, само себе и ответило:

– Ничего.

И первым голосом добавило:

– Когда закончите, свяжитесь со мной.

Чудище расхохоталось. Похлопало ладонью по земле, тряхнуло головой, спросило у мертвецов:

– Смешно. Правда? Я знаю много смешных историй. Очень много.

И, вновь переменив голос, спросило:

– У этого фильма был счастливый конец?

Ответило:

– О, да! Все были так счастливы, что он наконец-то закончился.

Чудище добродушно рассмеялось, а Вику в голову пришла одна мысль, и он, чтобы проверить свое подозрение, набрался смелости и подался вперед, пристально вглядываясь в жуткое лицо-маску.

Откуда бы этому страхолюду знать про фильмы?

И что это за штуковины у него за спиной и на груди? Не иначе, оружие. Точно! Вон тот ствол точно такой, как был когда-то у Айвана.

Так неужели?..

Вик приободрился.

Это же, наверняка, синтетический организм, про которых так часто вспоминают бежи! Сибер! Из города! Айван таких роботами иногда обзывает. А те двое, видимо, новые бежи. Пустошь отравила их, убила, а робот всё равно тащит их с собой, потому что так велит ему программа.

Как бы только удостовериться в этом?..

Вик тихонько отполз назад, спрятался за толстым стволом на тот случай, если сибер вздумает стрелять. Оглянулся, убедился, что путь к бегству свободен. Чуть подвинув рукой мешающую ветку, снова уставился на пришельца.

Это ж надо! Настоящий живой сибер, да еще с грудой оружия! За такую находку ему любое прегрешение простят. Да что там – простят! Могут наградить даже! Вручат оружие охотника. А то и дадут взрослое имя, не дожидаясь его восемнадцатилетия. Если б еще эти двое живые были…

А вдруг они не совсем умерли?..

Вик отполз еще на полшага назад. Теперь сибера и бездыханных людей было едва видно сквозь лапник.

Он быстро перекрестился щепотью, набрал в грудь пахнущего пустошью воздуха и резко выкрикнул:

– Эй, ты кто?!

* * *

Непонятно откуда раздавшийся вопрос застал Херберта врасплох. Сибер закрутил головой, не зная, кому отвечать. Так никого не углядев, сказал в пустоту:

– Я Херберт. Я друг.

– Ты сибер? – крикнули из леса.

– Я сибер, – согласился он.

– Из города?

– Да.

– И эти двое тоже?

– Они тоже.

Херберт, кажется, определил, откуда шел голос. Он повернулся лицом к большому дереву, отдаленно похожему на рождественскую пирамиду, устанавливаемую на площадях, присел, попробовал заглянуть под нее.

– Не надо! – предупредил голос. – Стой, как стоял!

Херберт кивнул, но с колен не поднялся.

– Ты Айван? – спросил он с надеждой.

– Нет. Я Вик. Но я могу отвести тебя к Айвану.

– Айван не даст пропасть?

– Это точно.

– Моим друзьям нужна помощь.

– Они живы?

– Они живы.

– Непохоже.

– Я слышу их сердца. И чувствую их тепло. Они живы.

– Тогда нам, наверное, нужно поторопиться.

– Я не могу торопиться. Здесь очень трудно идти.

– Я помогу, – сказал Вик. – А ты не станешь в меня стрелять?

– Ты человек? – спросил Херберт.

– Да.

– Сибер-друг никогда не стреляет в людей, – гордо ответил Херберт и, наклонившись, всё же заглянул под дерево.

* * *

Бежи, действительно, оказались живы. Вик осмотрел их первым делом, убедился, что они дышат – хоть и слабо, но ровно, будто спящие. И только потом протянул руку Херберту.

– Здравствуй. Я Вик.

Сибер неуверенно взял его ладонь четырьмя пальцами, мягко пожал.

– Я Херберт. Друг.

Они внимательно и открыто разглядывали друг друга. Вику было страсть как любопытно: пожалуй, дай ему сейчас волю, он позабыл бы правила приличий и закон гостеприимства – ногтями поскреб бы искусственную кожу, поцарапал бы ножом гладкий пластик, заглянул бы в рот синтетического организма, надавил бы ему на глаз.

Чудо, настоящее чудо! Одно из множества, коими славится город.

– Нужно идти, – проговорил Херберт. Полупрозрачные губы его шевелились почти как настоящие. – Проводи нас к Айвану.

– Ну да, конечно, – спохватился Вик. – Это проще простого!

Он ошибся. Тащить двух беспомощных людей через лес было очень непросто. Сибер, конечно, здорово помогал, но двигаться быстро у него не получалось, как он ни старался. А ведь это была только опушка! Дальше лес становился чаще, и бурелома там было куда больше.

– Вот что, – сказал Вик, остановившись возле поваленной давним ураганом сосны. – Ты оставайся здесь, а я быстренько домчусь до своих. Расскажу им, что к чему, а уж они решат, как лучше поступить: то ли лошадьми вас вытянуть, то ли на руках вынести.

– Ты пойдешь к Айвану? – спросил Херберт.

– И к нему тоже.

– Передай ему, что здесь Ларс. Мне кажется, они друзья.

– Ларс? – удивился Вик. – Который из них? Этот, без ноги?

– Да.

– Что-то не похож, – с сомнением проговорил Вик, всматриваясь в грязное и опухшее лицо проводника. – Ну ладно, я передам. А второго как зовут?

– Яр.

– Ларс и Яр, – повторил Вик. – Я запомню.

Он легко перепрыгнул через поваленный ствол, обернулся:

– Если хочешь, можешь потихоньку идти за мной следом. Только с пути гляди не сбейся. А часа через три я вернусь с подмогой. Ты умеешь время считать?

– Конечно, – кивнул Херберт.

– Ну, значит, жди, – сказал Вик и, плечом раздвинув куст орешника, бросился бежать.