Текст книги "Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться"

Школа. Переезд к бабушке в Шахты. Формирование перфекционизма и уход в себя

Бабушка (мамина мама) казалась мне тогда самым разумным человеком. У отца были ночные вахты, мама работала в вечерней школе, поэтому было решено отправить меня к бабушке в Ростовскую область, где она была директором в школе.

Окружающие люди решение родителей отправить меня жить к бабке осуждали, но для меня это было замечательно. Она мне очень помогала с учебой. Я чувствовала ее моральную поддержку (которая потом, увы, перешла в сверхконтроль). Учеба сразу стала легкой и понятной. Тогда я долго думала над этим феноменом. Почему школьная программа в условиях, когда я принадлежала полностью себе, мне представлялась очень сложной, а когда я за спиной почувствовала поддержку бабушки (при том, что спрос с меня был такой же, как и с остальных – бабка относилась к этому очень щепетильно), я тут же без особых усилий выбилась в отличницы? Причем я реально чувствовала, что действительно знаю весь материал гораздо лучше многих, и у меня в основном все списывали. Бабушка уделяла мне много внимания. Имея кучу собственных талантов – к живописи, музыке, вокалу, непринужденности в общении, она насильно прививала мне любовь к искусству, что ей, как ни странно, удалось. Ездила со мной по ростовским театрам, незабываемыми были поездки в Волгоград и особенно в Тбилиси.

Переехав жить к бабушке, я стала учиться хорошо и без напряжения. Учителя все были знакомые, я их не боялась и сверхцелей перед собой не ставила. Но когда появлялись новые предметы, которые сразу не усваивались, то я закатывала истерики, чувствуя, что за мной наблюдают и одноклассники, и бабуля. Так, помню, по химии я оплакивала закон Авогадро в течение недели. Потом, когда смысл дошел до меня и остальные задачи по химии стали решаться с легкостью, я подумала: «А, это я тоже могу», – и заниматься химией стала так же, как и остальными предметами, то есть чтобы не было троек.

Еще немного хочу сказать о двух лагерях, которые были в нашей семье. Один со стороны отца, а второй – мамы. Каждый из лагерей поддерживала «своя» бабушка. Мама – очень эмоциональный, очень неуверенный и зависимый от мнения окружающих человек. А ее мать, то есть моя бабка, стараясь выглядеть справедливой в глазах окружающих, постоянно критиковала свою дочь, чем часто унижала ее и провоцировала аналогичную критику со стороны всех остальных родственников. Но, по-видимому, в душе ей было обидно за свою дочь, чему служат подтверждением несколько случаев, которые я вспомнила. Я что-то услышала в одном «лагере» и с детской непосредственностью, как магнитофон, воспроизвела это в другом «лагере». Воинствующие участники истолковали это как начало военных действий друг против друга, а причиной и крайней во всем этом оказалась я. Мне было лет восемь. Я плохо помню побои, которые учинила мне бабка, но отлично – выражение ее лица, когда она своим четко поставленным директорским голосом спрашивала: «Ты поняла, за что это?» Я ничего не понимала, но утвердительно кивала. Она удовлетворенно подтвердила: «Это за предательство. Нельзя мать предавать». Я так и не поняла, в чем я была виновата. Но осталось чувство вины и понимания, что информацию из одного лагеря в другой передавать нельзя, так как они, оказывается, враждуют. (Вот вам и формирование неискренности. – М.Л.)

В музыкальной школе, в отличие от Севера, где учительница била меня линейкой по пальцам, мне попалась хорошая преподавательница. Я помню, что хотела на Севере бросить музыкалку. И мама уже даже согласилась с этим решением. Но бабушка вмешалась и заставила. И кстати, я ей за это сейчас признательна. Переехав, я резко наверстывала упущенное, и пошли успехи. Но на концертах и экзаменах мысль, что я должна быть лучше всех, сковывала руки, и я выглядела истуканом. Потом сильно переживала. В хоре, если плохо получалось, упражнялась в пении дома, но когда два-три раза меня поставили солисткой, опять все забросила. Были и плавание, и аэробика, и многое другое. Сценическая деятельность, наверное, как любую девчонку, очень привлекала. Бабушка считала, что это нереально, а мама сказала: «Пусть попробует», на что бабуля ответила: «Тю-ю-ю…» – и пошла, как всегда, пить валерьянку.

Когда я читала о комплексе Татьяны Лариной в книге М.Л. «Если хочешь быть счастливым», то обнаружила некоторое сходство с собой. Из-за того, что отдыха в контроле надо мной бабуля себе не давала, я сама инициативу по отношению к мальчикам не проявляла. Может, еще и потому, что тогда преподнести себя как первую красавицу не могла, хотя часами крутилась перед зеркалом. Во всем хотелось быть лучше других. И когда в двенадцать лет одноклассник предложил мне дружбу, просто согласиться я не могла. Надо было выпендриться. Бабушка посоветовала спросить у него с умным видом, что именно он понимает под дружбой. Только сейчас обратила внимание, что в этот момент я бабушке доверяла. Открыла ей сердце, а позже – как только могла, старалась скрыть подобное от нее. На это мальчик, не имея бабушки-директора, покрутил пальцем у виска и сказал: «Если ты и этого не понимаешь, то и разговаривать не о чем!» Поэтому свои любовные похождения я отложила с мыслью: «Вот уеду в университет, тогда развернусь». Так потом и получилось.

(Типичная картина. Дети и делились бы своими сердечными делами со своими родителями и бабушками. Если бы не натыкались на стандартный ответ типа: «Тебе еще рано путаться с…» Не рано, дорогие мои читатели, раз потребность уже появилась. Один из моих подопечных благодарил меня за этот урок. И когда его девятилетний сын поделился тем, что ему понравилась его одноклассница, он подсказал ему, как добиться ее взаимности. – М.Л.)

Помню еще смешной случай. Мы возвращались с бабулей с Севера на поезде. Мне было пятнадцать лет, а попутчику – двадцать два – двадцать три. Сутки напролет мы болтали обо всем на свете, лежа на верхних полках. А потом пошли к окну подышать летней ночью. Когда возвращались обратно, то из дверей купе выглядывало сонное лицо бдящей бабки. Мне было очень стыдно. (Все повторяется. Один из моих учеников вспомнил случай, когда он, тогда лет 15 от роду, лежа на второй полке, тихо шептался с попутчицей одного с ним возраста, которая тоже лежала на второй полке напротив, его мама гневно просила прекратить разговоры. Думаю, если бы они говорили громко и мама слышала бы все, то запрета не было бы. – М.Л.)

А потом…

Она не отпускала меня от себя никуда. Помню, была битва за турпоездку с классом, куда она поехала сопровождающей, и мне было очень стыдно перед одноклассниками за свою несамостоятельность. Помню битву за то, чтобы я вечером вынесла мусор сама в соседний квартал или «скорую помощь» у подъезда, если я вернулась из школы позже трех часов дня. Невозможность даже погулять вечером – шантаж своим здоровьем. Когда мы встречали у поезда маму с Севера, я быстро побежала по вагону за вещами, а бабуля не успевала и испугалась, что поезд тронется вместе со мной. Она так истерически и надрывно закричала «Галя-а-а-а!», будто меня уже зарезало под колесами! Помню свой стыд за нее. На выпускных экзаменах она пила валерьянку и рвалась в приемную комиссию, где я сдавала экзамены и шла на медаль. Я подошла к преподавателю и попросила вывести ее из членов приемной комиссии во время моего ответа. Этот поступок сопровождался хихиканьем других учителей и вызовом «скорой помощи».

Я хотела уехать учиться в Москву. Подальше от сверхконтроля. (Тоже знакомое явление. Многие европейские девушки влюбляются в мужчин, которые живут в Сибири или на Дальнем Востоке, лишь бы подальше уехать от своих родителей. Хочу вам сообщить, что это научный факт, то есть статистически достоверный. Многие родители дезориентированы в том расстоянии, которое их отделяет от детей. Родители смотрят на детей в увеличительный бинокль, а дети на них смотрят с противоположной стороны другого бинокля. – М.Л.) Удалось лишь в Ростов. Но слава богу, я и в Ростове обрела желаемую свободу. Но какими же дикими страхами сопровождалась моя учеба первые два курса!

В школе был дефицит общения со сверстниками. У меня были 2 такие же заумные подружки, как и я, а остальные, такие разбитные и привлекательные для меня одноклассники, в свои тусовки меня не приглашали. А очень хотелось! Как же – бабка – директор! Да и вообще я – зануда книжная. «Буквариха». Отличница. Но один раз я все-таки попала на день рождения мальчика. А причина приглашения – бабушка занималась с этим мальчиком дополнительно математикой, и его мама настояла, чтобы меня пригласили. Но я хорошо помню свои чувства удивления, что мне там СКУЧНО! Кто-то напился, кто-то делал вид, что раскованно танцует, а кто-то целовался в углу дивана. Мне не хотелось ни с кем ни первого, ни второго, ни третьего. Поэтому я с упоением зачитывалась романами, отождествляя себя с главными героинями. Вместе с этим пришло увлечение литературой. Когда готовилась к выпускным экзаменам в школе по литературе, написала потрясающее сочинение о поэзии Серебряного века. Конечно, на экзаменационном сочинении тема попалась другая, но я об этом жалела только потому, что мой труд, кроме меня и моей бабушки, больше никто не увидел. Во время работы я на три дня забыла о еде и развлечениях и пребывала в каком-то эйфорическом состоянии.

Еще помню, что своими бесконечными вопросами учителям на уроках приводила одноклассников в дикое раздражение. А вопросы задавала не ради ответа, а ради желания выделиться.

Половое созревание

О половом воспитании могу сказать следующее. На родителей я насмотрелась, а бабушка, как я уже говорила, от своей личной жизни отказалась в пользу карьеры. И когда она пыталась беседовать со мной на эту тему, то выглядело это примерно так: «Ты эти фильмы не смотри, а эти книжки не читай, так как все бывает само собой и природа свое сделает». Мне становилось жутко противно, поскольку я была уверена, что это не так. Я фыркала и уходила читать очередное сексуальное пособие, которые втайне находила в нашей огромнейшей домашней библиотеке. А читала я так: моя комната была проходная, и бабушка постоянно видела, чем я занимаюсь. Поэтому я ложилась на кровать, перед носом ставила учебник истории, а под него секс-пособие (или потом дальше читала очень «развратную» по тем временам книгу про Анжелику Анн и Сержа Голон). Когда бабка проходила мимо, она видела учебник истории, а когда скрывалась за углом – я продолжала свое чтение.

Внутренние проблемы в подростковый период были. Во-первых, до 13 лет я была не просто толстая, а квадратная. И насмешки сверстников доводили меня до исступления. А во-вторых, попытки выделиться приносили душевные переживания. Плюс бабушка очень активно хотела привить мне коммунистическую идеологию, согласно которой в Советском Союзе секса нет.

Однажды в пятом классе был случай, когда девочку из обеспеченной семьи за то, что вызывающе одевалась, после уроков избили. В самом процессе я участия не принимала, но при нем присутствовала. После этого инцидента бабуля вызвала «на ковер», в кабинет директора, только меня, и я получила за всех. Одноклассники принялись меня защищать. Бабку я никогда не боялась. Но между моими личными переживаниями, как положительными, так и отрицательными, всегда была «великая китайская стена». Из того случая я вывела правило: никогда не обижать поверженных. Но как-то само собой получилось и другое правило – наскакивать на более сильных.

Я была чересчур активным комсомольским лидером. Увы, формальным. И после очередного комсомольского собрания, где я выступала (предметом было не принимать в комсомол достаточно подлого моего одноклассника), этот одноклассник (видно, я его сильно достала) ударил меня по лицу. Дал пощечину. Я была потрясена. Лет до 25 я спокойно не могла это вспоминать. Никому не сказала и переживала сама. После этого появилась привычка замыкаться в себе. Защиту видела только в сильном мужчине рядом.

Все женщины из числа моих родственников считают, что главное в жизни – дружба, в том числе с мужьями, поэтому внешности никакого внимания не уделяют, мягко скажем. Вернее – просто неаккуратны. Я же в своих фантазиях представляла себя рядом с мужчиной не в качестве свирепо бдящей жены-собственницы, а в качестве любовницы-подруги, которая всегда улыбается и не ставит никаких условий. Позже первый муж меня из-за этого всегда упрекал. Ему не хватало материнской заботы и исповедника. Помню свой стыд, когда учительница по музыке сказала, что я неаккуратна, так как позволяю себе сутулиться и ходить с пятнами на блузке. После этого я, во-первых, перестала есть и за полгода похудела на двенадцать килограммов (мне было 13 лет). Во-вторых, исправила поведение – перестала вести себя вызывающе. А в-третьих, перечитала гору литературы по уходу за собой, манере одеваться, поведению с мужчинами. (Сексуальное самовоспитание. – М.Л.) Ходила в косметические салоны, занималась аэробикой, изучала гардероб красивых женщин, пытаясь применить их опыт к себе. К восемнадцати годам с минимумом материальных средств (просить деньги у бабушки я никогда не могла) я нашла свой образ в одежде и поведении. А уже учась в строительном университете, добилась ощущения того, что я излучаю флюиды очарования, и мальчики, попадая в радиус их действия, без всякого напряжения с моей стороны попадали в разряд ухажеров.

Научный комментарий. О сексуальном воспитании

Дорогие мои читатели, боюсь показаться вам нудным, но все-таки хочу сказать несколько слов, а скорее, привести суждения великих психологов. Берн в свое время говорил, что вся суть воспитания – это воспитание сексуальной этики. Есть разные стили сексуального воспитания. Вот некоторые виды. Секс – это грязь, секс – это нечто божественное, секс – это просто удовлетворение естественной потребности, секс – это триумф машинной инженерии (дети потом получаются). А вообще-то, конечно, в процессе воспитания из мальчика нужно воспитать мужчину, а из девочки – женщину. К сожалению, отсутствие воспитания – это тоже воспитание. И даже если родители не осознают, что они воспитывают, то все равно они как-то воспитывают. К сожалению, уже в первые годы жизни у детей формируется возрастная рознь и половая рознь. «Что ты разнюнился, как девчонка!» или «Какая ты неряха, как мальчишка!». Можно подумать, что мальчик может быть неряхой, а девочка должна быть плаксой. В общем, Трусливая Львица усвоила систему патриархата. Вот и усвоила ряд правил, которые руководили ее поведением. Правила эти часто входили в противоречие друг с другом. Вот некоторые из них. «Защиту видела только в сильном мужчине рядом». «Никогда не обижать поверженных. Но как-то само собой получилось и другое – наскакивать на более сильных». Но эти правила противоречат друг другу. Если ты найдешь сильного мужчину, то он, конечно, тебя защитит, но наскакивать на него не стоит.

О всех системах сексуального воспитания говорить не буду. Вкратце приведу систему Фрейда.

Фрейд описал 5 стадий развития сексуальности. Но он вкладывал в сексуальность несколько другое содержание. Он считал, что любое присоединение – это действие любви, а любой распад – действие инстинкта смерти. Так вот на первой стадии – орального каннибализма (oris – рот по-латыни) – сексуальный инстинкт проявляется сосательным рефлексом. Для ребенка это выгодно. Благодаря этому инстинкту он сохраняет себе жизнь. У сексуально зрелого человека рот остается эрогенной зоной, и обычно сексуальное сближение начинается с поцелуев. Если сексуальность дальше не развивается, то она проявляется в орогенитальных (рото-половых) контактах. Одно из научных названий этой формы – минет. Более мягкие формы этого недоразвития проявляются тем, что у людей появляется склонность к курению, болтовне с избыточными мимическими движениями, постоянному жеванию или выпивкам. Вторая стадия, продолжающаяся от 1 до 2 лет, называется стадией анального садизма (annus по-латыни – задний проход). Если происходит задержка на этой стадии, то может развиться один из вариантов гомосексуализма. На третьей стадии, фаллической (falljs по-гречески – мужской половой член), у детей в возрасте 4–5 лет появляется потребность рассматривать и играться своими половыми органами. Ничего страшного в этом нет. Но если сексуальное развитие задержится на этой стадии, то может развиться такое расстройство, как онанизм. 4 стадия – латентная. Продолжается до 12–14 лет. Ребенка не волнуют сексуальные вопросы. Самый раз заняться образованием. Но если занятия в школе скучные, то сексуальность начинает проявляться раньше. И наконец, к 14 годам человек становится половозрелым. И при нормальном сексуальном воспитании в 5 лет мальчик и девочка ходят за руку, позже под ручку, затем в обнимку. Потом идут поцелуи. Руки пробуют идти за пазуху, потом под юбку. Если сексуальность в детском возрасте была забита, то когда она сразу начинается с постели, у женщин может дело закончиться половой холодностью, а у мужчин импотенцией. Крайне важно, чтобы родители были достойными людьми. Ведь первый мужчина в жизни девочки – это ее отец, а у мальчика – мать. И как правило, девочка, когда вырастет, выберет себе мужа, напоминающего ей отца, а мальчик – мать. Вот Трусливая Львица и выбрала себе сильного мужчину. Вспомним, что ее отец был военным. Правда, мать в браке продержалась 13 лет, а Трусливая Львица гораздо меньше. Она за это время успела с двумя расстаться. Но оба были сильными личностями. Вот он, парад поколений. Но я думаю, Трусливая Львица прервала этот парад.

Но вернемся к биографии Трусливой Львицы. В дальнейшем я реже буду вмешиваться в ее повествование, ибо она сама все будет цитировать.

Поступление в строительный университет. Игра в «динамо»

Школу я закончила с медалью и уехала в Ростов. Когда знакомые с сожалением вспоминают об ушедшем беззаботном детстве, я смотрю на них с непониманием, так как сама с радостью распрощалась с той порой, когда все мне навязывалось.

Выбор факультета осуществлялся по принципу – где побольше ребят. (Конечно, выбор сценарный. Ведь нужен-то только один. Так его в любом месте учебы можно найти. – М.Л.) И на нашем курсе из ста пятидесяти человек было не больше двадцати девчонок. В результате мужского внимания было хоть отбавляй. (Думаю, что и в мединституте, и на литфаке она бы пользовалась вниманием мужчин. И у них не все 20 девочек в этом плане хорошо устроились. – М.Л.) Я жила в общежитии. Ребята ходили в гости косяками. Предметом моей «гордости» было то, что, несмотря на количество ухажеров, драк никогда не было. Я поддерживала со всеми дружеские отношения, тогда как у соседки по комнате Маринки был дар стравливать всех. Но в сексуальные отношения я не вступала – не было особого желания кого-то конкретного, а может, просто боялась. С точки зрения Берна – классическое «динамо».

Бабушка однажды привела пример, как ее мать учила ее относиться к мужчинам. На сельских танцах к ее подруге подошел парень – невзрачный и прыщавый, и та отказалась с ним танцевать. Тогда мать бабушки, чтобы тот не дай бог не обиделся, согласилась. И в этом месте моя бабка назидательно произнесла: «Не надо обижать человека, надо со всеми танцевать». Я почему-то это хорошо запомнила и с первого курса набирала количество. МЫСЛЬ: цель моей прабабушки – судьба Золушки. Желание осчастливить всех мужчин вокруг, жертвовать собой ради другого. Возможно ли это? Конечно нет.

В школе бабушке удалось изолировать меня от представителей мужского пола настолько, что я утвердилась в своей внешней непривлекательности. Но понять, почему это так, не могла. Я подходила к зеркалу и смотрела – вроде бы в порядке. Выходила на улицу – никто ко мне внимания не проявляет. Неясно. Но как только я вырвалась из-под бабкиного ока, начала наверстывать.

Я представляла, как из меня исходят лучики и флюиды обаяния – я ощущала это! Отрабатывала улыбку перед зеркалом, изучила свою внешность теоретически, училась одеваться и пользоваться макияжем так, чтобы видны были только достоинства. А все ради того, чтобы, открыв утром дверь комнаты, улыбаться каждому мужчине так, чтобы он остолбенел. (В принципе неплохо. И Сократ советовал почаще смотреться в зеркало. Если доволен своей внешностью, то не обезобразь ее дурными деяниями. Если недоволен, то облагородь благородными поступками. – М.Л.)

Перечитываю и удивляюсь, как меня не насиловали по два раза на день. Всех ухажеров я коллекционировала. К нам в комнату на чай приходили по 2–3 моих ухажера, от которых я принимала знаки внимания в виде цветов, пирожных, любовных объяснений (соседка по комнате шутила, когда у нас кончались у всех деньги к концу месяца: чтобы я позвала мальчиков в гости на чай – они бы приперли кучу еды). Мысленно объявляла тендер на то, кого из них попросить, чтобы встретил тяжелый багаж с продуктами от бабушки из Шахт. С каждым ходила в кино, ездила на какие-то рыбалки, сидела на каких-то лавочках при луне, слушала стихи в свою честь (от одного и такое было. Правда, они мне не нравились, но вслух я восхищалась). Никому не говорила ни да ни нет. Была недоступной, ну и, по-видимому, желанной. Даже не целовалась. Один раз, когда в кинотеатре шел какой-то хороший фильм, я повесила на общажной нашей двери в комнату объявление: «Хочу в кино». И вечером уже шла в кино с двумя сопровождающими. Вела себя как королева со своими вассалами. МЫСЛЬ: в общем – стерва хорошая. А не насиловали потому, что, несмотря на мое равнодушие к физике и другим техническим предметам (кроме математики, которую я обожала, хотя и по остальным предметам у меня чуть-чуть красный диплом не вышел), факультет у нас был чудесный. Отсутствие конкурса при поступлении объяснялось следующим: полная свобода посещения лекций в семестре и преподаватели, которые интересовались только наукой. Тогда они мне казались чудаками из-за своего отрешенного взгляда и полного равнодушия к одежде и комфортной стороне жизни. Поэтому как вывод на экзаменах с нас три шкуры драли. В первую сессию отсеялось больше половины, а до конца доучилось (в зависимости от специализации) десять – двадцать процентов от первоначального состава. Студенты делились тоже на две категории. Первая, которая казалась мне жутко скучной, – такие же увлеченные мальчики, которые и ночевали на факультете. А вторая – это люди с высокими способностями, но с основным желанием хорошо провести время, то есть культурно-развлекательная группа. Но объединяло их то, что все были из интеллигентных семей и изнасиловать не могли. Хотя, может, и надо было – поумнела бы скорее.

Наш факультет был из тех, где учиться было сложно. И не только мне. В школе я без усилий получала пятерки, а здесь уже в первый семестр начала думать, что я последняя идиотка. Резко взялась за себя. Времени не хватало. Начиталась Карнеги о навыках общения и сутками занималась всеми предметами – очень уж не хотелось быть дурой. Учила все подряд. Боялась что-то упустить и вылететь. Когда на втором курсе вместо ожидаемой пятерки получила четыре по общей физике, рыдала двое суток. Потом поняла, что оценка не показатель знаний, и успокоилась. Если первые два года я умирала от страха на экзаменах и стремилась получить пять, то потом настолько расслабилась, что после жутких прогулов, связанных с прекрасным времяпрепровождением в культурно-развлекательной группе, научилась сдавать экзамены по чужим конспектам. (Трусливая Львица пользуется моей классификацией неформальных групп. Их обычно в учебных и производственных коллективах бывает три: карьеристская, культурно-развлекательная и алкогольно-сексуальная. Карьеристская в студенческих коллективах крайне малочисленная. Эти студенты пропадают на кафедрах и делают из себя людей. Самая большая – культурно-развлекательная. Алкогольно-сексуальная группа в их вузе была малочисленной из-за строгого обучения. Их отчисляли. Кстати, карьеристы неплохо устраивали свои сексуальные дела, ибо в этих группах были и юноши и девушки. Карьеристы обычно были незаметны, но к концу обучения некоторые писали не только дипломы, но умудрялись оформить и кандидатские диссертации. Нетрудно понять, как это выгодно не только студенту, но и государству. – М.Л.) За свободное посещение и науку добывать знания я очень благодарна своему демократичному факультету. (Лучше бы она входила в карьеристскую группу. И с сексуальностью было бы лучше, да и материальная независимость наступила бы раньше. – М.Л.)

Я вела очень активный образ жизни. Записалась в парашютный кружок (совершила восемь прыжков, получив разряд), бальные танцы, потом увлеклась конным спортом. Но до конца увлечения не доводила. Очень жалко, что бросила танцы, у меня здорово получалось. Но потом партнер, который был физически совсем для меня непривлекателен, начал склонять к сожительству, а в семнадцать лет мне это было не нужно, и я бросила танцы. (Я думаю, что лучше было сменить партнера, чем бросать бальные танцы. Кстати, представители карьеристской группы все доводят до конца. – М.Л.)