Текст книги "Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться"

Новое начальство. Вторые впечатления

29.03.2001

Какое облегчение – почувствовать себя тоже злорадной скотиной!

Вероятно, я поняла, что за человек Полина – новый главный бухгалтер. Она все время занимается тем, что создает себе «лицо», «видимость» для директора. Перед каждой беседой с ним готовит документы, расчесывается перед зеркалом. Но при этом сама ни в какие внутренние вопросы вникать не хочет, предпочитая пользоваться лишь всем готовым. Причем я по глупости сегодня подставилась под директора. Поехала выполнять ее поручение, за которое все равно получила нарекание, не обратив внимание на время, понадеялась излишне на ее распоряжения, и из-за нас директор чуть не опоздал на самолет. Я, как бездумная чурка, поехала выполнять распоряжение, не удосужившись осмыслить его, решив, что она уже все просчитала сама. Итог я уже описала, забыв сказать, что упреки получила и от директора, и от той же Полины, которая тут же при директоре открестилась от того, что это она мне поручила поездку, и все свалила на меня. Ошибка руководителя отдела, когда он не берет на себя ответственность за действия своих подчиненных. Ей надо было защитить меня перед руководством. У меня она сформировала к себе негативное отношение как по отношению к ненадежному начальнику. Эту ошибку я и дальше регулярно встречала и у своих подчиненных тоже. Когда надо было надавить на своих подчиненных в плане работы, сотрудники бежали ко мне жаловаться, а когда я их ругала за невыполнение работы отделом, они спихивали ответственность на своих же подчиненных. Если подчиненные плохие и ненадежные – зачем тогда ты как руководитель их держишь? А у подчиненного формируется непонимание – кому подчиняться и правильно ли он делает. После этого Полина пошла давать распоряжения секретарю, которая, расценив его как нецелесообразное, отказалась выполнять, потом, когда за час до окончания работы кассир стала собираться домой, не спросив у нее разрешения, она нечеткими намекающими фразами попыталась у нее выяснить – кто же будет принимать деньги, полученные на складе, она ответила, что она и будет, но сегодня пусть примет Полина. Полина, выдавив из себя улыбочку, согласилась, потом вежливо попрощалась с ней. Но как только за той закрылась дверь, Полина повернулась ко мне в негодовании: «Галя, я не понимаю! Я первый раз такое встречаю, что никому ничего не надо. Секретаршу сегодня попросила сходить на почту, так та отказалась, эта встает и уходит, не говоря ни слова! У меня так девочки никогда не поступали! Мне что – на них жаловаться идти? Или ругаться?»

Я: «Да, Полина, я тебя понимаю, как тебе сейчас трудно! Я очень сочувствую. Здесь все так неорганизованно».

Она начала жаловаться на девчонок. Я осторожно попробовала вставить, что девчонки перегружены и сверхурочно работают по выходным. Она на это не отреагировала. Тогда я вернулась к сочувствию. А вместо советов ответила, что главбухом не была и постараюсь по мере сил помочь ей.

Но эта сцена была как бальзам мне на душу! Я порадовалась, что не у одной у меня данная ситуация вызывает затруднения. А уверенность и улыбочки – это лишь позы, за которыми скрывается самомнение, плохо подтвержденное опытом и реальными решенными проблемами с людьми, т. к. на мой взгляд девчонки – очень ответственные.

Зато я понимаю теперь, как с ней надо себя вести – точно так же, как она сама – с А.Б. Один грамм видимости вместо одного килограмма сути.

10.04.2001

Пришла домой. Разрыдаться как следует тоже не вышло. Выпила рюмку вина, а потом до изнеможения бегала по стадиону. Изнеможение наступило, а облегчение – нет.

Господи! Помоги мне! Сколько же мне с собой мучиться? Какая жизнь долгая! Неужели еще лет 50 такой же кошмар изнутри меня разрывать будет?

Я сейчас – точная мама. Сразу начинаю делать все дела, бегаю по комнате, заламываю руки…

Избавительство. Впряглась в лошадиную упряжь добровольно

Полина работает с середины марта. И изменение ее мнения в менее радужную сторону я уже наблюдаю. Сначала она собиралась сделать отчет по трем маленьким предприятиям за два дня, а по большому – за неделю. На маленькие ушла неделя плюс выходные майские праздники по двенадцатичасовому рабочему дню. Посмотрим, как за пять дней управимся с большим. При этом я на 40 % уверена, что когда за это время работы с помощью программиста будем восстанавливать книги покупок и продаж, то обнаружится немало существенных ошибок, так как в процессе подсчета НДС его цифра у нас менялась раза четыре на 200–300 %.

А потом я посмотрю, насколько легко она отпустит меня после такого напряжения в отпуск.

Я собираюсь в налоговую. У меня все клокочет: «Полина, не кричи на меня, пожалуйста. Иначе я буду работать только в рабочее время». (Совершенно напрасные угрозы. Надо было просто подняться по окончании дня и уйти молча.)

Она уже с возмущением: «Если будешь работать только в рабочее время – будешь разговаривать не со мной, а в другом месте». (Тут же надо было договориться решить этот вопрос «в другом месте», то есть с директором.)

И я второй раз зря спровоцировалась.

Снится мне сон. Опять про беременность. Что у какой-то женщины плод не прижился, и его пересадили в меня, а он, этот плод, внутри меня разложился.

Это, я понимаю, опять про работу. Причем про текущее положение.

И опять во сне – уже моя беременность, от которой я не знаю куда деться. (Так и есть: мне пересадили плод новой должности главбуха, а во мне он «разложился».)

Расплата за избавительство. Я – жертва

06.05.2001

При вступлении в должность Полины я у нее спросила: «Что будет входить в круг моих обязанностей?»

– Галюсик, ну делай пока то, что делала.

– Но до сих пор определенного круга обязанностей у меня не было.

– Для того чтобы определить круг обязанностей каждого, я должна сесть рядом с каждым и посмотреть, что он делает, а у нас сейчас баланс.

Когда Полина увидела постановку учета в бухгалтерии, которая единственная из всех отделов работает сверхурочно, то сказала, что это отдел, который надо организовать иначе, чтобы у нас все было «как часы». Я обрадовалась и стала наблюдать, как же она это будет делать. Себя же я зарекомендовала «суперлошадью», к большому сожалению. Основной этап сейчас – сдать квартальный баланс. И я «начала входить в ее положение», то есть «помогать без меры».

Как следствие, мы только вдвоем с ней работаем три недели в рабочие дни до 9–10 вечера, все майские праздники плюс все выходные по полному рабочему дню. Я похудела, вынуждена пропускать занятия в Академии, переплачивать няне, пропускать субботнюю группу и баню. Апофеоз – мой приход в 6:00 утра, который, конечно, никто не оценил.

Вчера, в субботу, когда я взмолилась, что устала и ничего полезного не сделаю, кроме ошибок, она меня все равно не отпустила. Я играла роль Избавителя, сегодня же, решив не быть лошадью, стала Жертвой.

Сегодня я проработала с 9:00 до 19:00. Встала, стала собираться, сказав, что завтра задержусь, так как зайду в поликлинику. И тут она разразилась тирадой с элементами (на мой взгляд) шантажа! Разговор обошел по кругу трижды. Когда же она поняла, что я все-таки ухожу (и правильно, нельзя было, собравшись, оставаться, хотя если бы я просто сидела, делая вид, что работаю, – ее бы это устроило), так вот, когда она поняла, что я ухожу, она сказала:

«Раз ты так, я тоже – так. А наши отношения с тобой закончены!»

Прогноз: Полина пожалуется А.Б., что я ее бросила в самый ответственный момент (т. е. за час до сдачи баланса), и она вынуждена была делать все сама. Забудет упомянуть обо всех наших общих выходных и ночных бдениях. Правда, не знаю, как она будет вести себя завтра.

Посоветовалась с М.Е. по телефону, он полностью меня оправдал, указав на основную ошибку: я уступила один раз, после чего это вошло в систему. С ней продолжать отстаивать позицию – не оставаться сверхурочно. Ждать, чтобы первой пошла жаловаться Полина, после чего прийти со своими записями и графиком работы по сверхурочным, где показать А.Б. график сверхурочных, воспроизвести разговор с ней и объясниться.

Но самой ни в коем случае не ходить.

09.05.2001

В течение дня я почувствовала, что опять подхватила простуду. Второй раз за месяц. Начала подниматься температура, заболело горло, заложило нос.

Учитывая предыдущее объяснение с Полиной и решив до приезда директора работать только в рабочие часы, раньше уходить не стала. Поднялась в 18:00 вместе с другими девчонками и засобиралась домой.

– Галя, я тебя прошу задержаться на полтора часика, чтобы обсудить изменения в программе с программистом.

Сажусь на стул, жду, когда уйдут девчонки, и спрашиваю:

– Полина, ты мне можешь хотя бы приблизительно назвать дату, когда у нас закончатся сверхурочные?

Начинается длинный диалог, в конце которого я говорю:

– Хочу поставить тебя перед фактом, что сверхурочно в выходные я выходила в виде исключения, но сейчас, когда это стало системой, не могу. У меня есть ребенок, от которого я не откажусь, и Академия, которую бросать не собираюсь.

– Галя, я ультиматумы терпеть не могу.

– Это не ультиматум, я тебя как руководителя просто ставлю в известность.

– Ну что ж, тогда пусть для тебя не будет неожиданностью, если мы будем обсуждать этот вопрос у А.Б.

– Давай обсудим.

– Либо придется расставаться, раз я не могу на тебя положиться как на зама.

– Значит, расстанемся.

Кульминация расплаты

11.05.2001

Вчера мне передали просьбу директора, чтобы я до понедельника сделала НДС, а что именно – я сама знаю. Это значит лишь то, что Полина (сучка) уже после того, как я с ее согласия ушла на презентацию новой книги М.Е. на один час раньше с работы в пятницу, после того как я согласилась поработать сверхурочно на два часа в субботу, сняла с себя ответственность за сдачу отчета перед А.Б., переложив ее на меня. Но в той инструкции, которую она для меня написала, про НДС ничего не говорится. (И к этому надо было апеллировать.)

Мне надо быть готовой к тому, что я окажусь крайней во всех завалах бухгалтерии.

Не зная о разговоре Полины с А.Б., я, как и обещала, проработала в субботу с 8:00 до 11:00. Сделала, сколько смогла, и ушла. Полина же не пришла, тогда как собиралась быть к 9:00.

Сейчас, ожидая завтрашний скандал, я не так его боюсь, как предполагала. Может, еще все впереди. У меня в душе больше раздражения против А.Б., поскольку он не хочет сам вникать в состояние дел бухгалтерии и полагается, не разобравшись, на Полину. Еще я испытываю нечто похожее на смесь жалости и презрения к Полине, с которой нельзя вместе работать.

23.05.2001

Сегодня среда. В понедельник, как я и предполагала, был скандал. Сначала Полина выплеснула все, о чем умалчивала до этого, не делая своевременных замечаний.

Затем разговор продолжился в кабинете у А.Б. Полина изо всех сил старалась переложить на меня ответственность и убедить шефа в моей некомпетентности.

Полина: Отчет сдашь завтра, а сумму штрафов за несвоевременную сдачу будешь платить из своего кармана! (В этом месте я аж задохнулась от неожиданности.)

Я: А.Б., Вы тоже так считаете?

А.Б.: Считаю.

Я: Хорошо. Я плачу штрафы из своего кармана, кладу вам заявление об уходе и увольняюсь через две недели. (Совершенно неправомерное требование о штрафах со стороны работодателя.)

Здесь А.Б. и Полина переглянулись, Полина заулыбалась.

Полина: Галя, о порядочности с тобой вообще говорить не стоит. Ты нас ставишь в трудное положение.

А.Б.: Галя, тебе надо было сразу, когда почувствовала, что не тянешь на зама, сказать, чтобы мы искали замену. (А я до этого отдала ему объяснительную записку с указанием переработанного времени.)

Я: А.Б., в ситуации со сверхурочными я разобралась только сейчас и думаю, что они скоро не закончатся. Перенапрягалась, сколько могла, и сразу сказала вам об этом.

А.Б.: Ты разобралась только сейчас, а мы вынуждены искать.

Я: Меньше всего мне хочется доставить вам неприятности. Если считаете нужным – штраф я заплачу. Оставлю вам заявление – поставите на нем ту дату, которую считаете нужным.

Встала и ушла.

Полина некоторое время оставалась в кабинете. Сейчас ведутся поиски замены.

Этот отчет мне удалось сдать без штрафов. Морально готовилась быть крайней по всем вопросам, которые возникнут, тем более что разделения обязанностей у нас нет. Вчера мы переезжали в новую комнату, рядом с которой у Полины будет отдельный кабинет. Когда мы были в разных комнатах, я ее предупредила, что сегодня задержусь у врача. Она, как и до этого, промолчала.

Полина наступает на те же грабли. Ее расплата

25.05.2001

После всех скандалов и разборок А.Б. назначил Полину одним из своих четырех замов. Провел совещание, на котором дал ей задание провести сбор учетных данных по бухгалтерии. Чтобы собрать все эти данные, необходимо вручную перебрать пятнадцать толстых папок первичных документов, так как существующая компьютерная система учета его запросам не удовлетворяет. И это помимо текущей работы (обработки информации и сдачи отчетности, которые и так отнимают помимо рабочего еще и сверхурочное время).

Полина пришла с совещания возмущенная, но пытаясь изобразить улыбку. В руках у нее был список данных, которые необходимо собрать для А.Б. Она села в нашем кабинете (день назад А.Б. ей выделил отдельный кабинет) и перечислила все, что надо будет сделать. При этом никому конкретных указаний не дала. После этого ушла к себе и начала выполнять часть задания сама. Позвала меня уточнить некоторые вопросы, в которые до этого не вникала. Прокомментировала распоряжение А.Б., что ее обязанности растут с каждым днем, и перечислила эти обязанности. Я поддакнула, но свою помощь, как раньше, предлагать не стала. Сделала запланированное и ушла по окончании рабочего дня. Она же осталась работать, и по-видимому, допоздна.

Сегодня утром Полина позвонила, что у нее температура 38 и прийти она не может (т. е. у нее сложились обстоятельства, наличие которых у меня она признавать не хотела). Я порадовалась – не буду скрывать. На самом деле, с моей точки зрения, причина в директоре компании, поскольку данная ситуация с начальниками всех отделов повторялась несколько раз. Надо было ему самому вникнуть в работу бухгалтерии и наладить ее один раз организационно.

А.Б., узнав об этом, чертыхнулся. А позже я услышала, как девчонки обсуждали его телефонный разговор с Полиной, в котором он, несмотря на высказанную вслух неловкость, все-таки просил прийти ее в понедельник.

31.05.2001

На работе Полина усиленно ищет одобрения у девчонок (и меня в том числе) в бухгалтерии. Это связано и с тем, что директор уже с меньшим восторгом смотрит на нее и сильнее начинает давить. Между прочим, это его личностное качество, которое является недостатком. В первое время он смотрит на новеньких с восторгом, а по прошествии времени привыкает и начинает относиться потребительски. Так было с Наташей (предыдущим главным бухгалтером), в какой-то мере со мной, а теперь с Полиной. (Здесь дело даже не в сотрудниках, а в руководителе.) (Руководитель автократического стиля имеет комплекс Я+, ВЫ-, ОНИ+. Поэтому все новенькие хороши, а потом, когда он к ним привыкает, они становятся для него плохими. Дорогие мои читатели, когда устроитесь на новую работу, не теряйте бдительность, когда вас начальник начинает хвалить в присутствии старых сотрудников, и не задирайте нос. – М.Л.) Она, вероятно, чувствует, что почва уверенности, основанная на расположении директора, уходит у нее из-под ног и начинает теряться. Например, после очередных задач А.Б. она пришла к нам с предложением при каждом удобном случае подчеркивать ему, как много у нас работы. Этот поступок можно совершить лишь в момент растерянности.

Я же исключила сверхурочную работу, веду расписание своих дел и ее поручений. Строго слежу за тем, чтобы не сделать больше, чем она вслух произнесет. И готовлюсь к очередной порции скандала, хотя, может, его и не будет, так как она не хочет сама вступать в ссоры, пытаясь избавиться от меня так же, как уже избавилась от Наташи. Это значит, что потом меня будут поливать грязью заочно. (Молодец! Правильно рассчитала. – М.Л.)

* * *

Поиск замены затянулся на неопределенное время, и мне пришлось повторно писать заявление – уже с датой. И потом еще прогнуться – подождать немного, дабы максимально без потерь получить свою зарплату.

Так закончился мой очередной ключевой опыт.

Увольнение. Тяжкое бремя свободы. Нехватка «ярма»

12.07. 2001. Четверг

Уволилась. Такое ощущение, что схожу с ума. И очень быстро.

Все обстоятельства в жизни у меня вполне определены. У меня есть квартира, есть дочь, есть средства к существованию, есть новая (т. е. старая аудиторская компания) работа, о которой я договорилась. Я уволилась из неподходящего места очень правильно и с минимальными потерями. Сейчас устроила себе отпуск – и должна бы наслаждаться свободой и летом, – но нет!

При отсутствии неприятной мне же постоянной нагрузки в качестве обязательной работы – я не могу делать ничего, о чем мечтала, когда времени в сутках не хватало. Все освобожденные силы с удвоенным рвением тратятся на воссоздание идей величия настолько, что я уже просто спокойно не могу пройти по улице, так как мне кажется, что все окружающие относятся ко мне враждебно.

Валя отправилась к папе, а я, предоставленная сама себе, бросила читать и Перлза, найдя его неинтересным, и Хорни, после прочтения двух страниц которой уставала. Загоняла тревожность с помощью детективов и телевизора, но моя самопожирающая энергия поглотила два этих ничтожных раздражающих фактора.

Приходил «дежурный секс-партнер», умирая от желания. Я же, в состоянии суженного сознания, смогла лишь дойти с ним до китайской чайной, чтобы попить чаю. И это несмотря на то, что мне опять снились мужики. А еще – мое бессилие перед собой и своими страхами. Снилось, что у меня дома вдруг завелась агрессивная серая рысь (или кто-то там еще), и я, боясь открытой схватки с ней, позволяю лишь кусать свой кулак.

Все время вспоминается песня Макаревича «О тех, кто в море». Сначала поется о героизме тех, кто выносит бурю, но «гораздо трудней не свихнуться от скуки и выдержать полный штиль». Вот и я сейчас – схожу с ума от скуки в «штиль». И надо постараться не струсить и не бросить «весел» в море, которое называется жизнью.

(Вот оно то, что Фромм называл бегством от свободы. Человек остался сам с собой. Ну, и займись собой. Так нет, человек впадает в депрессию или пускается во все грехи тяжкие, от которых не получает никакого удовольствия. Это мы наблюдаем у пенсионеров, которые много лет пахали, а отдыхать и жить для себя, оказывается, не умеют. Хорошо, если удастся устроиться опять на работу и опять жаловаться на дурное начальство и на плохих подчиненных, то жизнь еще и может продлиться. Замечено, что в периоды кризисов увольняют невротических личностей. Если уволят психологически здорового, он не снижает своей социальной активности, а начинает приобретать новую специальность, чему-то учиться или спокойно подводит итоги своей жизни. То есть пишет биографию. Потом и книга может получиться. Но обратите внимание, как трудно выйти из сценария ломовой лошади или верблюда. Ведь Трусливая Львица уже более трех лет занимается в группе личностного роста, но все еще никак не выберется из своего сценария. Но у нее есть и определенные успехи, но она в трудные минуты видеть их не хочет и опять впадает в депрессию. Но лучше всего и короче об этом написал Шопенгауэр, указывая, что человек мечется между нуждою и скукой. Когда поборолся с нуждой, его начинает одолевать скука. – М.Л.)

Чувствуя свое состояние, усугубленное отсутствием М.Е. (Я был в это время в очередной командировке. – М.Л.), я опять начинаю думать, что я – в Начале Пути. И что я (не дай бог М.Е. уедет!) никуда из своего внутреннего ада не выберусь. (Опять Трусливой Львице нужно от кого-то зависеть. – М.Л.) Я даже заплакать не могу – тупая, закоренелая депрессия.

МЫСЛЬ: прекрасная иллюстрация положений Э. Фромма из его работы «Искусство любить». Как человек превращается в механизм – придаток производства и современного общества и не может существовать самостоятельно. Вне того, чтобы его временем кто-то распоряжался. Более подробно – в главе про следующую мою работу, уже в рекламном агентстве.

Глава 5. Любовные похождения «импотента в юбке»

Я хочу описать разные сексуальные эпизоды своей жизни, которые иллюстрируют мою бездумность и неразборчивость, а еще массу философских положений.