Текст книги "Тропа тунеядцев. В августе 34-го. Из жизни контрразведчиков"

Те удостоили его, лишь мимолетным взглядом, однако, когда тот оказался за спиной, дружно достали, выданные «особистом», фотоснимки и сверились с ними.

– Кого-то ловить приехали! – В едином порыве ахнул, весь комбинат. – Ну, сейчас, что-то будет!

Грузчики, на разгрузочной площадке, несмотря на километровую автомобильную очередь, побросали работу и полезли на забор.

– Чего, там, случилось? – С интересом, вопрошали водители.

– Приехали ловить, кого-то! – Кричали грузчики, перелетными ласточками, рассевшись на заборе. – Счасс-с, начнется!

Тем временем, группа Скрипака, в составе трех человек, проводила обследование полигона.

Еще по приезде, Скрипак заметил, что корпус ржавого ангара, больше не зияет, своими загадочными прорехами. Его, вообще, не было!

Директор Василевский, на следующий же день, выделил необходимое финансирование и снес злополучное строение, с лица земли.

Майору Скрипаку и его людям, за забором, предстала взору, старая армейская палатка, поставленная здесь, для нужд, привлеченных со стороны, работников.

Лейтенант Слизкий, как младший, по званию и, поэтому – наименее ценный, член группы, шел впереди.

Еще, на подходе, когда дыхание полигона побороло человеческую выносливость, майор дал команду – одеть респираторы. Поэтому общение, в команде, теперь, осуществлялось, больше, при помощи жестов, чем звуков.

Лейтенант Слизкий, заглянув, на минутку, в палатку, нашел, там, спящего на засаленной раскладушке работягу, преклонных лет. Образ спящего, никак, не тянул на Рахметова. Поэтому, лейтенант сразу вышел и отрицательно помахал руками:

– Хохмекова – хетт!

– Этого, хетт? – Спросил Скрипак.

– Фет, Хохмекого! – Скрестил руки Слизкий.

Скрипак энергично закивал головой: «Понял – нет, Рахметова», и махнул рукой – вперед!

Вышло, это, у него, так, словно, он огорчился и махнул рукой: «Вот, какая – незадача!» Поэтому Слизкий и Бондаревич продолжали стоять, на месте, и приглядываться к нему, ожидая следующих отмашек.

– Пешхот – аш! – Раздраженно, скомандовал Скрипак и, указывая путь, выбросил руку вперед, в жесте римских легионеров.

– Хай, Гитлер – что ли? – Подумал Бондаревич, но тут же, отогнал, от себя, это крамольное предположение и предположил, что, поднятая рука, указывает направление движения.

– Ута? – Спросил он, указывая вперед, причем, вышло это, у него, еще похлеще, чем у майора.

Слизкий, в недоумении, вертел головой, недоумевая, с какой стати, старшие товарищи, стали обмениваться фашистскими приветствиями.

Бондаревич дернул, его за рукав и указал направление пальцем:

– Ута!

До Слизкого, наконец, дошло.

– А, ута!

– Ута, ута! – Дружно закивали Бондаревич и Скрипак.

Группа снова пришла в движение. Впереди, снова, шел Слизкий, в центре колоны – Бондаревич, в арьергарде – Скрипак.

– Здорово, это, у америкосов, получается. – Думал, по дороге подполковник. – Рукой махнут, пальцами пошевелят и всем, все, понятно. Или, еще, покажут, будто хотят себе глаза выколоть, а это, по ихнему, что-то другое значит.

Идущий впереди лейтенант Слизкий, очарованный неповторимостью пейзажа, представлял, будто он – космонавт, высадившийся на Марсе.

Старший лейтенант Бондаревич ни о чем, таком, не думал, а, наученный горьким опытом, внимательно смотрел под ноги.

Между тем, на замершем, в тревожном предчувствии, комбинате, наряд милиции продолжал патрулировать территорию.

Работники оживленно дискутировали, кого, именно, ищут.

– Михалыча, ищут. – Посмеялись, у одного окошка, имея, в виду, кого-то, из зрителей.

– Сейчас, проверим! – Радостно отозвался, выше, упомянутый, Михалыч и бросился, вниз, по лестнице.

Через минуту, зрители увидели, как он, выскочив из боковой двери, отряхнулся, пригладил волосы и отважно, двинулся навстречу, патрульным.

– Михалыч пошел!

– Пошел!

– Пошел!

Миновав Михалыча, милиционеры прошли, немного, вперед, снова взглянули, на фотоснимки и спрятали, их, обратно.

– Не – он! – Вздохнули, на комбинате.

– А, ну, дайте – я! – Сказал, еще, кто-то и побежал во двор.

История повторилась в той же последовательности – проход добровольца, сверка его личности, с фотографией и продолжение несения, патрульной службы.

– И, я пойду!

– И, я!

Мужская половина, работников комбината бросилась, к дверям ведущим наружу. В, мгновение ока, у наиболее перспективных выходов, скопилось масса народу.

– Не напирай, не напирай!

– Товарищи, соблюдаем очередь!

Вскоре, патрульные почувствовали неладное. Навстречу, им все чаще, стали попадаться прохожие. Причем, порядок их движения, по территории комбината, вызывал недоумение. Им ни разу, еще, не попалась навстречу группа людей или, хотя бы парочка работников. Все встречные шли, по одному, соблюдая, какой-то определенный интервал. Создавалось впечатление, что, где-то, на комбинате, они сходят с конвейера и самостоятельно движутся, то ли, на склад, то ли, по рабочим местам.

Молодежь шла, засунув руки, в карманы, и нахально глядя, прямо, в глаза.

Люди среднего возраста, проходило мимо, странно ворочая головами, словно показывая, что уши и шея, у них, чистые.

Старшее поколение, при подходе, к наряду подтягивало живот, расправляло плечи и делало равнение направо или налево. Это зависело, от траектории кривой, по которой, они огибали милиционеров.

От всего этого, стражи правопорядка, немного растерялись.

На третьем десятке прохожих, они пришли в недоумение.

А народ, все шел и шел. Нескончаемый поток не останавливался, ни на минуту.

Милиционеры уже не прятали фотографии, в карман, а просто держали, в руках, повернув лицевой стороной вниз.

Из-за угла появляется очередной работяга. Ведь, ноги заплетаются, за версту, от него разит, а идет навстречу, сука – ничего, не боится!

Все это было, как-то странно, если не сказать подозрительно. Поэтому, милиционеры, переглянувшись, кивнули друг другу и, сделав поворот, кругом направились, в обратную сторону.

Это вызвало, впереди, настоящую панику.

– Все! Повернули! Назад пошли!

– Да, что это – такое! Уже, и, провериться нельзя!

– А, пошли куда?

– Опять, к безалкогольщикам…

– Нет, только, подумайте! Им и катастрофа, техногенная – пожалуйста, и менты, вокруг, них, круги навинчивают!

– Хлопцы, они – недалеко, совсем! Мы, как раз, им, навстречу, забежать, успеем!

– Точно!

– Погнали, никуда, они, не денутся!

– От нас – не уйдешь! Проверять, так всех!

Начальник цеха Братишко, неотлучно, находясь, в высокой застекленной будке оператора, с полным безразличием, наблюдал, за мечущимся народом.

Даже, когда толпа, человек в тридцать, сломя голову, пронеслась, по цеху, неизвестно куда и с какой целью, он остался совершенно равнодушен, к происходящему. Проводив, бегущих, взглядом, он погрозил кулаком, ерзающему, на стуле оператору и, еще раз, проверил показания приборов. Давление, в котлах, было в норме, а остальное, его, не тревожило.

В самый разгар, опознавательного кризиса, с майором Шпетом, по рации, связался майор Брыль.

– Требуется, ваше, присутствие. – Коротко сказал он.

Шпет, среагировал мгновенно. Прекратив наблюдение, за подчиненными, он круто повернул назад и, сломя голову, помчался, к административному корпусу.

Заскочив, в «уазик», он плюхнулся, на сидение, рядом с психологом и спросил:

– Что стряслось?

– Телевидение приехало. – Коротко сказал Брыль.

– Телевидение? Откуда? С какой стати? Что, им, здесь, понадобилось?

– Я, откуда, знаю. – Невозмутимо пожал плечами Брыль. – Приехало и – все! Я решил, что вы должны знать.

– «Комитетчикам» сообщил?

– Пытался, их вызвать. Только, они, там, угорели, наверно. Хрипят в ответ, что-то непонятное. Я, ничего, не разобрал.

– Значит, так. Отправляйся туда. Туда, туда! Сообщишь, им, о приезде телевизионщиков. Пусть, сами решают, что делать, в этой ситуации.

Группа майора Скрипака, увлеченно, занималась исследованием полигона. Вначале, Скрипак, не находил однозначного ответа, на риторический вопрос – что, они, здесь, ищут.

По идее, они искали, неуловимого Рахметова, который, утром проследовал в этом направлении. Неясно было, только, где, он, мог скрываться.

– Только, в каком-то секретном бункере. – Подумал, ни с того, ни с сего Скрипак.

И, вдруг, эта идея, ярким светом озарила, его голову.

– Бункер! Как, никто, не догадался, раньше! Конечно, здесь есть, какое-то секретное убежище!

Колонна «комитетчиков» прекратила движение. Подчиненные, с тревогой, наблюдали за руководством, которое, внезапно остановилось и не руководило.

– Унхер. – Сказал Скрипак, ударяя, себя по голове, прикрытой респиратором. – Ась, ашен, хить унхер.

– Унхер! – Обрадовались Бондаревич и Слизкий.

За короткое время, проведенное, на полигоне, все трое, стали прекрасно улавливать респираторные, искажения и восклицание майора: «Бункер! Здесь, должен быть бункер!», поняли прекрасно.

– Слава богу! – Подумал Бондаревич. – Наконец, стало ясно, чего, мы, тут, лазим.

Слизкий, вообще, ощутил в голове легкий сумбур и, почему-то, подумал, что они, возможно, ищут, захваченное тунеядцами, оружие возмездия.

После, гениального озарения, посетившего майора Скрипака, их поиски приобрели целенаправленный характер.

Слизкий и Бондаревич, подобрав, по куску толстой проволоки, распрямили ее, и стали, по ходу движения, тыкать, этой проволокой, в кучи промышленных отходов.

Майор Скрипак, эту идею, одобрил. Он, сам, подобрал с земли, приглянувшуюся палочку, и ворошил ею, полуразложившийся, кабачковый и тыквенный жмых.

В самом интересном месте, где тыквенные, кабачковые и арбузные отходы, создавали неповторимый колорит, внимание поисковиков было отвлечено, странными колебаниями суши.

Поскольку, кругозор «особистов» был сужен, окулярами респираторов, они долго не могли определить источник аномалии, а, когда стали оглядываться, по сторонам, то обнаружили майора Брыля, несущегося к ним, в безудержном галопе.

Подбежав, к ним, майор, задыхаясь, от пробежки, стал широко открывать рот и махать руками.

Скрипаку, он, в этот момент, напомнил контуженого милицейского капитана, которого он видел, здесь, в прошлый понедельник.

– Этого, что, тоже контузило? – Пронеслось, у него, в голове.

Однако, Скрипак, с места, отмел, это предположение.

– Ничего, не рвалось, слава богу! Чего, это – с ним?

– Приехали! – Прохрипел, наконец, Брыль.

– Хдо иеслал?

– Чего?

– Кто приехал, спрашиваю? – Приподняв, на мгновение, респиратор, раздраженно спросил Скрипак.

– Телевидение.

– Хдо?!

– Телевидение, говорю, приехало.

Воцарилось долгое молчание. Скрипак думал, но ничего, не соображал. Мыслей, в голове, не стало, совсем.

Бессмысленно озирая окрестности, он, вдруг, заметил, что возле одного из цехов, к небу, поднимается тонкая струйка дыма.

– Сто – его?

Спросил он, у Брыля, показывая, на дымок, пальцем.

Брыль, ничего, не понял, но посмотрел, в ту сторону, куда показал Скрипак. Без, очков, он плохо видел, поэтому дыма, не заметил. Немного, полюбовавшись облаками, плывущими над крышами комбината, он сказал:

– Ничего не вижу.

– Тым! – Прохрипел Скрипак.

– Там, где там? – Стал вертеть, головой, Брыль.

– Йе, дам, а – тым!

– То, что, над ТЭЦ, так это – не дым, а пар. – Сказал майор, до которого, наконец, дошло.

– Он индиш, иврит!

– Чего? – Растерялся Брыль.

Скрипак приподнял респиратор.

– Видишь – горит?

– Горит, где горит. – Встрепенулся майор.

Тут, он, наконец, разглядел дым, который стал погуще.

– Теперь, вижу! Делать, то – что?

Скрипак махнул рукой по направлению комбината, послав ему сообщение:

– Двигай, туда?

Потом, он повернулся, к своим и махнул рукой, в обратную сторону, давая команду, к отступлению.

Бондаревич и Слизкий, понимающе кивнули и, повернувшись, мелкой рысью побежали к задним воротам.

Майор Скрипак припустил, за ними, следом.

Брыль, еще, какое-то время, оставался на месте, растерянно глядя, им вслед, потом нехорошо выразился и побрел, прочь, со свалки.

Окурки, беспорядочно брошенные, после замечания, майора Шпета, сделали, свое черное дело. Один из них, упал на паклю. Жар от тлеющей пакли, воспламенил упаковочную бумагу. А огонь, с бумаги перекинулся, на пропитанные, маниоковым маслом, ящики.

Директор Василевский, разглядев дым, достал из шкафа початую бутылку коньяка и попросил, Лидию Петровну, принести ему кофе.

Группа майора Скрипака, спешным порядком, покинув полигон, по его команде, остановилась.

Подавая пример подчиненным, майор снял куртку, вывернул ее, на изнаночную сторону и, снова, одел, на себя.

Куртка, с обратной стороны, была синей, а на спине Скрипака, теперь, красовалась надпись: «УП ЖРЭО», со смазанным номером.

Слизкий и Бондаревич последовали, его примеру.

Со стороны кольцевой дороги, послышались завывания, пожарных сирен.

Скрипак, приподняв респиратор, сказал:

– Маски не снимать. Следовать, за мной!

Возглавив движение, он, наугад, зашагал в сторону, ближайших лопухов, куда вела, хорошо натоптанная, тропинка.

Глава двенадцатая

Автоколонна, капитана Злыдника, покинув пункт временного размещения задержанных, следуя его указаниям, выехала на брестскую трассу.

– Куда едем-то? – Спросил капитан Труба, когда город остался далеко позади.

– Ничего, определенного, пока, сказать, не могу, но направление выбрано правильное. – Ответил Злыдник.

Труба тяжело вздохнул.

– Не грусти, бродяга! – Хлопнул Злыдник, его, по плечу. – Рахметова, в городе уже нет, так, что все – в твоих руках!

– Это – точно?

– Что! Что все – в твоих руках?

– Что он покинул город?

– Это – точно. Сегодня утром. И двинулся, в направлении – запад, юго-запад, юг. Так, что искать, его надо, в этом секторе.

– Это – точно?

– Информация – самая достоверная. Камера, его, зафиксировала.

– Сектор! Не сектор, а секторище! Две области, без малого! – Взорвался Труба.

После контузии, состояния длительного покоя, у него, чередовались, с приступами внезапного гнева.

– Знаешь, кто, у Скрипака – дядя?

– Знаю.

– Этот, мобилизует, племяннику, на помощь, все резервуары! Так, что, не печалься, раньше времени!

Труба уныло кивнул и погрузился, в раздумья. Тут, складки на его лице, стали постепенно разглаживаться. На подъезде к Столбцам, Труба, даже стал тихонько улыбаться.

Когда переехали мост, через Неман, Злыдник, приказал повернуть, направо.

– Смотри, где-то, должен быть указатель «Слободка». – Сказал он водителю.

Очень скоро, тот доложил:

– Слободка.

– Заворачивай. Тут, перед въездом, в деревню, агроусадьба должна быть. Туда, и, заезжай.

– Сюда, наверно? – Спросил водитель, останавливаясь, перед, деревянными воротами, над которыми красовалась, загадочная вывеска: «Дюна».

– Эй, кто, там есть?! – Сказал Злыдник, в глубь салона. – Открывайте ворота!

Четверо добровольцев из головного микроавтобуса, выскочили наружу. Двое перемахнув, невысокий забор, открыли ворота.

Когда автоколонна втянулась в тесноватый дворик, в котором уже стояла пара легковушек, навстречу, им, из служебной избушки, вышла решительная дама и, грозно, спросила:

– Это, что – такое? Это, вы кто – такие? Кто, вам, позволил?

Открывавшие ворота, добровольцы, немного испугавшись, отпора, отошли на задний план.

– Принимай, на постой, хозяйка! – Улыбаясь, сказал капитан Злыдник, вылезая, из кабины. – Вы, тут, за хозяйку? Или я ошибся?

Набрав в рот побольше воздуха, для достойного, подобной наглости, ответа, женщина, только запухкала, перегорев, на вздохе.

– Я – заведующая! Это – ведомственное заведение! – Сорвалась она, на пронзительный дискант. – А, ну – выметайтесь, чтоб, через секунду, духу вашего, здесь не было!

– Ай, ай, ай! – Не испугался Злыдник. – Такая – приятная женщина, и, так, неприятно кричит, на посетителей. Это же вам бороться надо за посещаемость, а, вы, так кричите!

– Нет, вы, что не поняли? – Изумилась заведующая. – Я же сказала это – ведомственное учреждение! Оно закрыто, для посетителей… Даю, вам, одну минуту! Или, вам, не поздоровиться!

Капитан Труба, который, в последнее время, сильно интересовался всем, что касается здоровья, вылез, из машины, тоже.

– Шашлыком пахнет. – Грустно, сказал он.

– Вы, что не слышали! – Задыхаясь, от гнева, продолжала, вопрошать, заведующая.

Откуда-то, видимо, оттуда, где жарился шашлык, вышли два милицейских сержанта и грозно уставились на Злыдника, с Трубой.

– Машинки убирайте, отсюда! – Ласково сказал Злыдник, который, снова, не испугался.

Милиционеры, пожав плечами, ушли, куда-то.

– Вы, не представляете, что, с вами, сейчас будет! – Раздалось, зловещее, шипение.

Укрывшиеся, в тени, забора, бойцы спецподразделения, многозначительно, переглянулись.

Капитан Труба, стал, отрешенно, оглядываться, по сторонам.

– Ну, как – тебе? – Спросил его Злыдник.

– Нормально. Это – наш санаторий?

– МВД

– Неплохо, они, тут устроились.

– Вас, как, по имени – отчеству? – Обратился Злыдник, с вопросом, к хозяйке.

– Это – вас, не касается…

– Так! Что происходит?

– Что, здесь – такое?

Двое серьезного вида мужчин, завернутые в белые простыни, на манер римских сенаторов, видимо, только, что из бани, осатанело, крутили головами, разглядывая Злыдника с Трубой.

Труба лениво взглянул на них, фиксируя, что один невысокий, с большим животиком, а второй – повыше, с животиком побольше.

– А, ну, вон, отсюда! – Заорал, тот, который – пониже. – Я – майор милиции.

– Да, что, вы, говорите? – Удивился Злыдник.

– Коля, Саша, взять его! – Скомандовал, тот, который орал и представился, майором.

Милиционеры, ухмыляясь, пошли, на Злыдника.

Труба, наклонив голову набок, словно ученый попугай, с интересом следил, за развитием ситуации.

Когда расстояние, между Сашей и Колей, с одной стороны и Злыдником, с другой стороны, сократилось, до трех шагов, последний полез, во внутренний карман.

Увидев наплечную кобуру, милиционеры споткнулись, а после того, как перед ними, в развернутом виде, помахали удостоверением, стали, как вкопанные.

«Сенаторы» почувствовали, что дело неладно, однако, продолжали ерепениться.

– Кто, вы, такой! – Спросил, второй, тот, который был повыше. – Представьтесь, немедленно!

Выглядывая, из-за широких плеч, остолбеневших милиционеров, Злыдник, еще раз, взмахнул «корочкой» и представился:

– Капитан Злыдник. Комитет государственной безопасности.

Как только прозвучали название организации и страшная фамилия, во дворе воцарилась мертвая тишина. Только, комарики-камикадзе бесстрашно жужжали, радуясь, неподвижности поставщиков свежей крови.

– Вы – двое! – Злыдник, ткнул пальцем в милиционеров. – Немедленно, убрать машины, со двора.

– А, вас, прошу, здесь, не задерживаться. – Обратился, он к замершим, в тревожном ожидании, «сенаторам».

Те, с достоинством, кивнули, но с глаз скрылись, в мгновение ока,

– Так, вы, так, и не сказали, как, вас, величают? – Обратился Злыдник, к заведующей.

– Кристина Сигизмундовна. – Растерянно, ответила та.

– Прекрасно, Кристина Сигизмундовна… Труба, пусть Матюхин выгружает команду!

– Так, вот! – Злыдник, галантно, подал даме руку и помог сойти с крыльца. – Ваше, заведение, какое-то время, поработает, по своему прямому назначению.

– Это – как? – Удивленно, спросила Кристина Сигизмундовна.

– У, вас разместится, группа сотрудников милиции, которым, срочно, понадобился курс оздоровления.

Он подвел ее, к капитану Трубе, который, с некоторым сомнением, наблюдал, за выгрузкой своей команды, и представил, сослуживца:

– Вот, познакомьтесь – капитан Труба.

– Кристина Сигизмундовна Муха.

– Труба, осмотри, с Кристиной Сигизмундовной, помещения. Сразу, определись, с комнатой хранения оружия.

Услышав, про оружие, Труба, пришел в сознание.

– Точно, тут, ты – прав! Оружие – в первую очередь. – Согласился он, и, обращаясь к заведующей, сказал:

– Показывайте, чего тут – у вас?

На заведующую, упоминание об оружии, тоже произвело сильное впечатление. Кроме того, краем глаза, она заметила, как ее высокопоставленные посетители, которые в этих краях, пользовались непоколебимым авторитетом, оставшись, завернутыми в казенные простыни, пробираются через толпу, вооруженных автоматами бомжей, с собственными мундирами в руках, к воротам, за которые уже выехали их машины.

– Пойдемте, смотреть помещения. – Растерянно, сказала Кристина Сигизмундовна.

Ароматы, уходящего лета, испуганно отхлынули, со двора агроусадьбы, подавленные запахами перегара, секондхенда и множества, давно не мытых, мужских тел.

– Матюхин, иди сюда! – Позвал Злыдник.

Когда тот подошел, он сказал:

– Пошли, посмотрим, что – здесь, и – как.

Завернув, в глубь двора, они увидели мангал, столик с закусками и капитана Хоменюка, который блаженно щурился, им, навстречу.

– Этот – здесь, как? – Мысленно, удивился Злыдник. – Когда успел? Как просочился?

– Значит – так! – Сказал Злыдник, когда, они, с Матюхиным, подошли к столу. – Баня, как я понимаю – натоплена. Нужно проверить, что – там, и организовать помывку личного состава.

– Здорово! – Обрадовался Матюхин.

– Коньячку, не желаете? – Спросил Хоменюк.

Матюхин, жалобно, взглянул, на Злыдника, и, тот кивнул. Однако, сам, пить не стал.

Подождав, пока милицейские капитаны выпьют, продолжил:

– Завтра, приедет, ваш, новый куратор. Предупредите, личный состав, что человек, он – принципиальный, шуток не понимает. Дядя, у него – большая шишка.

Матюхин с Хоменюком, озабоченно, переглянулись.

– Ну, вот, собственно – и все. – Сказал Злыдник. – Трубу, берегите. Помните, постоянно, что человек – после контузии.

– А, вы, как, же!

– А, я поехал. – Сказал Злыдник. – Прощайте, товарищи офицеры. Успехов, вам, в вашей нелегкой службе!

Обменявшись, на прощание, с Матюхиным и Хоменюком, крепкими рукопожатиями, он ушел.

Еще, на подходе, к въезду в усадьбу, он услышал, как кто-то истошно голосит, словно убивается по близкому родственнику.

Подойдя к машинам, Злыдник выяснил, что, этот, «кто-то» – прапорщик Мелешко, попечению которого были вверены запасы «чемергеса».

– Ну, вот, только, что, тут была! – Разводил Мелешко руками. – Я достал, пересчитал – девять! А, сейчас, только – восемь! Я же не отходил, никуда… Все время, рядом был! Признавайтесь, кто взял?

– Да, не брал никто… – Открещивались окружающие. – Что, мы – беспредельщики, какие?!

Злыдник, краем глаза, уловил движение, на периметре двора, а потом увидел Румына, выходящего, из-за дальнего строения, с самым безмятежным видом.

Пристроившись за спинами, милиционеров, тот стал прислушиваться к сетованиям Мелешко, и озабочено качал, при этом, головой.

Обогнув, готового расплакаться, прапорщика, Злыдник подошел к белому, «анохинскому», «Фольксвагену» и сделал знак, водителям из центра, залезать внутрь.

Те позакрывали рты и полезли.

Злыдник уселся, на переднее сидение, и сказал:

– Поехали!

Так, что, когда капитан Труба, определившись, с помещением, для хранения оружия, воссоединился со своей командой, он не обнаружил, во дворе ни белого «Фольксвагена», ни капитана Злыдника, ни девятой бутыли «чемергеса».

После обеда, которым ее накормила гостеприимная хозяйка, Туманова, сразу подумала, о том, что таблетки, для сбалансированного пищеварения, были захвачены, в дорогу, не зря. Но, поскольку, принимать пилюли, на глазах у Эвелины Борисовны, было верхом неприличия, в ожидании подходящего момента, все наладилось, само собой.

– Может, вздремнуть хотите? Идемте, я, вам, комнату, покажу. – Предложила хозяйка.

– Спать, я, не хочу, но, давайте, отнесем вещи.

– Чемоданчик, у вас, какой – интересный?! Неужто, для косметики?

– Да, нет. Что – вы! Куда, такой – для косметики?! Это, у меня, там – прибор ночного видения.

– Что, вы, говорите!

– Это, для наблюдения, за ночными птицами. Мне, сегодня, ночью, сов понаблюдать надо.

– Боже, боже! – Покачала головой Эвелина Борисовна. – Какого, только, занятия, себе, люди не придумают.

Комната, которую отвела хозяйка, Тумановой, была небольшая, светлая и, по «городскому», обставленная. В ней были, только, диван, как определила гостья – итальянский, еще комод и картина на стене, «написанная, от руки».

Диван был разложен, и на нем лежала белоснежная постель.

– Ну – вот! – С гордостью, сказала Эвелина Борисовна. – Тут, и, располагайся. А, то, вздремни, если ночью гулять собралась. Только, ложись, аккуратно. Обувь сними. Видала, я, по телевизору, в городах, моду взяли – в ботинках, на кровать ложиться.

– Ну, что, вы – Эвелина Борисовна! Это – не, у нас, это – у американцев, привычка такая.

– Правда! – Обрадовалась хозяйка. – Ведь, сейчас, не разберешь, кого показывают. То ли – наш, то ли – американец. Морды, в телевизоре, у всех – одинаковые, наглые. Ты приляг, доченька! Приляг! Спать не хочешь – полежи, так. Отдохни, с дороги.

Когда Эвелина Борисовна, оставила ее, одну, отправившись, «готовить ужин», Туманова, послушалась, ее совета, и прилегла, на минутку.

Проснулась она, когда уже вечерело.

За окном, слышался голос хозяйки, которая, энергично, руководила Юзиком, в процессе, подготовки к ужину.

Туманова, почувствовала, что отдохнула. Даже, напряжение последних дней, которое лежало в груди, тяжелым комом, рассосалось, там, равномерно.

Она, встала. Сменила майку, одев более консервативную, с рукавчиками и пошла, умываться. Ей, по дороге, была представлена ванная комната с горячей водой, «не хуже, чем в городе».

Выйдя, на крыльцо, Туманова увидела, под деревом, накрытый, стол. Эвелина Борисовна заканчивала, сервировку.

– Проснулась, деточка! – Обрадовалась она, так, словно Ирина, сто лет, пролежала в хрустальном гробу. – Проходи. Садись. Скоро ужинать будем.

Хозяйка отодвинула, от стола, стул.

– Может, попить, чего, хочешь? Чаю или кофе? А, может, соку, какого налить?

– Я бы, кофе выпила. Если, вам, не трудно.

– Ой, придумала, чего? Юзик! Неси машину! Гостья, кофе захотела!

– Ой! Зачем же так! Давайте, я, лучше, сока выпью…

– Ничего, хай, порухаецца трохи. И, так, днями, лежма, лежит.

– Мы же совсем недавно, пообедали.

– Так, то обед был. А, сейчас – ужин!

Из-за дома, показался Юзик, несущий, перед собой, кофеварочную машину.

– Не павалися! – Крикнула, ему, Эвелина Борисовна.

Установив, машину на отдельный, столик и вторкнув вилку, в розетку, одного, из множества удлинителей, отведенных, от дома, Юзеф Францевич спросил:

– Вам – какой? Простой или «капучину»?

– Капучино. – Сказала Туманова.

– Эге?

– Капучино. Говорят: «капучино».

– Придуривается, он. – Сказала хозяйка.

Эвелина Борисовна замахнулась, на мужа, передником:

– Вари, кофе и скройся, с глаз, балабол!

А, когда он, выполнил, поставленную задачу и отправился, восвояси, крикнула ему вслед:

– Учти, наберешься до ужина, место, твое, будет, не за столом, а под столом!

– Эвелина Борисовна, вы, так много, всего, наготовили…

– Как – иначе? Гости будут!

– Вы, гостей, сегодня ждете?

– Гости – не гости, а свои, деревенские, обязательно, придут. Человек, из Москвы, приехал! Как же иначе!

Когда солнце опустилось, совсем низко, и земля стала отдавать, накопленное за день, тепло, пришли гости – две семейные пары, одного возраста, с хозяевами застолья.

Первыми пришли Галя и Стас. Они принесли жареного поросенка и бутыль старинного образца, литра на три, с темным напитком, по виду, очень похожим на «виски», который, Тумановой, предлагали за обедом.

После них, прибыли Тома и Юра. Эти принесли жареного гуся и пятилитровую «насадку», с домашним вином.

– Прошу, к столу! – Прервала, светскую беседу, Эвелина Борисовна.

Из-за дома вырулил Юзик. Он, уверенно, передвигался и успел побриться.

Как, только, отгремели здравницы, в ее честь, Туманова обратила внимание хозяйки на людей, которые стояли за забором, с интересом, наблюдая, за происходящим, во дворе.

– А, вы говорили, что людей, в деревне, кроме вас, не осталось?

– Это, ты, милая, про кого?

– Вон! Про них!

– Так, это – арендаторы. – Махнула, Эвелина Борисовна, рукой.

Туманова сделала удивленные глаза, и хозяйка пояснила:

– Да, беженцы, с Донбасса и городские, которые – по статье уволенные. Жилье у нас арендуют и землю, кто потолковей.

– Так, они, в ничейные дома, позаселялись?

– У нас – в деревне, ничейных домов не было, никогда! У, наших, дачников, деревенских, все приватизировано было. Они, как, в бега, подались, так продавать начали. А, кому, дом, в деревне, продашь? Люди, тогда, в городе, квартиры побросали! Соседка, мне, говорит: «Дайте, хоть, сколько! Все-таки – недвижимость!» Я подумала, сама, себе: «Может, когда пригодиться!» Купила хатку, за двести долларов. Потом другие подходить стали. Эти, тоже, проситься начали. Вам, говорят, простор будет, а нам, в чужих краях, может и сто долларов, в радость, будут.

Эвелина Борисовна вздохнула.

– Душа, у меня – добрая. Вот, я и решила – помогу людям, и мне отдастся! Галя, тоже, решила, в стороне не оставаться!

– А, как, же! – Застенчиво улыбнулась Галя.

Мужчины, кивнув друг, другу, налили и выпили, по стопке, «за недвижимость».

– Закусывайте! – Прикрикнула, на них, Эвелина Борисовна и продолжила:

– Тома, та, долго раздумывала.

– Так, время, то, какое было – непонятное! – Сказала, Тома, накладывая, мужу, на тарелку, кусок гусятины. – Не разобралась, я, сразу! Потом, думаю, а, на что, мне, те доллары! Хорошо соседи, у меня – порядочные! Поделились, со мной, как положено, поровну. У нас, в деревне, сорок два дома было. Ну и раскупили, мы, все, что продавали!

– Так, вы, что всю деревню купили? – Изумленно, спросила Туманова.

– Нет, Не всю. – Сказала Эвелина Борисовна. – От трех хозяевов, ни слуху, ни духу, не было. Хорошо, Галя, у нас, сообразительная. Она и надоумила, что надо – через суд! Мы, и отсудили! Хозяев, признали тунеядцами и лишили, всех прав! Мы, кооператив организовали и в аренду, эти три дома, взяли! С правом последующего выкупа. Вот, так, Ирочка, и живем, теперь.

– А, арендаторы, значит, теперь, эти дома, у вас, снимают? Хорошо! Хоть, какие-то деньги платят.

– Заплатят, они, как, же?! – Крякнул Юзеф Иосифович. – Голь – перекатная! Ну, ясно, те, что – с Донбасса, от бандитов, без порток, сбежали. Но, наши-то – городские, чего жили, до того, как их, с работы турнули? «Мы работали», говорят! Ну, и много, ты, там, наработал? На оставшуюся жизнь, хватит? И, здесь, сховались, от государства и не просыхают!

– Кто бы говорил, про сухость! – Сделала, тонкий намек, хозяйка.

– Авелиночка, ты же знаешь, пока – не сезон! Надо сил набраться, перед осенними мероприятиями!

Эвелина Борисовна сделала, энергичный жест рукой: «Закройся».

– Так, эти, что, вы, говорите: «От государства, скрываются», и есть – тунеядцы?

– Какие, из них, тунеядцы, милая?! Пролетарии, беспорточные, а не тунеядцы. Посидят, тут, немного, а, потом, тосковать, по городу, начинают. Деревенская жизнь, им не по нутру. Мол, тут, день и ночь, работать надо. А, в городе, отработал положенные часы, и сиди себе, хоть дома, хоть в ресторане.