Текст книги "Тропа тунеядцев. В августе 34-го. Из жизни контрразведчиков"

– Его, что, за эти трюфеля, закрыть не могут? – Зло, спросил Мелешко.

Его лицо, прямо на глазах, стало бледнеть.

– Не могут. – Сказал Ботов. – Трюфель, как открыли, так до сих пор, разбираются, как его сертифицировать. Потому, что вещь хорошая, для экспорта, но глючит, от него, если перебрать, основательно. Пока, не решат, что делать, ни под какую статью, Гена не попадает.

– Ладно, вы, все-таки, посматривайте! – Сказал Мелешко и ушел в заросли, на ходу, расстегивая штаны.

– Чего посматривать?! – Потянулся Агейкин. – Напрасно, все это!

Он встал, подошел к крайнему ряду растений, который был оставлен, для маскировки и оглядел огороды Молочаевки.

Плечи его, вдруг, приподнялись. Агейкин оглянулся на Пинчука, с Ботовым, которые развалились, на кучах травы, словно этруски и удивленно сказал:

– Идут!

– Кто идет? – Спросил Пинчук.

– Мужик, черный, и три бабы. Две, ничего – такие! Похоже – наши!

Начиная с утра, Туманова, нервничала, а Алена, выплакавшись, была совершенно спокойна.

После, того, как гоблин Сашка, вывел их из леса, все происходящее, вызывало у нее странные переживания. С одной стороны, это было ощущение абсурда. С другой – ощущение покоя и защищенности.

Когда, вчера, они зашли, во двор Нинки Киллерши, та встретила, их, не очень доброжелательно.

Усадив незваных гостей на скамеечку, под яблоней, девушки уже научились различать породы местных деревьев, Киллерша стала внимательно слушать, что ей говорил гоблин.

По мере того, как Сашка излагал ей ситуацию, Нинка, сперва хмурилась, потом, прервав разговор, сказала:

– Погоди, чайник поставлю.

– Ты, давай, поторапливайся, у меня – дел, по горло. – Сказал гоблин.

– Девочки, а ну-ка, помогите, на стол накрыть! – Скомандовала Киллерша.

Тогда, Чернышевской стало ясно, что, сегодня, по крайней мере, им ночлег обеспечен не в каталажке, а в обычной постели.

Накрытый, к чаю, стол, кроме варенья и печенья, изобиловал различными бутербродами. Присутствовала, так же неизменная, для белорусского застолья, бутылка «виски».

Усадив девушек за стол, Киллерша кивнула Сашке: «Продолжай», и тот продолжил, свое повествование.

– Нет, ну, ты скажи, что делается! – Хлопнула, тогда, по столу так, что повалялись чашки, хозяйка.

– Короче – все, что знал, рассказал! Пошел я! – Сказал гоблин. – Чего, народу сказать, если спрашивать будут.

– Скажи, что померли девки. – Сказала Киллерша. – Нет, их, больше. Я позвоню, кому надо – пусть пособят, по возможности.

– Похоронить? – Спросила Алена, без испуга, просто, очень грустно.

– Похоронить? Кого похоронить? – Удивленно спросила хозяйка. – А, ты – об том, что я сказала? Ты, золотце, нашего разговора не понимаешь так, что, просто, не бери в голову.

– А, все-таки… – Спросила, Туманова.

– Нету, вас больше, для начальства, городского. Вот и весь сказ!

– Понятно. – Обрадовалась Алена и после этого, воспринимала все происходящее, как, само собой, разумеющееся.

Она, без утайки, рассказала Нине Александровне, про Интернет, про арест, про похищение.

Туманова, когда ее спрашивали, попробовала замолчать многое, но Нина Александровна решительно сказала:

– Ты, девонька, не юли. Мы, хоть в деревне, живем, но уже, с той среды, знаем, что по Минску иностранные шпионы рыщут. Сегодня днем, племянница позвонила. Сказала, что одного, даже, арестовали.

– Арестовали? – Спросила Туманова, довольно беззаботно. – Кого, не знаете?

– Не вашего! Нашего. Изменника Родины.

– Тогда, это, наверно – Жигадло. – Задумчиво, сказала Туманова.

– Как, ты, сказала – Жигадло?

– Да. Фамилия – такая, странная.

– О, господи! – Сказала, Нина Александровна. – А, у нас, все судачат, что арестовали шпиона, который мало того, что – изменник, так, еще и – жигало. А, оно – вот, что!

Потом, их уложили спать. Хозяйка, сообщила, что, у нее, все – по старинке. Новомодной мебели, она не признает и постели, у нее – деревенские.

Поэтому ночь они провели, утопая в пуховых перинах, на пуховых подушках, под пуховыми одеялами.

Но спалось, на этом антиквариате, удивительно, хорошо. Правда, с вечера, подушка Алены изрядно промокла, от слез, но к утру просохла.

Следующее утро началось с обильного завтрака и знакомства с соседями, которые шли нескончаемой чередой.

Ближе, к обеду, пришел председатель сельсовета – Заслонов Роман Георгиевич. Он принес известие, что понаехали особисты, которые, чего-то ищут.

– Чтоб, их, лихо искало! – Отмахнулась Нина Александровна.

День, тянулся, страшно медленно. Алена взялась помогать хозяйке по хозяйству. Туманова, была вся, на взводе, и не могла, ни к чему, приложить руки.

Вечером, юные велосипедисты, принесли весть, что приезжие «ходят».

– Чтоб, по ним, колотушка ходила! – Отреагировала, на это, Нина Александровна и пошла, ворочать, сушившиеся в сарае ягоды.

Последовавшая атака, и отпор, который, получили агрессоры, развеселили Алену, а Туманова налила себе «виски», чтобы успокоить, расходившееся сердце.

Потом, пришел участковый. Разговаривал, он, с Ниной Александровной, подчеркнуто, не обращая внимания, на ее гостей.

Результатом, разговора, было решение, перевести девушек, на новое место жительства.

– У отца Федора, вам будет и спокойно и веселее. – Сказала хозяйка, расставаясь с постоялицами. – Он – большой знаток чудес! И, искать, вас, там, не станут.

По дороге на новое место жительства, когда девушки, в сопровождении капитана Марченко, шли по улице, им навстречу, попался приятный молодой человек.

Алене, он кого-то смутно напоминал, но разглядеть прохожего, в темноте, хорошенько не удалось. К тому, же они быстро разминулись.

Туманова, наметанным глазом, сразу, определила, что, парень – из органов.

– Какая, неприятная, ситуация. – Подумала она. – Как, все – тихо и спокойно. А, если, он пристанет, придется применять силу. Последует шум, гам.

Правда, все обошлось.

Молодой человек, приветливо поздоровался и прошел, мимо. Правда, от его оценивающего взгляда, ничего не ускользнуло, но оценка была не профессиональная, а, с точки зрения, представителя мужского пола.

Тумановой, даже, послышалось, что он, взволнованно вздохнул, разминувшись с ними.

– Это, кто был, не знаете? – Спросила она, у Марченко, через некоторое время.

– Конторский, из Минска. Говорит, что – в отпуске. Никуда не лезет, никого не трогает.

– Думаете, он нас узнал?

– Конечно, узнал. Как, вас, не узнаешь…

– А, если доложит?

– Пускай, докладывает. Я, вас, не видел, и знать, не знаю. Если на то пошло – я, сейчас, сам с собой, разговариваю.

– А, все-таки?

– Что, они, мне могут сделать. Самое страшное – перевести, на новое место. Напишу, тогда, рапорт, на увольнение… У меня книга недописанная в хижине лежит. Займусь на досуге. А, потом… Нового участкового, найти проблематично. Через годик, восстановлюсь обратно.

Отец Федор встретил их радушно. Матушка Василиса, несмотря на поздний час, стала накрывать на стол. Никакие отговорки и уверения, в том, что они уже поужинали, не помогли.

За столом, отец Федор, страстно, поведал им о том, что попали они, прямо, в райское место. Что здешние края, прямо, изобилуют захоронениями мучеников и подвижников церкви, и, вообще, все в этих краях дышит святостью.

– Все осталось бы, без последствий, если бы не Федя. – Сказала Василиса Епифановна. – Он уже отыскал, захоронения двух мучеников, погибших, при советской власти. Теперь, с пионерами, могилу подвижника Казимира Слабовидящего ищут. Он, где-то, по достоверным сведениям, здесь захоронен.

Спать, Алену с Тумановой, уложили на итальянских диванах, в гостиной. Туманова спала тревожно, мучаясь, кошмарами.

Как спала Алена, она не спрашивала, но, судя по свежему виду, ее подопечная выспалась хорошо.

Утро вторника, выдалось спокойным.

Здесь, на новом месте, посетители, девушек, не тревожили. Судя, по всему, их, отпугивало неистовое подвижничество батюшки.

Отец Федор, по каждому поводу, цитировал евангельские тексты и рассказывал о чудесных явлениях, происходивших в этих местах, в отдаленные времена.

Алена и Ирина узнали, о женщине, которая излечилась, от ревматизма водой местного ручья. При болях в спине, она, хоть зимой, хоть летом залезала в ручей, и все прошло!

Этот ручей священник уже взял на заметку и воду, из него, отправил на экспертизу, аж, в Москву. Теперь ждет результатов, но не сомневается – святой источник!

По ходу дела, отец Федор, все утро был занят опытами с кадилом. Он подсыпал в него какие-то корешки и травки. Принюхавшись к аромату дыма, он недовольно крутил носом и принимался готовить курительную смесь заново.

– Федя, у меня – новатор! – Восхищалась матушка Василиса. – Он считает, что обрядовая сторона, должна опираться на местные ресурсы. У него уже производство свечей, из местного сырья, налажено. Воском, он теперь не пользуется, только – смола секвойи. Дух, от этих свечей, в церкви – легкий, приятный. Народ на богослужение, так и валит. Из дальних мест приезжают. Даже из города!

Потом, прервав рассказ матушки о мальчике, у которого не было отца, во двор, зашла приятная, не по-деревенски одетая, женщина.

– Здравствуйте! – Поздоровалась она, со всеми.

– Елена Павловна, какими судьбами?! – Обрадовался священник.

– Да, вот, проходила мимо, решила заглянуть.

Попадья, с чувством, обняла Елену Павловну. Женщины, от души, расцеловались.

– А, это – ваши гости? – Спросила посетительница, проницательно взглянув, на Ирину с Аленой, сидящих в тенечке.

Не дожидаясь ответа, она взяла стул и подсела, к девушкам.

– Ну, как, вы – тут? Не падаете, духом? – Спросила она.

– Да, нет! – Улыбнулась Алена.

Ирина отрицательно качнула головой.

– Вы, вот – что! – Сказала Елена Павловна. – Скажите мне, что делать собираетесь?

– Мы, не знаем. – Пожала, плечами Алена.

– Нам бы, за границу, перебраться. – Сказала Туманова. – Но, сначала, отсюда, надо выбраться.

– Нина Александровна, сказала, что деревню окружили. – Добавила Алена.

– О, господи! Не заморачивайтесь, вы, с этим окружением. – Махнула, рукой, Елена Павловна. – Вас, хоть, сейчас, можно, вывести. Никто не помешает. Но, если, вас, просто, незаметно вывести, то городские, совсем осатанеют. Будут, тут рыскать, до скончания века. В городе, то обвинения, с вас, не сняты. Тем более, сказали, что прибывшие – совсем неадекватные. Просто, так, этого дела не оставят.

Елена Павловна, внимательно оглядела девушек и сказала:

– Давайте, так, сделаем. Подождем, еще трошки. Но, так или иначе, мы вас, не сегодня, так завтра, в соседний лесок, переправим. Вы, там, отдохнете недельку, а, потом – домой. Вы, через какую границу, хотите? Через украинскую, польскую, российскую?

– А, через, какую – лучше? – Спросила Туманова.

– Через какую захотите!

– А, вы, что посоветуете?

– Я, вам, ничего, советовать не буду, а сказать кое-что хочу. Даже, не сказать, а поставить несколько условий.

Елена Павловна, посмотрела, на Алену и спросила:

– Ты, ведь, девонька – журналистка? Пишешь, под псевдонимом – «Белая»? Так?

– Откуда, вы знаете, что это – псевдоним?

– Как – откуда? Вся страна знает, что дочку олигарха арестовали, а я – знать не должна!

Алена растерянно, покрутила головой.

– Так, вот, лапонька, ты про наши дела, писать не будешь.

– Что, совсем?

– Нет, почему?! Писать про них можно, только про приключения свои, в деталях, писать не надо. Напиши, про судебную ошибку или, как, там это называется. Еще, опиши, если хочешь, красоту белорусского леса, его самобытную неповторимость. Договорились?

– Договорились! – Кивнула, Алена.

– Теперь, ты – дорогуша! – Обратилась, Елена Павловна, к Ирине. – Компромат, у тебя – с собой?

– Какой компромат? – Не искренне, удивилась, Туманова.

– Удостоверение, того мерзавца и его симкарта?

– А, это?! С собой!

– Ладненько. Смотри, не потеряй. Конечно, можно было и без этого, обойтись, но раз, так вышло – все проще будет.

– Что, проще? – Спросила Туманова.

– Твоя подруженька набедокурила, а людей арестовали. Ни за что. Раз, мы, вас, вызволили, то и их вызволять надо. А, то несправедливо получится. Они, может, вас, потому и порешить хотели, чтобы вы дома шум не подняли. Я, так, думаю.

– Я, это, отдам, когда мы окажемся в безопасности! – Сказала Туманова.

– Так, вы – в безопасности, как Сашку встретили. – Сказала Елена Павловна. – Ну, так – как?

Туманова задумалась.

– Ладно, ты думай. Я, тебя, торопить не буду. У меня, еще дела есть. Завтра, поговорим.

– Завтра? – Спросила Туманова.

– Ага! – Сказала Елена Павловна. – Сегодня, больше, не увидимся. Я, тут, еще, повидаюсь, кое с кем, и поеду. Мне тут, больше, делать, нечего. Своих, дел – невпроворот. Когда время придет, вы, с Сашкой пойдете. И, еще, тут, девочка одна пришла. Она, тоже, вас проводит. Ну, все! Пока! Завтра, увидимся.

Капитан Злыдник встал рано. Но, не раньше Галины Константиновны.

Когда он вышел, во двор, та уже, во всю, шурудила по хозяйству.

– Доброе утро! – Приветствовал ее Злыдник.

– Доброго, доброго! Как спалось?

– Нет слов! – В восторге, развел руками капитан.

– Завтракать, сейчас будете или опосля?

– Как скажете, Галина Константиновна.

– Ну, я же просила – просто Галя!

– Хорошо, Галя! Вы что посоветуете? Вообще-то, я утром, только, чай пью.

– Тогда, садитесь, налью вам, чаю.

– Новые, новости не поступали? – Спросил Злыдник.

Хозяйка развела руками:

– Сорока не прилетала, на хвосте, ничего не приносила.

Когда Галя, оставив Злыдника, «за хозяина», ушла кормить свиней, он, умиротворенно устроившись за столом, заварил еще чаю и стал ждать.

Вернувшись, часа через полтора, Галя принесла первое, обнадеживающее известие, что события не стоят на месте.

– Вашего, одного, в больницу забрали.

– Сильно, его? – Спросил Злыдник.

– Да нет! – Отмахнулась Галя. – У кикиморы-лихопляски, хотел документы проверить. А, от нее, когда ее погладишь против шерсти, дух ядреный идет! С ног валит! Денька через два, очухается!

– А, как, вообще, настроение у местных, жителей.

– Настроение плохое. То есть, настроение хорошее, но для ваших – плохое.

– Ясно. – Сказал Злыдник. – Бить будете?

– Бить, не бить, а если не угомоняться, достанется – не унесут.

Потом, пришла баба Серафима. Зайдя во двор, она благосклонно взглянула на Злыдника и присела к столу.

Он завел разговор, о погоде, и Серафима Францевна беседу поддержала.

Потом, пришел, какой-то, хитро прищуренный дед. Этот, держался молодцевато, по военному, и поздоровался, с капитаном, за руку.

С дедом, темой разговора, стало сельское, хозяйство. Потом пришел, еще один, довольно бодрый дедуля, с усами, как у Астерикса и, тоже, включился в беседу.

За короткий срок, Злыдник узнал, об урожайности ямса, и сколько баррелей биотоплива, дает гектар маниока.

Последней, в череде посетителей, была приятная женщина, неопределенного возраста.

Злыдник отметил, что длинноватый нос, ее ничуть не портит, а, даже, добавляет немного шарма.

Видимо, дожидались именно ее, потому, что деды прекратили свои пространные речи и стали необычайно серьезными.

– Здравствуйте! – Поздоровалась женщина, доставая пачку сигарет.

– Здравствуйте.… Здравствуйте!

– Может, вам – чая, Елена Павловна? – Подоспела, к столу, Галя.

– Ой, Галечка, напилась уже, за утро. С рассвета, по гостям хожу. Сделай мне, голубка, кофе.

– Вам, же – «эспрессо»?

– Ага! Будь добра! – Сказала гостья, прикуривая.

Елена Павловна, с интересом, взглянула на Злыдника. Тот, отозвался, на проявленный к нему интерес, безмятежной улыбкой.

– Вы, значит, и, есть, тот самый, загадочный капитан? – Улыбнулась ему в ответ, Елена Павловна.

– Разрешите, представиться – капитан Злыдник. – Встав со стула, поклонился тот.

Прищуренный одобрительно крякнул. «Астерикс», молодецки, подкрутил усы.

– Вы, от какого ведомства, позвольте узнать? – Уточнила, Елена Павловна.

– Комитет госбезопасности.

– Ага! Значит, это ваш коллега, тут руководит?

Злыдник, только, молча развел руками.

Жест говорил, лучше всяких слов:

– Признаюсь, руководит, всем этим, мой коллега, но я, тут, ничего не могу поделать! Рад бы, но не могу!

Елена Павловна, все-таки, спросила, для уверенности:

– Скажите, вы, повлиять, на все это безобразие, можете?

– Скажу, честно – нет.

– Никак?

– Как-то – можно, но, по моему мнению – не нужно.

– Все, может, очень плохо кончится. – Сказала Елена Павловна. – Тот, кто, здесь, взялся командовать, совершенно не знаком с местными условиями.

– Это, для него – в порядке вещей. – Откровенно признался, Злыдник, чувствуя, что, здесь, надо говорить, начистоту. – Вижу здесь – все свои, поэтому, скажу то, что не стал бы говорить, при других обстоятельствах. Унять его – невозможно

– Ваши товарищи, могут, серьезно пострадать.

– Так, судьба, у нас – такая. Мы же на службу шли, чтобы умирать за Родину, а не за высокими зарплатами!

– Вот, это – по-нашему! – Стукнул кулаком по столу прищуренный.

«Астерикс», прочувствовавшись, подкрутил усы.

– Конечно, лишних жертв хотелось бы избежать. – Миролюбиво, добавил Злыдник. – Но, боюсь, что, даже, при наличии вашей доброй воли, эти, все равно, сами по себе, во что-нибудь встрянут.

– Серьезно? – Несколько опешив, спросила Елена Павловна.

– Поверьте моему опыту. – Грустно сказал Злыдник и спросил:

– Можно высказать, просьбу?

– Смотря, какую!

– Это, даже, не просьба, а пожелание. Пусть, все идет своим чередом. Если, попытаться, как-то, изменить ход событий, в лучшую сторону – будет еще хуже.

– Даже – так? – Улыбаясь, спросила Елена Павловна.

Злыдник, удрученно, покивал в ответ.

– Ну ладно! Рада была познакомится.

Она повернулась, к местным.

– Короче – так, Серафима. Смотрите, тут, сами. Решайте, тоже – сами. Когда карты лягут, пусть Сашка, девушек, к Лёне отведет. Ленка их проводит. Они, как уйдут, все, разом, успокоится.

– Ладно, разберемся. – Сказала Серафима, серьезно. – Зря, никого не тронем. Но, разозлили нас, капитально… Я Лёне, так и сказала – поставить в угол их не помешает. А, кого и – выпороть! Только скрытно уводить не хочется. Этот, который – назойливый, тут все вверх дном перевернет. Причем, не за один день. Городские комиссии всех достанут. Так и до открытого конфликта – недалеко. Но разберемся.

– Думайте сами, решайте сами – пороть или не пороть. – Нараспев сказала Елена Павловна и добавила обычным тоном:

– Раз все прояснилось, то мне надо срочно смотаться на родные Перелески. Дела оставила. И, вообще, я к вам – налегке…

Прощаясь, со Злыдником, она сказала:

– Буду рада, встретится, с вами, при более благоприятных обстоятельствах.

– Взаимно.

Когда Агейкин сообщил, о приближении неприятеля, Пинчук, с Ботовым, поднялись со своих лежанок и стали с ним, плечо к плечу.

Втроем, они вышли на дорогу. Немолодая бабенка, в стоптанных сланцах, на босу ногу, отделилась от ватаги и двинулась к ним.

– Эх! – Разухабисто, воскликнула она, всплеснув в ладоши. – Даешь, ламбаду!

Троица, ошеломленно вытаращила глаза, а женщина, пританцовывая, подходила, все ближе и ближе.

После этого, на милиционеров повеяло, чем-то сладким, и они, без сознания, ватными куклами, повалились в пыль.

Когда Мелешко, спеша на помощь, выбрался из кукурузы, его взгляду предстали, только, три неподвижных тела товарищей.

Больше, никого, в пределах видимости, не было.

Устало шаркая ногами, он вернулся к месту расположения, и, достав из рюкзака, несколько ракет стал подавать сигналы, бедствия.

В кабинете председателя, все застыло, в томительном ожидании, прямо, как в фильме про контрразведчиков.

Скрипак, устав ходить, из угла в угол, причитая при этом: «Они проявятся! Обязательно, проявятся!», наконец, успокоил свой зудящий зад, на диванчике.

Труба, вообще, все время, был безучастен. Безучастен, но собран.

Матюхин, постоянно, где-то, пропадал и лишь время от времени заходил узнать, как развиваются события.

Ворвавшийся в кабинет, без стука, Румын нарушил киношную идиллию, тревожно крича:

– Ракета! Тревога! Три красные, ракеты!

– Откуда?! – Вскочил, на ноги, Скрипак.

– Оттуда! – Махнул рукой, скаут, на портрет Леонардо да Винчи.

Ни о чем, больше, не спрашивая, Скрипак бросился к выходу.

Труба, на ходу одевая пиджак, поспешил за ним.

Матюхин, выскочил в коридор из кабинета напротив. Спешить, он особо не спешил. Затуманенные глаза говорили, что ему все эти дела – по барабану.

Выскочив на крыльцо, Скрипак увидел в небе, догорающую ракету.

Сосинович, разинув рот, стоял у распахнутой дверцы «Фольксвагена».

– Так! – Повернулся подполковник, к, вездесущему, Румыну. – Поднимай, группу Глушени. Пусть следуют за нами!

Тот кивнул, выражая готовность выполнить приказ, но его, сзади, придержал капитан Матюхин, шепнув на ухо:

– Капитану Злыднику, тоже сообщи!

– Так, точно! – Выкатил, Румын, глаза и, сломя голову, бросился за угол.

Злыднику, ничего сообщать не надо было. Выйдя, за калитку, и разглядывая взмывающие в небо ракеты, он удовлетворенно сказал:

– Ну – все! Погнали, наши, городских! Недолго пришлось ждать.